Уж замуж невтерпеж, или Любовь цвета крови Штурм Наталья

На меня положили несколько одеял.

– Мне холодно, – пожаловалась я снова.

– Налейте кипяток в грелки и приложите к телу, – посоветовал один голос другому.

Тепло медленным блаженством разлилось по организму.

– Она пришла в себя? – спросил у кого-то Роберт.

– Нет, она еще долго будет спать, – ответил другой голос.

В полубессознательном мозгу брезжила какая-то мысль. Что-то я должна была сделать, но не помню, что именно. Наверно, это ЧТО-ТО ВАЖНОЕ. Но что? Я снова уснула…

Мне приснилось, что меня сжигают. Все бегают вокруг, пытаются потушить, а я постанываю, но спокойно стою и жду, что будет дальше.

– Посмотрите, у нее рука дымится, – услышала я сквозь сон.

Кто-то снял обернутую в полотенце грелку и сказал:

– Ой! Это было?

Тут же я услышала спокойный голос Роберта:

– Нет. Этого не было. Вы же видите – на руке пузырь от ожога. Наверно, полотенце отошло.

Сознание немного прояснилось, и я открыла один глаз.

Послеродовая палата. Вокруг суетятся врачи и медсестры. Рядом с кроватью стоит Роберт. Живота нет. Где живот? Мне вдруг показалось, что все они в сговоре между собой, поэтому говорят тихо, передвигаются бесшумно, а лица у всех озабоченные и тревожные.

– Я родила? – спросила я всех сразу.

Пауза. Переглядываются между собой.

– Не волнуйтесь, все хорошо! – отозвался мужчина-врач. Ненавижу, когда меня успокаивают. От этого я начинаю волноваться еще сильнее.

– Я родила?! – настойчиво повторила вопрос.

– Родили, родили. Все хорошо. Отдыхайте, – посоветовал другой врач.

– Покажите ребенка! – попросила я.

И тут внесли сверток. Господи! Вот оно – СЧАСТЬЕ. Маленькая родная мордочка в кульке пеленок. Здравствуй, новая жизнь!

Младенец спал, крепко сжав губки. Личико скукожилось, но щечки значительные. Серьезный и солидный малыш.

– У вас мальчик! – радостно объявила медсестра.

– Я знаю… Я его ждала.

– Очень крупный родился – вес четыре килограмма триста пятьдесят граммов. Рост – пятьдесят три сантиметра. Настоящий мужчина. Поздравляем!

И я, счастливая, снова заснула.

…Проснулась только ночью от запаха роз. Огромные букеты повсюду и даже в вазах на полу. Благодарность мужа. Приятно.

После родов чувствуешь себя Королевой Мира. Потому что Смогла.

Смогла найти своего мужчину. А не воспользоваться чужим.

Смогла забеременеть. Пусть и не сразу.

Сумела выносить.

И родить.

Я – замужняя молодая женщина. С не совсем качественным, но законным супругом. У нас началась новая жизнь с крошечным долгожданным созданием. Ванечкой. А о прошлом: или хорошо, или никак.

Малыш получился настоящим Иваном. Белобрысый, богатырского сложения, белокожий и капризный.

На следующий день к нам приехали Лена с бабушкой.

Главврач лично принесла Ванечку в рубашечке и, высоко подняв, поднесла к лицу Роберта.

– Похож? Одно лицо! – с восторгом объявила доктор.

Ванька кряхтел и смешно пускал слюнки, а обе ручки держал поднятыми вверх, как будто «сдавался».

Наши лица сияли радостью. Родился здоровый ребеночек, с крепкими ножками, ручками – образцовый бутуз.

Ванечку положили рядом со мной, и Лена, очарованная настоящим живым братом, вложила ему в крошечную ручку свой палец. Малыш тут же схватил Ленку за палец, и все поощрительно засмеялись.

– Молодец! Как ты такого огромного выносила? – удивлялась мама. – Мужу какой подарок сделала – на тебя-то мальчик не очень похож, – в своем стиле оценила мои достижения мать.

– Главное, что здоров. А на кого похож, для мальчика не важно. Важно, чтобы хорошим человеком вырос, – любовалась я своим малышом.

Роберт до вечера был с нами, кормил меня, рассказывал будничные новости, а, уходя, с любовью посмотрел на запеленутого серьезно спящего Ивана и сказал:

– Спасибо, что ты дала мне этот шанс. Я буду лучшим отцом на свете – вот увидишь. Отдыхай, моя девочка, ни о чем не думай. Тебе больше не придется за меня волноваться. Вы с Иваном самое дорогое, что есть у меня в жизни. С этой минуты, если я хоть раз напьюсь или пойду играть – можешь уйти и больше мне не верить. Спасибо, любимая, ты настоящая женщина.

– Стоило мучиться, чтобы услышать такие слова, – обрадовалась я. – Завтра должно молоко прийти. Не забудь принести аппарат для сцеживания, сгущенку и свежий творог. По всему видно, малыш любит поесть. Будем сиськи растить, чтоб не похудел.

– Конечно, весь в папку, – обрадовался Роберт. – Вспомнишь что – позвони, я с утра на рынок помчусь и сразу к вам.

Муж нагнулся ко мне, и первый раз за долгое время я разрешила себя поцеловать.

– Иди, иди, от греха подальше, – смутилась я, почувствовав, как соскучилась.

Роберт заерзал и оглянулся на дверь.

– А дверь не закрывается? – с надеждой спросил он.

– Я не знаю – ты первый спросил, – ответила я.

– Какая ж ты вредная, Мышь! – ревниво сощурил глаза Роберт.

Я попыталась приподняться, но шов внизу живота болью напомнил о себе, и я со стоном опустилась обратно на подушки.

– Ладно, Мышак, завтра что-нибудь придумаем. Не могу же я оставить тебя в «таком состоянии», – игриво пообещала я.

– Не шустри. Я буду терпеть, сколько надо. Ты ж меня знаешь – я верный и преданный.

Роберт ушел, спящего Ваньку увезли в детскую, а я лежала и думала: «Все-таки я счастливая!»

Лауреат Нобелевской премии мира Альберт Швейцер сказал: «Счастье – это хорошее здоровье и плохая память».

Рано утром меня разбудила взволнованная детская няня.

– Пойдемте, пожалуйста, в детскую. Не могу справиться с вашим мальчиком.

Из детской доносился истошный крик сына.

Я поспешила за няней, придерживая рукой низ живота.

– Всю ночь плачет, никак не могу его успокоить. Все дети спят, а он плачет, – жаловалась детская няня.

– Может, он есть хочет? Вы не кормили его? – озадаченно предположила я.

– Ой, да кормила, два раза кормила. Плачет – и все, – расстроенно повторяла женщина.

Иван лежал в прозрачной пластиковой люльке на колесиках. Рядом с ним в просторной детской лежали еще восемь таких же крошечных новорожденных.

– Ничего, что я зайду? – остановилась я в нерешительности на пороге комнаты.

– Заходи, заходи, у нас мамочки, если я куда-нибудь отхожу, сами на кормление забирают детишек.

Иван лежал весь красный от крика. Он не замолкал ни на секунду. Я просунула палец под тугую пеленку. Его тельце вспотело, но температуры не было.

– Вызовите педиатра, – велела я перепуганной няне.

Через несколько минут в мою палату вошли три детских специалиста.

Педиатр распеленала сынишку и начала подробно прослушивать и осматривать его.

Она прощупывала каждый сантиметр его небольшого тельца и все время удовлетворенно хмыкала.

Внезапно она нахмурилась и низко наклонилась к его правой ручке.

– Посмотрите, – тихо сказала она коллегам.

Все трое склонились над мальчиком и стали взволнованно переговариваться.

– Что с ним? – боясь ответа, жалобно спросила я.

Доктор несколько раз приподняла ручку ребенка. Та безвольно падала на матрас, в то время как левая ручка торчала упругой пружинкой.

Доктора молчали и старались не смотреть мне в глаза.

– Что вы молчите? Вы можете наконец сказать, что с моим ребенком?! – возмутилась я.

Педиатр развела руками и растерянно пробормотала:

– Я предполагаю, что у него сломана рука…

Я опешила. Ведь только вчера его осматривали врачи, и все было в порядке?! Что могло произойти за одну ночь?

– Я не понимаю… Объясните мне. Если б перелом произошел при родах, он бы плакал все время. К тому же на другой день главврач показывала ребенка моим родственникам, и обе ручки торчали абсолютно здоровые?!

– Мы тоже потрясены… Точный диагноз может быть только после рентгена. Вам надо завтра прямо с утра поехать в Филатовскую больницу и сделать снимок ручки…

– С двухдневным ребенком?! Чтобы он там подхватил инфекцию? Или простудился по дороге? У вас что, в роддоме нет рентгена?

– Нет…

Доктор упорно смотрела только на мальчика, боясь встретиться со мной взглядом.

– Пригласите хирурга сюда, в конце концов. Вы же знаете, что я после кесарева…

– Мама! Это ваш ребенок, и ему нужно сделать снимок. И как можно быстрее, – резко вступила в разговор более пожилая доктор.

– Я НИКУДА не поеду. Решайте эту проблему как хотите. В стенах вашего роддома с моим здоровым ребенком происходит НЕЧТО, что мне никто не может объяснить.

Я еле стояла на ногах. Болел шов, тряслись ноги. От бессилия хотелось плакать и курить.

– Разговаривайте с моим мужем. Пусть он решит, что делать, – объявила я и снова легла в койку, дав понять, что разговор закончен.

Роберт приехал в роддом рано утром.

Ванечку собирали всем отделением. Нянечки закутали его в несколько пеленок и в два теплых одеяла. У кого-то из рожениц нашлась теплая шапочка, и наш родной «кулек» отправился в первое в своей жизни путешествие.

От роддома в помощь мужу отправили одну из женщин-педиатров, ту, что сочувствовала больше других.

Главврач, принимавшая у меня роды, непрерывно заходила ко мне в палату, чтобы узнать результат рентгена.

К полудню позвонил Роберт и чуть живой от усталости сообщил, что они все это время сидели в «живой» очереди – их никто не пропустил вперед. Сейчас они ждут результата снимка.

Заключение хирурга повергло в шок всех.

«Косой перелом правой плечевой кости».

И добавил от себя:

– Скорее всего, травма механическая. Подмывали ребеночка, стал выскальзывать, поймали за ручку – неудачно… При кесаревом в этом месте (посередине кости) переломов не бывает. Ключица – да, случается вывих, но такой случай у меня впервые.

Главврач Елена Петровна вошла ко мне белая, как ее шапка.

Я закрылась от нее рукой, чтобы не были видны слезы.

– Поверьте – я ничего не понимаю! Когда мальчик рождался, он просто выпрыгнул мне в руки, даже тянуть не пришлось. Вы же видели, когда приходили ваши близкие, он держал обе ручки одинаково поднятыми. Я понять не могу, что могло произойти. Мы уже опросили дежурную нянечку, она сказала, что не роняла ребенка.

Я горько усмехнулась:

– А вы думали, что она начнет каяться?! Она потеряет работу, ее затаскают по судам, репутация роддома будет запятнана, потому что здесь калечат здоровых детей?! Вы действительно думаете, что кто-нибудь сознается?!

– В любом случае вся ответственность за то, что здесь происходит, лежит на мне. Меня и наказывайте.

– Не надо героизма. Я хочу знать, что произошло с моим ребенком. Проведите расследование. Вы нормально приняли у меня роды. К вам вопросов у меня нет. Ребенок был здоров. Что у вас здесь происходит?!

– У меня есть подозрение, но оно ужасное. Надеюсь, что я ошибаюсь. Завтра мы возьмем у мальчика один анализ.

Главврач сочувственно пожала мне руку и вышла из палаты.

Иван лежал в люльке в первой в своей крошечной жизни боевой повязке. Гипсов таким крохам не делают, косточки срастаются при правильном положении фрагментов плечевой кости.

Чтобы тельце под повязкой не прело, я пальцем тихонечко смазывала ему маслом подмышки и грудку.

Он уже не плакал и с удовольствием сосал мое молоко, которого было очень много, несмотря на переживания.

Анализ на хрупкость костей (ведь именно это подозревала главврач) дал отрицательный результат.

Елена Петровна радостно сообщила мне об этом и даже вытерла шапкой вспотевшее от переживаний лицо.

– Я всю ночь читала медицинские справочники в поиске подобных случаев. И не нашла. Опросила коллег – тоже никто с подобным не сталкивался. Ничего не понимаю.

И врач развела руками.

Я молча выслушала ее, думая:

«Мне главный гинеколог Москвы рекомендует больницу. Роды принимает главврач – специалист с большим авторитетом. Мы заплатили за эти VIP-роды немалые деньги, в конце концов. В результате в послеродовой палате мне сжигают кожу на руке так, что остается шрам, а здоровому ребенку при загадочных обстоятельствах вообще ломают руку. Как же рожают те, что без блата? На авось?»

И вслух:

– Спасибо, что хотя бы жива осталась…

На следующий день рано утром ко мне вошла другая доктор, постарше. Та, которая была при обнаружении травмы.

– Скажите, мама, а вы когда кормили ребенка, не роняли его?

«Сука», – подумала я про себя. Хотя надо было вслух.

– Увы. Этот номер у вас не пройдет. Молоко пришло только на третий день, а травма случилась с первого дня на второй. И в ту ночь ребенок находился в детской под присмотром няни.

– Няня сказала, что ребенок у нее не падал и в детскую никто из посторонних за время ее ночного дежурства не заходил.

Я удивленно вскинула брови:

– Да неужели?! Она лично мне говорила, что в момент ее отсутствия мамы сами разбирают своих детей на кормление. Это значит, что ЛЮБОЙ человек с дурными намерениями может иметь доступ в святая святых – к новорожденным детям. И никто ему не воспрепятствует, достаточно надеть медицинский халат.

– Да, в определенные часы перед сдачей ночного дежурства няня действительно уходит на другой этаж. Тогда ее заменяет помощница! – защищала персонал врач, злобно чеканя слова.

– Вранье! Она была одна. И ребенок начал плакать именно ночью, после смены подгузника. Пригласите ее – пусть она при мне все расскажет.

Врач облизала тонкие губы и, глядя в сторону, буркнула:

– Ее перевели на другой этаж…

– Калечить других детей? – предположила я. – Почему вы ее не уволили? Вина не доказана? Она и не будет доказана – ведь каждый трясется за свое место. Только ЧУДЕС не бывает! Не может быть так, чтобы я вечером отдала здорового крепко спящего малыша, а утром получила рыдающего и с переломанной рукой!

На другое утро двери моей палаты шумно распахнулись, и в палату вошли… Марк Анатольевич Курцер и главврач Елена Петровна.

Я еще не успела привести себя в порядок и растерянно села на кровати, вся растрепанная и опухшая от слез.

– Рассказывайте, что у вас тут стряслось, – спросил Марк Анатольевич, с интересом разглядывая меня.

Он выглядел великолепно. Отдохнувший после отпуска, холеный мужчина по-прежнему источал тонкий аромат дорогого парфюма.

Я же была уже без живота, но опять не в форме. Нет, точно не судьба. Да что же это такое?..

Выслушав мои жалобы, он пообещал разобраться.

Мы с Ванечкой пролежали в роддоме три недели, периодически наведываясь на консультации к главному детскому хирургу Москвы В.П. Немсадзе.

Это не врач, а – бог. Настоящий доктор Айболит. Добрый, внимательный, порядочный. Узнав его, мы поняли, что значит действительно любить свою профессию и детей. Студенты его обожают. А его нельзя не любить. Посмотреть хотя бы, как он осматривал Ивана, как ласково двигались его волшебные руки, когда он разворачивал пеленки, как брал ребенка на руки и разговаривал с ним.

И меня вдруг осенило.

Какое зло и трусость могут сравниться с силой доброты и чуткости…

В плохом всегда можно найти что-то хорошее. Мы узнали замечательного доктора Немсадзе. Я поделилась этой радостью со всеми своими друзьями. Теперь их жизнь тоже обогатится, ведь нужно кому-то в этой жизни верить.

А администрация роддома № 10 выдала нам исчерпывающую бумажку:

«Мы надеемся на ваше правильное отношение к объективно сложившимся обстоятельствам и приносим свои извинения».

Там, где нет Совести, всегда найдется грамотная формулировка…

Взращивание младенца – это ежеминутный героический труд, когда папа вдруг начинает, как подорванный, работать, а жена смертельно уставать, ухаживая за ребенком дома.

Ванечка оказался на редкость требовательным малышом. Слово «требовательный» услужливо подсказала мне врач-педиатр Галочка. Это звучит мягко.

За ночь малыш просыпался раза четыре и криком требовал молока. От соски он отказался, как настоящий мужчина. Когда я пробовала запихнуть ее, чтобы хоть немножко поспать, Иван снайперски выплевывал ее через всю комнату. Жизнь сузилась до кормления, сцеживания и сна урывками. Роберт объяснил, что ему надо высыпаться, и сбежал в другую комнату.

Моя раздраженная хроническими недосыпаниями тень иногда успевала спускаться на первый этаж, быстро поглощать еду и тут же стремительно снова бежала наверх. И так круглые сутки.

Современная чудо-техника позволяет нынче наблюдать родное чадо по телевизору из любой части дома или большой квартиры. Любые капризы за ваш счет. Только рожай. Сопящие экраны стояли у нас везде – даже в туалете.

Иван показал, кто в доме хозяин.

Собака Лорд, среднеазиатская овчарка, была переведена на другую сторону дома. Потому что лаяла. Иван унаследовал от меня чуткий сон и с плачем просыпался на каждый шорох.

Весь дом перешел на цыпочки.

На прогулке в саду мальчику нравилось, чтобы его долго укачивали. Когда коляска останавливалась, он в то же мгновение удивленно открывал глаза и недовольным кряхтением предупреждал о грядущем плаче.

Чужих людей сын не переносил. Увидев, что приближается кто-то незнакомый, приторно сюсюкая, Иван издавал такой стенобитный вопль, что опозоренный гость тут же исчезал.

Я, как настоящая чудо-мама, самоотверженно отказалась от нянь, решив, что за таким маленьким лучше ухаживать самой. Роберт, глядя на меня с умилением, через месяц даже поинтересовался, когда можно рожать снова.

Вообще поведение мужа вызывало восхищение. Он, как и обещал, перестал посещать казино и употреблять алкоголь. Правда, выяснилось, что все эти годы муж скрывал фанатичную любовь к своей работе – его ежедневное присутствие там оказалось просто необходимо.

Большинство мужчин не знают, что делать с маленькими детьми, и стараются подольше отсутствовать дома. Раздражает плач, не привыкли отказывать себе в удовольствии поваляться на диване перед телевизором, да и с грудничком не поиграешь, не поговоришь. Винить их в этом не стоит. Они любят как умеют.

Муж уезжал рано утром и возвращался аккурат к вечернему купанию. Ванечку он любил мыть сам.

Кстати, мужчины замечательно моют детей! Лучше женщин. Так трепетно, аккуратно, промывая каждый пальчик крохотных ножек и ручек. С прибаутками, присказками и поцелуйками. Загляденье!

Воскресенье муж целиком посвящал нам, и мы дружной колясочной семьей отправлялись гулять далеко в лес. Впереди бежали громоздкий Лорд и толстый смешной Батон. Папа вез коляску, а Ванечка самозабвенно спал, подсасывая нижнюю губу.

Наверно, это и есть настоящее Женское счастье.

Все дома. Мир, тишина и покой… Живи да радуйся.

Но психологи знают, что рождение ребенка – это настоящее испытание семьи на прочность.

Нужны терпение, снисхождение и реальная помощь.

То, что врачи называют послеродовой депрессией, на самом деле есть обыкновенная усталость.

Через месяц бессонных ночей я не выдержала и попросила Роберта поделить ночные дежурства. Одну ночь не сплю я, другую – он. Причем в его смену мне все равно пришлось бы вставать, но хоть три часа я бы урвала.

– Что ты меня дое…ваешься! – не своим голосом вдруг завопил собиравшийся на работу муж. – Раньше ты страдала, что я якобы алкоголик. Я бросил! Что тебе теперь надо?! Ты хочешь, чтобы я на нервной почве начал пить?!

Я позвонила маме. Ей бальзам на душу доучить меня жить.

– Человек, резко бросивший пить, как правило, становится резким, раздражительным и даже озлобленным. Не трогай его. Пригласите лучше няню, – мама всегда почему-то поддерживала сторону моих оппонентов. Особенно она любила брошенных и разлюбленных…

Все происходило по традиционной схеме.

Сначала мама восхищалась каким-нибудь молодым человеком и печально констатировала факт: «Он тебе не по зубам, девочка!»

Задача была поставлена. Во мне включался дух соревнования.

Через некоторое время молодой человек объяснялся мне в любви и делал предложение.

Но именно в этот момент мама вдруг определяла, что он ногтя моего не стоит, что я позорю фамилию и род.

– Никого хуже ты не могла привести в дом! – с ужасом отвергала мой выбор мама.

Я сопротивлялась и напоминала, что недавно она находила его весьма привлекательным.

– Мучной червь! Не говори мне больше о нем! Он глуп и необразован! – Мама умела подобрать такие названия, что от любви ничего не оставалось.

Следующий кавалер должен был понравиться маме – он был «умен и начитан».

До глубокой ночи они проговорили на кухне о политике, последнем номере «Новой газеты» и о философии в произведениях Коэльо.

Я не вмешивалась в разговор и тихо уснула в другой комнате.

– Не трогай его. Он тебе не нужен. Хороший человек – что он тебе сделал? – одобрила маргинала мама.

Гению пришлось отказать:

– Мама считает, что я тебя недостойна. Не вижу причин расстраивать мать.

Я еще несколько раз делала попытки заручиться материнским благословением на брак, но все попытки потерпели фиаско.

– У него лицо похоже на непрожаренный блин.

– Неглуп, но убог.

– Ты действительно считаешь, что с этим Позором можно показаться на людях?!

– При такой внешности он должен быть очень хорошим человеком…

Соседка по лестничной клетке подсказала выход:

– А ты не знакомь их с мамой! Пусть это будет Твой личный выбор. К тому же некого винить будет, если ошибешься.

Роберта мама увидела впервые, когда было уже поздно.

Перешагнув этап восхищений, мама его сразу «вознелюбила».

– Вырождаемся, – глубокомысленно констатировала мать и надолго обиделась.

Конфликт с мужем быстро восстановил в моей памяти прошлые переживания. Трезвый Роберт оказался немногим лучше пьяного. Та же история, только без запаха.

Оказалось, что периодические возлияния были в чем-то даже выгодны. Например, пьяный Роберт был значительно щедрее Роберта трезвого. Наутро, правда, он всегда сетовал на свою расточительность, но что упало, то пропало. Трезвый Роберт не всегда торопился вовремя выплачивать работникам зарплату, что уж тут говорить про собственную жену.

В казино после выигрышей тоже случалось получить от милого несколько поощрительных фишек. Без энтузиазма, но и без стресса…