Истинная руна Пронин Игорь
— Что тебе нужно?
— Помощь. Хочу, чтобы ты сходила в Архив. Я, видишь ли, не могу там появляться…
— Конечно, ты же не хоз! Только не пойму: а чего ради я должна тебе помогать?
— Разве ты не хочешь завести бродника-друга? — Белка как можно обаятельнее улыбнулся. — Представь, как это удобно для хозы. А друг для вас — это тот, кто чем-то тебе обязан.
В последнюю их встречу Элизабет дала сама себе клятву: добраться до бродника. Забывать ее она не собиралась. Но и Белка Чуй, конечно же, это знал.
— Что тебя интересует в Архиве?
— Приблизительно все. Как там дела, как выглядят ваны… Эти служители — они мне никогда не нравились! Ванам нельзя доверять. Архив создали не они, а атланты. Зачем?
— Этого никто не может знать, — поморщилась Элизабет.
— Как это?! Ох, сестра, глупая ты. Все хозы так говорят: никто не может знать, что такое Архив. А кто тогда может? Он же вашу жизнь регулирует, вы без него не можете. Все контракты, все сделки — через Архив. Ну, милая моя, тебе все карты в руки!
— Какие карты? У меня всего-то три плана: нулевой, первый и второй, — развела руками Элизабет. — Белка, за тобой гоняются две ведущие российские группировки. У тебя перстень Истинной Руны. Ты хозяин положения, пока тебя не нашли. Не валяй дурака.
— Я не валяю! — обиделся Белка. — У меня в самом деле нет перстня. И я никому не скажу, где я его спрятал. Пойди в Архив. Не можешь придумать себе дела, я помогу: поинтересуйся делом Тото, он… бродник. И болгарин.
— Ваны не любят, когда интересуются не своим делом!
— Много ты знаешь о ванах… — Белка забрался в свой рюкзак, достал фляжку и трубку. — Я знал, что ты не захочешь меня послушать. Но мне нужно, Бетти… Я тебе устрою массу неприятностей, если не будешь меня слушать. Так решил мой друг, а он, знаешь ли, голова! Тебе самой станет интересно. Точно тебе говорю! Ведь, видишь ли… Архив — он не был вечен.
— А каким он был? И что значит «был»?!
Конечно же, Элизабет хотелось знать, что такое Архив. Хозы пользовались им, и в то же время были в его власти. Те, кто первыми нашел способ отражаться в зеркале Грохашша, те, кто первыми нашел высшие планы и населил их, кто понял, как можно с высших планов магически воздействовать на нижние — те и создали Архив. Зачем… Никто не знал.
— Он был таким, какой он есть, — спокойно объяснил Белка. — Атланты его создали. А ты не бойся. Архив — это просто контора такая. Она упорядочивает дела хозов. Представляешь, что бы натворили хозы, будь они предоставлены сами себе? Тысячи магов?!
— Я не знаю…
— А ты знай! Я же твой друг, верно? Я расскажу тебе то, чего никто не знает?! Эх, девочка… Архив создали атланты, это не легенда. Создали с самого начала, тысячи лет назад. Атланты понимали, что когда все они отразятся, и другие найдут путь на верхние планы. С нулевки — один план, другой, третий… И так до бесконечности. Ради бессмертия. Архив — дарует возможность хотя бы понимать, что происходит. Ваны нелюди, они лишь служат… У них нет воли. Ваны — механизмы. В Архиве все. Все ваши сделки, все ваши похождения, предательства, войны. Там все. Архив — ваша справедливость.
— Ты говоришь то, что знает каждый хоз! — обиделась Элизабет. — Белка Чуй, я знаю, что такое Архив!
— Нет, не знаешь. Атланты создавали его не за тем, чтобы ты знала. Архив — нечто большее. Ты думаешь, что Архив просто присматривает за твоим миром… — Белка Чуй даже зажмурился от собственного откровения. — А на самом-то деле! На самом-то деле, может быть, Архив — это то, что позволяет твоему миру существовать!
Элизабет немного помолчала, потом решительно сбросила с себя ноги бродника и поднялась. Спать китаянка предпочитала голышом, и это помогло несколько сбить бродника с его атакующего настроя. Не то чтобы он сказал нечто совсем уж необычное… Но мог продолжить. Это следовало подготовить, во всяком случае, лежа в постели, Элизабет это слушать не собиралась. Хоза прошла к гостиничному бару, достала сразу четыре бутылочки со спиртным.
— Держи, малохольный! Я надеюсь, это не все, что ты хотел мне сообщить?
— Может, и все, — обиделся Белка Чуй. — Только и то слишком много для тебя.
— Ладно уж, пей. И что же я должна со всем этим делать в Архиве?
