Дневники Химеры Ридли Кроу Макс

Лица стали обретать четкость. Она их узнавала. Ника – это ее имя. Память вернулась вместе с головной болью и тошнотой. Едва успев перегнуться через борт, ее вырвало на пол.

– Ничего страшного, ничего…

Ника подняла глаза и заметила стоящего в противоположном углу комнаты человека, который, вероятно, не считал рвоту обыденным делом. Он скривился от омерзения и не смотрел в ее сторону, полностью сосредоточившись на мониторе.

Черный фон с белыми изображениями, похоже на какой-то графический редактор. 3D модели домов, и всего один человек. Тот самый, который поправлял капюшон. Толпа вокруг оставалась неясным серым пятном.

– Вы видите то, что вижу я в анимусе? – хрипло спросила Ника.

С нее сняли последний датчик и помогли сесть.

– Практически, – кисло ответил Бойтель. – Здесь отображается схематически то, на чем фокусируется внимание. Поэтому невозможно воспроизвести город или обстановку в точности. Если объект не достаточно сконцентрировался на фоне, то нам не узнать, были ли вокруг, скажем, деревья, и кто стоящие по бокам люди. Но здесь…

Он указал на соседний экран, где высвечивалась голова модели, в точности соответствующая внешности Роберта Клайва.

– Здесь мы видим четкие образы, которые (как бы это попроще сказать, подоступней?) законсервировались в памяти с той же точностью, что и события. Поэтому некоторые изображения уже не такие пространные.

С этими словами он включил третий монитор, и на нем, помимо черно-белого фона и силуэтов, оказалось несколько «цветных» фигур, детально прорисованных компьютерной программой.

– Нормализовалось? – спросил служащий посольства, обращаясь к пареньку во врачебном халате. – Подключайте.

– Но, герр Бойтель, это опасно. Слишком большая перегрузка. Лучше подождать сут…

– Сколько?

– Хотя бы до утра, – быстро исправился тот.

«Сама любезность, – подумала Ника про себя. – Что же ему нужно, что он так спешит?» – Опаздываете к герцогине? – с улыбкой спросила она. – ?! – Бойтель удивился, но его кислую мину это не исправило.

– Белый кролик торопился к герцогине, – пояснила Ника терпеливо. – «Алиса в Стране Чудес».

– Мне не до шуток, Бажан, – резко ответил он. – На карту многое поставлено.

– Так расскажите же, может, я проникнусь?

– Думаете, мне есть дело до мнения девчонки, не способной понять, какая честь ей выпала? – рассмеялся он. – Нет уж, увольте. Пусть объяснениями займется кто-то другой. У меня полно настоящей работы.

– Значит, – вдогонку ему громко сказала Ника, – когда за мной придут ассасины или тамплиеры – спрошу у них. Они куда разговорчивей, а что помешает мне уйти с ними?

– Ваши документы и возвращение на родину, – ледяным тоном произнес он.

– Ой, да бросьте! Можно подумать, я буду первым нелегалом!

Бойтель смотрел на нее так, будто мечтал раздавить под ногтем. Ника и не думала отступать. Она прекрасно понимала, что все используют ее ради собственной корысти, и единственное, что она может сделать сейчас, это выбрать союзника. От правильности решения зависит всё. До сих пор она видела мощь и жестокость тамплиеров, змеиную скрытность ассасинов, но чем страшен этот офисный планктон, способный разве что подменить текст в сводке новостей? Возможно, они и могут выиграть чемпионат по покеру, а заодно запутать доверчивую публику, но сумеют ли защитить ее?

Бойтель догадался о ее сомнениях и потому, вероятно, сделал вывод, что она не шутит.

– Идемте, – бросил он раздраженно, и первым вышел из комнаты.

Ника поднялась, пошатнулась, улыбнулась взволнованному пареньку в белом халате. Его эта ухмылка только больше напугала. Поспевая за Бойтелем, она опиралась на стену, но тот делал вид, что не замечает этого. Возможно, и впрямь не замечал. Складывалось впечатление, что для него значим лишь ограниченный круг вещей, которые он хранит в секрете.

Они перешли через все здание в кабинет. На стенах висели различные грамоты, дипломы и свидетельства (Ника не стала их рассматривать), в массивной раме – Джоконда Леонардо да Винчи – безусловно, копия, причем совершенно не выдающаяся, на столе – парочка статуэток, три глобуса, стопки документов в потрепаных папках.

– Вы сомневаетесь в нашей силе, – он прошел к окну и раздвинул жалюзи. Отсюда открывался неплохой вид на улицу. – Это понятно. Всему виной ваше незнание и ограниченность. Собственно – это и есть наша сила.

– Это… мило, – натянуто улыбнулась она, садясь без приглашения. Путешествие по коридору отняло у нее немало сил.

– Я говорю не только о вас в данном случае, а обо всех несведущих, – он заложил руки за спину, продолжая смотреть сквозь чистое стекло. – Вы задумывались, что является основной разрушающей силой на нашей планете?

– Ну… ядерное оружие, наверное?

– Распространенная ошибка, – ухмыльнулся он, словно в десятый раз убеждаясь в человеческой тупости и предсказуемости. – Знаете ли вы, что по приблизительным подсчетам жертв от развития ядерной индустрии за двадцатый век: два миллиарда триста тридцать семь миллионов человек. Население земли более семи миллиардов. Итого, речь идет менее чем об одной трети. Что же до нашего оружия, то его жертвами являются все без исключения. Результаты заметны, хотя найти источник невозможно. А действия могут быть как разрушительными, так и спасительными.

Он замолчал, видимо, эмоционально переживая разговор и проникаясь величием собственных предшественников.

– Вы так говорите, словно у вас в рукаве волшебная палочка, – заметила Ника. – Иначе это звучит неубедительно.

– Хм. Неубедительно? – он повернулся и указал на стол, – присмотритесь. В отличие от наших оппонентов, у нас не принято скрываться и строить святилища своему прошлому. Мы можем увидеть наши достижения в любой миг. Например: обратите внимание на глобусы. Ничего странного?

Она взяла в руки одну модель земного шара, провернула ее пальцем, поставила на место, затем рассмотрела вторую и третью. Ничего необычного, разве что складывалось ощущение, что присутствует заводской брак. Края материков были неточными, отличались друг от дружки, да и с масштабом тоже было не все так уж гладко.

– Они немного разные.

– Именно, – он подошел к столу. – На этот глобус нанесена карта, датируемая четвертым веком нашей эры. Ее составили римские мореплаватели. На втором вы видите земли, как их представляли во Франции в одиннадцатом веке, ну а последний – это нынешний вариант. Изображения, конечно, максимально приближены к современным понятиям, но шутка забавна для понимающего человека.

– Эта карта довольно точная, – она удивленно рассматривала «французский» глобус. – А в учебниках по истории я видела совсем другие картинки.

– Примитивные, грубые, словно нарисованные ребенком, который только учится подражать взрослым, – подсказал Бойтель насмешливо, – конечно-конечно. Только вдумайтесь, каким преимуществом является точная карта, когда речь идет о боевых действиях! Расположение противника, расстояние до вражеского лагеря, рельеф местности. Без этого невозможны вылазки на ближние расстояния, ну а о далеких походах через моря не может быть и речи. И как же в таком случае отправляемые за добычей крестоносцы во времена походов в Иерусалим достигали цели? Почему их не разбивало о скалы и не забрасывало далеко в пустыню? Разве с той нелепой мазней, именуемой современными учебниками и научными трудами «картой», это было бы возможно? И в то же время, спустя четыре века Колумб внезапно так ошибается, что приходит на Запад, когда плыл на Восток! Плохие карты? Или же долгая, продуманная до мелочей, выстроенная шаг за шагом стратегия завоевания новых земель: скрывать их от противников, распространяя неверные карты.

Ника задумчиво нахмурилась. Довольный произведенным эффектом, Бойтель сел за стол напротив нее, поправил галстук.

– Колумб не был первым европейцем, ступившим на землю Америки. Но о его предшественниках, – он приложил палец к губам и развел руками, – ни слова! Ведь кто первый – тот и хозяин.

– Хотите сказать, что это вы… то есть Созидатели подменили карты? Но когда? Тогда или потом, чтобы все думали, будто в средние века жили безрукие картографы?

– Хороший вопрос, – похвалил ее Бойтель. – «Когда» – это самая большая загадка всей работы Созидателей. Обратите внимание вот на эту безделицу…

Он указал на бронзовую статуэтку льва.

– Это копия археологической находки, с которой ведется отсчет раннего бронзового века. Оригинал находится в музее и считается отправной точкой для дальнейших изсканий. А всего-то хлопот: своевременно в момент раскопок подбросить подготовленный экспонат. Затем создать шумиху, отвлекая ученых от детального анализа, и сделать щедрый подарок музею. Если чуть подсуетиться и создать правильную атмосферу – никто не захочет проверять подлинность.

Ника огляделась. Выходит, это не просто безделушки вокруг, а самые настоящие трофеи, награды, символы былых побед, а, возможно, и нынешних. Глобальный размах взяли Созидатели.

– Ну а с ней-то что? – спросила она, встретившись взглядом с портретом, по которому сходит с ума та часть мира, что считает себя интеллектуальной. – Скажете, что брови и ресницы ей ластиком подтерли? Вот и вся загадка?

Бойтель глянул на портрет и удобней устроился в кресле:

– О, да Винчи… Одна из наиболее занятных мистификаций за историю существования нашей организации.

– Мистификаций?!

– Да, и поверьте: «Мона Лиза» – не самая интересная загадка, связанная с ним. Более того, она не загадка вовсе, лишь уловка, к которой приковано внимание всего мира.

Заметив, что его внимательно слушают, Бойтель перебил сам себя и, скрестив руки на груди, сказал:

– Но все это – дела прошлые. Вас же интересует, сумеем ли мы противостоять тамплиерам и асассинам? Мой ответ: да. В мире не так много организаций, где нет наших агентов. А информация до сих пор является самым точным оружием.

Он взял со стола планшет, поводил пальцем по экрану и повернул его к Нике.

Перед ее глазами очутился ролик из интернета. Репортаж из местных новостей: возле какого-то здания толпились люди. Они неразборчиво скандировали лозунги и размахивали плакатами, на которых схематически изображались замученные животные. Между ними бегала хрупкая журналистка, ее глаза горели: видимо, репортаж тянул на какую-никакую сенсацию.

– Что это? – спросила Ника, но в этот момент камера чуть поднялась, и она узнала здание. Именно в нем находился офис Ирэны, где ее держали.

Бойтель усмехнулся и забрал планшет:

– Защитники животных убеждены, что наши с вами друзья занимаются незаконными опытами. Безусловно, мы не обездвижили тамплиеров, но на какое-то время их внимание отвлеклось, уж поверьте. Среди этой нечесаной толпы с транспарантами хватает фанатиков, и достаточно одного человека, который умело направит их действия, чтобы превратить мирных демонстрантов в большую головную боль. Дождитесь завтрашних новостей, и сами убедитесь в этом.

Ника еще раз посмотрела на Джоконду и будто между прочим спросила:

– Так у вас все на виду, да? Никаких там тайных архивов, святилищ со свитками и прочих атрибутов?

– О чем это вы?

– Лорин постоянно пишет отчеты, она их шифрует и отправляет с судами в Британию. Хотите, чтобы я поверила, будто получатель после прочтения их съедал? Когда ложь небольшая, хлопот мало. Но когда вранье становится таким глобальным и опасным делом, легко забыть, что же было правдой. Уверена, где-то есть такая себе комната, забитая до отказа бумажками. Правдивая история по версии Созидателей. Или я не права? – она смотрела на Бойтеля исподлобья, улавливая каждое, даже самое незначительное изменение в мимике. Он долго молчал, шумно дышал и с некоторой нервозностью раскручивал и закручивал ручку.

– Да, – наконец, произнес он, – вы правы. Конечно, у нас есть архивы. Они разбросаны по миру. Но ни ассасинам, ни тамплиерам не добраться до них. А так же есть масса других архивов, ложных, подделок. И только мы знаем, как их различить. Так что, если у вас вдруг мелькнет мысль посетить один из них, едва ли вашего опыта и знаний хватит отгадать: подлинник он или подделка?

Хотя Бойтель и не был образцом человечности, все же он прислушался к мнению врача, и позволил Нике отдохнуть. Для этого выделили комнату скромного размера с диванчиком и парой пластиковых бутылок с водой. Немного подремав, Ника проснулась с тяжелой головой и ощущением сдавленности в висках. От духоты даже веки отяжелели. Окон в комнате не было, и она вышла в коридор, обнаружив перед дверью сидящего на стуле мужчину в костюме. «Сиди и охраняй», – вероятно, так сказал ему Бойтель. Во всяком случае, при появлении Ники он разнервничался и стал настойчиво требовать, чтобы она вернулась в комнату.

– Я умыться хочу.

– Я принесу воду, – заявил тот.

– А пописать вы тоже за меня сможете?

С этим аргументом упорство охранника справиться не могло, и ему пришлось смириться. Правда, он сопроводил Нику до самого туалета.

Здесь было светло и даже окно приоткрыто. Витал едва уловимый запах сигаретного дыма. Она открыла холодную воду и плеснула ее на лицо. Выпрямившись, посмотрела на свое отражение. Бледное лицо, глаза с воспаленными красными сосудами, волосы похожи на паклю. Снова в плену, обещания свободы кажутся почти нереальными. Что если Бойтель не выполнит свои обещания? Зачем Созидателям так рисковать, отпуская ее из страны? Вдруг ассасины или тамплиеры перехватят ее в пути и узнают историю Лорин? Для Созидателей единственный способ обезопасить себя, это…

Дверь открылась и вкатилось громыхающее ведро на колесиках. Полноватая крупная женщина в униформе принялась мыть пол, поправляя сползающую косынку. Ника раздраженно слушала, как скрипит шарнир на швабре, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях. Наконец, уборщица поравнялась с ней и принялась запихивать швабру в ведро с водой.

Неожиданно слева от руки девушки на умывальник легла пачка сигарет и узкая упаковка спичек. Она вздрогнула и посмотрела через зеркало на уборщицу.

– Ничего себе! – обернувшись, она все еще не верила собственным глазам.

Алекс был неузнаваем, хотя гримом ему служила простая косметика, и свое дело сделал бесформенный костюм.

– Я думала, тебя убили, – призналась она шепотом и покосилась на дверь.

– Оплакивала?

– Не очень. Привязаться не успела.

Он хмыкнул и попытался взять ее за руку.

– Времени мало. Нужно уходить.

Ника шагнула в сторону, отдергивая руку.

– А вот с этим подожди. Мне идти некуда, я уже пришла. Помнится – здесь территория Украины, да? Ну так я уже дома.

Он недоверчиво покачал головой:

– Ты же не поверила им?

– Почему нет? Мне хотя бы предложили что-то взамен. И они в меня не стреляли.

– Я тоже!

– А твои дружки в клубе?

– Ты им поверила? После всего, что тебе рассказали?!

– После всего, что мне рассказали, я и тебе не должна верить. И не верю.

Алекс обернулся на дверь. В коридоре слышался шум.

– Думаешь, посадят тебя в самолет, помашут ручкой? Эти люди играют по своим правилам. Тебе кажется, их клан что-то вроде клуба библиотекарей?

– А ты предлагаешь поверить ассасинам? Убийцам и террористам? – она покачала головой и, проходя мимо него, взяла пачку сигарет. – Слушай, если не собираешься увести меня силой – лучше уходи. Я устала убегать. Чертовски устала.

– Тогда спроси, что сталось с другими, которые были до тебя, – вдогонку произнес Алекс. – Ты не единственная наследница Лорин. Спроси их.

Выходя из туалета, она заметила, что охранник, приставленный к ней Бойтелем, всерьез увлечен битвой с автоматом, продающим напитки и конфеты. Бедолага пинал его, толкал плечом и уже полез рукой в окошко, чтобы достать застрявшую бутылку колы. Воспользовавшись его занятостью, Ника направилась в обратный путь самостоятельно. Бестолковость приставленного сторожа легко объяснялась наличием камер. Скорее всего, за каждым ее шагом следили, но что им помешало заметить Алекса?

– Куда вы?

Тяжело дыша, ее нагнал охранник. В руке он сжимал трофейную колу. Ника удержалась, чтобы не спросить: заплатил он за бутылку или нет, а вместо этого сказала:

– Я хочу поговорить с Бойтелем.

Похоже, четких инструкций по этому случаю охраннику не давали, и он, связавшись с кем-то по рации, молча повел ее смутно знакомой дорогой. Пока они шли, Ника пыталась придумать повод для разговора, но все варианты были нелепыми. Не сказать же ему: «Поклянитесь сердцем вашей матушки, что вы не убьете меня!» Слова Алекса запали ей в душу, к тому же она сама не так давно размышляла над тем же. В ее ситуации нельзя никому верить.

Бойтеля они застали говорящим по телефону и одновременно надевающим свежий пиджак. Он недовольно посмотрел на вошедших, закончил на ходу разговор и сердито поинтересовался:

– В чем дело?

– Мне нужно кое-что у вас спросить, – выпалила Ника.

– Это подождет, у меня совещание.

– Но мне нужно срочно! И в комнате я ждать не буду. Там душно, у меня голова раскалывается. А вы же не хотите переносить сеансы анимуса.

Последние слова подействовали на Бойтеля. Готовый дать твердый отказ, он нехотя передумал и торопливо кивнул:

– Посидите. Я через полчаса вернусь.

Он вышел, и Ника выразительно посмотрела на оставшегося охранника. Нет, тот никуда не собирался. Напротив, он удобно расположился на сидении для посетителей и принялся попивать колу. Даже на расстоянии слышалось бодрящее шипение пузырьков углекислого газа. Ника сглотнула. В кабинете стоял кулер и пара чистых чашек. Стоило ей направиться к автомату, как охранник встрепенулся.

– Просто попью воды, – усмехнулась она и демонстративно медленно стала наполнять чашку.

Как только он отвлекся на мобильный телефон с игрой, всерьез переживая за события на экране, Ника неторопливо прошлась по кабинету, попивая воду.

Итак, она попала, куда хотела. По словам Бойтеля, их организация ничего не скрывает. Возможно, напротив – они кичатся тем, как лихо всех смогли облапошить. У нее на родине остался родной дядя, талантливый столяр. Но так как жил он в глухой деревне, то работы его стоили совсем дешево. Он как-то обратился к ней за помощью: попросил сфотографировать сделанный им стол и выставить на продажу в интернет-магазине. Дядя мастерски состарил стол, сделав его похожим на антикварный, а на тыльной стороне столешницы поставил клеймо с латинским словом: «confictus Gregorius», что означало дословно с латыни: «Подделка Григория». Не прошло и пары дней, а желающих купить столик из глубинки оказалось немало. И стол обрел своих новых хозяев, которые заплатили за него в двадцать раз больше, чем обычно дяде Грише давали за работу. Он был доволен, и главное, бесконечно подчеркивал, что ему не пришлось лгать: он ведь честно указал, что стол – подделка.

Дядя Ники поступил так из-за нужды, но по тому же принципу, похоже, действуют и Созидатели. Держат на поверхности то, что другие бы прятали. Бойтель даже сказал, что есть архивы, и о существовании фиктивных – тоже упомянул. Зачем? Да затем, что он уверен: Ника никогда не отыщет нужную информацию.

«А что, если ее и искать не нужно? – думала девушка, оглядываясь. – Что если все у меня перед глазами? Только бы рассмотреть».

Костяной Будда на полочке, скульптурное изображение трех обезьян, портрет Наполеона, гипсовая голова какого-то кудрявого грека… Ага, да это Македонский, судя по табличке.

Лорин быстро оценивала каждую мельчайшую деталь. В этой комнате нет случайных вещей. Бойтель так сентиментален, чтобы держать нелепые безделицы в кабинете? Дурацкие обезьяны: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу? А какой смысл в Будде?

Ника ухватилась за край стола, когда вдруг ощутила состояние полета и падения. Так бывает, когда только заснешь, и внезапно словно приземляешься на кровать. Охранник поднял на нее вопросительный взгляд, и тут же снова вернулся к игре. Он не заметил ни как она побледнела, ни, конечно, того, как Ника испугалась. Только что без постороннего вмешательства и без подключения к анимусу она почувствовала себя гостьей в собственном теле. Такие же ощущения Ника испытывала при погружении в воспоминания, но наяву это случилось впервые. В ушах шумело, как после наркоза. Постепенно эти неприятные ощущения отступили. «Это еще что за хрень? – подумала она про себя. – Лорин в отместку решила влезть в мою голову?» Подумав немного, Ника попыталась воспроизвести в памяти мысли далекой предшественницы. Она слышала их, словно кто-то зачитывал вслух сообщение.

Лорин оценивала предметы в кабинете. Будда, обезьянки, Наполеон, Македонский, чернильница из серебра, хотя едва ли кто-то здесь пользуется чернилами, журнал о дикой природе, небольшая, но точная модель парусника, много научных книг и, конечно, папок.

Все это могло быть частью ребуса или просто конкретной шуткой для узкого круга осведомленных, как в случае с глобусами. Но эти вещицы не вписывались в систему, они располагались хаотично, являлись примерами разных стилей, принадлежали к разным народам. Бойтель похож на тех, у кого даже носки в стопочку по цветам в ящике лежат, а чтобы так захламлять рабочее место?! Нет, для этого должна быть причина.

Ника взяла со стола одну из чистых цветных бумажек и карандаш. Наскоро, сокращая слова, она записывала все запомнившиеся предметы. Будет время поразмыслить.

Спустя полчаса Бойтель действительно вернулся. Он выглядел уставшим и привычно раздраженным.

– Что вы хотели? – спросил он, падая в свое кресло и машинально поправляя все предметы, которые трогала Ника.

– Вы связывались с моими родителями?

– Нет… пока.

– Может, так не забудете? – она приклеила розовую бумажку с номером телефона перед ним на столе. – А есть новости про Аниту и Софи?

– Кого? – озадачено переспросил Бойтель.

– Мои подруги, – разозлившись, пояснила Ника. – Те самые, что были со мной в клубе. Вы слушаете, что я говорю? Или имеет значение только то, что я вижу в анимусе?

– Вас разочарует, если я скажу, что так и есть? Слушайте, ваши подруги мертвы, никто не выжил в том клубе.

– Тогда где их тела? Их семьям сообщили? У Аниты должна была быть свадьба через месяц, вы позвонили хотя бы ее жениху? – Ника почувствовала, что щеки стали мокрыми, но злость мешала ей даже толком разреветься. – Кто это сделает? Полиция?

– Об этом позаботятся. Идите к себе.

Ника выругалась и поднялась, понимая, что разговор зашел в тупик. Но прежде чем уйти, девушка спросила:

– Я что, единственная наследница Лорин, которую вам удалось найти? Почему бы не заняться кем-то другим?

На лице Бойтеля не дрогнул ни единый мускул.

– Вы единственная, кого нам удалось найти, – совершенно спокойно ответил он, глядя на нее сквозь очки.

Ника вытерла глаза.

– Ясно. Скажите, можно что-нибудь выпить? Хотя бы помянуть подружек. Вы же тоже человек, а?

Бойтель тяжело вздохнул, но на удивление быстро согласился. Он достал из ящика стола бутылку коньяку и протянул ей вместе с бокалом.

– Не увлекайтесь особо. Завтра будет сеанс.

Оставшись одна в комнате, она откупорила бутылку и глотнула прямо из горлышка. Холодный коньяк был жестким и неприятным на вкус, казался пыльным. Но понемногу мысли выстраивались в ряд. Она еще раз пробежалась глазами по собственным записям. Ей бы компьютер с доступом к поисковой системе, и ребус был бы решен. Ну или хоть звонок в Украину, Россию или в Венгрию. Ее друзья, увлеченные разгадыванием квестов, легко бы справились с такой задачкой.

«Значит, я единственная наследница? Как-то нелогично, – она еще глотнула коньяку. – А все, кто был до меня – не подошли, да? Или подошли, но не довели дело до конца и их убили?» Ника наткнулась на пачку сигарет в кармане и с некоторым удивлением посмотрела на них. В голове зародился безумный план. Только в отчаянии, в которое она стала погружаться, можно было придумать нечто подобное. «Что потом – все равно, – думала она. – Они не могут быть повсюду. Значит, я найду тех, кто мне поможет». Осталось добраться до интернета и выйти на связь с друзьями. А тогда…

Спустя час и полбутылки коньяка, она окончательно утвердилась в своем решении. Было уже ближе к восьми вечера. Бойтель отправился восвояси, напомнив, что на утро назначен сеанс. Вот так просто: попрощался и вышел из посольства. «Теперь он сядет в машину, снимет пиджак, ослабит галстук, – Ника с усилием отдирала кусок мягкой обивки дивана. Австрийское качество ничем не уступало хваленому немецкому. Потертая мебель была на удивление крепкой. – Приедет домой, к своей женушке или мамочке, с кем он там живет, похлебает супчик из тарелки, выпьет стакан молока или бокальчик виски и завалится спать, ублюдок. Но пальцем не пошевелит, чтобы позвонить мои старикам».

Ника скомкала обивку дивана и щедро полила ее коньяком. Затем поставила тумбу на диван и залезла на самый верх конструкции. Отсюда, если встать на цыпочки, можно было дотянуться до потолка. Камер в комнате не было, в отличие от датчиков пожарной сигнализации. Закрепив концы обивки под металлическими полосами, закрывающими стыки между потолочными плитами, Ника поднесла зажженную зажигалку к провисающей ткани. Спирт вспыхнул, и от самодельного факела потянуло коньяком. Спрыгнув вниз, Ника последний раз огляделась, решительно выдохнула и открыла дверь. Охранник, увлеченный игрой, тотчас повернулся к ней.

– Мне в туалет.

Он равнодушно кивнул. Работа у него такая, что ни с кем не поспоришь, кроме тех злобных птичек, которыми он стреляет из рогатки в своем мобильном телефоне.

Оказавшись в туалете, Ника нервно закурила. Здесь, в санузле, сигнализации не было. Она открыла окно, вдыхая свежий воздух. Отсюда была видна часть улицы. Темнело.

Ника почти успела докурить, когда пронзительный звон заполнил коридоры посольства.

– «Беги, Нео»,[15] – вслух сказала девушка, бросая окурок за окно.

Дверь в туалет распахнулась, охранник ринулся к ней.

– Эй, я тут не при чем! – воскликнула Ника, вполне правдоподобно испугавшись.

– Пожар, нужно на улицу, – отчеканил он.

– Но Бойтель же сказал оставаться на месте!

– Инструкция.

Схватив Нику за руку, он потащил ее по коридору. В посольстве осталось немало сотрудников, и теперь все они, кто взволнованно, кто – не расставаясь с мобильным телефоном и продолжая разговор – покидали свои места, унося ценные папки. Инструкция.

Едва они очутились на улице, как хватка охранника окрепла.

– Эй, руку сломаешь! – возмутилась Ника.

Он ей не ответил, только озирался по сторонам, словно собака, почуявшая где-то свежее мясо. Его взгляд остановился на припаркованной у противоположной стороны улицы машине, но тут же переключился на собирающихся под зданием людей, которые из любопытства глядели на окна, пытаясь увидеть очаг возгорания.

– Отпусти, – попросила Ника и громче добавила, – дай покурить, блин!

Охранник нахмурился, но отпустил ее, не отходя ни на шаг. Ника подкурила, украдкой поглядывая по сторонам. Нужно только выбрать момент. Не станет же он ее за руки и за ноги хватать при всех. Пользуясь тем, что охранник продолжал сканировать обстановку, превратившись из инфантильного овоща в сторожевого пса, Ника сделала шаг назад, потом еще один. Еще. Она была неподалеку от дороги. Вот сейчас нужно бежать… нет, вот теперь! А если увидит?! А если?!.

Что будет «если», Ника сообразить не успела, поскольку вдруг на дороге возник несущийся на огромной скорости автомобиль. Машина с визгом тормозов замедлилась возле нее, дверь распахнулась и чья-то рука попыталась ухватить девушку. Незнакомцу бы это удалось, но Ника машинально отступила на шаг назад. Поэтому сомкнувшиеся пальцы поймали только воздух. Охранник, чье чутье себя оправдало, успел рвануть Нику на себя, едва не задушив ее воротом футболки. Девушка упала, а он за долю секунды уже выхватил пистолет и, рухнув на одно колено, принялся стрелять вдогонку автомобилю.

Услышав выстрелы, толпа взволнованных работников посольства взорвалась женским визгом. Все без исключения кинулись врассыпную. Если бы посреди овечьего стада рванула петарда, эффект был бы похожим.

Неожиданно из припаркованного напротив автомобиля высунулись дула пистолетов и раздались ответные выстрелы. Охранник чудом успел уйти с линии огня, подхватив Нику.

Крича, сгибаясь и закрывая голову руками, люди метались из стороны в сторону. Они ловили случайные пули, падали на идеально постриженную газонную траву, а кто оставался на ногах – бежал прямо по лежащим.

Охранник поставил Нику за дерево, а сам, высунувшись из укрытия, выстрелил пару раз, и принялся перезаряжать пистолет. Девушка в растерянности смотрела за его действиями. Только что она планировала такой дерзкий и заманчивый побег, и никак не ожидала, что замысел обернется хаосом. Рыдания испуганных людей, крики раненных, оглушающие выстрелы, рев двигателя, все смешалось воедино.

– Идем! Живо! – охранник впился в ее руку и поволок за собой.

Один раз Ника все же обернулась, и увидела, как от машины за ними бегут трое мужчин.

– Кто это? – спросила она на бегу, но охранник не ответил ей.

Вдруг он дернулся и, споткнувшись, едва не упал. Сцепив зубы, мужчина только сильнее сжал пальцы на ее руке.

Они оббежали здание посольства и уперлись в забор. Охранник подсадил Нику, помогая перелезть через декоративные, но такие неудобные прутья. Тогда-то она и заметила, что на белоснежной рубашке, где прежде красовались только пятна от колы, теперь разливалось кровавое пятно. Когда девушка оказалась по другую сторону забора, он сам легко, словно и не был ранен, перемахнул через преграду. Из-за угла дома показался один из преследователей, вскинул пистолет, но выстрелить не успел. Приставленный к Нике сопровождающий оказался быстрее.

– Садись! – скомандовал он, указывая на припаркованный «логан».

С визгом колес машина сорвалась с места, как раз когда преследователи принялись палить им вслед из-за забора. Обернувшись, Ника увидела выруливающую из-за поворота машину, на которой ее едва не похитили.

Охранник рулил одной рукой, второй в это время набирал номер на мобильном. Автомобиль резко кидало в стороны на каждом повороте.

– Может, я сама, а? – спросила Ника, – вы же ранены!

Но он ее не слышал.

– Код «девять», – сказал он кому-то в трубку.

Ника никак не могла разобрать, что же ему ответил собеседник.

– Центр Ф? – переспросил мужчина. – Нет времени. Подходит Омега…

Он бросил взгляд в зеркало заднего вида. Несущийся по пятам автомобиль не терял их следа.

– Понял, повторяю: код «7» принято.

Выжав ручной тормоз, он вошел в поворот и вдавил педаль газа до упора. Ника сидела, впившись в ручку двери. Она лишь успевала зажмуриться, когда безумный охранник в очередной раз каким-то чудом уходил от столкновения с передвигающимися по городу автомобилями. Час пик, маневрировать в бурном потоке было невероятно сложно, и каждый раз Нике казалось, что теперь они точно разобьются. Она не удержалась и закричала во все горло, когда, упершись в горящие автомобильные «стопы», ее спутник вывернул руль влево и «рено» с ревом подскочил на бровке, врываясь на тротуар. Пешеходы кинулись врассыпную, а он, поддав газа и нажимая на клаксон, объехал пробку и вновь влился в поток.

Наконец, они свернули на какую-то довольно тихую улочку и, проехав сквозь арку, очутились во дворе. Ника с трудом переводила дыхание, ее подташнивало, перед глазами все мелькало.

Догадываясь, какая команда последует, она отстегнула ремень безопасности и сама уже начала открывать дверь, но на удивление, охранник закрыл центральный замок.

– Чего ждать? – не поняла Ника. – Догонят же.

– Могут, – подтвердил охранник, меланхолично доставая из-под сидения пистолет.

К ужасу Ники, оружие было направлено на нее.

– Ты рехнулся? – осипшим голосом прошептала она. – А Бойтель…

– Инструкция, – тяжело дыша, ответил тот. Потеря крови и боль от ранения давали о себе знать. – Либо спасти, либо уничтожить. Это имеет отношение к любой информации.

Ствол поднялся на уровень головы Ники. Девушка смотрела в черноту дула. Странное оцепенение сковало ее тело и разум. Ей показалось, что прошло несколько часов в ожидании выстрела, время будто остановилось, а вселенная скомкалась до черной точки перед глазами.

И вдруг словно толчок вывел из скованного состояния. Наклонившись к сидению, она ударила его по руке, направляя пистолет в лобовое стекло. Грянул выстрел, и звуки пропали, остался только шелестящий шорох. Разорванное стекло усеяло осколками капот.

Осознав, что жертва не станет покорно ждать смерти, охранник перекинул пистолет в левую руку, а правым локтем ударил ее в грудь. Но ранение сделало его уязвимым, и удар, который в другой ситуации мог бы обездвижить противника, на этот раз лишь причинил боль. Ника схватила его за правую руку и дернула вверх, таким образом подбивая левую руку с оружием. Второй выстрел пришелся в крышу автомобиля. Откинувшись назад к дверце, Ника смогла пустить в ход ноги и ударить пятками в грудь противника – как раз туда, где рубашка стала алой от крови. Он вскрикнул, и девушка ударила еще раз, а затем впилась в его руку с пистолетом. Борьба за оружие была отчаянной, яростной и безумной. Жажда жить придала Нике сил, и в какой-то момент она почувствовала под собственными пальцами спусковой крючок. Его пальцы надавили сверху до боли, и новый выстрел сделал еще одну дырку в потолке. Дуло снова направилось к не, и Ника с криком из последних сил уперлась в пистолет, отклоняя его от себя.

Громыхнул выстрел. Голова охранника дернулась, а руки, только что намеревающиеся лишить Нику жизни, обвисли. По инерции девушка едва не упала вперед, на тело, которое прекратило свою борьбу.

– Боже, боже, боже… – шептала она, глядя, как сквозь дыру за ухом охранника сочится кровь. Но страшнее, страшнее всего было то бордовое месиво, что разметалось по подголовнику и стеклам.

Едва сдерживая рвотные позывы, Ника выбралась из машины и отбежала на несколько шагов. Ее трясло как в лихорадке, колени были ватными, она почти не чувствовала ног и от рук словно отлила кровь. Пальцы казались ледяными. Зажав рот рукой, она пересилила себя и быстро, очень быстро пошла сквозь двор.

Прислушиваясь к вою полицейской сирены где-то в двух кварталах от нее, к раздраженным сигналам автомобилистов, спешащих домой после работы, к беззаботным разговорам проходящих мимо людей, Ника шла, обхватив себя за плечи. Ее все еще трясло, но теперь к нервному потрясению добавился вечерний холод.

Проходя мимо оставленных на парковке велосипедов, Ника заметила лежащую на сидении одного из них серую кофту. Оглядевшись, и убедившись, что в ее сторону никто не смотрит, девушка ухватила попавшуюся под руку одежду и торопливо свернула во двор. Не останавливаясь, рассмотрела добычу. Худи, размера на два больше, чем она носит, зато теплая и чистая. Надев на себя кофту, от которой еще немного пахло чужим потом и парфюмом, Ника неожиданно почувствовала себя более защищенной. Подняв капюшон и воротник, она спрятала руки в карманы и так поплелась дальше в наступающую ночь.

Любой город мира, самый привлекательный, уютный и желанный, еще недавно встречающий с распростертыми материнскими объятиями, в мгновение ока превращается в злую мачеху, когда в кармане пусто. Ни друзей, у которых занять, ни телефона, чтобы позвонить, ни компьютера – ничего. Перед ней были все дороги, и все – недосягаемы. Бродить по городу и ждать, пока отыщут Созидатели, пристрелят тамплиеры или подстроят несчастный случай асассины? А, возможно, просить монетку у прохожих, вдруг в очерствевших благополучием сердцах проснется сострадание? Или пойти в полицию, в надежде, что по какой-то причине вдруг они не станут обращаться в посольство? Как много вариантов, и все совершенно неподходящие.

Ника дошла до центра города. Чудом успела собрать из фонтана «Австрия, покоряющая море» горсть монет, и уйти, пока за ней вдогонку не бросился обслуживающий персонал.

Остановившись под фонарем, она подсчитала свое богатство. Почти двадцать евро. К фонтанам туристы щедры. На эти деньги она хотя бы сможет на следующее утро поесть и выпить кофе, но не в центре, конечно. Зато вся ночь впереди, чтобы уйти к любой из окраин.

Главное, случайно не прийти к логову тамплиеров. Вот уж не ожидают они такой подарочек. Хотя сейчас их отвлекают демонстранты, но в целом…

Идея взорвалась в голове Ники яркой вспышкой.

– Это полное безумие, – с нервной улыбкой произнесла она вслух, но ничуть не безумнее, чем все, что было прежде.

Светло-желтый микроавтобус с эмблемой канала припарковался возле тротуара напротив серого массивного здания. Сидящий за рулем парень в бандане передал бумажный большой стакан с кофе сидящей справа от него девушке. Та в ответ передала зажигалку, выдувая дым в открытое окно. Они оба выглядели помято и сонно. Слишком рано, слишком сыро, слишком мало часов для сна и так же мало надежды на сенсацию. Они смотрели на собирающихся под зданием демонстрантов. Те здоровались, пожимая друг другу руки, проверяли целостность плакатов, пили кофе и курили. У каждого – своя работа.

– Еще один такой же денек, и я лично подложу кому-нибудь в штаны динамит. Бах! Виу-виу-виу, – он изобразил полицейскую сирену. – И на всех каналах наш эксклюзив.

Его спутница хохотнула, но не слишком весело. Косметика не позволяла ей расслабиться, даже потереть глаза нельзя. Зато так не заметно припухших век. Карьерный рост налицо. Раньше ее отправляли снимать то, как по площади гуляют туристы с восторженными лицами умственно отсталых, как они глазеют по сторонам и тычут пальцами. А еще она могла задавать им каверзные вопросы из истории Вены, и их безмозглые ответы должны были быть смешными. Это иногда вставляли в новости, правда, ее саму редко показывали. А теперь прорыв! Защитники животных – это всегда модно. Но что-то эти зоофилы не спешили порадовать публику какими-нибудь дерзкими выходками. Почему другим везет? Почему у других в кадре эти придурки обливают чью-нибудь шубу или срывают с себя одежду?

– Ладно, идем работать, – вздохнула она, затушив окурок в опустевшем стакане из-под кофе.