Смертельный эксперимент Локк Джон

Глава 44

– Коннер Пэйн, – произнес Лу.

– Бабское имя.

– Все претензии к Дарвину, – ответил он. – Все-таки лучше, чем твой последний оперативный псевдоним.

– Космо Берлап?

Лу кашлянул.

– Мне только что пришло в голову, – вмешалась Надин, – а как же ваши банковские счета, ценные бумаги, юридические документы и все такое?

– Все они сделаны на мое настоящее имя.

– Настоящее имя? Значит, Донован Крид…

– Это мое третье имя.

– Вы здесь все ненормальные, – заметила Надин.

– Это ваша профессиональная оценка?

– Не пытайтесь меня поддеть, – сказала женщина.

В комнату вошел доктор Говард и сделал мне внутривенный укол.

– Вы что, вкололи мне успокаивающее?

– У вас сегодня был тяжелый день.

– Вы могли бы разрешить мне хотя бы ходить.

– Обычно лечение подобных нарушений, – вздохнул мой врач, – требует немедленно компенсировать потерянное время. Но в действительности все гораздо сложнее. Ваш мозг отключился по какой-то причине, и нам необходимо выяснить ее, чтобы избежать повторения ситуации. Так что расслабьтесь, не нервничайте и согласитесь с тем, что у вас еще вся жизнь впереди.

– Вам легко говорить.

– Послушайте, мы пытаемся избежать появления тромба или чего-то худшего, – объяснил врач. – Не волнуйтесь, у меня приказ поставить вас на ноги как можно скорее, поэтому вашей реабилитацией займутся лучшие из лучших. Вы уже достаточно долго ждете, так какое значение имеет один лишний день?

– А вы уже с ними связались?

– Они появятся с минуты на минуту.

– Ну, хорошо. – Я шутливо отдал ему честь.

– А как так получается, что вы абсолютно здраво рассуждаете после того, как вам ввели успокоительное? – поинтересовалась Надин.

– Я испытывал оружие для армии.

– И что?

– То, что все эти успокоительные для меня все равно что леденцы.

– Погодите-ка. Вы испытывали оружие?

– Ага.

– А какое оружие?

– Лучевое, психотропное, биологическое, пыточные инструменты – всякое такое.

Надин в изнеможении посмотрела на Лу.

– Не могу поверить, что мне просто забыли об этом рассказать. Как вы можете что-то требовать от меня, если я не имею всей необходимой мне информации?

– Вы же психиатр, – огрызнулся Лу. – Откуда нам знать, что для вас может быть интересным?

– Вы только подумайте, а ведь четырнадцать лет назад у меня была вполне приличная частная практика, – пробормотала Крауч.

– Почему же вы от нее отказались? – поинтересовался я.

– Когда ваше правительство призывает вас на службу, – женщина покачала головой, – вам хочется верить, что оно не сможет спасти мир без вашей помощи.

– Эти лекции я сам слышал множество раз.

Глава 45

– Разница между хорошим и плохим человеком, – говорила Надин, – не имеет ничего общего с их работой или тем выбором, который им приходится делать. Все зависит только от мотивации. Почему они делают то, что делают.

– Вы отличный проводник идей «Сенсори», – заметил я. – Они, должно быть, платят вам бешеные деньги.

– Я не буду отрицать сам факт оплаты, а вот о том, насколько я успешна, судить уже вам. Я много лет занимаюсь изучением этого заведения и, должна признаться, верю в то, что вы делаете.

– В то, что я делал?

– В то, для чего вы созданы.

Уже много дней доктор Надин Крауч пыталась меня перепрограммировать. Сегодня на ней был жакет эбенового цвета, юбка в тон и белоснежная блузка.

– Вы опять с длинными рукавами, – заметил я. – На дворе что, зима?

– Мне не следует забывать, какое тяжелое время вы переживаете, – надула она губы. – Нет, сейчас весна. Но я всегда ношу длинные рукава. Когда женщине столько лет, сколько мне, то у нее начинает обвисать кожа на руках.

– Так у вас бинго-руки?

– Простите, не поняла.

Я рассмеялся над этой ассоциацией.

– Ну, знаете, как у тех старушек, которые играют в казино в бинго, дружно поднимают вверх руки с картами и хором кричат: «Бинго!»

– Страшноватое сравнение.

– Да бросьте вы.

– Вы ведь тоже когда-то постареете. Посмотрим, как вы будете веселиться тогда, – резко сказала Надин.

– Послушайте, да я просто дурачусь. С вашими руками все в совершенном порядке, – ухмыльнулся я, – как, впрочем, и с вашими ногами.

– Давайте вернемся к нашей работе, – сказала женщина, с трудом сдерживая улыбку.

Она показывала мне сотни новых газетных материалов, посвященных бессмысленным, трагическим смертям, пытаясь убедить меня в том, что ни в чем не повинные люди умирают ежедневно, и будут продолжать умирать, независимо от того, приложу я к этому руку или нет.

– Я же сказал, что закончил с этим.

– Именно об этом я сейчас и подумала, – ответила женщина. – Вы просто трагический герой.

– Я? Герой? Вы хотите сказать, что я похож на Супермена?

– Скорее, на Жанну д’Арк.

– Я напоминаю вам женщину. Это все из-за моего нового бабского имени.

– Хорошо, забудем про Жанну. Трагический герой – это всегда благородный, выдающийся человек. Он обладает величием, которое делает его в глазах других почти сверхчеловеком. А его главная цель – служить человечеству. Он жертвует своей жизнью ради великой цели или высоких принципов.

– Кажется, сейчас я услышу «однако»…

– Однако у него есть недостаток, который неизбежно ведет его к самоуничтожению.

– И у меня это…

– Когда-то давно вы потеряли способность быть беспристрастным.

– Вы когда-нибудь встречали Калли?

– Конечно. Она регулярно посещает меня.

– А Куинна?

– Он не столь регулярен.

– Куинн очень беспристрастен, – кивнул я.

– Я знаю, что вы считаете его своим другом, поэтому воздержусь от комментариев.

– Не могу поверить, что Дарвин нанял вас для того, чтобы вы поменяли мне опилки в голове. Хотя подождите – наверное, могу. Но как это нравится вам самой? Я хочу сказать, что вы обращаетесь со мной как с пациентом. А вы сами-то считаете это этичным – уговаривать меня убивать людей?

– Я бы сказала, что это допустимо. А что касается «смены опилок» – я не буду спорить с вами по поводу терминологии.

Я специально использовал этот жаргон, пытаясь разозлить ее. Но она на это не повелась.

– Надин, вы самый честный профессионал, которого я когда-нибудь встречал в своей жизни, – сказал я.

– Легче жить, когда веришь в свою цель, – ответила она.

– Вы когда-нибудь слышали о Монике Чайлдерс?

– Да. Она оказалась тем катализатором, который начал у вас в голове реакцию сомнения.

– Вы отличный специалист, Надин.

– Положим, до вас мне очень далеко.

Я не отрываясь смотрел на нее до тех пор, пока она не моргнула.

– Вы психиатр, – сказал я. – Как любой врач, вы должны защищать общечеловеческие ценности. Вы что, действительно ждете, что я поверю, будто вы хотите, чтобы я продолжал убивать невиновных людей?

– Проблемы с невинными жертвами начались у вас со знакомства с Виктором. И они прекратятся, как только вы прекратите на него работать.

– Он платит хорошие деньги, – возразил я, хотя уже и сам принял такое решение.

– Вы занялись этой работой только по одной причине – и я хочу, чтобы вы сами назвали мне ее.

Я эту причину уже давно понял, поэтому сразу же сказал:

– По причине слишком больших перерывов между ликвидациями.

Глаза Надин увлажнились. Она похлопала меня по руке и сказала:

– Вот вам одна из трех причин, по которой я оставила свою практику и стала работать с людьми, подобными вам.

– А две другие?

– Деньги и Жанна.

– Жанна д’Арк?

– Помните, когда мы встретились в первый раз, у меня на столе стояло фото?

– Два японско-американских мальчугана, которых усыновила ваша сестра.

– У вас потрясающая память.

– Для меня это произошло всего месяц назад.

– Жанна была моей сестрой. И утром одиннадцатого сентября две тысячи первого года[73] она работала на верхнем этаже одной из башен Всемирного торгового центра.

– Мне очень жаль. – Я непроизвольно вздрогнул.

– Она тогда позвонила своему мужу, но он был занят с клиентом. Потом она в ужасе позвонила мне, но у меня был пациент. Она пыталась наговорить мне что-то на телефон, но у нее села батарейка.

– И теперь вы чувствуете свою вину?

– Конечно нет. Но этого не должно было случиться. А когда это все-таки случилось, я должна была поддержать ее.

– И теперь вы хотите отомстить.

– Месть – это бесполезная трата эмоций, – отрицательно покачала головой Надин.

– Но вы хотите, чтобы я не допустил подобного в будущем, хотя при этом могут погибнуть невинные люди. Мне кажется, что в ваших рассуждениях кроется трагическая ошибка. Вы сами не можете сохранять беспристрастность после того, что случилось с вашей сестрой.

– Давайте лучше говорить о вас, – перевела разговор доктор. – Вы солдат, человек действия. Вы не сможете выжить в неволе.

– А под неволей вы подразумеваете семью и все, что ей сопутствует?

– Вы же уже один раз попробовали это, с Джанет и Кимберли. Вы что, ничему не научились? Попытка «приручить» вас привела только к мучениям тех, кого вы любите.

– Вам только кажется, что вы меня знаете…

– Мы оба очень хорошо знаем вас. Вы орел, а орлы не летают в стае. И приручить их невозможно. Они просто не живут в неволе.

– Вы могли бы стать самым худшим брачным консультантом в мире, – заметил я.

– Прекратите ваши отношения с Виктором и сосредоточьтесь на вашей работе.

– Вы нужны Родине, так?

– Хотя я и не люблю избитые клише, но это так.

– А что насчет Сала?

– Сала Бонаделло?

– Вы не будете возражать, если я продолжу свое сотрудничество с ним?

Какое-то время Надин обдумывала этот вопрос.

– Думаю, что нет, – вздохнула она наконец.

Увидев, что я недоверчиво поднял брови, она добавила:

– Работа на Сала держит вас в тонусе. В конце концов, какой вред это нанесет человечеству, если в одно прекрасное утро оно узнает, что на свете стало одним подонком меньше?

– Надин, вы абсолютно ужасный психотерапевт.

– Это вполне возможно, однако никак не влияет ни на вас, ни на то, что вы должны делать.

– И тем не менее, – закончил я, – я уйду из этого бизнеса, женюсь на Кэтлин и буду помогать ей растить Эдди.

Врач молчала.

– Вы во мне разочаровались.

– Не совсем так. А что касается женитьбы на Кэтлин, то, если это поможет вам побыстрее поправиться, это тоже отличная мотивация.

Глава 46

Меня предупредили, что курс физиотерапии будет неприятным и болезненным. Вместо этого он показался мне очень стимулирующим. Каждый укол, сопровождавшийся болью, заставлял меня чувствовать себя живым, и мне хотелось еще и еще. Доктор Говард попытался было ограничить мои занятия с утяжелениями и тренажерами для укрепления ног, но я был неутомим. Я поставил себе цель оказаться в объятьях Кэтлин ровно через десять дней. Надин все так же неутомимо пыталась освободить меня из «неволи», но что она могла поделать? В борьбе за мою душу победа всегда будет на стороне Кэтлин.

Однажды Надин вошла в мою комнату и выключила тренажер, который выкручивал и растягивал мои коленные суставы.

– Коннер, – сказала она. – К вам посетители.

– Кэтлин? – Мое сердце забилось быстрее.

Она отрицательно покачала головой.

– Если вам нужна Кэтлин, то вам придется связываться с ней самому.

– Тогда кто?

Я услышал электрическое жужжание еще до того, как увидел его самого.

– Рад ви…деть вас мис…тер Пэйн… Хо…рошо вы…гля…дите.

– Привет, Виктор. А где же Хьюго?

– Он в ко…ри…доре… кое… с кем.

– А ты вроде бы не очень удивлен, что я жив.

– Куд…ряш…ка ска…зал мне… что вы… жи…вы.

– И все это время ты никому ничего не сказал? Даже Салу?

– Это… не мое… дело… рас…ска…зы…вать.

– А кто же, в конце концов, убил ту пару в Нэшвилле?

– Ни…кто… Я ос…та…но…вил про…ект… пос…ле то…го…, как вы… ока…за…лись здесь.

– А пришел ты для того, чтобы уговорить меня опять поработать с тобой?

– Нет… Я… часть…ва…шего ле…че…ния… Док…тор Крауч… по…про…си…ла ме…ня… По…ка…зать вам… кое…что…

– Так чего же ты ждешь?

У Виктора была квадроплегия, а это значит, что у него были парализованы все четыре конечности. Однако, как и у многих квадроплегиков, паралич был не полным. Виктор все еще имел возможность как-то шевелить пальцами рук. И ими он управлял целой батареей различных кнопок и рычажков, одну из которых использовал, чтобы призвать своего генерала Хьюго и своего таинственного гостя.

Хьюго вошел в комнату с очень красивой женщиной, которая показалась мне смутно знакомой.

– Крид, – произнес он вместо приветствия.

– Привет, Хьюго. Теперь меня зовут Коннер Пэйн. – Я внимательно посмотрел на женщину, которая стояла рядом с ним. Я знал, что вот-вот вспомню ее. У нее были светлые волосы до плеч. Цвет глаз был не таким, каким я видел его в последний раз, но глаза от этого не стали менее глубокими и выразительными.

– Черт меня подери, – произнес я. – Да ведь это Моника Чайлдерс. А я думал, что вы умерли.

– Я очень хотела бы, чтобы ты издох, – ответила она, – но соглашусь просто посмотреть на то, как ты мучаешься.

– И я тоже рад вас видеть, – поздоровался я. – Виктор, – я взглянул на своего прикованного к креслу бывшего работодателя, – ты же сказал, что Фатхи затрахали Монику до смерти.

Женщина зло посмотрела на карлика:

– Это… бы…ла ле…ген…да.

– Моника, у вас есть все основания меня ненавидеть, – произнес я, – но поверьте мне, я очень рад, что вы живы.

– Чтоб тебя в подворотне отымели.

– Пожелание очень заманчивое, но, к сожалению, это уже в прошлом.

– Правда? И за кого мне ставить свечку?

– А вы забавная милашка.

– А ты хотел меня убить.

– Виктор, ну и что это за история?

Виктор кивнул Хьюго, и тот начал:

– Моника была замужем за Бакстером Чайлдерсом, хирургом, который провалил операцию Виктора, после чего его парализовало.

– Это я помню.

– С Виктором Моника встретилась во время судебного разбирательства. Они общались по разовым телефонам, которые после каждого разговора выбрасывались. Бакстер был мошенником и куском дерьма. – Он посмотрел на Монику и поднял руки вверх, как бы предоставляя ей слово. И она продолжила.

– Мне абсолютно по барабану, что ты подумаешь, – начала она, – но я знала, что он врал мне уже много лет. Дважды я его прощала. А потом я встретила другого мужчину и влюбилась. Во время суда я поделилась этой информацией с людьми Виктора, и они отнеслись ко мне с пониманием. С их помощью я узнала, что у мужа есть сын на стороне от одной из его молоденьких любовниц и что он собирается развестись со мной. У меня было два варианта: или длительный бракоразводный процесс, или сделать так, чтобы его посадили за мое убийство.

– И вы выбрали второй.

Моника сощурила глаза, и ее брови стали похожи на крылья ископаемой птицы.

– Виктор сказал, что обо всем позаботится. – Она повернулась лицом к карлику. – Правда, ты забыл мне сказать, что меня изобьют и убьют.

– Я… был уве…рен, что ты оста…нешь…ся жи…ва. А если… нет, то док…тор Чайл…дерс дол…жен был… по…те…рять же…ну и… про…иг…рать суд.

– И вот в один прекрасный день вы совершаете пробежку по Амелия-Айленд, а я вас похищаю, – вмешался я. – А через какое-то время вы, уже со своим любовником, наслаждаетесь ароматом этой вашей мести.

– Давай не будем отклоняться, – продолжила женщина. – Ты избил меня до потери пульса, сделал мне смертельный укол, вышвырнул из движущегося грузовика и бросил умирать.

Я оглянулся и увидел, что доктор Надин Крауч сжимает свою голову двумя руками.

– Прошлые обиды не дают покоя?

Тут в разговор вмешался Хьюго и предложил свою версию происшедшего:

– Ты убил Монику, наши люди ее реанимировали, и теперь она живет на плантации в Коста-Рике, а ее муженек Бакстер мотает двадцатку.

– Все хо…ро…шо, что… хо…ро…шо кон…ча…ется, – подал голос Виктор.

– Вы вполне могли вывезти меня из страны, – выкрикнула Моника. – Совсем не обязательно было давать ему приказ убить меня!