Летальный исход Локк Джон
– Ему совсем ни к чему мертвая секс-рабыня.
Я попытался обмыслить эту информацию.
– Она еще здесь, в стране?
– Да, ее тело здесь.
Значит, она в конце концов стала трупом. Дарвин будет доволен. Но все же кое-что еще не сходилось.
– Вы наняли меня, чтобы я убил Монику. И я ее убил. Но вы отследили меня с помощью спутника, зацапали ее тело, вернули ее к жизни и продали в качестве секс-рабыни. А теперь она снова мертва, верно? Прошу простить за нахальство, но мне это кажется перебором с убийствами. Почему вы просто не заказали мне ее похитить?
Хьюго ответил, что на то у них имелись две причины. Во-первых, имел место некий конфликт интересов, поскольку они планировали продать ее террористам, а я занимаюсь контртеррористическими делами. Во-вторых, они желали убедиться, что в состоянии оживить ее после того, как хорошо подготовленный киллер сделал все, что в его силах, чтобы ее убить.
– Значит, я был кем, участником медицинского эксперимента?
– Да.
Тут Хьюго напомнил мне, что в их армии людей маленького роста имеются ученые-микробиологи и вообще специалисты практически во всех областях науки. И один из них разработал по-настоящему революционный антидот, отлично действующий против ботулина, а поскольку они в любом случае охотились за Моникой, она и стала подопытным кроликом в первом испытании этого средства. Они пришли к выводу, что я введу ей самое сильнодействующее смертельное средство, что я и проделал. Они решили, что если Моника выживет, то они продадут ее этому Фатхи. А если нет, то продолжат работу над этим антидотом.
– И он сработал, – сказал я.
– Совершенно верно. Мы намерены заработать сто миллионов долларов, продав этот антидот военным.
– Нашим военным?
– Нашим, другим, каким угодно.
– И тут снова конфликт интересов, – заметил я. – Мне не совсем удобно работать в связке с вами, если вы одновременно сотрудничаете с террористами.
Хьюго ухмыльнулся.
– Это полный абсурд. Ваше правительство само все время сотрудничает с террористами. Это у них называется инфильтрация. Мы делаем то же самое. Проникаем в их ряды, преследуя наши собственные цели, которые вам знать совершенно необязательно.
Хотя у меня уже кружилась голова, я ухитрился спросить о тех двоих, которых они хотели, чтобы я убил. Хьюго ответил, что это будет частью социального эксперимента.
– Сперва медицинский эксперимент, а теперь еще и социальный?
– Совершенно верно, – сказал Хьюго.
– А вы можете объяснить мне, хотя бы вкратце, в чем заключается ваша цель? – спросил я.
Прежде чем ответить, Хьюго посмотрел на Виктора. Тот кивнул. Хьюго повернулся обратно ко мне и сказал:
– Виктор желает понять истинную природу зла. Прежде чем вы сделали смертельный укол Монике, мы дали ей шанс – попросили сообщить нам имена двух людей, который причинили ей самую большую боль в жизни. Вы убьете этих двоих и от каждого получите еще по два имени. Виктор полагает, что у каждого из нас имеется по крайней мере двое таких, кто причинил нам самый большой, непоправимый вред в жизни. И вы, таким образом, осуществите месть в отношении всех этих жертв.
– Он начал с Моники из-за ее мужа, этого врача, так?
– Да. Мы не могли заказать вам самого доктора, чтобы вы его убили. Было бы нетрудно связать Виктора с этим преступлением. Есть такая поговорка: «Хочешь навредить врагу – накажи того, кого он любит». Поскольку сама Моника ни в чем не виновата, мы предоставили ей шанс выбрать самой: жить в рабстве или умереть.
– И она выбрала жизнь.
Виктор и Хьюго одновременно кивнули.
– Но вы же знали, что Фатхи намерен ее убить.
Виктор и Хьюго одновременно кивнули. Хьюго пояснил:
– Мы знали, что они не воспользуются в отношении нее адекватными средствами принуждения. Мы знали, что они не дадут ей времени оправиться.
– Тогда зачем вы втянули во все это меня? – спросил я.
– У нас в отношении вас имеются грандиозные планы, мистер Крид.
– Какие именно?
– Вы будете помогать нам захватывать есь мир.
– Ну, что же, почему бы и нет, – сказал я. И тут, совершенно непонятно почему, вдруг подумал о Джо Де Мео. – Я бы очень хотел вам помочь захватить весь мир и все такое прочее, но в ближайшее время я буду очень занят. Мне нужно ограбить и убить одного очень крупного криминального босса.
– Воз…мож…но, мы смо…жем вам по…мочь, – сказал Виктор.
Я с минуту обдумывал это, потом сказал:
– Вероятно, и впрямь сможете. Вы уже уводили спутник-шпион. А с беспилотниками можете управиться?
– С беспилотниками-убийцами? – спросил Хьюго. – Вооруженными? Это невозможно.
Я рассмеялся. Может, они и не такие безумцы, как я думал раньше.
– Я подумал, что вы, вероятно, можете направить по другому маршруту один из погодных беспилотников, увести его от побережья Калифорнии; или наблюдательный беспилотник, что летают между Аляской и Россией.
– И куда его перевести?
– Нужно провести его над холмами Лос-Анджелеса. Всего на несколько минут.
Хьюго достал свой сотовый телефон и отошел в другой конец зала. Отсутствовал он всего пару минут. А когда вернулся, то посмотрел на Виктора и кивнул. Тот кивнул в ответ.
– Да, – сказал Хьюго. – Мы можем это сделать.
– Действительно? – усомнился я.
Хьюго снова кивнул.
– Сколько это будет мне стоить?
– А ка…кой бу…дет ха…пок? – спросил Виктор.
– Несколько десятков миллионов, я думаю. Если мы все сделаем правильно.
Виктор подумал секунду, прежде чем ответить.
– Нам не нуж…ны день…ги, – сказал он. – Мы бы пред…поч…ли, чтоб вы бы…ли на…шим дол…жни…ком.
– Годится, – сказал я и набрал номер Де Мео.
– Ну, да, ты ж обещал позвонить, – сказал тот. – Значит, нынче вторник.
– Ты убил множество людей в том отеле, пытаясь взорвать меня, – сказал я.
– Крид, послушай. Если ты все еще интересуешься теми десятью миллионами для обгоревшего ребенка, у меня есть идея получше. Я тут кое-что проверил. Выходит, что у нее полно всяких болячек и повреждений, угрожающих жизни, вот я и подумал, а может. нам лучше подождать, поглядеть, выживет она или нет, чем мы с тобой начнем разрушать такие хорошие отношения между нами?
– Ее там хорошо охраняют, Джо.
– Ага, как я слыхал, твой гигант уже там торчит. С такой мордой он очень хорошо вписывается в толпу других обгоревших пациентов.
Мы немного помолчали. Потом Де Мео сказал:
– Мы все обговорили, или ты еще что-то хотел мне сказать?
– Я на тебя наеду, Джо, – сказал я.
– Ох, неужели? – удивился он. Потом рассмеялся. – Ты и твоя армия? Откуда ты ее возьмешь?
Я посмотрел на Виктора и Хьюго, вспомнил про карликов с револьвером и детонатором, подумал о маленьких ученых, которые способны уводить спутники-шпионы и создавать антидоты против самых смертельных ядов, известных человеку. Вспомнил и про гнома, который работает в кухонной обслуге Белого Дома. И кивнул Виктору. Он подмигнул мне и кивнул в ответ.
– У меня имеется черт знает какая огромная армия, – сообщил я Де Мео.
Хьюго распрямился, встал совершенно прямо, как будто шомпол проглотил. Грудь у него гордо раздувалась. Он отдал мне честь.
Я отключил связь.
– Итак? – спросил Хьюго. – Как он отреагировал? Засмеялся, когда вы сказали ему насчет армии? Готов спорить, засмеялся. Скажите, что он засмеялся. Просто скажите это, просто скажите, что он засмеялся, и я убью этого сукина сына голыми руками! Уши ему оторву! Да я…
– Он засмеялся, – сказал я.
Хьюго посмотрел на Виктора.
– Всегда они смеются, – сказал он. Казалось, из него разом выпустили весь воздух.
– Не надо так расстраиваться, – сказал я. – Они ведь не знают, против кого выступают.
– Во…об…ще-то они и впрямь не зна…ют, – сказал Виктор.
Глава 36
В Маленькой Италии не пахнет свежеиспеченным хлебом, нет здесь и итальянцев, распевающих любовные песни или громогласно о чем-то толкующих, размахивая руками. И тем не менее, здесь присутствует некое итальянское очарование, и оно создает настроение для прогулки, если у вас есть время. У меня оно было, так что я велел водителю подождать, а сам пошел пешочком по Мотт-стрит, потом по Малбери, по Элизабет-стрит и по Бакстер-стрит.
Этот район постепенно поглощался Чайна-тауном, и большая часть народу, кто еще умел говорить по-итальянски, давно уже переместилась в Бронкс. Но улицы здесь по-прежнему оставались оживленными и разноцветными, а пожарные гидранты по-прежнему были выкрашены в три цвета – зеленый, белый и красный, в цвета итальянского флага.
Я не нашел тут ничего интересного, чтобы купить, но съел вполне приличный ланч и ухитрился прочистить себе мозги после встречи с Виктором и Хьюго. Я ни секунды не верил в то, что армия людей маленького роста, возглавляемая Виктором и Хьюго, способна захватить весь мир, но у меня уже возникла уверенность в том, что они могут помочь мне свалить Джо Де Мео.
Через пару часов после ланча я нашел своего водителя и велел ему пробиться сквозь плотный трафик и ехать к Аппер-Ист-Сайд Манхэттена, где я снял номер в отеле «Плаза Афина». К пяти мне в номер притащили невероятных размеров сэндвич со свежим шпинатом, моццареллой и поджаренным красным перцем. А еще бутылку бурбона «Мейкерз» и тяжелый стеклянный стакан. Я ел сэндвич и запивал его бурбоном – плеснул себе в стакан на три пальца. К шести я принял горячий душ и заново побрился и переоделся. Минут двадцать смотрел новости на канале «Фокс ньюс», и у меня еще оставалось достаточно времени, чтобы пешком пройти квартал к востоку, до перекрестка Третьей и Шестьдесят шестой улиц.
В конце концов, сегодня же был вторник.
– Это для меня? – спросила она.
Ее ждал свободный стул возле маленького столика, который я застолбил в «Старбакс», и Кэтлин немедленно высмотрела пирожное с клубничным вареньем, лежащее передо мной на квадратике вощеной бумаги. К моему глубочайшему удивлению она наградила меня сияющей улыбкой, сняла пальто и присоединилась ко мне за столиком.
– И кто бы только мог подумать! – сказала она.
– Ты о чем это?
– Тут есть некий элемент романтики, и он активно работает, – сказала Кэтлин. – Такой активный элемент, который может даже поспорить с твоим желанием освободить меня от моих трусиков.
– Тайна сия велика есть, – заметил я.
– А мне нужно знать, где ты был с прошлой среды и чем занимался?
Ангел, севший мне на плечо, подзуживал меня рассказать Кэтлин все и позволить ей бежать от меня и из моей жизни куда подальше, чтобы она могла найти себе истинное счастье. Но, конечно же, на другое плечо мне немедленно уселся дьявол, который тут же заявил: «Если сомневаешься, просто улыбнись и смени тему разговора».
– Заказать тебе кофе? – спросил я.
Кэтлин нахмурилась и покачала головой.
– Так скверно было, да?
– Бывало и похуже, – ответил я и тут же понял, что говорю истинную правду. Какая это все-таки гадость, признаваться в этом даже самому себе! – подумал я. И посмотрел через стол на Кэтлин.
Ее глаза были прикованы к моим губам, словно она могла прочитать мои мысли, следя за тем, как я произношу слова. И если это вполне могло оказаться правдой, я все же хотел предложить что-нибудь получше – более счастливые мысли, которые ей понравится выслушивать. Только это должно быть что-то искреннее.
К счастью для меня, одна такая мысль у меня мелькнула.
– Я скучал по тебе, – сказал я. Мне хотелось сказать еще что-нибудь в том же роде, хотелось найти более приятные слова, но, по крайней мере, я сказал ей это.
Ее взгляд оставался прикованным к моим губам, пока она обдумывала весомость моего заявления. Потом ее губы медленно разошлись и скривились в улыбке, и я почувствовал то, что всегда чувствовал в ее присутствии.
Надежду.
Может быть, у меня еще теплилась надежда стать более приличным человеком, чем я был раньше. Может быть, я еще не достиг дна той пропасти, в которой уже невозможно заполучить любовь женщины, завоевать ее сердце и начать нормальную жизнь.
Она откусила кусочек пирожного и изобразила сценку, будто слизывает с верхней губы крупинки сахара. Потом хитренько мне улыбнулась и спросила:
– Я тебе и в самом деле нравлюсь, не так ли?
Я рассмеялся и заметил:
– Не стоит быть такой нахальной.
– Ну, нахальной я вполне могу быть, – ответила Кэтлин. – Судя по тому, как твой язык свешивается у тебя изо рта и с него капает слюна, я могу быть такой нахальной, какой только захочу!
– Хорошенькое заявление, – сказал я, высовывая язык наружу, чтобы он свешивался изо рта.
– Хорошенькое что? – спросила Кэтлин, смеясь.
– Будешь продолжать такие речи, никогда не затащишь меня в постель.
– Ну да, еще как затащу! – заявила она.
Глава 37
«Арабелла» – единственный стоящий ресторан в отеле «Плаза Афина». Он также здорово показушный, судя по тому, как оделась Кэтлин.
– Однако, – заявила она, чуть приподняв одну бровь, – здешний бар «Сена», по уверениям «Нью-Йорк пост», считается «Самым Лучшим Местом Для Начала Романтических Отношений».
– Тогда мы с тобой в нужном месте, – сказал я.
Мы прошли через вестибюль и вошли в бар «Сена» Я показал ей на свободный диванчик, обитый тканью, напоминающей шкуру какого-то животного, по ту сторону покрытого кожей пола, и спросил:
– Хочешь свернуться клубочком и пообниматься вон в том уединенном алькове?
– Притормози, Ромео. Сперва закажи мне сэндвич.
– Как ты можешь в такой момент думать о еде?! – с негодованием спросил я.
Она подмигнула мне.
– Мне надо набраться сил для дальнейшего, ты, голодная собака!
Мы уселись рядышком в жутко мягкие кресла с удивительно высокими подлокотниками. Перед нами стоял небольшой восьмиугольный кофейный столик.
– Может, заказать бутылочку? Для куражу, а? – предложил я.
– Здесь напитки не подают бутылками, глупый, – сказала она. – Это ж забегаловка высшего класса!
Я огляделся по сторонам.
– У них тут исключительно роскошный отель, исключительно роскошный бар, так что, возможно, и напитки подают исключительно в таком виде и количестве, в каком требуют посетители, – сказал я.
– Ну, вот, опять! – Кэтлин захихикала. – Вообще-то, они и впрямь подают напитки исключительно по требованию посетителей.
– Но только без этих идиотских словечек типа «венти» или «доппио», – сказал я.
– Если я скажу, чего хочу, обещаешь, что закажешь именно это?
– А это, что, нечто действительно претенциозное? – спросил я.
Кэтлин опять начала смеяться, все громче и громче, ее смех выплеснулся прямо в зал ресторана.
– Еще более надутое и раздутое, чем кофе в «Старбакс»?
Она тут же изобразила важничающую задиру и фыркнула:
– Да они там просто бездарные игроки из низшей лиги по сравнению с этой точкой. Только и умеют, что притворяться да выпендриваться.
Я улыбнулся.
– Окей. Давай, бей прямо в цель.
Подошла официантка, и мы заказали сэндвич с кресс-салатом для Кэтлин.
– А что пить будете? – спросила она.
– Мартини с гранатовым соком, – сказала Кэтлин.
Официантка улыбнулась и посмотрела на меня:
– А вы, сэр?
Я посмотрел на Кэтлин.
– Ну, говори же! – И она захихикала.
Я вздохнул и произнес:
– Возьму чего-нибудь чисто космополитического.
Кэтлин взорвалась хохотом.
Принесли напитки. Мне не хотелось испортить такой замечательный момент и это настроение, но было необходимо выяснить, что такое произошло, что заставило ей изменить свое мнение обо мне.
– Огастес, – сказала она.
– Что Огастес?
– Ты послал его охранять Эдди.
– Послал.
– Хотя мы тогда с тобой разбежались.
– Ну и что?
– А то, что это означает, что ты действительно беспокоишься об Эдди и хочешь, чтобы она была в безопасности. Эта мысль согревает мне сердце, Донован. И подтверждает, что у тебя добрый характер.
Я припомнил, как неделю назад испортил настроение Лорин и был после этого твердо настроен не делать и не говорить ничего такого, что могло бы обернуться против меня, то есть испортить то, что обещало мне эпическое завершение вечера. И решил держаться более осторожно, в пределах безопасных тем для разговора.
– Тебе представилась возможность провести некоторое время с Куинном? – спросил я.
– Ага, – ответила она. – Огастес чудесно общается с детьми – он такой нежный и добрый!
Я что-то не припомню, чтобы имя Огастес когда-нибудь хоть как-то соотносилось и сочеталось в одном предложении со словами нежный и добрый.
– И ты с ним говорила обо мне? – спросил я.
– Конечно! – ответила Кэтлин, сверкая глазами.
– И что?
– И я сказала ему, что у тебя много серьезных недостатков.
Я кивнул.
– И что он на это сказал?
Кэтлин не минутку стала серьезной и сделала паузу, чтобы придать своим словам больший вес.
– Он сказал, что ты – настоящий рыцарь. И что ты все время в походе, сражаешься со злом.
– И что-нибудь еще?
– Да. Что хорошо иметь такого друга.
– А он упомянул, что я к тому же обожаю кошечек и бабочек?
– Нет… слава Богу!
Час спустя мы поднялись ко мне в номер-люкс, и Кэтлин навалилась на меня со своими поцелуями, прежде чем я успел закрыть дверь. И наши руки пошли шарить друг по другу, торопясь опередить одна другую в стремлении заласкать как можно больше поверхности кожи за самый короткий промежуток времени. Я прижал ее к стене и прижался к ней всем телом, обнимая ее, и наши губы заработали в усиленном режиме, стараясь не отстать от понесшейся вскачь страсти.
Потом Кэтлин вырвалась, потащила меня в спальню, развернула и толкнула на кровать. Я сел и потянулся к ней, но она отбросила мои руки.
– Черт побери, эти твои гранаты просто поразительно на меня действуют!
– Ты имеешь в виду вот эти? – Кэтлин содрала с себя лифчик, и тут мои мозговые извилины завертелись прямо как цифры в игровом автомате. – Давай же, Донован! – крикнула она.
– Давать?
Кэтлин сбросила все одежки и вышла из образовавшейся на полу кучки. Облизала губы.
– К услугам вашей шейки матки[23], – сказал я.
Любовью мы занимались прямо как тинэйджеры, неистово, сбивая и комкая простыни, катаясь по ним то туда, то сюда. Потом она вдруг начала стонать, как порнозвезда, и я сказал:
– Эй, потише! Мы же оба знаем, что я вовсе не так уж хорош!
Глава 38
В Цинциннати свирепствовал ветер, он налетал и крутился под серым с красноватым отливом небом. Обрывки бумаги оживали в этих потоках ветра. Автобус остановился на углу Пятой и Вайн-стрит, и из него вышла молодая леди в коротком теплом сером платье с плиссированной юбкой. Внезапный сильный порыв ветра набросился на это ее платье, юбка закрутилась и заплясала, обвиваясь вокруг ее ног и открывая больше, чем она хотела бы. Из сточной канавы вылетела какая-то целлофановая обертка и стала частью маленького крутящегося циклона, который промчался ярдов двадцать по Вайн-стрит, прежде чем застрять на тротуаре напротив «Бек билдинг».
Бек был скромным, даже аскетическим зданием и располагался в нескольких шагах от отеля «Цинциннати», в котором я провел предыдущую ночь. Кроме всего прочего, в этом здании располагалась юридическая фирма «Хастингс, Ангер энд Лоувел».
По словам портье, мой угловой номер-люкс на третьем этаже этого легендарного отеля был пышным и роскошным сверх всякой меры. Несмотря на это, из кухни и гостиной открывался прекрасный вид на центр Цинциннати, а также на парадный подъезд «Бек билдинг», так что я сделал все от меня зависящее, чтобы не обращать внимания на декор номера, пока дожидался звонка от Огастеса Куинна.
Куинн прибыл в город на час раньше меня, имея при себе лишь брезентовую сумку. Сейчас он сам и его сумка находились в багажнике черного седана, принадлежащего Салу Бонаделло.
Мне оставалось лишь надеяться, что он еще жив.
Вообще-то, я был почти уверен, что он жив, потому что это было частью нашего плана.
Каждый город живет в своем собственном ритме, вот я и внимал и впитывал в себя все, что только можно было впитать – виды и звуки центра Цинциннати, видимого из моего окна, – стараясь все это как следует прочувствовать. Через полквартала от меня на замерзшей парковой скамейке посреди того, что можно было считать центральной городской площадью, сидел какой-то бездомный бродяга; площадь же представляла собой участок размером с квартал, и на ней стояла беседка, но она имела вполне достаточные размеры, чтобы вместить какое-нибудь публичное мероприятие на открытом воздухе. На улице было жутко холодно, но рядом с бродягой болтались два голубя, надеясь на подачку, на кусочек хлеба. Интересно, а у него когда-нибудь была другая жизнь, получше, чем эта? Надеюсь, что была.
Я не рассчитывал, что Куинн позвонит мне в ближайшие десять-пятнадцать минут, и не собирался особо беспокоиться, даже если пройдет полчаса, а я так и не дождусь его звонка. Стоя у окна, я размышлял о том, что пока что у меня, вроде бы, нет никаких оснований считать, что Сал меня обманет и заложит, и все же я поставил на кон жизнь Куинна, полагая, что такого не случится.
И еще я думал о том, какую превосходную мишень из себя представляю, стоя вот так перед огромным окном от пола до потолка.
Я закрыл жалюзи и переместился внутрь номера, в интерьер, стараясь не думать о рисунке обоев, и еще раз мысленно прошелся по всем пунктам нашего плана.
Мы уже были на взводе, готовые к бою, и я все тщательно просчитал. Келли по-прежнему сидела в Западной Вирджинии, не спуская глаз с Джанет и Кимберли. Куинн провел ночь в ожоговом центре, и только сегодня утром его сменили двое наших парней из Бедфорда. Кэтлин находилась у себя в конторе, а Лу Келли направил туда еще одного нашего парня, на всякий случай. Виктор и Хьюго собирали штурмовую команду и отрабатывали последние детали плана захвата и увода наблюдательного беспилотника, принадлежащего метеослужбе.
Сал Бонаделло со своим бодигардом и двумя адвокатами сидел на седьмом этаже «Бек билдинг», разрабатывая план, как меня убить. А этими двумя адвокатами были Крис Ангер, чьи личные апартаменты располагались там же, и младший братец Криса, Гаррет, который когда-то прежде представлял интересы родителей Эдди, Грега и Мелани Доуз.
Обычно нормальные адвокаты не принимают участия в обсуждении – и тем более в планировании – криминальных деяний. Но поскольку я известен подпольному миру как борец с терроризмом, Джо Де Мео желал при атаке на меня принять чрезвычайные меры предосторожности, желал, чтобы все его участники действовали совместно. Эти двое адвокатов давно уже по уши увязли в болоте организованной преступности, но они не могли себе позволить, чтобы их увидели вместе с Салом Бонаделло и его телохранителем, Большим Плохим Парнем – это почти то же самое, что Большой Плохой Волк из сказки про Красную Шапочку. И именно поэтому я рассчитывал, что у нас имеются неплохие шансы успешно осуществить план, который я придумал вчера ночью.
Джо Де Мео позвонил Салу и велел проконтролировать нападение на меня, но Сал заявил, что мой высокий статус агента правительства требует предварительного обсуждения. Де Мео что-либо обсуждать отказался, желая залечь на дно, пока ему не доложат, что я мертв, но прислал своего представителя из Нью-Йорка, Гаррета Ангера. Поскольку Сал проживал в Цинциннати, а старший брат Гаррета, Крис, имел здесь свою юридическую практику, было решено встретиться в личных апартаментах Криса на седьмом этаже «Бек билдинг».
Прочие обитатели этого здания и визитеры отлично знали про четырехуровневую парковку, примыкающую к нему сбоку, но были бы точно крайне удивлены, узнав, что двойные гаражные ворота с надписью «Пожарный выход» на самом деле ведут в личную парковочную зону для партнеров по юридической практике и их клиентов из подпольного уголовного мира. А партнеры меняли код замка на этих дверях после каждой встречи со своими клиентами-уголовниками.
Сал Бонаделло был ключевой фигурой в моем плане. Его и Большого Плохого Парня встретил личный охранник Криса Ангера. И через пару минут провел их в личные апартаменты своего патрона.
Все личные апартаменты здесь были окружены звуконепроницаемыми стенами, за которыми находились пустые помещения. Никто из тех, кто работал в этой юридической фирме, не знал о существовании этих личных апартаментов и не мог туда попасть из своих помещений. Все стены были из толстых бетонных плит, обеспечивая весьма высокий уровень безопасности и полное уединение.
Когда водитель привозил сюда очередного клиента-уголовника, строгий протокол требовал, чтобы тот оставался в машине, пока не кончится встреча. Единственным дополнительным участником таких или подобных встреч, имевшим доступ в личные апартаменты, была секретарша Криса, чьей обязанностью было не сводить глаз с экрана стоящего на ее столе монитора, показывающего всю эту частную парковочную зону.
Согласно моему плану, Сал проделает какую-нибудь диверсию, отвлекающий маневр и подаст сигнал своему водителю. Тот откроет багажник. Оттуда выскочит Куинн, который сообщит мне код замка. После чего я присоединюсь к нему, и мы начнем приводить мой план в действие.
Зазвонил мой мобильник. Я ответил, и леди на другом конце линии связи сообщила, что думала обо мне всю ночь и теперь желала бы знать, не учусь ли я искусству быть более приличным любовником. После чего рассмеялась.
– Должен признаться, у меня пока что не было времени подзубрить этот предмет.
Кэтлин снова рассмеялась, и я представил себе ее глаза с морщинками в уголках.
– Вот и ладно, – сказала она. – Потому что мне не терпится обучить тебя этому искусству!
– Я все еще пытаюсь прийти в себя после того экзамена, который ты мне устроила прошлой ночью.
– Ну, тогда ты предупрежден, – заметила она.
– О чем?
Читать бесплатно другие книги:
