Трагедии. Сонеты Шекспир Уильям

Макбет

Зачем, подобно римскому безумцу[131],
Кончать с собою, бросившись на меч?
Пока живых я вижу, лучше буду
Их убивать.

Входит Макдуф.

Макдуф

Сюда, проклятый пес!

Макбет

Из всех людей я лишь с одним тобой
Встречаться не хотел. И так уж кровью
Твоих домашних дух мой отягчен.

Макдуф

Я слов не нахожу. Тебе их скажет
Мой меч. Ты негодяй, какому нет
Достойного названья.

Они бьются.

Макбет

Труд пропащий.
Ты легче можешь воздух поразить,
Чем нанести своим мечом мне рану.
Бей им по уязвимым черепам —
Я защищен заклятьем от любого,
Кто женщиной рожден.

Макдуф

Так потеряй
Надежду на заклятье! Пусть твой демон,
Которому служил ты, подтвердит:
До срока из утробы материнской
Был вырезан Макдуф, а не рожден.

Макбет

Язык отсохни, это возвестивший!
Он сразу мужество во мне сломил!
Не надо верить прорицаньям ада,
Проклятье им за их двоякий смысл!
Слова их не обманывают слуха,
Чтоб тем полней надежды обмануть.
Я не дерусь с тобой.

Макдуф

Так сдайся, трус!
Останься жить диковинкою века.
Твое изображенье на шесте
Поставим мы, как выставляют чудищ,
И выведем под вывескою: «Здесь
Тирана можно видеть».

Макбет

Я не сдамся.
Перед Малькольмом землю целовать
И яростной толпы проклятья слушать?
Хотя Бирнам напал на Дунсинан
И не рожден ты женщиной, мой недруг,
Мне хочется, свой щит отбросив прочь,
Пробиться напролом в бою с тобой,
И проклят будь, кто первый крикнет: «Стой!»

Удаляются, сражаясь.

Шум битвы. Отбой. Трубы.

Входят с барабанным боем и знаменами Малькольм, Сивард-отец, Росс, Ленокс, Ангус, Кэтнес, Ментейс и солдаты.

Малькольм

Хотел бы я, чтоб были невредимы
Отсутствующие.

Сивард

Нельзя без жертв.
Но по тому, что вижу я, победу
Купили мы недорогой ценой.

Малькольм

Нет сына вашего и нет Макдуфа.

Росс

Ваш сын уж заплатил солдатский долг.
Он юношею жил и умер мужем,
Что он неоспоримо доказал
Бесстрашием в последнюю минуту.

Сивард

Так он убит?

Росс

И с поля унесен.
Не меряйте его заслуги горем,
А то безмерна будет ваша скорбь.

Сивард

Он ранен спереди?

Росс

Да, в лоб.

Сивард

Он будет
Воителем господним. Сыновьям,
Когда б я больше, чем волос, имел их,
Я б лучшей смерти не желал. Вот мой
Надгробный звон по нем.

Малькольм

О нет, я память
Его сильнейшей скорбию почту.

Сивард

Скорбеть сильней обозначает слабость.
Он пал в бою, он с честью смерть нашел,
Он честно жил и с жизнью счеты свел.
Да будет с ним господь.

Входит Макдуф, неся голову Макбета.

Вот утешенье.

Макдуф

Живи, Малькольм! Теперь ты наш король.
Вот голова злодея. Край свободен.
Вокруг тебя, как жемчуг на венце,
Цвет королевства. Братья, грянем хором
От всей души: «Да здравствует король
Шотландии!»

Все

Да здравствует шотландский
Король!

Трубный туш.

Малькольм

Не будем тратить время. Всем
Спасибо за любовь и помощь. Таны
И родственники, я решил ввести
В Шотландии впервые графский титул
И вам его даю. Нам надлежит
Вернуть друзей, бежавших от гонений,
К себе на родину. Переловить
Пособников и близких кровопийцы
И дьявола в венце, его жены,
Которая сама, как полагают,
Покончила с собой. Хоть дел не счесть,
Надежда есть, что лишь найдется время,
Мы с божьей помощью займемся всеми.
Друзья, еще раз низкий вам поклон,
Всех просим на коронованье в Скон.

Трубы.

Уходят.

АНТОНИЙ И КЛЕОПАТРА

Действующие лица

Антоний[132], Октавий Цезарь[133], Лепид[134] — триумвиры.

Секст Помпей[135]

Домиций Энобарб, Вентидий, Эрос, Скар, Дерцет, Деметрий, Филон — приверженцы Антония.

Меценат, Агриппа, Долабелла, Прокулей, Тирей, Галл — приверженцы Цезаря.

Менас, Менекрат, Варрий — приверженцы Секста Помпея.

Тавр, командующий армией Цезаря.

Канидий, командующий армией Антония.

Силий, военачальник в армии Вентидия.

Евфроний, посол от Антония к Цезарю.

Алексас, Евнух Мардиан, Селевк, Диомед — придворные Клеопатры.

Предсказатель.

Поселянин.

Клеопатра[136], царица Египта.

Октавия, сестра Цезаря и жена Антония.

Хармиана, Ира — прислужницы Клеопатры.

Военачальники, легионеры, гонцы, слуги и придворные.

Место действия — в разных частях Римской империи.

Акт первый

Сцена первая

Александрия. Комната во дворце Клеопатры.

Входят Деметрий и Филон.

Филон

Нет, наш начальник выжил из ума.
Горящий взгляд, который с видом Марса
Он устремлял, бывало, на войска,
Молитвенно прикован к черной челке.
Грудь силача, дышавшая в боях
Так яростно, что лопались застежки
На панцире, превращена в мехи
Для обдуванья жарких нег цыганки.

Трубы. Входят Антоний и Клеопатра со свитой. Евнухи обмахивают ее опахалами.

Они идут. Любуйся. Вот тебе
Один из главных трех столпов вселенной
На положенье бабьего шута.
Смотри и поучайся.

Клеопатра

Если это
Любовь, то как, большая или нет?

Антоний

Ничтожна страсть, к которой есть мерила.

Клеопатра

Я знать желаю чар моих предел.

Антоний

Тогда создай другую твердь и землю.

Входит служитель.

Служитель

Из Рима вести, добрый государь.

Антоний

Какая скука! Только поскорее.

Клеопатра

Нет, расспроси, Антоний. Может быть,
Не в духе Фульвия и юный Цезарь
Приказывает: «Сделай то и то,
Займи то царство и очисти это,
Иначе будет плохо».

Антоний

Милый друг!

Клеопатра

Я не шучу. По-видимому, больше
Задерживаться здесь тебе нельзя,
Иначе Цезарь даст тебе отставку.
Как знаешь сам. Где Фульвии письмо?
Нет, Цезаря посланье, виновата.
Да нет, обоих, я хочу сказать.
Прими гонцов. Клянусь венцом Египта,
Ты покраснел, вернейший знак того,
Что ты боишься Цезаря, Антоний.
А может быть, стыдливость эта — страх
Пред Фульвией и будущей отчиткой?
Но где ж гонцы?

Антоний

Пусть в Тибре сгинет Рим
И рухнут своды вековой державы!
Мое раздолье здесь. Все царства — прах.
Земной навоз — заслуженная пища
Зверям и людям. Жизни высота
Вот в этом.

(Обнимая ее.)

То есть в смелости и страсти.
А в них — я это кровью докажу —
Нам равных нет.

Клеопатра

Какая ложь! Зачем же
Ты без любви на Фульвии женат?
Не так глупа я, как кажусь. Антоний
Всегда собою будет.

Антоний

И всегда
Ошеломляться будет Клеопатрой.
Но из любви к часам самой любви
Не станем их терять на пререканья.
Пусть время в удовольствиях пройдет.
Чем будем развлекаться мы сегодня?

Клеопатра

Беседою с послами.

Антоний

Какова!
Но все к лицу упрямице-царице:
И гнев, и смех, и слезы. Каждый след
Ее запальчивости — совершенство.
Послов приму я разве лишь твоих,
А больше никаких. Сегодня будем
Бродить по улицам и наблюдать
Ночные нравы. Хорошо, царица?
Ты так сама хотела.

(Служителю.)

Надоел.

Антоний и Клеопатра со свитой уходят.

Деметрий

Как с Цезарем небрежен стал Антоний!

Филон

Он вовсе не Антоний иногда,
Так делается вдруг неузнаваем.

Деметрий

Как в самом деле жалко! Этим всем
Он подтверждает злые толки римлян.
Нам остается ждать, чтоб завтра он
Исправил впечатленье. До свиданья.

Уходят.

Сцена вторая

Там же. Другая комната.

Входят Хармиана, Ира, Алексас и предсказатель.

Хармиана. Свет Алексас, прелесть Алексас, самый-рассамый Алексас, более чем какой-нибудь Алексас, где предсказатель, которого ты так хвалил царице? О, взглянуть бы мне на будущего мужа, который по моей милости будет прятать рога под цветами!

Алексас

Гадальщик!

Предсказатель

Что прикажешь?

Хармиана

Это он?
Ты тот, кто знает все?

Предсказатель

В живую книгу
Природных тайн я заглянул слегка.

Алексас

Пусть он тебе посмотрит руку.

Входит Энобарб.

Энобарб

Живо!
Тащи подносы. Будем выпивать
В честь Клеопатры.

Хармиана

Наколдуй мне счастье.

Предсказатель

Я лишь предвижу, а не ворожу.

Хармиана

Предусмотри мне что-нибудь получше.

Предсказатель

Ты будешь все добреть и хорошеть.

Хармиана. Он думает, — в толщину.

Ира. Нет, он говорит, в старости ты будешь краситься.

Хармиана. Все, что угодно, только не морщины!

Алексас. Не серди его предвиденья. Вниманье.

Хармиана. Молчок!

Предсказатель

Любить тебе случится в жизни больше,
Чем быть любимой.

Хармиана. Это мы посмотрим. Лучше буду горячить печенку пьянством.

Алексас. Да слушайте же вы его!

Хармиана. Ладно. Только что-нибудь позамысловатей. Скажем, выйти в одно прекрасное утро за трех царей и разом овдоветь. Родить в пятьдесят лет младенца, которого будет бояться Ирод Иудейский. Оказаться замужем за Октавием Цезарем и таким образом сравняться в чинах с государыней.

Предсказатель

Ты государыню переживешь.

Хармиана. Чудесно! Долголетье я люблю больше винных ягод.

Предсказатель

Ты знала раньше лучшую судьбу,
Чем предстоит тебе.

Хармиана. Быть женщиной без судьбы — значит плодить нищих без имени. Кстати, сколько их у меня будет, мальчиков и девочек?

Предсказатель

Когда б твоим желаньям по утробе,
То ты б имела миллион детей.

Хармиана. Вон, дурак! Прощаю тебе только потому, что ты колдун.

Алексас. Ты думаешь, никто, кроме простынь, не знает о твоих вожделеньях?

Хармиана. Теперь погадай Ире.

Алексас. Да, да, судьбу каждого из нас.

Энобарб. Мне и многим судьба напиться сегодня до бесчувствия.

Ира. Вот ладонь, на которой, во всяком случае, начертано целомудрие.

Хармиана. Так же, как в разливе Нила начертан недород.

Ира. Перестань, сумасшедшая, ты не предсказательница.

Хармиана. Если потная ладонь не показатель плодовитости, можешь сказать, что я сморкаюсь пяткой. Пожалуйста, нагадай ей что-нибудь заурядное.

Предсказатель. Ваши судьбы одинаковы.

Ира. Да, но как, в каком отношении?

Предсказатель. Я все сказал.

Ира. Неужели я ни на вершок не счастливее ее?

Хармиана. Ну допустим, что на вершок. Так к чему бы ты хотела, чтобы его притачали?

Ира. Ну конечно, не к кончику носа моего мужа.

Хармиана. Да обуздает небо наши грешные мысли! Теперь Алексасу, — да, да, его судьбу, его судьбу! Сделай, Изида, чтобы он женился на безногой! Сделай, чтобы она умерла, и пошли ему еще худшую! Пусть будут у него жены одна хуже другой, пока последняя не проводит его, приплясывая, в могилу, пятьдесят раз рогатого. Добрая Изида, услышь меня! Лучше откажи мне в чем-нибудь необходимом, только не в этом! Добрая Изида, прошу тебя!

Ира. Аминь. Дорогая богиня, услышь молитву верующих. Если больно видеть порядочного человека в браке с шалопайкою, во сколько же раз обиднее зрелище негодяя, которому не наставили рогов. Дорогая Изида, пошли ему судьбу по заслугам.

Хармиана. Аминь.

Алексас. Нет, вы послушайте! Кажется, если бы от них зависело сделать меня рогатым, они вышли бы торговать собою на улицу, лишь бы этого добиться!

Энобарб

Потише вы, — Антоний.

Хармиана

Нет, царица.

Входит Клеопатра.

Клеопатра. Ты видел государя?

Энобарб. Нет, государыня.

Клеопатра. Он не был тут?

Хармиана. Нет, царица.

Клеопатра

Все время он настроен был прекрасно,
Как вдруг о Риме вспомнил. Энобарб!

Энобарб

Что, государыня?

Клеопатра

Доставь его сюда мне. Где Алексас?

Алексас

Вот я, и вот Антоний вслед за мной.

Клеопатра

Не будем на него смотреть. Пойдемте.

Уходят.

Входит Антоний с гонцом и свитой.

Гонец

Зачинщицею Фульвия была.

Антоний

И ей войной ответил брат мой Люций?[137]

Гонец

Да, но война была их коротка.
Их помирило время. Скоро Цезарь
Стал общим их врагом, но был сильней,
И с первого же столкновенья с ними
Погнал их из Италии.

Антоний

Еще
Какие неприятности?

Гонец

Природа
Дурных вестей — несчастье для гонца.

Антоний

Когда их получает трус и олух.
Руби сплеча. Что было, то прошло.
Любую правду, даже весть о смерти,
Предпочитаю лести.

Гонец

Лабиен[138] —
Действительно большая неприятность —
С парфянским войском перешел Евфрат
И — в Азию. Его знамена веют
От Лидии до Сирии, пока…

Антоний

Антоний, — хочешь ты сказать?

Гонец

Властитель!

Антоний

Прямее! Выражений не смягчай.
Зови, как могут в Риме, Клеопатру.
Ругайся в духе Фульвии. Со мной
Будь так же резок, как вражда и честность.
Без осужденья зарастешь травой.
Упрек полезен, как пропашка поля.
Пока довольно. Выйди.

Гонец

Как тебе
Угодно.

(Уходит.)

Антоний

Где гонец из Сикиона[139]?

Первый служитель

Гонец из Сикиона! Есть такой?

Второй служитель

Он ждет в соседней комнате.

Антоний

Введите.
На волю из египетских цепей,
А то я кончу размягченьем мозга.

Входит другой гонец.

Что скажешь?

Второй гонец

Скончалась Фульвия, твоя жена.

Антоний

Где?

Второй гонец

В Сикионе. Это описанье
Ее болезни. Прочие дела
В письме.

(Подает ему письмо.)

Антоний

Ступай.

Второй гонец уходит.

Ушла душа большая.
Я этого хотел. Так мы всегда.
То, что отбрасывали с невниманьем,
Хотим потом вернуть, когда нельзя.
Все радости проходят. Эта стала
Желанной, потому что умерла.
Ее б удерживать, а я гнушался.
Нет, от колдуньи этой надо прочь.
Сто тысяч бед, еще страшнее этой,
Я наживу в безделье. Энобарб!

Входит Энобарб.

Энобарб

Что мне прикажешь, повелитель?

Антоний

Надо
Безотлагательно отсюда прочь.

Энобарб. Это убьет наших женщин. Для них смертельна всякая неласковость. Наш отъезд доконает их.

Антоний. Я должен уехать.

Энобарб. Тогда другое дело. Было бы жалко жертвовать ими попусту. А перед чем-нибудь важным на них нечего смотреть. Клеопатра умрет при одном намеке на это. Я видел двадцать раз, как она умирала с меньшим основаньем. Наверное, в смерти есть что-то обольстительное, что она с такой любовью летит в ее объятья.

Антоний. Она невообразимо хитра.

Энобарб. Нет, повелитель. Вся она воплощенье одной любви без примеси. Разве про нее можно сказать, что она плачет и вздыхает? Это более сильные ливни и ураганы, чем отмеченные в календарях. Ее припадки не хитрость. А то бы она насылала дожди с легкостью Юпитера.

Антоний. Лучше б я никогда не видал ее!

Энобарб. О повелитель, тогда бы ты прозевал большое чудо, и твое путешествие лишилось бы смысла.

Антоний. Умерла Фульвия.

Энобарб. Как?

Антоний. Умерла Фульвия.

Энобарб. Фульвия?

Антоний. Да. Умерла.

Энобарб. Ну что же, повелитель, принеси богам благодарственную жертву. Когда их божественности бывает угодно взять жену у мужа, они выступают в роли перелицовщиков земли. Утешься мыслью, что вместо изношенного платья тебе сделают новое. Если бы, кроме Фульвии, на свете не было женщин, ее смерть была бы серьезным бедствием. Но твое горе поправимо. Из этой старой рубашки выйдет новая юбка. И дешевле лука те слезы, которые я стал бы проливать по этому поводу.

Антоний. Дело, которое она заварила в Риме, не терпит моего отсутствия.

Энобарб. А дело, которое ты заварил в Египте, требует твоего присутствия. Особенно твое дело с Клеопатрой положительно немыслимо без тебя.

Антоний