Орден Люцифера Медведев Антон

Раненый глур медленно поднялся, по его руке

текла кровь.

— Попытаешься удрать — пристрелю, — до­бавила Натали. Все это время она стояла чуть в стороне, держа монстра на прицеле.

Тот что-то тихо прошипел и нехотя пошел по тропинке. Илья шел следом, Натали с пистолетом в руках следовала чуть позади. Через несколько минут пути они вслед за своим проводником свер­нули на другую тропинку. И почти сразу столкну­лись с еще одним глуром…

Он был гораздо мощнее первого. Увидев людей, замер, затем, осознав, что его тоже видят, бросил­ся в атаку. И был встречен двумя выстрелами: ру­жейным и пистолетным.

— Даже не думай! — Натали перевела ствол еще дымящегося пистолета на их проводника — пригнувшись, тот уже собирался нырнуть в ту­ман. Увидев нацеленный на него пистолет, он по­корно замер.

Илья подошел к поверженному глуру — тот еще шевелился. Пригляделся: очень похож на того, что похитил Ольгу. Но не он. Тот прихрамывал, а этот шел совершенно нормально.

— Веди! — Он взглянул на проводника, тот не­хотя побрел по тропинке.

Прошло еще минут десять, и глур привел их к горе. Какое-то время шли по каменистой тропин­ке, затем из тумана показался темный зев пеще­ры. Глур остановился и указал на пещеру здоро­вой лапой.

— Хочешь сказать, что Ольга там?

Их проводник торопливо закивал и что-то за­шипел.

— Хорошо… — Илья включил закрепленный на ружье фонарик. — Натали, покарауль его. Как бы он не позвал кого-нибудь на помощь.

— Ладно. И будь там осторожнее.

— Обязательно… — перехватив поудобнее ру­жье, Илья вошел в пещеру.

Надеялся ли он найти Ольгу? Да. Хотел это­го — и боялся. Боялся, что найдет ее мертвой, что он пришел слишком поздно.

Луч фонарика выхватывал каменные своды пещеры. Илья заходил все глубже, вниматель­но вглядываясь в пятно света. Кажется, впереди что-то есть…

Это было грубое деревянное ведро. Слева от него, в стене, Илья различил металлическую ре­шетку с навесным замком. Осторожно подошел, посветил…

За решеткой, в самом углу темницы закры­валось ладонями от света странное существо. Не существо — женщина. Голая, грязная. С космами спутанных светлых волос и неестественно большим животом. Это не могла быть Ольга — Илья попы­тался рассмотреть ее лицо и вздрогнул, услышав тихий, до боли родной голос.

— Свет… Не надо… Больно… — Женщина отвора­чивалась, Илья поспешно увел луч света в сторону.

— Оля?.. — не веря своим глазам, прошеп­тал он. — Оля! — Илья дернул решетку — раз, другой — потом отступил на шаг и выстрелом снес замок. Выдернув дужку из петель, распах­нул дверь, подбежал к Ольге. Выронив ружье, опу­стился на колени. — Оля…

Его руки дрожали. Невозможно, немыслимо… Что сделало с ней это чудовище?

— Илья? — Ольга отвела руки от лица, взгля­нула, жмурясь даже от отблесков света. — Ты все- таки пришел… — По ее щекам поползли слезы. — Ты нашел меня…

— Оля… — Илья коснулся ее плеч, провел ла­донью по щеке. — Держись, я помогу тебе. Все бу­дет нормально…

— Прости, милый… — Она говорила очень мед­ленно, ей с трудом давалось каждое слово. — Но ты опоздал. Я умираю…

— Нет, Оля! Нет! — Илья попытался припод­нять ее и обмер от ужаса — в животе Ольги что-то шевельнулось. Лицо девушки исказилось от боли.

— Что с тобой, Оля? Что это? — Он со страхом смотрел на ее живот.

— Моя смерть… Оно уже почти убило меня… — Взгляд Ольги наконец-то сфокусировался на лице Ильи. — Я знала, что ты в тюрьме, и все равно ждала тебя… Знала, что ты не бросишь меня… — Ее глаза вновь наполнились слезами. — Хотела убе­жать… Не получилось… А потом оно начало расти… Я пыталась умереть, но… не смогла… Охотник что- то сделал со мной, я не могу… сопротивляться…

— Молчи, Оля! Я унесу тебя. Мы сделаем опе­рацию, мы спасем тебя! — Илья снова попытался взять девушку на руки.

— Нет, милый… Не надо… Меня уже не спасти… Если ты все еще любишь… убей меня… А потом убей его… — Она коснулась живота дрожащей рукой, Илья поразился тому, насколько тонки ее паль­цы. — Пожалуйста… — Губы Ольги дрогнули, она отвернулась.

— Господи, что же это… Оля… — Илья с отчая­нием смотрел на девушку.

— Прошу тебя — убей… — Она закрыла гла­за. — Я так устала от боли…

В ее животе снова что-то шевельнулось, де­вушка застонала.

Несколько минут Илья смотрел на Ольгу, уже понимая, что действительно опоздал. Потом нагнул­ся, поцеловал ее в губы — она слабо всхлипнула.

— Я люблю тебя, — сказал он, отодвинулся и поднял ружье.

— Люблю… — не открывая глаз, повторила Ольга.

Могло ли быть в этом мире что-то более страш­ное? Ночной кошмар, ставший явью, — прицелив­шись, Илья спустил курок.

Пуля попала точно в голову. Он верил — хо­тел верить, — что Ольга умерла мгновенно. Затем, взглянув на ее шевелящийся живот, разрядил в него магазин. Стрелял до тех пор, пока не понял, что жившее в теле девушки существо мертво.

Где-то снаружи сухо хлопнул выстрел, но Илья даже не вздрогнул. Он стоял, глядя на женщину, которую так любил. Теперь все кончено. Потом, уловив отблеск света, вышел из темницы. Напра­вился к выходу — и столкнулся с Натали.

—- Ты стрелял? — не столько спросила, сколько констатировала она. — Что случилось?

— Она мертва… — тихо ответил Илья. Удержал девушку: — Не ходи туда. Не надо. Пошли… — Он потянул ее к выходу.

У входа в пещеру лежал мертвый глур.

— Когда он услышал выстрелы, попытался убе­жать, — пояснила Натали.

Илью все это не интересовало. Достав из рюк­зака коробку патронов, он начал снаряжать под- ствольный магазин. Закончив, сел у входа в пе­щеру.

— Он придет сюда, — пояснил он. — Я буду ждать.

— Хорошо, — согласилась Натали и села ря­дом.

Так прошло больше часа. За все это время Илья не сказал ни слова. Молчала и девушка.

— Еще час, и действие снадобья закончится, — произнесла наконец Натали.

— Он придет…

И он пришел. Сначала послышались шаги, по­том сиплое дыхание глура. Затем туман шевель­нулся, и из него, припадая на левую ногу, показал­ся Охотник. Мгновением позже раздался выстрел: взвизгнув, Савр повалился на землю.

— Это тебе за Олю… — подойдя к нему, Илья прицелился и прострелил глуру вторую ногу. Но­вый выстрел: пуля попала в плечо, Савр заверещал. Выронив ружье, Илья упал на колени и стал кула­ками избивать извивавшуюся от боли тварь.

Он бил, вкладывая в удары всю свою ненависть. И не боялся уже ни когтей Савра, ни его зубов. В ка- кой-то момент Охотник перестал сопротивляться, его горящие глаза погасли. Илья продолжал бить. Лицо Савра уже превратилось в кровавую кашу, когда Натали тронула Илью за плечо.

— Илья… Хватит… Он мертв.

Он остановился, всхлипнул. Взглянул на свои обагренные кровью кзглаки. С трудом разжал их. Перевел взгляд на девушку.

— Я опоздал… — Он склонил голову, потом ут­кнулся лицом в землю и заплакал.

Так прошло несколько минут, потом Натали снова тронула его за плечо.

— Нам пора домой, — сказала она.

