Мое простое счастье Дейв Лаура
– Вообще-то нет.
– Вот и хорошо, потому что…
Я запустила руку в пакет и достала восхитительную красную клешню омара из лавочки Лассе – Гриффин пообещал купить мне такую в ночь нашего знакомства. В ту первую ночь, на другом конце страны, когда мы только учились давать друг другу обещания. И вот я выполнила его обещание, и мне казалось, что это уже что-то. Возможно, не все, но хотя бы что-то.
– Я хотела приготовить тебе омлет.
Гриффин взял клешню у меня из рук:
– Ты ходила к Лассе? Так далеко?
– Еще и посреди ночи.
– Как ты уговорила его продать тебе омаров?
– Я обладаю магическими силами.
Гриффин кивнул и положил клешню обратно в пакет:
– С этим не поспоришь. Очень мило с твоей стороны. Спасибо.
– Не за что, – улыбнулась я, словно покупка омаров не стоила ни малейшего труда. На самом же деле это было настоящее испытание. В конце концов мне удалось вымолить у Лассе несколько клешней поменьше в обмен на целый список вещей, в том числе самый первый номер моей газеты и автограф Джека Николсона. Как их достать, я понятия не имела.
Я встала и включила плиту.
– Ну, что скажешь? Можно я приготовлю тебе омлет?
– Энни, не надо, если не хочешь.
– Очень даже хочу! Я сама умираю от голода. Вряд ли получится так же вкусно, как у тебя, но чем черт не шутит? В конце концов, у меня же есть волшебная клешня от Лассе.
И тут я открыла холодильник и увидела, чего у меня нет – самого очевидного. Яиц.
– У нас в доме нет яиц? – спросила я.
Гриффин улыбнулся:
– Приготовим завтра.
Это было уже слишком. Я тяжело опустилась на стул и уронила голову на руки.
– В доме нет яиц? Да как такое вообще возможно? – сокрушенно спросила я. – И кстати, у нас случайно нет знакомых, которые могут представить нас Джеку Николсону?
Гриффин непонимающе посмотрел на меня, а потом накрыл мою руку своей:
– Ничего страшного.
– Ты не понимаешь. Я хотела сделать хоть что-нибудь как надо. Я подумала, что если сделаю хоть что-нибудь как надо…
– Ты много чего делаешь как надо.
– Но я испортила тебе вечер. Ну, или Ник испортил, а я не смогла помешать. – Я посмотрела прямо ему в глаза. – Прости меня, Гриффин. Прости меня, пожалуйста. Если б ты только знал, как же я хочу все исправить…
– Я знаю.
– Правда? Так ты не сердишься?
Гриффин бросил на меня быстрый, но красноречивый взгляд, и я поняла, что сердится. Потом он снова уставился на кружку, в которой почти ничего не осталось.
– «Сержусь», пожалуй, не совсем подходящее слово, – сказал он.
– А какое тогда подходящее?
Гриффин подошел к плите и налил себе еще кофе, потом достал из шкафа вторую кружку, чтобы принести и мне.
– Приходил Майкл из твоей газеты.
– Кто? – переспросила я.
Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразила, кто из работающих со мной Майклов имеется в виду, – коренастый человечек родом с острова Мартас-Виньярд, который вел колонку «Вина и спиртные напитки».
– Майкл Томас? Винный критик?
Гриффин кивнул, сел на место и протянул мне кружку.
– Он приезжал в гости к дочери в колледж Софии Смит. Решил заодно заглянуть в ресторан – вдруг получится о нем написать. – Гриффин поднес кружку к губам. – Просил поздравить тебя с повышением.
Я подняла на него глаза, но он на меня не смотрел.
– Тебе предложили работу в Лондоне?
– Да. Вернее, с предоставлением жилья в Лондоне.
– Когда? Не то чтобы это имело значение, но когда ты узнала?
Я начала говорить слишком быстро, торопясь объяснить:
– Послушай, Гриффин, я хотела тебе рассказать. Но открытие ресторана, то да се… у меня просто не было случая с тобой поговорить, а так как я все равно никуда не еду…
– Работа в Лондоне? Где Ник?
– С предоставлением жилья в Лондоне, – пробормотала я, как будто это что-то меняло. – И Ник надолго там не останется.
– А ты этого хочешь?
Я не сразу поняла, о Нике Гриффин говорит или о работе, и удивленно вытаращила на него глаза.
– Поехать в Лондон, – раздраженно пояснил он.
– Нет, не хочу.
Гриффин посмотрел прямо на меня, по-прежнему держа кружку у губ. Он явно ждал, когда я скажу что-нибудь более похожее на правду.
– Не знаю, – призналась я. – Сама не знаю. Но я понятия не имею, чем буду тут заниматься – чем я вообще могу тут заниматься. И это ни для кого не секрет.
Я снова посмотрела на Гриффина, и у меня закралось подозрение, что он слышит и мои невысказанные мысли о встрече с Ником и о том, что она для меня значила. По крайней мере, Гриффин не рассердился еще сильнее. Наоборот, всю его злость как рукой сняло, а на лице появилась незнакомая мне улыбка.
– Что такое? – спросила я.
– Прежде чем ты пришла, я вспоминал, как по пятницам мама брала нас с собой в магазин. Она покупала все необходимое на выходные, а нам разрешала взять пакетик конфет, но только один. Так вот, Джесси всегда знал, какие конфеты ему хочется, – маленькие шипучие леденцы «Поп рокс».
Гриффин снял пакеты с омарами со стола и убрал в холодильник.
– Помню такие, – сказала я. – Говорят, если запивать их газировкой, можно умереть. Кажется, от этого погиб мальчик Майки из рекламы хлопьев «Лайф»?
– Точно. Только вряд ли он на самом деле погиб.
– Классные были конфеты.
– Так вот, Джесси хватал их и выбегал на улицу, а я все стоял и пялился на полку со сладостями. В магазине крутили разные старые пластинки – «Битлз», «Бич бойз», Билли Холидей… И долгое время я думал, будто мне нравится слушать музыку. Но на самом деле я просто не мог определиться. Я брал с полки одно, клал обратно и брал что-нибудь другое. А потом Эмили говорила, что пора уходить, Джесси кричал в окно, чтобы я взял еще пакетик «Поп рокс», и я впадал в панику и выбирал какую-нибудь гадость.
– Вроде «Фан дип»?
– Пару раз и их тоже.
– Душераздирающая история!
Гриффин рассмеялся, потом посмотрел прямо на меня.
– Не надо соглашаться на эту работу, Энни, – твердо сказал он. – Не ради меня. И не из-за ресторана. Я бы что-нибудь придумал и поехал с тобой, если бы считал, что так будет лучше для тебя. Для нас обоих.
– Почему же тогда?
– Мне кажется, ты просто убедила себя, будто должна ехать, а это не то же самое, что хотеть поехать.
– Не совсем тебя понимаю.
– Ты же сама говорила, что хочешь другой жизни, – произнес Гриффин после недолгого молчания.
– Видишь ли, я не слишком уверена, что эта другая жизнь осуществима.
– Кто сказал?
– Сотни испорченных фотографий. Даже если их можно спасти, я все равно понятия не имею, что с ними делать. И потом, я столько лет веду эту колонку, путешествую по разным странам… Другой жизни я просто не знаю.
Гриффин посмотрел на меня так, словно ему все ясно, но пользы от этой ясности никакой. И мне стало одиноко. А ведь всего несколько часов назад я чувствовала, что меня понимает человек, который больше не должен меня понимать…
– Гриффин, не могу же я просто взять и стать кем-то другим, – попыталась я объяснить еще раз.
– А кто говорит, что ты должна стать кем-то другим? По-моему, ты должна стать собой.
Я откинулась на спинку стула, отстраняясь от Гриффина. Стать собой… самое ужасное, что я не знаю, почему не могу стать собой.
– Поэтому я и вспомнил про «Поп рокс». Я всегда завидовал Джесси, потому что он знает, чего хочет, и доволен своим выбором. Я думал, что никогда не стану таким. А потом все изменилось.
– Когда?
– Напомни, когда мы с тобой познакомились? – улыбнулся Гриффин.
Я улыбнулась в ответ, потом опустила глаза:
– Это неправда.
– Да, не совсем правда, – согласился он. – Но в любом случае я о другом. Прошло много времени, прежде чем я понял: дело не в том, чтобы найти свою версию «Поп рокс».
– А в чем?
Гриффин поднялся и взял со стола кружку.
– Научиться уходить из магазина до того, как мое время истечет.
Он наклонился и быстро поцеловал меня в щеку, как будто у нас это было принято.
– Соглашайся на их предложение, Энни, – прошептал он мне на ухо. – Поезжай в Лондон.
Гриффин отстранился, а я подняла на него глаза:
– Что-то я не понимаю… ты же сам сказал, что мне не надо ехать? Я думала, ты именно к этому клонишь?
Он склонил голову набок и встретился со мной взглядом:
– Я вот думаю: с чего Ник решил, что может просто взять и заявиться сюда? Дело в нем? Или все-таки в тебе?
Я не знала, что ответить, и, похоже, другой ответ был Гриффину и не нужен.
С одной стороны, мне хотелось крикнуть: «Ник тут ни при чем!» С другой – я слишком долго смотрела на то старомодное кольцо, слишком долго слушала предложение Ника, чтобы не сознавать, что он тоже повинен в моем замешательстве, – и слова протеста застряли в горле. И наконец, с третьей, пусть я и не хотела вернуться к Нику, но не могла закрывать глаза на то, что стало очевидно после встречи с ним: я по-прежнему не жила здесь и сейчас, а искала пути к отступлению.
– Я не знаю, как объяснить. Я проснулась однажды утром и словно оказалась в совершенно другой жизни. Конечно, я сама ее выбрала, но, по-моему, все не так просто. Мне больше ничто не кажется простым.
Гриффин уже приближался к двери, уже уходил от меня, и мои слова его не остановили.
– Я не могу найти решение за тебя, Энни. И не хочу тратить свою жизнь на бесполезные попытки.
Он еще раз посмотрел на меня. Взгляд его был не сердитым, не расстроенным, а уверенным и ясным.
А потом Гриффин ушел.
30
На следующее утро я позвонила Питеру.
– Не знаю, можно ли еще все исправить… – начала я.
Я стояла на кухне. В доме было совершенно тихо. Первые лучи солнца освещали задний двор и лес, так что покрытые снегом деревья сверкали.
Я отвернулась от окна и снова заговорила:
– Питер, только не сердись… Что, если бы я сказала, что ты прав и мне надо ехать? В Лондон, я имею в виду.
Слова звучали странно, вязко, неправильно, но я старалась не обращать на это внимания. По крайней мере, я их произнесла, и теперь они сделают свое дело…
– Любовь моя, – проговорил Питер хриплым со сна голосом, – по-моему, ты могла бы подождать до семи, прежде чем объявить мне о том, что я и без тебя знаю. Предсказуемые новости сообщать не раньше семи утра – таково правило.
– Значит, еще не поздно?
– Конечно, нет. Я согласился от твоего имени еще на прошлой неделе.
– Но как же ты мог согласиться от моего имени? – спросила я в полнейшем замешательстве.
– Как? Да очень просто. Мелинда Беккет-Мартин, помощник ответственного редактора, а по совместительству – любимая племянница Калеба Беккета Первого, позвонила мне и спросила, согласна ли ты на их предложение. И я ответил, что ты, разумеется, согласна – спишь и видишь, как бы поскорее синдицировать «Сто открытий». Ты же не дурочка, хотя со стороны и может так показаться.
– Нет, я имею в виду…
Я оглядела кухню, посмотрела на разбросанные вещи близнецов и забытую рядом с раковиной лейку Шерил, представила себе Гриффина, спящего наверху, и еще раз подумала о том, от чего отказываюсь – отказываюсь просто потому, что не уверена, выбрала ли эту жизнь по «правильным» причинам.
– …откуда ты знал, что я передумаю?
Питер вздохнул. Потом вздохнул еще раз – на случай, если я не расслышала.
– Любовь моя, как бы сказать это помягче, прежде чем повесить трубку и вернуться ко сну? Я никогда и не сомневался, что ты передумаешь.
Не помню, кто именно предложил пойти на прогулку. Да это и неважно. Мы оба знали, к чему все идет, и не хотели находиться в четырех стенах, когда это случится.
Из дома мы вышли уже после полуночи. В небе плыла луна, маня нас прочь от города, к дальним фермам и возвышающимся за ними горам.
Я не знала, с чего начать, но ждать, чтобы Гриффин заговорил первым, казалось нечестным. В ту минуту любой поступок казался нечестным, кроме одного: постараться сделать все как можно безболезненней. Словно это было в моих силах…
– Помнишь наш разговор на пляже? – спросила я. – Я тогда сказала, что редко чувствовала себя уверенной рядом с Ником.
– Конечно, помню.
– Наверное, несправедливо взваливать всю вину на него. Уверенность… По-моему, я вообще никогда ее не ощущала. И вместо того чтобы объявлять, будто проблема в Нике или еще в чем-то, надо было задуматься о другом.
– О чем же?
– О том, что проблема во мне.
– Может, он просто тебе не подходил.
– Да? А какое оправдание ты придумаешь мне на этот раз? Гриффин, все говорит о том, что я не умею создавать семью и обустраивать дом. И, возможно, я так никогда и не научусь, если сначала не найду в себе уверенность и спокойствие. И сделать это я должна сама, в одиночку.
Я собиралась сказать немного не то, но Гриффин все равно понял.
Он наклонился и обнял меня.
– Наверное, звучит странно: почему, чтобы научиться оставаться, нужно уходить? Но для меня это единственный способ понять, чего я ищу. Другого я не знаю.
Когда Гриффин заговорил, он по-прежнему прижимал меня к себе, и я не видела его лица.
– Не уверен, Энни… не уверен, что нам дано выбирать, где или когда мы найдем то, чего ищем.
Я хотела сказать, что, возможно, он прав и все дело во времени. Возможно, если бы мы встретились через пять лет… или пять месяцев… хотя бы пять минут… но… Я лихорадочно пыталась отыскать какое-нибудь «но», какой-нибудь путь к отступлению. Я боялась, что Гриффин говорит все это, чтобы убедить меня остаться – остаться здесь, с ним, и попытаться еще раз.
Но потом я посмотрела в его мужественное, полное решимости лицо и поняла: он говорит это, чтобы меня отпустить.
Гриффин поцеловал меня в последний раз и действительно отпустил.
31
Через несколько лет после того, как я пришла в колонку, мы придумали дополнительную рубрику – «Сто бюджетных открытий». В ней я рассказывала о выгодных предложениях и бесплатных мероприятиях. В выпуске о Монреале, например, я советовала не переплачивать за водную экскурсию по реке Святого Лаврентия с ужином и танцами, а отправиться на пирс Жак-Картье и прокатиться на пароме, любуясь великолепными видами центральной части города. Кроме того, на пароме можно доплыть до старой крепости, где сейчас находится музей Дэвида Стюарта. И все это практически бесплатно.
Однако, к моему немалому удивлению, рубрика потерпела фиаско. Идея ее создания принадлежала мне и казалась вполне удачной: кому же не хочется посмотреть город и при этом хорошо сэкономить? И только через несколько лет я поняла, где мы допустили ошибку. Бесплатное предложение само по себе ни при чем – не надо было размещать рядом дорогостоящее. Читатели сравнивали и в итоге видели лишь то предложение, которым не смогут воспользоваться.
Я прилетела в Лондон в воскресенье вечером и ступила на взлетно-посадочную полосу аэропорта Хитроу почти за семнадцать часов до того, как должна была появиться в офисе «Беккет-Медиа» на Букингем-Гейт.
Переезжая второй раз за год, я взяла с собой лишь немногое: два чемодана, две фотографии Милы и два телефонных номера. Первый принадлежал моей новой начальнице Мелинде Мартин. Набрать второй я бы не решилась. По крайней мере, пока.
Газета прислала за мной машину, и моя первая встреча с городом, где мне предстояло теперь жить, прошла гораздо приятнее, чем если бы я села на метро. В качестве бонуса Лондон освещало закатное солнце, а шофер Томас поехал кружным путем, чтобы показать мне достопримечательности, которые, по его мнению, могли меня заинтересовать: Трафальгарскую площадь и Колонну Нельсона, Национальную галерею и Букингемский дворец, мост Ватерлоо и площадь Пикадилли. У меня не хватило духу признаться, что все это я уже видела, когда писала статью для «Ста открытий».
Томас улыбнулся мне в зеркале заднего вида:
– И что же за статьи вы пишете для газеты?
– В основном некрологи.
Мы ехали по Слоун-стрит, и я смотрела в окно машины на оживленную толпу: кто спешил в магазин, чтобы успеть до закрытия на распродажу, кто в ресторан – первым занять столик у окна. Потом Томас свернул в узкую боковую улочку, и мы словно оказались в совершенно другом мире, удивительно тихом и уютном, состоящем из красивых домиков и ухоженных садиков.
– Как здесь мило, – заметила я.
– Лучший квартал в Лондоне, – отозвался Томас. – Про него даже книги пишут.
– Охотно верю.
Он выключил зажигание и с улыбкой повернулся ко мне:
– И именно здесь вы и будете жить!
Я постаралась сделать вид, что рада ничуть не меньше его. «Это твой выбор, – напомнила я себе. – Ты принимаешь правильное решение. Или, по крайней мере, единственно возможное».
К счастью, когда мы с Томасом вошли в мой новый дом, неся в руках по чемодану, поверить в это стало гораздо легче. Более очаровательного гнездышка мне еще не доводилось видеть: большие окна и высокие белые колонны, кухня со старомодной раковиной, деревянная мебель в сельском стиле и узкая лестница, ведущая в прелестную спальню. Все окна выходили на реку, бесконечную и сверкающую.
– Классную вам выделили квартирку, – заметил Томас, пока мы стояли у окна гостиной и заполняли необходимые документы. – Прямо жизнь под ключ.
Я подняла на него взгляд: эта фраза меня зацепила. «Жизнь под ключ»…
Я заставила себя улыбнуться и поглядела в окно: сначала на реку, потом на то, что лежало за ней, – Баттерси. Где-то там был Ник и дом, который я для нас выбрала. И вот я тоже здесь, всего несколькими месяцами позже, чем ожидала. Разве это не говорит о чем-то? Может, именно здесь мне и суждено быть?
Я быстро подписала все необходимые бумаги.
– Вам очень повезло – видел я, куда селят некоторых новеньких. Наверное, хорошо пишете об умерших.
– Очень хорошо, – раздался у нас за спиной чей-то голос.
Мы обернулись: на пороге кухни стоял Питер, держа в руках два бокала и бутылку «Дом Периньон».
– Питер! – воскликнула я. – Как ты здесь оказался?
– Прятался в кладовой. Для одинокой женщины ты слишком беспечна. Надо проверять все двери, когда приходишь домой.
Я бросилась редактору на шею и не отпускала его довольно долго – пожалуй, даже слишком долго, – так что ему пришлось воспользоваться бутылкой «Дом Периньон», чтобы меня отстранить.
– Держи себя в руках, любовь моя!
– Просто поверить не могу, что это ты! А что ты тут делаешь?
– Я же говорил: меня на время собираются отправить в Лондон. И вот я здесь, чтобы тебя встретить.
– Как же я рада тебя видеть! Ужасно рада!
На глаза мне навернулись слезы, и я попыталась обнять Питера еще раз, но он поспешно протянул мне бокал с шампанским:
– Мы же вроде договорились, что ты будешь держать себя в руках. Давай придерживаться плана, хорошо?
В тот же день, с бутылкой вина в руках, мы с Питером отправились в южный Кенсингтон на коктейльную вечеринку к моей новой начальнице Мелинде Беккет-Мартин.
Питер рассказал мне о Мелинде очень немногое, поэтому я не знала, чего ожидать от встречи с ней. Это была «всего лишь» обычная успешная женщина: где-то за тридцать, замужем за оксфордским профессором. Как выразился Питер, «она – неотъемлемая часть “Беккет-Медиа”»: руководила выпуском телепередач в Австралии и Азии, причем и там и там принесла компании баснословную прибыль.
Но даже если бы Питер рассказал мне о Мелинде в мельчайших подробностях, вряд ли это подготовило бы меня к тому, что нас ожидало. Мы подошли к красивому дому в викторианском стиле. Когда дверь открылась, на пороге стояла Мелинда собственной персоной. Я протянула ей бутылку вина, которую мы принесли в подарок.
И это было первой моей ошибкой, потому что я едва не ударила Мелинду в грудь.
Я подняла голову: надо мной возвышалась женщина модельного роста, одетая в модную красно-оранжевую юбку в горошек и белые балетные туфли. На лице ее играла самая радушная улыбка, какую мне когда-либо доводилось видеть.
– Мистер Шеперд! – обратилась Мелинда к Питеру с восхитительным австралийским акцентом. – Добро пожаловать!
Она отвела в сторону руку, в которой держала поднос с закусками, наклонилась и поцеловала Питера в обе щеки.
Затем Мелинда повернулась ко мне:
– А вы, должно быть, бесподобная мисс Адамс, о которой я столько слышала?
– Должно быть, да. Приятно познако…
Но, прежде чем я успела договорить, Мелинда обняла меня одной рукой и тоже поцеловала, словно мы были закадычными подругами.
– Нам столько всего нужно обсудить! – сказала она.
Мелинда повела нас через выложенный плиткой холл в глубину дома. Это был «обжитой» дом, как говорят в Великобритании: повсюду фотографии – детские, свадебные, семейные, фотографии самой Мелинды и ее мужа во время путешествий. Огромный стол в сельском стиле. Уютная, легкомысленная мебель и картины, благодаря которым кажется, будто дом наполнен людьми, музыкой и смехом, даже когда он пуст.
Сейчас, впрочем, дом был наполнен до краев и тем, и другим, и третьим. Питер встретил друга по университету и остановился поговорить с ним возле бара, а Мелинда повела меня знакомиться с гостями. Она представила меня всем: соседям и друзьям, моим новым коллегам и их подвыпившим женам и мужьям, а также будущей няне своих будущих детей.
Пока мы пробирались через толпу гостей, Мелинда постоянно подкармливала меня закусками со своего подноса, а когда мы устроились в пурпурных бархатных креслах в углу гостиной – причем у Мелинды это вышло гораздо изящнее, – я уже почти ее полюбила.
– Итак, – заговорила она, грациозно изогнув свое длинное тело и закинув руку за шею, – для начала хочу сказать тебе спасибо.
– За что? – удивилась я.
– За то, что спасла меня от необходимости развлекать всех этих людей. – Она наклонилась ко мне и подмигнула. – Терпеть не могу коктейльные вечеринки!
– Я тоже.
– О делах поговорим завтра, а пока – добро пожаловать в команду. Я слышала, мой кузен Калеб встретил тебя не особенно радушно.
– Да нет, я бы так не сказала. Собственно… я еще с ним не встречалась.
– Вот и хорошо. Надо подумать, как бы тебе и дальше с ним не встречаться. Понимаешь, это один из тех людей, которые воображают, будто им известны ответы на все вопросы. Минимум два раза в день я посылаю ему имейл с пометкой «Срочно» и спрашиваю что-нибудь вроде: «Сколько стоит литр молока в Адьяре?» – просто чтобы его позлить.
Тут кто-то позвал Мелинду по имени.
– А самое ужасное, что он всегда знает правильный ответ! Можешь себе такое представить?
– Просто чудовищно!
Мелинда сделала знак окликнувшему ее гостю немного подождать и с теплотой посмотрела на меня:
– Извини, но мне, похоже, придется тебя покинуть – нужно срочно потушить пожар в юго-западном углу гостиной.
Я обернулась и увидела мужчину и женщину, которые стояли рядом и разговаривали – вернее, не разговаривали, сконфуженно глядя в пол.
– Конечно-конечно… Ты и так потратила на меня много времени.
Мелинда поднялась с кресла, невольно подавляя меня своим огромным ростом:
– Приятно было познакомиться, Энни Адамс.
– Мне тоже, Мелинда.
Она всучила мне еще одну крабовую котлетку и убежала.
Читать бесплатно другие книги:
