И в печали, и в радости Макущенко Марина

– Меня тошнит от того, что я увидел!

Он замолчал и обернулся на открывшуюся дверь. Медленно вошла Лана.

– Добрый вечер, – мягкими кошачьими шагами она подошла ко мне. – Я ждала тебя.

– Ты за этим его позвала?

– Нет. Но я надеялась, что ты за ним придешь. – Она взглянула на Юру. – А тебе не много двоих?

– Нет.

– Я знаю, что есть еще двое. Такие же крепенькие.

– Они – тоже мои.

– Все четверо?! – Она округлила глаза. – И мальчик?

– Лана, закрой рот!

– Какая ты стала! Ты грубишь, и ты взяла на себя стольких мужчин! Хотя ты – да, ты выдержишь. – Она засмеялась и не по-женски крепкими руками притянула меня к себе. – Не сердись, он просто мне понравился.

– Почему? – Я оттолкнула ее. – Почему ты не сказала ему, что его здесь ждет? Это же твое правило! Ты всегда предупреждаешь мужчин!

– Это мое правило! И я могу его менять. И, признаюсь, я хотела тебе насолить. Но ты отобрала у нас игрушку! Теперь придется расплачиваться.

– Я за все с тобой расплатилась. Ты спрашивала тогда, чего я хочу? Вот этого!

– Ты тогда мне ничего не дала!

– Дала! Я дала тебе шанс. Я не виновата, что у тебя не получилось.

Я ударила в больное место. В ее глазах зажглась бессильная злоба, погорела с секунду, выжигая на мне клеймо, и потухла.

– Я устала, – сказала она. – Я больше не могу на тебя сердиться. И потом, ты стольких нам подарила, что этих я дарю тебе.

– Они и были мои. И те двое – тоже. Не подсылай к ним больше никого.

Она, не сказав ни слова, развернулась и собралась уходить.

– Лана! – позвала я. – Ты выведешь его?

– Этому правилу я не изменяю: сначала гипноз, потом мой оргазм, и только потом я могу его вывести, – невинно улыбнулась она. – Сама, девочка, сама! Ты – моя лучшая ученица.

– Я не лучшая! – Она уже закрыла дверь и этого не слышала. Я адресовала свои слова скорее Юре.

– Они с ними занимаются сексом? Все те мужики, которых я там видел?

– В таком состоянии, как Олег… – продолжила я. – Юра, ты должен выйти или отвернуться.

– Что? – Недоумение на его лице сменилось отвращением. – Ты тоже не будешь нарушать ее последовательность?

– Нет! Я… Значит, так. Не выходи! Просто отвернись. Сначала посмотри, я буду стоять здесь. – Я встала возле стены, в другом конце комнаты. – А он – остается там! Я к нему не подойду. Я не трону твоего друга, но мне нужно кое-что сделать. И, учитывая, что ты нанюхался этого… Я, честно, не знаю, что там в составе травяной смеси, но она выветрится, не переживай. Трава – самое безопасное во всей этой истории. Просто ты увидишь, и ты можешь стать таким же. Я не уверена, ведь здесь нет музыки, но я не хочу рисковать тобой.

– Опять гипноз?

– Да. Выводить нужно так же, как и заводить в него. И из трех инструментов здесь есть два: действие дурмана и я. Нет только варгана. – Я вздохнула. – Отвернись, Юра.

Он нехотя, но послушался. Я сняла через голову платье, оставшись в купальнике. Стала перед глазами Олега. Мне было важно, чтобы он видел мои бедра. Для этого пришлось нарушить слово, данное Юре, и поменять позицию. Я подошла ближе. Теперь он вынужденно смотрел на мой лобок. Хорошо.

Я стала раскачивать бедрами влево-вправо, сначала медленно и широко, потом убыстряя темп и меняя амплитуду. Когда я, замедляя движения, вплотную подошла к Олегу, я заметила, что он начал за ними следить. Я еле сдержала вздох облегчения, ведь уже начала бояться, что придется вести его назад, туда, где издает истошные звуки варган. Но он заметил меня и в какой-то момент начал быстро-быстро моргать, а потом щелк! – и произошло то, что я уже много раз видела. Он вернулся. Застонал.

– Юра! – позвала я, надевая платье.

Тот, конечно, заметил мои движения. Присел к Олегу.

– Эй! Олег, ты слышишь меня?

– Да… – Он тер виски руками. – Голова раскалывается.

– Это из-за запаха. Его сейчас может вырвать, – предупредила я.

– Пойдем на улицу. Можешь идти? – спросил Юра и помог другу подняться.

Я вывела их тем же путем. Свежий воздух спровоцировал очищение организма, Олега таки вырвало. Я отошла к машине. Через некоторое время ко мне подошел Юра. Он оставил Олега на лавочке возле клуба.

– Меня тоже тошнит.

– Тебя?

– Не настолько, но подташнивает.

– Это пройдет скоро. Он там дольше был, и гипноз тоже…

– Нам точно не нужно сдавать кровь, чтобы проверить состав смеси?

Он спрашивает, значит, верит, что я, по крайней мере, могу говорить правду?

– Не нужно, Юр. Единственное, что, наверное, нужно, – так это позвонить Никите и попросить приехать за вами. Если тебя остановят инспекторы ГАИ, то они даже кровь не будут проверять. У тебя зрачки расширенны и глаза красные.

– Не надо посвящать в эту историю еще и Сашу с Никитой! Остановят – откупимся. У меня есть деньги, а ты же умеешь с ними договариваться, правда? – к презрению в голосе он добавил еще и такой же взгляд. Позвал Олега. Тот пришел, сел на заднее сиденье. Юра пошел к водительскому месту.

– Садись, отвезем его домой, – бросил он через плечо.

– Я могу и сама уехать.

– Ты хочешь здесь остаться?

– Нет! Я вижу, что находиться со мной тебе неприятно, и не хочу раздражать.

– А в таком платье ты никого в ночном городе раздражать не будешь? А, я забыл! Это мужчинам нужно остерегаться тебя, а не наоборот. – Он замолчал. Потом перешел на мою сторону, открыл дверь и кивнул. – Садись. Поедешь с нами.

Он: Он отказывался в это верить. Все оказалось намного хуже, чем он мог себе представить.

Все, что он не любил в женщинах, что не уважал, что презирал, чего боялся, – поместилось в этой, которая сидела рядом с ним. Он боялся, что она изменит ему с другим мужчиной? Да она спала с десятками за ночь! Хотя сложно было назвать их мужчинами. То, что он видел, было отвратительно. Неужели она была среди них? Но как? Как можно соединять в себе такую ласку, нежность, искренность и…

В груди заболело: не было искренности и нежности, все было притворством. Он старался следить за дорогой. Олег молчал.

– Ты как? – спросил он, заглядывая в зеркало заднего вида.

– Не пойму, – отрешенно ответил Олег. – Нормально уже. Я не могу понять, что произошло.

– А что ты помнишь?

– Я пришел на свидание, – помолчав, начал он вспоминать. – Мы сначала посидели в ресторане, пообщались. Она, правда, о тебе, Юрка, расспрашивала. Я думаю: «Ну опять, блин… Вышли на меня, чтобы с тобой познакомиться». Выясняла, кто ты, кто такая Маричка. Стандартный набор вопросов, короче. Потом она предложила пойти на вечеринку, а я предложил поехать ко мне. Она поцеловала меня. Обалденно поцеловала! И предложила остаться у нее, но сначала зайти на эту вечеринку. Из ресторана мы спустились в темный зал, со свечами. Там еще мужики были и куча девушек. Тьма народу. Лана села со мной, а потом ушла. Помню, я че-то расслабился. Думаю, а чего это я спешу? Можно и у нее, можно и завтра. Девушки вокруг красивые, они начали танцевать. А, вспомнил, музыка еще играла. Неприятная, но не громкая. Противная такая, с завыванием…. – он замолчал. – И все. Мне кажется, что меня кто-то раздел, или это я сам… По-моему, была девушка, и, мне кажется, я спал: потому что только урывками помню и какие-то несвязные образы. Помню сильное желание. Очень сильное. Помню чьи-то бедра и не только бедра, обнаженные женщины, и их много. Но я ничего не мог делать. Как ватный. Потом провал, потом опять бедра, потом…. Но рубашки на мне же нет! Значит, я раздевался? А потом вы, и меня вывернуло? Это же было? Откуда вы там взялись? Что это было?

Она хотела что-то сказать, но Юра опередил ее:

– Успокойся. Мы все объясним. Ты был под гипнозом, Маричка делала сюжет об этом…

– Сестринстве, – закончила она.

– Сестринство? Что это за кино? – спросил Олег.

– Не кино. Эта Лана, она основатель тантрической школы. Практикует вместе со своими послушницами сексуальные телесные практики. Все девушки, которых ты видел, – ученицы Ланы. Сестры. Сложно сказать, сколько их. Это типа тайного общества. Лана не совсем здорова. Она талантливая танцовщица, она умна, она хороший манипулятор, у нее очень оригинальный взгляд на мир, но у нее мания. Она смешала много религий и философских учений, и теперь все у нее сводится к тому, что матриархат – наше все. И женщина – это истинный лидер, и единственное, что реально нужно этому миру, – счастливые бабы. А мужчин использовать не грешно. Она этому учит, она в это верит и даже книги пишет, можете зайти в любой магазин и поискать на полках с женской психологической литературой. Там будут заголовки типа: «Как заставить его ползать у твоих ног?», «Как сделать, чтобы он просил пощады?», «Секс и путь к богу» и в таком же духе… – Она перевела дыхание. – Олег, это, конечно, новые переживания, но этот эксперимент не нужен был тебе.

– Я понял. Я сам себя почувствовал кроликом.

– Я должна была остановить тебя, но не нашла нужных слов…

– Она мне рассказала, когда ты ушел, – нашел слова Юра. – И мы поехали и вытащили тебя.

– Ты видела меня там?

– Нет, она не видела, – первым ответил Юра. – Она ждала меня.

Он представлял, каким унижением будет для друга то, что он был такой безвольной тряпкой в глазах Марички. И он не хотел, чтобы Олег знал, что она сама сломала много стержней.

– Но она видела других, да?

Юра взглянул на нее.

– Они насилуют мужчин, Олег. – Она поняла, что он хотел услышать. Поняла, что Олегу нужно рассказать о последствиях, чтобы он не пошел выяснять, что там и к чему.

Почему она так понимает его? Почему они всегда на одной волне? Он ненавидел эту женщину. Она что-то уже рассказывала Олегу. Юра запрещал своим эмоциям брать верх. Он должен следить за дорогой и за разговором.

– …им предлагают раздеться, и мужчины слушаются. Девушки сначала танцуют ритуальный танец, который и вводит в транс, а потом выбирают партнера. После того как мужчина достигает пика, она все равно – на нем. Это может быть очень долго, но она может и пересесть, а на этого мужчину садится другая. Им больно, но они не предпринимают ничего. – Юре было больно это слышать. Он представлял ее в этом зале, видел, как она… Что он предпримет? Он не хотел ее больше видеть. Надо было бросить ее там…

– А на чем же они сидят, извини, пожалуйста? – спросил Юра.

– Они знают, как так сделать. Очень важно правильно ввести в гипноз и оставить на определенном уровне сознания. Все остальное – дело техники. Танцовщицам хорошо. Мужчине плохо уже после выхода из транса. И главное, он не четко понимает, что произошло. Секс был, эрекция была, девушек было много, но как это было – он не помнит. Самое ужасное, что это вызывает зависимость и что он приходит еще.

– Я не приду! – зарекся Олег.

– Потому что с тобой ничего не сделали.

– Точно? – спросил он у Юры.

– Точно, – ответила Маричка. – Но те, кого изнасиловали, – придут. И будут ходить, но не за удовольствием. Начинаются жуткие проблемы: со здоровьем, с сексом, с женщинами, с собой. Панические атаки, бессонница, депрессия, импотенция. Не знаю, насколько разрушительно это все. Я видела мужчин, которые присажены на ритуал. То есть они участвуют в этом несколько месяцев. Это очень печально. И во время этого секса мужчина как овощ, он не реагирует ни на что… В нем ничего не остается от альфа-самца, и все мужское вообще куда-то исчезает со временем.

– Зачем все это? Только ради оргазмов? Зачем этому учат в этой школе? Кто они и сколько их? – спросил Юра.

– Их – несколько десятков. Таким образом Лана практикует свою методику. Она уникальна, но от нее хорошо только женщине. И какое действительно влияние оказывает она на психику – сложно сказать. Просто в момент возбуждения и транса, этих танцев, – уточнила она, – какой-то уровень подсознания отключается, а какой-то – нет.

– И это выходило в эфир? – спросил Олег.

– Да.

Юра отметил, что она и глазом не моргнула. Он надеялся, что вдруг он не придумал, вдруг это был очередной ее экстремальный эксперимент. Но нет, хватит обманываться! Он видел, как Лана смотрела на нее. Маричка там была не как журналистка.

– А как она меня нашла? И почему? – спросил Олег.

– Она увидела тебя с Маричкой. Когда мы были все вместе в ночном клубе, – ответил Юра.

Она удивленно посмотрела на него. «Да, дорогая, я вспомнил Лану. Я видел, как она трогала тебя возле барной стойки».

Мысленно он говорил с Маричкой, но вслух отвечал Олегу:

– Она увидела в тебе легкую добычу, и ты оправдал ее ожидания.

Юра притормозил возле его подъезда.

– Маричка же пыталась остановить тебя! Но ты гонишься за впечатлениями, ты же не можешь пропустить ни одной юбки. Я надеюсь, хотя бы эта история научит тебя быть более избирательным!

– Я избирателен! Мне, кроме секса, ничего не нужно…

– После них тебе бы и секс не был нужен. Ты бы остался инвалидом!

– Да уж, сходил на свидание. Друзья, я даже не знаю, как вас благодарить! Спасибо большое!

– Я предлагаю никому не рассказывать об этом твоем приключении.

– Пацаны не знают?

– Нет. Ты хочешь, чтобы я им рассказал, каким овощем ты был?

– Нет…

– Давай, приходи в себя. Мне к малому пора.

Олег еще раз поблагодарил и вышел из машины. Салон заполнила тишина.

Я: Тишина давила. Я должна начать говорить? Но как сделать так, чтобы не оправдываться? Как легко и весело мы обсуждали школу с Катей и Ирой, и как сложно – с ним. Мне не было раньше стыдно… Ну что я такого сделала? Надо донести до него, что все не так ужасно…

– Не ври мне только. Ты же не делала сюжет? – спросил он, не глядя на меня.

– Это нельзя давать в эфир.

– У них покровители? Ведь их должны были прикрыть давно!

– Да, у них покровители. Некоторые девушки из сестер – содержанки очень влиятельных мужчин.

– Я понял. – Он опять замолчал.

– Что ты понял? Ты не то понял!

– Мне неинтересно.

– Неправда! Ты просишь не врать, а сам обманываешь меня! Тебе важно знать это…

– Я уже все узнал. Я достаточно увидел. Мне неинтересны твои мотивы и имя того, у кого ты содержанка.

– Я сказала «некоторые».

– Но ты же «лучшая ученица»! Неужели тебе не достался самый богатый и влиятельный? С твоими-то связями?

Это были первые слова, которые он мне сказал в глаза. И это был тот момент, когда выдержать его взгляд не могла уже даже я. Мне всегда удавалось, и я думала, что я единственная могу. Я всегда могла, но не сейчас. Я боялась расплакаться.

Голос задавил комок. Он не то думает, это несправедливо! Я заслужила – и не заслужила! Надо собраться. Надо уйти! Я нажала на кнопку, ремень безопасности выскочил, но в этот же момент он тоже нажал на кнопку и заблокировал дверь.

– Куда ты собралась?

– От тебя!

– Я избавлю тебя от своего общества. Потерпи десять минут.

Он повернул ключ, и мы выехали со двора.

Мне было достаточно пяти минут, чтобы успокоиться и понять, что я не хочу от него избавляться. Мне уже казалось не таким и страшным то, что придется оправдываться! Мы остановились возле моего дома. Замок клацнул. Выход открыт. Он ждал, что я уйду.

– Юра, я все понимаю. Ты, конечно, имеешь право запретить мне общаться с Мишей, но, пожалуйста, дай объяснить. Конечно, это только мое личное дело, но я хочу, чтобы ты все знал, потому что неправильно сейчас все понял, а мне важно, что ты обо мне думаешь. Я очень уважаю тебя, и мне неприятно, что ты где-то есть и думаешь не то, что является правдой…

Он молчал и продолжал смотреть на дорогу перед собой.

– Ладно. Я пошла. Но единственное, что я сейчас скажу: нет у меня никого, и я не была, как те девушки. Я к Лане попала после развода, а мой муж – последний мужчина, с которым я занималась сексом. И если меня кто-то в жизни и содержал, так это ты.

Я открыла дверь и выскочила, быстро подошла к подъезду. На ступеньках я уже бежала, в лифт, в квартиру. Закрыла за собой дверь. Все. Все закончилось.

Я сказала то, что не должна была. Нужно было гордо выйти, и все. Зачем признавалась? Кто он мне? Я знала кто. Это человек, на которого я равняюсь, и сегодня мне был послан случай, чтобы ткнуть меня носом в разницу между нами. С рыданиями я сползла по двери. Хорошо, скуля, бросился облизывать мои щеки. Он напомнил о Мише. Тот так же относится ко мне, он не ждет объяснений, он целует меня, не задаваясь вопросом: «А достойна ли?» Больше не будет, мне больше не видеть Мишу. И это было самым болезненным в этот разрыве.

Звонок в дверь над ухом. Я вздрогнула и затаила дыхание. Это он? Я включила свет, посмотрела в зеркало. Лицо в слезах. Я схватила полотенце, вытерла лицо, потом, оставив освещение только в ванной и открыв дверь в нее, я выключила свет в коридоре. В полумраке он не заметит раскрасневшихся глаз. Я открыла.

Он зашел и сразу же нажал на включатель. Я машинально опустила заплаканные глаза. «Мне нечего стыдиться!» – напомнила я себе и подняла взгляд. Он рассматривал меня.

– Переоденься во что-нибудь нормальное, и поехали к нам.

– Зачем?

– Затем, что я только что отпустил ребят, но не могу позволить себе выслушивать твою историю, когда ребенок без присмотра.

– Я о ребенке всегда помню…

– Поэтому я здесь.

Я переоделась, забрала Хорошо и спустилась с ним в машину. Я пришла к ним, села на диван в комнате и расслабилась. Я чувствовала, что меня пустили назад, не важно, на каких условиях. Я чувствовала силы, и ко мне вернулось равновесие. Юра принес воды.

– Спасибо. Я бы от чая не отказалась.

– Пойдем, сделаем.

Мы перешли на кухню. Он поставил воду.

– Ты будешь задавать вопросы или мне начать с самого детства? Ведь где-то там мотивы моих поступков.

Он повернулся ко мне:

– Ты сказала, что мужчин у тебя не было. А женщин?

– А это имеет значение?

– Не понимаю вопрос.

– Ну, мужчины часто думают, что лесбийский секс – это и не секс вовсе, и…

– Я так не думаю, – перебил он меня.

– А… Нет, не было.

– Я не верю тебе.

– Юра, я тебя никогда не обманывала. И если бы ты мне сказал, что не запретишь мне видеться с Мишей, то я тогда скажу тебе, что мне нет никакого смысла тебя обманывать. Я не отказываюсь от своих слов: мне действительно важно твое мнение, но я не хочу быть лучше, чем есть. Но и хуже тоже не хочу.

– Я не собираюсь отлучать тебя от Миши, – сказал он.

Я не сдержала вздох облегчения. Он спросил:

– В нашем разговоре есть еще смысл? Или тебе уже не важно мое мнение?

– Я отвечу на все твои вопросы. Мне стесняться нечего.

– Да? – переспросил он с иронией.

– Да. Я была одной из сестер, но я не спала там ни с кем.

– Как это? Разве этот ритуал – не обязанность?

– Лана мне разрешала этого не делать. – Я встала, достала чай, залила его кипятком.

Он сел на диван в кухне.

– Это все из восточных танцев пошло?

– Неожиданный поворот. То есть да, но не ожидала, что ты об этом спросишь. – Я поставила на стол две чашки и села напротив Юры. – Те танцы, которые практикуются у Ланы и вводят мужчин в транс, – они пошли из танца живота, из шаманских танцев, трайбла. Из-за трайбла я у нее в школе и оказалась.

– Что это?

– Это такой танец… живота. Только агрессивный и без улыбок. И в черных юбках. Короче, это американский вид восточного танца. Он представлен на открытых фестивалях, есть соревнования. Это номинация на конкурсах восточных танцев, хотя он имеет очень отдаленное отношение к востоку. Мне это было нужно. Весной прошлого года я развелась с мужем. В июне пошла к Лане учиться танцевать трайбл. – Я сделала глоток. – Вообще я до сегодняшнего дня воспринимала это как веселое приключение, – сказала я, не поднимая глаз. Зачем? Я знала его оценку таким «приключениям». – Я только развелась, и мне хотелось чего-то сексуального, но не в отношениях, мне хотелось танцевать, но искренне. – Я улыбнулась. – Знаешь, такие признания можно делать только так: с чаем, на кухне и после полуночи. – Он не ответил на мою улыбку. – Короче, танцы меня не удовлетворяли. Во мне после развода не было восточных послушания и покорности. В восточных танцах, как и в жизни восточной женщины, много интриг и притворства. Мне нужно было что-то резкое, правдивое, настоящее. Пожалуй даже стервозное. Трайбл мне идеально подходил. И так как навыки танца животом и бедрами и… всем, чем надо, – были, я быстро развивалась и заинтересовала Лану. Мы стали с ней встречаться помимо тренировок, она звала к себе домой. Мы много говорили о Боге, о женском вопросе, как это принято было говорить в прошлом веке, о роли женщины и мужчины. Конечно, я сразу отметила ее категоричность, но, ты же знаешь, у меня очень большой опыт работы с информацией. Я умею отсеивать ненужное, и меня не пугает одна глупая мысль, я из текста вычленю то, что нужно мне. В Ланиных идеях были и ересь, и очень полезные и близкие мне идеи. И мне были интересны практики. Разные. Тот же массаж. Еще когда я была замужем, я прошла курс массажиста. А тут была возможность научиться эротическому массажу.

– Я не понимаю, чем думал твой муж, когда такое жаждущее действий дарование оставил без присмотра, – вздохнул Юра и взял чашку.

– Ну и другие практики… – решила я не комментировать этот выпад. – Те же танцы. Лана открыла мне секрет, что танцевать можно и по-другому. Несколько отлично от того, что дают непосвященным на открытых уроках. Мне это было интересно: почему они так действуют, если их замедлять или ускорять, как войти в трансовое состояние?

– Как вы танцами вводите в гипноз?

– Определенный ритм, последовательность движений. В какой-то момент мужчины начинают смотреть только в одну точку, и эта точка в районе бедер.

– А трава? Я не заметил, чтобы тебя тошнило.

– Она действует только на мужчин.

– Ты танцевала на этих вечеринках?

– Да.

Он внимательно посмотрел на меня:

– Ты соблазняла? В этом была твоя роль?

– Я бы не так сказала… Это не было обязанностью. Это мне разрешали делать, чтобы практиковаться. Это уже потом… – добавила я.

Я чувствовала, как он напрягся. Я начала путаться в рассказе, и он сейчас опять начнет искать подтекст. Надо по порядку.

– Я изначально только танцевала на открытых уроках, потом подружилась с Ланой, и однажды она пригласила меня на вечеринку, где я танцевала с другими девушками. Мне понятно было, что это какой-то ритуал, но я тогда не знала, к чему это. Я не видела, когда вошли мужчины, и была сосредоточена только на своих ощущениях. Мне было хорошо, даже очень. И когда я увидела то, к чему меня подвели, я была очень разочарована.

– Размером?

– Юра, ты правда это сказал? – не удержалась я, чтобы подколоть его. Он не так уж и зажат, как я думала.

Он только пожал плечами.

– Дело не в размере, а в том, что они там были и, оказывается, были целью танца. Это был первый раз, когда я оказалась на пятничной вечеринке. Я скажу тебе, что не сделала этого не потому, что это выходило за рамки моих моральных принципов – ведь на то мое состояние надеть какие-то рамки было сложно. Я не думала о гигиене или о том, что не знаю этого человека. Да, я хотела секса, но не с таким вот… Они никакие! Ты видел… Я поняла, что не хочу, и ушла. На мое место, на мое предполагаемое место, села девушка, которая стояла за мной. А я села на диван и наблюдала за всем, что происходит. Наверное, из-за того, что я тоже была в каком-то полугипнотическом состоянии, или в целом из-за моего периода в жизни, или из-за опыта работы в экстремальных ситуациях, я же не первый раз в секте… мне не было страшно и дико. Хотя, конечно, это была дикость. Лана подсела ко мне и сказала, что очень удивлена моей реакцией, и я оказалась ей еще более интересной, и она разрешила мне остаться в школе.

– Для чего?

– Мне это было интересно…

Я тут же пожалела, что не сформулировала причину иначе. Он поставил чашку на стол и встал.

– Я не сомневался, что ты это, именно это и скажешь! – Он начал повышать голос. – Скажи, у твоего любопытства есть граница? До чего ты можешь дойти в поисках новых ощущений?

Он отчитывал меня как провинившуюся. Но я такой не была… Или была? Почему я сразу не ушла? Почему не начала открытую кампанию против школы? Надо говорить правду, а она именно в том, что мне было интересно. И в чем-то я их оправдывала… Я почувствовала себя увереннее и развернулась к нему. Он стоял у окна.

– Юра, но это же не только гипноз, который ломает психику и очень вреден. Если его контролировать и давать в малой концентрации, то Ланину методику можно использовать иначе, и тогда получаются профессиональные любовницы очень высокого уровня. Я бы не стала называть их проститутками, потому что им не оставляют деньги на тумбочке. Им открывают счета, покупают квартиры. От них зависят. Такие женщины нужны, если есть проблемы. Гипноз можно сделать более легким. Можно и без него. В этой школе учат многому полезному. И их не прикроют, хотя ты прав, это незаконно. Кстати, та девушка, Илона, которую мы встретили при входе в клуб, – она из таких. Нетрудно догадаться, куда она ехала. Только для одного сестра может покинуть пятничную вечеринку.

– Для чего?

– Для кого, – уточнила я. – Мы же смотрели с тобой вчера новости. Наша делегация из МИДа вернулась из Австрии раньше времени и ни с чем. Он – один из делегатов. Поехала снимать стресс.

– И тебя готовили к тому же? Это было целью?

– Нет. Не моей – точно. Не было у меня цели как таковой. Это была моя психологическая реабилитация. Всю неделю у нас шли занятия по тантре, мы читали литературу, медитировали, изучали разные практики: вумбилдинг, эротический массаж… – Не надо было об этом говорить. Лучше поменять тему. – Вот то, о чем я говорила: пятничные сестринские вечеринки, вот на них они отрываются. На них приглашают мужчин, которые жаждут новых ощущений, пресытились обычным сексом и сами летят, как бабочки на огонь. Этим сестры себя и оправдывают: мол, мы не виноваты, они сами хотели.

– А что ты у них практиковала?

Я вздохнула. Он ничего не упускает.

– То, о чем и говорила, – танцы, массажи. Иногда я приходила на эти вечеринки, танцевала и уходила.

– То есть обрабатывала их для других?

– Да.

Он замолчал. Сел на подоконник.

– Юра, они знали, на что шли. Ситуация с Олегом – исключение.

– Ты умеешь находить себе оправдание. У тебя в руках, извини, в бедрах – оружие, которое сильнее, чем они могли себе представить. Вы каждому описывали последствия?

– Нет.

– Итак, – он спрыгнул с подоконника и вернулся на диван, – закрытое общество, тайное и незаконное. В нем все должны быть повязаны, а тебе разрешили быть наблюдателем? Это неправдоподобно.

Я подбирала слова.

– Я видел, как она смотрела на тебя тогда и сегодня, – продолжал Юра. – Это не женский взгляд. И она более серьезный соперник, чем все те несчастные, вместе взятые.

– Для кого соперник?

– Что у тебя с ней было? – ответил он вопросом на вопрос.