И в печали, и в радости Макущенко Марина

– И бестолково, ты же не знаешь, что со мной потом делать! – улыбнулась я.

– Может, я пристально смотрю, хотя не знаю, что с тобой потом делать, потому что ты мне нравишься?

– Юра, к нам подходила вон та официантка или вот эта?

– Не помню…

– А ничего, что одна из них – вообще парень? А какая девушка была за столиком с Лешей, тем партнером, с которым меня видел Олег?

– К чему это все?

– Ты можешь мне ее сейчас показать?

– Нет.

– А она очень красивая. Безумно.

– И что?

– То, что ты не смотришь на девушку только потому, что она… вернее, вообще потому, что она тебе нравится. Ты просто что-то думаешь обо мне, анализируешь какую-то мысль, и я попалась тебе на глаза. Вот я и хочу понять, о чем ты думаешь.

– Ты это серьезно?

– Если бы я так не думала, я бы уже забила тревогу. Потому что дома ты так постоянно делаешь. Я тебе нравлюсь?

Он не сразу ответил.

– Конечно.

– Я имею в виду: как женщина я тебя привлекаю?

– Почему ты говоришь так, будто это невероятно? Ты же не думаешь, что я гей?

– Ты говорил, что нет. Но ты очень невнимателен. И я тебе могу привести много примеров того, насколько ты не интересуешься девушками. Но! Я не делаю в связи с этим каких-то выводов!

– Привет! – К нам подошла Лиля, мы поцеловались в щечки. – Я так давно не видела тебя! Ты куда пропала?

– Новые заботы, времени не было на милонги приходить. Как твои дела?

– Хорошо. – Она заглянула за мою спину. Я поспешила, убеждая Юру, что инициативных здесь нет. – Ты не одна?

– Да, познакомьтесь: Юра – Лиля.

– Маричка, ты танцевала с Лешей? А не видела, куда он ушел?

– Нет.

– Не берет трубку, наверное, курит. Я на балконе его поищу. До свидания!

Я посидела, подождала.

– Ты торопишься с выводами по поводу моего отношения…

– Она была брюнеткой или блондинкой? – перебила его я.

Он замолчал.

– Юра, это самая красивая девушка в зале!

– Я не согласен.

– Извини, пожалуйста. – Я вдруг осознала свою нетактичность и решила повернуть в другую сторону. – Я не хотела портить тебе вечер своими замечаниями. Мне все равно.

– Да?

– Ну, по большому счету да. Мы друзья? Ты не думаешь, что я заносчивая и вообще плохая? Я просто сегодня разыгралась и не успеваю тормозить на поворотах.

– Я не обижаюсь, но хочу понимать, к какому выводу ты приходишь в итоге таких размышлений обо мне. Еще вина?

– Ты осознанно это делаешь? – Я смотрела, как он наливает вино в мой бокал. – Ты рискуешь…

– Пусть так.

– Я тебя предупреждала.

Вино было вкусным. Брюнет уже поглядывал в мою сторону, но это еще не было кабесео. Или я уже не хотела кабесеиться. Разговор с Юрой меня увлек, я отвернулась от зала.

– К какому выводу? Ты же знаешь, у меня всегда несколько вариантов.

– Не сомневался.

– Либо ты все-таки поймешь, что тебе нравятся парни, либо оставишь Мишу без мамы на всю жизнь, потому что ты редкий баловень. Тобой же активно интересуются!

– А тобой?

– Мужчины мной? Может, немногим больше, чем тобой – девушки.

– И тебе с этим нормально, да?

– Не всегда.

– А мне с этим паршиво всегда. Я не к тому, что девушка должна сидеть и ждать меня. Нет. Но почти всегда я против вторжения в мою жизнь. Я не хочу, чтобы меня трогали. Я не хочу чужого мира и общества, и приходится быть равнодушным или грубить. Я не баловень, я не даю себя баловать. Но долго терпеть настойчивые знаки внимания я не вижу смысла. Меня это все просто раздражает, и, чтобы не злиться, мне легче замкнуться. Понимаешь?

– Да. Но… Ты же кому-то открываешься?

– Нет.

– Но почему бы тебе не попробовать?

– Я не пробую, я делаю – когда знаю, что я этого хочу. И я всегда уверен в том, чего хочу. Это ты все пробуешь.

– Я – да. Я редко знаю, чего хочу. Но как ты можешь знать, если не пробовал? Даже в работе своей ты же рискуешь, экспериментируешь? Нельзя все заранее знать.

– Да, но я хочу хотя бы чувствовать, что хочу рискнуть. Почувствовать это желание, узнать кого-то – а не просто испытать физическое возбуждение. Я не слишком откровенен?

– Ты у меня спрашиваешь?

– Да. Мне кажется, ты не так открыта, как хочешь казаться.

– Но если я так хочу, значит, у меня есть на то причины, так что не доставай меня из моей скорлупы, ладно?

– Почему? Я же из своей вылажу?

– Это твой выбор. Я тебе не обещала ответной прогулки без панциря. Но эрекция – это не так уж и мало.

– Этого слишком мало, потому что это быстро удовлетворяется. И все равно я не баловень, ведь я бы мог вести активную сексуальную жизнь без обязательств, но я же не делаю этого.

– Ты не любишь флиртовать?

– Нет. Вообще не люблю. Эти игры не для меня.

– Ну играть-то ты любишь, я же вижу твой азарт и в работе, и когда ты споришь. Ты еще тот игрок! Просто ты не хочешь игры в любви.

– Я не играю в любовь, если так тебе понятней будет. Но как ни странно, здесь мне нравится.

– Хотя здесь все играют. – Я показала на зал. Одежда на грани театральности, манерность, выдержанный стиль в музыке, украшениях, прическах, поведении и разговорах. Однако во всем этом был свой шарм. Правда, я и в Ланиных игрищах находила шарм, но здесь его подчеркивали и мужчины. У Ланы мужчины были аксессуарами, а здесь – полноценными участниками. Неоспоримо ведущими участниками.

– Мне здесь комфортно, – сказал Юра. – Тут красиво и так необычно, как будто я шагнул на полвека назад. Даже больше.

Я потанцевала еще несколько танд, и мы пошли домой. Сначала пешком, немного поговорили о вечере и танцах. Потом вызвали такси. На прощанье он пообещал, что не будет рассказывать Олегу, где именно мы были, но сообщит, что ходил со мной на мое свидание. Если Юра меня поддерживает, то пускать пыль в глаза и интриговать – не так уж и аморально. Тем более что мне это нравится.

В парке мне вручили приглашение на встречу с какой-то Гвен. Исповедуя слово Божье, она расскажет, как успевать быть женщиной, матерью, начальницей, общественным деятелем, – так было написано на листовке. Я всегда беру у распространителей бумажки, чтобы как-то помочь им. На такую работу, мне кажется, люди идут случайно, чтобы переждать какой-то сложный период в жизни. Возле дома я выбросила приглашение Гвен в урну.

Двадцать дней июня! А уволилась я в двадцатых числах мая. За месяц я опубликовала четыре статьи, прочла «Великого Гетсби» и две книги Александра Иванова, приучила тело к регулярному плаванию и хорошему питанию, я наладила пищеварение у ребенка в конце концов, подружилась с четырьмя интересными мужчинами, побывала на двух классных вечеринках и одной милонге, прочла с Мишей с десяток украинских сказок и собрала (не сама, конечно) какого-то чудовищного робота, а еще прослушала все программы доктора Комаровского, гуру всех мам, и моя косметолог мне не нарадуется…

Протестантка Гвен, прости, но чему ты меня можешь научить?

– Я тебе люблю!

Этого не было даже в самых смелых планах на июнь. Я замерла с вымытой чашкой в руках и посмотрела вниз. Мишка вцепился ручками в мои брюки и ждал. Он не просто сказал и ушел, он ждал.

Я опустилась к нему:

– І я тебе люблю, мій солоденький.

– А ти моя? – спросил он.

– Ну… Люди не належать одне одному.

– Ти сказала: «Мій солодкий!»

Я помолчала:

– Так, твоя.

Он обнял меня и уткнулся носом в шею. Он так делал раньше только с Юрой, и мне сразу стало не важно, о чем я мечтала во время мытья посуды, и что думала вчера, и почему не поехала в Китай вслед за мужем, и почему поступила в университет… Все не важно, я просто растеклась по углам этой кухни, влилась в эти маленькие ручки, которые окружили меня со всех сторон света, и я больше не хотела вертеться, искать, откуда дует ветер и куда пойти дальше. Я была в кольце этих рук и думала, какой же он маленький, но уже мужчина. Вот что значит «забыться в мужских объятиях»? Я забылась впервые в жизни, и мне было сладко.

А потом мы пошли спать. И когда он уснул, а я вышла из комнаты, кольцо тепла вокруг шеи стало холодным и мокрым. По спине, вдоль позвоночника, продвигалось леденящее нечто. Это полз липкий страх, он пробирался вверх, по лопаткам, к шее, в голову.

Я сползла по стенке и уже не могла ему противиться. Я вдруг четко поняла, как обманываюсь, как самозабвенно ем яд и облизываю ложку. Это закончится плохо! Если бы я с кем-то советовалась, прежде чем прийти к ним, если бы я сказала маме, если бы я позвонила Вадиму, если бы не выпала из одной зависимости в другую… Там, в работе, я хотя бы понимала, что со мной происходит, а здесь?

Недавно мы были в игрушечном магазине и встретили бывшего Юриного пациента. Юра похвалил его за здоровый вид, а тот объяснил, что тогда, когда он к нему попал, все было плохо, потому что жена умерла, а двое сыновей-школьников с ума сводили. И инсульт не заставил себя долго ждать. А тут вот женился, ну не Джоли, гы-гы, зато с детьми ладит. А вообще она у них няней работала, так что он долго и не искал.

Мне тогда так дурно стало. Это хорошо? Для кого? Не для меня. Юра так не сделает никогда, он же говорил… А что, если нет? Раньше у него были одни убеждения, а потом он понял, как же это сложно – одному воспитывать ребенка, к тому же такого неконтактного, и раз уж так все у нас мирно, то почему бы и нет? Я вся скукожилась от картинки, которую себе представила.

Меня это сейчас все испугало, мне так плохо, потому что не в Юре дело, а во мне. Это мне тут хорошо! Это я могу спровоцировать такой результат! Я ведь могу! Мне сейчас так свободно и хорошо с ними. Мне с ними так ладно, как ни с кем до них. Мне не нужна любовь? Это все, что мне нужно? Не заботиться о деньгах, составлять расписание, организовывать досуг для членов моей семьи, а я… Честно говори себе! Я их так и воспринимаю, как семью. Я нахожу время для себя, своих подруг, хобби, развития. Главное: у меня есть ребенок.

Я запретила себе мечтать о нем тогда, с Вадимом. Я хотела, я натыкалась на статьи о воспитании, я завидовала женщинам с колясками, редактор мне то и дело давал темы, связанные с детьми… У моих близких подруг не было детей, но у меня тогда, три года назад, впервые зазвонил будильник. Я хотела ребенка, но мне его не дали. Теперь я понимаю, что все, что случилось потом, было защитной реакцией: очередное погружение в карьеру, развод, Лана, одиночество. Я запрещала себе думать о детях, я довела это чувство до отвращения. Как только я видела малыша, во мне что-то шевелилось и я, предвкушая боль, отворачивалась. С тех пор я не хотела детей. Я их ненавидела, я высмеивала примитивное желание реализовать себя в материнстве, и вот – мне дали ребенка. Без времени на обдумывания, без ожидания, без взвешивания всех «за» и «против» – он ввалился в мою жизнь и изменил ее.

И я наслаждалась этим мнимым материнством. Я отказалась думать о последствиях и анализировать причины. Я просто окунулась с головой в то, что по-настоящему уже давно хотела делать. Но теперь мне стало страшно. Неужели это все, что мне нужно? А как же мужчина? Как же секс, страсть, романтика? Это все у меня уже было…

Стоп! Это самый коварный путь размышлений. Потому что всегда для меня играл роль аргумент «Это я уже пробовала или еще нет?». Я не буду пробовать такую бесплодную жизнь! Это для слабых, это не для меня! Я не дам себе расслабиться и забыться!

– Ты чего тут сидишь? – Юра присел и встревоженно рассматривал меня. – Что с тобой? Ты дрожишь… Где Миша?

– Спит.

– Тебе плохо?

– Нет. Все нормально. Я просто решила посидеть.

– Шла по коридору и придумала: а не посидеть ли мне в углу?

Он выпросил у меня улыбку.

– А ты раньше не замечал, что я не совсем в своем уме?

– Можно с тобой посидеть? Я тоже не против в чужом уме побыть.

– У тебя все хорошо?

– Да… пациента не удалось вытащить. Перенес инсульт на ногах еще утром, на работе. Вечером домой пришел, и только тогда решились вызвать «скорую». Я даже не успел скальпель взять. У него остались жена и трое детей. Я тебе достаточно красочно описал, что сейчас кому-то хуже, чем тебе, и твое состояние, с чего бы оно ни вышло, – не так уж плачевно?

– Я должна осознать, что мужчина в доме, живой и теплый, – это намного лучше, чем его отсутствие, независимо от того, какие отношения с этим мужчиной?

– Ну не так конкретно… Да что с тобой? Ты мне расскажешь?

– Миша признался мне в любви.

– А… Ну, это у него, конечно, первый раз… Но ты провоцировала!

– Ты так думаешь?

– Да перестань! Я шучу! Чего ты испугалась?

– Ничего, я просто… не знаю, что со мной. Не обращай внимания… – Я попыталась подняться.

– Маричка, сиди.

– Не командуй!

– А ты не увиливай.

– Тебе не кажется, что это не твое дело, что у меня происходит?

– Мне ничего не кажется.

Мы замолчали. И продолжали сидеть на полу. В коридоре не было окон, но сюда проникал свет – от уличного освещения, из кухни. Мы могли разглядеть друг друга.

– Ты думаешь, он завтра не вспомнит?

– Кто?

– Миша.

– Ты что, серьезно переживаешь из-за признания трехлетнего мальчика?

– Зря?

– Да, зря. Что в этом плохого?

– Это несерьезно? Он не будет мне каждый день это говорить?

– Думаю, будет.

– А мои чувства? Я же ему ответила! Это нормально? С детьми так можно? Можно сказать «люблю» просто потому, что чувствуешь, хотя знаешь, что уйдешь, знаешь, что ты ненадолго с ним, можно?

Юра помолчал, а потом глухо ответил:

– Нет. Нельзя.

– Ты успокаиваешь меня или нет? – раздраженно уточнила я.

– Я не понял сначала.

– Он у меня все время спрашивает: «Ты моя?» Он думает, что ты меня ему подарил?

– Нет.

– Очень хорошо, теперь ты сердишься. Это, знаешь ли, очень мотивирует в будущем рассказывать тебе, что же я думаю!

– Маричка, сиди! Пожалуйста, не уходи. – Он взял меня за запястье и сел передо мной.

– Отлично! Грубая сила – это как раз то, что нужно, чтобы принять решение!

– Пожалуйста. Я… извини. – Он отпустил мою руку. – Я не хочу, чтобы ты насиловала себя, чтобы обманывала кого-то только потому, что…

– В том-то и дело, что эти слова – не обман. Я правда люблю Мишу! Но к чему это приведет? Я не думала, что может быть такое сближение. И эти слова – не просто так, это не как между мужчиной и женщиной. Это значит больше!

– Для меня и между мужчиной и женщиной эти слова много значат!

– А почему тогда ты не отреагировал? Ты подумал, что это пустая детская болтовня?

– Наверное… Маричка, ты свободна, – поспешно добавил он.

– Это только слова! Вот это сейчас были пустые слова! Ты же понимаешь, что я себя такой уже не чувствую.

– Я понимаю, что ты хочешь быть честной, и понимаю, что это не просто.

– Не мучайся. Забудь. Просто вечер, а по вечерам я склонна преувеличивать. Завтра я успокоюсь. Просто ты пришел в неудачный момент.

– И часто у тебя такие моменты?

– Нет, не часто. Очень редко. Мы ничего с тобой не сделаем, и я не буду закрываться от Миши. Он не заслужил моих тараканов. Ты его увезешь, и мы сначала будем общаться по скайпу, телефону, а потом вы будете слать мне открытки, а потом он меня забудет. Правда?

Юра молчал.

– Юра, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал. Я сейчас скажу странную вещь и очень смелую, но мне нужно от тебя это услышать. Просто смирись с тем, что мне это нужно. Я же знаю, что ты пообещаешь и сделаешь, правда?

– Что?

– Пообещай мне, что ты никогда на мне не женишься.

Он взглянул на меня, опустил глаза, встал и протянул руку.

– Вставай.

– Спасибо.

Я поднялась и ждала. А он ушел от меня. Как это? Сидел тут со мной, носился несколько месяцев, а в самый ответственный момент?!

– Юра! – Я пошла за ним в прихожую. – Почему у меня чувство, что я предложила тебе руку и сердце, а не…?

– Я понял, что ты говоришь. – Он доставал бумаги из портфеля. Пошел в кабинет.

Я осталась возле тумбочки для обуви. Что делать? Уйти и оставить его без ответа? Он вернулся.

– Я не могу тебе этого пообещать.

– Приехали! Почему же?

– Потому что если я… если у нас будет… если я буду любить, я захочу жениться. И буду прилагать усилия, чтобы это сделать.

– Но ты же не будешь меня любить! Никогда!

Он молчал.

– Юра, дело не в том, что ты никого не любишь вообще, кроме Миши… Дело в том, что между нами ничего не может быть.

– Почему? Ведь гипотетически может?

– Чисто гипотетически? Может…

– Этого достаточно, чтобы я не мог тебе такого пообещать.

– Юра, что бы ни случилось, я никогда не поверю тебе!

Иронический взгляд сменился удивленным.

– Не поверишь?

– Нет, конечно. У нас с тобой, куда ни посмотри, сплошная манипуляция! Мы с тобой хоть завтра можем жениться и всю жизнь жить как все нормальные люди. Даже лучше, чем нормальные, потому что ничего не ждем друг от друга. Много женщин здесь раньше было?

– Не очень.

– Со многими ты мог нормально пить по утрам кофе на кухне и обсуждать план недели?

– Ни с кем.

– А тут я. Со мной – можно! Но это просто совпадение. Мы подходим друг другу по темпераменту, нам хорошо вместе. Но этого мало. Для многих – достаточно, а мне – мало. К тому же Миша, он любит меня…

– Я бы не стал из-за Миши!

– Да неужели? Юра, давай смотреть правде в глаза. Твоя жизнь стала лучше после моего появления в ней. Тебе со мной удобно, и в этом весь подвох. Потому что мне с тобой – тоже, но я не хочу быть как те двое из магазина. Ну, твой пациент…

– Я понял, о ком ты.

– Я не хочу такой жизни. Мы не заслужили.

– Я согласен.

– Да? Я просто… Когда Миша это сказал и уснул, мне было так хорошо, а потом стало страшно… Я ведь могу не прекращать это все. А ты? Ведь для тебя главное, чтобы ты мог работать и чтобы у Миши все было хорошо. Я буду поощрять, и в итоге это все само собой случится, и мы поймем, что нам легче поставить штампы в паспорте, чтобы выезжать в горы на выходные было удобнее.

– Так не будет.

– Обещаешь? Я весной от вас уеду, и все?

– Я могу пообещать, что никогда не женюсь на тебе из-за Миши. Я не сделаю этого для того, чтобы облегчить себе жизнь.

– Мы не будем такими?

– Не будем.

Он провел меня домой. А утром Мишка сказал:

– Доброго ранку, я тебе люблю.

И ничего, мир не рухнул, кофе не сбежал, Хорошо выгулян. Я счастлива. Мне можно любить, за этим не последует замужество, мне не нужно никого обманывать.

– І я тебе.

Коктейльное платье, рука поглаживает ножку коктейльного бокала, справа коктейльный знакомый. Как же его зовут-то?

– А почему бы и нет? Назови хоть одну причину.

– Я не хочу.

– Но ты же даже не знаешь, что я могу тебе предложить.

– Понятно, значит, мое желание – не аргумент?

– Не аргумент твое нежелание. Вот если бы ты сказала, что ты не одна… И если бы я бы тебе поверил…

– Я сюда пришла не одна. Просто в тот момент, когда вы подошли, я была одна.

– Напрасно держишь дистанцию.

Господи ж ты боже мой! Это становится совсем неинтересно. Я приехала на окраину города в аргентинский ресторан, чтобы наконец-то показать своей лучшей подруге, что такое милонга. Пример с Юрой меня вдохновил, но Катю вызвали на презентацию ее бренда, на другую вечеринку. И лучше бы я уехала отсюда с ней, потому как только что стало известно: милонгу отменили.

– Малыш, тебя нельзя оставить и на полчасика! – за талию кто-то обнял.

Кто-то сильный и уверенный. Кто-то очень приятный. Олег?

Я подыграла:

– А это… Это мой новый знакомый, извините, я не расслышала имя…

– Аллехандро. Я прошу прощения, просто девушка скучала.

– Больше не будет.

Мачо скрылся от травматолога на раз-два.

– Господи, спасибо тебе, что послал мне этого милого ангела! – сложила я руки в молитве. – Но откуда ты взялся в лесу?

– Ангелы всегда появляются в самых неожиданных местах.

– Вот видишь, как хорошо, что ты ко мне подошел. А то было бы, как в прошлый раз: «Ну, ты была не одна…» – передразнила я его. – Иногда мне нужно помочь быть одной! Спасибо!