Чужое Солнце Горюнов Юрий

15

Этим вечером Джеми вернулся домой после игры в сквош намного раньше, чем в последние разы. Свой ужин он проглотил торопливо, в полном молчании, и даже не спросил у Мэгги, как прошел ее день. Она же – помня об их недавней ссоре – не спешила убирать со стола тарелки, и отнесла их в мойку только после того, как муж закончил есть. Джеми, однако, этого не заметил. Даже не поблагодарив, он унесся наверх, чтобы собрать и уложить вещи, которые ему нужно было взять с собой в командировку, а Мэгги так и осталась стоять столбом посреди кухни.

Что с ним такое, думала она. Кажется, с Джеми что-то происходит, что-то очень серьезное, вот только что? Дело было даже не в мелких ссорах, которые в последнее время случались у них чуть не каждый день – в конце концов, за годы, что они прожили в браке, у них неизбежно должно было накопиться взаимное недовольство, так что трений и придирок было, наверное, не избежать. Но сейчас проблема заключалась в чем-то другом – Мэгги была в этом уверена, но разобраться, что происходит, ей никак не удавалось.

Потом она вспомнила, как они поссорились из-за шкафа в прихожей. Джеми иногда проявлял просто поразительную инфантильность, однако Мэгги допускала, что в его претензиях есть зерно истины. Подруги не раз говорили ей, что она подчас бывает слишком серьезной, и любое несовершенство, любой изъян вызывает у нее чрезмерно сильную реакцию. Джеми в этом отношении был совсем другим, не похожим на нее. Я не настолько общительна, думала Мэгги, тогда как Джеми чувствует себя своим практически в любой компании. Кроме того, я всегда придерживалась более радикальных взглядов в политике, не терпела пошлости и китча и признавала только то, что, по моему мнению, было «настоящим», но ведь именно благодаря этим различиям наши отношения с самого начала развивались столь гармонично. Мы прекрасно дополняли один другого. Что же произошло теперь?

Мэгги никогда не считала, будто для счастливой супружеской жизни ей нужен человек, который был бы похож на нее во всех отношениях. Даже Алекс – и тот был не таким, как она, отличаясь от нее буквально во всем: во взглядах, привычках, поведении. Что уж говорить о Джеми, который был ее полной противоположностью! Ее, однако, эта разница темпераментов нисколько не смущала. Вот если бы у них с Джеми были одинаковые характеры… Тут Мэгги содрогнулась. О том, что было бы тогда, ей не хотелось даже думать.

Да, мы отлично дополняем друг друга, точнее, – дополняли до недавнего времени, подумала она с грустью – в последние годы их жизнь трудно было назвать безоблачной. Вероятно, все дело в том, что мы слишком мало времени проводим вместе, решила Мэгги. После того как Джеми получил это новое место, продолжала она нить своих рассуждений, он стал слишком много работать. Наверное, чего-то подобного следовало ожидать, и все-таки… Фактически, Джеми теперь дома только ночует; мы почти не разговариваем, не общаемся, не обсуждаем книги и телепередачи. Конечно, это не могло не сказаться на наших отношениях: в последнее время Джеми быстро раздражается и сразу набрасывается на мои так называемые недостатки, хотя раньше он относился к ним достаточно снисходительно.

Нахмурившись, Мэгги стала размышлять дальше и вскоре пришла к неутешительному выводу: пожалуй, больше всего раздражали Джеми именно те черты ее характера, которыми она сильнее всего от него отличалась. Его злит не столько моя привычка к аккуратности, сколько то, как я воспитываю Натана, думала она. Как это он сказал буквально несколько дней назад?.. «Ты слишком привержена традициям и правилам – словом, всему, что хранится у тебя в голове в файле под названием «Как Надо Поступать». А это скучно, если не сказать грубее… Попробуй хотя бы для разнообразия действовать спонтанно. Вот увидишь, тебе понравится!»

Похожая история повторилась и сегодня утром, когда Джеми одевался, собираясь на работу:

«Неужели тебе не наскучили тупые статейки, которые ты кропаешь для тупых мужских журналов? – презрительно бросил он, завязывая галстук. – Попробуй хотя бы разок написать что-нибудь свежее, оригинальное. Поверь, это гораздо интереснее, чем год за годом переписывать одни и те же рецепты».

«Спасибо за совет», – огрызнулась Мэгги довольно сердито, поскольку стиль и содержание статей, над которыми она работала, изрядно надоели ей самой.

Джеми пытался критиковать даже то, как я одеваюсь, припомнила она сейчас. Причем в последний раз он сделал это именно в тот день, когда мне казалось, что я выгляжу на редкость аккуратно и красиво. Ничего удивительного, что его замечания вызвали очередную ссору. Особенно разозлил ее совет «надеть что-нибудь более яркое, дерзкое, сексуальное», но когда накануне вечеринки она попробовала сделать, как он хотел, Джеми ничего не заметил. Он даже не оценил, что под платье она надела грацию, сделавшую ее особенно изящной и стройной.

И вот теперь Джеми улетает в командировку черт знает куда, подумала Мэгги. Его не будет целую неделю, и это как раз тогда, когда нам нужно как можно чаще бывать вместе.

Разумеется, Мэгги хотелось поехать с ним, но она понимала, что это невозможно. Ей придется остаться, чтобы водить Натана в школу, кормить обедами и ужинами и делать вместе с ним уроки. Конечно, со всем этим могла бы справиться и няня, но Мэгги давно решила, что ребенок ни в коем случае не должен думать, будто родители бросили его одного, а сами уехали развлекаться. Это могло нанести Натану глубокую психологическую травму, с последствиями которой ему пришлось бы разбираться всю жизнь.

Тяжело вздохнув, Мэгги оперлась о кухонную раковину, глядя в сгущающиеся за окном сумерки. Перед ее мысленным взором одна за другой мелькали картины будущего, каким она когда-то его себе воображала. В юности Мэгги была абсолютно уверена, что к тридцати годам она будет владеть сетью магазинов здорового питания и к тому же напишет несколько книг, посвященных экологически чистым продуктам. Алекс даже дразнил ее «королевой зеленых салатов» и «специалисткой по подножному корму»… Где они, те мечты? – подумала Мэгги и снова вздохнула. Я ведь теперь даже не настоящая вегетарианка, я часто ем рыбу и курятину. Правда, я стараюсь покупать лишь мясо пиц, которые не сидят в тесных клетках, а находятся на свободном выгуле, но все равно…

Но это было даже не самое худшее. С каждым днем Мэгги все сильнее казалось, что она превратилась в ходячее клише, в карикатурную домашнюю хозяйку: скуловоротно скучную, до отвращения порядочную и сексуально озабоченную женщину средних лет, заживо похоронившую себя в суррейской глуши только потому, что жизнь как можно дальше от городской цивилизации стала считаться среди представителей среднего класса чем-то вроде общепринятого стандарта, к которому необходимо стремиться любой ценой. Как такое случилось со мной? – недоумевала Мэгги. И кто в этом виноват?

Глаза ее защипало от подступивших слез, и она, несколько раз моргнув, чтобы стряхнуть с ресниц соленые капли, стала подниматься по лестнице на второй этаж, где ее муж гремел ящиками комодов и дверцами шкафов. Когда она вошла в спальню, Джеми только что закончил укладывать вещи и теперь пытался застегнуть чемодан.

– Я совершенно измотан, – сообщил он. – Лягу-ка сегодня пораньше; завтра мне предстоит чертовски длинный день.

– Конечно, ложись. – Мэгги отлично поняла скрывающийся за этой тирадой контекст. – Я приду чуть позже, мне еще нужно кое-что доделать на кухне.

И, глотая слезы, она снова спустилась на первый этаж.

16

– Ты не шутишь? Он и в самом деле берет тебя с собой в Нью-Йорк?

– Ага, – ответила Кло. Пока она с лихорадочной поспешностью опустошала свой гардероб, как попало швыряя одежду на кровать, Роб стоял рядом, скрестив руки на груди.

– И на сколько?

– На неделю.

– Э-э, всего лишь на неделю!

– На целую неделю, Роб!

– А его жена почему не едет?

– Ей придется остаться, чтобы заниматься ребенком.

– Вот бедняжка! – вздохнул Роб, и Кло снова почувствовала угрызения совести.

– Тебе, разумеется, не пришло в голову отказаться?

– Ты с ума сошел! Отказаться от поездки в город, в котором я мечтала побывать всю свою сознательную жизнь?! Да ни за что!!!

– Наверное, ты права. Такой шанс выпадает один раз за всю жизнь, грешно было бы им не воспользоваться. – Роб немного помолчал. – Так он, значит, едет в служебную командировку? И ваш издательский дом оплачивает ему все издержки?

– Ну да. – Кло кивнула. – Джеймс едет на ежегодную конференцию, которую устраивает корпорация «Американские журналы». К следующим выходным мы вернемся в Лондон.

– Если вы летите в пятницу вечером и возвращаетесь в пятницу вечером, значит, вы захватываете и выходные. Разве американцы работают по субботам и воскресеньям?

– Нет, конечно. Конференция начнется только в понедельник и завершится в четверг, но я абсолютно не против. Абсолютно!!! Да и кто бы на моем месте возражал? Пробыть в городе своей мечты целых семь дней вместо четырех – это ли не счастье?

– И к тому же с любовником, – ввернул Роб. – Я тебя прекрасно понимаю, но на месте его жены я бы обязательно насторожился. Я бы спросил себя, зачем ему вдруг понадобилось лететь в Штаты за два дня до начала конференции, и…

– Джеймс сказал, что в Нью-Йорке ему предстоит несколько важных деловых встреч, поэтому он хочет прилететь заранее, чтобы прийти в себя после долгого перелета.

– И заодно потрахаться с тобой, так?

– Ну, в общем и целом – да, хотя я бы на твоем месте выразилась иначе. – Она с укоризной посмотрела на Роба. – Впрочем, Джеймсу пришлось бы лететь в Нью-Йорк в любом случае – это же служебная командировка. А вот я еду с ним… ну… просто прокатиться.

– Ничего себе прогулочка! – Роб рассмеялся. – Ну ладно, не злись. Во-первых, я просто зверски тебе завидую, потому что я тоже обожаю Нью-Йорк! Это абсолютно лучший, лучший, лучший город в мире, который к тому же особенно хорош именно в сентябре. Сентябрь в Нью-Йорке – это просто сказка, Кло! Впрочем, ты сама все скоро увидишь.

– А во-вторых? – поинтересовалась она.

– Во-вторых, позволь мне помочь тебе выбрать подходящую одежду. Я знаю, что носят в Нью-Йорке в это время года, а ты не знаешь, поэтому, если не послушаешься меня – будешь выглядеть как белая ворона. Ну и, в-третьих, я хочу дать тебе один важный совет… Только постарайся к нему прислушаться, ладно?

– Какой совет? – Почему-то Кло была заранее уверена, что совет Роба ей не понравится.

– Что бы вы ни делали, никогда, ни при каких обстоятельствах не спрашивай у него, собирается ли он развестись со своей женой.

– А почему ты думаешь, что я буду его об этом спрашивать? – До сих пор она избегала говорить с Джеймсом на подобные темы. С чего это Роб взял, что что-то должно измениться?

– Потому что я знаю тебя, Кло. Сколько вы уже встречаетесь? Где-то с месяц, не так ли? Не сомневаюсь – вам было очень хорошо вместе, но ведь вы только и делали, что занимались сексом. Это крайне приятное занятие, которое наскучивает не скоро, но…

– Дело не только в сексе! Мы…

– Да? А скажи мне, дорогуша, сколько раз вы встречались, но не трахались?

– Ни разу, но…

– Вот видишь! Это означает, что до сих пор ваши отношения находились на той стадии, когда определяющую роль играли ваша страсть, ваше влечение друг к другу. Но как только вы окажетесь в Нью-Йорке наедине друг с другом, начнется вторая стадия. Вряд ли вы сможете заниматься сексом круглые сутки – это физически невозможно. Следовательно, вам придется разговаривать друг с другом, вместе гулять, делать какие-то дела… В результате вы станете ближе друг к другу, у вас появятся общие романтические воспоминания… а потом – бац! Вы влюбляетесь друг в друга. Вот тогда-то и начнутся настоящие проблемы, помяни мое слово!

– Откуда ты знаешь, что я собираюсь в него влюбляться? – возразила Кло, но скорее по привычке. Джеймс уже стал ей намного дороже, чем она готова была признать.

– Оттуда, дорогая моя. Я отлично вижу, что для этого имеются все необходимые предпосылки, так что… В общем постарайся не забыть, о чем предупреждал тебя твой лучший друг Роб. В Нью-Йорке ты окажешься вдалеке от привычной обстановки и еще дальше – от реальности. Все, что у тебя есть – дом, работа, подруги, я наконец, – все останется в Лондоне, и я ни секунды не сомневаюсь, что ради Джеймса ты готова будешь вышвырнуть все это в помойку, чтобы жить им, жить для него. Проблема, однако, в том, что у него есть жена и ребенок, поэтому… поэтому когда он окажется перед выбором, твоя готовность пожертвовать самым дорогим вряд ли сможет на что-то повлиять. Когда на одной чаше весов окажешься ты, а на другой – его семья, все будет определяться только тем, насколько сильно развито в нем чувство долга. Или, иными словами, к кому Джеймс сильнее привязан.

– Тут ты, вероятно, прав, – согласилась Кло. До этой минуты она ни секунды не сомневалась, что Джеймс предпочтет ее в любом случае. О том, что у него есть сын, она как-то не думала, но сейчас Роб напомнил ей о существовании Натана, и Кло почувствовала себя неуютно. Если Джеймсу придется выбирать между ней и семьей, этот фактор действительно мог оказаться решающим.

– Ну, в общем, если что-то пойдет на так, сразу звони. Звони в любое время, – закончил Роб. – Постараюсь помочь тебе хотя бы добрым советом.

Лучше бы он всего этого не говорил, думала Кло. Что может пойти «не так» между ней и Джеймсом? Напротив, все будет хорошо – все будет просто отлично, потому что иначе не может быть!.. Тем не менее, вслух она сказала:

– Хорошо. Я позвоню.

– Ну вот, лекция закончена, – сказал Роб значительно более игривым тоном. – А теперь давай выбирать, что понадобится нашей девочке в Нью-Йорке. Обязательно возьми вот это… – Он потянулся к платью с лейблом «Забияка». – Оно идеально подходит для посещения кофеен в Сохо[9]. И вот это тоже возьми… – Роб показал на костюм от «Уистлз», который Кло как раз брать не хотела. Должно быть, Роб заметил ее недовольную гримасу, так как поспешил добавить: – Бери, бери, пригодится! Кто знает, вдруг тебе придется пойти с Джеймсом на какой-нибудь деловой ужин? Правда, на его месте я бы не стал показывать тебя коллегам – пообные слухи всегда очень быстро расходятся, особенно в такой тесной профессиональной среде, как ваше журнальное дело. Кстати, пока ты будешь в Нью-Йорке, ты могла бы заодно наладить кое-какие полезные деловые контакты… я имею в виду полезные лично для тебя и для твоего нового проекта.

– Я об этом не подумала. Отличная идея, Роб, спасибо! Кто знает, кого я там встречу?

– А еще тебе непременно понадобится вот это, это и еще вот это… И вот это тоже… – продолжал Роб, ловко вытаскивая из кучи одежды два легких платья, кружевную юбку до колен, мини-юбку из мягкой коричневой замши, вытертые до белизны джинсы, с полдюжины топов и два шарфа – в том числе ее любимый шарф из черно-красного шелка. Под конец он выбежал в свою комнату, но тотчас вернулся, с гордостью продемонстрировав Кло боа из перьев.

– А вот это, – сказал он, подчеркнуто театральным движением накручивая боа себе на шею, вообще можно носить круглые сутки. Во всяком случае, днем и вечером точно!

Кло рассмеялась.

– Ну ладно, самое важное, я думаю, ты выберешь и без меня, – сказал Роб и повернулся, собираясь уходить.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Кло.

– Нижнее белье, разумеется, – ответил Роб, захлопывая за собой дверь.

До того как Джеймс и Кло встретились в аэропорту, им не удалось поговорить друг с другом даже по телефону. Поболтать в самолете тоже не вышло – Джеймс летел бизнес-классом, который к тому моменту, когда он заказывал билет для Кло, оказался полностью заполнен. Ему пришлось взять билет в эконом-класс, хотя, по его собственному признанию, он и боялся выглядеть в ее глазах жадиной и жмотом. Других вариантов, впрочем, все равно не было, поскольку следующий рейс, на который он мог забронировать билеты в бизнес-класс, отправлялся из Лондона только в субботу вечером. Кло, однако, была нисколько не против лететь в Нью-Йорк в общем салоне – она была слишком рада и слишком взволнована, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Правда, это означало, что во время путешествия они не смогут ни поцеловаться, ни хотя бы обнять друг друга, но и в этом тоже были свои плюсы: по крайней мере, каждый из них мог немного поспать и набраться сил перед бессонными ночами, которые, вне всякого сомнения, предстояли им в Нью-Йорке.

– Кло?

Вздрогнув, она открыла глаза. Джеймс стоял в проходе и, перегнувшись через пассажиров в соседних креслах, легонько тряс ее за плечо.

– А-а-а… – Она широко зевнула. – Что?

– Мы почти прилетели, ждем очереди на посадку. Взгляни в окно.

Кло машинально повернулась к иллюминатору, и ее глаза мгновенно распахнулись во всю ширину. Она увидела то, что мечтала увидеть всю жизнь.

Манхэттен.

С высоты, на которой они летели, остров выглядел совсем маленьким, но по сравнению с прилегающими городскими застройками и перепутанным клубком магистралей и шоссе он казался огромным. Кло без труда отыскала взглядом небоскребы Эмпайр-стейт– и Крайслер-билдинг, знаменитый остров Эллис[10], и, конечно, – статую Свободы. Все это она хорошо знала по фильмам и фотографиям – всемирно известные достопримечательности Манхэттена давно стали воплощением ее заветной мечты, ее Страны Оз, куда Кло ужасно хотелось попасть. И вот это наконец произошло. Правда, сейчас, в розовом свете заходящего солнца, Манхэттен выглядел немного не так, как она себе воображала, но ее это не пугало.

Так и должно быть, решила она. Ведь это не кино и не сон – это происходит на самом деле! Наконец-то она приехала в Нью-Йорк, а точнее – и лучше! – ее привез сюда человек, который с каждой минутой нравился ей все больше и больше.

Эмоции нахлынули на Кло с такой силой, что у нее даже закружилась голова.

Нет, никакие фотографии и видеосъемки не способны в полной мере отразить красоту этого места, думала она, пока самолет продолжал снижаться. Ни одна маленькая двухмерная картинка просто не может передать ни истинную величину, ни объем, ни перспективу. Все это – лишь бледное подобие, схематическое изображение того, что есть на самом деле.

То, что Манхэттен был настоящим островом, тоже оказалось для нее в какой-то степени неожиданным. Острова не бывают такими большими, думала Кло, глядя, как растет за иллюминаторами завораживающая панорама города. А эти здания?!. Если они кажутся огромными даже с большой высоты, значит, на самом деле они просто гигантские…

На несколько мгновений Кло, захваченная сменявшими друг друга сказочными картинами, даже забыла о Джеймсе, который все так же стоял в проходе. Переполнявший ее восторг был, однако, настолько глубоким, что Кло захотелось непременно поделиться своими чувствами хоть с кем-нибудь. Облечь чувства в слова оказалось, впрочем, не так-то легко, поэтому, повернувшись к Джеймсу, она только невнятно пробормотала:

– Это просто чудо какое-то! Когда подлетаешь к «Хитроу», все выглядит не так… просто никакого сравнения! По сравнению с этим Лондон кажется… просто убогим!

– Прошу прощения, сэр, – сказал стюард, вежливо прикоснувшись к плечу Джеймса. – Мы садимся. Вернитесь, пожалуйста, на свое место и пристегните ремень.

Процедура таможенного и иммиграционного контроля оказалась долгой и нудной, но Кло этого не заметила. Она была счастлива оттого, что они с Джеймсом могли, наконец, быть вместе. Когда формальности остались позади, сказка продолжилась – продолжилась первой в жизни Кло поездкой в нью-йоркском такси.

– Открой-ка багажник, приятель, – велел Джеймс таксисту, с поразительной быстротой адаптировав свой словарь и манеры к местным условиям (в Лондоне он наверняка сказал бы что-то вроде «откройте, пожалуйста… сэр…»). – Отвезешь нас вот сюда, о’кей? – И он вручил водителю листок бумаги с адресом. Тот кивнул и сел за баранку, а Кло снова спросила себя, куда они едут. Джеймс так и не сказал ей, где они будут жить в Нью-Йорке. Я хочу сделать тебе сюрприз – так объяснил он свое молчание, и Кло не стала настаивать. Она любила сюрпризы, особенно те, которые готовил ей Джеймс. У него это получалось просто отлично.

В салоне такси ей бросилась в глаза карточка-удостоверение водителя с его паспортной фотографией и идентификационным номером, кое-как прилепленная скотчем к грязной плексигласовой перегородке, отделявшей передние сиденья от задних. Сами сиденья оказались сделанными из твердого пластика, который, вероятно, было очень удобно мыть после того, как пьяный пассажир как следует проблюется в салоне, но сидеть на них было довольно неудобно. По сравнению с этим функциональным убожеством просторные салоны лондонских кэбов, отделанные блестящей искусственной кожей, выглядели по-настоящему роскошно, но Кло решила, что нью-йоркское такси ей, в общем, нравится. Почему-то ей казалось, что в салоне машины витает еле уловимый дух опасности, свойственный ее любимым фильмам с участием Де Ниро. В лондонских такси ни о какой опасности не могло быть и речи.

Пока их машина неслась по шоссе, пролегавшему по пригородным районам Нью-Джерси, Кло неотрывно глядела в окно, чувствуя себя потрясенной до глубины души несхожестью всего, что она видела, с тем, что было ей привычно. Во-первых, они мчались не по левой, а по правой стороне дороги, отчего ей все время казалось, что с водителем что-то случилось и их вынесло на встречную полосу. Другими были и машины, которые ехали по шоссе рядом с ними. Громоздкие как комоды, и такие же угловатые, они были полной противоположностью небольшим, обтекаемо-аккуратным английским автомобилям. Рекламные афиши и объявления тоже казались Кло больше, ярче, грубее. «НУЖНА КОНСУЛЬТАЦИЯ ПСИХОЛОГА? ЗВОНИ!» – было написано на одном баннере ярко-алыми тридцатифутовыми буквами. Далее следовал номер телефона, начинавшийся с 1–800. Будь сейчас рядом Роб, подумала Кло, он бы наверняка не удержался и посоветовал ей позвонить по указанному номеру – уж больно необычно для себя она вела себя в последнее время.

Час пик, к счастью, уже миновал, поэтому, несмотря на то, что на дорогах было достаточно оживленно (должно быть, подумала Кло, по вечерам американцы едут в город, чтобы развлечься), они нигде не стояли. Всего через полчаса после отъезда из аэропорта их такси преодолело тоннель Линкольна и углубилось в лабиринт манхэттенских улиц.

В какой-то момент Джеймс постучал в стеклянную перегородку и велел водителю провезти их по Шестой авеню.

– Так ты сможешь лучше рассмотреть город, прежде чем мы попадем на место, – пояснил он, поворачиваясь к Кло.

– А где мы сейчас? – спросила Кло, с благоговением разглядывая высотные дома по обеим сторонам улицы.

– В Мидтауне[11], на 42-й улице.

Нет, подумала Кло, я попала не в кино, а в самый настоящий американский мюзикл![12]

– Раньше я всегда останавливался в деловом районе ближе к Уолл-стрит, – добавил Джеймс. – Там когда-то жила Бет, поэтому я знаю те места очень хорошо. По правде говоря, нам там было бы лучше, но…

«Нам»! Он сказал «нам», подумала Кло, чувствуя, как счастье горячей волной подкатывает к горлу. Значит, Джеймс мысленно уже соединил их в одно целое!

– …Но мне хотелось поселиться как можно дальше от наших коллег из «Британских журналов». Насколько мне известно, они остановились в Сохо, поэтому я выбрал для нас совершенно… совершенно особое место. Там гораздо меньше вероятности наткнуться на кого-то из знакомых… а кроме того, оно находится недалеко от театра «Гудзон», где будет проходить наша конференция, так что мы с тобой сможем проводить больше времени вместе.

И снова он сказал «мы с тобой»… Кло бросила на него быстрый взгляд и удивилась произошедшей с Джеймсом перемене. Они провели в Нью-Йорке едва ли больше часа, но он выглядел куда свободнее и раскованнее, чем в Лондоне. Теперь, подумала Кло, я, пожалуй, могу представить, каким Джеймс был в детстве: любопытным, подвижным, жадным до всего нового мальчуганом…

Ей стало жарко, и она нажала кнопку на дверце, опуская оконное стекло. В салон тотчас ворвался упругий теплый ветер: он играл ее волосами, и Кло почувствовала себя наверху блаженства.

Здесь даже пахнет по-другому, не так, как дома, поняла она. Поднимающийся из люков подземки пар, запах перегретого жира из многочисленных ресторанов, аромат раскаленного кофе и дыхание тысяч и тысяч людей, сгрудившихся на сравнительно небольшом пространстве улицы, смешивались между собой, образуя удушливо-сладковатый букет, который был более крепким и интенсивным, чем все, к чему она привыкла. На светофорах вместо красных и зеленых человечков вспыхивали надписи «Стойте», «Идите», у каждого здания пожарная лестница располагалась снаружи, все перекрестки и тротуары были сплошь оккупированы тележками розничных торговцев, а над всем этим – совсем как в фильмах – звучал нескончаемый вой далеких полицейских сирен.

Яркий салют разноцветных пульсирующих реклам ударил ей в глаза с такой силой, что Кло невольно охнула, отшатнувшись от окна.

– Это же Таймс-сквер! – в восторге выдохнула она, хватая Джеймса за руку, словно для того, чтобы привлечь его внимание.

Он улыбнулся, явно наслаждаясь ее реакцией. Можно было подумать, он сам устроил весь этот фонтан огней, чтобы произвести на нее впечатление.

Такси тем временем свернуло на 46-ю улицу.

– Ну вот и приехали, – сказал Джеймс, вручая водителю плату и чаевые.

Выбравшись из салона, Кло огляделась по сторонам в поисках вывески с названием отеля, однако ничего не увидела. Справа от них располагалась крошечная кофейня, а слева – полутемный бар, битком набитый модно и стильно одетыми людьми, посасывающими разноцветные коктейли. Если бы мы действительно должны были остановиться в каком-нибудь шикарном отеле, рассуждала Кло, уж конечно, здесь была бы вывеска – огромными буквами и в окружении ярких огней. Но ничего такого она не наблюдала, и в душе ее шевельнулась тень разочарования. Между тем Джеймс, похоже, никаких сомнений не испытывал. Подхватив оба чемодана – свой и ее, – он уверенно шагнул в неприметные двери прямо перед собой. Кло ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Она вошла и ахнула. Этот короткий вдох оказался единственным, на что Кло была способна – до того она была удивлена и поражена.

Еще когда она работала журнальным корреспондентом, ей довелось побывать едва ли не во всех крупных отелях Лондона: Кло была и на приеме по поводу открытия «Дорчестер-отеля», и на чайной вечеринке в «Ритце», и на фестивале коктейлей в «Клэридже», но еще нигде ей не приходилось видеть такой роскоши. Вестибюль отеля, в который привез ее Джеймс, выглядел как настоящий архитектурный шедевр, обставленный к тому же словно шикарный ночной клуб для избранных. Сходство еще усиливалось благодаря неяркому освещению, поэтому прошло несколько секунд, прежде чем глаза Кло привыкли к полутьме и она сумела рассмотреть детали обстановки. Под ногами у нее оказался клетчатый ковер, напоминающий огромную шахматную доску, по которой в продуманном беспорядке были расставлены самые разные стулья и сиденья. Полумягкие кресла, обтянутые кричаще-яркими тканями, соседствовали с приземистыми этническими стульями и удобными канапе в колониальном стиле, а в углу Кло разглядела даже несколько сложных сооружений, похожих на старинные раскладные шезлонги. Каменная лестница, изогнутая наподобие серпа, спускалась в центральный атрий откуда-то сверху, и в неверном свете десятков свечей казалось, будто ее ступени парят в воздухе безо всякой опоры.

– Добро пожаловать в отель «Парамаунт», – сказал Джеймс с широкой улыбкой. – Тебе нравится?

– Да-да, конечно. Здесь здорово! – Кло действительно понравилось здесь с первой секунды. Как ни крути, а Джеймс все-таки сумел сделать ей настоящий сюрприз – как он, собственно, и обещал.

У отделанной мрамором стойки дежурного администратора Джеймс продиктовал клерку все необходимые для регистрации сведения. Когда с формальностями было покончено, они поднялись на лифте на четвертый этаж и двинулись по коридору, разглядывая на дверях таблички с номерами. Но вот, наконец, и их комната. Джеймс вставил электронную карточку-ключ в щель замка и распахнул дверь.

– Ну, наконец-то! – выдохнул он, роняя чемоданы на ковер.

Номер оказался не особенно большим – все-таки они были в Нью-Йорке, где, как хорошо знала Кло, свободное пространство ценилось на вес золота и даже дороже, – зато он был отделан в светлых тонах, делавших его визуально просторнее. Обстановка тоже была необычной: больше всего Кло поразили асимметричной формы мраморный стол и огромная двуспальная кровать, занимавшая всю середину спальни и примыкавшая торцом непосредственно к стене. Изголовья у кровати не было, вместо него Кло с изумлением увидела репродукцию вермееровской «Кружевницы» – девушка в желтом, склонившись над рукоделием, лукаво поглядывала уголком глаза на покрывало «сексодрома», словно хотела как можно скорее узнать, какими затейливыми позами удивят ее новые постояльцы. Ванная комната тоже была сравнительно небольшой, но серая хромированная раковина конической формы, на краю которой лежала единственная кроваво-красная роза, создавала вполне определенное настроение, располагая к мягкому садо-мазо.

– Ух ты! – воскликнула Кло, с размаху бросаясь на кровать. – Знаешь, за последние несколько часов я получила столько новых впечатлений, что мне даже не хочется трахаться!

– И слава богу! – рассмеялся Джеймс. – Потому что пока я не высплюсь, ни на что путное не способен. И вообще, после такого перелета нам обоим обязательно надо как следует отдохнуть.

На том они и порешили.

– Привет, Джеймс! – прошептала Кло утром следующего дня, мягко целуя впадинку между его лопатками. – Пора вставать, лежебока!

Джеймс пошевелился, потом повернулся, чтобы видеть ее лицо. На мгновение в его взгляде отразилось недоумение, но он почти сразу вспомнил, где находится, кто она такая и что делает в его постели.

– Привет! – отозвался Джеймс и улыбнулся. Эту ночь они провели крепко обнявшись, хотя накануне вечером он и говорил что-то насчет того, что, мол, так ему не слишком удобно. Впрочем, вчера они оба буквально отрубились и проспали как убитые до самого утра, поэтому Кло была уверена, что никаких неудобств она ему не доставила.

Как бы там ни было, с эрекцией никаких проблем у Джеймса не возникло, и в ближайшие минут пятьдесят они медленно и неторопливо занимались любовью, наслаждаясь отсутствием необходимости спешить.

– Это было прекрасно! – вздохнула Кло, когда они кончили – бурно и одновременно. С Джеймсом она чувствовала себя на удивление раскрепощенно, но в чем причина, ей оставалось только гадать. Быть может, решила Кло, все дело в том, что мы еще только узнаём друг друга в сексуальном плане и находимся в самом начале пути.

Пока Кло выбиралась из постели, Джеймс успел игриво шлепнуть ее по попе.

– Ну что, наведем шороху в этом городишке? – предложил он, и она с готовностью кивнула.

Сразу после утреннего туалета они спустились вниз, чтобы позавтракать. Столики, расставленные в открывавшихся в вестибюль нишах, позволяли Кло и Джеймсу рассматривать других постояльцев, направлявшихся на работу или по делам, однако тускло освещенная обеденная зона здорово сбивала обоих с толка: им постоянно приходилось напоминать себе, что сейчас утро, а не вечер. Кофе и горячие круассаны в столь откровенно «готической» обстановке, подразумевавшей что-то вроде красного вина, фруктов и холодной оленины, столь явно не соответствовали переполнявшей ее утренней бодрости, что Кло захотелось поскорее покончить с завтраком, и это несмотря на то, что выбор блюд был по-королевски роскошным, причем каждое из них – йогурты, фруктовые коктейли, грейпфрутовые половинки и даже выпечка – было украшено спелой клубничиной.

Следующим пунктом их развлекательной программы был причал в западной части 42-й улицы, откуда они отправились на теплоходную прогулку вокруг Манхэттена.

– Этот маршрут называется Кольцевым, – пояснил Джеймс. – Он очень популярен у туристов, но мы отправились по нему с единственной целью: чтобы помочь тебе лучше ориентироваться в городе. Можешь мне поверить – после этой прогулки ты всегда будешь знать, где находишься, даже если отправишься куда-то одна, без меня.

День выдался теплый и ясный. Небо было голубым и высоким, а с океана дул легкий бриз. Прогулочный теплоход был, разумеется, полон туристов, однако среди них Кло с удивлением заметила немало местных жителей. Сама она получала от прогулки огромное удовольствие. Джеймс и Кло сидели на верхней палубе у самого борта и смотрели на берег, пока теплоход неспешно двигался вокруг острова: вниз по Гудзону, мимо Уэст-Виллиджа и Трайбеки, к Финансовому кварталу. Там Кло своими глазами увидела Эпицентр, где когда-то стояли башни Всемирного торгового центра, и почувствовала, как у нее по спине побежали мурашки, но теплоход уже приблизился к статуе Свободы, а потом двинулся назад – к Бэттери-парк-сити. Они плыли вверх по Ист-ривер, под Бруклинским, Манхэттенским и Уильямсбургским мостами (их Кло сфотографировала) и видели на берегу то виллы и особняки, утопающие в зелени спускавшихся к самой воде садов, то муниципальные многоквартирные хибары. Рядом с Крайслер-билдинг сверкало на солнце здание ООН, тюрьма почти соседствовала с монастырем, и Кло невольно подумала, что другого такого удивительного города нет, наверное, в целом свете.

Во время путешествия туристов сопровождал гид, то и дело отпускавший крайне ироничные замечания и рассказывавший забавные истории о местных достопримечательностях, и Кло наконец поняла, чем привлекают эти экскурсии коренных ньюйоркцев. Ей и самой понравилось несколько анекдотов, и она постаралась их запомнить, чтобы при случае пересказать подругам – не упоминая, естественно, где и при каких обстоятельствах она их слышала.

Когда три часа спустя теплоход снова причалил к берегу, Кло наклонилась к Джеймсу и шепнула:

– Такой интересной прогулки у меня еще никогда не было, спасибо. Только… только мне хотелось бы побывать еще в одном месте. Судя по карте, это совсем недалеко от нашего отеля, так что много времени мы не потеряем… Ну, пойдем?

И они пошли туда, где упиралось в небеса здание Эмпайр-стейт-билдинг. С высоты ста двух этажей Манхэттен был виден как на ладони, и Кло сумела рассмотреть вдали и зеленое пятно Центрального парка и частую решетку пересекающихся под прямым углом улиц, и дома, принадлежавшие самым разным эпохам и архитектурным стилям и различавшиеся высотой, формой и степенью сохранности. Высота пьянила ее как самое крепкое вино, и на мгновение Кло показалось, что она способна потрогать рукой небо, добиться всего, о чем когда-либо мечтала, стать тем, кем ей всегда хотелось быть.

Но когда они вернулись в отель, Кло пришлось спуститься с небес на землю. Когда они проходили мимо стойки администратора, дежурный клерк окликнул Джеймса и, протягивая ему сложенный листок бумаги, сказал:

– Пока вас не было, сэр, вам поступило сообщение.

Джеймс развернул бумагу и побледнел.

– Черт, это Мэгги! – воскликнул он. – Я совершенно забыл ей позвонить и сказать, что долетел благополучно. – И Джеймс с тревогой посмотрел на Кло. Вышколенный клерк, напротив, тактично отвернулся: Джеймс только что выдал себя с головой, но он старательно делал вид, будто ничего не заметил. Отель должен оставаться на стороне клиента, что бы ни случилось – это правило Кло вычитала в какой-то книге и сейчас получила наглядное подтверждение тому, что оно действует даже в Америке.

– Хочешь, я побуду здесь, а ты пока позвонишь ей из номера? – предложила она.

– Так и сделаем. Спасибо. – И Джеймс с такой поспешностью помчался к лифтам, словно несколько минут что-то решало, а Кло осталась в вестибюле одна. Чем себя занять, она совершенно не представляла, однако в конце концов все же поднялась по изогнутой, точно серп, лестнице в бар, где заказала двойной эспрессо. Сев за тот же столик, за которым они завтракали, Кло постаралась не думать о том, что как раз сейчас Джеймс сидит на их кровати и разговаривает с женой. Вместо этого она стала наблюдать за людьми, подходившими к стойке администратора. Там были и сплошь татуированные, с ног до головы покрытые пирсингом рок-звезды со своими подружками, и прилично одетые бизнесмены, которые вполне могли оказаться крестными отцами мафии, и двое явных геев с новорожденным младенцем на руках, и другие, весьма экзотические персонажи. Наблюдать за ними было безумно интересно, и все же Кло никак не удавалось отвлечься от мыслей о Джеймсе и перестать гадать, что именно говорит он жене в эти самые минуты.

С одной стороны, ей было очень приятно, что Джеймс так увлекся их совместной поездкой, что забыл позвонить домой. Это было еще одним подтверждением того, что она ему небезразлична, и Кло почувствовала, как у нее теплеет на душе. Но с другой стороны она совершенно искренне жалела Мэгги. Конечно, она волновалась, думала Кло, да и какая жена на ее месте не волновалась бы? Она небось напредставляла себе всяких ужасов, а в это время ее драгоценный муженек обнимался со мной и думать обо всем забыл. Нет уж, сказала себе Кло, раз он обещал позвонить домой при первой возможности, значит, должен был сделать это еще до того, как мы отправились кататься на пароходе. Ну а с третьей стороны… С третьей стороны, успокаивала себя Кло, Мэгги давно должна была привыкнуть, что Джеймс – занятой человек и проводит много времени вне дома. Как-то он обмолвился, что его жена – человек самостоятельный и самодостаточный, и сейчас Кло решила: Мэгги, вероятно, давно смирилась с его недостатками и приняла их как данность. В таком случае пропущенный звонок для нее – вещь совершенно обычная, пустяк, из-за которого не стоит слишком переживать.

Так она сидела, раздираемая самыми противоречивыми эмоциями, и гадала, что же ей делать. Наконец Кло допила кофе и встала, собираясь подняться наверх – по ее прикидкам Джеймс уже должен был закончить разговор. И тут тоненький голос у нее в голове закричал беззвучно:

«Ну почему, почему он обязательно должен быть женат?!!»

17

Нагруженная четырьмя пакетами из универсама «Уэйтроуз», Мэгги первой протиснулась в кухонную дверь. Натан, крепко прижимавший к себе пятй пакет, двигался следом. Свалив покупки на стол, она первым делом перевела дух, потом повернулась к телефонному аппарату и слегка нахмурилась: лампочка автоответчика не мигала – значит, никаких сообщений не было. Забрав у Натана пакет с продуктами, Мэгги швырнула его к первым четырем и, сняв трубку, набрала 1471[13]. Компьютерный голос продиктовал ей номер Фрэн – сестра звонила рано утром, и Мэгги машинально бросила взгляд на часы. В Нью-Йорке давно миновал полдень, а от Джеми по-прежнему не было никаких известий.

Даже если учесть, что ему нужно было отоспаться после перелета и смены часовых поясов, он должен был уже позвонить, подумала она. Я сама велела ему не звонить сразу, а подождать до утра. Наверное, Джеми просто захотелось подольше поваляться в постели, решила Мэгги немного погодя. Ведь нам обоим так редко это удается!

И, успокоив себя таким образом, она вернулась к столу, чтобы разобрать покупки.

– А можно мне печенье? – тут же спросил Натан, хватая пакет «Вагон Уилз», который Мэгги купила ему в минуту слабости.

– Можно, но только после того, как ты поможешь мне все убрать.

Незаметно наступил вечер, но Джеми так и не позвонил, и Мэгги начала волноваться по-настоящему. В восемь она уложила Натана в постель и позвонила мужу на мобильный, но попала на голосовую почту. Тогда она решила позвонить в отель.

– Я соединю вас с его номером, мэм, – сказала оператор на гостиничном коммутаторе, и в трубке зазвучали длинные гудки. Мэгги слушала, как телефон звонит и звонит, пока в трубке не раздался голос телефонистки: – Номер мистера Слейтера не отвечает, мэм. Хотите оставить ему сообщение?

– Да, пожалуйста… Передайте, пожалуйста мистеру Слейтеру, что звонила его жена Мэгги.

– Разумеется, мэм.

Мэгги сидела, свернувшись клубочком, на диване и смотрела десятичасовые новости, когда телефонный звонок заставил ее подскочить.

– Привет, Мэгги!

– Джеми! Что-нибудь случилось?

– Ничего, абсолютно ничего. Извини, что не позвонил тебе раньше, но…

– Я очень волновалась! Я знаю, это глупо, но ведь ты обещал позвонить, как только проснешься!..

– Да знаю я, знаю! Извини, ладно? Совершенно вылетело из головы, представляешь? Из-за этой смены часовых поясов у меня башка просто чугунная!

Несмотря на все его извинения, Мэгги продолжала чувствовать себя уязвленной, но решила не накалять обстановку.

– Как долетел? – спросила она.

– О, прекрасно! – отозвался Джеми, и ей показалось, что его голос звучит как-то слишком отстраненно. – Как и всегда. Но иммиграционный контроль и таможня когда-нибудь меня доконают. Такое впечатление, что с каждым разом формальности занимают все больше и больше времени. Когда я наконец попал в отель, было уже совсем поздно.

– Гм-м… – отозвалась Мэгги. Давным-давно, еще до рождения Натана, они как-то раз ездили в Нью-Йорк вместе. Джеми обещал, что ей будет там очень хорошо, и хотя поначалу Мэгги никак не могла избавиться от напряжения (до этой поездки Нью-Йорк ассоциировался у нее в первую очередь с его первой возлюбленной), огромный город с каждым днем нравился ей все больше. Многочисленные галереи и музеи, огромный выбор ресторанов, дизайнерская одежда по разумным ценам – всего этого не было в Лондоне, и она наслаждалась ощущением свободы, которое дарил ей Нью-Йорк. Особенно сильным это чувство сделалось, когда Мэгги побывала в Гринвич-Виллидже и на Кристофер-стрит. В те времена эти кварталы, прилегающие к Нью-Йоркскому университету, все еще сохраняли дух бунтарства и молодежного радикализма, и Мэгги сразу вспомнила, какой была она сама в годы учебы.

Увы, Мэгги хорошо понимала: если бы и в этот раз она отправилась с Джеми в Нью-Йорк, ей вряд ли удалось бы повторить тот давний опыт. Теперь она была «женой издателя», и ей, несомненно, пришлось бы активно общаться с коллегами мужа, с его партнерами, с женами коллег и партнеров. Именно так Мэгги порой представляла себе настоящий ад, поэтому она совсем не огорчилась, когда Джеми не взял ее с собой. Пусть лучше он сам общается с «нужными людьми», решила она. У него это отлично получается – ему и карты в руки, а у меня есть Натан, которому все еще очень нужна мама.

– Ну, расскажи, чем ты сегодня занимался? – спросила она и поудобнее устроилась на диванчике, приготовившись немного поболтать с мужем. Мэгги была так рада, что он позвонил, что почти забыла об их недавней ссоре.

– Да ничем в общем-то, – ответил Джеми и замолчал.

– Совсем-совсем ничем? – удивилась она. – Но ведь что-то ты должен был делать. Когда я звонила, тебя не было в номере, значит, ты куда-то выходил.

– Ну да. Я зашел в «Блуминсдейл».

А-а, понятно… Наверное, он искал мне подарок, подумала Мэгги.

– Ты что-нибудь купил? – поинтересовалась она.

– Так, кое-что… – уклончиво ответил Джеми. – Кое-что для Натана.

– Что же?

– Покажу, когда приеду. Это должен быть сюрприз.

– Но мне-то ты можешь сказать. Ну, Джеми, что это?! Мне ужасно хочется знать!

– Это… это довольно сложно объяснить. В общем, это такой… новейший американский гаджет. У нас такие не продают. Нет, не могу объяснить – лучше я приеду, и ты сама увидишь…

– Ну, ладно… – разочарованно протянула Мэгги. Интересно, что это за гаджет такой?.. – А мне ты что-нибудь купил?

– Да, конечно. Только это тоже сюрприз! – поспешно сказал он.

– Как интересно! – воскликнула она. – Джеми, ты лучший в мире!

– Спасибо, но… – Он казался смущенным, но Мэгги это не насторожило. Она знала – Джеми не особенно любит комплименты.

18

У дверей номера Кло остановилась и прислушалась, но ничего не услышала. Похоже, Джеймс уже закончил разговор, и она, негромко постучав, вошла. Он сидел на кровати, наклонившись вперед и обхватив голову руками.

– Джеймс? – негромко окликнула его Кло.

Он поднял голову, и ей показалось, что в глазах у него стоят слезы.

– Все в порядке?

– Угу… – Он кивнул, но без особой уверенности, и Кло опустилась рядом с ним на безупречно белое покрывало. Под их объединенным весом матрас прогнулся, и она ткнулась плечом в его плечо.

Джеймс прерывисто вздохнул.

– Я чувствую себя последним мерзавцем, – прошептал он, и Кло взяла его за руку. Она еще никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном. Ну все, приплыли, подумала Кло, чувствуя, как у нее упало сердце. Один звонок жене, и Джеймс сразу скис. Теперь он жалеет, что связался со мной, и гадает, как лучше от меня избавиться. А ведь мы пробыли в Нью-Йорке всего один день! Неужели он меня бросит?!

Мысль об этом показалась ей невыносимой. Только не сейчас! – подумала она в панике.

Джеймс искоса взглянул на нее.

– Извини… – проговорил он и замолчал.

– Ты из-за Мэгги? – спросила Кло после довольно продолжительной паузы. – Ты из-за нее так расстроился?

Он кивнул.

– Вроде того…

– Расскажи мне, в чем дело. Может быть, все не так страшно? – На самом деле Кло не особенно хотелось знать, в чем дело, однако она понимала: они зашли слишком далеко, и выбираться из этой непростой ситуации им придется вместе.

– …И из-за Натана тоже. – Джеймс прижал ладонь к губам с таким видом, словно каждое слово причиняло ему сильную боль. – Ах, Кло! – воскликнул он чуть погодя и с силой стиснул ее пальцы, словно желая убедиться, что она по-прежнему рядом.

А Кло снова захлестнул водоворот противоречивых эмоций. С одной стороны, ей хотелось поскорее закончить неприятный разговор и переключиться на что-то менее серьезное. Сегодняшнее утро было одним из лучших в ее жизни, и Кло хотелось продолжать в том же духе. Вместе с тем ей хотелось как-то подбодрить Джеймса, успокоить, взять себе часть его боли. Кроме того, в глубине души она неожиданно почувствовала острое желание бросить все и вернуться в Англию – к Робу, к своей квартире, к прежней жизни. Здравый смысл подсказывал, что сделать это нужно как можно скорее, иначе ее тоже, вполне вероятно, ждут боль и страдания, но Кло не прислушалась к голосу разума. Вместо этого она продолжала сидеть неподвижно, не в силах сделать решительный шаг, не в силах произнести ни слова.

– Даже не знаю, что делать… – проговорил Джеймс после еще одной паузы, и Кло погладила его по руке.

– Тебе ничего не нужно делать!

– Ты правда так думаешь? – Он посмотрел на нее с надеждой – испуганный маленький мальчик, который потерял маму и не знает, как быть.

О господи, подумала Кло, лихорадочно пытаясь разобраться в своих чувствах. Несмотря ни на что, ей не хотелось терять Джеймса, не хотелось чтобы ее нью-йоркские каникулы так и закончились, не успев толком начаться. Что это, спросила она себя, мой эгоизм или я действительно начинаю в него влюбляться? Ей никак не удавалось найти правильный ответ на этот вопрос и в конце концов Кло решила положиться на судьбу.