История призрака Батчер Джим
Я не желал допустить этого или думать об этом, но я не мог отвергать возможность того, что моя ученица не была такой же удачливой, как я.
— Эй, — тихо сказал Баттерс. — Гарри? Ты в порядке?
— Всё это... типа субъективное, если учесть все обстоятельства, — ответил я.
Он кивнул.
— Никто не хотел быть тем, кто сообщит тебе подробности. Но Мёрфи почти уверена. Она говорит, что если бы она всё ещё была полицейским, она была бы убеждена, и копала бы так тщательно, как она только может, чтобы добыть достаточно доказательств, позволяющих ей взять преступника.
— Да, — сказал я тихо. — Я понимаю, что она имеет в виду. — Так почему она этого не сделала?
— Молли нужна нам, — сказал Баттерс. — Она определила разницу между «все жили долго и счастливо» и «все умерли в двух рейдах против Фоморов».
Я протёр глаза.
— Ладно. Это... я понемногу начну проверять. Но я не говорю, что верю этому. Только когда я поговорю с ней об этом. Увижу её реакцию своими собственными глазами.
— Правильно, — сказал Баттерс мягким голосом.
Я пристально посмотрел на него.
— Мёрфи не хотела, чтобы ты говорил мне это.
Он пожал плечами.
— Мёрфи не совсем владеет ситуацией и в один прекрасный день выйдет из себя. То, что она делала... Это было тяжело для неё. Она становится всё более и более настороженной.
— Я могу себе представить.
Баттерс кивнул.
— Я всегда был парнем, который доверяет своим инстинктам. И я думаю, что тебе нужно это знать.
— Спасибо, — сказал я. — У нас также есть несколько других проблем.
Его усталое обеспокоенное лицо озарилось внезапной усмешкой.
— Конечно, есть. Гарри Дрезден в городе. Что это?
Я положил пистолет сэра Стюарта во вместительный карман моего плаща и сказал:
— Пушка. Кое-кто отдал её мне.
— Ха. — Его голос невольно изменился. — Может ли что-то наподобие этого причинить мне боль?
Я усмехнулся и покачал головой.
— Не-а. Годится только для разборок призрака с призраком. При условии, что, в первую очередь, мне удастся заставить его работать.
Снег перестал валить, и Баттерс выключил снегоочистители.
— На что это похоже?
— Что на что похоже?
— Быть... ну, ты знаешь.
— Мёртвым?
Он пожал плечами, выдавая свою неловкость.
— Призраком.
Я подумал мгновение над ответом.
— Всё в моём теле, что когда-либо болело, перестало. Я не чувствую голода или жажды. Во всём же остальном я чувствую себя так же, как когда был жив, вот только... моя магия пропала. И, ну знаешь, меня очень трудно увидеть и услышать.
— Значит... значит, мир тот же самый? — спросил он.
Я вздрогнул.
— Нет, тут полным-полно всяких странностей. Ты не поверишь, сколько призраков бегает вокруг этого места.
Даже сейчас, когда я говорил, я повернул голову, чтобы увидеть, как два призрака скользят по тротуару, в то время как машина проезжала мимо них. Я нахмурился.
— В том числе кого-то вроде тебя, Боб.
Боб-череп фыркнул.
— Я не смертный. У меня нет души. Единственной вещью, ждущей меня, когда я прекращу существовать, является энтропия. Я не могу оставить после смерти призрака.
— Тогда почему же я увидел парящий череп с голубыми огоньками в глазах, помогающий нападать на дом Морта Линдквиста прошлой ночью?
Мгновение череп просто пялился на меня. Затем он продолжил неуверенным тоном:
— Ты был навеселе?
Я фыркнул.
— Не может быть большого количества существ, подобных этому, бегающих вокруг, — сказал я. — Что тебе известно?
— Я должен подумать об этом, — сказал Боб напряжённым тоном, и оранжевые огоньки его глаз погасли.
Баттерс и я оба уставились на череп.
— Ха, — сказал Баттерс. — Я никогда прежде не видел, чтобы кто-нибудь заставил его заткнуться.
Я хмыкнул, а потом тихо сказал:
— Наложил, чёрт побери, в штаны из-за меня, увидев такое. Подумал, что кое-что случилось бы с ним.
— Он в порядке, — сказал Баттерс. — Лучший сосд по комнате, который у меня когда-либо был.
— Я рад, что ты заботишься о нём, — сказал я. — Он не справился бы один.
— Это же не большая проблема, верно?
— Что именно не большая проблема?
— Если это Злобный Боб, там снаружи, — сказал он. — Я имею в виду... это будет просто ещё один умник, вроде этого, верно? Только в чёрной шляпе?
Оранжевые огоньки в глазницах снова вспыхнули и Боб крикнул:
— Эй!
— Баттерс... Боб жутко сильный, — сказал я тихо. — Знание — это сила. А у Боба этого добра много. Когда я случайно повернул его переключатель на «чёрную шляпу» несколько лет назад, он чуть не убил меня в первые шестьдесят секунд.
Баттерс заморгал. В течение нескольких секунд он тщетно пытался заговорить, затем сказал слабым голосом:
— О!
И косо посмотрел на Боба.
— Мне не нравится придавать этому так много значения, хозяин, — сказал Боб непринуждённо. — В любом случае, не совсем моя стихия делать такого рода вещи.
Я кивнул.
— Он был создан, чтобы быть помощником и советчиком, — сказал я. — Непрофессионально относиться к нему как-то иначе.
— Этот хозяин не относится, — отметил Боб. — Из-за полного неведения, но не относится.
— О, — снова сказал Баттерс. А потом спросил:
— Как я могу... удостовериться, что не переключил его на «чёрную шляпу»?
— Ты не можешь, — сказал Боб. — Гарри приказал мне забыть ту часть меня и никогда не вызывать её снова. Поэтому я обрубил её.
Теперь была моя очередь моргать.
— Ты что?
— Эй, — сказал Боб, — ты велел мне никогда больше не вспоминать это снова. Ты сказал никогда. Пока я с тобой, это не проблема, но следующий хозяин может приказать мне вспомнить то, что ты приказал забыть, и это бы обязательно случилось. Поэтому я удостоверился, что это не повторится снова. Ничего особенного, Дрезден. Сынок, ты иногда напоминаешь мне маленькую девочку.
Я моргнул ещё несколько раз.
— Сынок?
— Моя мать звонит мне дважды в неделю, — объяснил Баттерс. — Он подслушивает.
— Она права, ты знаешь, сахиб, — сказал Боб горячо. — Если ты только захочешь что-то сделать со своими волосами и одеваться поприличнее, ты найдёшь женщину. Ты врач, в конце концов. Какая женщина не хочет выйти замуж за врача?
— Он действительно только что говорил с еврейским акцентом? — спросил я Баттерса.
— Я выслушиваю это дважды в неделю, Боб, — прорычал Баттерс. — Я не нуждаюсь в этом ещё и от тебя.
— Ты нуждаешься в этом хоть от кого-то, — сказал Боб. — Я имею в виду, посмотри на свои волосы.
Баттерс скрипнул зубами.
— Так или иначе, Гарри, — начал Боб.
— Я знаю, — сказал я. — То, что я видел с Серым Призраком, должно быть, часть, которую ты отделил.
— Правильно, — сказал он. — Попал в точку.
— Твой отпрыск, можно сказать.
Череп содрогнулся, и это сильно прибавило ему живости как кукле-пупсу.
— Только если исходить из безумно ограниченной точки зрения смертного, я полагаю.
— Таким образом, это — часть тебя, но не весь ты. Он менее мощный.
Огоньки в глазах Боба задумчиво сузились.
— Может быть... но любая вещь в целом не всегда равна сумме её частей. Случай для примера: ты. Ты не прикладываешь множества лошадиных сил к нужным отделам мозга, однако тебе удаётся добираться до сути вещей раньше, чем большинству.
Я направил на череп прямой взгляд:
— Так он сильнее тебя или нет?
— Я не знаю, — сказал Боб. — Я не знаю, что известно ему. Я не знаю, на что он способен. Тогда казалось — вся цель в ампутации этого. Теперь осталась большая дыра там, где оно обычно находилось.
Я фыркнул:
— Насколько большая?
Боб закатил глаза:
— Ты хочешь, чтобы я сказал в архаичных единицах измерения, или в метрических?
— Оцени примерное количество.
— Ну... Может быть, сто лет, оценивая в знаниях.
— Проклятье, — сказало я тихо. Я знал, что Боб однажды принадлежал некроманту по имени Кеммлер. Кеммлер сразился с целым Белым Советом в тотальной войне. Дважды. Они убили его семь раз в течение обеих войн, но его не брало до седьмого раза. Обычно упоминаемый как наиболее могучий маг-отщепенец второго тысячелетия, Кеммлер в какой-то момент обзавёлся черепом, населённым духом интеллекта, который служил его помощником.
В конце концов, когда Кеммлер всё же был окончательно повержен, череп был увезён контрабандой прочь с места действия Стражем, звавшимся Джастином ДюМорном — тем самым Джастином, который усыновил меня и учил, чтобы вырастить в чудовище, и который, в конечном счёте, решил, что я недостаточно сговорчив, и попытался убить меня. Дела пошли не так, как он планировал. Вместо этого я убил его и сжёг дотла его дом вокруг его тлеющего трупа. И я забрал тот самый череп, спрятал от Стражей и компании, и назвал его Бобом.
— Что, совсем скверно? — спросил Баттерс.
— Плохой парень владел черепом некоторое время, — сказал я. — Большой срок у тёмного суперзлодея. И теперь та память Боба потеряна — вероятно, всё, что он узнал, служа ассистентом парню, который был, почти несомненно, сильнейшим волшебником на планете — достаточно сильным, чтобы открыто игнорировать Белый Совет в течение десятилетий.
— В смысле... он многому научился там, — сказал Баттерс.
— Вероятно, — сказал Боб бодро. — Но всё, вероятно, ограничено только слишком разрушительным, ядовитым, опасным материалом. Ничего важного.
— Насколько оно неважное? — писклявым голосом спросил Баттерс.
— Разрушать легко, — сказал Боб. — Чёрт, да всё, что вы должны сделать, чтобы уничтожить что-то — подождать. А вот сотворение... Вот это — трудно.
— Боб, ты можешь взять на себя Злого Боба?
Глаза Боба нервно заметались.
— Я бы... я бы предпочёл не пытаться. Я действительно, действительно предпочёл бы не пытаться. Вы даже не представляете. Тот я был безумным. И фанатичным. Чего он и добивался.
Я вздохнул.
— Ладно, у нас теперь ещё один повод для беспокойства. А между тем, я до сих пор не знаю проклятых обстоятельств своего убийства.
Баттерс привел Дорожного Бегуна на остановку и установил стояночный тормоз.
— Ты не знаешь. Но мы знаем. Мы на месте. Пошли.
Глава восемнадцатая
Скрипя зубами, я вылез из машины Баттерса и остановился оглядеться. Выпавший снег был глубоким, и насыпи по обеим сторонам дороги были словно гигантские версии снежных бастионов, которые каждый год появлялись на заднем дворе Карпентеров. В общих чертах они всё изменили — но кое-что осталось знакомым.
Я остановился и за полминуты медленно обернулся по кругу. Мне удалось заметить пару мимолетных теней, легко скользящих по снегу — волки. Слова Мёрфи о том, что она пошлет тени сопроводить Баттерса к дому, теперь имели намного больше смысла. Я смотрел, как один из волков растворился в темноте между парой полузнакомых сосен и лишь тогда начал понимать, где мы находимся. К тому времени Баттерс достал Боба из контейнера в машине и снова нёс его в корпусе прожектора. Он освещал всё вокруг, пока не увидел меня, затем спросил:
— Гарри?
— Это мой дом, — сказал я спустя секунду. — В смысле... здесь был мой дом.
Всё изменилось.
На месте, где раньше стоял старенький пансионат — мой дом, выросло новое здание. Оно оказалось в четыре раза выше и выполнено в странно-кубическом стиле. Стены выдвинулись на лужайку ещё дальше, чем те, что были у предшественника, оставив от двора полосу лишь немного шире, чем мой шаг.
Я подошёл достаточно близко, чтобы прикоснуться к стене и проникнуть рукой в неё. Болело, но как бы далеко я не протолкнул руку, боль не менялась. Это не было облицовкой. Здание построили из камня. Я не шучу. Грёбаный камень. Может, базальт? Я не каменщик. Он был тёмно-зелёным, с прожилками и нитями зелёного и серебристого, пронизывающими его насквозь, но видимыми мне лишь вблизи.
Окна были узкими, может быть, девять дюймов в ширину — и глубокими. На окнах, выходящих на улицу, были решётки. Я заметил ещё больше решёток на окнах, выходящих во двор, и между ними был, по крайней мере, фут. Крыша была выложена блоками в шахматном порядке — настоящие, Боже ты мой, амбразуры. И в качестве главного украшения, горгульи сидели на корточках по углам и в середине каждой стены, начиная со второго этажа и заканчивая тремя рядами всё более уродливых скульптур на крыше.
Кто-то превратил руины моего дома в долбаную крепость.
Мемориальная доска над подобием центрального входа гласила: ОБЩЕСТВО СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО.
Баттерс проследил за моим взглядом.
— А, — сказал он. — Ну да. Мы дали название потому, что если вообще ничего не делать, то этому городу ничего не светит в будущем. Я хотел, чтобы название было «ОБЩЕСТВО БУДУЩЕГО ПОРЯДКА» —только ради аббревиатуры, но меня провалили при голосовании.
— Адские колокольчики, — сказал я и прикинул в уме: чтобы возвести на руинах пансионата это сооружение, работы надо было начинать чуть ли не в момент моей смерти. Вообще-то, строительство из камня достаточно дорого из-за сложности и длительности работы. По размерам это здание было с небольшой замок. На его постройку должны были потратить чёртову прорву времени — но управились за шесть месяцев. Возможно — значительно меньше, учитывая погоду.
— В это здание вбухали кучу денег.
— Мдас, — сказал Баттерс и подошёл к двери. — Потрись тут немного и, как и все мы, воспримешь это как должное.
Он набрал последовательность чисел на расположенной возле двери клавиатуре, которая издавала при нажатии тихие пощёлкивающие механические звуки, которые напомнили мне о печатных машинках, снова засунул руки в карманы и замер в ожидании.
Спустя минуту из динамиков послышался басовитый голос с сильным акцентом.
— Кто там?
— Баттерс, — ответил он. — Со мной призрак Дрездена. Привет, Свэн.
Из динамика раздался грохочущий звук.
— Уолдо, — сказал он, произнося это, как «Волдо». — Ночью небезопасно. Однажды ты наткнёшься на лису, и она съест тебя.
Динамик изверг взрыв смеха — очевидно, около двери стояло несколько человек.
Баттерс не засмеялся, но усмехнулся.
— Я просто постараюсь застрять у неё в горле, пока ты будешь тащить свою толстую задницу и спасать меня, Свэн.
Смех стал громче, и задыхающийся голос сказал что-то на языке, пришедшем откуда-то из Северной Европы. Затем раздался щелчок, и Баттерс открыл дверь. Я было собрался последовать за ним — и вовремя вспомнил сначала поднести руку, чтобы проверить вход. Моя рука беспрепятственно прошла сквозь двенадцать дюймов камня и натолкнулась на что-то, твёрдое, словно кирпичная стена, в том месте, где вход в помещение открывался в холл.
— Эм... Баттерс, — сказал я.
Он стукнул себя по лбу.
— Точно, прости. Пожалуйста, заходи.
Невидимая стена исчезла, и я потряс головой.
— У этого места есть порог. Здесь кто-то живёт?
— Целая куча-мала, — подтвердил Баттерс, и мы вошли. — Многие паранетчики здесь останавливались, когда у них не было укромного места для ночёвки. Ну, когда они бывали проездом. Венатори, когда они нас навещали. Ну и всё в таком духе.
Я почувствовал внутри себя волну гнева, не имеющего причины, но оттого не менее реального.
— Мой дом — это... сверхъестественная ночлежка?
— И склад оружия! И тюрьма! — сказал Боб с энтузиазмом.
Оказывается, призраки могут негодующе бормотать.
— Тюрьма?
— И детский сад! — продолжил Боб
Я остановился и вскинул руки вверх.
— Детский сад? Детский сад?
— У людей есть дети, парень. И у них есть работа, — сказал Баттерс спокойным тоном. — Фоморы вовсе не против вовлечения в свои дела детей. Дети, которым грозит опасность, приходят сюда в будние дни. А сейчас заткнись, Боб. И умерь прыть, Гарри. Люди нуждаются в этом месте.
Я пристально посмотрел на Баттерса и изучал его с минуту. Маленький парень проделал большой путь от несколько робкого и неуверенного человека, которого я впервые встретил несколько лет назад. Прежний Баттерс никогда не сказал бы мне ничего подобного.
Или, может быть, он оставался всё тем же парнем. Баттерс пёр напролом в поисках правды, даже когда это стоило ему работы и пребывания в психушке. Он был человек с принципами.
И, вероятно, он был прав. Это место больше не было моим домом.
Мы миновали пост охраны, после того как гудок сигнализации пропустил нас через ворота. Там находились четверо самых здоровенных и крепких на вид мужчин, что я когда-либо видел. Они носили байкерские косухи — и мечи. Их мышцы выпирали под кожей, бороды ощетинились, а их одинаковые светло-голубые глаза проследили за нами со спокойным вниманием.
— Эйнхерии, — тихонько сказал Баттерс. — Воины Валгаллы, если не врут.
— Не врут, — ответил я так же тихо. — Где вы их достали?
— Марконе. Они недёшевы.
— Опять он.
Баттерс пожал плечами.
— Мне этот тип тоже не нравится, Гарри. Но он достаточно умён, чтобы понимать, что, если Фоморы захватят контроль над улицами, то, само собой, они первым делом избавятся от него.
— Слишком просто, — сказал я. — Слишком легко. Он продолжает играть с тобой в какую-то игру.
Мы пошли через другую дверь, а затем вверх по лестнице, которая вела на второй этаж.
Место представляло собой один огромный зал, практически полностью лишённый внутренних перегородок. Там был маленький тренажёрный зал, включающий в себя душевые кабинки и боксёрский ринг. На ринге Мёрфи, одетая в свою уличную одежду, стояла лицом к человеку, который унаследовал часть своей ДНК от носорога — причём не так много поколений назад. Он был огромным, с хорошо развитой мускулатурой, его тёмные волосы и борода были заплетены в длинные косы. Он был одет в поношенные джинсы и ничего более. Верхняя часть его тела была покрыта ещё более тёмными волосами.
(Не как у вервольфов, или цирковых уродцев, или кого-то в этом роде. Просто волосяной покров верхней части тела окутывал его наподобие купола. Получался реальный такой, волосатый мяч.)
Баттерс застыл на месте в ожидании.
Мёрфи пристально смотрела на большого парня в течение нескольких мгновений, её тело было расслаблено, глаза не мигали. Он ответил таким же пустым взглядом. И они оба начали двигаться.
Не могу сказать, кто начал первым, но кулак Мёрфи устремился к паху здоровяка, который крутанул бедром, отклоняя удар, и, как только он вернул себе равновесие, его нога, согнувшись дугой и прикоснувшись к подбородку Мёрфи, скосила её. Она крутанулась прочь и приземлилась на пол.
Волосатый Мяч не колебался и секунды. Чертовски быстро для такого здоровяка он кинулся к партнёрше и попытался вбить свою пятку в её голову.
Мёрфи перекатилась и избежала удара, но он не отставал, и ей пришлось перекатываться дальше, чтобы избежать его твердокаменных пяток. Она столкнулась с ограждением боксёрского ринга и резко изменила направление своего движения, начав двигаться прямо на него.
Она уклонилась от очередного удара, выполнив «ножницы» ногами на его коленях, и вывернувшись всем телом, обрушила его на ринг. Волосатый Мяч рухнул медленно, как огромное дерево. Когда он приземлился, канаты боксёрского ринга содрогнулись.
Мёрфи поднялась на четвереньки, вскарабкалась по канатам ринга и обрушила свою ногу на голову Волосатого Мяча. Он уклонился, но её удар изменил направление: нога пошла вверх и резко вниз, обрушив пятку как топор на руку, которой волосатик пытался поддержать свой вес. Хрустнули кости.
Волосатый Мяч завыл, с трудом поднялся на ноги и, широко качаясь, пошёл на Мёрфи. Она уворачивалась и гасила удар за ударом, но в какой-то момент резко развернулась и вогнала свою пятку в солнечное сплетение лохматика.
Удар качнул его на шаг назад, но Мёрфи сократила дистанцию слишком близко и опрометчиво. Волосатый Мяч практически моментально оправился от фронт-кика, ответив боковым ударом и, поймав в захват её руку, провёл бросок с оборотом одной рукой, перебросив партнёршу через канаты ринга и впечатав в ближайшую стену. Она врезалась в стену с воплем и свалилась наземь.
— Мертва, — прорычал я, сжав кулаки. Я начал двигаться и сделал три или даже четыре шага, прежде чем понял, что мне не удастся вмазать парню. Или разнести его. Или послать на отдых в другую реальность. Чёрт, я не мог даже выпрыгнуть перед ним и выкрикнуть «Бууу!»
— Гарри, подожди, — зашипел Баттерс. — Всё в порядке.
Медленно двигаясь, Мёрфи сама поднялась с пола. Когда она это сделала, огромный Волосатый Мяч подошёл к краю ближайшей стороны ринга, придерживая свою правую руку левой. Мёрф отряхнула пыль со своей одежды и повернулась к нему. Взгляд голубых глаз был уравновешен и спокоен, губы застыли в лёгкой улыбке. Зубы были белоснежными, и густая красная кровь дрожала на нижней губе, которая разошлась под ударом. Она стёрла кровь рукавом, не отводя взгляда от Волосатого Мяча, и спросила:
— Три?
— Сломала все четыре, — сказал он, слегка двигая правой рукой в жесте демонстрации. — Вывела из строя мою лучшую руку, которой я держу меч. Хорошо. Если бы ты не так жаждала убийства, возможно, ты бы выиграла этот раунд.
Мёрфи фыркнула.
— Ты выпил плохого мёда, Скальди Скьельдсон.
Это заставило Волосатого Мяча улыбнуться.
— Завтра на мечах?
Мёрфи кивнула. Они на мгновение уставились друг на друга, как будто каждый из них ждал от другого неожиданного нападения, в ту же секунду, как только другой повернётся спиной. Затем, не почувствовав соответствующего сигнала между ними, они снова кивнули и одновременно отвернулись друг от друга, расслабившись.
— Баттерс, — пророкотал Скальди Волосатый Мяч. Если он действительно сломал пальцы, то было незаметно, что это сильно его беспокоит. — Когда ты собираешься взойти на ринг и тренироваться как мужчина?
— Примерно через пять минут после того, как получу работающий световой меч, — ответил Баттерс непринуждённо, вызвав огромное изумление у Волосатого Мяча. Затем маленький медэксперт кивнул Мёрфи и спросил:
— Мы можем поговорить в конференц-зале?
— Конечно, — сказала она. Она прошла по рингу и стукнула кулаком (левым) по Скальди. Потом она повела Баттерса и меня из гимнастического зала, по другому коридору, в длинный и узкий конференц-зал. Она закрыла за нами дверь, и Баттерс бухнул на стол фонарь Боба. Огоньки в его глазах снова вспыхнули, и я увидел реакцию Мёрфи, когда свет фонаря выявил моё присутствие.
Она слегка застыла, глядя на меня, её глаза отразили внезапную усталость и боль. Она сделала глубокий вдох через нос и закрыла глаза на секунду. Затем она сняла свою куртку, двигаясь осторожно, и сказала:
— Привет, Гарри.
Баттерс положил радио на стол, и я сказал:
— Привет, Мёрф.
Под курткой она была одета в тонкую, лёгкую водолазку из амортизирующей ткани — такой, как я видел на каскадёрах в деле, над которым работал немного спустя после того, как пришёл в бизнес. Так что её тренировки с полным контактом не были на самом деле настолько ужасными, как выглядели со стороны. Она, возможно, будет вся в синяках, но маловероятно, что удар об стену на самом деле сломает ей спину. Голову — возможно, но не спину.
— Ты в порядке?
Она дёрнула одним плечом с гримасой дискомфорта:
— Буду.
— Тот большой парень хорошо поработал над тобой, — буркнул я. — Кто-то должен расквасить ему физиономию.
Читать бесплатно другие книги:
