Невеста желает знать Маклейн Сара
Нет. Он не будет думать об этом. Не хочет.
– Большинство жен не просят проституток объяснить тайны своего искусства. И у вас есть время, чтобы научиться стать хорошей матерью.
– Салли такой же хороший партнер по исследованию, как любой другой, учитывая, что вы уже сократили диапазон моих возможностей наполовину. В конце концов, вы отказались мне помочь. Она ваша любовница?
Кросс оставил вопрос без ответа.
– Значит, в вашем плане проститутки выступают как следующий разумный этап?
– Интересно заметить, что нет. До вчерашнего вечера. Но когда Пенелопа предположила, что здесь есть проститутки…
– Леди Борн знает о ваших абсурдных планах и не привязала вас к стулу?
Жена Борна или нет, но дама заслуживала хорошей трепки за то, что позволила незамужней, никем не охраняемой сестре бегать по самым темным углам Лондона.
– Нет, она просто ответила на несколько вопросов об «Ангеле».
«О нем?»
Кросс не спросил. Не хотел знать.
– Какие именно вопросы?
Пиппа вздохнула:
– Такого рода, которые позволили мне понять, что здесь могут находиться проститутки. Мисс Тассер очень опытна?
Вопрос был настолько прямым, что у Кросса закружилась голова. Пиппе не стоило знать, что Салли Тассер слыла самой опытной шлюхой по эту сторону Монмартра.
– Что вы хотите знать?
Пиппа моргнула огромными голубыми глазами и сказала так, словно в ее словах не было ничего особенного:
– Все.
Кросс онемел, отчетливо представляя, что может означать это «все». То, как ее тело впишется в контуры его тела. Какой у нее вкус, нежный и сладкий… Какие порочные, восхитительно непристойные вещи она позволит ему делать с ней. Какие уроки он может ей дать. О сути которых она не подозревает.
Он хотел показать ей все.
И хотел начать сейчас.
– Как по-вашему, мисс Тассер согласится дать мне своего рода урок?
Ему стало трудно дышать:
– Нет.
Пиппа склонила голову набок:
– Уверены? Я уже сказала, что готова ей заплатить.
При мысли о том, что Пиппа Марбери будет платить за обучение профессии Салли Тассер, Кроссу захотелось уничтожить кого-то. Сначала Борна – за то, что позволил золовке беспрепятственно расхаживать по всему Лондону. Потом маркиза Нидема и Долби – за то, что вырастил дочь, полностью лишенную здравого смысла. А напоследок Каслтона – за то, что не нашел, чем занять невесту перед свадьбой.
Не подозревая о направлении, которое приняли его мятежные мысли, Пиппа пояснила:
– Лорд Каслтон никогда не пытался меня скомпрометировать.
Этот человек либо идиот, либо святой.
Будь Кросс на месте Каслтона, он бы взял ее дюжиной различных способов в тот момент, когда она согласилась стать его женой. В темных коридорах и уединенных альковах, в долгих поездках по городу и наскоро, прижав к толстому дереву, чтобы никто, кроме природы, не слышал ее криков наслаждения.
Их взаимных криков наслаждения,
Но он не Каслтон.
Он Кросс.
И это было совершенно, абсолютно неправильно.
Он отступил, терзаясь угрызениями совести, вызванными собственными мыслями, и оглядел полутемное казино, внезапно испугавшись, что кто-то увидит их. Услышит.
Почему она всегда оказывается там, где не полагается быть леди?
– Прошлой ночью я попыталась намекнуть ему, что буду счастлива, если он меня коснется. Может, даже поцелует.
Кросс ненавидел графа со злобной, яростной силой.
А Пиппа все продолжала:
– Но он вроде бы даже не замечал меня. Конечно, я всего лишь дотронулась до его руки, и все же…
Кросс дорого заплатил бы, чтобы она просто дотронулась до его руки.
Она снова устремила на него взгляд.
– Вы знаете, почему он не попытался соблазнить меня?
– Нет.
Снова единственным логическим ответом была святость Каслтона.
– Вы не должны защищать меня от правды.
– Я не защищаю.
Но он защищал. Не хотел, чтобы она знала его истинные мысли. Их гнусную природу.
– Это потому, что я странная.
Пиппа снова уставилась на него… и вздохнула:
– Но я ничего не могу поделать.
Помоги ему боже! Он хотел зацеловать ее до беспамятства, странная она или нет. Хотел зацеловать ее до беспамятства, потому что она была странной.
– Пиппа, – начал он, зная, что не должен ничего говорить.
Но она оборвала его:
– Не говорите, что это неправда. Я знаю. Я странная.
– Так и есть.
– Но вам необязательно поддакивать мне.
Кросс не выдержал и улыбнулся:
– Но это совсем неплохо.
Пиппа взглянула на него так, словно не она, а он спятил.
– Конечно, плохо.
– Вовсе нет.
– Вы хороший человек.
Его ни в коем случае нельзя назвать хорошим человеком. И некоторые части его тела горели желанием доказать ей это. Особенно одна.
– Хорошо, что Каслтон не намерен меня соблазнить, но это не может продолжаться вечно, – продолжала она.
– Возможно, он пытается быть джентльменом.
Пиппа явно не поверила.
– Но это не остановило Тотнема.
Его словно огнем охватило.
– Тотнем пытался соблазнить вас?
Он убьет негодяя, даже если он будущий премьер!
Пиппа уставилась на Кросса так, словно у него вдруг выросла вторая голова.
– Нет. С чего это Тотнему соблазнять меня?
– Вы сами сказали.
– Нет. Я сказала, что он пытался соблазнить Оливию.
Она ничего подобного не говорила. Но Кросс не стал возражать.
– Не пытался, – уточнила она. – Соблазнил. Так что я – единственная из дочерей Марбери, которую никто не подумал обольстить.
Он мог бы исправить эту трагическую несправедливость.
Только не мог.
– Можете поверить? – вздохнула Пиппа.
Кросс не знал, что ответить. Поэтому не сказал ничего.
– Вижу, что можете… Поэтому я с самого начала просила вас о помощи. Покажите, как это делается.
«Да».
Он проглотил слово. Разумеется, он не так ее понял.
– Что именно делается?
Пиппа досадливо поморщилась:
– Как привлечь его.
– Кого?
– Вы меня слушаете? Каслтона!
Пиппа отвернулась, подошла к ближайшему столу, где замерло колесо рулетки в толстой дубовой раме, и заговорила с колесом.
– Я не знала, что теперь граф имеет полное право меня соблазнить. До свадьбы. Не знала, что так полагается.
– Не полагается. Он не должен делать ничего подобного.
– Очевидно, вы никогда не были помолвлены, потому что, похоже, именно это случается между парочками, которые вот-вот должны пожениться. Я думала, что у меня две недели. Очевидно, это не так.
В ушах стоял рев, мешавший понять ее слова, но, когда Пиппа снова повернулась к нему, чуть отведя плечи, словно готовясь ринуться в бой, Кросс понял, что сломлен и сдался.
– Мое исследование должно начаться немедленно.
Господь его наказывает. Это единственное объяснение.
– Мне нужен кто-то… – начала она, но тут же поправилась: – Мне нужны вы, чтобы научить, как быть нормальной.
«Каким фарсом это будет».
– Нормальной.
– Да. Нормальной.
Филиппа беспомощно воздела руки к небу.
– Теперь я понимаю, что моя первоначальная просьба – уничтожить мою репутацию… словом, в ней нет ничего странного. Помните, я вас просила?
Можно подумать, он мог забыть.
Но Кросс все равно кивнул.
– Ничего странного?
Она улыбнулась:
– Нет. Оказалось, множество женщин в Лондоне, включая моих сестер, познают все эти вещи до своей брачной ночи. Надеюсь, это между нами?
Наконец-то вопрос, на который он знает ответ:
– Конечно.
Она снова заговорила:
– Видите ли, я думала, мне потребуются определенные знания в упомянутую ночь, поскольку лорд Каслтон может не обладать этими знаниями. Но теперь я понимаю… что… Словом, я требую, потому что это вполне обычно.
– Вполне обычно.
Пиппа с любопытством посмотрела на него:
– Вы постоянно повторяете за мной, мистер Кросс.
Потому что слушать ее – все равно что изучать второй язык. Арабский. Или хинди.
– Разумеется, обычно. Если Оливия все знает, и лорда Тотнема вполне можно назвать джентльменом, многие, должно быть, поняли, что это такое. Не думаете?
– Это?
– Знание механизма брака…
Пиппа поколебалась.
– Самого процесса.
Кросс глубоко вздохнул, прежде чем высказаться:
– Не понимаю, зачем вам понадобилась проститутка, чтобы узнать… эти механизмы.
– Ну, какая разница? Я продолжаю требовать партнера по исследованиям. Только теперь, похоже, я должна исследовать норму. Узнать, как ведут себя обычные женщины. Мне нужна помощь. Срочная. Поскольку вы отказались, мисс Тассер вполне сойдет.
Она убивает его. Медленно. Мучительно.
– Салли Тассер не обычная женщина.
– Я понимаю, что она проститутка, но, полагаю, у нее имеются все требуемые части тела.
Кросс поперхнулся:
– Да.
Пиппа немного поколебалась, и что-то промелькнуло на лице. Разочарование?
– Вы их видели?
– Нет.
Правда.
– Хммм…
Похоже, она ему не верит.
– Вы не часто посещаете проституток?
– Совершенно верно.
– Я не совсем уверена, что одобряю эту профессию.
– Нет?
Слава богу. С Пиппы вполне станется объявить о только что родившемся желании познать все аспекты древнейшей профессии.
– Нет. – Она покачала головой. – Боюсь, что с леди плохо обращаются.
– С леди, часто посещающими «Падший ангел», никто плохо не обращается.
– Откуда вам знать?
– Они под моей защитой.
Пиппа замерла:
– Это так?
Ему вдруг стало жарко.
– Совершенно верно. Мы обязаны следить за тем, чтобы с ними хорошо обходились и хорошо платили. Если кто-то ударил одну из них, мы допрашиваем обе стороны. Дамы подают жалобу мне. И если я обнаруживаю, что член клуба дурно обошелся с дамой под нашей крышей, он изгоняется из «Ангела».
Пиппа долго обдумывала его слова и наконец сказала:
– Я питаю страсть к цветоводству.
Кросс не понял, какое отношение имеют растения к проституткам, но твердо знал, что перебивать не стоит.
Пиппа говорила быстро и откровенно, словно ее слова имели смысл.
– Недавно я сделала поразительное открытие.
Он обратил внимание на то, что она слегка задыхается. А уголки ее губ приподнимаются в легкой улыбке. Она гордилась собой. И Кросс понял, еще до того, как она рассказала о своем открытии, что тоже гордится ею. Как ни странно.
– Можно взять черенок с розового куста и привить его к другому. И если все будет сделано правильно и привить к кусту красных роз белую, вырастет новая роза. Розовая.
Кросс плохо разбирался в цветоводстве, но знал достаточно, чтобы понять: это открытие перевернет все старые понятия о разведении цветов.
– Как вы…
Пиппа повелительно подняла руку:
– Я с радостью покажу вам. Это очень волнующе. Но не в этом дело.
Он ждал продолжения.
– Карьера… – продолжала она. – Это не их выбор. Они больше не красные и не белые. Они розовые.
Почему-то сравнение дам «Ангела» с розами показалось ему верным. Почему-то он хорошо понимал, как работает мозг этой странной, восхитительной женщины.
И пока Кросс обдумывал эту странную, восхитительную истину, Пиппа спросила:
– Вы так не считаете?
Вопрос сложный. И ответить на него не слишком легко.
– Это действительно не всегда их выбор. Во многих случаях он не зависит от девушки. Но здесь с ними хорошо обращаются. Хорошо кормят. Хорошо платят. И если они желают бросить работу, мы находим им другие места.
– Где? – удивилась Пиппа.
Кросс улыбнулся:
– Мы очень влиятельные люди, Пиппа. Наши члены всегда нуждаются в слугах, наши поставщики – в продавщицах. Кроме того, в Лондоне есть безопасные дома, где девушки всегда могут начать новую жизнь.
Немного помолчав, он добавил:
– Я бы никогда не вынудил девушку вести такую жизнь.
– Но некоторые выбирают ее.
Да, некоторые.
– Выбирают.
– Как мисс Тассер?
– Как Салли.
– Тем более я должна воспользоваться ее знаниями.
Пиппа подтолкнула очки на переносицу:
– Должно быть, она наслаждается этим. До некоторой степени. И кроме того, я больше никого не знаю. Каслтон, понятно, мне помощи не предложил.
«Как следовало бы».
Нет. Не как следовало бы. Конечно, Каслтон должен был предложить помощь. И сделать гораздо больше, чем просто предложить.
При этой мысли Кроссу еще больше захотелось кого-то убить.
Пиппа поджала губы:
– Думаете, мне следовало его спросить? Возможно, именно так все и делается?
«Нет!»
– Да.
Она густо покраснела:
– Не уверена, что способна его попросить.
– Но можете спросить меня?
Пиппа хлопнула глазами:
– Вы – дело другое. Вы не тот человек, за которого можно выйти замуж. Мне легче начать откровенный разговор о моих исследованиях именно с вами.
Она улыбнулась:
– В конце концов, вы – ученый.
Опять! Эта уверенность, что с ним она в безопасности.
Что он контролирует ситуацию. Всегда.
«Вам следовало бы сказать ей».
Кросс вспомнил слова Салли, издевательские и правильные.
Ему стоило сказать ей. Но разве подобные вещи говорят молодым, красивым женщинам, умоляющим погубить их репутацию?
По крайней мере обычной женщине в подобной ситуации.
Но Филиппу Марбери никак не назовешь обычной.