Тридевятое царство. Удар Святогора Новожилов Денис

Глава 41

Несокрушимая сила

Микула занял место посередине, как раз между двумя группами, с недоверием и неодобрением косящимися друг на друга. Турнир не был как-то особенно оборудован – просто поле, палатки с двух сторон, да плотники вчера поставили скамьи в несколько рядов, чтобы зрители могли смотреть сидя. Зрителей было не так уж и много: несколько десятков бояр и княжичей из Черниговского и Киевского княжеств. Галичан практически не было, представителей других областей – тоже. Микула прокашлялся, пора было начинать.

– Итак, правила турнира…

Он развернул свиток; Микула был редким пахарем, который и читать, и писать умел.

– Каждая сторона выставляет девять человек. Вот я тут на берестяных табличках ваши имена написал. Тяну из одного мешка табличку, потом из другого. Вот так пара и определится, биться один на один. Табличка того, кто побеждает, кладется обратно в мешок, с именем проигравшего – выбрасывается. Если я сунул руку в мешок, а табличек там уже не осталось, – эта сторона обязана признать свое поражение и мирно сдаться на милость победителя. Это понятно?

Святогор и Даниил кивнули, как-то само собой сложилось, что именно они говорили за всех от своей команды.

– Это хорошо, что понятно, – довольно кивнул Микула, – теперь дальше. Убивать на турнире нельзя. Я не разрешаю и следить буду особо. Если надо, вмешаюсь. Если кто убьет противника, то выбывает и он сам, и еще две таблички я не глядя выбрасываю из мешка его команды. Почему?

– Потому что убивать нельзя, – радостно ответил Горыня.

– Молодец, – похвалил гиганта судья, – лишний раз напомнить не помешает. Оружие острое использовать нельзя. Тупое – можно. Это понятно?

– А копье? А лук? А кистень? – посыпалось со всех сторон.

– Еще раз повторяю, – вздохнул Микула, – если хоть о какую-то часть оружия можно порезаться, то нельзя. Если не уверен, то лучше считай, что нельзя. Все оружие буду осматривать перед боем сам. Так, что еще… ах да – ломать руки-ноги противникам и выдавливать глаза очень не советую. Тут, конечно, бой, а не ярмарочные пляски, но все же каждый должен стараться без увечий побеждать. Если увижу, что кто-то специально калечит таким манером соперника, – хлопну виновника по спине. И силу при этом соизмерять не стану. Так что если внутри что-то сломается – а оно всегда ломается, когда я хлопаю, – то тут уж без обид.

– Богатыри и против обычных людей будут сражаться тоже?

Этот вопрос задал Лютополк, который тоже участвовал на стороне Тридевятого царства.

– Да, – вздохнул Микула, – все на равных. Я предлагал только богатырям участвовать, но князь Даниил не согласился.

– Так у нас основные бойцы и не богатыри вовсе, – кивнул князь в сторону гигантов, – да и сам я решил молодость вспомнить.

– Ладно, если никто не против, так и будет, – продолжил Микула, – ну и от себя добавлю: никакого мошенничества, никаких трюков на турнире вне боя. В схватке хитрить можно и приемы коварные использовать, но только в ней.

– В зверей можно обращаться?

Такой вопрос задать мог только Вольга. Микула задумался.

– Запретить я тебе не могу, тем более что ты порой случайно можешь превратиться. Но вот клыками, когтями и клювом бить нельзя. Сочту за режущее оружие и накажу.

– Меня наказать непросто, – улыбнулся Вольга.

– Значит, накажу непросто, – отрезал Микула, – лучше не нарывайся, предупреждаю сразу.

– Да я чего, – примирительно улыбнулся Вольга, – не буду кусать и царапать, делов-то.

– Поскольку не убиваем, проигравшим признаю того, кто спиной коснется земли. Это понятно? Упал спиной на землю – проиграл. А теперь, если все понятно, я начинаю.

Первая табличка, которую достал Микула из мешка, оказалась с именем Ильи Муромца. Все замерли в ожидании, кто же будет его соперником, но пахарь не стал долго тянуть и вытащил другую табличку с именем Усыни.

– Один есть, – довольно крякнул со своего места Святогор.

Илья поднялся со скамьи и медленно пошел к краю поля. Он еще до конца не восстановился от ран, и движения давались ему тяжело.

– Ты как, Илья? – обеспокоенно произнес Мстислав. – Я вижу, ты еще нездоров…

– Да ерунда, – махнул рукой богатырь, – он даже не богатырь. Дел на несколько мгновений, главная проблема – чтобы не зашибить случайно.

С другой стороны поляны подошел Усыня. Он уступал своим односельчанам в размере, был ростом с высокого и крепкого человека. С Ильей Муромцем они были несколько схожи фигурами. Оба высокие и широкоплечие, но на этом сходство заканчивалось, Илья имел крепкую фигуру воина, подвижного и сильного, а Усыня был толще и массивнее. Со стороны даже могло показаться, что противники равны, но это только совсем уж стороннему наблюдателю.

– Оружие выбрали?

Усыня протянул Микуле для осмотра свои два кнута, которые он всегда носил с собой.

– Острого тут нет ничего.

– Нету, дозволяю, – кивнул судья, соглашаясь, – а ты, Илья?

– Да я его так, – Илья махнул рукой в воздухе, – кулаком.

– Сейчас я тебе покажу, как маленьких девочек обижать! – пообещал Усыня, отходя назад.

– Начали, – взмахнул рукой Микула.

– Это я девочек обижаю, – взвился Илья, – ты про Аленку, что ли? Да я пальцем ее не тронул, а насчет остального – так это ей должно быть стыдно. И вообще, если хочешь знать…

Договорить богатырь не успел – кнуты взвились и оплелись вокруг его правой ноги, Усыня резко дернул что есть силы, и богатырь от неожиданности рухнул. Но опыт дал о себе знать: буквально в одно мгновение он снова оказался на ногах.

– Ах вот ты как, – Илья засучил рукава, – сейчас я тебя научу.

– Первый поединок окончен, победитель – Усыня, – объявил Микула.

– Ты чего, землекоп, – рассердился Илья, – я его сейчас в блин превращу!

– А ну назад! – рявкнул Микула грозно. – Еще он спорить будет он со мной… Спиной земли коснулся? Все.

– Так я сразу вскочил – считай, что и не падал. Давай по-честному бой суди, как договаривались.

– Все было честно. Он начал после сигнала, ты коснулся спиной земли.

– Святогор, да что это такое делается, – Илья возмущенно повернулся к воеводе, – ты же видишь, что творит этот огородник. Он наверняка подкуплен.

– Это я-то подкуплен? – Глаза Микулы налились красным. – Ты за языком следи своим!

Между двумя взъярившимися богатырями оказался Святогор: он положил руку на плечо Ильи – вроде нежно, но сжал так, что тот даже скривился.

– Все в порядке, Микула, Илья погорячился.

– Да ничего я не погорячился, – продолжил Илья, – кто видел, как я спиной земли коснулся? Может, и не было такого. Я тут же вскочил, мгновения не прошло.

– Я видел, – уверенно ответил Микула.

– Ты что, не понимаешь? – прошептал Святогор на ухо Илье. – Даниил на это и рассчитывал. Что мы с Микулой поссоримся, и он против нас обернется. Весь этот турнир для того и затеян. А ты сейчас им помогаешь.

– Так ведь я же…

– Знаю. Но сейчас важнее не злить Микулу. Улыбнись и иди на свое место, я тебя очень прошу. Не подводи нас, сейчас из-за ерунды можешь обрушить все, что мы готовили. Смири гордость, Илья, будут и еще победы. Уж на твой век хватит.

– Хорошо. – Муромец кивнул и понуро направился прочь.

В лагере Аленушки царило ликование. Вот так вот легко и запросто один из сильнейших богатырей противника был повержен. Усыня оказался настоящим героем, юная княгиня буквально расцеловала его в обе щеки, остальные одобрительно похлопывали по спине. Даже Даниил поздравил, хотя и не меняя тона и выражения.

– А вот так ему, – хорохорился Усыня, – тоже мне богатырь, маленьких девочек обижать…

Даниил подошел к Микуле.

– Все еще не веришь в нашу победу?

– Жизнь покажет, – неопределенно ответил богатырь, он и сам был удивлен таким исходом этого поединка.

– Всенепременно покажет, – многозначительно пообещал Даниил и отошел назад к своей команде.

– Святогора из вас никто не одолеет, – эти слова Микула произнес тихо-тихо, так что их никто не услышал.

Табличка с именем Усыни отправилась назад в мешок, а имя Ильи Муромца вышло из турнира. Первый поединок остался за командой Тридевятого царства. Илью утешали как могли, но бывший воевода очень печалился. Проиграть поединок обычному человеку – для богатыря непочетно.

– Ничего, – ободряюще похлопал его по плечу Вольга, – мы их всех повыбиваем. Поквитаемся за тебя.

А вот Святогор, как только они отошли к своим шатрам, буквально взорвался, обрушив на Илью свой гнев:

– Я тебя чему учил? А Чему? Когда подсекают – наносишь удар ногой прямо в землю. Его никто не видит даже, но после такого тебя не свернешь с места.

– Да помню я, – начал оправдываться Илья, – видать, слишком долго без силы проходил. Вот оно и сказывается. Да и раны еще не зажили.

– Ладно, – быстро остыл Святогор, – ничего. Вольга правильно сказал – мы за тебя поквитаемся. Хоть и рассчитывал я на тебя, но меня тут никто не одолеет. Я не расслаблюсь и не ошибусь. И не буду рисоваться, как любят некоторые. – С этими словами он многозначительно взглянул на Вольгу, тот лишь беззаботно улыбнулся в ответ.

Мстислав присел рядом с побежденным богатырем.

– На Руси говорят – за одного битого двух небитых дают, – произнес он дружелюбно. – Я тоже считаю, что по-настоящему силен не тот, кто не падает, а тот, кто поднимается. Так что не раскисай, Илья, у тебя еще много побед впереди. Мы в тебя все равно верим и всегда будем верить. И никакие уловки соперников этого не изменят. Илья Муромец – один из лучших русских богатырей. Так было, и так будет.

– Верно, – закивали со всех сторон, – еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

Даже у Ильи после слов царя немного отлегло от сердца.

Массивная рука Микулы вытащила две следующих таблички. Первым поединщиком оказался Колыван, а вторым – берендейский царь Дмитрий.

– Вот это будет интересно, – опять прокомментировал Вольга, – богатырь против богатыря.

– Однорукий против двурукого, – хмыкнул с другой стороны Лютополк, – трехрукая битва.

– Даже самому интересно, – оживился Дмитрий, – Колыван – он как, сильный богатырь?

– Упрямый как баран, – буркнул Святогор.

– По части силы среди богатырей не выделяется, – начал рассказывать Илья, – он в войско не входил, князя охранял всегда, так что много о нем и я не знаю. Не помню, чтобы он как-то особенно силой выделялся. А теперь еще и однорукий. Примерно как ты по силе, я так думаю.

– Тогда пожелайте удачи мне, – улыбнулся Дмитрий, – постараюсь не подвести.

Микула придирчивым взглядом осмотрел копье Дмитрия: стальное навершие было отрублено, осталось только древко. Взвесив его в руке, он кивнул одобрительно:

– Можно. А у тебя, Колыван, какое оружие?

– Мое оружие – моя верность, – грубо ответил Колыван, – я и кулаком могу ударить больно. Я, кроме меча, хорошо ничем другим не владею, а мечи вы запретили.

– Мечи нельзя, – повторил Микула, – смотри сам: не хочешь использовать какое-то иное оружие – дело твое, но потом не жалуйся.

– Раз мой противник безоружен, так и я буду врукопашную биться, – заявил берендейский царь.

– Смотри не пожалей потом. – Слова Колывана звучали как издевка, но в глазах его мелькнуло уважение.

– Раз все готовы, можете начинать. – Микула махнул рукой и отошел в сторону.

Противники замерли друг против друга.

– Наш Колыван победит, – уверенно заявила Аленушка: она, несмотря на все уговоры, осталась посмотреть турнир и поддержать своих защитников.

– Не знаю, – протянул Михаил Поток, сидящий рядом, – никто не ведает, на что способен этот берендей. Воин он опытный, но опыта набирался в основном в седле.

– А у Колывана нет руки, – вздохнул Иван Быкович, – врукопашную трудно ему биться, нечем закрываться от ударов.

– Ой, мамочки, – вздохнула Аленка, – как же ему сейчас будет больно…

Первым удар нанес Колыван. Нагнувшись, он крутанулся внизу, пытаясь подсечь противника под ноги, однако берендей подпрыгнул и тут же обрушился сверху с двумя руками, сжатыми в замок. Удар получился сильный, но пришелся по спине, страж великой княгини резко выпрямился, нанося удар кулаком снизу, обычного человека такой удар мог бы и убить, но Дмитрий только скривился. Боль была нешуточная, но богатырь терпел. Сжав зубы, берендей перешел в наступление, нанося короткие, но сильные удары обеими руками. Колыван не мог надежно закрыться одной рукой, приходилось принимать удары на себя. Плохо было то, что страж не мог придумать, как остановить эту серию ударов: увернуться не получалось, закрыться одной рукой – тоже, надежды на то, что соперник устанет, – никакой. Лицо покрылось синяками и кровоподтеками, наконец кончились даже богатырские силы, и Колыван полетел назад. В последний момент он выставил руку назад, опершись о землю. Берендейский царь легко мог нанести еще один удар в грудь и повалить своего противника на землю, однако Дмитрий спокойно ждал, пока соперник снова поднимется.

– Жалеешь инвалида, – обиженно бросил он царю берендеев.

– С достойным противником биться надо достойно.

– Ну-ну.

Колыван прекратил разговор и неожиданно прыгнул, метя коленом в грудь противнику, Дмитрий снова сложил руки замком и ударил обеими сверху, снова попав в спину. Колыван заскрипел зубами, но набросился со всей своей немалой силой, пытаясь повалить. Два богатыря сцепились, каждый не хотел уступать. Дмитрий наносил удары сверху, но уже только правой рукой, левой он обхватил соперника, для большей устойчивости, Колыван давил так сильно, как только мог, но сил явно не хватало, другой богатырь ничуть не уступал ему в силе. Преимущество берендея дало о себе знать – свободная рука позволяла наносить удары, которые были достаточно чувствительны. Снова не выдержав непрекращающейся боли, Колыван рухнул, в этот раз на колени. Он сплюнул кровью на землю: похоже, что эта серия ударов сломала ему ребро. Дмитрий спокойно отошел в сторону, не желая добивать поверженного противника.

– Сдавайся, Колыван, – дружелюбно предложил он, – это была хорошая схватка.

– Я уже подвел двух великих князей, – слова давались тому непросто, все тело болело, богатырские удары – это не игры, без последствий не проходят, – не уберег ни Финиста, ни сына его, Владимира. Кем же я буду, если и внучку его не смогу защитить? Врешь, меня так просто не возьмешь! – Глаза богатыря, залитые кровью с рассеченного лба, пылали яростью и решимостью. Громко крикнув, он снова ринулся в атаку, нагнув корпус и пытаясь прижать к себе противника. Дмитрий снова нанес ряд ударов сверху, он широко расставил ноги, и усилия Колывана пропали зря. А вот удары кулаков берендейского царя дали результат: по всему боку богатыря расплывалось огромное кровавое пятно, сломанное ребро выпирало наружу. Колыван снова рухнул на колени, он горько плакал, давясь от бессилия. Дмитрий снова отошел в сторону, глядя на израненного противника с жалостью, и похоже – искренней.

– Да просто положи его на спину, – крикнул со своего места Святогор, – он же все равно не сдастся! Только лишние мучения ему.

– И правда, – согласился Дмитрий, делая шаг вперед, – ты уж прости меня, не стоило так затягивать.

Колыван выпрямился быстро, как стрела: вот только что сломленный человек плакал на коленях, а вот уже сжатый сгусток ярости буквально подпрыгнул к противнику, схватив того за ногу единственной рукой. Дмитрий среагировал быстро, но он привычно занес руки, готовясь опять нанести удар сверху, а в этот раз Колыван хватал не за тело, а за ногу. В результате занесенные руки только ухудшили устойчивость, и берендей стал заваливаться назад. Колыван прильнул всем телом, но сверху все же обрушился удар обеих рук. Колыван рухнул на землю как подкошенный, Дмитрий тоже не устоял, однако если раненый богатырь падал вперед, то берендей упал на землю спиной. Дмитрий быстро вскочил, но спорить не стал, когда Микула указал на него и объявил:

– Выбыл.

Оба лагеря буквально взорвались, Аленушкина сторона ликовала, а со стороны лагеря царя Мстислава звучали возгласы разочарования и возмущения.

Сам Колыван лежал лицом на земле и не мог подняться, из раны текла кровь, окрашивая траву вокруг в алый цвет. Дмитрий расстроенно и виновато улыбался, стараясь не смотреть на Мстислава и Святогора.

– Теперь у них на два богатыря меньше, – спокойно произнес Даниил, глядя на Микулу.

– Хорошо провели бой, лучше и не придумать.

Дмитрий ошарашенно посмотрел на Мстислава – не издевается ли молодой царь? – но тот выглядел абсолютно серьезно.

– Чего хорошего-то? – удивился Ратибор. – Мог легко выиграть.

– Мог, – грустно признал Дмитрий.

– И что было бы, – посмотрел на посланника Китежа Мстислав, – иноземец-берендей избивает однорукого калеку? Представляете, какие пошли бы слухи?

– С такой стороны я на это дело не смотрел, – признал Ратибор.

– А теперь все увидели: наши берендейские союзники – люди добрые и благородные. Так что вышло все – лучше и не придумать.

– Если честно, я и не… – начал было Дмитрий.

– Не важно. Твое внутреннее благородство сделало все за тебя, – мягко улыбнулся Мстислав.

– Вот так послушать – выходит, просто здорово, что мы проигрываем, – буркнул Ратибор, – уже два богатыря выбыли.

– Турнир мы все равно выиграем, – мягко возразил ему Мстислав, – никто не справится со Святогором. Даниил еще не понял, в какую ситуацию он попал.

– Что-то не похож этот Даниил на того, кто ничего не понимает, – снова буркнул Ратибор, но уже тихо.

– Как же можно избивать старика?! – картинно возмутился Лютополк: именно он вышел против воеводы берендейского войска Федора, согласно жребию на третий поединок.

– Не молодею, конечно, – признал Федор, – но старый дуб еще крепок.

– Да ты чего, дед, – оскалился галицкий воевода, – я же шучу. Я обожаю избивать стариков, женщин и детей. Это гораздо проще, чем бить здоровых мужиков.

– Не хвались, пока не победил.

– Ничего, ветеран, сейчас я тебя на землю уложу, тебе к ней давно пора привыкать.

На стороне Аленушки богатыри внимательно следили за приготовлениями к предстоящему бою.

– Этот берендей выглядит крепким, – заключил Иван Быкович.

– Да пусть бы он и побил этого Лютополка, – сплюнул на землю Михаил Поток, – редкой гадостности человек.

– Во-во, – поддержал друзей Еруслан, – пускай поколотит задаваку.

Колыван лежал рядом и смотрел в небо, вокруг него хлопотали лекари из Киева и даже личный знахарь Даниила. Кровь уже уняли, но шевелился богатырь еще с трудом. Рядом сидела Аленушка и держала своего стража за руку. Она гладила его маленькой рукой по щеке и шептала:

– Все будет хорошо, вот увидишь. Ты же сильный. Богатырь. У тебя быстро все заживет. Ты же самый-самый лучший богатырь во всем свете…

Горыня, Дубыня и Усыня тоже мало следили за полем, они сгрудились вокруг лежащего богатыря и Аленушки. А схватка меж тем началась.

– Ага, – радостно зашумели богатыри, – получил.

– Наш побеждает? – Аленушка повернулась на шум.

– Наоборот, – высказался Кот Баюн, крутящийся рядом, – берендейский воевода хорошо по голове стукнул Лютополка.

– А чего они радуются?

– Не любят Лютополка, – кот лизнул языком свой бок, – не понимаю, как можно его не любить, он же такой душка…

Богатыри снова охнули.

– Кусаться же нельзя, – удивился Еруслан, – куда Микула смотрит?

– Кусаться нельзя Вольге, когда он в зверя обратился, – пояснил Михаил, – а человеку запрета не было.

– Чего там происходит? – Усыня попытался выглянуть из-за плеч товарищей.

– Ухо ему откусил, – пояснил для друга Горыня, ему сверху все было прекрасно видно, – натурально отгрыз. Вон как кровища хлещет.

– Лютополк не проиграет, – спокойно сообщил Даниил, – я сам его обучал. Тем более противник его уже стар. В седле бы берендей победил, но тут пешая схватка.

– Песком в глаза, – снова ахнул Еруслан, – и где взял-то, тут земля одна кругом.

– В кармане принес.

– Ничего себе, а Микула за такое не накажет?

– Молчит пока. Он же сказал – в бою можно и хитрить, и приемы использовать.

– Молчать-то он молчит, но головой качает неодобрительно.

– Смотри, и правда сердится.

– А народ вокруг уже вовсю за берендея, слышите крики?

Вокруг толпа местных зевак все больше и больше увеличивалась. Желающих посмотреть турнир прибыло множество. Вначале стражники их прогоняли вон, но они пролезали все время обратно. Потом устроители турнира бросили эту затею и оставили любителей поглазеть в покое, пусть смотрят.

– Подсек, – разом выдохнули богатыри и сразу же: – Нет, уклонился…

– Ага, а вот в голову получи гостинчик от дедушки! – весело крякнул Еруслан.

– Ты за кого вообще?

– Вы простите, други, но я за берендея.

– А я против Лютополка, – поддержал друга Иван Быкович.

– Глаза пытается выдавить, – указал на поле Михаил, – вот же подлая натура! Это уже точно запрещено.

– Ага, словил плюху от Микулы, – весело прокомментировал Еруслан.

– Если бы Микула всерьез его стукнул, он уже помер бы. Это селянин его просто для острастки шуганул.

– Ага, то-то он стоит, качается – видать, от страха.

– Микула – это все же Микула.

– Нет, смотрите – снова пошел. Как быстро бьет…

– Ага, а ветеран-то уже устал. Смотри, дышит тяжело.

– В его возрасте – неудивительно.

– Ты старше его.

– Так я богатырь…

Над полем снова пронесся шумный выдох толпы.

– Чего там?

Аленушка подпрыгивала, пытаясь выглянуть из-за спин своих защитников. Горыня аккуратно поднял девочку и усадил на плечо.

– Ой, как они лупят друг друга, – выдохнула Аленка, – не хочу смотреть, мне страшно. – Девочка закрыла глаза своими маленькими ладошками.

– Оба опытные бойцы, – прокомментировал Еруслан.

– Дед раньше выдохнется.

– Да, уже тяжело дышит.

Толпа вокруг снова выдохнула.

– Вот тебе и дед, – обрадовался Иван, – как вдарил в голову.

– Синяк будет во все лицо, – согласился Еруслан.

– Там уже все закончилось?

Аленушка все так же закрывала лицо ладошками.

– Еще нет.

– Да, этот бой долгий, не то что прошлые.

– Вот и все, спекся дед, – выдал Михаил, – уже последний удар еле-еле отбил. Сейчас Лютополк еще раз так же…

Толпа снова зашумела, расстроенно и гневно.

– Да, увы, – вздохнул Еруслан, – все, наш проиграл.

– Вздор, – отрезал Даниил, – Лютополк не мог проиграть.

– Лютополк и победил, – вздохнул Еруслан, – но дед очень хорошо держался, я за него был.

– Дед отлично дрался, – согласился Михаил, – ему выносливости не хватило.

– И вот уже три победы, – констатировал галицкий князь, – есть еще кто-то, кто не верит в нашу победу?

– Коты считаются?

– Уйди с глаз долой, блохастый, не порти момент.

– Коты Баюны отличаются злопамятностью и мстительностью, – огрызнулся кот, но отполз под лавку.

– Смотрите, Микула за мешками для нового жребия полез – кому теперь черед побеждать?