Орден Люцифера Медведев Антон

— Верно, Мастер, — согласился Илья, доставая сигарету из протянутой ему пачки. Виктор вынул зажигалку, оба закурили. При виде огня несчаст­ный пленник громко застонал.

— Посмотрите, Илья, — Виктор сигаретой указал на журналиста. Говорил он громко, так, чтобы его хорошо слышали все присутствую­щие. — В этом человеке мы видим яркий пример человеческой глупости. Жил себе, имел неплохую работу. Писал свои статейки. Но, увы, мы не до­рожим тем, что имеем. Мы всегда хотим больше­го. И к чему же привели его попытки стать знаме­нитым, прославиться на ниве борьбы с мировым злом? Результат мы видим: вместо того, чтобы про­сиживать штаны у себя в редакции, наш уважае­мый Виталий Анатольевич сидит совсем на другом стуле. — Мастер выпустил струйку дыма. — И нам остается лишь констатировать сию прискорбную ситуацию и принести нашего глупого друга в дар Сатане. Потому что это — единственное, на что он годится! — Он приподнял руку и небрежным щелчком бросил сигарету в Авдеева. Тот вскрик­нул от ужаса, однако ему повезло: сигарета, уда­рившись о его лоб, отскочила и упала на пол, раз­брасывая искры. Бензин н^ загорелся.

— Промазал, — наигранно огорчился Виктор и взглянул на Илью. — Теперь ты.

Илья ощутил на себе десятки взглядов. И раз­ве мог он подвести этих людей?

Сигарета упала на пол под стулом. Бензин тут же вспыхнул, послышался истошный вопль журна­листа. В считанные мгновения сидевший на стуле человек превратился в огненный факел.

Секунды тянулись удивительно медленно. Ох­ваченный огнем человек отчаянно дергался, огла­шая маленький зал жуткими криками. Затем он вдруг замолчал и обмяк, стал слышен только треск пламени.

— Душа Виталия Анатольевича покинула сие бренное тело, — констатировал Мастер. — Я бы мог пожелать ей упокоения, но, увы, ее ждет от­нюдь не Бог. И ужас, который испытал этот глу­пый человек, ничто по сравнению с тем, что его ждет впереди. А пока позаботимся о теле… Ар­кадий!

— Да, Мастер! — Аркадий вновь отошел к сте­не и повернул какой-то кран. Илья увидел, как в печи вспыхнули синеватые струи — газ подавался через специальные трубы.

Сильно запахло паленым. Илья смотрел на то, как сгорают в жарких струях пламени останки того, что еще недавно было человеком, и улыбался.

— Красиво, верно? — спросил Виктор.

— Да, — согласился тот. — Красиво.

— Я рад, что ты это оценил. Добавлю, что та­кая же участь ждет всякого, кто посмеет нам пе­речить. И уж тем более не завидую тем, кто по­пытается нас предать. — Мастер в упор смотрел на Илью. — Бензина будет гораздо меньше, а аго­ния — намного дольше.

— Я понимаю… — Илья не выдержал и отвел взгляд.

— Это хорошо. — Виктор похлопал его по спи­не. — Рад, что я в тебе не ошибся. А сейчас, дамы и господа, все наверх!

Наверху их ждал накрытый стол. Все были ве­селы, много шутили. Илья знал, что в соседнем зале уже веселятся «куклы» и «болванчики» — их при­гласили заранее. В очередной раз Илья проклял себя за то, что уничтожил кольцо.

Всем налили вина, первый тост поднял Мастер.

— Мы все — части тела Сатаны, — громко про­изнес он. — Мы живем его силой, его сила ведет нас по жизни. Сегодня мы отдаем нашему Владыке дань уважения. Мы верим ему, он верит нам. Так выпьем же во славу нашего господина!

Пили стоя. Илья залпом осушил бокал, вино по­казалось ему очень вкусным. Не чета тому, что он пил давеча в ресторане. Сев, повернулся к Натали.

— Отличное вино, верно? — спросил он, улы­баясь.

— Я не люблю вино с кровью… — сухо отозва­лась девушка.

— С кровью?

— Сюда добавлена кровь того человека, ее взя­ли незадолго до ритуала.

— А я и не знал… — ответил Илья, ничуть не смутившись. — И для чего это делается?

— Тонкости ритуальной магии. Простои, я се­годня не в духе… — Натали потянулась к бутылке с минеральной водой.

— Что-то случилось? — не понял Илья.

— Да. И уже давно… — Она налила в стакан воды, выпила.

— Но что именно?

— То, что мы все прокляты. Прокляты во ве­ки веков… — Девушка поднялась и вышла из-за стола.

Пир продолжался почти два часа. В какой-то момент принесли свежий шашлык, кто-то поинте­ресовался, из кого он. Все засмеялись. Смеялся и Илья, он был весел и пьян. Затем начались танцы, на шее у Ильи тут же повисла Марина. Она сразу же хотела утащить его в комнату наверху, но он не спешил — понимал, что без кольца у них ничего не получится. Они долго танцевали, и, лишь когда страсть Марины превзошла все пределы, Илья не­хотя повел девушку наверх.

Его беспокоило то, что он не сможет открыть дверь, — теперь, без кольца, это не получится. Придется искать какое-то оправдание. Илья нехотя поднес кольцо к замку и даже вздрогнул, услышав щелчок. Марина распахнула дверь, он вошел вслед за ней, недоумевая — могло ли так получиться, что он перепутал кольца? Улучшив момент, вниматель­но осмотрел его — да нет же, это не то. В этом он готов был поклясться. Может, дверь открывает не само кольцо, а что-то другое?

— Ну что же ты… — оборвала его раздумья Ма­рина, дрожащими руками расстегивая пуговицы на его костюме. — Быстрее…

Ее страсть не позволяла отвлекаться ни на что другое. Илья боялся, что без кольца у них ничего не получится, но все прошло великолепно. Он был и рад этому, и, в то же время, хмурился — просто не понимал, что происходит. Он ведь уничтожил кольцо*.

Потом они спустились вниз и снова ели, пили, танцевали. Одна из девушек, совсем опьянев, тан­цевала голышом на столе — ей аплодировали. Кто- то подал ей бутылку с шампанским, девушка нача­ла медленно лить его на себя. Вино стекало по груди и животу, по ногам, захмелевшая гостья улыбалась, чувствуя на себе жадные мужские взгляды. Вот она приподняла и согнула в колене правую ногу, вино начало капать с пальцев. Один из гостей, грузный мужчина средних лет, торопливо подставил рот под падающие капли, затем начал слизывать вино прямо с ее ноги. Он поднимался все выше, жадно сопя, гости криками и свистами приветствовали его действия. Наконец девушка прижала его го­лову к своему животу, запрокинула голову. С ее губ — в такт движениям губ мужчины — начали срываться стоны. Это длилось около минуты, за­тем новый друг подхватил девушку на руки и под гром оваций понес в одну из комнат. Кольца на его руке Илья не увидел — очевидно, это был кто-то из приглашенных.

Еще в тот вечер Илья с кем-то играл в бильярд и, к собственному удивлению, выиграл. Очевид­но, партнер по игре — Илья даже не запомнил, кто это был, — играл еще хуже. После бильярда он болтал в курилке с Виктором и Михаилом, по­том снова танцевал с Мариной. В какой-то момент девушка не выдержала и опять потянула его на­верх. Илья не возражал, благо чувствовал он себя замечательно.

Проснулся он уже утром. Поднял голову, огля­делся — Марины рядом не было. Сев на кровати,

долго сидел, пытаясь вспомнить, что же вчера было. Ну да, они что-то праздновали. Ели, пили. Затем была Марина, потом танцы, снова Марина… Что же они праздновали?

Они сожгли журналиста — осознание этого факта заставило Илью побледнеть. Да нет, этого просто не могло быть. Просто дурной сон…

Илья огляделся. Определенно, он находился во дворце Мастера, в своей комнате. Вся постель из­мята, на подушке следы губной помады. Все верно, он был с Мариной. Значит, это был не сон ?

— О, Господи… — пробормотал Илья, вспом­нив, как сам бросил зажженную сигарету под стул. Бензин вспыхнул, человек превратился в огненный факел. Илья хорошо помнил его жут­кие крики.

Этого просто не могло быть. Но ведь было…

Он закрыл ладонями лицо. Просто не знал, как такое могло произойти. Очевидно, его чем-то опо­или. То самое вино, в ресторане у Виктора.

— Все пропало… — бормотал Илья, покачива­ясь из стороны в сторону. — Все пропало…

Он вышел из комнаты только через час, умы­тый, причесанный. Лишь лицо его было неесте­ственно бледным. Хотел уйти незаметно, но не получилось — уже на лестнице его встретил дво­рецкий.

— Здравствуйте, господин Волков. — Дворец­кий слегка поклонился, на его губах застыла при­торная улыбка. — Мастер просил передать, чтобы вы зашли в его кабинет, как только проснетесь. Он вас ждет.

— Хорошо, — отозвался Илья, повернулся и начал подниматься на второй этаж.

Виктора он застал за разбором каких-то бумаг.

— Садись, — предложил тот, собрав бумаги и сунув их в стол. — Как настроение?

— Не очень… — Илья сел в кресло, не зная, чего ему ждать от этого разговора. — Ты мне вче­ра что-то подсыпал в вино?

— Самую малость, — ответил Мастер. — Нуж­но было вправить тебе мозги, повернутые тем мо­нахом.

— Так ты все знаешь? — холодно спросил Илья.

— Ты меня удивляешь… — покачал головой Виктор. — Меня нельзя переиграть, понимаешь? Я знаю, чего ждать от людей, поэтому заранее при­нимаю нужные меры. И если бы я не ценил твои таланты, то вчера усадил бы тебя на стул сразу же вслед за журналистом. А может, и вместо него. Но я понимаю, что ты на распутье, что твоя Ольга и этот глупый монах просто задурили тебе голову. Вчера ты сжег человека, пути назад для тебя те­перь нет. Это ты, надеюсь, понимаешь?

— Понимаю.

— Тем лучше. Я уже говорил тебе, что никто не может уйти из ордена живым. На этот раз я тебя прощаю — просто понимаю, что люди глупы и не ценят хорошего к ним отношения. Но следующая глупость станет для тебя последней. Так что поль­зуйся тем, что тебе дают, и не испытывай мое тер­пение — оно не беспредельно. Все понял?

— Да…

— Замечательно. Будем считать, что офи­циальная часть нашей беседы на этом законче­на, — Мастер холодно улыбнулся. — И не злись на меня — я сделал то, что должен был сделать. Не мог же я допустить, чтобы ты попался в попов­ские сети. Свет — не для нас. Лучше быть пер­выми здесь, чем последними там. Хочешь что-то спросить?

— Да. Насчет кольца. Прежнее кольцо я уни­чтожил, это копия. Но оно почему-то работает.

— Оно работает, потому что тоже настоящее. Аркадий по моему указанию передал его ювелиру, а тот вручил тебе. Все просто.

— Ты действительно все знал… — вздохнул Илья.

— Тебя это печалит? Не бойся — я знаю все обо всех членах ордена. Знаю их привычки, их самые сокровенные тайны. Но в данном случае я — как врач: мои пациенты могут не опасаться, что какие- то из их тайн будут преданы огласке. Так что не пе­чалься и смотри на жизнь проще. Тем более что у тебя она может быть очень долгой. Если только, — тут Виктор назидательно поднял палец, — ты не будешь делать глупостей. Договорились?

— Договорились, — ответил Илья, думая о том, что от судьбы действительно не уйдешь.

Домой он вернулся к десяти утра. Долго сидел на кухне, не зная, как ему жить после того, что про­изошло. Все кончено — после второго убийства для него нет пути назад. Натали права: все они прокля­ты и прокляты навеки.

Около полудня он зашел в мастерскую. Взгля­нул на икону.

— Прости… — тихо сказал Илья. — Я не смог.

Не в силах вынести взгляда Спасителя, он по­вернул икону изображением к стене и быстро вы­шел из мастерской.

Ему было плохо. Хуже, чем когда бы то ни было. Но если раньше Илья искренне раскаивался в сво­их грехах, верил, что его еще действительно могут простить, то теперь в душе царила безысходность. Тому, что он сделал, не было прощения. Да, журна­листа убили бы и без него. Тем не менее, сигарету бросил именно он. Более того, если бы он не расска­зал Ольге про орден, журналист был бы жив. Зна­чит, смерть этого человека — целиком на его сове­сти. И ничего уже не исправить. Ни-че-го…

Следующие несколько дней прошли, как в ту­мане. Чтобы отвлечься от тяжелых дум, Илья с головой ушел в работу. Для начала уволил редак­тора издательства — глупая баба возмутилась, когда узнала, что все опять надо переигрывать. Ее попытки как-то сгладить ситуацию уже ничего не изменили. Когда она ушла, он холодно подумал о том, что за хорошие деньги люди готовы предать любые идеалы — после чисто символической борь­бы. Ведь возмутилась, не согласна с его решени­ем — стой на своем. Так нет, тут лее пошла на по­пятный. Стерва…

Впрочем, даже об этом Илья думал с непривыч­ной для него холодностью. Казалось, что-то в нем умерло. Исчезло, ушло навсегда. Даже смерть уже не страшила его, он не видел в ной ничего плохого. Смерть — это просто лекарство. Лекарство от жиз­ни. И скоро он его обязательно примет.

На ночь Илья теперь принимал снотворное — не хотел видеть снов. Это помогало. Проснувшись как-то утром, подумал о том, что если смерть — это небытие, подобное сну без сновидений, то это про­сто здорово. Гораздо хуже, если там, по ту сторону жизни, все-таки что-то есть…

Во вторник вечером к нему домой пришла Ма­рина. Девушка уже была навеселе: Илья подумал о том, что лучше бы ее выгнать, но все-таки впу­стил. Пропади оно все пропадом…

Уснул он лишь в третьем часу ночи. Запоздало подумал о том, что забыл принять снотворное, но вставать уже не хотелось.

Ему казалось, что он только закрыл глаза и тут же увидел перед собой Валентина. Монах держал его за руки и пристально смотрел в глаза. Илья испытал уже знакомое ощущение «просыпания» во сне. Пару секунд спустя он оказался на бере­гу все той же лесной речушки. Монах продолжал держать его.

— Отпусти меня! — Илья вырвал руки. — Ухо­ди, все кончено!

— Сядь, — предложил монах, указав на ска­мейку. — И успокойся.

— Ты не понимаешь! — крикнул Илья. — Я сно­ва убил человека! Убил, понимаешь? Сжег! Виктор обо всем знал, ему известна каждая деталь наше­го разговора! И с кольцом ничего не получилось — вместо одного мне просто всучили другое. И даль­ше может быть только хуже. Поэтому оставь меня и больше никогда не приходи!

Рядом зарычал Ларч. Но рычал он как-то оби­женно, словно не понимая, почему ссорятся эти люди.

— Тише, Ларч, — произнес Валентин, пес тут же затих и лег. — Сядь, прошу тебя. — Он взгля­нул на Илью и похлопал по скамейке рядом с со­бой. Чуть помедлив, Илья сел.

— Виктор переиграл нас, — сказал монах. — Он действительно знал все наши планы.

— Так почему же ты не подумал об этом рань­ше? — вырвалось у Ильи.

— Потому что не предполагал, что его уровень настолько высок, — тихо ответил Валентин. — Ты должен понять меня: я простой монах, у меня нет каких-то невероятных божественных способно­стей… — Он едва заметно вздохнул.

— И что, в вашей небесной канцелярии не на­шлось кого-то получше тебя? — хмуро спросил Илья. Потом спохватился: — Прости, если обидел.

— Не извиняйся. Те времена, когда я мог оби­жаться, давно прошли. Что касается твоего вопро­са: понимаешь, существуют определенные правила. Мы можем получать помощь свыше, но ее степень прямо пропорциональна уровню света в нас, уров­ню нашего духовного развития. Чем ты светлее, тем больше тебе дается. И наоборот. Ты сейчас по уши в грязи, поэтому тебе грех жаловаться на Бога. Ра­дуйся тому, что о тебе не забывают. Что касается меня, то о тебе мне рассказала моя сестра — она настоятельница монастыря, в котором сейчас на­ходится Ольга. Попросила помочь.

— Значит, тебя прислал вовсе не Бог? — Илья почувствовал себя обманутым.

— Илья, мы с тобой слишком грязны для того, чтобы лицом к лицу, чувственно общаться с Госпо­дом. Но мы можем выполнять Его волю. И то, что я сейчас здесь, с тобой, не случайность — Господь оказывает помощь через самых разных людей. Даже через таких павших, как я, — монах вино­вато улыбнулся.

— Разве монахи могут быть павшими? — бур­кнул Илья.

— Могут. Никто не может считать себя спа­сенным. Есть много примеров того, как лучшие из лучших сходили с праведного пути, объятые пре­лестью. Здесь прелесть — это ложь, самые тонкие уловки лукавого. Мы с тобой находимся в самом начале пути, нам обоим предстоит преодолеть мно­жество трудностей. И меня Господь прислал к тебе по одной причине: я очень хорошо тебя понимаю. Сам не один десяток лет отдал магии, хорошо знаю всю эту дьявольскую кухню. И не перестаю благо­дарить Бога за то, что Он помог мне выбраться из этого болота.

— Ты изучал магию? — не поверил Илья.

— Да. Многое умел, считал себя знающим че­ловеком. Но все это были иллюзии… — Валентин опустил глаза. — Я тоже только на пути к выздо­ровлению, Илья. И для меня все происходящее яв­ляется таким же испытанием, как и для тебя. Так что мы с тобой в одной лодке.

Некоторое время они сидели молча. Потом Илья снова поднял глаза на собеседника:

— Б>ли Виктор знает обо всем, что происходит, то он узнает и об этой встрече.

— Не узнает, — покачал головой Валентин. — Теперь я знаю, чего опасаться, и позаботился о без­опасности. Это место закрытое: никто посторонний не сможет узнать, что здесь происходит.

— Это хорошо… — вздохнул Илья. — Что мне делать, Валентин? Я совсем запутался. Из-за меня погиб человек…

— Ты не прав. Нельзя винить себя во всем, что происходит в этом мире, даже если в силу какой- то случайности мы и стали невольными пособника­ми трагедии. Представь: ты видишь на другой сто­роне дороги друга. Радостно окликаешь его. Друг тоже радуется, торопливо перебегает дорогу — и попадает под машину. Виноват ли ты в случив­шемся? — Монах испытующе взглянул на собе­седника. — И не было ли то, что ты его окликнул, предопределено кем-то свыше?

— Я понимаю, о чем ты, — кивнул Илья. — Но у меня ведь все не так. И если еще можно как- то оправдать мое участие в той цепочке причин и следствий, из-за которой журналист оказался в доме Виктора, то сигарету-то кинул я. Это я под­жег бензин, понимаешь? Я!

— Да, это было нехорошо, — согласился Ва­лентин. — Но тебя опоили. Тобой манипулировали. Ты был марионеткой и не сознавал, что делаешь. И вина за происшедшее целиком лежит на Викто­ре. Поэтому не казни себя. Давай лучше подумаем о том, как нам справиться с этим человеком.

— Я убью его… — процедил Илья. — Выберу момент и убью.

— Это не тот путь. Сейчас ты пытаешься сле­довать логике темной стороны. Но ты не сможешь переиграть Виктора на его поле — он сильнее тебя. Поэтому не делай глупостей. Любое насилие с твоей стороны, даже вроде бы сделанное во благо, будет лишь глубже затягивать тебя в омут.

— И что я тогда должен делать?

— Доверься Богу. Молись Ему, верь Ему — и Он подскажет правильные пути. Возьми, это помо­жет тебе продержаться… — Валентин взял Илью за руку и что-то вложил ему в ладонь.

— Что это? Иголка?

— Да, — кивнул монах. — Она поможет тебе скрывать от Виктора свои мысли. Виктор хорошо чувствует неприязнь, агрессию. Чувствует все, что направлено против него и его людей. Игла скроет подобные мысли. Если вдруг он что-то заметит, ска­жи, что занимаешься медитацией. Учишься покою, пытаешься установить в сознании тишину. Это его успокоит. Все понял?

— Почти. Что мне делать с иглой?

— Воткнешь ее в одежду — лучше в шов, чтобы не было заметно. Не сейчас… — Монах остановил Илью. — Когда проснешься. Я помогу тебе перене­сти иглу в твой мир. Сожми руку, — он обхватил сжатый кулак Ильи ладонями. — Теперь просы­пайся. Еще увидимся…

Окружающий мир начал расплываться. Вот он превратился в серую пелену, мгновение спустя Илья открыл глаза.

Было темно. Несколько секунд он приходил в себя, потом потянулся к ночнику. Включив свет, осторожно разжал руку. На ладони лежала игла.

Было странно видеть то, что только что было во сне. Невероятно, невозможно! Илья смотрел на иглу, как на неведомое насекомое. Коснулся ее пальцем, перекатил на ладони. Самая обычная иголка…

Чтобы случайно не потерять иглу, Илья вдел в нее нитку, сделал несколько стежков вокруг шва на майке. Затем воткнул ее в шов: даже если она выпадет, нитка не даст ей потеряться. Закончив, взглянул на часы — половина пятого утра. Можно еще немного поспать: забравшись в постель, Илья укрылся одеялом, протянул руку к ночнику и вы­ключил свет…

Глава пятая.

В КОНЦЕ ИЮЛЯ Илья В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ встретился в ресторане с Виктором. Рассказал о ра­боте издательства, о новом тираже книг для Церк­ви Возрождения. Несколько экземпляров принес с собой.

Виктор остался вполне доволен его работой.

— Неплохо, — сказал он, полистав книги. — За­был спросить: монах больше не появлялся?

— Нет… — солгал Илья. — Не появлялся.

Виктор внимательно смотрел на него. Его глаза

были пустыми и холодными.

— Верю, — произнес он. — А как насчет Ольги?

В вопросе чувствовался подвох, Илья снова на­прягся.

— Она мне безразлична, — сказал он, пожав пле­чами и стараясь ничем не выдать своих чувств. — Ты был прав: мало ли в этом мире женщин?

— Молодец, — похвалил Виктор. — Ты начи­наешь что-то схватывать… — Он несколько секунд помолчал. — Не хочешь съездить в Москву?

— В Москву? — Илья вскинул брови. — Зачем?

— Привезешь оттуда одну книгу. Я бы съездил сам, но у меня сейчас слишком много дел. Дам тебе адрес — съездишь, заберешь книгу и привезешь ее сюда. Это очень ценная вещь, я хочу быть уверен, что с ней ничего не случится. И не вздумай откры­вать ее — это приказ.

— Хорошо. Съезжу А что это за книга?

— Рукописные заметки Фомы Аквината, жив­шего в тринадцатом веке. Его тайные мысли — а скорее, истинные. Католики до сих пор почита­ют его как святого, но это наш человек, — Ма­стер самодовольно улыбнулся. — Очень советую тебе почитать его работы, в них много интересного. К слову, их очень уважал папа Иннокентий Вось­мой — именно при нем во всем блеске проявила себя святая инквизиция. Не будь Фомы Аквина­та, и костров с ведьмами и колдунами наверня­ка было бы меньше. Оцени тонкость юмора этого человека: его книги о ведьмах и колдунах способ­ствовали уничтожению тысяч и тысяч людей, но при этом в глазах католической церкви он по сей день остается ревностным христианином, борцом со злом. Это и есть тот стиль, который я уважаю. Уверен, что рукопись будет нам весьма полезна. Так как, съездишь?

— Разумеется. Когда ехать?

— Завтра утром. Вот твой билет, — Виктор про­тянул Илье билет и усмехнулся.

Мерно стучали колеса. Илья смотрел на про­плывающий за окном лес и думал об Ольге. Как- то она там? Валентин говорил, что она сейчас в ка­ком-то монастыре. Не для нее это… Илья тихонько вздохнул.

Самым неприятным было понимание того, что именно он виноват во всех ее бедах. Не свяжись он с Виктором, и все могло сложиться совсем иначе. Увы, он по уши вляпался в эту грязь…

С мыслей об Ольге Илья перешел к размышле­ниям о задании, порученном ему Виктором. Было в этом что-то странное — почему именно он? Что, книгу не мог привезти кто-то другой?

Илья вспомнил о том, что Мастер просил не открывать книгу. Даже не просил — это был при­каз. И что будет, если он ослушается? Или в этом и кроется смысл всего происходящего: его в оче­редной раз проверяют7

Вероятнее всего, так оно и было — Илья даже ощутил облегчение. Все верно, проверяют. У Вик­тора наверняка есть какие-то способы узнать, за­глянет он в книгу или нет. Значит, заглядывать в нее нельзя…

Быстро темнело. К этому времени Илья уже забыл о книге и думал о Валентине: куда он про­пал? Жив ли он? А если жив, то почему больше не приходит? Монах был его единственным союзни­ком в этой войне, без него все становилось намно­го сложнее.

Затем Илья уснул. А когда проснулся, поезд уже подъезжал к Москве.

По указанному адресу он нашел небольшой антикварный магазин. Подойдя к одной из двух продавщиц, совсем еще молоденькой рыжеволо­сой девушке, спросил, где можно найти Вячесла­ва Львовича.

Взгляд девушки коснулся кольца на его руке. Илья готов был поклясться, что его кольцо ей зна­комо. Точнее, она уже встречала подобное.

— Я вас провожу, — приветливо улыбнулась она. — Лена, последишь… — попросила она вторую продавщицу и снова взглянула на Илью. — Прой­дите сюда…

Илья зашел за прилавок, вслед за девушкой прошел в прикрытую занавеской дверь. За две­рью оказался короткий коридор с несколькими дверьми. Остановившись у одной из них, девуш­ка постучала, затем открыла дверь и заглянула в комнату:

— Вячеслав Львович? К вам пришли… Прохо­дите!

— Спасибо… — поблагодарил Илья и вошел в комнату.

За массивным столом сидел сгорбленный се­довласый человечек. Держа в руке лупу и слегка прищурившись, он разглядывал серебряную моне­ту. Когда Илья вошел, антиквар положил монету и лупу и не спеша поднялся навстречу гостю.

— Здравствуйте, — поздоровался Илья и тут же разглядел на пальце антиквара кольцо. Не та­кое, как у него. Но очень похожее.

— Здравствуйте, молодой человек! — привет­ливо улыбнулся антиквар и пожал Илье руку. — Очень рад вас видеть. Одну минутку! — Он прошел к одному из шкафов, снял с пояса связку ключей. Выбрав нужный, открыл замок, распахнул двер­цу. Взял с полки перевязанный обычной пеньковой бечевкой пакет.

— Вот, — сказал он, вручая пакет Илье. — И передайте Виктору мои самые лучшие пожела­ния. Нас в этом мире не так уж много, и мы долж­ны помогать друг другу… — Антиквар приторно улыбнулся.

— Обязательно передам, — натянуто улыбнул­ся в ответ Илья. — Всего хорошего.

— Удачной дороги… — Вячеслав Львович про­водил гостя до самой двери. — Вера, выпусти его через черный ход!

— Хорошо. Идите за мной… — ожидавшая за дверью девушка пошла по коридору. Илья напра­вился следом, с интересом разглядывая ее строй­ную фигуру. Было в ней что-то особенное: вот Вера повернула направо, взгляд Ильи снова скользнул по ее ногам, потом поднялся выше. Возможно, он слегка переусердствовал, так как девушка неожи­данно оглянулась.

— А вы шалун! — сказала она, улыбнувшись.

— Простите… — извинился Илья. — Не удер­жался. Вы очень красивая.

Последние слова он добавил, чтобы сгладить ситуацию. Как-то нехорошо получилось.

Девушка стояла, внимательно разглядывая его, на ее губах продолжала играть улыбка.

— Тут наверху есть уютная комнатка, — нако­нец произнесла она. — Может, поднимемся?

— А работа? — поинтересовался Илья и тут же подумал, что сказал что-то не то.

— Работа подождет, — ответила девушка. — Ну так как, ты идешь?

У нее были зеленые глаза — он подумал, что раньше никогда не встречал подобных. Взгляд девушки просто притягивал его, Илья на какое- то мгновение даже испугался. Испугался не ее — себя. Того желания, которое нахлынуло на него: ему хотелось обладать этой женщиной, хотелось целовать, ласкать ее тело. Где-то в глубине души звучал слабый голос протеста: «Остановись!» — но Илья его уже не слышал.

— Иду… — отозвался он.

Вера провела его на второй этаж, в маленькую уютную комнатку с узкой кроватью. Когда он во­шел, заперла за ним дверь, потом подошла к кро­вати и стащила с нее на пол матрац. Поправила покрывало, потом подошла к окну и слегка при­крыла его шторой. Затем, обольстительно улыб­нувшись, начала раздеваться. Делала она это не торопясь, явно сознавая, какое воздействие ока­зывает на Илью каждое ее движение. Он и не за­метил, как положил на стул пакет с книгой и на­чал дрожащими руками расстегивать пуговицы рубашки.

— Иди ко мне… — избавившись от одежды, Вера подошла к матрацу и опустилась на четвереньки, ее рыжие волосы красивой волной спадали на пле­чи. — Ну же!

Илья шагнул к ней и тут же услышал рыча­ние — глухое, злобное. Девица в ужасе отшатну­лась, Илья быстро оглянулся и увидел у двери Jlap- ча. Призрачный пес, сквозь которого было видно дверь и стену, медленно шел к девушке, наклонив голову и угрожающе рыча, шерсть на его загрив­ке встала дыбом.

— Убери его! Убери! — завизжала девушка, пятясь к окну. — Убери сейчас же!

И тут словно пелена спала с глаз Ильи. Уютная комнатка превратилась в грязный склеп с камен­ными стенами и узким зарешеченным окошком. Вместо красавицы Веры от него пятилась стару­ха с обвисшими грудями и седыми растрепанны­ми космами: ее тусклые глаза были полны страха, старческий подбородок дрожал.

— О боже… — Илья начал отступать к двери, со страхом глядя на старуху. — За мной, Ларч… За мной… — подхватив сверток с книгой, он быстро отодвинул грубую металлическую щеколду и вы­валился за дверь. Торопливо спустился по лест­нице, на ходу застегивая пуговицы, его заметно трясло. Оглянулся — пса не было видно. Молод­чина Ларч. Спас его…

Он вышел через магазинчик, спиной чувствуя неприязненный взгляд второй продавщицы. Ока­завшись на улице, жадно вдохнул воздух. Затем торопливо пошел по тротуару, прижимая к груди пакет с книгой.

Успокоился Илья, лишь оказавшись на вокза­ле. Он понимал, что мог попасть в большую беду. И если бы не Ларч…

— Спасибо, Ларч… — тихо прошептал он. — Спасибо…

Теперь, слоняясь по перрону в ожидании по­езда, Илья не понимал, как мог попасться на улов­ку этой ведьмы. Но хорошо помнил охватившее его желание — такой всепоглощающей тяги к жен-

щине он не чувствовал никогда. Колдовство? Ско­рее всего. Тем не менее, Илья не снимал с себя

вины за происшедшее. Он просто оказался сла­бым, и если бы не Ларч…

Вскоре объявили посадку Заняв свое место в купе, Илья сунул сумку с книгой в багажный от­сек под полкой, сел у окна и облегченно вздох­нул — вот и все…

Двадцать минут спустя поезд уже нес его до­мой. Лежа на полке, Илья пытался разобрать­ся в последних событиях. Пытался понять, была ли встреча с ведьмой частью плана Виктора или случайностью. Думал и о том, что за книгу на са­мом деле он везет. Ему очень хотелось взглянуть на нее — хоть одним глазком, — но что-то удерживало его от такого шага. Илья был уверен, что Мастер обязательно обо всем узнает. Как — дру­гой вопрос. Но узнает. И любопытство может ока­заться наказуемым.

С поезда он сошел глубокой ночью. Добравшись на такси до дома, бросил сумку с книгой на столик, а сам лег спать.

Разбудили его звонкие птичьи трели за окном. Сонно глянул на часы — почти полдень. Подняв­шись, немного посидел на кровати, потом пошел умываться.

Сразу после завтрака Илья позвонил Виктору и сообщил, что привез книгу.

— Хорошо, — в голосе Мастера чувствовалось удовлетворение. — Приезжай ко мне часикам к пяти…

— Подъеду.

Ровно в пять часов он постучал в дверь каби­нета Мастера.

— Заходи, — донеслось из-за двери. Илья во­шел.

Виктор сидел за столом и что-то писал. Взгля­нув на Илью, поприветствовал его кивком.

— Здравствуй. Садись… — Он начал склады­вать бумаги в папку.

— Здравствуй, — ответил Илья и сел в крес­ло. — Работаешь?

— Так, кое-какие заметки. Принес?

— Да… — Илья расстегнул сумку, вынул и по­ложил на стол пакет.

— Замечательно… — Мастер подтянул к себе сверток, без видимых усилий разорвал стягиваю­щую его бечеву. — Смотрел, что там?

— Нет, — покачал головой Илья. — Я не столь любопытен.

— В самом деле? — усмехнулся Виктор. — Это хорошо… — Он аккуратно развернул ткань.

Перед ним лежала книга в потемневшем от ста­рости кожаном переплете.

— Чудесно… — Мастер удовлетворенно провел рукой по книге. — Она пропитана злом. Этот чело­век знал свое дело… Обошлось без сложностей? — Он испытующе взглянул на Илью.

— Да, — ответил тот. — Милейшие люди.

Виктор тихо засмеялся.

— Ты молодец, — сказал он. — То, что ты вер­нулся, говорит о твоей силе.

— Ты знал, что там опасно? — спросил Илья.

— Разумеется. Это был экзамен, и ты его вы­держал. Извини, но иначе нельзя.

— А эта старая карга? Кто она?

— Ты говоришь о Вере? — глаза Мастера на­смешливо вспыхнули. — Обыкновенная ведьма. Ловит простачков, вытягивает из них все соки. Трупы прячет где-то в подземелье — там насто­ящие лабиринты… — Виктор раскрыл книгу, вчи­тался в строки.

— Я видел у антиквара кольцо. Почти такое же… — Илья провел пальцем по своему перстню. — Этот человек тоже входит в какой-то орден?

— Да. Они почти такие же, как мы. Порой мы действуем сообща, даже помогаем друг другу — как с этой книгой. Но в целом отношения натяну­тые. Они считают нас провинциалами, претендуют на некое главенство. Нам не нравится их столич­ный снобизм. Так что любви между нами нет, не су­ществует и никаких обязательств. При случае они не упускают случая напакостить нам. Мы платим им той лее монетой. Окажись ты чуть слабее, и эта ведьма убила бы тебя. А Вячеслав позвонил бы мне и попросил прислать за книгой кого-то другого.

— Странно все это… — покачал головой Илья. — И что, там, у светлых, тоже такие отношения?

— У светлых? — Виктор вскинул брови. —: Ну что ты, у них все очень благородно. — Он презри­тельно ухмыльнулся. — Если есть выбор: спастись самому или спасти кого-то ценой своей жизни, — они всегда выбирают второе. И очень гордятся этим. Только все это, Илья, глупость. У нас все проще, жестче, но и гораздо понятнее. Каждый отстаивает лишь свои интересы. Мы вместе, пока нам это вы­годно. Но каждый из нас знает, что при случае его кинут, предадут, продадут без малейших мораль­ных терзаний. Таковы правила игры. И если, на­пример, твоя смерть принесет мне выгоду, я сдам тебя, не моргнув глазом. Но я знаю, что и ты сдашь меня в подобной ситуации. При этом я не буду осуж­дать тебя, не буду читать тебе нотаций — потому что все это чушь собачья. Для тебя твои интересы всегда стоят на первом месте. Для меня — мои. И в этом нет ничего ненормального.

— А по-моему, это как раз ненормально… — тихо произнес Илья. — Как жить, если нельзя ни­кому доверять?

— Ты просто пока не ухватываешь сути, — по­качал головой Виктор. — Для меня, например, не­понятно обратное: как жить, доверяя кому-то? До­верился ты кому-то, а этот человек тебя продал.

И все — ты труп. Но если я никому не доверяю, все упрощается. Я сознаю, что сейчас мы с тобой си­дим и мило беседуем, а уже завтра, возможно, ты попытаешься воткнуть мне в спину нож. Не воз­ражай! — Он коротким жестом остановил готового возразить Илью. — Человек — очень глупое суще­ство, от него можно ожидать чего угодно. Поэтому единственная правильная позиция заключается в том, чтобы быть готовым к любым глупостям. И ес­ли ты предашь меня, я тебя просто убыо — вот и все. Но это не значит, что я на тебя разозлюсь, что ты возмутишь меня своим поступком. И наоборот, пока ты со мной, пока твои действия соответствуют моим интересам, я буду оказывать тебе всяческую помощь. Но это будет определяться не какими-то высокими материями, а трезвым расчетом. Мы вме­сте, пока нужны друг другу — вот и все. Понял?

— Понять-то понял… — вздохнул Илья. — Толь­ко принять это очень сложно. Как жить, если знать, что твой друг общается с тобой исключительно из корыстных побуждений? Общается только пото­му, что ему от тебя что-то надо? Это я не о тебе, а вообще, в целом.

— Так ведь в том-то и дело, что это будет чест­ная позиция! — не согласился Виктор. — Рассуди здраво: все общение людей построено исключитель­но на желании что-то получить. И если ты идешь к другу, то тебе что-то от него надо. Общения ли, де­нег, помощи — ты хочешь что-то получить от него, поэтому и идешь к нему. А общение с девушками? Стал бы ты улыбаться, дарить цветы какой-нибудь стерве, если бы не хотел затащить ее в постель? Все наши улыбки насквозь фальшивы, мы ничего не де­лаем просто так. Улыбается тебе кто-то — значит, этому человеку что-то от тебя нужно.

— Не соглашусь, — покачал головой Илья. — Очень часто люди улыбаются друг другу только потому, что им хорошо. Им ничего друг от друга не нужно — наоборот, они хотят поделиться тем хо­рошим чувством, тем настроением, что у них есть. Помню, даже мультфильм такой был. Кто-то кому- то что-то подарил и на вопрос «за что?» ответил: «А просто так».