Признания новобрачного Келли Ванесса

Глава 13

— Нет, миссис, предоставьте все мне, — сказала Роуз, подталкивая Джастин к двери ее спальни. — Мистер Гриффин не захочет, чтобы его молодая жена в первую брачную ночь возилась с детьми. Ему больше нравится делать их.

Джастин закашлялась.

— Роуз, я же все объяснила. У нас брак по расчету. Уверена, мистер Гриффин даже не ждет ничего подобного.

Роуз скрестила руки на груди и закатила глаза.

Джастин, вздохнув, добавила:

— Ну, ладно. Это я не жду ничего подобного, и я вполне доходчиво объяснила ему свою позицию.

Роуз расхохоталась.

— Жаль, что я не слышала ваш разговор. И как он отнесся к такой перспективе?

Джастин почесала нос.

— Мне кажется, не слишком хорошо. Хотя точно не знаю. Его мысли понять невозможно.

— Да, мистер Гриффин у нас такой, — хохотнула Роуз. — Все всегда держит в себе. Только если он в бешенстве, можно точно сказать, что у него на уме.

— Я заметила, — пробормотала Джастин.

Девушка оглянулась на колыбельку, где спал Стивен. Его пришлось носить на руках целый час, расхаживая взад-вперед по комнате, и она сильно устала. Больше всего ей хотелось заползти на кровать, свернуться под одеялом и забыть обо всем.

Но, какой бы сильной ни была усталость, все же Джастин подозревала, что на отдых ей рассчитывать не приходится.

Роуз взяла ее за плечи и снова подтолкнула к двери.

— Вы словно выжатый лимон, миссис. К вам сегодня придет мистер Гриффин, так что надо немного отдохнуть.

Джастин уже хотела поблагодарить Роуз, когда та расплылась в хитрющей улыбке.

— Спорю на что угодно, что мистер Гриффин очень скоро будет тут как тут и устроит вам такой марафон в постели… Пожалеете, что отказались от отдыха.

— Ты слишком хорошо обо мне думаешь, Роуз, — усмехнулась Джастин.

Она еще раз оглянулась на Стивена и вошла в свою комнату. Тихо закрыв за собой дверь, она прижалась к ней спиной и попыталась выбросить из головы все неприятности дня. Обычно, когда ее слишком уж одолевали жизненные невзгоды, она всегда убеждала себя, что все будет хорошо, после чего мысленно перечисляла причины, почему будет именно так, а не иначе. И становилось легче. Но в последние дни ей не хватало ни энергии, ни логики для выполнения привычного упражнения. На самом деле она не могла даже представить — не хватало еще и воображения, — какой будет ее жизнь в ближайшем или в далеком будущем.

Отойдя от двери, она направилась к шнурку звонка. Будь она способна мыслить связно, попросила бы Роуз помочь ей расстегнуть пуговицы и распустить шнуровку. Но ей показалось, что она больше не вынесет поддразнивания и дерзких намеков. Роуз — безусловно, хорошая женщина, но она, судя по всему, ни минуты не сомневалась, что Джастин и Гриффин в самом ближайшем времени окажутся в одной постели и вступят в брачные отношения. При этом Роуз использовала вовсе не осторожные эвфемизмы, описывая то, что предстояло Джастин.

Ожидая Клару, дочь Фелпса, она села за туалетный столик и принялась вытаскивать из пучка волос булавки. Нервное возбуждение, заставившее ее щеки порозоветь во время бракосочетания, теперь растаяло. Джастин видела в зеркале бледное поникшее лицо с мутными глазами под тяжелыми веками. Она показала своему отражению язык. Невозможно быть меньше похожей на счастливую невесту, чем она.

Джастин закрыла глаза, вспоминая бурю эмоций, почти захлестнувших ее, когда Гриффин взял ее за руку во время короткой брачной церемонии. Хотя его красивое лицо казалось высеченным из гранита и не выдавало никаких эмоций, в его глазах она видела инстинкт собственника, и это заставляло ее дрожать от удивления и тревоги. Жених крепко сжимал ее руку, одновременно лаская подушечкой большого пальца нежное место на запястье, где билась синяя жилка пульса. От этого прикосновения кровь быстрее текла по венам.

Но потом Гриффин прищурился, и из его глаз исчезло торжество. Все остальное время он был к ней очень внимателен, добр и предупредителен. Да, он дразнил ее и назвал «моя любовь», когда леди Торнбери начала разговор о торжественном приеме в их честь. Джастин хотелось отругать его за это, но она не могла не оценить его желания поддержать ее, и Гриффин действительно сделал все возможное, чтобы убедить всех в ее правоте.

Она прижала дрожащие пальцы к глазам. Интересно, почему Доминик на этот раз проявил такую нехарактерную для него настойчивость? Понятно, что он хотел защитить ее репутацию, но никто так и не переубедил ее, что отъезд в деревню не был самым лучшим выбором. Живя в уединении, она могла бы дождаться, когда шумиха утихнет, и попробовать аннулировать брак. Ей казалось, что это самый разумный путь, тем более что ее супруг намеревался покинуть Англию, как только разрешится ситуация со Стивеном. А если так, Джастин совершенно не хотелось провести остаток жизни в состоянии неопределенности — незамужней, но и не свободной, связанной с мужчиной, которому она неинтересна. Сейчас она для него была лишь временной спутницей, способной согреть его постель, пока он вынужден оставаться на месте.

В общем, как говорится, куда ни кинь, всюду клин, хотя Джастин пока не могла понять, какая мысль ей не нравится больше: что он намерен покинуть Англию, оставив ее соломенной вдовой, или сама идея его отъезда. Она втайне подозревала, что речь идет о последней, что было странно и абсолютно неприемлемо.

Джастин протерла глаза и открыла их. Выпрямившись, она взяла новую щетку и принялась расчесывать волосы. Какая теперь разница, о чем она думает и что чувствует, если дядя Доминик лишил ее права выбора, по крайней мере, в данный момент. Когда ей объяснили, как слухи повлияют на ее семью, Джастин поняла, что все правильно. Единственный выход — выступить вместе с Гриффином, так сказать, единым фронтом.

Ее мужа приводили в ярость попытки сделать его респектабельным членом общества. Это было вполне ожидаемо. Но она не ожидала, что он в конце концов согласится на план Доминика. Это ее удивило. Гриффин Стил не казался ей человеком, способным пожертвовать собственными желаниями ради других. Но ведь он сделал это ради нее!

От грустных мыслей ее отвлек громкий стук в дверь. Но прежде чем она успела ответить, дверь распахнулась, и в комнату вошел Гриффин Стил, одетый в бриджи и халат, который был на нем накануне вечером. Рука Джастин, держащая щетку, застыла в воздухе, а взгляд беспомощно скользнул по статной фигуре мужчины и остановился на босых ногах. Она не могла припомнить, когда в последний раз видела необутого мужчину, да и видела ли вообще. Глядя на Гриффина, она почувствовала, как жар приливает к щекам. Почему-то его босые ноги произвели на нее большее впечатление, чем голая грудь.

Джастин вздрогнула, встретив его веселый взгляд. Его темные глаза смеялись, но в них было что-то еще, безгранично ее удивившее. Несмотря на все, что она говорила Роуз, Гриффин, похоже, явился, чтобы исполнить свой супружеский долг. Глупая женская часть ее души почувствовала приятное волнение, но другая ее часть, мудрая и рассудительная, пришла в ужас.

И не только потому, что она не чувствовала себя готовой физически. Джастин не могла вообразить женщину, менее готовую эмоционально иметь дело с таким человеком, как Гриффин Стил, чем она.

— Я думала, это Клара, — сказала она.

— Знаю. Я сказал Кларе, что сам помогу тебе сегодня, и отправил спать.

Джастин нахмурилась.

— Это слишком самонадеянно с вашей… с твоей стороны, вы… ты не находишь? Ваша помощь мне точно не нужна. — Она взмахнула рукой, в которой все еще сжимала щетку, словно желая с ее помощью защищаться. — Вы же не думаете, что между нами сегодня что-то может произойти. По-моему, я вам ясно объяснила свою позицию.

Гриффин легко поймал ее запястье.

— Сейчас я думаю только об одном: почему ты все время от меня убегаешь? Ты выскочила из столовой, почти ни к чему не притронувшись. Я не кусаюсь, Джастин. — Он взял у нее из рук щетку. — Разве что ты сама меня об этом попросишь.

Он переместился ей за спину и принялся медленно расчесывать густые рыжие волосы. Сердце Джастин забилось, затрепетало, словно крылья бабочки. Она попыталась встать, но Гриффин усадил ее на место.

— Не будь дурочкой. Я же дал слово, что не сделаю ничего, если ты не захочешь. Но я твой законный муж. И вполне могу помочь тебе раздеться и лечь в постель. Это респектабельно.

Джастин фыркнула, глядя на его отражение в зеркале.

— В тебе нет ничего респектабельного.

Гриффин тихо засмеялся, и Джастин захлестнула тяжелая горячая волна. Ноги задрожали. Но девушка решила, что слишком устала и не сможет оказать достойного сопротивления, поэтому остается только положиться на его слово. Она расслабилась и откинулась на спинку стула, позволив медленно двигающейся щетке избавить от напряжения сведенные мышцы шеи.

— Мне нравятся твои волосы, — сказал он после минутного молчания. — Они словно бархатный огонь в моих руках.

— Можешь взять их себе, — пробормотала Джастин сонным голосом, чувствуя, что у нее закрываются глаза.

— Понимаю, тебе не нравится, что они притягивают к тебе все взгляды. Поэтому ты прячешь их под уродливыми чепцами.

Джастин вздохнула.

— У меня не такие уж плохие чепцы. Но ты прав, мне не нравится цвет. Когда я была ребенком, кузены не уставали меня дразнить, а когда стала старше, некоторые джентльмены из высшего общества вели себя точно так же. И все постоянно гадали, такой ли у меня взрывной характер, как волосы.

— Идиоты, — буркнул Гриффин.

— Я тоже так решила, — сказала Джастин, — и все остальное время стала подпирать стенки на всех светских мероприятиях, стараясь слиться с обоями. Последнее, к чему я стремилась, это привлечь к себе внимание.

Гриффин положил щетку на столик и аккуратно разделил копну волос на три части.

— Но почему? — спросил он и принялся аккуратно заплетать косу.

Джастин несколько секунд изучала его отражение в зеркале.

— Где ты научился работе горничной?

Гриффин усмехнулся.

— Есть лишь очень немногое, чего я не знаю о женском туалете, Джастин.

Она насупилась.

— Могу себе представить.

— Вряд ли, дорогая жена. Но ты не ответила на мой вопрос: почему ты в отличие от других девушек не хотела привлекать к себе внимание? Ты очень привлекательна. По-моему, все эти светские красотки, не имеющие мозгов, мизинца твоего не стоят.

Комплимент доставил Джастин неожиданное удовольствие, но она посчитала целесообразным не говорить об этом.

— Отец привлекал к себе куда больше внимания, чем необходимо. Для шпиона он слишком бросался в глаза. Правда, хотя это может показаться странным, яркая внешность и нестандартное поведение ему помогали. Дядя Доминик всегда повторял, что папа ведет себя настолько экстравагантно, что никто не поверит в его принадлежность к «Интеллидженс сервис». Но ни мой брат, ни я не стремились к общему вниманию. Слишком много людей сплетничали об отце и его выходках.

— Но ведь твоего отца часто не было в Лондоне, разве не так?

Он наклонился и выбрал ленту из числа лежащих на столе. Джастин спиной чувствовала тепло его тела, а когда ее плеча коснулась большая сильная рука, внутри все вздрогнуло и перевернулось.

Нервы, сказала она себе.

— Да, но моя тетушка была не лучше, — сказала она, старательно игнорируя непонятные ощущения. — Она была артистической натурой, придерживавшейся весьма радикальных взглядов. — Джастин мысленно вернулась в шумные салоны, полные; художников, артистов, писателей, в общем, всех тех, кого ее дедушка называл ненужными людьми. — Не то чтобы тетю Элизабет нельзя назвать хорошей и доброй женщиной, но жить с ней было невозможно.

Она встретилась с глазами Гриффина в зеркале. Он завязал косу лентой и удовлетворенно оглядел свою работу.

— Это, наверное, покажется мелким, но я всегда жила в страхе, что, оказавшись в приличном обществе, она скажет что-нибудь возмутительное. Дедушку она доводила до безумия.

— Ты говоришь об отце твоего отца?

— Да. Дед ненавидел сплетни и не терпел даже намеков на скандальное поведение. Дядя — теперешний виконт — тоже не допускает ничего непозволительного. Впрочем, его нельзя винить — у него несколько дочерей на выданье.

Дядя Мэтью наверняка отнесется к ее замужеству как к ужасному мезальянсу, который плохо скажется на семье. Ей не хотелось даже думать о беседе с дядей на эту тему, которую ей рано или поздно все равно придется выдержать. Хорошо бы его не хватил удар.

Гриффин легко усмехнулся.

— Полагаю, твой дядя будет в восторге, узнав, за кого ты вышла замуж.

Джастин передернулась.

— Конечно, он будет недоволен, хотя ты ни в чем не виноват.

— Ужасно. Полагаю, я это как-нибудь переживу. Однако все эти разговоры не стоят бессонной ночи. Тебе пора ложиться.

Опустив руки на ее талию, Гриффин легко поднял свою новоявленную супругу и поставил ее на ноги. Джастин не успела даже опомниться. Он вроде бы не был ни крупным, ни мускулистым, но поднял ее без малейших усилий, хотя она вовсе не была пушинкой. Вероятно, он все же был сильнее, чем казался.

Когда он деловито начал расстегивать пуговицы на спине платья, Джастин резко развернулась.

— Что ты делаешь?

— Расстегиваю платье. А потом намерен развязать твой корсет, — терпеливо сказал он. — Кто-то же должен это сделать. Если ты, конечно, не собираешься спать в одежде. — Гриффин взял ее за плечи и снова повернул спиной к себе. — Не устраивай шум из-за пустяков. Ты ведь взрослая зрелая женщина. Я точно знаю.

Джастин, не выдержав, показала язык его отражению.

— Очень зрелая, — добавил он.

Она замерла и не шевелилась, пока он расстегивал платье и расшнуровывал корсет. Гриффин не устраивал из этого действа представления, и она расслабилась, подчиняясь его опытным рукам. Для человека, способного возбудить ее одним прикосновением или даже взглядом, он был настроен слишком уж миролюбиво. В таком поведении на первый взгляд не было смысла. Помимо того, что он, наверное, все же хотел видеть ее в своей постели — хотя это, по убеждению Джастин, была автоматическая реакция на любую женщину моложе шестидесяти лет, попавшую в поле его зрения, — он, похоже, ничего от нее не ждал. Ну а если ему захотелось позаботиться о ней — что ж, пускай.

— Иди, — сказал Гриффин и подтолкнул ее в направлении разноцветной китайской ширмы, стоящей в углу. — Переоденься, и я уложу тебя в постель.

Джастин оглянулась.

— В этом нет необходимости, — сообщила она.

— Знаю, — усмехнулся Гриффин, — но мне нравится наш разговор. К тому же это наша первая брачная ночь, ты не забыла? Ты могла бы, по крайней мере, поговорить со мной.

Она с подозрением уставилась на мужа, но он поднял руки ладонями вперед.

— Никаких трюков, обещаю.

Джастин пожала плечами, поверив ему на слово. В конце концов, никакого вреда не будет. Она не имела намерения отдаваться ему. Во всяком случае, не этой ночью.

Крамольная мысль настолько поразила Джастин, что она споткнулась. Это еще откуда?

Она поспешила за ширму и принялась выпутываться из платья. Ей потребовалось сделать над собой огромное усилие, чтобы не обращать внимания на собственное возбуждение и на острое ощущение присутствия по другую сторону ширмы мужчины, имевшего репутацию главного лондонского распутника.

И этот мужчина теперь был ее мужем.

Избавившись от корсета, Джастин напомнила себе, что по отношению к ней он всегда вел себя безупречно и после ее появления в доме не сделал ничего, оправдывавшего его репутацию. Как раз наоборот. Да, ему нравилось говорить возмутительные вещи, и еще он поцеловал ее. И была ночная встреча в кухне. Но он не сделал ни одной серьезной попытки ее соблазнить и постоянно защищал ее, как, очевидно, защищал всех женщин, находившихся под его опекой. Она не могла не признать, что мужчина вел себя сдержанно и дисциплинированно.

Аккуратно складывая платье на сундучок, поставленный за ширмой, Джастин неохотно подумала, что репутация Гриффина могла быть преувеличена, и вероятность этого весьма высока. Но почему тогда он не сделал ничего, чтобы развеять слухи о себе, позволяя всем думать о нем самое плохое? Вопрос был интересным, но у Джастин не хватило сил, чтобы обдумать его, — слишком хотелось спать.

— Ты уверена, что не нуждаешься в помощи? — громко спросил Гриффин из-за ширмы.

— Определенно нет, — воскликнула Джастин и стала поспешно избавляться от остатков одежды. — Я отлично справляюсь.

— Не торопись. Пока я жду, ты могла бы рассказать о своей семье.

Прижав к груди ночную рубашку, девушка осторожно выглянула из-за ширмы. Гриффин неторопливо бродил по комнате, разглядывая ее жалкие пожитки. Он погладил мягкую шаль, которую она оставила на спинке кресла, взял книгу с прикроватного столика и прочитал название. В его действиях было чувство собственника и странная интимность, от которой у Джастин перехватило дыхание.

Она снова спряталась за ширму.

— Что ты хочешь знать?

— Ты всегда жила в Лондоне?

— В основном. Но мы с братом часто проводили лето в деревне в поместье дедушки, особенно если папа был в отъезде.

Джастин улыбнулась, вспомнив, как там было весело. С самого начала она легко нашла общий язык с кузенами, особенно с мальчиками. Они часами гуляли по лесу, учились ездить верхом.

— Мне там очень нравилось, и я всегда плакала, когда приходилось возвращаться в Лондон.

— Несмотря на исключительно правильного, неуклонно придерживающегося приличий деда? Ты же говорила о его неодобрительном отношении к окружающим.

— Он никогда не относился неодобрительно ко мне, — сказала Джастин и вышла из-за ширмы. — Я часто проводила время с ним в библиотеке, помогая с переводами. Он был хорошим ученым, — добавила она, глядя, как Гриффин медленно приближается к ней. — Он всегда повторял, что я — самая умная из его внуков. Только мне, конечно. Говорить такие вещи другим было бы неправильно.

Гриффин остановился в нескольких дюймах от нее. Джастин пришлось подавить желание отступить, и вовсе не потому, что она испугалась. Просто ощущение его присутствия было настолько сильным, что ее помимо воли втягивало в его орбиту.

Губы Гриффина дрогнули в усмешке.

— Так я и думал. Ты с детства приобрела задатки синего чулка. Расскажи еще.

Его взгляд — напряженный, завораживающий — притягивал, лишал воли, вселял запретные мысли. Джастин бессознательно туже затянула пояс халата.

— Какая тебе разница? — шепотом спросила она.

Его глаза были полуприкрыты, когда он чуть потянулся к ней, словно вдыхая некий слабый ускользающий аромат.

— Понятия не имею. Но по какой-то причине мне хочется знать о тебе все. Я хочу знать, какая игрушка в детстве была твоей любимой и чем ты больше всего дорожишь, став взрослой. Кто утешат тебя, когда ты плакала, и лазила ли ты когда-нибудь по деревьям. Я хочу знать, что ты любишь из еды и от чего воротишь свой милый маленький носик. И, конечно, я хочу знать, когда тебе впервые захотелось поцеловать мальчика. Последнее меня интересует больше всего.

Джастин завороженно смотрела в темные глубины его глаз, не в силах пошевелиться. Его голос гипнотизировал, притягивал — и она даже качнулась вперед, к нему. В ответ его глаза вспыхнули.

Но когда он протянул к ней руку, момент уже был упущен. Джастин успела овладеть собой и отшатнулась к туалетному столику, на котором принялась дрожащими руками наводить порядок.

Гриффин что-то пробормотал себе под нос — наверняка что-то нелестное.

— Не надо меня бояться, Джастин, — сухо проговорил он. — Я не людоед.

— Я нисколько не боюсь, — раздраженно воскликнула Джастин. — Мне просто не хочется говорить о таких глупых вещах, как мое детство. — Она выпрямилась, выложив новые щетки и зеркала по прямой линии.

Гриффин прислонился к столбику в изножье кровати. Судя по его внешнему виду, он намеревался провести на этом месте всю ночь. Жар покинул его взгляд, сменившись сардоническим весельем, заставившим Джастин внутренне содрогнуться.

— Ты не считаешь, что муж и жена должны хорошо знать друг друга, Джастин? Но как тогда они смогут жить вместе?

— Ты знаешь уже довольно много обо мне, — буркнула Джастин, — а сам ничего о себе не рассказываешь. — Она решила, что пора перейти в наступление. Ей казалось, что он обнаружил в ней что-то очень личное, интимное, о чем она предпочла бы не знать. — Не думаю, что это справедливо.

— Что ты хочешь знать?

— Ты все еще намерен покинуть Англию? — Вопрос сорвался с губ раньше, чем она успела сообразить, что говорит.

— Конечно, — спокойно сказал Гриффин и кивнул. Джастин выждала какое-то время, но дополнительной информации так и не последовало.

— Тебе больше нечего об этом сказать? — недоверчиво спросила она.

Мужчина только пожал плечами.

Джастин ощутила прилив злости. Как он мог столь безразлично относиться к тому, что в перспективе может оказать на нее сильное влияние? Она не знала, как с ним теперь разговаривать, что думать об их совместном будущем. День был слишком суматошным и богатым на неприятности.

Она замерла, вспомнив, что ей утром рассказали Пэтти и Роуз. Интересно, как она могла забыть о таких важных сведениях? Теперь даже сама идея о том, что он утаил от нее эту важную информацию, показалась ей возмутительной. Это же обман, бесчестный обман.

— Любовь моя, ты так и будешь стоять всю ночь или хочешь еще что-нибудь узнать? — усмехнулся Гриффин.

— О, мне хотелось бы узнать очень многое, — выпалила она. — К примеру, я только сегодня утром узнала от Роуз и Пэтти, кто твой отец. Поверь мне, это было настоящее откровение. Думаю, ты должен был рассказать мне об этом до свадьбы.

Гриффин, все это время расслабленно стоявший у столбика кровати, напрягся. Джастин слишком поздно вспомнила о предупреждении миссис Ривз, советовавшей не поднимать этот вопрос. Подумав, она упрямо решила, что имеет полное право знать. В конце концов, они теперь муж и жена.

— Что именно они тебе рассказали? — очень тихо поинтересовался Гриффин.

— Что твой отец — принц, герцог Камберленд. — Даже произнеся эти слова вслух, Джастин не могла поверить, что это правда. — О твоей матери они не сказали ничего.

— Это потому, что она ни для кого ничего не значила. Моя мать была четырнадцатилетней девочкой, которую мой отец, — последнее слово прозвучало как ругательство, — совратил и выбросил на помойку, как ненужный хлам, чтобы больше никогда о ней не вспомнить. Думаю, она и не хотела, чтобы он о ней вспоминал.

— Что значит «думаю»? Ты не знаешь, чего хотела твоя мать? — осторожно спросила Джастин.

Когда Гриффин скрестил руки на груди, отвороты его халата немного разошлись, и Джастин увидела когти грифона. Ей показалось, что они жестоко впиваются в грудь ее мужа.

— А откуда мне знать? Она покинула меня, когда я был младенцем. Я ее не помню.

Он швырял в нее слова, будто камни. У Джастин даже сердце сжалось — такая горечь звучала в каждом слоге. Понятно, что многое осталось невысказанным. Прошлое этого человека было спрятано за высокой стеной, которую вряд ли кто-то пытался преодолеть или разрушить. Неудивительно, что он его так тщательно охранял.

— Прости, — с искренним раскаянием пробормотала она, жалея, что не откусила себе язык раньше. — Я не знала.

Его брови изогнулись, и на лице появилось выражение высокомерного презрения.

— Если бы ты знала, что я незаконнорожденный сын человека, известного всеми мыслимыми пороками, и женщины, напрочь лишенной порядочности, ты бы вышла за меня замуж, Джастин? Или ты предпочла бы презрение света, лишь бы не испачкать себя моим именем? Моим прикосновением?

Ее глаза в ужасе округлились. Как он смел так плохо думать о ней?

— Конечно, нет! Мы не отвечаем за поступки своих родителей! А ты их даже не знал. Их ошибки — вовсе не твои ошибки!

Гриффин плотно сжал губы. На его лице легко читалось недоверие. Она сделала шаг к нему, отчаянно желая убедить его… утешить…

— Поверь, я никогда не хотела оскорбить тебя, — сказала Джастин, стремясь говорить как можно более благожелательно. Ей нестерпимо хотелось прикоснуться к нему, погладить укрытые шелком плечи, ощутить тепло кожи. Желание было таким сильным, что она инстинктивно сжала кулаки. — Ты всегда был добр ко мне, — сказала она, — и я…

Она не успела понять, каким образом он очутился прямо перед ней. Одна теплая мужская рука легла на ее плечо, другая приподняла подбородок. Джастин судорожно сглотнула, встретив его холодный взгляд, в котором отсутствовали эмоции. Даже злость.

— Добр? — рявкнул он. — Не путай снисходительность и доброту, Джастин. Я никогда не был добрым. В этом я пошел в отца.

— Не верю, — заявила Джастин и гордо выпрямилась, хотя ей хотелось съежиться. — Ты ни в чем не похож на отца и дядей. Я уверена.

Гриффин громко фыркнул и отдернул руки.

— Я такой же, как они, — мрачно заявил он. — И чем раньше ты это поймешь, тем лучше будет для нас обоих.

С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.

Глава 14

Джастин уныло смотрела в свою тарелку, едва справляясь с желанием взглянуть на мужа, сидевшего в противоположном конце длинного полированного стола. Он оживленно беседовал с ее кузиной Сирин, леди Данфорт. Сирин — Джастин всегда ее терпеть не могла — была высокой стройной красоткой с бледной, как предписывала мода, кожей и гладкими золотистыми волосами. Она была замужем за скучнейшим человеком, который едва ее замечал и плевать хотел на то, что его жена флиртовала со всеми без разбора.

Вероятно, именно такие женщины вызывали сексуальный интерес у Гриффина.

— Джастин, дорогая, кажется, ты меня совсем не слушаешь, — с мягким укором сказал ее дядя. — Не знаю, что сегодня с твоими манерами. Это на тебя совершенно не похоже.

Она лишь виновато улыбнулась.

— Извини, дядя Мэтью. Я сегодня очень рассеянна, но это не является оправданием для плохих манер.

Дядя сидел на почетном месте во главе стола, напротив хозяйки дома — леди Торнбери, которая взирала на Джастин с явным неодобрением.

— Впрочем, этого следовало ожидать, — тихо продолжил он. — Я в жизни не был так шокирован, как после прочтения твоего письма, в котором ты сообщаешь о замужестве. Мне остается только поблагодарить бога за то, что твоя дорогая тетушка и твой дедушка не дожили до этого момента и не могут видеть, к какому печальному результату привело твое безрассудство. Не понимаю, дорогая, о чем ты думала?

Если дядя таким образом хотел поддержать ее, лучше бы он бросил ее в котел с кипящим маслом, тем самым покончив со всем сразу.

— Боюсь, у меня не было выбора, сэр, — сказала она уже в сотый раз. Она искренне любила дядю, который всегда был к ней очень добр, но он все же иногда мог быть слегка туповатым и занудливым. — При создавшихся обстоятельствах единственным приемлемым выходом для меня было замужество, и я приняла любезное предложение мистера Стила.

Дядя Мэтью аккуратно положил нож и вилку на пустую тарелку.

— Я не виню тебя за то, что ты приняла его предложение, Джастин. Иначе действительно было нельзя, и я признателен мистеру Стилу, помогшему тебе сохранить хотя бы остатки респектабельности. Меня беспокоит твое первоначальное решение занять место в его доме. Это был необдуманный поступок, и его печальные результаты не заставили себя ждать.

Джастин не могла спорить с логичными утверждениями дяди.

— Я сделала это для дяди Доминика, — сообщила она. — Ему нужна была моя помощь.

Покосившись на дядю, она поняла, что с таким же успехом могла бы помахать красной тряпкой перед носом быка.

— Я всегда считал большим несчастьем то, что этот сэр Доминик имеет на тебя столь большое влияние, — холодно проговорил дядя Мэтью. — Уверен, что именно он виноват в неудачной карьере моего бедного брата, закончившейся его смертью. Эдвард был смелым, даже безрассудным мальчиком, но я не сомневаюсь, что он со временем сумел бы справиться с этими прискорбными недостатками, если бы не попал под влияние сэра Доминика. Дедушка тоже никогда этого не одобрял.

Джастин подавила вздох и кивнула лакею, чтобы он убрал ее тарелку. Нет смысла убеждать дядю Мэтью, что благодаря службе безрассудная энергия ее отца оказалась направленной в нужное русло, он смог использовать свой острый ум и сообразительность на благое дело. И хотя он погиб рано, Джастин была уверена, что без руководства Доминика отец ушел бы намного раньше и встретил свой конец не на поле боя, а в каком-нибудь нелепом несчастном случае.

— Ну ладно, — сказал дядя, накладывая себе в тарелку щедрую порцию гуся. — Полагаю, теперь все не так плохо. Мы с леди Торнбери совместными усилиями сумеем справиться со сплетнями. Репутация мистера Стила, конечно, оставляет желать лучшего, но, с другой стороны, он является отпрыском самой высокопоставленной семьи королевства. Мне сказал капитан Сент-Джордж, что мистер Стил в большой милости у принца-регента, а это что-нибудь да значит.

Джастин не знала, что именно это может значить, поскольку, по ее информации, регент признавал Гриффина только потому, что был должен ему значительную сумму денег. Тем не менее, она не могла не оценить попытку Эйдана пригладить взъерошенные перья дяди. Этот самый Эйдан сидел справа от нее и героически старался не рассмеяться. Он явно прислушивался к их разговору — а чего еще можно было ожидать от шпиона? Джастин собиралась непременно сделать ему выговор относительно его совершенно неуместного веселья и подслушивания.

— Кроме того, — с улыбкой добавил дядя, — тебя должно порадовать, что Сирин проявила такой откровенный интерес к мистеру Стилу. Сирин весьма популярна в обществе. Можешь не сомневаться, если она одобрит твоего мужа, ее примеру последуют многие.

Дядя Мэтью с гордостью взглянул на свою старшую дочь, сидящую так близко к Гриффину, что, еще немного, и она оказалась бы у него на коленях. Если Сирин не изменилась, а рассчитывать на это не было оснований, то ее рука в этот момент уже ласкает бедро ее мужа. Судя по выражению лица Гриффина и его ленивой обворожительной улыбке, он наслаждается каждым моментом общения с этой навязчивой красоткой. Джастин испытала величайшее искушение схватить один из тяжеленных подсвечников и стукнуть наглеца по лбу. Подавив этот естественный порыв, она решила, что достойна всеобщего уважения за терпение и выдержку.

К счастью, вмешалась леди Торнбери и отвлекла внимание Гриффина от сразу же надувшейся Сирин. Джастин облегченно вздохнула, увидев, что теперь Гриффин обратил все свое внимание на хозяйку дома. Не приходилось сомневаться, что, хотя ему нравилось презирать правила социального общения, он их знал и при необходимости мог вести себя как истинный джентльмен.

— Развлекаешься? — шепотом спросил Эйдан, когда ее дядя заговорил с кем-то другим.

— Ты даже не представляешь как, — также тихо ответила Джастин.

Эйдан бросил взгляд на Гриффина.

— В целом я считаю, что все идет хорошо. Мой кузен еще никого не оскорбил, не рассказал ни одной непристойной шутки, хотя, уверен, он умирает от желания это сделать. Ты хорошо влияешь на него.

Джастин сокрушенно вздохнула.

— Сомневаюсь.

Насколько понимала Джастин, вечер окончится еще не скоро. Ему предшествовало несколько довольно-таки напряженных дней в доме Гриффина, ставших результатом ее неуместных расспросов в брачную ночь. После того как он вышел из ее комнаты, они встретились лишь на следующий день вечером в гостиной, где Джастин беседовала с заехавшей ее навестить Вивьен Сент-Джордж. Едва кивнув Вивьен, Гриффин громогласно объявил, что нанял еще одну няню для Стивена. Джастин запротестовала, утверждая, что прекрасно справляется, но Гриффин грозно рявкнул, что его жена не станет выполнять работу служанки.

После этого супруг велел ей посетить портниху и заказать для себя новый гардероб, соответствующий ее новому статусу. В результате последовал еще один спор, закончившийся тем, что Гриффин вышел из комнаты, хлопнув дверью, а Джастин искренне пожалела, что не стукнула его по голове чайником. Такие порывы ей раньше были не свойственны, и, поразмыслив, она пришла к выводу, что или ей досталось по наследству больше отцовского темперамента, чем она предполагала, или Гриффин доводит ее до безумия.

Пока Джастин старалась обуздать свой темперамент, Вивьен удалось ее убедить, что ей действительно необходимо новое платье для сегодняшнего ужина. Джастин с большой неохотой согласилась, и Вивьен поспешно увезла ее в самый модный лондонский магазин.

Платье доставили вечером, и Джастин не смогла не признать, что оно очень красивое. Сшитое из бледно-зеленого атласа, оно было отделано светлыми кружевами, а юбка была украшена маленькими желтыми тканевыми листочками. А главное, декольте было вполне пристойное, хотя, по мнению Джастин, могло быть еще немного скромнее. Гриффин явно одобрил платье — его глаза вспыхнули, когда она спускалась по лестнице в вестибюль, на ходу натягивая зеленые перчатки.

Но только он, как всегда, все испортил, отослав ее наверх с приказом убрать едва заметную кружевную шапочку, чуть-чуть прикрывающую волосы. Чтобы не устраивать ссору перед слугами, Джастин подчинилась, но сравняла счет, отказавшись разговаривать в экипаже. Гриффину, похоже, было все равно, и он тоже замолчал, предоставив ей возможность вдоволь поразмышлять о прискорбном ухудшении собственных манер после знакомства с ним.

К счастью, в доме леди Торнбери молодожены вели себя прилично. Гриффин был само очарование и покладистость, когда его представляли ее семье и узкому кругу близких друзей, приглашенных леди Торнбери.

Гриффин даже не огрызнулся, когда дядя Мэтью принялся жаловаться на поспешность бракосочетания и совершенно несвойственное Джастин безрассудство. Он только прищурился, но вовремя вмешалась Сирин и увела Гриффина, якобы для того, чтобы познакомить его с другими гостями. Хотя леди Торнбери явно была недовольна навязчивым вниманием Сирин, но Джастин была ей благодарна. Кризис благополучно миновал. Она сосредоточилась на том, чтобы успокоить оскорбленные чувства дяди, предоставив своей одиозной кузине развлекать Гриффина.

Благодарность, которую она испытывала к Сирин, оказалась недолгой, потому что довольно скоро стало ясно, что красотка вознамерилась монополизировать Гриффина, который, судя по его довольному виду, ничего не имел против. Джастин тоже не стала бы ему мешать, если бы не тот факт, что ее муженек должен был помочь в восстановлении ее репутации и своей, кстати, тоже. Как он намеревался это сделать, ввязавшись в вульгарный флирт с кузиной жены, для Джастин оставалось загадкой.

Наконец леди Торнбери встала.

— Леди, давайте ненадолго покинем джентльменов — пусть насладятся портвейном.

Дамы встали. Процесс сопровождался громким шуршанием дорогих шелков и муслина. Краем глаза Джастин заметила, как Сирин что-то сказала Гриффину, который встал, чтобы отодвинуть ей стул. Ее муж засмеялся. Джастин поспешно отвела глаза, чувствуя, как все внутри бурлит от негодования. Трудно поверить, но она ревнует Гриффина к своей кузине!

— Это только для вида, — шепнул ей Эйдан, отодвигая ее стул.

Она уставилась на бравого капитана, не в силах собраться с мыслями.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду флирт моего кузена с твоей кузиной. Он так ведет себя лишь потому, что чувствует себя некомфортно. Насколько я могу судить, он уже готов с криком выбежать из дома на улицу, словно за ним гонятся полчища крыс.