Дневники Химеры Ридли Кроу Макс

В этот момент Алекс не походил на того кудрявого простецкого парня, которым показался при первой встрече.

– Боже, помоги! Боже, помоги! – Ника со всей возможной скоростью ползла вперед.

– На лестницу! – донесся до нее приближающийся голос Алекса.

«Не могу! Не могу! – испуганно думала она, – там же стреляют!» Но вдруг он схватил ее за шкирку и толкнул вперед. Ничего не оставалось, как помчаться по металлическим ступенькам вверх. Позади нее послышалось звяканье пуль об металл. Кто-то закричал, и стрельба прекратилась. Алекс нагнал Нику у самой двери, и они буквально ввалились вдвоем в коридор. Едва он успел ударом огнетушителя закоротить замок, как в коридоре появились охранники в бронежилетах.

– Бажан! На пол! – крикнул один из них, вскидывая автомат и направляя на Алекса.

Тот, закрыв Нику собой, ответил на это смертоносной очередью. Один противник упал, другие скрылись за поворотом. Алекс перезарядил оружие и осторожно бросил вперед какой-то шарик, похожий на теннисный мяч.

Пум! Пум! Раздались глухие удары. Пум – мяч ударился о стену и заскочил за угол.

Прогрохотал взрыв. Из-за поворота выкатился шлем.

– Вперед! – Алекс схватил Нику за руку и поволок за собой. Она так и не решилась заглянуть за угол, и с облегчением вздохнула, когда они свернули в другую сторону.

Но стоило им приблизиться к двери, как та неожиданно с силой распахнулась, сбив с ног Алекса. Тот отлетел назад, свалив на пол Нику.

В проеме появился человек в черной форме. Он ухватил Алекса за грудки и рывком поднял на ноги, чтобы тут же нанести ужасный по силе удар лбом в лицо. В последний миг тот успел подставить под удар щеку вместо носа. Брызги крови попали на стену. Ника вскрикнула, сжимаясь и беспомощно глядя по сторонам. Ей на глаза попался лежащий автоматический пистолет. Она схватила его и направила на противника.

– Отпусти его!

Возможно, незнакомец повернул голову исключительно потому, что не ожидал обращения к нему, или же не разглядел поначалу оружия. Но этого момента хватило, чтобы Алекс ударил его ребром ладони по шее, двумя ладонями по ушам, а затем, когда хватка чуть ослабла, и движения Алекса стали более свободными, он молниеносным движением вогнал невесть как очутившийся в руке нож в грудную клетку держащего его человека.

Ника зажмурилась.

– Идем, – у нее из рук настойчиво забрали оружие.

Они поднимались по лестнице, не чувствуя ног. Вверх, вперед. Сколько так этажей они преодолели – Ника не представляла. Наконец, Алекс сжалился, и они зашли в дверь на одном из этажей.

Пока они бежали по очередному бесконечному коридору, включилась сигнализация. Все залило красным аварийным свечением, оглушительный звук буквально разрывал голову. Алекс остановился у окна и поднял раму. На них подуло свежим ветром. В воздухе пахло недавним дождем. Очутившись снаружи, на ржавых и мокрых железных прутьях арматуры, девушка почувствовала, как подгибаются колени. Теперь им предстояло спуститься по пожарной лестнице. Ника поставила ногу на верхнюю перекладину, когда вдруг в середине здания послышался шум. Алекс заглянул в окно и глухо выругался:

– Спускайся и беги в парк Штрауса. Там беседка при выходе.

– А ты?

– Я немного занят, – ответил он, пуская очередь куда-то в коридор, откуда они только что пришли. Перезарядил. – Быстрее! За тобой придут. Либо я сам, либо скажут, что от меня. Живо!

Ника хотела сказать, как ей страшно, как разрывается ее сердце от каждого выстрела, и как она не хочет снова бежать по ночному городу от неизвестной опасности, но вместо этого выполнила указание. Слушая перестрелку наверху, она спускалась все ниже и ниже. Вдруг под ногой обвалилась проржавевшая перекладина, обвисла, держась на одной стружке. Ника шумно всхлипнула, вжимаясь в лестницу. Прислушалась к стрельбе. «Хоть бы ему патронов хватило», – подумала она. Сжав зубы, девушка продолжила спуск Лестница закончилась метрах в трех до земли. Зацепившись за последнюю перекладину, она заставила себя разжать пальцы. Пролетев совсем немного, Ника приземлилась и завалилась на бок. Вскочив, она побежала по улице, один лишь раз обернувшись на окно, но Алекса не увидела. Теша себя надеждой, что ему удалось улизнуть, она из последних сил помчалась по улице.

Спустя несколько минут Ника спряталась в одном из неприметных дворов. Тяжело дыша и рыдая без слез, она просидела какое-то время, пытаясь унять боль в ногах. Сейчас она не имела ни малейшего представления, где находится, как добраться в парк Штрауса, и – главное – правильно ли она сделала, что ушла. Возможно, Ирэна и не та, за кого себя выдает, но кем был Алекс, Ника так и не узнала. Что если один из тех бандитов, взорвавших клуб и расстрелявших всех, кто выжил? И как с ней поступят люди Ирэны, если отыщут?

Можно обратиться в полицию – но что, если от нее только этого и ждут? А посольство, наверняка, будет первым местом, где станут искать «важного свидетеля в деле о террористах». Никто не выпустит ее из страны.

Переборов желание немедленно отправиться в посольство, она побрела по закоулкам, предполагая, что движется в сторону центра города.

Ближе к утру она так замерзла, что зуб на зуб перестал попадать. Растирая плечи, она брела, спотыкаясь и еле передвигая ноги. Ориентируясь по возвышающимся над крышами пикам храмов, которые являются частью программы любой ознакомительной экскурсии, Ника все же дошла до центра города. Парк Штрауса раскрыл ей свои объятия в сером рассвете. Чуть моросил печальный в своей безысходности дождик.

Внутри беседка служила памятником человеческой нищете духа, о чем свидетельствовали надписи и облупленная штукатурка. Ника спряталась под крышу и стала ждать. Она надеялась, что вот-вот увидит Алекса. Этот парень оказался полон сюрпризов, но пока это единственный человек, которого она знала во всем городе. И он не стрелял в нее.

Утро понемногу набирало обороты. Появились уборщики, принялись подметать. Они то и дело косились на Нику, но не прогоняли. Первые прохожие походили на сонных воробьев: все кутались в теплые кофты и шарфы. Ника позавидовала им, особенно седому мужчине с густыми усами, который неспешно шел и курил. Улица оживилась, поехали автомобили, из метро стали выходить стайки пассажиров.

В ворота, находящиеся неподалеку от беседки, прошла женщина. Высокая блондинка с заколотыми на затылке волосами, в тонких очках с контрастной черной оправой. Она шла, подняв ворот пальто. Почему-то Ника почувствовала, что эта женщина идет к ней. Так бывает, когда вдруг узнаешь человека, которого никогда прежде не видел.

Женщина подошла к беседке, посмотрела на Нику и быстро произнесла:

– Я от Алекса. Скорее за мной.

– А где он? – тихо спросила Ника, хотя догадывалась, каков может быть ответ.

– Не вернулся с задания. У нас нет времени, скорее. Они могут быть здесь в любую минуту.

Женщина говорила жестко, приказным тоном. Она чем-то была похожа на Ирэну. «Еще одна начальница», – подумала Ника.

Они вышли из парка и сели в припаркованный поблизости автомобиль. Совершенно неприглядный черный Peugeot, старенький и потертый.

– А ваша организация не особо финансируется, да? – невесело пошутила Ника, пристегиваясь.

– Нужно было пригнать лимузин? – холодно поинтересовалась женщина. – В следующий раз.

– Куда мы едем? И объясните, кто вы, наконец!

Женщина вырулила с обочины в поток и неторопливо поехала вперед. Судя по тому, как метались ее глаза по зеркалам, была возможна слежка. Наконец, они свернули на менее оживленную улицу и проехали мимо припаркованных автомобилей.

– Вы в безопасности, это все, что вам пока нужно знать. Алекс должен был ввести вас в курс дела.

– У нас не было времени.

– Ясно. Но ведь он сказал, кем является?

– Сказал, – соврала Ника, не сводя глаз с женщины.

– Тогда вам понятны наши цели. Добровольное сотрудничество облегчит жизнь вам и нам тоже. В конце концов, вы…

Автомобиль пересекал перекресток. Ника увидела летящий на них громоздкий внедорожник, но ни крикнуть, ни вдохнуть уже не успела. Внезапно легкий, как пушинка, «пежо» оторвался от земли, его развернуло и бросило обратно. Ника запоздало ощутила, как впился в кожу ремень безопасности, как едва не сломал ключицу и придавил грудь. На короткий миг она потеряла сознание. Перед глазами все плыло, в ушах шумело. Машина лежала на боку, и Ника почти распласталась по дверце. Над ней нависла болтающаяся голова блондинки. Очки слетели, глаза закрыты. Смятая, как фольга, дверь придавила половину туловища.

Тут машина снова содрогнулась и перевернулась на колеса. Ника вскрикнула. Болела шея и рука. Она чувствовала, что задыхается. Нужно выбраться, но пальцы не слушаются, и замкнувший ремень никак не поддается.

Дверца с ее стороны открылась, и чьи-то руки стали ее хватать. Она отбивалась и визжала, понимая, что никто больше не сможет ее защитить, и если снова схватят, то…

– Ника! Это Алекс. Спокойно, спокойно.

Пощечина обожгла половину лица и неожиданно прояснила сознание. Она перестала сопротивляться, глупо смотрела на Алекса, который ножом разрезал ремень и вытащил ее из машины.

Вдалеке на тротуаре стояли испуганные прохожие. У Ники кружилась голова, и Алексу пришлось почти волочить ее до машины.

Очнулась она уже во время движения. Мимо окон проносились серые улицы.

– Идти сможешь?

Ника повернула голову. Алекс сидел за рулем, мрачный и напряженный. От уха до шеи шла дорожка засохшей крови.

Прислушавшись к ощущениям, она кивнула. Сможет.

Он притормозил, обошел машину, помог ей выйти, и они пошли куда-то. На них безучастно глазели прохожие. Странная парочка: оба словно с войны возвращаются. Благо, в Европе люди не такие участливые, как на родине Ники. Там бы им уже и стопочку налили, и подсказали, где схорониться, а, может, и милицию бы вызвали – тут уж как повезет. А здесь никому и дела нет ни до чужой радости, ни до чужого горя. Толерантность и либерализм в высшей степени проявления.

Они проходили мимо промышленных зданий и длинных низких строений. Ника почти не поднимала голову. Она смотрела на свои ноги, и так ей казалось, что она не упадет. Они шли минут десять, хоть ей показалось, что гораздо дольше. Алекс подвел ее к белой старой «audi» и открыл дверцу.

– Садись.

Она послушно заняла свое место, но пристегнуться не смогла. Плечо так болело, что руку поднять не удавалось. Алекс сам закрепил ремень и сел за руль.

– Ехать будем быстро, без остановок. Захочешь вырвать – скажешь. Вода в бардачке.

Ника кивнула. Он поехал довольно резво. Дороги были широкие, а машин немного. Вскоре они выехали из города. Нику укачало, и она уснула.

Следующей остановкой оказался отель. На вывеске светилось «Das Reinisch». Когда Ника вышла из машины, над ее головой довольно низко пролетел самолет. От гула задребезжали стекла.

– Уютное местечко, – заметила девушка.

– Мы в аэропорту, – ее спутник так и не успел приобрести чувство юмора. Либо он слишком был погружен в мысли. Каждый по-своему переживает тяжелые обстоятельства. – Придется дождаться паспортов и билетов.

– Куда мы летим?

– В Венецию.

– Как романтично.

Когда они вошли, Алекс подошел к девушке на рецепции, молча взял у нее подготовленный ключ и направился к лифту. Ника вспомнила, что точно так же ее саму поселили в отеле по звонку Ирэны.

В лифте они не смотрели друг на друга. Несколько секунд молчания и старательного отвода глаз. Номер находился на третьем этаже. Кровать одна, узкая и неудобная. На такой особо не разляжешься.

– Ну надо же! – фыркнула Ника.

– Я посплю на софе, – сказал Алекс, заходя в ванную.

– Знаешь, бывают номера с двумя кроватями, – она шагнула за ним, но перед самым носом дверь захлопнулась.

– По документам здесь проживает один человек, пожилой канадец, – донесся до нее его голос.

– Мы, наверное, еще не дошли до тех отношений, чтобы через двери туалета разговаривать, – Ника прислонилась к стене.

Он открыл дверь и посмотрел на нее будто с подозрением:

– Ты вообще не понимаешь, что происходит?

– Ну… пописать сходил? – растерялась она.

Он цокнул языком и покачал головой, поражаясь ее несерьезности:

– Ты не понимаешь?

– Нет, – очень тихо, невероятно тихо проговорила Ника. – Я не понимаю. Я спрашиваю, но не получаю ответа. Я пошла в клуб развлечься с подругами, а теперь они, вероятно, мертвы. Хотя даже это мне неизвестно наверняка. Взрыв, запах гари, выстрелы. Меня похищают, засовывают в какую-то гребаную машину, а потом…

Ника посмотрела ему в глаза, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони:

– Я здесь. А должна была гулять по площади от кафе до кафе, фоткаться на фоне памятников. Так что нет, ни хрена я не понимаю, что здесь происходит!

Последние слова она прокричала. Ника и сама уловила в собственном голосе нотки истеричности, но плевать она хотела на хороший тон.

Алекс вернулся к зеркалу, вытер полотенцем кровь с лица, поморщился, дотронувшись до ссадин и синяков, посмотрел на нее через отражение.

– Ты была в плену у тамплиеров.

– Теперь тамплиеры, – Ника сползла по стене и села на пол. – И впрямь не ЦРУ.

– Этот орден существует давно.

– Я знаю, – кивнула она безучастно, – помню, учила. Рыцари с красным крестом на груди топали в Иерусалим к гробу Господнему. Угу.

– Не стоит верить всему, что пишут в учебниках истории. Скажу больше: сейчас едва ли можно отыскать доступные для общественного пользования истинные исторические хроники. Все они либо надежно спрятаны, либо вовсе уничтожены. Хотя во второй вариант я не верю.

– Почему?

– Было бы неосмотрительно уничтожать оригинал, предлагая миру подделку. Наверняка, записи хранятся в архиве. Другой вопрос: где этот архив?

– Это не другой, это даже не десятый вопрос, – она сжалась и обхватила себя за плечи. – Значит, ты ассасин, да?

Он отбросил полотенце и присел напротив нее у другой стены.

– Знаю, что они там плели про наш клан. Это ложь.

Ника хмыкнула.

– Как бы они тебя еще убедили?

– А как бы ты убедил меня? Вам всем что-то от меня нужно. Откуда мне знать, что это не ты со своими дружками стрелял в клубе? Мне сказали именно так.

Алекс шумно засопел. Он буквально кипел желанием что-то сказать и не мог себе это позволить. Какая-то тайна готова была сорваться с его языка, но в последний момент он просто буркнул:

– Если пойдешь со мной, тебе предоставят доказательства.

– Лучше бы мне предоставили, наконец, свободу, – сказала Ника и, поднявшись, ушла в комнату. Она упала на кровать, даже не разуваясь, отвернулась к стенке и лежала так, думая о своем. Девушка слушала, как шумит вода в душевой, как Алекс с кем-то говорит по телефону – фразы ничего не означали, все они были зашифрованы. Усталость все же сморила Нику, и она уснула.

Пробуждение настало неожиданно и довольно неприятным способом: ее сильно трясли за плечо.

Ника с трудом разлепила веки. Ей казалось, что она уже села, но на деле голова так и не оторвалась от подушки.

– Пора уходить, – послышался в темноте голос Алекса.

– Венеция ждет? – сонно промямлила она.

– Боюсь, что нет.

Потеряв терпение, он почти сорвал ее с кровати и подвел к двери. Выглянул наружу. Когда свет из коридора проник в щель между стеной и дверью, Ника с ужасом обнаружила в руке Алекса оружие. Значит, все снова очень плохо.

– Идем.

Он взял ее за локоть, и они быстро пошли по коридору. Шаги приглушались ковровой дорожкой, свет ослеплял.

Они остановились возле двери с табличкой «staff only». Алекс провел электронным ключом и с силой ударил ногой под самую ручку. Дверь распахнулась, и они нырнули в небольшую комнату, заставленную стеллажами с бытовой химией, свежими полотенцами и постельным бельем. Алекс прикрыл дверь тогда, когда послышался звонок прибывшего на этаж лифта. Ника стояла, вдыхая пары стирального порошка и кондиционера для стирки, пока Алекс в крошечный проем наблюдал за этажом. До них донесся неясный шум, будто хлопнула дверь, а затем – грохнул взрыв.

Алекс схватил дернувшуюся Нику и вновь потащил за собой. Они бежали вниз по лестнице к выходу.

На рецепции никого не было, но девушка успела заметить за стойкой руку лежащего на полу человека.

Они выскочили из гостиницы, но вместо того, чтобы сесть в машину, на которой приехали, Алекс повел ее к другой. Разбив стекло задней двери, он открыл водительскую дверь, сел за руль.

– Садись! – приказал он Нике.

Пока она пристегивалась, Алекс завел автомобиль.

Он сдал назад, и в этот момент заднее стекло разлетелось вдребезги от пули. Ника согнулась, уткнувшись лицом в колени. Машину резко закрутило, сильный удар в бок развернул ее в обратную сторону. Распахнулась дверь со стороны Алекса. Ника видела, как люди в черной одежде, похожей на военную, вытаскивают его из машины. Почти одновременно с этим кто-то выдернул ее. Ника вскрикнула и изо всех сил уперлась ногами: пусть тащат, если так охота. Неожиданно руки, сдавливающие ее, разжались, и человек в черной форме упал на землю, содрогаясь в конвульсиях. За ним оказался здоровяк с электрошокером в руке. Он тут же схватил Нику за руку и потащил за собой. Сопротивляться ему не было никакой возможности.

Он втолкнул ее в машину и сел следом. В тот же миг автомобиль с визгом колес сорвался с места. Ника вжалась в угол, разглядывая своего похитителя. Тот безучастно вертел в руках электрошокер. Кожаная косуха, выбритый затылок, на ногах – афгани, заправленные в высокие шнурованные ботинки. Ни дать, ни взять заросший неофашист.

С переднего пассажирского сидения к ней обернулся мужчина в строгом костюме. Он был немолод, суховат, в очках с толстыми стеклами, из-за которых размер глаз искажался.

– Добрый день, Ника, – по-русски с легким акцентом заговорил он. – Не волнуйтесь, теперь все будет в порядке.

– Последнее время я часто это слышу, – кисло заметила она.

– Можете мне верить. Мы не имеем отношения к тем людям, которые похищали вас прежде. Я представляю совершенно другую организацию.

– Дайте угадаю, – хмыкнула она, – еще один древний тайный орден?

– Можно и так сказать, – усмехнулся он. – Я секретарь в украинском консульстве в Австрии. Вы хотите уехать домой? Вы уедете.

Ника не знала, почему от этих слов, которые еще недавно заставили бы ее расплакаться от облегчения, ей не стало легче. Она обернулась, пытаясь в окно рассмотреть Алекса. Он остался где-то там, с людьми в форме… Но ни его, ни тех, других, видно не было. Они выехали на дорогу и направились обратно в Вену.

Прошел час, прежде чем они остановились возле трехэтажного дома желтого цвета. Вообще этажа было два, третий – мансардный всего с несколькими окошками. Консульство Украины в Австрии.

Ника удивилась. Она подозревала, что ее попросту обманывают. Но нет, очкарик решительно направился ко главному входу, и Нике пришлось идти за ним, тем более, что верзила в косухе не отставал.

По лестнице они поднялись на третий этаж и вошли в одну из небольших комнат под самой крышей. Чисто, свежо, никаких излишеств. Жесткий диван, стул, стол и тумба с телевизором.

– Присядьте.

Ника опустилась на диван, очкарик сел напротив нее, поддернув штанины.

– Меня зовут Михаил Бойтель. Как видите, скрывать мне нечего. Вы в консульстве, под нашей защитой. И покинете страну, как только это станет безопасно. Сперва, конечно, нам понадобится некоторая информация. Вам известно, что такое «анимус»?

– Угу, – кивнула Ника напряженно. То, что ее привезли в это здание, было веским аргументом при выборе союзников. Ни Алекс, ни Ирэна не собирались отправить ее домой. А эти ребята могут.

– Вы успели ознакомиться с методами тамплиеров и ассасинов. Не думаю, что вы в восторге. Давайте познакомимся ближе с теми, кто имеет к вам некоторое отношение. С Созидателями, чьим представителем я и являюсь. Ваша родственница по отцовской линии служила в наших рядах.

– И что вам от меня надо?

– По сути то же, что и остальным. Информация.

– Зачем? – изумилась Ника. – Если она служила в вашем обществе, то, наверняка, у вас достаточно нужных сведений.

– Не совсем так, – покачал головой ее собеседник. – Лорин, можно сказать, отклонилась от курса. Предала орден. Эхо ее поступка до сих пор не стихло.

Ника прикусила губу. Интересно, отпустят ли ее когда-нибудь? Если им станет известно, что такого натворила Лорин, что помешает им убить единственного живого свидетеля?

– Где Алекс? – спросила она, – что ваши люди с ним сделали?

– Вы о вашем спутнике? Ничего. Моих людей там не было. Только тамплиеры, которые вышли на ваш след. Им, как и мне, удалось отследить автомобиль.

Он прищурился, внимательно разглядывая ее сквозь очки, и задумчиво произнес:

– Вы сомневаетесь. Понимаю. Давайте проясним кое-что. Вам пришлось оказаться на пересечении интересов трех организаций. Иногда мне кажется, что ни у тамплиеров, ни у ассасинов нет конечной цели. Их задача – противостоять друг другу, и в этом соперничестве весь смысл их существования. Мы же другие. Нам нет дела до войн, нам подвластны такие тонкие материи, о которых другие и мыслить не могут. Политика, религия, история, СМИ. Все это – наше. Конечно, негласно. Не верите? Подскажите, как были построены египетские пирамиды? По каким технологиям?

Ника фыркнула:

– Рабами. Сказали – построили.

– Но тогда не было современного оборудования, и рабы не умели летать.

– Слишком давно это было, – раздраженно ответила девушка.

– Вы правы. Давайте подумаем о чем-то ближе. Адольф Гитлер. Модные разоблачители от истории повторяют о его эмоциональной нестабильности. Так как же в расчетливой Германии позволили безумцу не только возглавить страну, но и повергнуть в ужас Европу?

Ника пожала плечами.

– Возьмем еще ближе. Теракты. Все, как один, похожи. Они происходят внезапно, когда вокруг тишина и покой. Зачастую виновников находят, и народ, жаждущий крови, получает сведения о справедливой расправе. Все довольны. А войны? Зачем их начинают?

– Наверное, из-за конфликта?

– Безусловно. А продолжают ради денег. «Люди гибнут за металл».[10] Матери верят, что их сыновья умерли ради великой идеи в борьбе со злом, а не ради нефти или контроля над бизнесом. Ну и, наконец, – он откинулся на спинку стула и сложил руки на тощем колене, – почему любой студент знает, как и у кого раздобыть наркотики, просто включив wi-fi, а полиция говорит о неуловимых злодеях? Мистика!

– Зачем вы мне это говорите?

– Затем, чтобы вы поняли, как важна роль информации, и как важна наша организация, которая эту информацию создает, создавала и будет создавать всегда. А теперь, если вы не против, пойдемте к «анимусу». Все уже подготовили.

– Подготовили? – изумилась она. – А анализы и всякое такое?

– Ах да, точно, – он желчно поджал губы. – Можем подождать, конечно, сколько угодно. У нас ведь уйма времени. В конце концов, сможете вернуться на родину в следующем году или через год.

Ника испытала сильное раздражение. Вопреки логике, именно этот человек, который впервые предложил ей реальную помощь или – точнее – разумную сделку, вызывал у нее только негативные эмоции.

Здесь не было футуристического интерьера, как в офисе Ирэны, зато была хорошая кофемашина и сносный капуччино. Анимус располагался прозаично – в такой же чердачной комнатушке. В ней не было окон и лишнего пространства тоже. Перед монитором сидела женщина лет пятидесяти с очень короткой стрижкой, худым лицом в морщинах, без грамма косметики. Она почему-то напомнила Нике учительницу старших классов в школе. Возле второго монитора, расположенного на неизвестном ей медицинском оборудовании, стоял молодой парень, похожий на интерна, которого внезапно отправили делать сложнейшую операцию. Он сосредоточенно хмурил лоб и кусал губы.

– Точка отсчета? – безжизненно спросила женщина за мониторами.

Бойтель повернулся к растерянной Нике:

– Вы помните, на каком этапе вас отключили от анимуса?

Она согласно кивнула.

– В таком случае полностью сосредоточьтесь на этом фрагменте памяти. Мы постараемся обнаружить его по сигналам вашего мозга. Готовы?

– Я же хочу на родину, – с вызовом ответила она и села в анимус.

Пока ее подключали, Ника, крепко зажмурившись, думала только о том последнем куске увиденного ею прошлого. Корабль, выздоровление Вуда… Она старалась в малейших деталях нарисовать в своей памяти то, что увидела тогда. А по команде открыла глаза, и яркий свет влился в ее разум через зрачки.