Невеста желает знать Маклейн Сара
Сказать ей правду – означает оттолкнуть.
Но может, это к лучшему. Для всех действующих лиц.
Особенно для него.
Пиппа покачала головой:
– Каслтон откажется. Неужели не понимаете? Никого. Никого, кроме мисс Тассер.
«Она, конечно, не права».
– Есть еще я, – напомнил Кросс. Слова вырвались, прежде чем он успел прикусить язык. Пиппа широко открыла глаза и встретила его взгляд.
Прошло мгновение, прежде чем она поняла смысл его слов.
– Вы?
Кросс улыбнулся:
– Теперь вы повторяете за мной.
Она улыбнулась в ответ, и он ощутил, как в душе что-то дрогнуло.
– Это верно.
Возможно, он сумеет это сделать.
Господу известно, он обязан ей. Обязан за то, что позволил ей попасть в лапы Найта, Салли и Темпла, и бог знает с кем еще она встречалась в казино. Он должен уберечь ее. Чтобы хоть как-то оправдаться перед Борном.
«Оправдания».
При этой мысли он вздрогнул. Возможно, это оправдания. Возможно, ему просто нужно быть рядом с ней. Говорить с ней. С этой безумной женщиной блестящего ума, которая лишает его равновесия при каждой встрече.
Да, это будет пыткой.
Но богу известно, он этой пытки заслуживает.
Нужно отодвинуться. Как можно дальше от нее.
Кросс подошел к бильярдному столу. Поднял пару костей и взвесил на руке. Пиппа прошла мимо в облаке мягкого запаха свежевыглаженного белья. Почему она всегда благоухала солнечным светом и свежим воздухом даже в темноте? В окружении греха и порока?
Она должна уйти. Слишком большое искушение. Он этого не вынесет.
Не ведая его мыслей, Пиппа повернулась к нему открытым, наивным личиком.
– У меня ряд вопросов. Например, мадам Эбер специализируется на ночных сорочках, которые, как она клянется, могут побудить Каслтона соблазнить меня. Это действительно так?
Он мгновенно представил гибкую светловолосую Пиппу в одеянии из шелка и кружев, предназначенном, чтобы свести с ума мужчину.
Что-то с огромным количеством лент, завязанных идеальными бантами, которые, если их развязать, откроют островок теплой мягкой кожи – роскошный, дорогой подарок.
Подарок, который стоит завернуть.
– Не думаю, что этого достаточно, – рассеянно заметила она.
Кросс не сомневался, что это будет даже слишком.
– А как насчет способности миссис Тассер воспламенять мужчин? Можете научить меня этому? Похоже, это способно помочь. С обольщением.
Он не смотрел на нее. Не мог. Но не удержался, чтобы не заметить:
– Вам это ни к чему.
– Ни к чему? – удивилась Пиппа.
– Нет. Вы обольстительны, но по-другому.
– Неужели?
«Вам следовало сказать ей».
Прежде чем ей вздумается искушать его и дальше.
– Совершенно верно, – ответил Кросс.
За этими дурацкими очками ее глаза были огромнее блюдец.
– Я обольстительна?
– Вы повторяете за мной, – улыбнулся он.
Пиппа немного помолчала.
– Вы не передумаете?
– Нет.
Мысль о том, что она найдет другого, была совершенно неприемлема. Особенно потому, что это может быть он. Он готов показать ей наслаждение, которое навеки уничтожит ее невинность и полностью, окончательно ее погубит. Он хотел дать ей все, что она просила.
И больше.
Но решение принято.
– Нет, не передумаю.
Пиппа облегченно вздохнула, и звук пронесся по тихой комнате, заставляя гадать, что еще может вызвать нечто подобное.
– Мне следовало это знать. Джентльмены не отступают от своего слова.
– В этом случае негодяи тоже не отступятся.
– Не понимаю.
– Правила джентльменов гласят, что честь не позволит отступить, даже при неудачном пари, – пояснил Кросс, горя желанием разгладить морщинку между бровями. – Правила негодяев гласят, что следует делать ставки, только если можно выиграть.
– Кто… – Она поколебалась: – А кто вы?
Кросс мог дать ей знания, не поддаваясь собственным желаниям. Не теряя самообладания.
Он подступил совсем близко.
– А вы как считаете?
Она отступила.
– Джентльмен.
«Даже не коснувшись ее».
Потому что Кросс не сомневался: если после шести лет целомудренной жизни он коснется Филиппы Марбери, то просто не переживет этого.
«Негодяй».
– Завтра. В девять.
Глава 8
Научный дневник леди Филиппы Марбери
Никогда не увлекалась астрономией, но сегодня размышляла о просторах Вселенной. Если наше Солнце – одно из миллионов звезд, кто сказал, что Галилей был не прав? Что на краю другой галактики нет еще одной Земли. И кто может сказать, что там нет еще одной Филиппы Марбери, до свадьбы которой осталось десять дней. Которая тоже хочет получить знания.
Конечно, все это вздор. Даже если бы в каком-то дальнем углу вселенной находилась другая Земля, я все же выйду замуж через десять дней.
И другая Филиппа тоже.
26 марта 1831 года.
За десять дней до свадьбы
Следующим вечером Пиппа сидела на маленькой скамейке за вишневым садом в Долби-Хаусе, плотно завернувшись в плащ. Тротула считала ворон у ее ног.
Или по крайней мере пыталась считать.
Пиппа сидела здесь больше часа, сбежав из дома, сразу после того, как позвали к ужину, под предлогом ужасной слабости. Предпочитала находиться здесь, пусть даже в прохладную мартовскую ночь.
Она была слишком возбуждена.
Сегодня она узнает все о соблазнении.
От Кросса.
Пиппа глубоко вдохнула и выдохнула. Еще раз. В надежде, что натянутые нервы немного успокоятся. Ничего не вышло. Перед глазами стоял мистер Кросс. Он то хмурился, то улыбался в темноте. То подступал слишком близко…
Дело, конечно, не в нем. Она испытывала бы то же самое, если бы любой другой обещал ей урок.
«Лгунья».
Глубокое дыхание не помогало.
Она оглянулась на тусклый свет, струившийся из окон столовой Долби-Хауса.
Да, лучше она проведет время, оставшееся до их встречи, здесь, на холоде, чем медленно сойдет с ума за ужином с родителями и Оливией, которые, вне всякого сомнения, примутся обсуждать детали «свадьбы века».
Она вдруг вспомнила Оливию, великолепную в подвенечном платье, сияющую от волнений предсвадебных хлопот.
И отражение Пиппы за ее спиной – маленькое, тусклое в сравнении с более юной и красивой сестрой.
Свадьба получится необыкновенной. Одна на все времена. По крайней мере так гласила молва.
Именно такой, о которой мечтала маркиза Нидем и Долби: пышная официальная церемония, должная показать всем превосходство семьи Марбери. Это сотрет воспоминания о двух предыдущих свадьбах: двойном венчании Виктории и Валери с первыми попавшимися женихами. О браках, заключенных поспешно, дабы смягчить впечатление от несчастной разорванной помолвки Пенелопы, а потом и ее свадьбы по специальному разрешению в деревенской церкви рядом с поместьем Нидемов на следующий день после возвращения Борна из тех мест, где он пребывал больше десяти лет.
Конечно, все знали, где он был.
В «Падшем ангеле».
Вместе с мистером Кроссом.
Удивительным, волнующим мистером Кроссом, который лишал ее самообладания. Даже когда она не находилась рядом с ним.
Пиппа закрыла глаза и задумалась о происходивших в ней изменениях, умственных и физических, когда она оказывалась в непосредственной близости от высокого рыжеволосого мужчины, который неохотно согласился помочь в ее исследованиях.
Ее сердце неровно билось, дыхание учащалось.
Мышцы напрягались. Нервы расстраивались до предела.
Ей было жарко… или настолько холодно?
Так или иначе, Пиппа была натянута как струна. Симптомы волнения. Или нервозности. Или страха.
Она чересчур драматизирует. Ей нечего бояться. Кросс – ученый. И никогда не теряет самообладания.
Идеальный партнер по исследованиям.
Ничего больше.
И неважно, что упомянутое исследование было, мягко говоря, неортодоксальным. Все равно это исследование.
Пиппа снова вздохнула и вынула из ридикюля часы. Поднесла их к тусклому свету, надеясь увидеть циферблат.
– Сейчас девять, – донеслись тихие слова из темноты, и Тротула вскочила, чтобы приветствовать вновь прибывшего, дав Пиппе шанс немного успокоиться.
Позже она удивлялась, почему задохнулась, но нисколько не испугалась и почувствовала нечто иное. Нечто большее.
Но в этот момент она могла думать только об одном.
«Он пришел».
Пиппа улыбнулась, наблюдая, как Кросс присаживается на корточки, чтобы погладить спаниеля.
– Вы очень пунктуальны.
Погладив собаку, он выпрямился и сел рядом с ней. Достаточно близко, чтобы вывести ее из равновесия, и достаточно далеко, чтобы избежать контакта. Она рассматривала его краем глаза, впервые поняв, как длинны его ноги. Как туго обтягивают брюки мощные мышцы.
Ей не стоило этого делать.
Бедренные кости.
– И все же вы ждали меня.
Повернувшись, она обнаружила, что Кросс смотрит в небо. Лицо скрыто в тени, а сам он откинулся на спинку скамьи. Будто они просидели здесь всю ночь. Словно могут просидеть здесь всю ночь.
Пиппа проследила за направлением его взгляда.
– Я пробыла здесь больше часа.
– На холоде?
– Лучшее время, чтобы глядеть на звезды. Не находите? В холодные ночи небо всегда ясное.
– Этому есть причина.
– Разве?
Кросс не смотрел на нее.
– В зимнем небе видно меньше звезд. Как ваш палец?
– Все прекрасно. Так вы не только математик, но и астроном?
Наконец он повернулся к ней:
– Но вы же цветовод, а также анатом?
– Мы удивительны. Верно? – улыбнулась Пиппа.
Его губы дернулись:
– Совершенно верно.
Они надолго замолчали.
– На что вы смотрите? – вдруг спросил он.
– На Полярную звезду.
Пиппа показала на яркую звезду.
Кросс покачал головой и показал на другую часть неба:
– Полярная звезда вон там. Вы смотрите на Вегу.
– Неудивительно, что я нашла ее не впечатляющей, – хмыкнула она.
Он вытянул ноги:
– Это пятая самая яркая звезда на небе.
Она рассмеялась:
– Вы забываете, что я одна из пяти сестер. В моем мире пятая самая яркая – это последняя. С извинениями перед упомянутой звездой, конечно.
– И часто вы бываете последней?
– Иногда, – пожала она плечами. – Не слишком приятно это сознавать.
– Уверяю, Пиппа, вы редко бываете последней.
Кросс не шевельнулся. Только повернул голову и взглянул на нее. Его лицо казалось в темноте неумолимым, и по ее спине прошел непонятный озноб.
– Будьте осторожнее в выражениях. Иначе я скажу Пенелопе, что вы нашли в ней кучу недостатков.
Он обратил на нее удивленный взгляд:
– Я ничего такого не говорил.
– Она единственная из моих сестер, с кем вы знакомы. Если я не последняя, значит, по вашему мнению, она должна тащиться в хвосте.
– В этом случае, – усмехнулся он, – не стоит передавать наш разговор кому-то еще.
– С этим я соглашусь.
Пиппа вновь взглянула в небо:
– Расскажите мне об этой великолепной, пятой по яркости звезде.
В его низком голосе звучал смех, и она едва противилась желанию взглянуть на него.
– Вега принадлежит к созвездию Лиры, названному так, потому что Птолемей считал, будто оно похоже на лиру Орфея.
Пиппа не могла устоять от искушения поддеть его:
– Значит, помимо всего прочего, вы и в классике разбираетесь?
– Хотите сказать, вы не разбираетесь? – парировал он, вызвав ее смех, прежде чем добавить: – Орфей не принадлежит к числу моих любимцев.
– Почему? – вырвалось у нее.
Его взгляд был по-прежнему устремлен в небо.
– Он совершил ужасную ошибку и дорого за это заплатил.
После этих слов все стало более серьезным.
– Эвридика, – прошептала она.
Пиппа знала историю Орфея и его жены, которую он любил больше всего на свете и потерял в царстве Аида.
Он так долго молчал, что Пиппа подумала, что уже не дождется ответа. Но он заговорил, тихо, бесстрастно, без эмоций.
– Он убедил Аида отпустить ее. Позволить вернуться к живым. Аид отпустил ее с условием, что по дороге Орфей ни разу не оглянется.
– Но он не смог, – в смятении пролепетала Пиппа.
– Он побоялся, что Эвридика не следует за ним, и оглянулся. И потерял ее навеки.
Помолчав, Кросс повторил:
– Ужасная ошибка.
Было в его тоне что-то такое… В другое время, с другим мужчиной Пиппа этого не заметила бы. Ощущение потери. Скорбь.
В мозгу вспыхнули воспоминания. Подслушанный разговор шепотом в этом саду.
– «Тебе не стоило выходить за него.
– У меня не было выбора. Ты мне его не оставил.
– Мне следовало помешать этому».
Женщина в саду… она была его Эвридикой.
Что-то неприятное вспыхнуло в груди при этой мысли. Пиппа не смогла удержаться, чтобы не коснуться его. Положить руку ему на плечо.
Кросс дернулся и отстранился так поспешно, словно она его обожгла.
Они снова замолчали, пока Пиппа, не удержавшись, выпалила:
– Вы сделали ошибку.
Он мельком посмотрел на нее и встал:
– Пора идти. Урок вас ждет.
Вот только она больше не хотела никуда идти. Хотела остаться.
– Вы потеряли свою любовь.
Кросс не смотрел на нее. Но она не могла бы отвести взгляд, даже если в этот момент в аллее появилась упряжка быков, тащивших телегу.
– Женщина в саду, Лавиния, – продолжала она, ненавидя себя за то, что не может держать язык за зубами.
«Не спрашивай, Пиппа. Не спрашивай».
– Вы… любите ее?
Она с трудом выговаривала слова.
Но стоит ли удивляться, что у него есть возлюбленная? В Лондоне мало мужчин с репутацией настоящего мужчины и любовника, как у мистера Кросса. Но он не казался ей человеком, которым управляют более серьезные эмоции. Такие, как любовь. Он, в конце концов, – ученый. Как и она. А Пиппе мысли о любви даже в голову не приходили.
И все же в этот странный момент она поняла, что отчаянно хочет услышать его мнение. И в своем отчаянии надеялась на отрицательный ответ. Что в его груди не таится призрак неразделенной любви.
Или разделенной.
При этой мысли Пиппа вздрогнула.
Ну и ну!
Вот этого она не ожидала.
Кросс скривил губы и отвернул лицо. Так, что оно оказалось в темноте.
– Любопытство – вещь опасная, леди Филиппа.
Она поднялась и повернулась лицом к нему, остро ощущая, насколько он выше. Остро ощущая его присутствие.
– Иногда я ничего не могу с собой поделать.
– Это я заметил.
– Я спрашиваю только потому, что заинтригована идеей. Вы, и вдруг кого-то любите.
«Немедленно прекрати, Пиппа. Это не та дорога, которую выбирают просвещенные молодые леди».
Она сменила тактику:
– Не вы, я хотела сказать. Любой.
– Вы против любви?
Читать бесплатно другие книги:
