В поисках призраков Чумаков Алексей

Доля – двадцать шесть

Поздним вечером, когда ночная Москва спрятала за своими огнями промозглую серость, белый «Ауди»-«купе» мчался по Садовому кольцу, нагло обгоняя соседние машины. Дерзость водителя вызывала недовольство у остальных участников движения, но ничего, кроме выкрика вслед лихачу, они предложить не могли.

В салоне авто негромко звучала музыка в стиле Cafe Del Mar, и водитель, вглядываясь в дорогу, упрямо давил на педаль газа.

Это был симпатичный блондин с черными глазами, что многим казалось неестественным: серые, голубые или зеленые глаза были бы уместнее. Правильные черты лица, высокий рост, худощавое телосложение и строгая осанка делали тридцатипятилетнего Макса еще более ярким. Он хорошо понимал это. Изредка взвешивая свои плюсы и минусы, он признавал, что плюсы в который раз перевесили. Впрочем, его мнение на свой счет не отличалось от мнения страны, в которой он был широко известен как ведущий одной из самых популярных телепрограмм «В поисках призраков».

До того, как Поль Григье де Женотье привлек его к своему проекту, Макс был рядовым виджеем на музыкальном канале. Но огонь, который горел в молодом человеке, и необычный контраст черных глаз и слишком светлой кожи заставили Поля остановить свой выбор именно на нем.

Холодная красота мужчины была как нельзя кстати в этой программе. Почти гипнотический прищур и обволакивающий, негромкий баритон заставляли телезрителей внимать каждому его слову. Талантливые импровизации, приправленные достойным сарказмом, влюбляли в себя значительную часть женщин, притихших перед телевизором. Он был остроумен и смел. Во всяком случае, так считали все, кто смотрел его шоу. И правда, ходить по заброшенным замкам и лесам, кишащим призраками, может далеко не каждый. А если он к тому же красив и успешен, то можно считать, что все его недостатки не имеют никакого значения.

Вне кадра Макс был немногословен и предпочитал беречь энергию. Как у любой творческой натуры, у него были свои «тараканы», с которыми окружающие либо мирились, либо нет. Макса одинаково устраивали оба варианта.

Машина остановилась у распахнутых ворот. На пороге стоял швейцар, заранее открывший тяжелые резные двери, которые находились в глубине здания. Приветствуя вновь прибывшего гостя, он кивнул головой и улыбнулся. Фары погасли; высокий, одетый с иголочки молодой человек не спеша вышел из авто, передал ключи парковщику и, не сказав ни слова, вошел в ресторан.

Негромкий джаз тут же окутал Макса с ног до головы и вызвал невольную улыбку. Стараясь на время отвлечься от проблем, Макс подошел к столику, где его ждали трое друзей.

– О, какие люди! – раздались возгласы.

– Привет, Максик!

– Привет!

Обнявшись со всеми и рухнув в удобное кресло, он заказал себе виски со льдом.

– Это все или вы желаете покушать? – уточнил официант.

– Желаю, но сначала хочу выпить. Оставьте меню.

– Хорошо.

Макс облегченно выдохнул и уселся поудобнее.

– Ну, как ты? – спросила красивая брюнетка.

– Устал как собака. Работа и еще раз работа.

– Так это же круто!

– Круто, безусловно, но если без геморроя.

– Опять?! – выкрикнул полный парень.

– Опять.

– Что опять? – включилась белокурая девица. – Геморрой?

Макс покосился на нее.

Жена его друга отличалась полным отсутствием ума, и так считал не только Макс. Но она была красива и стройна, а для друга этого было вполне достаточно.

Макс продолжил:

– Опять мозг выносят. Пытаются перекупить меня уже в третий раз. Долбаная конкуренция между каналами…

– Где больше платят?

– Дело не в этом! Два года назад они обо мне знать не хотели, а сейчас, когда наша программа имеет их по полной, решили перекупить. NeTV, конечно, не загнется, но насчет себя не уверен. У них на канале своих звезд хватает. Я им только для того, чтобы Женотье подгадить.

– Какая у вас доля?

– Давно не интересовался. Год назад была двадцать два – двадцать шесть.

– Ого, серьезно!

Блондинка отвлеклась от еды:

– А что такое доля?

– Часть целого, – ответил Макс. – Если маленький кусочек убрать от чего-то, то он будет меньшей долей, а то, что было целым, без этого кусочка тоже становится долей, только большей. А еще бывает левая и правая доля, например мозга. Левая находится слева, а правая – справа. Если их в детстве поменять местами, то доли перестают работать. Это бездолевое мышление, которое встречается крайне редко и почти уникально в своем роде.

Муж прыснул, взглянув на свою жену, с открытым ртом слушавшую Макса, а потом на друга:

– Ну, хватит, Максик. Хорош издеваться над моей девочкой.

– Я не издеваюсь! Я всего лишь хотел сказать ей, что она уникальна.

– Кисонька, – обратился полный паренек к своей суженой, – доля – это когда из ста процентов зрителей десять смотрят один канал, еще десять другой и так далее. И чем больше эта доля, тем лучше для канала. Например, двадцать процентов из ста смотрят шоу Макса, понимаешь?

– Ну, так, отчасти, – пробубнила девушка.

– Ты будешь еще мохито?

– Ага.

– Мохито, пожалуйста! – выпалил парень официанту. – А Поль в курсе?

Макс развалился в кресле и, потягивая только что принесенный виски, продолжил:

– Мы с ним это не обсуждали. Думаю, что в курсе, но молчит, как французский партизан. Видимо, хочет посмотреть, как я поступлю в этом случае.

– И как ты поступишь?

– Пока не понимаю. Смотря сколько предложат…

– Ого! Ты у нас, получается, ценный персонаж!

– Вот, – Макс обратился к блондинке, уплетающей вишневый штрудель. – Обе рабочие доли – это тоже неплохо!

Она не обратила никакого внимания на его слова.

– Ладно, не парься, – махнул рукой приятель. – Ты мне лучше скажи, что у тебя с Диной в результате?

Макс не спеша допил виски.

– В результате? Мы оба сейчас пребываем в результате собственной глупости.

– Расход-созвон?

– Думаю, окончательно.

– Все-таки любишь.

Макс жестом заказал следующую порцию.

– Бабы удивительны, – произнес он. – Они стремятся к тому, чтобы ты без остатка подарил себя им. Но как только это происходит, ты вдруг становишься не нужен.

– Обычно.

– Никак не могу привыкнуть к «обычному»… А самое неприятное, что они – как обезьянки-путешественницы.

Светловолосая девушка снова подняла глаза:

– Обезьяны-путешественницы?

– Да, с ветки на ветку. Правая рука еще держит одну, а левая уже ухватилась за другую. И Бог с ней, что отпустит. Важно то, что наступает момент, когда она держится за две одновременно.

– А вы, мальчики, – святые моногамщики, значит? – включилась брюнетка, которая все это время лишь слушала их разговор. – Сами за воздух держитесь?

– В момент расставания чаще всего – да. Мужики, в основной своей массе, уходят от кого-то и из-за чего-то. А женщины уходят к кому-то и для чего-то. Так уж мы созданы. Мы чаще всего бежим от прошлого, а вы убегаете к будущему.

– Ну, ты уж всех под одну гребенку…

– Конечно, нет! Я сразу сказал: «в основной своей массе».

Каждый задумался о своем. Первой молчание нарушила темноволосая девушка:

– Мне кажется, в тебе говорит обида за то, что тебя бросили. Красивый, умный и к тому же популярный самец! И тут, надо же, такой редкий экземпляр оставили на полпути!

Макс еле заметно приподнял уголки губ:

– Быть брошенным действительно неприятно. И самооценку это не повышает, в этом ты права… – Он повернул уже пустой бокал, разглядывая рисунок на мутном стекле. – В этом ты права… И насчет обиды ты попала в точку. Я уязвлен, подавлен, разочарован и растерян. Но вот в чем ты ошибаешься: «красивый, умный, популярный» – все это предлоги для того, чтобы держать при себе человека. Это лишь дополнительные функции, чтобы с тобой было лучше, чем с другими.

– Да, но это необходимые дополнительные функции, согласись! – не отставала она.

– Кому как. Это важно для того, чтобы обратить на себя внимание, заинтересовать партнера. Но их недостаточно для того, чтобы быть любимым. Любят ведь не умом и не статусом, а сердцем! Или я настолько глуп, что верю в это?

– Максик, я не это имела в виду, – начала оправдываться девушка. – Ты потрясающий, правда!

Макс кивнул:

– Да, я и правда хорош! – Он сверкнул улыбкой. – Думаю, пора сменить тему, и так в голове все вверх дном.

Компания перешла на простые темы, позволяющие отвлечься. Девушки заливались громким смехом, парни, жестикулируя, рассказывали всевозможные истории. Но вскоре разговор вернулся к Максу и его шоу. Ведь некоторые сюжеты программы без преувеличения были достойны воплощения в большом кино.

– Это все Лиза, – твердил Макс. – Вот она – неиссякаемый источник креатива! Я вообще не понимаю, как могут рождаться такие идеи!

– А это все по-настоящему?! – отодвигая очередной бокал мохито, воскликнула блондинка.

Макс улыбнулся:

– Каждая история реальная. Но мы немного сгущаем краски, чтобы было интереснее.

– А про дорогу, где погибают люди?

– Проклятая трасса.

– Ага. Тоже сгустили?

– Нет, там все именно так. Жуткое место! Венки на обочине через каждые десять метров…

– И сколько километров длиной этот отрезок дороги? – уточнил упитанный парень.

Макс прищурился, вспоминая:

– Километра полтора. Самое интересное то, что дорога прямая, как палка. Никаких хитрых поворотов и дырок в асфальте. Представьте: две полосы, на фоне сосновый лес, но люди бьются днем и ночью.

– Ужас, – девушка обхватила себя за плечи.

– Практически все аварии – с летальным исходом, – продолжил Макс. – Люди, проезжая этот участок, сбрасывают скорость, но и это не всегда помогает. Один выживший водитель рассказал нам, что ночью увидел переходившую дорогу женщину с коляской. Он, естественно, по тормозам – и оказался в кювете. Благо сзади ехала машина, и его тут же отвезли в больницу. Повезло. Очевидцы говорят, что машина сначала резко затормозила, а затем слетела с дороги.

– А женщина с коляской? – тихо спросила блондинка.

– По словам пятерых свидетелей, никакой женщины там не было.

Компания загудела, обсуждая невероятную историю. Макс негромко подозвал официанта и заказал черный чай.

– Что, реальные призраки? – не унимался приятель.

– Залезь в Инет, посмотри фото и видео. Про форумы я вообще молчу! Там таких историй пруд пруди.

– Уверен, что большая часть – полная чушь.

– Большая часть – да, но есть и реальные. Именно такие мы и выискиваем для шоу.

– Неужели не страшно находиться во всяких домах с привидениями и в заброшенных психушках? – спросила брюнетка.

Макс поднял глаза:

– Жутко. Если снимаем ночью, то очень неприятно. – Он допил каплю виски на дне бокала. – Правда, воочию лично я ничего не видел, но энергетику чувствовал. Когда у дома плохая история, поневоле ощутишь присутствие заблудших душ.

– Как высокопарно! – воскликнул пухлый паренек.

Максим улыбнулся в ответ:

– Так я же для девочек вещаю. Как же без красивых оборотов?

Компания еще долго обсуждала эту тему. Макс делился мыслями, иногда спорил, сталкиваясь с неверием собеседников, но неуклонно оставался лидером беседы.

Честно говоря, он не особо вникал в основную массу им же снятых жутких историй, стараясь не сопереживать пострадавшим и очевидцам. Работать с материалом, переполненным смертью и сумасшествием, было и без того непросто. Стоя перед камерой, Макс представлял себя профессиональным рассказчиком страшилок для взрослых. Чаще всего его участие в сюжете было чуть ли не механическим, хотя зритель никогда не замечал этого.

Когда не было настроения импровизировать, он говорил подготовленный редактором текст, а после уезжал со съемок, напрочь забывая обо всем. Лишь в такие вечера, как этот, под влиянием расспросов друзей, он вспоминал о ситуациях, с которыми ему приходилось сталкиваться на работе.

Макс не мог не признать, что внимание окружающих ему льстило. Любой публичный человек чаще всего кокетничает, жалуясь на навязчивые взгляды окружающих. На самом деле ему страшно даже подумать, как он будет жить, если всего этого вдруг не станет. Поэтому, когда известного ведущего просили рассказать историю о призраках, он делал это с удовольствием, понимая, что так проявляется его популярность. Он помнил всего несколько ярких сюжетов и с упоением пересказывал их в деталях. Завороженные взгляды слушателей, особенно красивых девушек, вдохновляли его, и он млел от внимания к своей персоне.

Макс часто пользовался своей популярностью, но сердце его мечтало о единственной женщине, с которой можно было бы просто помолчать. С которой он мог бы быть флегматичным и даже хмурым, рассеянным и часто непонятливым, – таким, каким он был на самом деле. Другим. Разительно отличающимся от остроумного красавца, которому всегда есть что сказать.

Совсем недавно ему казалось, что он нашел такую женщину. Ее звали Дина. Их счастье длилось чуть больше трех лет, но месяц назад они расстались. Макс продолжал беззаветно любить ее, а вот чувства девушки испарились, словно их и не было. Не удовлетворяясь объяснением, что «так бывает», он без конца копался в себе в надежде найти причину ее охлаждения. Все больше он осознавал, что его настоящее «Я» кажется со стороны куда более скучным, чем его экранный образ, и что Дина просто разочаровалась в нем. В такие мгновения он чувствовал себя опустошенным.

– Максик, ты чего сник? – приятель подбадривающе толкнул его в плечо.

Тот потер подбородок.

– Что-то устал я сегодня.

– Завтра опять?

– Совещание, а это еще более муторно, чем съемки. Готовимся к новому сезону, нужно как-нибудь разнообразить концепцию. Завтра встречаемся с Полем и Лизой, они будут что-то придумывать.

Макс встал из-за стола и по пути в туалетную комнату расплатился по счету. Он терпеть не мог подсчитывать, кто сколько наел.

Через несколько минут, вдыхая холодный московский воздух, вся компания уже стояла на улице. Весна продолжала мучить горожан морозом.

– Ну что, – обратился ко всем Максим, – спокойной ночи, девочки и мальчики?

– Давай, Максик, – обнял его приятель. – На днях созвонимся. Может, в покерок как-нибудь?

– С удовольствием, ты же знаешь. К тому же, если частый all in – не признак дурости, то тем более.

– Расход, созвон.

Они попрощались и разошлись в разные стороны. Максим сел в машину и откинулся на кресло.

Ночная Москва впивалась в глаза своих еще бодрствующих жителей. Для кого-то ее огни мелькали слишком быстро, кто-то находил время рассмотреть их.

Этот город суетлив днем и ночью, но с наступлением темноты приобретает особенное обаяние. Он оживает, начинает дышать, наслаждаться свободными дорогами и полуголыми тротуарами. Начинает упиваться яркими огнями и почти незаметными людьми, в кои-то веки обратившими свое внимание на красоту вокруг.

Максим не спеша ехал по Садовому кольцу в полной тишине и не думал о том, что может быть крепко наказан инспекторами ГИБДД за вождение в нетрезвом виде. Несмотря на постоянную занятость и востребованность, его мысли были пронизаны одиночеством. Засыпая в холодной постели, он думал о том, что рядом нет любимой, и страдал от мысли, что она на его плече не уснет уже никогда.

Для того, чтобы следовать за мужчиной, женщине нужно быть уверенной в том, что она любит его, и догадываться о том, что он без нее сможет.

На безрыбье…

Ранним утром, когда солнце только начало наполнять мегаполис своим светом, едва пробивающимся сквозь вечные облака, в комнате Лизы зазвонил будильник. Неторопливо выключив его, она протерла глаза, сладко потянулась и повернулась на другой бок.

«Господи, как хочется спать… – С утра мысли не отличались оригинальностью. – Как же я хочу выспаться хотя бы раз в жизни…»

Потом две чашечки крепкого кофе, выкуренная в форточку сигарета, прохладный до мурашек душ и легкий макияж, оттеняющий ее природную красоту, – обычное начало дня.

Сев в MINI–Cooper и забросив огромную сумку на заднее сиденье, она уверенно выехала из заставленного машинами московского дворика. Солнце изредка пробивалось через тучи, а птицы заливались так, словно пытались заглушить гул машин, нервно сигналящих в пробках. Мир просыпался, это чувствовалось во всем, но Лиза не замечала этого. Она вообще не обращала внимания на то, что происходит за окнами. Работа – единственное, что действительно интересовало ее сейчас.

Вот уже несколько лет она вкалывала почти без выходных. С раннего утра до поздней ночи она находилась в офисе, делая все, чтобы оставаться необходимым человеком на канале. Она еще помнила, как сложно вырваться из маленького провинциального городка и заставить столицу хоть в чем-то зависеть от тебя. Быть может, поэтому у нее и получалось.

Лиза считала себя успешной: как правило, все ее начинания были удачными. Но в последнее время поиски крепкого сюжета становились все труднее. Девушка не могла найти себе места, но Поль терпеливо ждал от нее шедевра, не напоминая о неудачных попытках. В ней было много благодарности за это, но чаще его спокойствие раздражало. Она и без того проводила в Интернете так много времени, что начала смотреть на мир словно через монитор компьютера. Пролетающие мимо птицы то и дело казались ей курсором, метнувшимся в угол экрана.

Ее страсть к работе была маниакальной. Никто в офисе не знал о ней ничего, кроме того, что она вечно занята и чрезмерно щепетильна в профессии. Холодность, исходившая от этой красивой молодой женщины, отпугивала. Привлекательность нежных черт лица и сексуального тела напрочь перечеркивалась педантичностью в работе и требовательностью к другим. Для подчиненных она была невыносима, для равных – слишком принципиальна. Единственное, что признавали за ней все коллеги, – это неоспоримый профессионализм. Здесь ей не было равных. Спокойно и уверенно она делала продукт, который кормил весь отдел, занимающийся «Поисками призраков». За это ей прощали излишнюю официальность и холодность.

На самом же деле Лиза была ранимой, любящей и жаждущей любви маленькой девочкой. Просто она не считала нужным демонстрировать зевакам свою истинную уязвимость. Ее абсолютно устраивало кулуарное прозвище «сучка», и она ничего не собиралась менять. В нынешнем мире так действительно проще работать.

Лиза припарковала машину рядом с центральным входом в офисное здание и быстрым шагом направилась внутрь.

– Приветик! – выкрикнула она на ресепшен и, едва успев заскочить в лифт, нажала кнопку «24».

Вид из окон офиса телекомпании открывался потрясающий. Вся Москва простиралась перед взором, а небо казалось пугающе близким. Елизавета походя поздоровалась с коллегами и, словно предвкушая что-то особенное, уселась за компьютер.

Съемки новой серии «В поисках призраков» планировались на следующей неделе. На очереди был довольно безобидный сюжет про дом, якобы кишмя кишащий привидениями. Сюжет целиком строился на рассказах очевидцев – жителей маленькой деревушки, находящейся по другую сторону леса от того самого одинокого дома. Истории разнились: кто-то видел призрачные силуэты неподалеку от тех мест, кто-то слышал крики по ночам, кто-то рассказывал о пропавших людях, но слухи не были подкреплены фактами. К тому же в российских деревнях количество крепко выпивающих людей столь велико, что верить на слово горстке аборигенов не имело никакого смысла.

В этом лесу, как и во всех лесах нашей необъятной родины, действительно затерялись пара десятков человек. В основном это были молодые и бесшабашные грибники; еще несколько – люди с несложившейся судьбой, проще говоря, бомжи. Большая часть пропавших исчезли в здешних лесах еще в середине девяностых, что не удивит всех, кто помнит те лихие годы; в наши дни уже стало редкостью такое количество «подснежников» – трупов, появляющихся с началом оттепели. Лишь трое затерялись там в последние два года, да и те наверняка сгинули в болотах в разгаре белой горячки.

– Лиз, привет, – пухлый парень из PR-службы незаметно подкрался к ней сзади.

Девушка вздрогнула:

– Ты хочешь, чтобы я скончалась от испуга?

– Прости, – замялся тот.

Лиза улыбнулась и вопросительно уставилась на молодого человека.

– Я договорился с одним глянцем, они хотят сделать про Макса большой материал: разворот плюс обложка…

– Молодчина! – Лиза кивнула и уставилась в монитор.

– … но он наотрез отказался.

– Как отказался? – она отвлеклась от компьютера и недоверчиво прищурила красивые глаза.

Парень почувствовал негодование продюсера и осмелел:

– Я стараюсь как лучше, но в ответ получаю отказ! Как можно вести переговоры с изданиями, не будучи уверенным в том, что ведущий согласится? Он даже не представляет себе, скольких усилий это стоит. Кто его делает звездой? Я и делаю! А в ответ получаю его «фи»! Теперь я вынужден унижаться перед главным редактором, просить прощения за то, что Макс, видите ли, не хочет давать интервью!

Девушка спокойно и внимательно смотрела на паренька:

– А что за материал?

– Они хотят сделать незатейливое интервью о его разводе с Диной.

Она приподняла бровь:

– Женя, понимаешь ли, в чем дело…

– Я Саша.

– Саша, понимаешь ли, в чем дело… – Лиза огляделась по сторонам. – Ты мастурбируешь?

– В каком смысле? – после долгой паузы пробормотал он.

– В прямом! Ты онанизмом занимаешься?

– При чем тут это?

– Ну как «при чем»? – Она подняла брови. – Очень даже «при чем». Мы можем сделать отличный материал и издать твои интимные фото миллионным тиражом! Потом подключим Интернет, и всё, ты – настоящая знаменитость! Сможешь зарабатывать на том, что будешь заниматься этим при зрителях! Уверена, кто-нибудь да придет посмотреть! Если дело пойдет, я поговорю с Полем, возможно, он сделает меня твоим продюсером. А что? Покатаемся по стране, соберем сливки с твоим шоу! Я уже вижу афиши: «Аццкий дрочер Саша вновь в станице вашей!». Ну, как?

Александр опешил. Его челюсть слегка отвисла, а глаза стали похожи на пятаки, которыми в древности прикрывали глаза покойникам.

– Существуют же интимные вещи… – неуклюже попытался защититься он.

– Вот и я о том же, – негромко сказала Лиза.

С ее лица сползла наигранная улыбка, красивые черты немного заострились:

– Сашенька, пока ты искренне считаешь, что твой писюн – более интимная «вещь», чем сердце другого человека, ты так и будешь оставаться неотесанным неудачником. Ты вывалил мне претензии, которые настолько ничтожны, что даже говорить о них стыдно! – Лиза повысила тон. – Никто не вправе заставлять человека рассуждать о личных переживаниях, если он этого не хочет! С чего ты решил, что можешь это делать? Он, конечно, обязан давать интервью, но только связанные с нашим проектом. Повышать узнаваемость, безусловно, нужно, и если бывают интервью, не касающиеся работы, это тоже неплохо. Но не в данном случае. – Она вновь перевела взгляд на монитор. – Вот если у тебя возникнут какие-либо проблемы, связанные с профессиональной жизнью Макса, сразу же сообщи мне.

Парень окаменел.

– Саша, иди работай и дай поработать мне.

Тот молча поплелся восвояси, контуженный неожиданной реакцией продюсера программы.

«Если это поможет ему быть чуть меньшим мудаком, то полдела сделано», – подумала Лиза и открыла папку с документами.

Работа в офисе кипела. Здесь царил гвалт, состоящий из громких словесных перепалок, телефонных звонков, топота ног, шуршания бумаг и гула компьютеров, принтеров и факсов, временами переходящий в хаос. Около полудня дверь открылась, и на пороге появился Максим. В ту же секунду шум немного смолк, и добрая половина женского населения встрепенулась при виде красавца.

– Всем доброго дня! – улыбнулся он.

В ответ посыпались приветствия, и, вдоволь насладившись смущенными женскими взглядами, Макс направился к столу Елизаветы.

– Лизок, привет! Как поживает мой самый любимый и самый красивый продюсер?

Лиза улыбнулась и, привстав со стула, чмокнула его в щеку:

– Привет, Максик! Теперь она поживает намного лучше!

– Она? Как это сексуально звучит!

Девушка не переставала улыбаться, а Макс заботливо поправил ей воротничок блузки:

– Поль у себя?

– Я еще не была у него, но он здесь. Ты сегодня рано.

– Да, спал очень беспокойно. Встал в десять утра, повалялся немного, но так и не заснул больше.