Пророки Брэй Либба
Сэм сидел за колченогим столом в темном подпольном баре где-то у морской верфи Бруклина. Основную часть публики составляли работяги и старые моряки, так что в воздухе стоял запах застарелого пота и дешевой выпивки. Сэм сел спиной к стене, чтобы можно было все видеть и контролировать ситуацию. Он наблюдал, как на пороге появился человек в мокром от дождя плаще, отряхнулся и прошел за соседний стол. Какое-то время они не разговаривали. Сэм положил на стол открытку.
Мужчина приподнял открытку, забрал лежавшие под ней пятьдесят долларов, убрал их и стал разглядывать картинку, вертя ее в руках. Затем вернул ее Сэму.
– «Проект Буффало». Утверждали, что его закрыли после войны. Но они так этого и не сделали.
– Что это?
Мужчина слегка покачал головой.
– Это была ошибка. Мечта, которая завела слишком далеко. Старая песня с печальным концом.
Сэм поджал губы.
– Я заплатил вам пятьдесят долларов. Вы понимаете, насколько тяжело было достать столько?
Мужчина поднялся с места и опустил шляпу пониже, чтобы его лицо оставалось в тени.
– Она еще жива, если тебя это волнует.
– Где?
– Существует правда, которую люди сами не хотят знать, поэтому нанимают таких, как мы. Чтобы можно было пойти потанцевать, спокойно поработать, вернуться домой к семье. Покупать себе радиоприемник, зубную пасту и прочую дребедень. Хочешь моего совета? Забудь обо всем этом, парень. Просто наслаждайся жизнью. Тем, что от нее осталось.
– Я не такой.
– Тогда я желаю тебе удачи.
– О чем вы? Вы собираетесь уйти и оставить меня ни с чем?
Человек закусил губу и быстро огляделся по сторонам, убедившись, что за ними никто не наблюдает. Люди вокруг были полностью поглощены своими делами. Достав из кармана дешевую отельную ручку, он написал на салфетке имя.
– Хочешь получить ответы? Тогда вот с чего стоит начать.
Сэм посмотрел на имя и гневно сжал зубы.
– Это что, шутка?
– Я же сказал, что тебе лучше забыть об этом.
Мужчина пошел к выходу и растворился в дождливой ночи.
Сэм сидел и смотрел в одну точку. Ему захотелось сломать что-нибудь. Напиться в стельку и швырять бутылками в луну. Еще раз посмотрев на имя на салфетке, он сложил ее и убрал в карман. Он найдет маму и выяснит правду, чего бы это ни стоило и как бы опасно ни было. И не важно, кто может пострадать на его пути.
К нему повернулся один из посетителей бара. «Ты меня не видишь», – прорычал Сэм, и человек послушно посмотрел сквозь него. Сэм, незамеченный, двинулся к выходу, по пути собирая чужие бумажники.
Сильный ветер завывал над брусчаткой Дойерс-стрит, раскачивая бумажные фонарики Чайного Дома. В задней комнате девушка с зелеными глазами, ахнув, вышла из транса.
– Что там? – спросил ее старик. – Что ты видела?
– Ничего. Я ничего не видела.
Он нахмурился:
– А мне сказали, что ты можешь путешествовать во сне, говорить с духами.
Она равнодушно пожала плечами и забрала его деньги.
– Возможно, духи не хотят иметь с вами ничего общего.
– Я уважаемый человек! – вскричал он.
– Посмотрим.
– Ты лгунья! Бесстыжая полукровка! – бросил старик. Выходя из комнаты, он хлопнул дверью с такой силой, что затряслось стекло в окнах.
Из кухни вышел молодой парень и испуганно посмотрел на нее.
– Ты же говорила, что сможешь заставить духов держаться подальше.
Вздохнув, она посмотрела в окно.
– Я ошибалась.
Мэйбел с трудом могла заниматься – отвлекал шум в соседней комнате. Родители опять устраивали собрание. Разговор начал приобретать напряженные нотки, и Мэйбел уже знала – они проспорят до рассвета.
– Мы не одобряем насилия, – сказал мистер Роуз. – Мы за мирные реформы, а не революцию.
– Без революции невозможны реформы. Посмотрите на Россию, – сказал кто-то с сильным акцентом.
– Да, посмотрите на Россию, – сыронизировал еще один. – Полный хаос.
– А как же рабочие? Если мы не будем держаться вместе, то потерпим поражение. В единстве наша сила.
Мэйбел выглянула из своей комнаты, чтобы понаблюдать за их разговором. Комната была полна дыма и людей. Повсюду валялись разбросанные буклеты и листовки. Мама рассказывала об условиях на швейной фабрике, где не заботились о женщинах.
– Прямо как на фабрике «Трайангл», – говорила она.
Мэйбел с удивлением увидела, что на диване сидит симпатичный парень и смотрит прямо на нее. Его лицо почему-то было ей знакомо. Мэйбел вернулась к себе и вышла на пожарную лестницу подышать свежим воздухом. Спустя мгновение открылось соседнее окно, и к ней присоединился молодой человек.
– Помнишь меня?
– Ты с Юнион-сквер, – осенило Мэйбел. – Ты меня спас.
Он протянул ей руку:
– Артур Браун.
– Мэйбел Роуз. – Она пожала ее.
Он хитро улыбнулся:
– Знаю.
– Разве ты не должен сидеть вместе с остальными?
– Ближайший час они потратят на споры, которые ни к чему не приведут. – Он засмеялся, и Мэйбел улыбнулась. В основном, их встречи действительно так и проходили. – В конце концов они решат составить еще одну речь или опубликовать заявление в газете. Может быть, решат объединить рабочих из доков для пикета-другого.
– Неужели это неправильно?
– Они считают себя радикалами, но на самом деле это не совсем честно.
– А ты – честный, получается? – Мэйбел показалось, что ее родителей несправедливо оскорбили. – Ради блага других мои родители принесли в жертву многое.
Артур Браун посмотрел на нее прямым, твердым взглядом.
– Включая собственную дочь?
Он нанес ей удар прямо в сердце. Мэйбел почувствовала, как заливается краской.
– Это прозвучало грубо.
– Да, действительно. Прошу прощения. Они ведь хотели как лучше.
Мэйбел склонила голову набок.
– Но?..
Артур улыбнулся, словно извиняясь.
– Бывают такие времена, когда для осуществления изменений требуется помощь. Собралась небольшая группа людей, которая хочет осуществить эти изменения как можно быстрее. Своим путем. Если захочешь как-нибудь с нами встретиться, будем рады. Нам нужна такая умная девушка, как ты.
– Я обычно помогаю родителям, – строго ответила Мэйбел.
Он кивнул:
– Конечно. Забудь о том, что я тебе сказал. Это не должно быть официальной встречей. Тут рядом есть кафешка, где делают лучшие коктейли с содовой в округе. Ты любишь коктейли с содовой?
У него были огромные карие глаза теплого оттенка. Мэйбел ощущала приятный электрический ток, когда заглядывала в них.
– Разве их любят все подряд?
Он полез за пазуху, и из-под его куртки блеснул вороненый край пистолета.
– Вот. Возьми мою визитку.
Мэйбел во все глаза уставилась на простой черный шрифт. АРТУР БРАУН.
– Тебя правда так зовут? – спросила она.
Он слегка ухмыльнулся:
– Сейчас – да.
Мэйбел поежилась на прохладном воздухе.
– Мне пора продолжать занятия.
– Был очень рад знакомству, Мэйбел Роуз.
Он учтиво коснулся шляпы и придержал для нее окно, когда она полезла назад к себе, затем вернулся в гостиную, где спор, как уже было ясно, грозил продолжиться до поздней ночи.
Из своей комнаты, как из укрытия, она смотрела, как Артур Браун делает какие-то страстные замечания и ремарки в споре. Он говорил с редкостной для молодого парня уверенностью и жесткостью. В одно мгновение Артур поймал ее взгляд и улыбнулся. Мэйбел смутилась и быстро убралась восвояси. Оставшись наедине с собой, она задумалась на мгновение, потом открыла потайной ящичек в своей музыкальной шкатулке и положила туда визитку Артура.
