Уцелевший Слейтер Шон
– Ты о чем?
– Смотри и учись, мой юный друг! – ухмыльнулся Страйкер. – Смотри и учись!
Глава 38
«Три А» оказался самым обычным гаражом с четырьмя подъемниками, по два в каждом проходе. Работников было трое: один негр, двое индусов, все довольно мощные и с ног до головы покрытые татуировками. Крутые парни, одним словом. Они косо посмотрели на Страйкера с Фелицией, когда те вошли через заднюю дверь и начали осматриваться.
– Ну и запашок! – громко сказал Страйкер. – Моторное масло и только что скуренный косяк! Профсоюзу по защите прав рабочих тут делать нечего…
Негр положил на пол покрышку и без единого слова ушел в дальнее помещение, по-видимому служившее офисом.
– Думаю, сейчас расстелит перед нами коврик с надписью «Добро пожаловать»! – подмигнул Фелиции Страйкер.
– Или красную ковровую дорожку, – слегка усмехнулась она, и у Страйкера немного отлегло от сердца.
Из офиса вышел высокий мужчина с редеющими седыми волосами. Сам по себе он был довольно худой, если не считать огромного выпирающего живота – как будто у него раковая опухоль или бычий цепень. Гулко топая и сжимая кулаки, он двинулся в их сторону, крича на ходу:
– Это частная собственность! Какого хрена вам тут надо?
Страйкер ничего не ответил, ожидая, пока мужчина подойдет поближе: не хотел повышать голос. Когда их разделяло всего несколько метров, Страйкер узнал Шелдона Клейфилда. Почти такой же, как на фото в уголовном деле, только очень сильно состарился: волосы совсем поседели и стали нездорового желтовато-белого цвета, лицо избороздили глубокие морщины.
– Шелдон Клейфилд? – спросила Фелиция.
– А вы кого-то другого ищете? – ехидно прищурился он.
– Где мы можем поговорить?
– Да хоть здесь, какая разница, – грубо отрезал мужчина, уперев руки в бока и еще сильнее выпятив живот.
Не успел Страйкер возразить, как центральная дверь открылась и в мастерскую зашел клиент.
– Клейфилд, уверен, что без разницы? – ухмыльнулся Страйкер. – Надо поболтать по делу: угнанные машины, погибшие дети и несколько человек, имена которых я не стал бы произносить вслух.
От его слов Клейфилд занервничал и заморгал, всего на секунду, но Страйкеру этого оказалось достаточно.
– Поговорим в офисе, – проворчал Клейфилд. – Не будем отвлекать моих сотрудников.
Он развернулся и побрел в кабинет уже далеко не с таким уверенным видом. Страйкер и Фелиция последовали за ним. Клейфилд проводил их в кабинет, сказал, что сначала разберется с клиентом, и вышел.
Страйкер внимательно прислушивался к их беседе, заодно осматриваясь в офисе.
Небольшое помещение без окон провоняло сигаретным дымом и кисловатым запахом кофе. Один деревянный стол, три кособоких стула. На столе стоял черный дисковый телефон, заляпанный белой краской. Стены когда-то были кремового цвета, но время и несколько тысяч сигарет сделали свое дело – теперь они стали серого, нездорового цвета, как кожа больных на третьей стадии рака. Стены украшали плакаты с обнаженными девушками, покрытыми татуировками и пирсингом, в основном на мотоциклах. Некоторые были прикованы к рулю наручниками.
– Инновационный дизайн, – хмыкнула Фелиция.
Страйкер показал на плакат: обнаженная блондинка опиралась руками на сиденье «харлея». У нее на пояснице красовалась татуировка: «Бог ездит на „харлее“!»
– А у тебя разве такой нет? – хмыкнул Страйкер, показывая на татуировку.
– Да, но вместо «Бог» написано «Джейкоб», чтобы тебя напоминало!
– Ты такая сентиментальная!
Они тихо рассмеялись. Клиент вышел из магазина, Клейфилд вернулся в офис. Он выглядел расстроенным и не скрывал этого. Закрыв за собой дверь, сощурил темные глаза и внимательно посмотрел на полицейских:
– Что за хрень ты там нес в гараже?
– Да так. Хочу поговорить насчет объявленной в розыск «хонды-цивик», которую ты фаршировал.
– «Хонда-цивик»? – Клейфилд обошел вокруг стола и встал напротив Страйкера и Фелиции, словно отгородившись от них. – Что-то я такой не помню!
– А я думаю, прекрасно помнишь! Такая зеленая, с новеньким зажиганием, магнитолой и магнитом со смайликом. Милая деталь, кстати.
– Я же сказал: понятия не имею, о чем ты толкуешь.
Страйкер оглянулся на дверь, прикрыл ее поплотнее, дабы убедиться, что их никто не слышит, а потом повернулся к Клейфилду и, опираясь о стол, медленно произнес:
– Значит, так, Клейфилд! Дело вот в чем: вчера в школе Святого Патрика погибло двадцать два ребенка, а этот псих разгуливает на свободе. Не думаю, что ты имеешь какое-то отношение к убийствам, но знаю, что владелец этой машины к тебе обращался. И я знаю, что ты ему не отказал, – произнес Страйкер и замолчал, чтобы у Клейфилда было время поразмыслить над услышанным. – Так что я предлагаю тебе сделку: ты называешь нам его имя. Только имя, и все – никто не узнает, что это ты нам рассказал. А мы, со своей стороны, оставляем тебя и твою мастерскую в покое.
– А если я не знаю его имени?
– Тогда мы получаем ордер и разбираем твое заведение по винтикам.
– Если бы у тебя на меня что-то было, – прищурился Клейфилд, – ты бы и так сюда с ордером заявился.
– Ха! – воскликнул Страйкер, незаметно подмигнув Фелиции. – Вчера я бы с тобой согласился. Но сегодня – сегодня совсем другое дело: твой дружок Рифанци уже проболтался, очень уж ему хочется заключить сделку. Да и пожалуйста, не проблема. Но на это уйдет время, а времени у меня в обрез.
– Ни хрена он не раскололся! – резко ответил Клейфилд. – Вранье!
– Понимаю, тебе хочется так думать… но ты уж прости, как есть…
– Страйкер, да черт с ним! – поняв, что происходит, подхватила Фелиция. – Пошли за ордером, чего ты с ним нянчишься!
– В общем, Клейфилд, дело твое, – не сводя с него глаз, произнес Страйкер. – Могу прислать сюда патрульных, прикрыть твою лавочку, а уже потом получить ордер. Но предупреждаю: если я найду хоть малейшую зацепку, то тогда тебе предъявят такие обвинения, что мама не горюй! Это дело мы ведем совместно с прокуратурой, там же дети погибли, мать твою, дети!
Даже в тусклом свете здешних ламп детектив разглядел блестящие бусинки пота, выступившие на лбу у Клейфилда. Тот положил руку на низ живота и рыгнул: в комнате запахло перегаром и желудочной кислотой.
– А че вы мне собрались предъявить, а? Нет закона, который бы запрещал делать дополнительные отделения в машинах! Особенно если я был не в курсе, что она краденая!
– О да, вы правы, – вмешалась Фелиция. – Одна только неувязочка: отделение сделано точно под размер AK – сорок семь и автомата «бенелли». А это означает, что вы были в курсе, для чего оно предназначено, то есть являетесь пособником в убийстве. Многочисленные жертвы. Дети.
– Кстати, ювелирная работа! – добавил Страйкер. – Выглядит прям как заводское! Почти такое же классное, как то, что ты сделал для того наркодилера в прошлом году. Как его там звали – Белый Медведь, кажется? Или полгода назад для Джереми Кольна.
Клейфилд громко сглотнул, беспомощно огляделся по сторонам, но Страйкер сделал вид, что ничего не заметил, и посмотрел на Фелицию:
– Который час?
– Да уже поздно, черт… Давай просто прикроем тут все и предъявим обвинение – начальство спасибо скажет!
– Ну да, ты права! На фига нам заморачиваться, – согласился Страйкер, достал мобильный, притворился, что разговаривает с диспетчером, и представился. – Нам все-таки нужно сюда парочку машин… А, да, и еще фургон – будем перевозить обвиняемого!
– Ладно, ладно, стойте! – побледнев, выкрикнул Клейфилд, его лицо пошло красными пятнами, дыхание стало хриплым и прерывистым. – Рифанци! Вот хер! Все испортил! – воскликнул он, ударяя кулаком по столу.
– Погодите… может, фургон нам и не понадобится… я перезвоню, – сказал в трубку Страйкер, убрал телефон и посмотрел в глаза Клейфилду. – Расслабься, нас интересует рыбка покрупнее. Мне нужен тот, кто заказал тебе нафаршировать эту тачку, он выведет нас на стрелков.
– Я просто оказал ему услугу, – умоляюще глядя на детектива, пробормотал Клейфилд. – Честное слово! Этот парень возит мне запчасти из Японии. Я просто вернул ему должок!
– Мое терпение не безгранично…
– Да я даже не знал, что тачка краденая!
– Имя! Мне нужно имя!
Клейфилд потупил взгляд и отвернулся. Он словно вдруг съежился и стал казаться куда ниже своих метра восьмидесяти.
– Эдвард Ранделл, – наконец произнес он хриплым голосом.
Глава 39
Вернувшись в машину, Страйкер и Фелиция первым делом пробили по базе Эдварда Ранделла – ничего. Не замечен ни в чем подозрительном, ни одного обвинения, ни одного упоминания в отчетах – вообще пусто. На секунду Страйкер подумал, что Шелдон Клейфилд мог оказаться умнее, чем они полагали, и надуть их. Детектив позвонил Джимми Хенсли из отдела по экономическим преступлениям, рассказал, что Эдвард Ранделл – связующее звено между автомехаником и стрелками, и спросил, слышал ли тот когда-нибудь это имя.
Ответ – нет.
Потом Страйкер поговорил с Чоги Саум из отдела по борьбе с наркоторговлей, с Джиллиан Уайлз из следственного отдела и Стефаном Фанглзвортом (которого все называли Фанг) из отдела по финансовым махинациям. Всем он задал один и тот же вопрос и от всех получил одинаковый отрицательный ответ.
Такое ощущение, что Эдварда Ранделла просто не существовало.
– Попробуй в информационный отдел позвонить, – предложила Фелиция.
Страйкер так и сделал: вышел на канал информационного отдела и запросил в эфире любые сведения насчет Ранделла. Та же история: ни в чем не замечен. Разве что получил водительские права в Британской Колумбии, но и тут все оказалось непросто: в его деле не было номера телефона, а в качестве места проживания был указан квартал 1600 на Тернер-стрит в Ванкувере – такого адреса не существовало! От напряжения у детектива заболела голова, и он схватился за левый висок. Очень неприятное ощущение, как будто к голове слишком сильно прилила кровь.
– Дать таблетку? – спросила Фелиция.
Он согласился, она достала из сумки таблетку тайленола и протянула ему. Потом вынула мобильный, просмотрела список контактов и набрала номер:
– Ну, телефон-то у Ранделла должен быть. Просто незарегистрированный. Сейчас попробую поднять свои связи.
– А сколько у тебя источников в операторах мобильной связи?
– Штук десять.
– Десять! А у меня всего один…
– Мы, женщины, любим поговорить… – улыбнулась напарница.
Страйкер кивнул, рассасывая таблетку. Запивать пришлось холодным кофе – воды под рукой не оказалось. Пока Фелиция разговаривала, он по старой привычке со времен работы патрульным нажал кнопку статуса, чтобы узнать, что творится в городе. Он предпочитал быть в курсе, что где происходит, особенно в тех районах, через которые он проезжает. Нет ничего хуже, чем когда тебя по рации вызывают на место преступления, а ты только что проехал мимо него. Однако сегодня ничего особенного его внимание не привлекло. Он достал свой «блэкберри» и еще раз позвонил домой. К его удивлению, Кортни подошла к телефону и бодро произнесла:
– Привет!
– Кортни, это я.
– Ой, – разочарованно протянула она. – А я думала, подруга звонит.
– Рейвен?
– Рейн! – возмущенно крикнула в трубку Кортни. – Пап, ты чего?! Это моя лучшая подруга, мой единственный близкий человек! А ты даже не можешь запомнить, как ее зовут? И как это называется?
– Ты нас не познакомила.
– Потому что тебя вечно нет дома!
– Я был дома шесть месяцев! Взял отпуск ради тебя, между прочим! Ты ее даже в гости ни разу не пригласила за это время!
– Не пригласила! Потому что мне было бы стыдно за тебя!
– За меня? Ты что?
– Слушай, пап, я сейчас не могу говорить!
– Не можешь или не хочешь?
– Ладно, будь по-твоему – не хочу! – сердито ответила дочь.
– Знаешь, Кортни, рано или поздно тебе придется решать свои проблемы, а не злиться и убегать от них!
– Убегать? Я убегаю от проблем? Слышишь, пап, в себя-то приди!
– Кортни…
В трубке раздались гудки. Страйкер прикусил губу, чтобы не заорать от злости прямо в машине. Фелиция все еще разговаривала со своим человеком в «Телусе», одном из крупнейших операторов телефонной связи в Канаде, поэтому он просто покрепче прижал мобильный к уху, думая, не пойти ли ему еще раз навестить Клейфилда и его парней в «Три А». Потом убрал телефон в чехол на поясе, Фелиция как раз закончила разговор.
– Есть что-нибудь?
– Стационарного телефона у Ранделла нет, – расстроенно поморщилась она. – Видимо, обходится мобильным…
– Прекра-а-асно…
– Ну, надежда еще есть. Дженни пробьет его по всем системам, может, что-нибудь да найдет! Обещала перезвонить попозже.
Страйкер задумался: есть и другие базы данных, которыми они могли бы воспользоваться, но для этого нужен ордер, а на получение ордера нужно время. Ему не хотелось бы втягивать в расследование частных лиц, но, видимо, другого выхода не оставалось.
– А «попозже» – это когда? – спросил он у Фелиции.
– Зная Дженни, думаю, максимум через пару часов.
– Ладно, подождем… – уныло согласился Страйкер и выглянул в окно.
Район был самый обычный: ряды одинаковых квадратных оштукатуренных домов. В основном здесь находились склады, иногда попадались ремонтные мастерские и перерабатывающие заводы.
Страйкер завел машину, слегка приоткрыл окно, отчего в нос тут же ударил резкий запах дизельных паров и мусора, и поехал в управление, на Мейн-стрит, 312.
Фелиция достала из бардачка тюбик дезинфицирующего геля, намазала руки и принялась тщательно растирать их, пока гель не растворился.
– Там так противно! – поморщилась она. – У меня такое ощущение, что я вся липкая! Не смей! – добавила она, заметив ухмылку Страйкера, и тот придержал язык.
Когда она оттерла руки, Страйкер попросил ее еще раз проверить статус по городу. Фелиция несколько раз дотронулась до сенсорного экрана, дождалась сигнала о выводе информации на дисплей и прочитала статус Второго округа.
– Интересно! Тут рядом «Чарли». Они тормознули подозрительный автомобиль, поставили в эфир статус «приоритетно».
– Преследование? – Страйкер взглянул на экран.
– Да, но не на машине… – просматривая вызов, ответила Фелиция. – Слушай, как-то странно… – покачала она головой, словно не понимая, что происходит.
– Ну тут такое не редкость, Фелиш, это же Второй округ. Я тут много лет работал.
– Да знаю я, Джейкоб! – раздраженно посмотрела на него она. – Сама тут работала, и, кстати, на год дольше, чем ты! Я не про преследование, а про сам вызов… точнее, про дополнительную информацию по вызову.
– А что там такое?
– Там в примечаниях значится твое имя, – посмотрела ему в глаза Фелиция.
Глава 40
Вызов поступил с перекрестка Гор и Пендер, в одном квартале к югу от Ист-Гастингс-стрит. Это ровно посередине между управлением на Мейн-стрит, 312, центром Чайна-тауна и центром технической поддержки «Карнеги», откуда начинались Трущобы. Страйкеру с Фелицией пришлось проехать всего одиннадцать кварталов, и через считаные минуты они уже были на месте.
Страйкер удивленно выглянул в окно: весь перекресток был обнесен полицейским ограждением, как будто кто-то из обитателей Трущоб решил отметить день рождения и украсить улицу. Не хватало только надутых вместо шариков презервативов и торта из крэка с глазурью из героина.
– Десятое серьезное преступление за два дня? Это что ж такое творится?
– Не говори! Скоро придется перейти на желтые аксессуары, чтоб хоть как-то вписываться, – кивнула Фелиция, но Страйкер уже не слушал ее и вышел из машины осмотреться.
Посреди перекрестка стоял самый обычный фургон марки GMC. Обе передние двери были открыты, а вот задние двойные дверцы закрыты. Машину охранял полицейский в форме – молодой китаец с густым ежиком волос.
Страйкер уже собирался подлезть под желтую ленту ограждения и подойти к нему, но вдруг заметил рядом с фургоном знакомую фигуру. Седой пожилой полицейский выглядел таким же усталым, как и сегодня утром у доков, – сержант Майк Ротшильд.
– Здорово, старик! – крикнул Страйкер.
Ротшильд обернулся и подошел к заграждению:
– Во-первых, еще раз назовешь меня стариком – и оставшуюся выслугу лет будешь отрабатывать надзирателем в тюрьме! Во-вторых, как раз собирался вам звонить, ребята!
– Да я так и понял, – кивнул Страйкер. – Зачем поставил меня на вызов?
– Ой, вы поглядите на него! Экстра-мать-твою-сенс! Кто тебе сказал?
– Фелиция, прочитала в статусе.
– Ну конечно, – улыбнулся девушке Ротшильд. – Золушка не могла не пойти на бал!
Она усмехнулась, Ротшильд достал пачку сигарилл – «Олд-порт» с виноградным ароматом – и прикурил.
– Чертовски длинный день…
– Угон? – Фелиция заметила, что фургон без номеров.
– Да хрен его знает! – всплеснул руками Ротшильд. – Зарегистрирован на какой-то ресторан. Позвонил туда, они не в курсе, кому принадлежит фургон и почему его не припарковали, где положено.
– Застрахован? – спросил Страйкер.
– Временная страховка. Тоже зарегистрирована на ресторан. Водителем указан Ким Фам че-то там. Он управляющий, но персонал заверил нас, что он в отпуске, где-то у себя на Востоке. Интересное совпадение, да? Ни контактного телефона, ни адреса не оставил.
– Так, а почему мое имя на вызове? – повторил вопрос Страйкер.
– Я вписал.
– Так это ж угон? При чем тут я?
Ротшильд затянулся сигариллой, потом выдохнул, и в воздухе запахло виноградом. Сделал еще одну затяжку, словно пытаясь заправиться никотином на подольше, как будто это вопрос жизни и смерти, а потом бросил сигариллу, наступил на нее тяжелым ботинком и кивнул на фургон:
– Пошли, Алиса, свожу тебя в Зазеркалье!
Он наклонился и подлез под желтую ленту, сделав Страйкеру и Фелиции знак следовать за ним.
– В общем, Хэнк и Блонди, наш патруль под прикрытием, – продолжал Ротшильд, – засекли эту машину, увидели, что номеров нет. Страховка есть, но за стеклом, не прочитаешь, поэтому решили проводить, посмотреть, что да как. Следовали за ней с Джорджии на запад, потом водитель заметил хвост, остановился на светофоре на Мейн, подумал-подумал да и свернул, причем на зеленый газанул так, что чуть покрышки не задымились! Хэнк за ним не успел – слишком много машин. Потом они их нагнали, те свернули на восток по Пендер. Решили остановить, но эти парни взяли и свалили. Ну наши – за ними…
– Поймали?
– Не-а, ушли. Собаки след не взяли.
– Черт! – выругался Страйкер.
– Успели водителя рассмотреть? – спросила Фелиция.
– Не-а, все слишком быстро произошло. Какие-то два парня в черных толстовках и спортивных штанах, побежали туда. – Ротшильд махнул рукой в сторону заводских зданий. – Перемахнули через забор и двинули на Прайор. Наверное. Кто их знает? Собаки след потеряли… Фора у них приличная, наверняка далеко ушли.
– Что за ресторан? – Страйкер взглянул на фургон.
– «Улыбка фортуны» или что-то в этом роде. – Ротшильд полистал блокнот. – Тут рядом, на Пендер. Большой желтый козырек.
– Наверно, машина краденая. С чего бы еще им сливаться?
– Ну, я знаю как минимум три причины, – помрачнел Ротшильд. – Иди, сам посмотришь…
Страйкер не спеша подошел к фургону, открыл задние двери и заглянул внутрь. На заляпанной кровью фанере обнаружились три тела. Одно завернутое в тряпье.
Ближе всех лежал худощавый азиат лет шестидесяти, скорченный в позе эмбриона. Другие двое были покрупнее, помоложе и довольно накачанные, лет тридцати или около того. Оба в нарядных костюмах из хорошего шелка желтого цвета в тонкую белую полоску.
– Прям танцоры диско, помнишь? – усмехнулся Ротшильд.
Фелиция рассмеялась, но Страйкер так сосредоточенно разглядывал тела, что пропустил шутку мимо ушей.
– Парни из ресторана?
– Без понятия.
– Кто успел побывать внутри фургона?
– Только я, – заверил его Ротшильд. – Личности пока не установили.
– Документов при них нет?
– Да сейчас… Конечно нет.
– Криминалисты приезжали? – Фелиция посмотрела на тела. – «Скорая»?
– Не-а, зачем? Они уже окоченели, когда мы их нашли. Я твое имя поставил на вызов, чтобы ты первый посмотрел. Решил, что это может быть как-то связано со вчерашней стрельбой.
– Почему?
– А мы что, часто находим фургоны, набитые трупами убитых азиатов? Раз! Нужный район – два! Ну и по времени совпадает – три! Вот и все.
– Ты прав, спасибо! – поблагодарил его Страйкер и посмотрел на тела.
Старик уже окоченел – шея, плечи и особенно лицо, искаженное предсмертной гримасой. Глубокие морщины, мягкая безволосая кожа.
– Цианоз! – Фелиция показала на багровую линию на левой половине его худощавого тела.
Страйкер и сам уже заметил: вся кровь прилила к левой стороне тела, в левую руку и ногу, хотя погибший лежал на правом боку.
– Он умер не здесь, его притащили уж мертвым, – произнес он.
– Можешь сказать когда? – Фелиция пригляделась к телу.
– Судя по степени окоченения, довольно давно. Думаю, больше суток. Патологоанатомы скажут точнее.
Страйкер надел перчатки, залез в фургон и попробовал пошевелить конечности старика, но они не поддавались. Тогда Страйкер оставил его в покое, побоявшись нарушить целостность кожных покровов. Потом осмотрел тело в поисках ножевого или пулевого ранения, но ничего не нашел.
– От чего он умер? – спросила Фелиция.
– Без понятия. – Страйкер подошел поближе к парням в заляпанных кровью желтых костюмах.
Пиджак одного был расстегнут, из-под него торчала покрытая запекшейся кровью белая рубашка. Труп как труп, а вот пулевое отверстие привлекло внимание детектива. Он пригляделся и почувствовал холодок в животе.
На первой жертве было три ранения: два в грудь, одно в голову. Страйкер перевернул тело, чтобы посмотреть выходные отверстия, потом – второе. Тоже две пули в груди, одна – в голову. Судя по всему, сороковой калибр. Те же пули, та же меткость, что и в школе Святого Патрика… и отверстия от «гидра-шока».
Теперь Страйкер был уверен, что предчувствие его не обмануло…
Красная Маска жив!
Глава 41
За облаками, на высоте 11 277 метров над Тихим океаном, человек с бамбуковой спиной ходил по центральному проходу «Боинга-747», пытаясь размять суставы. Ростом чуть выше метра восьмидесяти, он считался высоким и тощим для азиата, руки и ноги были непропорционально длинными.
Вернувшись на свое место, он достал ноутбук, который ему передали в Макао, включил его, ввел пароль и стал молча смотреть на экран, ожидая, пока компьютер загрузится. Он специально выкупил два места, ближайших к окну.
К нему подошла стюардесса, спросила, какой напиток он предпочитает, и предложила чай или кофе на выбор. «Черный чай», – коротко ответил он. На вопрос, не желает ли он чего-нибудь еще, отрезал: «Нет». Это были его первые слова с тех пор, как накануне вечером он сел в этот самолет на другой стороне земного шара.
Он сидел и смотрел в никуда, пока стюардесса не принесла его напиток. Откинув столик на соседнем сиденье, он взял стаканчик с чаем, поставил в держатель, терпеливо дождался, пока стюардесса наконец уйдет, и принялся за работу.
У него был ноутбук фирмы «Эппл», с вращающимся экраном. Отвернув дисплей на сорок градусов в сторону окна, чтобы экран был виден только ему самому, он нашел запароленную, скрытую с помощью программы «FolderSecure» папку и ввел пароль доступа «Молнии».
В папке лежало пять изображений формата jpeg. На четырех из них – радостные улыбающиеся детские лица. Трое из детей были уже мертвы. Четвертый, вероятно, жив, но его местонахождение неизвестно. На пятом снимке был запечатлен человек, которого он не видел уже не один десяток лет. С тех пор как закончились жуткие времена, о которых он больше не хотел вспоминать.
Один лишь взгляд на это фото пробудил в нем странные чувства.
Человек с бамбуковой спиной долго смотрел на фотографии, пока самолет не пересек Тихий океан и не вошел в воздушное пространство Канады. Он закрыл ноутбук, лишь когда стюардесса объявила, что самолет идет на посадку.
Он сидел выпрямившись и гдядел в спинку кресла впереди.
Ванкувер, Канада. Вот он и прибыл.
Глава 42
Страйкер и Фелиция оставили Ротшильда на месте преступления и двинулись через Трущобы. Было уже почти два часа дня. Ясное голубое небо постепенно затягивалось депрессивной серой дымкой. Да и ехали они по соответствующим местам: тоннель Реймур, облюбованный проститутками-транссексуалами, Пиджен-парк, где практически в открытую торговали наркотиками, Оппенхаймер, где постоянно случались пьяные драки, Блад-Элли – настоящая галерея психов и торчков.
Иногда город напоминал то ли цирк, то ли сумасшедший дом.
Страйкер и Фелиция искали кого-нибудь, кто бы смог опознать мертвецов из фургона. Наиболее вероятным кандидатом казалась сорокапятилетняя Кэрол Кэлватин – на улице ее все звали просто Трикси. Она обитала в трущобах Чайна-тауна и Стратконы уже давно – столько, сколько Страйкер работал в полиции.
Поначалу Трикси считалась элитной девушкой по вызову, очень популярной среди азиатских бандитов. Она пользовалась их доверием настолько, что даже стала участвовать в делах: исполняла мелкие поручения, предоставляла укрытие, иногда выступала за немалую плату в роли посредника.
Одним словом, в юности жизнь у Трикси задалась.
Потом она стала постоянной девушкой наркодилера средней руки, который работал на «Красных орлов». Его звали Нгок. Это было очень давно, не десять и не пятнадцать лет назад.
После этого Трикси сотрудничала то с одной бандой, то с другой, у нее появились международные связи, и она неплохо зарабатывала. В общем, удача ей снова улыбнулась.
А потом она начала употреблять то, что сама продавала. За два года Трикси превратилась в законченную наркоманку. В основном героин и крек, иногда мет или что-нибудь из медикаментов. С годами зависимость росла, и в конце концов Трикси стала тратить на наркотики больше, чем зарабатывала. Она вернулась к воровству и проституции, обслуживала до двадцати клиентов в день, и по ней это стало заметно.
С каждой их встречей она казалась Страйкеру все более исхудавшей и осунувшейся. Когда они познакомились, было не так плохо: она ему даже понравилась, ибо была куда приятнее остальных шлюх, с которыми полиции приходилось иметь дело в этом районе. Но теперь она стала такой же, как все, – наркоманкой, готовой на что угодно. Все время на волосок от смерти.
Таков закон жизни в Трущобах.
– Вот тут она частенько бывает, – сказал Страйкер Фелиции, – смотри в оба!
По старой, неровной мостовой Блад-Элли они обогнули ночлежку «Стенли-отель» – последнее пристанище наркоманов и городских сумасшедших, которые отсюда переселялись уже просто на улицу. Страйкер обвел взглядом переулок: булыжная мостовая, позеленевшие от дождя и времени железные фонари, кирпичный дворик за кленами и клумбами. Отовсюду веет стариной и спокойствием, и все же это Блад-Элли, а значит – боль, плохие воспоминания и смерть.
– Посмотри налево! – раздался голос Фелиции.