Всхлипнув, Илья взглянул на нее, протянул

руку к ружью. Потом поднялся.

— Мне нужно еще полчаса… — тихо произес он. — Я не могу ее там бросить… Подожди меня… — повернувшись, он снова вошел в пещеру.

Он вынес ее на руках. Увидев мертвую девуш­ку, Натали побледнела.

— О, боже… — прошептала она, в ее глазах за­стыл ужас.

— Я сам убил ее. Это все, что я мог для нее сде­лать. Она просила…

Ольгу они похоронил в ста метрах от пещеры, в небольшой расселине. Заложили ее камнями, сверху Илья набросал сухих веток. Не хотел, что­бы эти твари ее учуяли и выкопали.

— Илья, нам нужно поторопиться, — сказала Натали, когда все было закончено. — Иначе мы погибнем.

— Иду…

Он мог остаться у Натали, но вернулся на съем­ную квартиру. Открывая дверь, решил завтра же перебраться домой — ему больше нечего бояться. Если придет Мастер и убьет его, он будет толь­ко рад…

Потом он мылся — знал, что от него сильно пах­нет. Выйдя из ванной, ноужинал. Делал все меха­нически, ни о чем не думая.

Темнело. В окнах соседних домов загорались огни, начал накрапывать дождь. Открыв в кухне форточку, Илья курил, отрешенно глядя на улицу. С той минуты, как Ольга для него умерла во второй раз, в его душе окончательно поселилась пустота. Он больше ничего не хотел, ничего не боялся. Все для него стало одинаково безразлично.

На столе стояла почти пустая бутылка водки. Илья пытался забыться — и не мог: алкоголь ка­зался простой водой. Все пропало, теперь уже на­всегда. Ольги больше нет, и ничто в целом мире не способно этого изменить…

Он хмуро взглянул на висевший над столом ста­рый церковный календарь с ликом Христа. Если раньше Илья еще надеялся на помощь свыше, то теперь образ Спасителя не вызывал ничего, кроме раздражения. Допив остатки водки, Илья, шатаясь, пошел в гостиную.

Потом он спал — сном без снов, больше похо­жим на смерть. И был рад такому сну. Но сон за­канчивался, и снова наваливались грызущие его душу мысли. Как могло получиться, что он погу­бил Ольгу? Что произошло? Почему ее не спас Бог, почему Он допустил, чтобы она погибла? Ведь она так верила Ему, а Он ее оставил…

— Почему, Господи? — шептал Илья, вглядыва­ясь в образ Христа на календаре и чувствуя отча­яние от осознания того, что Ольга мертва, что уже ничего невозможно исправить. — Если Ты — это любовь, то почему Ты ее оставил? Почему я жив, а она погибла? Ведь это я во всем виноват, я — не она! За что Ты погубил ее, чем она пред Тобой про­винилась? Я поверил Тебе, я пошел за Тобой. А Ты бросил нас. Бросил, понимаешь? Так как же Ты можешь говорить о любви? Ты не знаешь, что это такое. Ты не Бог любви — Ты Бог смерти. Я нена­вижу Тебя, Господи! Слышишь меня?! Я Тебя не­навижу! — скрипнув зубами, Илья торопливо вы­шел из кухни…

Так прошло несколько дней. О том, чтобы вер­нуться домой, Илья уже не думал — ни к чему это. На столе в гостиной лежало ружье — глядя на него, он понимал, что может закончить все в одно мгновение. Но будет ли это правильно? Он не мо­жет уйти, не отомстив Мастеру.

Илья не знал, что ему делать. Не убить Вик­тора нельзя. Убить невозможно — Илья невольно почувствовал неприязнь к Джару. Уж мог бы не ставить заведомо невыполнимых условий. Что те­перь — ждать, пока Мастер умрет сам? Но он же бессмертен. Заколдованный круг…

Прошла еще неделя. Илья уже совсем пал ду­хом, когда мелькнувшая в сознании мысль заста­вила его задуматься. Выход? Или Джар не примет такой вариант?

Убийство — это когда ты приходишь и убива­ешь. Или когда пытаются убить тебя, а ты убиваешь того, кто нападет, — Джар упомянул и о таком ва­рианте. Но в любом деле есть свои нюансы. Не зря же говорят о букве закона и о его духе. Да, установ­ленные Джаром правила будут нарушены — в пла­не буквы. Но дух закона, дух справедливости будет

сохранен. И неужели он отвергнет такой вариант?

* * *

Телефонный звонок раздался во время завтра­ка. Взяв салфетку, Мастер вытер руки, затем вы­нул телефон. Взглянув на номер абонента, поднес трубку к уху.

— Слушаю, Натали.

— Доброе утро, Мастер. Мне надо встретиться с вами. Нужно кое-что обсудить.

— В полдень, в ресторане. Подойдет?

— Да. Спасибо…

В том, что Натали предложила встретиться, не было ничего необычного — Виктор каждый день встречался с членами ордена, обсуждая текущие вопросы. Но, когда в полдень Натали вошла в его кабинет и изложила суть проблемы, Мастер на­сторожился.

— Ты уверена, что это он? — спросил он, вни­мательно глядя на сидевшую перед ним девушку.

— Да, Мастер. Сначала я его не узнала — он в другом теле. Но он знал обо всем, о чем мы говорили с Ильей раньше. Никто, кроме самого Ильи, этого знать не мог.-Это он, Мастер. И он хочет вас убить.

— Я думал, он забился в какую-нибудь но­ру… — Ее собеседник нахмурился. — Ладно, я проверю. Хотя подожди… — Он достал телефон, набрал номер.

— Марк? У тебя осталась фотография Ильи?.. Да, из милиции, та, что я давал?.. Занеси ее мне… Да, сейчас. Жду… — Мастер сунул телефон в карман и взглянул на девушку. — Сейчас покажу тебе фото­графию… — Он ненадолго задумался. — Говоришь, хочет меня убить? — Его губы тронула улыбка.

— Да, — кивнула Натали. — Обратился ко мне за помощью.

— И почему же именно к тебе?

— Он сказал, что я единственная, кто может на это пойти.

— И ты действительно на это способна? — Ма­стер с явным интересом смотрел на девушку.

— Мастер, вы же хорошо меня знаете. Знаете, что я не люблю орден. Что ушла бы, если бы где-то кому-то была нужна. Но ситуация такова, что мне нет места вне ордена. Светлым я не нужна. Вез ор­дена я буду никто. Поэтому я с вами. Никакой мо­рали — просто трезвый расчет. Из нескольких зол я выбираю меньшее.

— Именно этим ты мне всегда и нравилась. У те­бя есть характер. И я хорошо понимаю Илью — ты была его единственной надеждой. Но он все-таки ошибся, верно?

— Да, Мастер. Я выяснила, где он теперь живет, вот адрес, — девушка положила на стол вырван­ный из блокнота листок. — Если вы поторопитесь, то застанете его там.

Виктор хотел было что-то сказать, но в этот мо­мент в дверь постучали.

— Войди! — велел он.

Вошел Марк, один из работников службы без­опасности ресторана.

— Вот… — Он протянул хозяину фотографию.

— Спасибо, Марк. Можешь идти. — Взяв фото­графию, Виктор передал ее Натали.

— Это он, — сказала девушка, взглянув на снимок.

— Замечательно… — Мастер задумчиво потер гладко выбритый подбородок. — Что ни говори, он очень талантлив. И не трус, раз рискнул вернуться в город. Просто жаль уничтожать такое дарование. Но придется, наверное. Я прав?

— Да, Мастер.

— Хорошо. Что ты хочешь за свою верность?

— Мы проведем Большой Ритуал. Я буду Жри­цей на церемонии жертвоприношения. Вы — Жрецом.

— А жертвой будет Илья? — догадался Ма­стер.

— Да, — кивнула девушка.

— Что ж, это законное требование… — Виктор задумался. — Но ты сможешь выдержать это? Все- таки нам придется перерезать ему горло. А чело­век — это не бычок. И кровь будет тоже челове­ческая. Ты сможешь это вытерпеть, не сбежишь в самый важный момент? Насколько я помню, ты никогда не любила этот ритуал.

— Я и сейчас не люблю его. Но я выдержу, Ма­стер. Не сбегу. Мне не хватает силы, я это просто чувствую. Вы не будете разочарованы.

— Хорошо, я подумаю над этим… — Он снова погладил подбородок. — Значит, он в городе?

— Да.

— Тем хуже для него…

Его взяли рано утром, в постели. У Виктора хватало специалистов: бесшумно вскрыли дверь, прошли в спальню. Заломили руки, надели наруч­ники. Как ни бился Илья, как ни сопротивлялся, все было бесполезно — его прямо в трусах и майке вы­волокли на улицу, сунули в микроавтобус и привез­ли в замок Мастера. Провели через потайной ход в подвал и втолкнули в эту сырую мрачную камеру.

К нему долго никто не заходил. Не видя днев­ного света, Илья потерял всякое представление о времени. Ему казалось, что прошло не меньше двух суток, когда за дверью послышались шаги, лязгнул замок. Дверь отворилась, в камеру вошел Мастер в сопровождении Натали. Приподнявшись, пленник сел на матраце, исподлобья глядя на вошедших.

— Ну, здравствуй, Илья, — произнес Мастер. — Вот мы и встретились снова. Ты помнишь, что я тебе обещал в прошлый раз?

— Однажды ты все равно проиграешь, — от­ветил Илья. — Помяни мое слово.

— Может быть, — согласился Мастер. — Только ты к этому не будешь иметь никакого отношения. Ты слабак, Илья. А слабаки всегда проигрывают. Через несколько дней ты умрешь, и этого уже ни­что не изменит.

— Мне Мастер доверил роль Жрицы, — доба­вила Натали. — Все, что мы можем для тебя сде­лать, — это постараться, чтобы ты не мучился слишком долго.

— А я тебе верил, — тихо ответил Илья. — На­деялся, что ты не такая, как они.

— Ты ошибался. Мне нет пути назад. Я сдела­ла свой выбор.

Илья ничего не сказал. Сидя на матраце, он хмуро смотрел на Мастера и девушку.

— Мы проведем ритуал через два дня, ровно в полночь, — произнес Виктор. — Все наши уже съезжаются. У тебя есть время подумать о своих ошибках и приготовиться к смерти.

— Я все равно доберусь до тебя. Вот увидишь.

— Слова, Илья. Все слова. У тебя нет силы, и этого ничто не может изменить. Очень скоро ты умрешь, а я буду продолжать жить. Сто лет, две­сти — столько, сколько захочу. Поэтому не сотрясай воздух громкими заявлениями — ты проиграл.

Илья промолчал. Усмехнувшись, Мастер взял Натали под руку.

— Пошли, Натали. Нам надо сделать кое-какие приготовления.

— Да, Мастер… — Девушка смерила Илью ле­дяным взглядом и вышла в открытую Виктором дверь.

— Стерва… — донесся до нее тихий голос Ильи.

— Я запомню это, — произнесла Натали перед тем, как дверь закрылась.

Снова щелкнул замой, Илья остался один. Вздохнув, лег на матрац и закрыл глаза…

Он по-прежнему не мог контролировать время. Раз в сутки ему приносили еду: сначала Илья отка­зывался, потом начал есть. Еда не имела смысла, он это хорошо понимал. Потому и ел: если все одинако­во бессмысленно, то зачем мучить себя голодом?

Время вышло. Илья понял это, когда в камеру вошли четверо охранников. Не дожидаясь, когда его поднимут, сам встал, ему тут же заломили руки за спину, нацепили наручники и вывели в коридор.

— И не дергайся, — сказал уже знакомый ему лысый охранник. — Бесполезно.

Его повели к Залу церемоний. Илья ожидал увидеть там всех членов ордена, но в зале были только Мастер и Михаил. Следуя их указаниям, охранники провели Илью к мраморной плите, за­ставили встать на колени. Затем привязали его ноги к вмурованным в плиту металлическим коль­цам. Привязали вполне надежно, но Мастер остал­ся недоволен.

— Туже! — велел он.

Повинуясь, охранники сильнее затянули верев­ки. Илья скрипнул зубами.

— Больно? — осведомился Виктор. — Не пере­живай, скоро все закончится.

— Пошел ты! — огрызнулся Илья. Мастер лишь усмехнулся

Охранники ушли. Виктор и Михаил стояли в сторонке, разговаривая, в какой-то момент до Ильи донесся их смех. Затем послышался звук шагов — в зал входили люди.

Здесь были все члены ордена. Мужчины в смо­кингах, женщины в вечерних платьях. Попривет­ствовав их, Мастер вышел в соседнюю комнату.

Вернулся он через несколько минут, рядом с ним шла и улыбающаяся Натали. Из одежды на них были лишь черные мантии. Виктор сжимал в пра­вой руке меч, девушка несла серебряную чашу.

Их появление встретили громом оваций. Чле­ны ордена Люцифера расступились, давая дорогу Мастеру и его Жрице.

— И что здесь будет? — услышал Илья тихий восторженный шепот. Спрашивала Вероника, со­всем еще юная девушка — пару месяцев назад она заняла место Мелиссы.

— Это Большой Ритуал, — столь же тихо пояс­нил ей кто-то из мужчин.—Жертве перерезают гор­ло, кровь собирают в специальный кубок — вон он, в руках у Жрицы. Мастер и Жрица взойдут на сарко­фаг и будут заниматься любовью, поливая себя кро­вью жертвы. Чуть раньше они вызовут Сатану, тот войдет в тело Мастера. Все, тихо — сама увидишь…

Главные участники церемонии заняли свои ме­ста у мраморной плиты.

— Ну вот, Илья, — сказал Мастер, взглянув на него. — Твое время вышло. Может, хочешь что-ни- будь сказать на прощание?

— Хочу, — согласился Илья. — Ты ведь зна­ешь, что я хотел убить тебя. Отомстить за все, что

ты сделал. За себя, за Ольгу. Просто не знал, как это сделать. Ты ведь бессмертный, верно? Убью тебя — ты просто займешь другое тело. Пробовал уже, знаю. Я не мог одолеть тебя. И тогда я нашел того, кто пообещал мне в этом помочь. Человека или даже не человека — не знаю точно, кто он. Его зовут Джар — слышал о таком?

Мастер нахмурился. Илья продолжил:

— Слышал — по глазам вижу. Джар обещал поймать твою душу, как только ты умрешь. Он мо­жет это сделать, поверь… — Илья поморщился от боли в ногах. — И сделает. Мне оставалось одно: придумать, как тебя убить. А желательно не только тебя, но и весь ваш змеиный клубок разом. Я стал думать, как это можно сделать, — и придумал.

— В самом деле? — недоверчиво усмехнул­ся Виктор. — Мне кажется, ты просто пытаешься этими байками отсрочить свою смерть. Только это бесполезно, Илюша. Через минуту ты умрешь, и ничто в целом мире не сможет тебя спасти.

— Я действительно умру, — согласился Илья. — Даже раньше, чем через минуту. Но ты умрешь вместе со мной. И не только ты, но и все собравшие­ся в этой комнате, — он обвел взглядом притихших членов ордена. — Знаешь, почему? — Илья вновь посмотрел Виктору в глаза. — Потому что саркофаг под завязку набит взрывчаткой. Два мешка аммо­нала и пара тротиловых шашек — хватит на всех. Детонатор соединен с сотовым телефоном.

— Это ложь, — спокойно произнес Виктор. — Ты никак не мог этого сделать.

— Он действительно не мог, — вмешалась в разговор Натали. — Это сделала я — за моего ребенка… — Она вынула из кубка сотовый теле­фон и налгала кнопку вызова. — Гори в аду!

— Вот сучка… — процедил Мастер за мгнове­ние до того, как вырвавшееся из лопнувшего сар­кофага пламя поглотило все вокруг…

* * *

На берегу лесного озера, удобно устроившись на стволе поваленного дерева, сидели два челове­ка. Один из них был седобородый старик, другой — усатый мужчина лет сорока пяти. Они спокойно бе­седовали, вглядываясь в поверхность озера.

— И они ничего не вспомнят? — спросил уса­тый.

— Нет, — покачал головой старик. — Иногда забвение — единственный способ вынести боль. Когда-нибудь память вернется к ним, но не в этой жизни.

— Но ведь это не жизнь, а всего лишь ил­люзия?

— Иллюзия? А ты уверен, что твоя нынешняя жизнь действительно реальна? Что она не такая же иллюзия, как их жизнь? — Он кивком указал на озеро.

На его поверхности, как на экране, была видна какая-то картина. Если приглядеться, можно было различить парк, аллею и не спеша идущих по ней мужчину и женщину. Мужчина держал на повод­ке большого черного пса.

— Джар, это несерьезно. Я понимаю, что все есть майя. Но этот мир, как и мой мир, реален. Есть даже способы проверить это.

— Способы есть, — согласился старик. — Но что, если и они всего лишь часть иллюзии? — Он внима­тельно смотрел на собеседника. Потом, выдержав паузу, продолжил: — Ты слишком доверяешь сво­им чувствам, Павел. Коснись меня. Ну, смелее!

Павел тронул его за руку.

— Ну и как? — поинтересовался тот. — Я реа­лен? О чем тебе говорят твои чувства?

— О том, что ты существуешь. Не хочешь же ты сказать, что наша с тобой беседа — всего лишь иллюзия?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Джар. — Иллюзии могут отличаться качеством, но от этого они не перестают быть иллюзиями. Са­мое глупое, что ты можешь сделать, — это прини­мать происходящее с тобой за чистую монету. И не только здесь, но и в твоем мире. Все суть иллюзия, Паша. Просто одни это понимают, другие — нет. И однажды ты проснешься и из этой иллюзии — точно так же, как просыпаешься из обычного сна.

— Но кто контролирует их жизнь? — Павел указал на озеро. — Кто формирует события их мира?

— Не поверишь — не знаю, — Джар усмехнул­ся в бороду. — Некоторые вещи просто случаются. Мое вмешательство было минимальным — я лишь определил общие параметры их жизни. Как сказал бы ваш классик, «они не заслужили света, они за­служили покой». У них будет долгая счастливая жизнь — эти двое ее действительно заслужили. Однажды они проснутся от нее, чтобы перейти в другую жизнь. Но это, как сказал другой классик, уже совсем другая история.

— А Виктор? Что будет с Виктором?

— Какое-то время он проведет здесь… — Джар повел рукой, поверхность озера заволокло рябью. Когда рябь разгладилась, появилось изображение человека в больничной палате. Он был весь в бин­тах, ноги ниже колен отсутствовали.

— Это Виктор? — Павел вгляделся в изобра­жение.

— Да. Он будет считать, что чудом выжил при взрыве. Но при этом потерял все свои магические способности. Последствия контузии, — Джар усмех­нулся. — Поэтому он не сможет поменять искале­ченное тело на новое. Добавлю, что кроме ног ему оторвало и кое-что еще. Так что вряд ли он будет пользоваться успехом у женщин.

— Но ведь он может просто покончить с собой?

— Он наверняка так и сделает. Но после этого проснется в другом сне, потеряв память о сне ны­нешнем. И параметры нового сна будут определять­ся его личными страхами. Этот человек сам, без моей помощи создаст свой маленький персональ­ный ад. При этом он будет переходить из одного ада в другой, пока не отработает все причиненное им зло. Тогда я отпущу его.

— И не боишься, что он отомстит тебе?

— Это будет уже совсем другой человек. Ду­маю, что время от времени я даже буду вытаски­вать его сюда и возвращать ему всю память. Мне будет интересно с ним побеседовать.

— Вряд ли он попросит у тебя прощения, — с сомнением произнес Павел.

— Если он это сделает, я буду разочарован, — ответил Джар. — Пойми, нет ничего хорошего в том, чтобы уничтожить человека, сломать его. Я и не пы­таюсь это делать — наоборот, хочу помочь ему. Но путь к выздоровлению для Виктора лежит через страдания. Может быть, однажды они даже встре­тятся с Ильей. Обнимутся, выпьют по стопочке. Не как враги, а как старые друзья. Потому что ими они и являются на самом деле — даже если пока не со­знают этого.

— Хочешь сказать, что раньше они были зна­комы?

— Нет, — покачал головой Джар. — Ты ведь зна­ешь, что все мы участвуем в Игре. И растем, пре­одолевая трудности. Поэтому наши враги на этом пути на деле являются нашими благодетелями — мы растем благодаря их усилиям. Но вырасти мы можем настолько высоко, насколько низко можем пасть. Сейчас Виктор на дне пропасти. Но однажды он взлетит очень высоко. Просто всему свое время.

— Странно все это… — Павел почесал нос. — Тебе не кажется, что своими действиями ты подменяешь волю Бога? Присваиваешь себе право судить?

— Ты все говоришь очень верно. Смирение, не­вмешательство — все это достаточно важные вещи. Но ты ведь знаешь и о том, что смирение, если ему чересчур потакать, может вылиться в самые изощренные формы гордыни. Поэтому истинное смирение состоит не только в том, чтобы чего-то не делать, но и в том, чтобы делать то, что долж­но быть сделано. Вспомни: ты сам дал Илье новое тело. Потому что так было нужно, ты поступил со­вершенно правильно. И сейчас, поместив Виктора в иллюзорный мир, я тоже делаю лишь то, что не­обходимо сделать. Я не наказываю его — наоборот, помогаю ему выжить.

— Хорошо, а что получилось с Ильей? Ты ведь запретил ему убивать Виктора. А он убил его, и ты с этим согласился. Хочешь сказать, что с твоей сто­роны это тоже смирение?

— Есть разница, Павел: просто убить челове­ка или умереть самому и забрать его с собой. Илья дал ему то же самое, что и себе, — не больше и не меньше. Я это оценил.

— А что будет с Натали?

— С той девушкой, что ему помогла? — Джар повел рукой, озеро снова заволокло рябью. Когда рябь разошлась, Павел увидел высокую стройную женщину, державшую за руку ребенка лет пяти. Рядом стоял мужчина лет сорока, они с женщиной о чем-то разговаривали.

— Это она…

— Да. С ней ее муж и их ребенок. В той реально­сти у нее все хорошо.

— Но ведь это неправда? — нахмурился Павел.

— Взгляни на них — они счастливы. Человек, который находится рядом с ней, вполне реален. Они любят друг друга уже многие жизни, но вспоминают об этом лишь тогда, когда умирают. Я помог им встре­титься, дал им возможность быть вместе. И жизнь их реальна настолько, насколько это вообще может

быть. Да, в свое время Натали совершила ошибку, но сполна расплатилась за это. Долги закрыты — теперь у нее новая жизнь с человеком, которого она любит. А когда она умрет, то вспомнит и про­шлую жизнь, и эту. Но горечь от прежних ошибок уже не будет столь велика — потому что была и другая жизнь, хорошая. Потому что с ней тот, кого она любит. И любовь эта поистине вечна. У Ильи и Ольги то же самое…

Поверхность озера опять покрылась рябью, за­тем разгладилась, Павел снова увидел неспешно прогуливающуюся пару с собакой на поводке. Вот женщина посмотрела вверх, Павел вздрогнул. Ка­залось, Ольга смотрела прямо на них.

— Они нас видят? — спросил он.

— Нет. Не должны. Просто смотрят на облака.

Женщина вытянула в их сторону руку. Илья

тоже поднял взгляд.

— Они нас видят, — пробормотал Павел.

— Пусть будет так, — усмехнулся Джар. — Ладно, устал я от этой болтовни. Может, переки­немся в картишки? — В руках старика появилась колода карт. — Обещаю не жульничать.