В захламленной квартире старого Беннингтона мисс Адди отпрянула от окна и принялась метаться по комнате, пытаясь придумать, что делать дальше. Потом она позвала сестру.
– Подожди, я переоденусь, сестрица!
Спустя пару минут она показалась в старой ночнушке и фартуке.
– Пора.
Мисс Лилиан принесла из кухни пятнистого кота по имени Феликс, который был плохим мышеловом – какой стыд! Он безвольно висел в ее руках, напившись сливок с опиумом. Старуха положила его на стол, застеленный газетами. Напевая что-то, мисс Адди полезла в ящик и достала кинжал, очень старый и не менее острый.
– Какая милая песня, сестра. Как она называется? – спросила Лилиан.
– Я услышала ее по радио. Ее исполняла певица с сопрано, но ее голос мне не понравился. Слишком пронзительно.
– Часто проблема именно в этом, – поддержала ее Лилиан. – Мы готовы?
– Время настало, – сказала мисс Адди. Мисс Лилиан крепко схватила Феликса. Его маленькое сердечко забилось сильнее, он попытался высвободиться, но был слишком одурманен.
– Скоро все пройдет, котик, – успокоила его мисс Лилиан. Закрыв глаза, она заговорила длинными путаными фразами, старыми, как время, а мисс Адди вонзила кинжал коту в брюхо и сделала нужный надрез. Кот замер. Она сунула руку в брюшную полость животного и достала его внутренности, вывалив их в миску. Немного крови попало на фартук, и она радовалась, что не поленилась переодеться. Нахмурившись, она смотрела в миску. Лилиан оставила окровавленное тельце кота и подошла к ней.
– Что там, сестра?
– Они уже идут, – сказала мисс Адди. – Ах, дорогая сестра, они идут.
В тишине музея Уилл одиноко сидел за столом, единственной компанией ему была зеленая настольная лампа. До этого он успел заметить простенький седан, припаркованный через улицу, и сидевших в нем двух мужчин в строгих темных костюмах, которые вели слежку. Один из них грыз орешки из бумажного пакетика, а шелуху выбрасывал в окно. Уилл закрыл музей и, беззаботно насвистывая, сходил к ближайшему автомату за кофе и сандвичем, к которым едва притронулся. Только увидев, как седан уехал, он вернулся в музей и нахмурился, когда заметил, что тоненький кусок целлофана, оставленный им в дверном проеме, был разорван. Уилл провел медленный и тщательный обход всего здания, осмотрел каждую комнату. После инвентаризации он убедился в том, что ничего не пропало. Пока. Это была просто безобидная проверка.
Вытянув шею, Уилл посмотрел на фреску на потолке, где ангелы и демоны замерли над холмами, равнинами, индейцами, патриотами, первопроходцами и иммигрантами Нового мира. Потом при мягком свете зеленой лампы он прошел к дальней полке и взял толстенный том Декларации независимости в кожаном переплете. Из ее страниц он достал старый выцветший конверт с печатью в верхнем правом углу:
ФЕДЕРАЛЬНОЕ МИНИСТЕРСТВО ПО РАБОТЕ С ПАРАНОРМАЛЬНЫМИ ЯВЛЕНИЯМИ, 1917
Он открыл файл на первой странице.
Конфиденциальный меморандум для Уильяма Фицджеральда, Джейкоба Марлоу, Ротке Вассерман, Маргарет Уолкер.
Совершенно секретно.
«Проект Буффало»
Уилл сел за стол и перечитал весь файл от начала до конца. Закончив, он откинулся на спинку стула и уставился в никуда.
Уилл просидел так очень долго.
Глава 64
Человек в цилиндре
Земля была настоящим даром, идеей свободы, выстраданной из всеобщего устремления беспокойной нации, склонной мечтать. Каждый камешек, каждый приток реки, восход и закат казались прекрасным приобретением и гарантией еще большего счастья. Земля процветала. Реки несли свои чистые воды. Багряные пики увенчивали сочные зеленые равнины. Рощи вязов и дубов, могучих лесов и хвойных боров пели от ветра на холмах, плавно изгибавшихся к полянам. Вдоль дорог высились телефонные столбы, их провода растягивались над полями, тонкими орудиями связи. Хлипкие живые изгороди из кустистого орешника, ограждавшие фермы, изгибались вокруг красных бараков и ветряных мельниц. Кукуруза слегка шелестела на теплом ветру.
В городах вдоль главных улиц выстроились церковные колокольни, парикмахерские, палатки с мороженым, уличные площадки, лавки мясника, пекарни, свечные мастерские, поляны с газоном, идеальным для пикников. На дальних окраинах городов высились изгибы мостов, красиво отражавшихся в водах рек, изобилующих рыбой, что может сгодиться и на стол королю. В зеленых поместьях трудолюбивые женские пальцы возились с иголкой, вышивая ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ или БОЖЕ, БЛАГОСЛОВИ АМЕРИКУ. Мужья обмахивались сложенными газетами, споря о том, был ли каждый человек создан по образу и подобию творца, заведен, как игрушка, волшебным ключиком и отправлен играть свою роль в хитросплетениях таинственных судеб, где все тем не менее было предрешено; или же он выполз из болота и грязи в тропических джунглях и дикие звери были ему братьями, естественный эксперимент в мире свободного выбора и любых вероятностей. Они не приходили к вердикту.
Дорогам нужно было больше пространства. Они росли, вытягивались и ветвились, рычали и завоевывали. Проходили по открытым бескрайним степям, мимо антилоп и оленей, мимо диких быков, мимо племен, вытесненных на окраины, ибо у каждой нации должна быть своя резервация. Они двигались вдоль железных дорог, великих позвоночников прогресса. Пение цикады смешивалось с визгом парового свистка, гулом кирпичных фабрик, выпускавших мокрых от пота работников в пять вечера и снова поглощавших их в семь утра. Шахтеры, крякая и хрипя, добывали уголь глубоко под землей, не сводя глаз с канареек. На западе из твердой породы била нефть, пачкая все вокруг себя деньгами. На хлопковых плантациях те, что вечно плачут, оставили свои арфы под деревьями.
Дороги протягивались к городам. Сверкавшим городам, переполненным амбициями, жаждой коммерции и богатства, золотым чертогам пророков бизнеса, полным рекламных щитов с рассказами о Уолл-стрит, сладостными обещаниями Мэдисон-авеню: «Врачи рекомендуют “Лаки Страйк” – они созданы для вашего удовольствия!», «Двигайтесь в ногу со временем! Королевские авиалинии», «Вы не сможете обойтись без зубного крема “Колгейт”», “Студебеккер” – автомобили с репутацией!». Люди возводили монументы великим деятелям, построившим нацию, возглавлявшим армии, заключая свою веру во мрамор и гранит. Люди создавали идолов, чтобы свергнуть их, обожествляли их телеграфными лентами, благословляли щедрыми слезами прибыли и убытков, приносили жертвы из одноразовых предметов – в хороводе безоблачных, беззаботных времен, которым, казалось, не будет конца, и земля походила на тучного тельца.
Небо клонилось к закату, звезды еще не показались в вышине. Беспокойный ветер шуршал верхушками деревьев. На черные ходы выходили матери и звали своих детей, игравших в прятки или салочки, на вечернюю молитву и к ужину. Дети капризничали, но матери оставались непреклонными, и игры откладывались до завтра. Загорались уличные фонари. Фабрики, школы, суды и церкви затихали. Мягким бальзамом забытья на землю опускался пушистый туман.
А на кладбищах мертвые спали с открытыми глазами.
Из тумана на землю шагнул седой человек в цилиндре и огляделся вокруг. Он не был здесь некоторое время, и в его отсутствие многое переменилось. Всегда меняется многое. Его выцветшая кожа напоминала крылья ночного мотылька, глаза были черны, нос заострен, а губы – тонки, как новая мысль. Его старый плащ развевался на нем, как недошитый саван. Он стряхнул пыль с многочисленных складок, и вокруг принялись кружить вороны, крича среди облаков о нарождающемся в небе шторме. И он шепотом заговорил с воронами. Потом обратился к деревьям и камням, рекам и холмам. Он говорил на всех языках и даже на том, что превыше всех слов.
Мертвые слушали его, лежа в своих могилах.
Седой человек прошел по медово-желтому полю, подставляя свои потрескавшиеся ладони так, чтобы их гладили колосья. В его заношенном до блеска цилиндре отражалась вся земля. Неподалеку кролик скакал с кочки на кочку, подозрительно принюхиваясь. Он с любопытством приблизился к самому ботинку седого человека, и тот легко поймал его и поднял за загривок. Кролик принялся дергаться и извиваться. С грацией и стремительностью сказочного волшебника седой человек пропустил пальцы прямо через шкуру и плоть животного, словно они не были преградой, и извлек его маленькое сердце, еще продолжавшее биться. Кролик дернулся еще пару раз и затих. Седой человек сжал сердце в своем сухом кулаке. На плодородную землю упали капли крови.
И мертвые услышали.
Он закрыл глаза и вдохнул свежий воздух, наслаждаясь его сладостью. Сердце кролика продолжало биться на его ладони.
– Пришло время, – сказал седой человек голосом таким же старым, как и его заношенное пальто.
Сердце упало на землю. Он запрокинул голову и воздел окровавленные руки к серо-синему небу. Над ним стали клубиться облака. Поднялся ветер и стал пригибать колосья к земле. Человек стал произносить слова, и на кончиках его пальцев засверкала молния. Она поднималась все выше и выше. Скоро все небо осветилось яростным огнем, и разряд молнии поразил сухое одинокое дерево. Оно тут же занялось ярким огненным сигналом на охре бескрайних полей, не видный никому кроме ветра, не слышный никому, кроме просыпающихся мертвецов.
Человек в цилиндре пошел через поле в сторону спящих деревень и городов, фабрик и плантаций, железных дорог, телефонных столбов и телеграфных лент, к монументам героев, к людям, мучимым неутолимой жаждой и разочарованием. Вокруг него вспыхивал свет, а земля на его пути оборачивалась в черный пепел.
Глава 65
Сидя на вершине мира
Стоя на опушке леса, Джеймс поманил ее к себе. Эви слышала собственное дыхание, пока шла за ним по заснеженному лесу. Приятно пахло хвоей, воздух был свеж и прозрачен, и, даже будучи во сне, Эви поняла, что все изменилось. Все было не так, как всегда. Она еще никогда не слышала своего дыхания, не могла чувствовать запахов. Эви провела рукой по стволу дерева, и шершавая кора слегка царапнула ей ладонь. Как и раньше, она прошла за Джеймсом на поляну с обреченными солдатами. Она посмотрела направо. Там туман слегка расходился, и можно было различить что-то похожее на зазубренную крышу и башенки. «Замок?» – подумала Эви.
Сержант потушил сигарету, и Эви захотелось крикнуть ему, предупредить, что нужно спасаться, бежать отсюда. Но она не могла: она была лишь наблюдателем в собственном сне. Когда разгорелась вспышка взрыва, ей показалось, что она была ярче и сильнее обычного. Эви вылезла из окопа и побежала по поляне кровавых тюльпанов. Джеймс уже ждал ее. Даже во сне она вся подобралась, ожидая, как он снимет противогаз и окажется изуродованным призраком.
Джеймс медленно поднес руку к своей маске и снял ее. Но в этот раз он остался, каким Эви его помнила – красавцем, ее золотым братцем, любимым сыном родителей. Он раскрыл рот, и Эви приготовилась к очередному ужасу.
Он улыбнулся.
– Привет, старушка! – Она не слышала этого голоса десять лет. – А они все-таки не должны были делать это.
Ахнув, Эви проснулась в холодном поту. У нее тряслись руки. Он заговорил с ней! Дышать. Ей нужен был воздух. Она вылезла в окно и поднялась по пожарной лестнице наверх. Ночной ветер своим дуновением осушил ее пот. Ей стало холодно – уже наступил ноябрь, лету пришел конец, – но она не могла найти в себе силы спуститься вниз и досмотреть этот странный сон. На краю Центрального парка какой-то пьянчужка зигзагами перемещался по дороге, плача и крича имя девушки. Время от времени он воздевал лицо к небу, словно надеясь на милость неведомого божества, а потом в отчаянии тряс головой.
Сзади кто-то пошевелился, и Эви подскочила от неожиданности. К ней подошел Джерихо, одетый в куртку поверх пижамы, с книгой в руках.
– Извини. Я не хотел тебя побеспокоить, – сказал он.
– Это невозможно – я и так обеспокоена до предела.
– Ты дрожишь.
– Все в порядке.
– Нет, еще нет. – Он снял куртку и укутал ее плечи.
– Но теперь ты сам замерзнешь.
– Я не очень это чувствую.
– Ой, – поняла Эви.
– Тебе опять снился сон?
Она кивнула.
– Все изменилось. Он заговорил со мной, Джерихо. Он посмотрел прямо мне в глаза и сказал: «А они все-таки не должны были делать это».
– Кто «они» и что сделать?
– Я не знаю. Но я не могу избавиться от чувства, что это больше, чем просто сон. Он пытается сообщить мне нечто очень важное.
– А может быть, ты просто по нему скучаешь. Мне до сих пор иногда снится семья.
– Может быть.
Джерихо взял ее за руку. От его прикосновения по ее телу будто пробежал ток, но она постаралась не обращать внимания.
– Я не думал… Я не осмеливался надеяться на то, что ты поймешь. Я боялся, что ты посчитаешь меня уродом.
– Мы все в той или иной степени уроды. Можем даже подрабатывать в парке аттракционов. Посмотрите на манхэттенских неудачников! Детям и беременным женщинам вход воспрещен. – Она горько засмеялась, вытирая рукой набежавшие слезы.
– Я думал, что совсем одинок. Что я отличаюсь от других. Но ты тоже не такая, как все. – Он смотрел на нее как-то по-другому. – Я уже очень давно хотел умереть. Я думал, что внутри уже все равно умер, что они убили меня, когда сделали машиной. Но теперь я не чувствую себя мертвым. – Он приблизился к ней и положил руку ей на спину. – Теперь я знаю, чего хочу.
– Чего? – шепнула Эви.
В его поцелуе не было ни капли сомнения или робости. Он коснулся ее губ со страстной настойчивостью. Эви почувствовала, будто проснулась и ожила.
Она оттолкнула его.
– Я не могу.
– Но почему? – Он нахмурился. – Это из-за того, что я – такой?
Она покачала головой:
– Из-за Мэйбел.
Джерихо посмотрел ей в глаза:
– Но мне не нужна Мэйбел. Мне нужна ты. Только скажи мне, что не хочешь, чтобы я тебя целовал, и я не стану.
Эви ничего не сказала. Тогда он притянул ее к себе и поцеловал снова. Эви ответила ему, счастливая от того, что ощущает прикосновение его губ, его пальцев к своим волосам, что может обнимать его. Ведь так и работает мироздание? Ты мечтаешь о чем-то, а жизнь ставит тебе подлую подножку. Мэйбел хотела Джерихо, Джерихо хотел Эви. А Эви сейчас больше всего на свете хотела забыть обо всем. Этой ночью поцелуи ничего не значили. Уже завтра ручку мироздания повернут в другую сторону, шестеренки защелкают и пойдут в ход. Она еще могла планировать и решать что-то завтра или послезавтра. Но это происходило сейчас, и сейчас ей было это нужно. Ей был нужен он. Эви уткнулась головой в широкую грудь Джерихо и позволила ему взять себя на руки. Он поцеловал ее в макушку, и они стали смотреть на восток, где поднималось солнце, забрызгивая здания прозрачной, как акварель, надеждой.
Но что-то надвигалось на них. А что, она не могла понять. Что-то страшное. И она очень боялась.
– Все нормально? – прошептал Джерихо, коснувшись губами ее шеи.
– Да. Все зашибись, – соврала она.
На улице внизу пьяница перестал звать свою девушку. Он упал на колени, уткнулся головой в брусчатку и, плача, принялся напевать.
– Что мы потеряли, что мы потеряли…
Где-то в одном из безликих зданий включили радио. Эл Джонсон затянул радостным голосом, затмевая безысходность пьяницы на улице.
– Я сижу на вершине мира, сижу и гляжу, просто гляжу…
Солнце поднялось над горизонтом. Свет больно жег ей глаза.
– Поцелуй меня, – попросила Эви.
Он заключил ее лицо в свои ладони и поцеловал так, что весь мир вокруг поблек.
Послесловие автора
Немало исследований пришлось осуществить для того, чтобы выстроить мир «Пророков». На чтение книг, файлов, периодики и разглядывание фотографий было потрачено множество часов во всевозможных библиотеках. В процессе написания книги ни одного историка или библиотекаря не пострадало, но некоторые были замучены дурацкими вопросами. Я бесконечно благодарна этим чудесным людям за информацию и помощь.
И даже в этом случае «Пророки» в первую очередь остаются фантастическим романом. Для того чтобы хорошенько послужить музе писательства, мне пришлось смириться с некоторыми допущениями и неточностями. Вся ответственность за сознательный акт художественной халтуры полностью ложится на хрупкие плечи автора. («Художественная Халтура» – так называется очередная придуманная мной музыкальная группа. Скорее всего это постмодернистская хипстерская команда парней с разной степенью бородатости. Но я немного ушла от темы.)
Что за халтура, возможно, захотите вы спросить? На самом деле в Нью-Йорке существовал настоящий клуб «Хотси Тотси», которым заправлял знаменитый гангстер Легс Даймунд. Он находился рядом с Театральным Кварталом, а не Гарлемом. Но это название настолько меня очаровало, что я просто не смогла отказаться. В северном Манхэттене нет никакого секретного африканского кладбища или оно настолько секретно, что о нем не знаю даже я. Не существует и музея Зловещих Страшилок, и апартаментов под названием Беннингтон, в которых живут странные престарелые леди с кошками и вечно мигает свет.
Но многое из того, что вы прочитали, позаимствовано из исторических книг, и это касается самых ярких и запоминающихся деталей. Пропаганда евгеники была вполне реальной, и на ярмарках действительно устанавливали световые табло. Ку-клукс клан, Акт об исключении китайцев и Церковь Огненного Столпа – все они были вполне реальны в свое время. Очень часто бывает так, что самые ужасные монстры, которых способно породить наше воображение, уступают тем, что зарождаются в обществе из-за стремления людей следовать определенным целям.
Я старалась оставаться настолько точной и правдивой, насколько это было возможно при написании истории, сочетающей загадку, магию, монстров и нечто необъяснимое – или, как принято говорить у нас дома, то, что приходит после дождичка в четверг.
Существует множество безумно интересных источников, если вас заинтересует дальнейшее знакомство с историей этого периода. Полная библиография опубликована на сайте «Пророков»: www.thedivinersseries.com. Желаю вам ужасно приятного чтения.
Благодарности
В процессе между бестолковым возгласом «у меня появилась сумасшедшая идея» и сдачей книги «Пророки» в печать участвовало огромное количество людей. С моей стороны было бы неправильно не упомянуть об их бесценном вкладе.
Огромное спасибо всей команде отдела молодежной литературы издательства «Литл-Браун»: Мэган Тинли, Эндрю Смиту, Виктории Стэплтон, Зои Лудериц, Элейн Лоуренс, Мэлани Чанг, Лизе Мораледа, Джессике Бромберг, Фэй Би, Стефани О’Кейн, Рене Гелман, Шону Фостеру, Эдриану Паласьос и Гэйлу Дубинин.
Моему редактору, несравненной Альвине Линг, которая работает даже больше, чем Джеймс Браун (особенно теперь, поскольку он уже умер). Она правила этот манускрипт уверенной рукой с гениальной проницательностью и – время от времени – с перерывами на караоке. Заместителю редактора, Бетани Страут, за ее повышенное внимание к деталям и талантливое исполнение «Baby got back».
Моему агенту, Барри Голдблатту, который, как всегда, ведет себя как настоящий мужчина. Я бы сказала это, даже если бы мы не были женаты. Но – счастливая я – мы муж и жена.
Литературному редактору Джоанне Кремер, которая скорее всего является правительственным агентом, взращенным в секретной лаборатории с миссией исключения мельчайших ошибок в текстах. Нет никаких сомнений, что факт-чекер Элизабет Сигал происходит из той же самой лаборатории. Мои вечные благодарности, леди.
Я ничего бы не сделала, если бы не отчаянная храбрость моей замечательной ассистентки, которую так метко назвали Триша Реди. Она помогала мне абсолютно со всем, начиная с исследований и планирования до вычитки и встряхивания «Доктор Пеппера».
Не устаю восхищаться великодушием экспертов, готовых помогать растерявшимся писателям с исследованиями. Поэтому я должна упомянуть здесь непревзойденную Лизу Голд, богиню исследовательской работы. Мне очень хочется побыть эгоисткой и оставить ее только для себя, но она слишком прекрасна, чтобы ее прятать: www.lisagold.com.
В Нью-Йорке существует множество прекрасных библиотек и библиотекарей. Многие из них пришли ко мне на помощь, как настоящие супергерои, только без ярких трико. Передаю множество благодарностей и копию Райана Гослинга в натуральную величину для Кэрин Силверман из Высшей Школы Элизабет Ирвин и Дженнифер Хьюберт Свон из пансиона Литл-Рэд. Еще благодарности и фруктовая корзина уходят Эрику Робинсону из Нью-Йоркского Исторического Общества, Ричарду Вигелю и Марку Экману из Медийного Центра Пэйли, Виргилю Талаиду из Транспортного Музея Нью-Йорка, Кэрри Штумм и Бретт Дайон из архивов Транспортного Музея Нью-Йорка, сотрудникам Нью-Йоркской публичной библиотеки, Бруклинской публичной библиотеки и Шомбургского Центра изучения Черной Культуры.
Историки Тони Робинс и Джойс Голд вывели меня на прогулочный «урок истории» по Гарлему и Китайскому кварталу, невозможно выразить всю мою благодарность за то, что они нашли время. Доктор Стивен Робертсон из университета Сиднея, автор книги «Игра в числа: гарлемская лотерея в период между мировыми войнами» и блога «Электронный Гарлем», любезно согласился проконсультировать меня по вопросам игры в числа после своей лекции в Колумбийском университете. Музыкант Билл Зефиро оказался кладезем информации по музыке 1920-х годов.
Я должна передать пучок благодарностей своим бета-читателям: Холли Блэк, Барри Лига, Робину Вассерману, Нове Рен Сума и Трише Реди, за их бесценные замечания к ранним наброскам. С любовью передаю благодарности моим коллегам по перу, поддерживавшим меня на всех этапах этого нелегкого пути, слушавших мое нытье, отвечавших на вопросы и позволявших развивать всевозможные сюжетные ходы – и все это, не предлагая мне пилюлю с цианидом: Холли Блэк, Ку Бут, Кассандре Клэр, Гэйл Форман, Морин Джонсон, Джо Ноулс, Каре Ларо, Эмили Локхарт, Джошу Льюису, Барри Лига, Дэну Поблоски, Саре Райан, Нове Рен Сума и Робину Вассерману.
Спасибо, как всегда, моему сыну, Джошу, за его добродушное терпение и незаметное закатывание глаз: «как всегда, она все делает в последний момент». Ты молодчина, малыш.
И в последнюю, но не наименее важную очередь хочу поблагодарить замечательных бариста из бруклинского кафе «Рэд Хорс»: Криса, Деррика, Бианку, Аарона Джена, Джулию, Сета, Брента и Каролину, – которые обеспечивали меня таким количеством кофе, что их могли заподозрить в преступлении.
Если я кого-то забыла, пожалуйста, примите мои искренние извинения. В следующую нашу встречу злобно нахмурьтесь и не разговаривайте со мной, пока я не куплю вам шикарное сливочное мороженое с фруктами и сиропом.
Читать бесплатно другие книги:
