Тени Шенивашады. Книга первая Кангин Алексей

— Мы не встретили ни одного патруля, пока шли в Туман. Первый и последний патруль нам встретился уже на выходе.

— Что ж, я всегда знал, что эти бродняки слишком высокого мнения о себе, и в Туман под их носом может прошмыгнуть кто угодно. Хорошо, рассказывай дальше — что произошло в Тумане?

— В Тумане на нас напали какие-то твари и сильно изранили, особенно терин-ара. Мы не успели уйти далеко. Какое-то время мы отсиживались в руинах, а потом повернули назад, где нас и встретил патруль.

— Вам крупно повезло, что вас не убили, — произнёс посол, и было непонятно, по поводу кого он говорит это: по поводу тварей или по поводу патруля. — А вы видели дисколёт?

— Нас уже спрашивали бродняки. Никакого дисколёта мы не видели. Возможно, мы не туда смотрели или уже были в Тумане в тот момент, когда он пролетал.

— Что ж, история понятна. Ты хочешь вернуться в Энноранн или предпочтёшь остаться в Туманье?

— Я должен вернуться в Энноранн, чтобы предостеречь своих братьев от попыток повторить мои ошибки.

— Что ж, похвально. Мы поможем тебе в этом.

— А что насчёт терин-ара?

— Он ведь садартиец, — посол скривился. — Не вижу смысла помогать садартийцу. Пусть бродняки сами решают, что с ним делать.

— Он говорил, что он из рэнской семьи, — поправил Эрклион.

— Это очень мало меняет дело. Даже вообще не меняет. Кто сегодня скажет, в чём разница между садартийцем и рэнцем? Он и сам не скажет, потому что это уже одно и то же.

— Но он оказался здесь по моей вине. Я нанял его и только из-за этого он пошёл в Туман. Он защищал меня до последнего и принял на себя основной удар. Если вы откажете ему в помощи, то покажете себя ничуть не лучше тех, кого презираете. Я прошу позволить Салерди отправиться со мной в Энноранн. А оттуда, из Этурены, он уже отправится в Кёсвен.

Посол задумался и принялся барабанить пальцами по столу.

— Что ж, ты хоть и просишь о странных вещах, но сейчас вообще странное время, — наконец заговорил посол. — Недавно регент отправил тзай-тарру, искавшую пристанища в Энноранн, назад в Итуэдоз. Я не очень понимаю, чего хочет регент, но он видно решил начать улучшать отношения с соседями. И отправку садартийца домой наверняка бы одобрил. Пожалуй, Кейлун, я поручусь за твоего спутника. Мы же во всех отношениях лучше садартийцев и не должны подходить к ним с той же меркой, с которой они подходят к нам.

— Спасибо. Я могу идти?

— Да, пока можешь. Но уже вечером ты отправляешься в Энноранн. Будь здесь.

— Хорошо. Спасибо, — поблагодарил Эрклион и поднялся. Его подмывало расспросить посла о действиях регента — как понял Эрклион, посол регента не жаловал, а потому мог рассказать много интересного. Но примись он расспрашивать — сразу бы обнаружилось то, что никакой он не чернец. Ведь Искатели Отрешённости не интересуются политическими проблемами.

Эрклион вышел из кабинета посла, покинул посольство и отправился к Салерди. Нужно было передать ему последние новости. Терин-ара расположили в гостевом доме, в то время как самому Эрклиону выделили комнату в посольстве. Салерди быстро начал поправляться, его раны заживали буквально на глазах, и Эрклион был уверен, что тому причиной — его кровь. Но при этом Салерди очень много спал. Хотя это как раз и не было такой уж проблемой в нынешних условиях. Эрклион вообще-то ожидал, что долгое пребывание в тумане и кровь «кошки» могут вызвать у Салерди какое-нибудь серьёзное заболевание, но пока никаких тревожных симптомов заметно не было.

Эрклиону сегодня повезло — Салерди не спал, когда он вошёл в гостевой дом. Терин-ар был не в лучшем расположении духа и ругался себе по нос. Завидев Эрклиона, он сразу же принялся вываливать на него всё своё возмущение:

— Нет, эти бродняки совсем того! Ружьё у меня забрали, хотя обещали оставить, и так и не отдают. Говорят: получишь его назад, когда освободишься. А Виктор этот их мне вообще заявил: у нас нет людей тебя сторожить, так что делай, что хочешь, можешь и вовсе уйти, никто тебя не остановит! Если только ты думаешь, что сам в лесу один и без оружия проживёшь! А оружие не вернём. И если на кого нападёшь, тут же пристрелят!

— Успокойся, Салерди, — произнёс Эрклион. — Нас вместе отправят в Энноранн. Я договорился с послом, чтобы тебя сопроводили до Этурены, а оттуда отправили в Кёсвен.

— Нет! — воскликнул Салерди. — Не отсылай меня, мудрейший!

— Всё в порядке. Это только версия для посла. Нам с тобой главное добраться до Энноранн, а там мы уже сообразим, что делать.

— А мне вернут оружие?

— Я договорюсь. Но мы отправляемся уже сегодня, как сказал посол. Так что нам нужно быть готовыми.

— А чего готовиться-то? У нас же всё отобрали, что могли.

— Не всё, Салерди. Череп той твари, которую я убил в Тумане, я всё же сохранил.

— Ну хоть не с пустыми руками, — проворчал Салерди.

— Я рад, что ты в порядке. Сейчас я пойду решать вопрос с твоим оружием. Оставайся здесь.

— Да я спать пока лягу, наверное, как успокоюсь. Мне сейчас постоянно хочется спать.

— Вот и отлично.

Эрклион вышел из дома, оставив Салерди одного. Сейчас нужно было найти кого-то из руководства бродняков, чтобы договориться о возврате оружия терин-ара. Но едва Эрклион сделал несколько шагов, как на долю секунды встретился взглядом с прохожим, тоже очень похожим на чернеца. Взгляд прохожего постоянно блуждал, но того краткого мига, когда они смотрели в глаза друг другу, было достаточно, что они друг друга узнали.

— Чтец! — приглушённо воскликнул Эрклион. Чтец подошёл ближе к Эрклиону, остановился у его правого бока, и, не глядя на него, произнёс:

— Ты теперь другой. Тоже ты, но не тот же самый.

— А ты до сих пор жив. Удивительно, как такое существо как ты может быть таким живучим, — не поворачивая головы в сторону Чтеца, сказал Эрклион. Так они и продолжили свой разговор, стоя рядом, но глядя в противоположные стороны.

— Я помню. Ты меня пытался убить. Бессмысленно. Я не угроза.

— Это было давно. И признаться, я этим не горжусь.

— Нас бы называли братьями. Некому называть.

— Эннори не нужен такой брат.

— Я и не брат. Я твоё будущее.

— Нет, Чтец. Ты прошлое.

— Я много думал. Всё-таки будущее.

— Мы долго ещё здесь будем так стоять?

— Я тебя знаю. Лучше, чем ты себя знаешь. Ты мне не интересен. Это я интересен тебе.

— Скажи мне, как меня свергли, раз ты всё знаешь?

— Стоящего на этой земле не свергали.

Чтец не сказал больше ни слова. Просто двинулся дальше по каким-то своим делам. А Эрклион ещё какое-то время стоял, глядя ему вслед. Действительно, они были знакомы очень давно. Но и очень много лет не виделись. Чтец знал о неприязни со стороны Эрклиона, а потому старался всегда держаться от него подальше. Эрклион же когда-то стремился заставить Чтеца замолчать раз и навсегда, поскольку Чтец был единственным, кто знал про Эрклиона если и не всё, то почти всё. Но Чтец ничего никому и не разбалтывал. А потом он и вовсе пропал. Несколько десятков лет про него ничего не было слышно, и Эрклион тогда решил, что Чтец уже умер. Но сегодняшняя встреча вместе с событиями последних дней показали, что от древних эпох уцелело куда больше, чем он думал. Что же он обнаружит дальше?

Стоять долго и смотреть на Чтеца, не вызывая подозрений, было нельзя. Эрклион продолжил свой путь дальше. Он не придал словам Чтеца особого значения. Эрклион никогда не понимал, что происходит в голове Чтеца. В определённом смысле, Эрклиону было его жаль. Он тоже получил свой дар от Владельцев, так же, как и сам Эрклион. Но дар этот оказался слишком тяжёл. Чтец в основном нёс полный бред, а иногда начинал говорить загадками. Разумеется, для него самого всё это было преисполнено смысла. Но никому из окружающих не было под силу разгадать, что же Чтец хочет сказать.

Эрклион вернулся в посольство и направился сразу в выделенную ему комнату. И едва стоило ему оказаться в комнате, как он услышал стук в дверь.

— Это я, Ван ри-Ошинн, — донеслось с той стороны. Эрклион несколько удивился внезапному визиту посла. Разговаривать сейчас с кем бы то ни было он не хотел (Эрклион всё ещё переваривал беседу с Чтецом), но выбора всё равно не было.

— Можно войти? — спросил посол, когда Эрклион открыл дверь.

— Да, можно.

Посол вошёл внутрь. Он был взволнован.

— Прошу, Кейлун, закрой дверь.

Эрклион недоумённо пожал плечами и выполнил просьбу посла.

— Я здесь для того, чтобы признаться кое в чём, — начал господин ри-Ошинн. И следующие его слова просто повергли Эрклиона в шок. — Я узнал тебя, о, великий.

Посол опустился перед Эрклионом на колени и склонил голову, произнеся:

— Не дано простому смертному смотреть в глаза Эннори!

— Но как? — только и смог прошептать Эрклион.

— Не беспокойся, господин, я никому тебя не выдам, — не поднимая головы, произнёс Ван ри-Ошинн.

— Как ты узнал меня?

— Верный сын Энноранн всегда узнает своего Эннори. Нас осталось мало, верных последователей твоих заветов, но мы всегда знали, что встретимся с тобой, великий! Я специально вызвался поехать в Туманье, потому что был уверен: именно из Тумана ты и явишься в мир! Вот, у меня всегда при себе твой портрет, — не поднимаясь, посол достал из-за пазухи вчетверо сложенный лист бумаги и протянул его Эрклиону. Эрклион взял бумагу в руки и развернул. Это было его изображение, нарисованное чёрным карандашом. Да, здесь он выглядел по-другому. Без бороды и с длинными волосами.

— Ты сам рисовал? — спросил Эрклион.

— Да, о, великий, сам, по памяти. Не хочу хвастаться, но у меня очень хорошая память.

— Не сомневаюсь. Если в Энноранн осталось хоть что-то от того, что я закладывал, то заурядности никогда не дослужиться до посла, — сказал Эрклион и задумался. Что же делать дальше? Он раскрыт. И сейчас не понятно, Ван ри-Ошинн скорее друг, или всё же враг. Его можно убить сейчас же, и он уже никому ничего не расскажет. Но это вызовет слишком много вопросов. А можно оставить в живых, и возможно, он сильно поможет Эрклиону в его будущих делах. Но что, если это хитрая ловушка? Если посол хочет сначала убедиться в том, что перед ним действительно Эннори, а потом сдать его рэ-Митсу? Поразмыслив, Эрклион всё же решил рискнуть. Тем более ему сейчас жизненно необходима была информация, и получить её можно было, лишь признавшись в том, кто он такой.

— Поднимись, Ван ри-Ошинн, — велел Эрклион. Посол послушно встал, но так и не поднял взгляда на Эрклиона. Эрклион вернул ему рисунок и заговорил:

— Ван ри-Ошинн, твой пример вдохновляет меня и говорит о том, что не всё потеряно ещё для Энноранн. Мне сейчас нужны соратники для того, чтобы я мог вернуть принадлежащее мне по праву. Готов ли ты выступить на моей стороне и отдать жизнь за меня, если потребуется?

— Да! — радостно согласился посол и снова упал на колени.

— Поднимись, — уже жестче приказал Эрклион.

Ван ри-Ошинн поднялся.

— Сколько ещё верных людей здесь? — спросил Эрклион.

— Все, господин! Я специально подбирал только надёжных людей.

— А много ли сохранивших верность мне в Энноранн?

— Очень много тех, кто со дня на день ждёт твоего возвращения. И многие пойдут за тобой, как только поймут, кто ты.

— Это хорошие новости. Садись на стул, у нас будет долгий разговор, я чувствую. Для начала расскажи мне, как сейчас обстоят дела в Энноранн.

Посол уселся на стуле, а Эрклион сел на кровать. Ван ри-Ошинн начал говорить:

— Дела в Энноранн плохо. Скверна Владельцев одолевает нас. Регент ничего не может с этим поделать, ведь он сам — порождение скверны. Регент с потрохами продался Итуэдозу и тзай-таррам. А тзай-тарры, пока тебя не было, о великий, почти весь мир прибрали к рукам. Исподволь, потихоньку, они начинают восстанавливать старые порядки Владельцев. Пока лишь самые зоркие и дальновидные видят, к чему идёт дело. Пугая нас сказками о скором вторжении Владельцев, они сами превращаются в них. Нет, новое вторжение начнётся не отсюда. Оно начнется с Итуэдоза.

Эрклион хотел было сказать, что он всё это видел, когда шёл сюда, но потом решил что послу не следует знать всей истории Эрклиона. Вообще, чем меньше он знает, тем лучше. Поэтому Эрклион сам стремился постоянно задавать вопросы, чтобы этого не начал делать Ван ри-Ошинн:

— А насколько хорошо помнят меня люди?

— Люди хорошо помнят тебя, по всей стране есть множество храмов в твою честь. Но священники искажают твой облик, по незнанию или из злых побуждений рассказывают много небылиц о тебе.

— Священники всегда так себя ведут. Не зря в Энноранн, когда я там правил, не было ни одного священника. И ни одного храма, кроме храма Освобождения.

— Мы, твои верные сыны, всегда знали, что когда ты вернёшься, ты будешь знать, как одолеть скверну Владельцев, но это будет не так, как рассказывают священники. И мы знали, что ты принесёшь всем праведным секрет воскрешения. Так бывало и раньше. Сначала ты сам проходил путь, а потом вёл по нему человечество. И мы пойдём за тобой до конца.

— Я рад это слышать, — ответил Эрклион, но мысли его были заняты другим. Ван ри-Ошинн почитал его, но не так, как Салерди. Салерди восхищался им как героем легенд, но Ван ри-Ошинн видел в Эрклионе предмет культа. И это было плохо. Эрклион не любил фанатиков. Они способны уничтожить что угодно, даже то, во что верят, причём при этом они искренне будут считать, что делают благое дело. Но сейчас помощи было неоткуда ждать, кроме как от этих фанатиков. Поэтому надо было находить общий язык с ними. А это значит — вести себя осторожно, не говорить лишнего и больше слушать. Если посол вдруг заметит, что Эрклион в чём-то не соответствует его ожиданиям, то он может и разочаровать в своём кумире. А что уж будет дальше, можно только гадать. Он может просто отвернуться от Эрклиона, а может и убить разочаровавшее его божество. Лучше не искушать судьбу.

— Мне потребуется вся помощь, какую только вы сможете оказать, — продолжил Эрклион после раздумья. — Наши противники могущественны и не станут сдаваться так просто. Но нас скоро будет не остановить.

— Да, о великий, — посол поднялся со стула и поклонился. — Разрешишь ли ты мне приступить к организации твоего отправления в Энноранн?

— Да, Ван, ты можешь идти. Мне надо как можно скорее оказаться в стране. Здесь мне нечего делать. Ты поедешь со мной?

— Да, господин. Но мы не поедем, а полетим. Я организую небоход, который доставит нас в Энноранн в кратчайшие сроки. Отправить тебя одного на небоходе я бы не смог, это было бы подозрительно. А так получится, что я сам лечу, а тебя и садартийца просто беру с собой, раз уж нам по пути. Но я не смогу долго быть с тобой в Энноранн. Через несколько дней мне придётся вернуться назад в Туманье. Хоть свою роль здесь я уже и выполнил — нашёл тебя, но пока ещё я должен подчиняться приказам регента. Ровно до тех пор, пока все мы не будем готовы выступить против занявшего Небесный Дворец узурпатора.

— Я понял тебя, Ван ри-Ошинн. Отправляйся заниматься приготовлениями к отлёту. Но перед тем как ты уйдёшь, я хотел бы попросить тебя посодействовать возвращению Салерди его оружия. Бродняки забрали у него почти всё, и это справедливо по здешним законам. Но пусть ему вернут его ружьё.

— Я сделаю всё, что смогу. Я прямо сейчас отправлю человека заниматься этими вопросами. Если потребуется, мы разыщем в Тумане всё руководство бродняков.

— Превосходно. Я пока схожу за Салерди и приведу его сюда. Я хотел бы, чтобы его ружьё было уже здесь к нашему возвращению.

— Мы приложим все усилия для этого, — Ван ри-Ошинн ещё раз поклонился и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Эрклион чуть помедлил и тоже покинул комнату.

Когда Эрклион снова пришёл к Салерди, тот спал. Эрклион принялся будить его, и очень скоро это увенчалось успехом.

— Мудрейший? — спросонья произнёс Салерди. — Мы уже выдвигаемся?

— Почти. Очень скоро выдвигаемся. Я тебе должен сообщить одно очень важное известие. Меня раскрыли.

Тут Салерди подскочил. Весь сон как ветром сдуло.

— Кто? Как? — выпалил Салерди.

— Посол Энноранн. Узнал меня. Он называет себя моим верным последователем и готов оказать всестороннюю помощь.

— Как это — последователем?

— Не понимаю, чему ты удивляешься. В Энноранн почти каждый почитает меня. Разве что посол отличается особым рвением. Как мне показалось, он несколько фанатичен.

— Это плохо?

— Пожалуй. У фанатиков всегда свой, особый взгляд на предмет поклонения. Если их что-то не устраивает в кумире, то они могут и подправить.

— Как подправить?

— Ты не знаешь, Салерди, ничего их древнейшей истории Шенивашады, ещё до Владельцев. Но мёртвые боги всегда были гораздо удобнее живых. И это одна из тех причин, почему и мне пришлось на семьдесят лет покинуть этот мир.

— Что же теперь делать? Может, сбежать отсюда, пока они ещё не взяли нас в оборот?

— Нет, Салерди, бежать не надо. Нам сейчас важна любая помощь. Я лишь попрошу тебя быть осторожнее в высказываниях. Если тебе так будет проще, давай скажем здешним моим почитателям, что ты мой личный телохранитель и дал обет говорить только со мной.

— Нет, мудрейший, я думаю, это будет очень тяжелый для меня запрет. Я постараюсь и так не сболтнуть лишнего.

— Хорошо, что мы договорились. А сейчас мне не помешало бы узнать как можно больше о том, чего же они ждут от меня, эти мои последователи. И, пожалуй, лишь один человек может мне в этом помочь. Тот, с кем у меня нет ни какого желания общаться. Вставай, Салерди, и идём со мной.

Салерди поднялся, потянулся и довольно быстро оделся. Вместе с Эрклионом они вышли на улицу. Эрклиону сейчас нужно было найти Чтеца, но где его искать, Эрклион не знал. Начать расспрашивать окружающих — значит, привлечь лишнее внимание. Оставалось только бродить по поселению в надежде, что Чтец скоро встретится. Прикинув примерное направление, куда мог направиться Чтец, Эрклион пошёл именно туда, ведя за собой Салерди.

— Мудрейший, кого мы ищем? Не проще ли спросить у прохожих? — предложил Салерди. Эрклион отрицательно покачал головой, и Салерди больше не задавал вопросов. Побродив так по округе около получаса, они так и не нашли Чтеца. Эрклион немного поразмыслил и повернул назад, к центру поселения, туда, где он в прошлый раз встретил Чтеца. Пожалуй, его было проще найти, оставаясь там, куда сходятся все пути.

— Ну что ты скажешь насчёт Туманья, Салерди? — спросил Эрклион, желая скоротать время ожидания, когда они остановились на перекрестке в центре.

— Здесь нечего делать. Хотя голову той здоровенной твари я бы не постыдился принести в Садарта Рэну.

— Ты про того медведеобразного монстра из Тумана?

— Ага.

— Ну что ж, придётся нам с тобой довольствоваться только черепом «кошки».

— Оставлю на память. Всё равно продать никому не удастся.

Эрклион кивнул. Повисло молчание. Чувствуя какую-то недосказанность в словах Салерди, Эрклион спросил:

— Ты хочешь вернуться в Садарта Рэну?

— Только когда ты отпустишь меня.

— Я могу сделать это прямо сейчас.

— Нет, мудрейший, не надо. Жизнь терин-ара не так уж и хороша. Теперь моя жизнь стала гораздо более осмысленна.

— Но и опасность потерять жизнь стала гораздо выше.

— Так я и раньше каждый день рисковал, — усмехнулся Салерди. — Если бы не верное ружьё, где бы я был сейчас?

Эрклион только собирался было ответить, что его ружьё спасло их обоих в Тумане, как вдруг увидел бредущего Чтеца.

— Чтец! — воскликнул Эрклион. Чтец, услышав знакомый голос, вздрогнул и посмотрел в его сторону. На миг во взгляде Чтеца проскользнула нехарактерная для него осмысленность, но совсем скоро взгляд снова стал блуждающим. Не дожидаясь, когда же Чтец решит, что делать дальше, Эрклион сам зашагал к нему.

— Чтец, мне нужна твоя помощь. Не буду скрывать, мне неприятно обращаться к тебе с такими вопросами, но от тебя и так ничего не скроешь.

— Не нужно скрываться от меня тому, кто уже скрылся от себя, — озираясь по сторонам, произнёс Чтец.

— Давай обойдёмся без этих загадок, — попросил Эрклион.

— Тебя уже тревожит и другая загадка, я знаю.

— Да. Верно. Я хотел бы знать, что обо мне говорят в Энноранн. Что такое культ Эннори?

— Я тоже однажды хотел убежать от своей тени. Не вышло, — Чтец удивлённо уставился на свою тень, словно бы он в первый раз её увидел.

— Ты расскажешь мне?

— Про тень? — Чтец пальцем указал на свою тень.

— Да нет же, про культ!

— Ты устал. Вечная борьба. Вознёсся к звёздам. Ты вернёшься, когда станет много праведных. Вы пойдёте очищать скверну Владельцев.

— Я никуда не уходил. Я здесь.

— Людям виднее. Если они считают, что ты ушёл, то ты ушёл.

— Почему ты так думаешь?

— Если люди считают, что я безумен, то я безумен.

— Я понял тебя. Что ещё ты можешь мне сказать?

— Лишь предательство освободит тебя, — с этими словами Чтец покосился на Салерди. Это не укрылось от взгляда Эрклиона.

— Что ты хочешь этим сказать? — строго спросил он.

— Я слушаю и запоминаю, — ответил Чтец, а дальше неожиданно продолжил складно и почти в рифму: — Обрывки фраз, обрывки снов. Пришедший в мир в огне не долго будет царствовать на троне. Его судьба сильнее воли. Лишь испытав предательства удар, он осознает мироздания законы. И в пробуждении продолжит восхожденье. Но становясь всё человечней с каждым днём, от человечества он отдалится неизбежно. Мир вздрогнет. Мир поймёт. Мир никогда не станет прежним.

Эрклион сжал кулаки, на его лице заиграли желваки. Салерди уже подумал было, что сейчас Эрклион со всего размаха ударит Чтеца, но вместо этого он лишь процедил сквозь зубы:

— Твои сказки хорошо лишь для того, чтобы потешать публику на ярмарочной площади. Это неграмотные крестьяне, знаешь ли, любят всякие пророчества. Но мне не смей такого говорить!

— Ты сам начал спрашивать меня, — ответил Чтец.

— Мне были нужны толковые сведения, а не дурные стихи.

— Ты всё ещё не веришь, что есть вещи выше тебя, сильнее тебя?

— Иногда ты начинаешь говорить как нормальный, но потом снова скатываешься к бреду. Пойдём, Салерди, нам уже скоро отправляться в Энноранн.

— Мы с тобой одинаково ненормальны для этого мира! — вдогонку крикнул Чтец. Эрклион не стал ничего отвечать. Вместе с Салерди они пошли к посольству. Когда они отошли достаточно далеко от того места, где оставили Чтеца, Салерди спросил:

— Мудрейший, кто это был такой?

— Местный сумасшедший.

— Он знает тебя?

— Он сумасшедший. Ему кажется, что знает. Ему кажется, что он живёт уже сотни лет и помнит ещё самих Владельцев.

— Зачем же ты тогда разговаривал с сумасшедшим?

— Как я понял, у него очень хорошая память, и поэтому я надеялся, что он расскажет мне много интересного и полезного. Но вот, как выяснилось, нет, — Эрклион отвечал неохотно, стараясь дать Салерди понять, что он не намерен вести эту беседу. Но это не сработало.

— Он очень странный сумасшедший, — заметил Салерди. — Если бы не его постоянно блуждающий взгляд и повороты головы туда-сюда, я бы решил, что он вполне нормален. А ещё мне показалось, что он мучается от боли. Его лицо иногда кривилось как у тех, у кого сильно болит голова. Но когда он посмотрел на меня, я понял, что он меня целенаправленно осматривает. Не так, как это делают обычные люди, несколько рассеяно, но при том он оглядел меня с головы до пят. И когда он вертел головой, мне показалось, что он к чему-то прислушивается.

— А ты наблюдательный, Салерди.

— Я же терин-ар, наблюдательность — это основа моего ремесла.

— Не обращай внимания на причуды безумцев. Бездна безумия может затянуть кого угодно. Однажды эта зараза поразила Владельцев.

— Но разве это не Владельцы заражали всех своей скверной?

— Ты прав, Салерди. Но я только что рассказал тебе, откуда появилась сама скверна.

Салерди замолчал. Общение с Эрклионом уже не раз показывало ему, что порой те вещи, которые казались раньше простыми и однозначными, в устах Эрклиона приобретают какой-то новый смысл, становятся глубже, не меняя при этом своей сути. И каждый день, каждую минуту своей жизни Салерди был рад тому, что ему довелось встретиться с таким великим человеком, живой легендой. У Салерди не было семьи, да и друзей, в общем-то, тоже не было, и однажды он понял, что всё его существование лишено всякого смысла. Но встреча с Эрклионом всё изменила. Теперь Салерди мог сказать, зачем он живёт. Но при этом Салерди с некоторым удивлением для себя обнаружил, что теперь он знает, за что готов умереть. Там, в Тумане, когда на них напала та стая кровожадных тварей, Салерди готов был расстаться с жизнью, если только это спасёт Эрклиона.

Салерди знал, что энноранцы по-особому почитают Эрклиона. Для них он не просто Освободитель, для них он ещё и Эннори, основатель и вечный правитель государства. Конечно, Салерди не мог воспринимать Эрклиона как Эннори, но он и не понимал, зачем вообще это нужно. Ведь величие фигуры Эрклиона в человеческой истории и так невозможно было не заметить, и никто не мог встать в один ряд с ним, не то что подняться выше. И даже то, что Салерди по некоторым фразам Эрклиона догадался, что прошлое было не совсем таким, каким его рисуют сейчас, никак не влияло на отношение Салерди к Эрклиону. Наоборот! Перед ним словно раскрывался Эрклион-человек, в противоположность Эрклиону-легенде, каменной статуе в каком-нибудь саду.

Эрклион провёл Салерди в посольство Энноранн, и как только они переступили его порог, так сразу к ним подбежал посыльный и сообщил, что оружие Салерди уже забрали у бродняков и расположили в небоходе, где их и ждёт сам Ван ри-Ошинн. Услышав про небоход, Салерди не удержался и спросил:

— Мы полетим? На какой-то машине?

— Да, Салерди, — ответил Эрклион. — Я сам пока плохо представляю, что это такое, но уже очень скоро мы будем в Энноранн.

Салерди и Эрклион вышли во внутренний двор посольства. Салерди бросил взгляд на небоход, но особого впечатления после дисколёта он на него не произвёл. Всё уже было готово к отлёту. Стоящий возле входа в корзину пилот в парадных одеждах попросил их подняться на борт, сообщив, что посол уже ждёт внутри. Когда Салерди приблизился, пилот гордо спросил его:

— Что, хорош?

Салерди вместо ответа пожал плечами. И уже забираясь внутрь, он краем уха услышал, как пилот пробубнил себе под нос:

— Вам ещё повезло, оборванцам, что посол снизошёл вас взять с собой в полёт.

Эрклиона и Салерди расположили в маленькой комнатушке с двумя жёсткими кроватями. Как только они вошли туда, сразу же появился и посол. Он закрыл за собой дверь и тихим голосом принялся извиняться:

— Я прошу простить меня за то, что вам выделили такое неудобное помещение, но мы должны сейчас соблюдать секретность. Никто не подумает, что можно перевозить столь важную персону в таких условиях, понимаете?

— Я понимаю тебя, Ван ри-Ошинн, — ответил Эрклион. — Ты ещё зайдёшь к нам в пути?

— Раз или два. Я не могу слишком часто видеться с вами всё по той же причине.

— Ясно. Это разумно. Куда мы летим? В столицу?

— Нет, в Этурену. Мы не можем провезти садартийца в столицу. Всё знают, кто у нас на борту, нам просто не дадут сесть в столице. Так что мы отправимся в Этурену, откуда Салерди сможет уже спокойно отправиться на родину.

Салерди, услышав такие слова, попытался было возразить, но Эрклион жестом предостерёг его от этого.

— Хорошо. Я рад, то ты столь дальновиден, Ван, — произнёс Эрклион.

— Я рад служить тебе, великий. Не забудьте пристегнуться. Мы взлетаем. Теперь я должен вас покинуть.

— Мы уже летали, знаем, — пробурчал Салерди.

— Я так и знал, что это были вы, — с улыбкой произнёс Ван ри-Ошинн и вышел из комнатушки, притворив за собой дверь.

— Этот полёт должен быть куда спокойнее, — сказал Эрклион, пристёгиваясь. Небоход тем временем начал трястись. До взлёта оставались считанные минуты.

«Стремительный Дракон» почти коснулся земли. Посадка прошла успешно. Двери корзины отворились, Тагур и Эрия вышли наружу, на землю Итуэдоза. Следом вышел и командир небохода. Прямо перед их взором, но на приличном отдалении от них, на фоне вечернего неба сияли разноцветными огнями высокие башни города тзай-тарров. На вершинах башен располагались плоские площадки, что придавало им сходство с длинными-длинными гвоздями. И на площадке для небохода, совсем недалеко от них тоже стояла башня, но уже куда меньше. Но Тагура сейчас гораздо больше занимало не всё это. Посмотрев на тугие намотанные на лебёдки тросы, не позволявшие «Дракону» вновь взмыть ввысь, и на группу людей, кто эти лебёдки только что вращал, он произнёс:

— Вот уж не подумал бы, что в Итуэдозе найдутся посадочные площадки для небохода. Что-то мне показалось, что это чисто энноранская машина.

— Машина энноранская, — подтвердил Цзенну тэ-Хень. — Но время от времени энноранские послы ведь посещают Итуэдоз. Им же надо где-то приземляться. Вот поэтому и создали здесь такую площадку.

Эрия стояла молча. Она помнила, как они прилетели в Эньши-Эннорен, и как там чудесно пахло цветами и зеленью. Здесь же пахло морем. Этого запаха она не чувствовала уже очень давно, и на нее накатила волна воспоминаний. Она и представить себе не могла, что так соскучилась по дому! Сколько она прошла, сколько лишений натерпелась. И вот теперь она снова дома. Эрия уже готова была за всё простить тзай-тарров и Таннедер-Ир. Но вот простят ли они её? Не станут ли при любом поводе попрекать недостойным поведением, тем, что она усомнилась в Ордене? Да, жизнь стала уже не так проста и однозначна, как раньше. Она попробует начать всё снова. Но не будет ли в каждой тени ей мерещиться притаившийся жизнегуб?

Словно невзначай, Цзенну тэ-Хень произнёс:

— Мы пробудем здесь до послезавтра и вылетим рано утром. Нужно проверить все механизмы небохода, подготовить его к полёту назад и закупить еды и воды на обратную дорогу.

Тагур прекрасно понимал, что эти слова адресованы ему, но ничего не ответил. Вместо этого он спросил у Эрии:

— Ну и каково это — оказаться вновь в Итуэдозе?

— Когда окажешься в Кеторие, поймёшь, — с рассеянной улыбкой ответил Эрия. — А вообще мне стало гораздо лучше теперь. Спокойнее, что ли. Я верю, что с завтрашнего дня всё будет по-прежнему. Я буду заниматься изучением других стран, а может быть, через некоторое время снова даже решу поехать куда-нибудь с дипломатической миссией. Но сначала напишу книгу о нашем приключении. Это несомненно.

— Что ж, я рад за тебя. И я действительно очень скучаю по Кеторию, — сообщил Тагур. — Что ж, Ран-Тар-Эрия, веди меня в ваш чудесный город!

Эрия вздрогнула, услышав своё полное имя. Да, действительно, теперь она уже не просто Эрия, а снова Ран-Тар-Эрия.

Из стоящей на площадке башни вышли трое людей в форме стражников, но без оружия. Они подошли и поклонились прибывшим гостям.

— Удивительно, что нас никто не встречает, — произнесла в этот момент Эрия, словно бы ни к кому не обращаясь. — Каждый день к ним что ли гости прилетают?

Один из стражников немедленно ответил:

— Скоро за вами прибудет экипаж из города. Вы прилетели на час раньше заявленного, и встречающие ещё просто не успели появиться. Так что всё в порядке.

— Что ж, всё ясно, — согласился Тагур.

— Господин, у вас с собой ружьё, — продолжил стражник, обращаясь к Тагуру. — С ружьём нельзя входить в Итуэдоз. Вам придётся оставить его здесь. Его вам вернут в день, когда вы решите покинуть Итуэдоз.