Скандал с герцогиней Боумен Валери
— Леди Беттина? — не снимая маску, спросила Кейт.
Черноволосая красавица прекратила смеяться над тем, что рассказывал ее кавалер, и повернулась к Кейт.
— Да?
Ясно, она не узнала Кейт. Слава богу!
— Я хочу принести вам свои соболезнования по поводу безвременной кончины герцога Маркингема.
Глаза леди Беттины сузились.
— Кто вы?
— Это не имеет значения. Я просто старый друг герцога.
Джентльмен, стоявший рядом, рассмеялся.
— Да, разумеется, это печально, что Маркингема застрелил его старый слуга, но тем не менее его уход — моя победа.
Кейт не узнала этого господина. Леди Беттина улыбнулась его остроте, а он наклонился и поцеловал ее в шею. Кейт лишилась дара речи. Не столько слова джентльмена показались ей жестокими, сколько то, что леди Беттина уже завела нового любовника! Господи, а Кейт еще жалела ее, думая, что она любила Джорджа, а оказывается, она уже нашла нового покровителя.
— О, какой вы нехороший, Кингстон, какой нехороший, — надула губы леди Беттина, шутливо хлопая веером своего кавалера. И, снова повернувшись к Кейт, сказала: — Да, дорогая, как видите, я никогда долго не соблюдаю траур. Жизнь так быстротечна. — Она рассмеялась и снова похлопала своего поклонника по груди.
Сердце Кейт сжалось от боли. Нет, не стоило вступать в спор с леди Беттиной и, тем более, снимать маску. Но Кейт чувствовала искреннюю жалость к Джорджу. Он верил, что леди Беттина любила его, а очевидно, она его просто использовала из-за титула и денег.
Не сказав ни слова, Кейт отошла от этой пары. Она закончила не только с ними, но и со своей прошлой жизнью, то есть с каждым, кто так или иначе, имел к ней отношение. Сегодня Кейт намерена веселиться. И… танцевать, решила она и быстрым шагом направилась к Лили.
— Я хочу танцевать, — шепнула Кейт на ухо подруге. — Я хочу одного — танцевать, танцевать и танцевать.
— Ну, если хотите, так танцуйте, — с улыбкой ответила Лили. Она похлопала по плечу Девона, и вскоре Кейт закружилась в танце с красивым маркизом, с улыбкой на устах и бокалом шампанского в одной руке. И внезапно все отступило и потеряло значение. Неважно, почему она оказалась здесь. Неважно, здесь ли Джеймс. Неважно и то, что леди Беттина оказалась столь отвратительной. Кейт хотела одного — забыть обо всем и вкусить чарующее веселье этой ночи. Да, именно этого она желала больше всего.
После трех танцев подряд с тремя разными кавалерами, Кейт решила отдышаться и сделать паузу. Она подошла к длинному столу, уставленному напитками и закусками, чтобы выпить еще один бокал шампанского. Толпа отделила ее от Лили, Энни и их мужей. И, учитывая то, что все кругом были одеты в маскарадные костюмы, совершенно невозможно было понять, кто есть кто.
И вдруг что-то ударило ее прямо в сердце. Кейт затаила дыхание. Джеймс здесь. Он здесь, где-то в толпе. Но она никогда не узнает его, никогда не найдет. Она представления не имела, как он одет. Какого цвета его маска. О, даже лучше, что она не знает. Если бы она знала, как он выглядит, без сомнения постоянно искала бы его среди толпы, надеясь, что сможет узнать его, поговорить с ним, о Господи, просто услышать его голос.
Кого она обманывает? Она уже ищет его. Прислушиваясь к каждому мужскому голосу, который долетал до нее, Кейт старалась распознать знакомый тембр. И когда какой-нибудь джентльмен проходил мимо, она вглядывалась в прорези маски, надеясь увидеть знакомые зеленые глаза. Кейт залпом выпила второй бокал шампанского. Да, это так. Она должна прекратить думать о Джеймсе. Прежде ей никогда не доводилось бывать на лондонском новогоднем маскараде и, скорей всего, никогда не доведется. И она должна веселиться.
Отойдя от стола с напитками, Кейт отправилась на поиски своих друзей, но остановилась, когда беседа одной пары привлекла ее внимание.
Она оглянулась через плечо. Нет, она не узнала ни даму в платье ужасающего красно-коричневого оттенка, ни ее пожилого спутника, костюм которого, видимо, должен был изображать персик, ибо был яркого персикового цвета, но остановилась как вкопанная.
— Да, но, если вы спрашиваете меня, моя дорогая, вряд ли это произойдет так быстро. Хотя ей следовало бы покинуть этот город как можно скорее, — говорил джентльмен.
— Я слышала, она остановилась в отеле? — с гримасой отвращения на лице проговорила леди.
— Ничего удивительного, — отвечал джентльмен. — Некоторые заведения не гнушаются принять любые отбросы.
Пауза. Дама пригубила шампанское.
— Между нами, я всегда думала, что это она убила его. Слуга мог признаться, но я ни на секунду не верю в это.
Джентльмен кивнул, его второй подбородок затрясся.
— Я согласен с вами, дорогая.
На глаза навернулись слезы обиды. Кейт хотела уйти, не слышать их разговор. Именно поэтому она не сможет войти в лондонский высший свет. Никогда. Даже если на ней будет маскарадный костюм. Ее там никто не ждет. Она хотела найти Лили и Энни, попрощаться и тихонько подняться наверх, в свою комнату. Зачем она вообще пришла сюда?
Кейт уже повернулась, чтобы уйти, когда высокий джентльмен в черном, с зеленой маской на лице прошел мимо. Он обратился к паре, которая только что говорила о Кейт.
— Пожалуйста, заверьте меня, леди Кранберри, что вы только что говорили не о вдовствующей герцогине Маркингем? — сказал он резким тоном.
Кейт замерла, не в состоянии сдвинуться с места. Она узнала этот голос. Такой проникновенный и такой родной. Джеймс. Она не обратила на него внимания, когда он проходил мимо, но сейчас ошибка исключена. Он был здесь и появился именно в тот момент, когда кто-то должен был встать на ее защиту. Кейт отошла к столу и взяла очередной бокал шампанского, стараясь не привлекать внимания к своей персоне. Гости, заинтригованные слишком громким голосом Джеймса, стали потихоньку собираться вокруг трех персон.
— Лорд Медфорд, это вы? — Леди Кранберри выпрямилась во весь рост, что, однако, не сделало ее выше.
— Да, — произнес он сквозь стиснутые зубы.
Кейт поспешила отойти в угол зала, зашла за пальму и с замиранием сердца следила за развитием скандала. Группа любопытных росла, но, слава богу, никто не обращал внимания на нее.
— А разве запрещается говорить о герцогине? — кашлянув, вмешался в разговор лорд Кранберри. — И вы смеете защищать эту потаскуху?
Джеймс вплотную подошел к лорду Кранберри и теперь возвышался над ним.
— Да, именно это я и делаю. — Он с трудом сдерживал себя.
Толпа, собравшаяся вокруг них, становилась все больше и больше.
Лорд Кранберри с воинственным видом расправил плечи и подтянул толстый живот, как будто бы хотел всосать его.
— Кажется, вы получили хороший урок, когда спрятали ее в своем доме, — пыхтел он, тряся вторым подбородком. — Я удивлен, как это леди Кэтрин пригласила вас сегодня? Наверно, она не очень внимательно просмотрела список гостей.
Джеймс уже не сдерживался, его голос был похож на угрожающее рычание.
— Что, черт побери, это означает? — спросил он.
— Только то, что если вы продолжите в том же духе, то получите по заслугам, — поддержала мужа леди Кранберри. — Каждый знает, что ваш городской дом пострадал, потому что вы взялись опекать эту преступницу.
Чеканя слова так, чтобы было слышно всем и каждому, Джеймс произнес:
— Зарубите себе на носу, вдовствующая герцогиня Маркингем лучше вас всех. Она добрая, щедрая, прелестная леди, которую ошибочно обвинили в преступлении и которая была полностью оправдана.
Лицо лорда Кранберри стало багровым, что никак не вязалось с его персиковым нарядом. Он пыхтел и запинался, не в состоянии подобрать нужные слова.
— Вы… вы… что ж… может, ее и оправдали, но это не доказывает…
— Вы безмозглый глупец! — бросил Джеймс. — И если я когда-нибудь еще услышу от вас плохие слова о герцогине, вы ответите мне за это. Понятно?
Лорд и леди Кранберри возмущенно вздыхали, охали и ахали. Они оглядывались вокруг, ища поддержки. Но, оказалось, все любопытствующие внезапно куда-то растворились, занятые собственными разговорами. И все выглядело так, будто они вовсе не наблюдали за перепалкой между Медфордом и четой Кранберри.
Джеймс повернулся к поредевшей группе гостей, держа в руке стакан бренди.
— Надеюсь, все слышали? Это ждет каждого из вас. Любой, кто неуважительно отзовется о герцогине, ответит мне.
Полное молчание.
Тогда Джеймс зашагал прочь. Пробираясь сквозь толпу, он направился к выходу из зала. А вся многолюдная толпа взорвалась морем шепота и предположений. Все присутствующие, казалось, говорили о нем. И о ней. О, он пришел и сделал это. Защитил ее. Блестяще, героически, смело защитил ее.
Кейт наблюдала за ним, и слезы наполняли ее глаза.
Глава 42
Она допила шампанское, надеясь, что это придаст ей отваги, и поставила пустой бокал на стол. Слезы слепили ее, пока она пробиралась сквозь толпу. Продвижение давалось с трудом, потому что люди, привлеченные громким скандалом, сплошной стеной двигались ей навстречу. И Кейт приходилось работать локтями, чтобы пробиться сквозь эту стену и не потерять из виду Джеймса. Она не раз ругала свои широкие юбки, которые мешали ей.
Наконец Кейт удалось продвинуться вперед, она прошла через открытые двери и вышла в холодный коридор. Где-то в глубине темного коридора мелькнул силуэт Джеймса, она видела, как он вышел на балкон. Подобрав юбки, Кейт бросилась бежать, ее синие туфельки выстукивали дробь по мраморному полу.
Коридор был такой длинный, что, когда она наконец-то достигла его конца, пришлось остановиться и отдышаться. Она опустила юбки и взялась за ручку французских дверей, открыв их, шагнула в сумрак ночи. Резкий промозглый ветер сразу же дунул в лицо, но она едва заметила это.
Джеймс стоял, облокотившись на балюстраду, со стаканом бренди в руке.
Он был так красив… так благороден и так… совершенен. Сердце Кейт болезненно сжалось. Она вряд ли поверила бы в это прежде, если бы не услышала слова, обращенные к Кранберри. Но это не были слова человека, который просто старался исправить что-то, что казалось ему неправильным. Нет, это были слова человека, который любил. Действительно любил. Любил ее? Неужели такое возможно? Каждое сказанное им слово обжигало ее сердце, и она не могла уехать, не дав им обоим еще один шанс.
— Джеймс, — тихо позвала она.
Он повернулся на звук ее голоса. Помолчал. И плотно сжал губы.
— Я не знал, что ты здесь.
— Я пришла с Лили и Энни, я… я слышала, как ты сказал…
— Кранберри сами не знают, что говорят. — Джеймс цедил слова сквозь стиснутые зубы.
— Джеймс. — Она потянулась к нему, дотронулась до его рукава. — Спасибо.
Джеймс передернул плечами и поднес к губам стакан с бренди.
— Ты уже благодарила меня, Кейт. — Сделав глоток, добавил: — И совсем не за что благодарить сейчас.
— Я всегда буду благодарить тебя.
— Насколько я слышал, ты завтра отбываешь на континент? — смерив ее взглядом, поинтересовался Джеймс.
Изо всех сил она старалась сдержать волнение. О Господи, она же все это предвидела. Сейчас решается их судьба.
— Это зависит от… — еле слышно проговорила Кейт.
Он пристально смотрел на нее.
— От того, хочешь ли ты все еще жениться на мне. — Ее голос совсем затих на последних словах.
Она не могла не видеть, как изменилось его лицо. Оно стало твердым, как камень, и сердце Кейт покатилось вниз.
— О чем ты говоришь, Кейт? — жестко спросил Джеймс.
Она вглядывалась в его лицо, стараясь найти хоть что-то, что могло дать ей надежду. Его зеленые глаза сейчас казались еще ярче от цвета маски.
— Джеймс, ты хочешь жениться на мне? — собравшись с духом, наконец, выговорила Кейт.
Он молча повернулся к ней спиной, отставил стакан и уперся руками в балюстраду.
— Хочу ли я? — спросил Джеймс, вглядываясь в сумрак ночи. — Проклятье, Кейт. Я хотел. Одному Богу известно, как я хотел.
— Но больше… не хочешь? — Кейт затаила дыхание, холодные слезы дрожали на кончиках длинных ресниц. Не могло же все измениться за один день? Не говоря о том, что несколько минут назад Джеймс с такой самоотверженностью встал на ее защиту. Он не может не любить ее.
Или может?
Он шумно выдохнул, еще одно белое облачко повисло в морозном воздухе.
— Да, Кейт, я просил тебя выйти за меня замуж, но ты отказала и ушла.
Она потянулась к нему, ухватила за рукав. И заговорила быстро-быстро, в страхе, что еще чуть-чуть, и она навеки потеряет его.
— Джеймс, я люблю тебя. Я просто не могла сказать тебе это раньше. Я не хотела испортить тебе жизнь. Не хотела позволить тебе погубить свою репутацию. Но несколько минут назад, — она указала рукой в сторону зала, — я поняла, что ты уже сделал это.
— Кейт, все, что я хотел, я уже тебе сказал. Что изменилось после Рождества? Разве ты не любила меня тогда?
— О, конечно, конечно любила. Просто не хотела причинить тебе боль.
Опустив глаза, Джеймс покачал головой.
— Ты не могла причинить мне боль.
Кейт стиснула руки, ногти впились в ладонь. Он говорит так, словно все в прошлом. Словно надежды больше нет. Кейт не могла смириться с этим. Что всегда говорила ей мать? Ничто так не лечит, как несколько глубоких вздохов. Кейт вздохнула и… выдохнула, и снова вздохнула и…
— Я не понимала этого тогда. Я думала… Лили рассказала мне, что весной ты делал ей предложение. И я была уверена, что в случае со мной ты просто хотел, чтобы все было правильно. Мы провели вместе ночь, значит, ты обязан… Пойми, Джеймс, я не знала, любишь ли ты меня? Но сейчас это так? Да, Джеймс? Ты любишь меня?
Он повернулся к ней лицом. Ее глаза жадно всматривались в его лицо, ища ответа.
Джеймс прикусил нижнюю губу, после минутного молчания он сказал:
— Не заставляй меня отвечать, Кейт. Сейчас это уже не имеет значения.
Слезы текли по ее щекам и почти замерзали на холоде.
— Почему? Почему нет?
— Я ни к одной женщине не испытывал того, что чувствую к тебе. Я никогда… Проклятье! Я не хотел потерять тебя. Потерять еще одну, нет, я даже думать не мог об этом. Но я это сделал. Я потерял тебя. — Джеймс отвел глаза, что-то далекое, отстраненное было в его взгляде. Сердце Кейт упало. — И не могу потерять снова.
— Нет, Джеймс. Послушай меня. — Она подошла вплотную к нему и взяла его за плечи. — Разве мы не можем начать сначала? Снова попроси меня выйти за тебя замуж. Попроси меня…
Шум, доносившийся из зала, становился все громче. Видимо, близилась полночь. Кейт, затаив дыхание, смотрела на окаменевшее лицо Джеймса. Он хранил молчание.
Из зала послышались дружные возгласы. Начался отсчет времени.
Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один!
И толпа взорвалась общим гулом, к которому примешивался звон церковных колоколов.
Сорвав с лица маску, Кейт заглянула Джеймсу в глаза.
— Попроси меня, Джеймс… — шептала она. — Попроси…
Он убрал ее руки со своих плеч и покачал головой.
— Слишком поздно, Кейт.
Глава 43
Джеймс сам не помнил, как оказался в доме Колтона. После объяснения с Кейт он вернулся в зал, игнорируя любопытные взгляды и перешептывания, танцевал и пил, пил, пил и снова танцевал. Он был абсолютно уверен, что Лили и Энни уже ушли, предварительно попрощавшись с Кейт и проводив ее в комнату. Но, оказалось, Колтон и Эшборн следили за ним весь остаток ночи, и сейчас Джеймс смотрел на стакан с отвратительным питьем, тем самым, что Колтон заставил его выпить днем раньше. Как, черт возьми, Колтону и Эшборну удалось справляться с этим в ранние годы? Джеймс пил пару ночей и уже чувствовал себя трупом. Хотя он должен был признать, как бы ни было отвратительно это пойло, но оно делает свое дело. Когда он выпил его в прошлый раз, то сразу почувствовал себя гораздо лучше.
И вот Лили опять принесла это зелье. На серебряном подносе, вместе с запиской, в которой Колтон просил Джеймса встретиться с ним в кабинете через полчаса.
— Как вы чувствуете себя сегодня, Медфорд? — спросила Лили, внимательно глядя на него.
— Не очень… — отвечал он.
— Вы знаете, Кейт…
— Нет! — Он поднял руку. — Я не хочу говорить о Кейт.
Лили поставила поднос на постель рядом с Джеймсом и с воинственно подбоченилась.
— И все же, милорд, я скажу вам то, что хочу сказать, даже если вы не желаете слушать.
Джеймс с болезненной гримасой на лице потер виски.
— Прекрасно, — пробормотал он. — И закончим с этим.
— Вчера ночью я говорила с Кейт и… — Лили прикусила губу. — К несчастью, я как-то обмолвилась, что вы делали мне предложение… и, конечно, она пришла в замешательство. Простите, Медфорд. Потом я объяснила ей, как все это произошло, рассказала о нашей дружбе и о том, почему вы это сделали.
— Не понимаю, при чем тут это? — равнодушно спросил Джеймс.
Лили вздохнула.
— Вы, видимо, плохо знаете женщин, хотя уверены в обратном.
Он приподнял бровь и криво усмехнулся.
— Послушайте, — продолжала она. — Мы оба знаем, что вы сделали мне предложение только потому, что ваше сердце было свободно. Если бы это было не так, то вы никогда не предложили бы…
Он отвернулся и тихо прошептал проклятье.
— О Господи, Лили, стоит ли выяснять…
— Вы сердитесь на Кейт, я понимаю вас, — перебила его Лили. — Но знаете, что я думаю?
— Что-то подсказывает мне, — начал он с неожиданной для него самого резкостью, — что вы не остановитесь и продолжите говорить, даже если я не буду слушать.
— Вы правы. — Она поправила воротничок платья. — Я думаю, вы оттолкнули Кейт, потому что она способна причинить вам боль. Она способна причинить вам боль, а вы не можете это позволить.
— Вы уверены? — Джеймс вздохнул и закрыл глаза.
— Да, я уверена. — Лили расстроенно поджала губы и подвинула к нему поднос. — Но хочу, чтобы вы хотя бы прислушались к моим словам. — Она указала на питье. — Выпейте, сразу станет лучше. И потом спуститесь вниз, вас ждет Колтон. Может быть, ему удастся найти для вас нужные слова?
— Не рассчитывайте на это, — отрезал Джеймс. Он наблюдал за уходом Лили. Видел, как совершенно без внимания к его больной голове хлопнула за ней дверь. Он поморщился. Что делать? Он заслужил это. С того момента, как Лили вошла в комнату, он вел себя как последний негодяй. Он не хотел слушать ее. Он прекрасно знал, что делает. Используя причину. Используя логику. С каких пор эти две вещи позволили ему так опуститься?
А теперь с ним хотел поговорить Колтон. Прекрасно. Он будет готов к разговору с маркизом через пять минут и непременно поблагодарит его за чудодейственное питье. Лили и Девон смогли, в конце концов, обрести настоящую любовь, но оба немало для этого сделали. Однако, увы, счастливый конец выпадает далеко не каждому.
Зажав нос пальцами, Джеймс залпом выпил напиток, привел себя в порядок и спустился в кабинет Колтона.
Формируя в уме решение, Джеймс толкнул дверь и вошел в кабинет. Но, увы, Колтона там не было, только Джастин сидел на софе посреди кабинета с открытой книгой на коленях. Две собаки Бандит и Лео расположились по обеим сторонам от мальчика.
— Доброе утро, дядя Джеймс, — радостно произнес мальчик. Джеймс улыбнулся в ответ. — Лили сказала мне, что вы здесь, — добавил Джастин.
— Доброе утро, Джастин. — Джеймс подошел и сел в кресло напротив мальчика. — Лили права. Я снова здесь. Что ты читаешь?
— Это книга о Египте, — смущенно произнес Джастин. — Я хотел бы когда-нибудь поехать туда. А вообще хотел бы объехать весь свет. Побывать в Индии, Константинополе и в Америке. Везде!
— А как насчет континента? Ты бы хотел посмотреть Европу?
— О да, конечно. — Джастин кивнул. Он поднял голову и посмотрел на Джеймса темными, оценивающими глазами. — Дядя Джеймс, — вдруг спросил мальчик, — а почему вы здесь? Я не припомню, чтобы вы останавливались у нас прежде?
Джеймс прочистил горло. Похоже, Джастин слишком проницательный. И всегда был таким.
— Боюсь, что я чуть-чуть переусердствовал ночью.
— Лили сказала, что вы очень расстроены.
— Она так сказала, да? — нахмурившись, спросил Джеймс.
— Да. Почему вы расстроены, дядя Джеймс? Потому что сгорел ваш дом?
— Что? — Джеймс чуть не поперхнулся. — Кто рассказал тебе об этом?
— Лили и тетя Энни, — ответил мальчик, пожимая плечами.
— Ну да, конечно. — Джеймс покачал головой. — Нет, я не из-за этого расстроился, это всего лишь дом.
Видимо, Джастин был искренне заинтересован. Он закрыл книгу и отложил ее в сторону. Бандит подвинулся, чтобы не мешать.
— Тогда из-за чего вы расстроены, дядя Джеймс?
— Я не… — Джеймс вздохнул. Он потер рукой лоб, не в силах притворяться перед мальчиком. Дети обладают способностью видеть суть вещей, особенно этот не по летам умный ребенок.
— Просто… просто… я немного несчастлив.
— Почему?
Снова этот вопрос. Джеймс посмотрел на мальчика. Да, очень проницательный ребенок. Джеймс пожал плечами.
— Так. Это сложно.
— Когда люди говорят «это сложно», — Джастин положил руку на колено Джеймса, — они обычно просто не считают нужным объяснять это мне, потому что думают, что я маленький и не пойму.
— Ты так думаешь? — Джеймс постарался спрятать улыбку.
Джастин кивнул.
— Лили говорила мне, что у нас с вами много общего. Я знаю, почему вы такой печальный.
Джеймс резко выдохнул, как будто кто-то дал ему под дых. Он никогда прежде не думал об этом, но это была правда. Мать Джастина когда-то была любовницей Колтона. Он даже не знал о существовании ребенка. Одна, без денег, она родила мальчика в приюте для бедных и в тот же день умерла. Другая женщина, которая жила там, пожалела сиротку и взяла на себя заботу о нем. Если бы не попытка отца Колтона использовать мальчика как пешку в собственной игре и забрать его, Джастин имел бы совсем другую жизнь и рос бы без отца и без семьи. Да, мальчик прав, у них обоих много общего. Их появление на свет стало причиной смерти их матерей.
— Мне очень жаль, что твоя мама умерла, — печально произнес Джеймс.
— А мне жалко, что умерла ваша мама, — ответил Джастин. — Он погладил Бандита, который старался лизнуть его в лицо. — Вы знаете, что миссис Эпплби говорила мне о моей матушке?
Джеймс приготовился выслушать рассказ об ангелах, о том, как они наблюдают за нами сверху, без сомнения, это будет именно так, думал он. И был рад, что подобные вещи могут успокоить мальчика, но ему самому это вряд ли может помочь.
— И что же?
— Жизнь дана для того, чтобы жить.
— Что? — Джеймс резко вскинул голову. Нахмурившись, переспросил: — Что ты сказал?
— Жизнь дана для того, чтобы жить, — повторил Джастин. — Я всегда грустил, потому что моя мама умерла и потому что я не видел ее. Но миссис Эпплби, сказала, что мама не хотела бы, чтобы я грустил. И еще, что она будет недовольна, если узнает, что я провожу время, печалясь о ней.
Джеймс смотрел на Джастина с интересом. Он всегда знал, что Джастин необыкновенно умен для своих лет. Лили не раз говорила об этом. Но сейчас ребенок удивил его. Никакого сомнения.
— Я уверен, что это именно так.
— Вы знаете, что я думаю, дядя Джеймс? — спросил Джастин.
— Нет.
Мальчик встал, поднял книгу и пошел к двери. Оба пса мгновенно соскочили с софы и побежали за ним.
— Ваша мама тоже не хотела бы, чтобы вы печалились о ней. Она хотела бы, чтобы вы жили. — Джастин скрылся за дверью, а Джеймс продолжал смотреть ему вслед с выражением полнейшего изумления на лице.
Он растерянно почесал голову. Черт подери, он только что получил урок от пятилетнего ребенка. Джеймс задумался над его словами. «Жизнь дана для того, чтобы жить». Джеймс провел всю свою жизнь в поисках совершенства, в старании загладить свою вину за потерю матери. Ему самому не просто было посмотреть на свою жизнь со стороны, но, когда он обдумывал ситуацию Джастина, это казалось таким ясным. Конечно, мать Джастина не могла винить его. Он был дитя, невинное дитя. И ничего не мог сделать, чтобы предотвратить ее смерть. И такой хороший отец, как Колтон, никогда ни одним словом не обвинил его в гибели женщины, которую безумно любил. Нормальный человек не способен винить за это ребенка. Но Джеймс знал, что его отец был сумасшедшим, хотя это не так больно терзало его сердце теперь, после разговора с Джастином. Слава богу, ребенок прав. Жизнь дана для того, чтобы жить. И маленький мальчик напомнил ему об этом.
Джеймс поднялся со своего места. Кейт обидела его, это так. Обидела своим уходом, и его сердце снова ожесточилось. Но причина этой невыносимой боли коренилась совсем в другом, и это другое — смерть его матери. Правда, которую он мог сказать себе той ночью, когда напился в таверне. А Кейт старалась все исправить. Она вышла за ним на балкон и умоляла дать им еще один шанс. Он отказал ей. Он обидел ее. Господи, они квиты.
Быстрым шагом он вышел из комнаты. Позвал дворецкого Николаса, попросил принести ему шляпу и пальто. Он должен действовать немедленно. Господи, он должен жить для этого. Жить без постоянного чувства вины за смерть матери. Жить без осуждения со стороны отца. Жить той жизнью, какой хотел. Жизнью, какую хотела бы для него мать. И он знал, что обязан сделать прежде всего.
Глава 44
Лили принесла Кейт памфлет, положила его на прикроватный столик обложкой вниз, но Кейт даже не удосужилась взглянуть на него. Уже несколько дней она была занята тем, что описывала в своем дневнике последние события. И решала, что ей делать дальше. Континент по-прежнему занимал ее мысли, но она почему-то не могла заставить себя уехать. Особенно после встречи с Джеймсом на маскараде. Он выглядел таким потерянным, так много пил и… был далек от совершенства. Что она сделала с ним? И поймет ли он, что они значат друг для друга? Конечно, он имел в виду свою мать, когда сказал ей, что сначала потерял одну женщину и вот теперь — другую. Он мог не упоминать ее имя, но Кейт поняла. Он винил себя за многие вещи. И именно поэтому постоянно стремился к совершенству во всем. Все в его жизни лежало на его сильных плечах. Он взял на себя непосильный груз ответственности. И когда Кейт думала об этом, сердце сжималось от боли.
Слава богу, леди Кэтрин была так добра, что уговорила Кейт остаться у нее столько, сколько она захочет. И, конечно, обе сестры, то есть Лили и Энни, тоже предложили ей пожить у них, но Кейт предпочла дом леди Кэтрин. Менее вероятно, что здесь она может встретиться с Джеймсом.
И более безопасно… для ее сердца.
Кейт бросила беспокойный взгляд на памфлет. Он выглядел как маленькое бумажное обвинение. Что ж, она была рада, что Джеймс наконец-то решил опубликовать его. Возможно, это хоть каким-то образом возместит затраты на восстановление пострадавшего от пожара дома. Она уже несколько раз читала памфлет прежде, знала каждое слово наизусть. О, она до сих пор помнила те страшные, тревожные часы, когда начала писать его. Но сейчас не могла заставить себя открыть его и прочесть. Теперь это дело Лондона, не ее. Так или иначе, пусть ее судит город. По крайней мере, она смогла высказать свой собственный взгляд на эту историю. Интересно, прочтут ли его леди и лорд Кранберри? Изменится ли после этого их суждение о ней? Скорей всего, нет. Но она писала его не для таких злостных сплетников, как эта пара. Она писала его для… Джеймса.
И сейчас в этом не оставалось сомнения. Стоит ли обманывать себя? Она была полностью сосредоточена на том, поверит он ей или нет. Он поверил. В конце концов, поверил. И он понимал, лучшее, что он мог сделать, это защитить ее. Он спас ее от разъяренной толпы. Укрыл в своем доме, предложил ей… И Кейт оттолкнула его.
Нет, она не будет читать этот памфлет. Она не может. Не сейчас. Может быть, никогда не сможет.
Через два дня Лили приехала в дом леди Кэтрин и постучала в дверь комнаты Кейт. С усталым вздохом взглянув на гостью, Кейт пригласила Лили войти.
— Вы должны непременно отправиться со мной на прогулку в парк, — сказала Лили. — Моя коляска ждет и…
— Я просто не в состоянии, — вновь тяжело вздыхая, ответила Кейт. — И к тому же сегодня слишком холодно.
Лили подбоченилась, принимая воинственную позу.
— Я отказываюсь выслушивать какие-либо возражения, — категорично заявила она. — Вы сидите взаперти уже несколько дней, ничего не делая, никого не видя. Куда это годится? Свежий воздух пойдет вам на пользу.
Кейт устало подняла подбородок.
— Но я не сижу без дела, я пишу дневник…
— Этого недостаточно. Я настаиваю на своем предложении. Вам надо проветриться, дорогая. Здесь вы сойдете с ума.
— А что, если кто-нибудь увидит меня?
— Пошли они все к дьяволу. — Лили сделала неопределенный жест рукой. — Если кто-то позволит себе сказать хоть какое-то нелицеприятное слово в ваш адрес, то будет иметь дело со мной. И моим… кнутом.
Кейт не могла не улыбнуться, но все же покачала головой.
Но Лили не собиралась отступать.
— Я подожду, пока вы наденете пелерину.
— Лили, правда, я не хочу…
— Вы едете, и точка. — Лили топнула ногой. — И больше никаких возражений!
Кейт беспомощно пожала плечами и направилась к гардеробу.
Читать бесплатно другие книги:
