Тридевятое царство. Удар Святогора Новожилов Денис
– Ладно, – он примирительно выставил вперед ладони, демонстрируя, что не несет угрозы, – ладно. Я проиграл. Хорошо.
– И что, эта выходка останется без наказания? – Даниил выжидающе смотрел на Микулу.
– Останется, – буркнул тот, – Вольга осознал свою неправоту, извинения приняты.
– Я считаю, что…
– Закрыт вопрос. Всё.
Вольга пристально посмотрел на Микулу.
– Однажды жизнь тебя сильно накажет, Микула. Ты против своих пошел, против тех, кто мог бы твоими друзьями стать. И придет день, когда ты очень пожалеешь, что сейчас так себя повел. Не я тебя накажу, жизнь тебя накажет. Помяни мое слово.
– Тоже мне птица Гамаюн, – проворчал Микула, – я всегда по совести поступал и по справедливости. И впредь так же будет.
Вольга сплюнул на землю и угрюмо пошел прочь, не продолжая разговор и всем своим видом демонстрируя, что он очень недоволен.
Вольга нервно ходил взад-вперед. Вчерашний бой крепко разозлил его, и даже сегодня он не мог успокоиться. Новый день начался так же неудачно, ранним утром Дубыня просто вмял в землю Егора. Не спасли ни хитрые приемы, ни ловкость первого разведчика берендеев. Дубыня стойко вынес все удары и лишь один раз сумел сам ударить соперника своей огромной дубиной, но при его силе этого хватило. А сейчас жребий выпал Ратибору биться с Михаилом Потоком.
– Он не одолеет богатыря, – мрачно произнес Вольга, пророча неудачу.
– У Ратибора есть кое-что, чем можно удивить противника, даже такого.
– Сапоги-скороходы?
– И шапка-невидимка. Правилами не запрещено использовать такое. Если Микула и в этот раз посмеет выступить против – клянусь, я сам его прибью.
– Говорил я тебе…
– Ты с ним не сталкивался, а вот мне довелось. Не лезь на рожон: Микула сильнее, чем кажется. Ты замечал, что его ни разу серьезно не ранили? За всю тысячу лет.
– Вот сейчас, когда ты про это сказал, я понял – и правда ни разу.
– Именно. Меня сотни раз калечили, десятки раз – очень серьезно. Тебя меньше, но это потому, что у тебя другой манер ведения боя, более осторожный. А Микулу – ни разу.
– А ведь он даже доспех не носит.
– Вот-вот. Его словно сама земля хранит. Я с ним силой мерился, и мне казалось даже, что я его сильней. А потом, и откуда только силы взялись, он меня легко пересилил. Раз – и все. Так что не обманывайся.
– Ну и что? Даже если и так. Дабог сильней Микулы был, и где он теперь?
– И в каком мы были состоянии после боя с Дабогом? А теперь представь, что вместо разбойника Гасана над нашими телами стоит князь Даниил.
– Проклятье…
– Не волнуйся, я не проиграю. Что бы ты о Микуле ни думал, но он не станет против меня судить, если я буду все делать правильно. Так что турнир мы выиграем.
– Да как я могу не волноваться: у нас только трое осталось, и ты – единственный богатырь. А у Даниила – еще семеро, и три богатыря.
– Колыван еле ходит.
– Колыван, который еле ходит, сможет одолеть и Ратибора и Мстислава.
– Не будь так в этом уверен, – хмыкнул Святогор, – я Мстислава сам учил драться, и уж поверь – на совесть.
– Как и Илью, – нажал на больную мозоль Вольга.
– Я не проиграю, – повторил Святогор уверенно.
– Что я говорил? Тебя Микула зовет. Как есть, опять хочет нас засудить.
Святогор подошел к Микуле, который стоял мрачный посреди поля.
– Чего тебе, Микулушка? – подчеркнуто ласковым голосом спросил Святогор.
– Его же не видно, – неуверенно произнес селянин, – как бой судить? Даже мне не видно.
– Шапка-невидимка, – кивнул Святогор, – Марья сделала. Не запрещено.
– Не запрещено. Но как мне судить? Может, он там на спине лежит, я же не вижу…
– Сочувствую твоей проблеме, – вздохнул Святогор, якобы сопереживая, – но раз вызвался судить, так суди. Я тебя не заставлял вызываться в судьи.
– Ах вот ты как…
– А вот так. Не запрещено – значит, разрешено, – развел руками Святогор, – получи назад тем же манером.
– Надо с Даниилом поговорить, – неуверенно произнес Микула, – случай уж больно необычный.
– С превеликим удовольствием посмотрю на его лицо, когда он это услышит.
Святогору не удалось получить удовольствие, лицо Даниила ничуть не изменилось.
– Не запрещено – значит, разрешено, – согласился он без всякого возражения, – я дал слово соблюдать все условия турнира, и слово мое крепче богатырского.
– Раз никто не против, давайте начинать, – облегченно вздохнул Микула.
– Сейчас, наш поединщик придет. Ваш-то здесь?
– Здесь я. – Ратибор проявился, приподняв над головой шапку-невидимку.
Михаил Поток появился достаточно скоро, он о чем-то шептался с Даниилом у княжеского шатра, в руках у него был простой горшочек.
– Оружие к осмотру, – распорядился Микула. Ратибор продемонстрировал увесистую булаву, а вот Михаил, помявшись, протянул Микуле горшочек.
– Это не оружие, но посмотри, если хочешь.
– Это что, мед, – удивился Микула, – обычный мед?
– Самый обычный мед, – расплылся в улыбке Михаил, – люблю его.
– Нашел время, – хмыкнул судья, – а впрочем, дело твое. Не вижу резона запрещать.
Михаил сунул палец в горшочек и достал тягучий мед; демонстративно облизав палец, он снова улыбнулся.
– Готовы? Тогда начали.
Бросок Михаила был подобен вспышке молнии, он выплеснул содержимое горшочка на противника, прежде чем тот успел отпрыгнуть. Ратибор быстро убежал в сторону и исчез, однако мед, налипший на одежду, был хорошо виден.
– А теперь беги, родной, – посоветовал Михаил, приближаясь к невидимому противнику.
Вопреки всем ожиданиям, быстрой победы «медового богатыря» не случилось. Ратибор, используя сапоги-скороходы, уходил от преследования, даже богатырская скорость и ловкость не помогали Михаилу поймать его. День уже клонился к вечеру, а Ратибор все бегал кругами по площадке от преследующего его богатыря. Народ, собравшийся посмотреть на поединки, недовольно шумел. Такой скучной схватки еще не было, некоторые даже начали уходить.
Микула внимательно следил за этой бесконечной игрой в салочки, но не вмешивался. И все же развязка случилась, хотя и достаточно поздно. Ратибор остановился и снял шапку-невидимку; он тяжело дышал, пот лился с него ручьями.
– Все, – еле дыша, произнес он, – больше не могу бегать. Хоть убивайте меня.
– Да зачем убивать, я тебя на спину положу, нежно. А хочешь – сам ложись.
– Не могу, – произнес Ратибор, – сил больше нет.
– Да я положу, я добрый.
Михаил приближался к запыхавшемуся противнику, тот стоял, покачиваясь, внешне равнодушный ко всему. В последний момент он выбросил вперед руку с булавой, целясь в голову богатырю, но Михаил сумел уклониться.
– Ай-яй-яй, – погрозил он сопернику, – с обычным человеком такое могло бы пройти, но не со мной. – Он ловко подсек Ратибора, и тот повалился на землю. – Нежно не получилось, но тут ты сам виноват.
– Выбыл. – Микула указал на Ратибора.
Толпа вокруг вздохнула с явным облегчением.
Илья вошел в шатер к царю; Святогор сидел с Мстиславом за столом, о чем-то разговаривая.
– Звал?
– Звал. Садись, Илья, совет твой нужен. Что можешь рассказать о Еруслане?
– А чего я могу рассказать о Еруслане? Я его обучал, но недолго, он из молодых богатырей. В меру сильный, в меру ловкий, немного более меткий, чем можно было бы ожидать. По богатырским меркам, слабый.
– А вот скажи, способен Еруслан на подлость?
– На подлость?
– У Даниила семь человек осталось, а нас только двое. А жребием выпало Мстиславу с Ерусланом биться. Вот я и подумал – а не сможет ли Даниил подговорить Еруслана убить царя? Микула у него троих выгонит с турнира и даже накажет Еруслана, а у нас все кончится сразу.
– Я вообще был против, чтобы ты царя на турнир записывал. Мало ли в войске силачей…
– Ты за меня не думай, Илья, – ласково, но твердо ответил Святогор, – ты на вопрос ответь. Сможет ли Даниил его на подлость уломать или нет?
Илья долго думал и наконец ответил:
– Нет. Еруслан – человек простой, это правда. Но нет в нем хитрости или тщеславия. Вот Михаил Поток – он немножко другой, он хочет величия, подвигов. Даниил его воеводой сделал, и он доволен. Михаил, возможно, и смог бы себя убедить, что это на пользу всем. Еруслан – простой. Подлость есть подлость и не может быть во благо. Нет, он будет честно сражаться.
– Уверен?
– Уверен.
– Смотри, Илья, тебе верю. Сам понимаешь, что будет, если ты ошибся.
– Я не ошибся. Только это все равно ничего не значит, богатыря не одолеть. И не кивай на мой случай, первый блин бывает комом. Сейчас-то все знают, что спиной нельзя на землю падать и что удар может последовать сразу после слова «начали». Ратибору даже его волшебные предметы не помогли, дыхание у него не волшебное, а богатырь не устает.
– А вот и поглядим, – сверкнул глазами Святогор.
– Самому интересно сразиться против богатыря, – улыбнулся Мстислав Илье, – спасибо за совет. Скоро все увидим.
Белобрысый малец из соседней деревни влез на самую высокую ветку дерева, чтобы лучше видеть поле турнира. Ветка угрожающе шаталась, но пока держала.
– Чего там?
Стайка его менее удачливых товарищей, оставшихся внизу, тщетно пыталась выглянуть из-за плеч толпы.
– Сейчас царь будет биться, – сообщил друзьям белобрысый, – против богатыря.
– Самозваный царь, – поправил его рябой мужик в меховой шапке.
– Самозваный или нет, это будет после турнира известно, – в свою очередь поправил его сосед.
– Да уже все видно, – отмахнулся рябой, – двое осталось против семи, а сейчас еще и царя богатырь побьет.
– Красавчик-то какой… – томно вздохнула румяная баба в цветастом платке.
– Он, говорят, на черниговской княгине уже женат, – вздохнула ее соседка.
– Не было еще свадьбы – значит, еще не женат, – не сдалась румяная.
– Ты чего, Фекла, замуж за царя, что ли, собралась? – рассмеялся старик сзади.
– А я чего, я готова, – тут же ответила бойкая Фекла, – детишек ему бы нарожала.
– Держи карман шире, – зашипела некрасивая соседка, – он на таких, как мы, и не взглянет.
– Успокойтесь, бабы, он уже помолвлен; вы еще подеритесь, царя чужого деля.
– Самозваного царя, – снова поправил рябой.
– Да тихо ты… началось.
– А чего это у него копье, нельзя же острое?
– Так у копья острие отрублено, только древко осталось.
– А богатырь без оружия вовсе.
– Чего ему оружие, он кулаком бьет сильней, чем я кузнечным молотом.
По первым рядам прокатился вздох удивления.
– Чего там? – тут же заголосили сзади.
– Ловко же царь этот с палкой управляется.
– Самозваный царь, – упрямо поправил рябой, но на него тут же зашикали со всех сторон.
– Слышь, Ерема, ну чего там?
Детишки в задних рядах пытались выглянуть из-за спин, кто-то пытался пролезть между ног, но толпа была очень плотной. Ерема не отрываясь смотрел за турнирным полем.
– Ничего себе он машет!
– Обалдеть вообще, богатыря гоняет!
– Разве цари так могут, – буркнул рябой недовольно, – последний царь только есть умел много.
– А этот может, – восхищенно произнесла Фекла, глядя на поле влюбленными глазами, – сразу видно, такой многое может.
– Глазам не верю: богатыря бьют…
– Илью же побили в первый день.
– Ничего его не побили, дернули за ногу, когда он еще не был готов.
– Подсек, – раздалось сразу множество голосов в толпе, и тут же снова: – Упал!
Все шумели, ничего нельзя было разобрать.
– Упал богатырь, – белобрысый Ерема свесился с ветки, стремясь поделиться новостью с товарищами, – царь его подсек под ноги, а он упал.
– Микула победителя объявляет.
– Да, красавчик победил, – радостно кричала Фекла, – я за него была!
– А чего он сам на колено припал и не встает?
– Так богатырь, когда падал, его задел немного.
– Это «немного» у богатырей может и быка убить.
– Да нет: ему, похоже, ногу сломали.
– Не может встать.
– Улыбается зато – значит, не так сильно и болит.
– Святогор его уносит. И правда ходить не может.
– Я же говорю, ногу сломали ему.
– Крови-то нет. Может, просто ушибли сильно.
– Это что, он теперь больше не будет сражаться? – забеспокоилась Фекла.
– Со сломанной ногой? Не думаю.
– Ай как жалко.
– Святогор один, что ли, остался?
– Против семерых. Все, это конец.
– Против шестерых, этот богатырь-то выбыл.
– Все равно конец, – довольно произнес рябой, – конец этому самозваному царю, шестерых-то Святогор уж никак не осилит.
– А еще будет сегодня что-то?
– Нет, похоже, слишком долго бегал от воеводы тот невидимый.
– Да, Микула махнул рукой, на сегодня все.
– Завтра есть смысл идти, кто как думает?
– Я не пойду, – вздохнула Фекла, – красавчика ранили, а Святогор старый, не интересный.
– Михаил Поток еще остался, тоже очень ничего.
– Ну я не знаю, – задумчиво произнесла Фекла, – Михаил из другой команды.
– Тебя что волнует: кто красавчик или все же какая команда?
– А и правда, – рассмеялась Фекла, – приду завтра за Михаила переживать.
– Вот бабы, – сплюнул на землю старик, – тут судьба всей земли Русской решается…
– А мы чего, – всполошились тетки, – бабы, что ли, виноваты, что эти что-то поделить не могут? Тем более что конец уже: этот один, а тех – шесть.
– Этот один – Святогор.
– Большой дуб громко падает, когда его подрубят.
– Да нет, шестерых не одолеть. Княгиня наша победила.
– Завтра посмотрим, кто победил.
Глава 45
Закат в Шамаханском царстве
Из двора слева раздался истошный женский вопль, тут же заглушенный гоготом степных воинов. Столица Шамаханского царства, славный некогда город Шахрияд пылал, подожженный сразу с нескольких сторон. Степняки врывались в дома, убивая жителей и занимаясь грабежами и насилием.
– Вот я люблю, когда шумно, весело, – прокомментировал Джучи. Черный батыр не принимал участия в грабежах, ему и так отдавалась треть всего награбленного. Еще треть шла руководству племени, в котором состоял воин, и оставшаяся треть – непосредственно самому воину. Так Джучи удерживал племена и вождей, богатевших с каждым набегом, мог осуществлять общее руководство, а также осуществлял более чем наглядное обогащение каждого конкретного воина своего войска. Причем то, какую именно треть оставлять себе, выбирал сам воин: ни темник, ни хан, ни даже сам Великий батыр не могли забрать у человека то, что ему понравилось больше всего. Исключением были названы волшебные предметы, которые могли пригодиться в общих интересах. Пока таковых, впрочем, не попадалось, обычные талисманы и амулеты под это правило не подпадали.
Мимо пробежал раздетый человек, весь в крови, за ним бежали трое степняков, весело перекрикиваясь между собой.
– Нельзя быть такими слабыми, – Шараган осуждающе посмотрел на пробегающих там и тут жителей города, – разве это войско? Разве это стены? Это же призыв – приходите и берите все, что у нас есть.
– А ведь когда-то Шамаханское царство гремело по всем окрестностям. Такую державу потеряли…
Хан Тимур любил подчеркивать свою ученость, Картаус не экономил на учителях для своих детей. Старший больше любил воинское искусство, у младшего ветер гулял в голове, а вот Тимур очень любил узнавать все новое. Особенно его интересовали дела давно минувших дней, он буквально измучил своего учителя, пожилого уже грека, постоянными расспросами.
– Так это уже очень давно было, – наморщил лоб шаман, – песочные солдаты здесь были, никто их победить не мог. Нельзя убить песок.
– Верно, – кивнул Тимур, – песчаная армия. Из ниоткуда появилась и исчезла в никуда. Загадка истории.
– Не люблю загадки, – буркнул Джучи, – люблю, когда все ясно и просто.
– Хорошо, здесь мы богатую добычу взяли, – перевел разговор на другую тему хан, – еще месяца два можно те города, что поменьше, грабить. Но куда дальше? На Русь?
– На Русь опасно, – тяжело вздохнул Джучи, – там князь Владимир серьезное войско собрал.
– Так Владимир уже умер.
– Даже если умер, полки-то никуда не делись.
– И богатыри, – добавил шаман многозначительно.
– Нет, на Русь мы не пойдем. Надо пока послабей кого-то найти.
– А кого тут можно найти, кругом одни магоги. Только с них взять нечего, нищие и голозадые.
– Магоги нам не интересны, – Черный батыр задумался, – к Буяну нам не пробиться, у нас кораблей нет, а стены не сломать, уж больно они крепкие.
– Может, построим корабли?
– Мы степняки, мы не строим. Мы не сеем и не пашем. Мы приходим и берем.
– Тогда Царьград тоже отпадает. Если не Русь, то остается только Китай.
– А почему бы и не Китай?
– Меня, вождь, вот что смущает, – начал Тимур, – мы совсем вслепую идем, ничего про противника не зная. Это очень по-степному, я не спорю, но все-таки, может, стоит наладить хоть какую-то разведку? У отца соглядатаи были во всех окрестных местах, а мы не знаем даже, кто сейчас на Руси княжит.
– В твоих словах есть доля правды, – вздохнул Джучи, – но как наши славные воины смогут стать соглядатаями?
– Приказ нужен. Если приказать – пойдут и все выведают. Тайно и скрытно.
– Не люблю я скрытное и тайное, – грустно произнес Джучи.
– Дозволь мне разведкой заняться, если сам не хочешь.
– А чего это тебе? – тут же встрепенулся Шараган. – Нет уж, если кто и должен стать глазами войска, так это я.
– Ты за другое отвечаешь, – возразил вождь.
– Я все могу, – гордо ответил шаман, – лучших конников отберу. Такие не подведут.
– Давай, – махнул рукой Джучи, – надо действительно узнать, сколько на Руси сейчас войск и богатырей. Только тайно.
– Будет сделано.
Под ноги бросился человек в шамаханской одежде, вид у него был совершенно ошалелый.
– Помогите! – крикнул он, повиснув на поводьях.
Следом за ним из дома выскочили трое степняков, но, увидев вождя, резко вытянулись и замерли. Дисциплина в войске была железная.
– Что тут происходит?
– Не хочет в «вырви глаз» играть, – сообщил один из воинов.
– Ты чего не хочешь играть в «вырви глаз», – возмутился Джучи, – это же очень веселая игра. Давай уже, не расстраивай моих людей. – Он схватил человека за плечо и толкнул к преследователям, те, схватив его за руки и ноги, поволокли обратно в дом.
– А где берендии? Не вижу их что-то.
– Ворота они открыли. Хорошая была идея объявить их в виде помощи, идущей к столице. Шамаханцы сами их впустили, союзники как-никак. Были.
– Открыть-то открыли, но хотелось бы, чтобы они не отрывались от общего дела. У нас тут веселье, грабежи, насилие, игры…
– Во, не к ночи будь помянут, наш главный игрок. Вот уж кто веселится от души!
Харко громко и беззаботно смеялся, что-то рассматривая в глубине двора.
– Идолище Поганое веселится вовсю, – громко прокомментировал Тимур шутливым тоном.
– Не называй меня так, – огрызнулся черный богатырь, – эту кличку мне русские дали. А я их ненавижу. Могу и тебя в русские записать, смотри не пожалей только потом.
– Да я шутя, Харко, не обижайся, – рассмеялся Тимур. – Чем ты тут таким веселым занят?
– Ха! Иди, покажу. Я назвал это «серпорез». Ужасно веселая игра.