— Просто посмотреть… — растерялся бродник. — Тебе разве не интересно?
— Интересно. Но еще больше мне интересно, почему ты мне это сейчас говоришь. Что-то не так, а, бродник? — Элизабет положила некогда проколотую руку Белке на плечо. — Ладно уж, договаривай. Что я должна увидеть?
— Спираль. Ты должна увидеть Спираль. Это самое главное в Архиве, ты знала?
— Нет.
Видя, что Белка Чуй не собирается открывать свою бутылочку, Элизабет помогла ему, сунула пойло в руку.
— Пей. Нет, я не знала, что самое главное в Архиве, премного тебе благодарна за информацию. Почему ты мне об этом говоришь?
— Потому что ты мне нравишься… — Белка отхлебнул виски, поморщился. — Потому что мне некого больше об этом попросить. Потому что я думаю, что именно сейчас в Спирали что-то происходит, и ваны об этом знают. Потому что я думаю, что когда в Спирали что-то начинает происходить, это заметно в Архиве. Иди и посмотри, Бетти. Если расскажешь что-нибудь интересное, то я, может быть, тоже расскажу тебе что-то интересное.
— Что например?
— Например, как тебе спастись. Если тебе это пока не интересно — просто сходи в Архив. Если я прав… Нам будет о чем поговорить при следующей встрече. И вот еще что… — Не делая второго глотка, Белка отшвырнул бутылочку. — Ояма. Знаешь такого парня? Хороший парень. Я случайно знаю, что он в Москве.
— На каком плане?! — взвизгнула китаянка.
— Потом скажу. Но, насколько я понимаю, вы с ним не родственники и даже из разных стран… Чего ты так волнуешься? Просто Ояма в Москве. Давно. Странно, что вы с ним до сих пор не встретились, да?
Элизабет допила свое и замолчала, глядя в стену. Ояма был тем, с кем ей меньше всего хотелось встречаться. Да, из разных стран… Но из одной сказки. Страшной сказки.
— Ниже нуля тоже есть планы. — Белка поднялся, прошелся по тесному номеру «Прибалтийской». — Я-то знаю, Бетти, это для хозов секрет, и то не для всех. Вы оба оттуда. И там ты что-то натворила… Ах, Бетти, мне ли не понять, как это тяжело, когда тебя ищут. Когда тебя ненавидят. Чувствуешь себя затравленным зверем. Да? Да. Мы должны помогать друг другу, Бетти. Я приду, чтобы узнать, что ты увидела. Но если ты будешь не одна… Ояма узнает, где ты и как здесь выглядишь. Тогда и твоя подруга Манана не поможет — Ояма тоже набирает очки у кремлевских. Московские хозы или питерские — все торгуют, все покупают и продают. Видишь ли. Видишь?
Белка ушел через пятнадцать секунд. В ванную — там, когда на него никто не смотрел, бродник мог прыгнуть на другой план.
— Раз-два! Раз-два! — Кель-фатх-шуршур, как и положено командиру, активничал вовсю. — Раз-два! Взво-од!
Коля и Костя, согласно программе лишенные возможности не подчиняться командиру, дружно начали печатать шаг по лесной тропинке.
— Взвод, не слышу!!! — не удовлетворился кель-фатх-шуршур Миша. — Тверже шаг! Взво-од!!!
Разобравшись в командах, к топоту биоргов добавил тяжесть своих лап боевой говорящий пес Чижик. Он быстро делал карьеру: из первого расходного уже стал вторым. Все потому, что вампир Зинаид оказался вопиюще нестроевым и вечно поворачивался не в ту сторону. Отчего и значился теперь в реестре расхода первым.
— Взводный, не ори… — попросил утомленный Керменштекз, которого кель-фатх-шуршур катил в тачке. — Третьего расходного ко мне!
Гном Агши, заслышав свое звание, подобрал согласно уставу руки к груди и подбежал к Командующему. Сириусянский Имперский Устав вообще легко давался гному: знай ешь глазами руководство и все команды выполняй бегом, пока в поле зрения все того же руководства. А как из поля зрения вышел — можно расслабиться. Сириусяне не проверяют выполнение приказов. Привыкли к биоргам, которые не могут ослушаться по определению.
— Третий расходный явился по вашему высочайшему приказанию!
— Слушай, гном… — От езды на тачке по тряской дороге Керменштекза немного подташнивало. — Мы идем воевать с твоими сородичами, с так называемой Нечистью. Ты вообще… Ты как к этому относишься?
— Слава Императору! Сириус навсегда! — уставно проорал Агши.
— Молодец. А вот еще что скажи мне, братец… О чем это я? — Керменштекз задумался, и гном решил ответить.
— О благополучии Императора и Его Семьи!
— Молодец, — опять кивнул семипалечник. — Но вот еще что: нам далеко до базы ваших Старших? Э-э-э… То есть — Старших противника.
— Не могу знать, господин Командующий! База то тут, то там, в общем, никто не знает. Но мимо не пройдем, я чую.
Агши действительно чуял: Нечисти вокруг становится все больше. Густо пахло… Старшие не будут избегать встречи, наоборот, сами потянутся. В победе своих соплеменников гном не сомневался: слишком неравны силы, тем более что отряд сириусян наполовину состоит из потенциальных перебежчиков. Агши намеревался в этом случае представить дело так, будто специально привел Старшим поживу — все же и биоргов, и семипалечников тоже можно есть. Крылатый и говорящий Чижик не подведет, подтвердит. Что же касается недоделанного вампира Зинаида, то на него наоборот, удастся свалить кое-что из собственных прегрешений. Как-никак этот болван выполнял ту же работу, что и гном: помогал хозам искать бродника Белку Чуя и его перстень.
— Хорошо, любезный. В любом случае… Бери первого и второго расходных, выдвигайся вперед, на линию огня. Ты назначен командиром разведгруппы. Гордись!
Гном поперхнулся.
— Не слышу? — возмутился сириусянин.
— Слава Императору! Сириус навсегда!!
— Вот и отлично. Двигай поршнями, мясо!
Каким образом понял Керменштекз, что именно сейчас пора подстраховаться? Агши даже усомнился во врожденной тупости семипалечников. Или дело было в чем-то еще?.. Да, Нечисть окопалась совсем рядом. Отряд двигался через еловый лесок, вдоль неширокого ручейка. Проточная вода прикрывала войско от нападения с фланга — даже русалки не полезут в такую воду. С другого фланга светлела между елками поляна, днем и оттуда атаки ждать не приходится. Зато впереди лес темнел, деревья становились выше… Собирая бойцов, Агши покосился на биоргов. У Николая — двустволка с дробью, у булочника Кости — автомат Калашникова и пятнадцать патронов в рожке. Плюс «Макаров» у кель-фатх-шуршура, плюс кортик Командующего. Вооружить войско удалось в последней деревушке по дороге, отдав всю имевшуюся наличность. Достаточно, чтобы было больно… А кортик и вовсе способен причинить серьезные повреждения.
— Я им не доверяю! — сказал Командующий пыхтящему Михаилу. — Более того, уверен в предательстве.
— Вы правы, господин Командующий!
— Конечно, прав. Я же Командующий… Стой.
Кель-фатх-шуршур с таким рвением выполнил приказ, что Керменштекз вывалился из резко остановившейся тачки. Однако не выругался, а пополз в сторону от тропинки.
— Разведгруппе стоять! Остальным занять оборону!
Чувство опасности у сириусян развито более всех прочих, и самый большой орган чувств посвящен именно ему. Сейчас, стараясь, чтобы этот самый орган не слишком высоко торчал над травой, Командующий полз между молоденькими елочками, твердо зная: бой начался. Устав предписывал командиру в таких случаях держаться подальше от врага. Лучше всего было бы отступить, но, не имея бойцов для группы прикрытия, Керменштекз лишь отодвинулся от линии огня. Прибор экстренной связи с родиной, как назло, зацепился за что-то в кармане.
— Зинаид, Чижик! — увидев, что биорги повалились на землю и целятся разведчикам в спины, гном решил, что самое время отдать пару приказов. — Ждать здесь, Чижик за старшего! Я на разведку. Слава Сириусу!
Агши прыгнул вперед, и перебежками от ели к ели поспешил навстречу сородичам. Далеко бежать не пришлось: уже в ста метрах на земле сидели и играли в засаленные карты трое леших. На гнома они почти не обратили внимания, разве что тот, что был совсем голый, ткнул в Агши корявой лапой.
— Вот этого мелкого на кон ставлю. Верните трусы.
— Я тебе поставлю! — Агши шлепнул по лапе. — Старшие далеко?
— Никто не может знать, — пожал плечами голый. — Так ты свой? А чего человечиной пропах? Ох, да нет, тут… Чем от тебя воняет?
— Сириусятиной. Там сзади двое наших, три биорга и семипалечник.
— Ах, вот оно что… Братие, играем на все?
Лешие начали совещаться, не обращая уже никакого внимания на Агши. Гном, впрочем, другого поведения от леших и не ожидал — глупы, всегда голодны, ничем кроме жратвы всерьез не интересуются. Он прошел чуть дальше и оказался сграбастанным чем-то, похожим на мокрую, гнилую ветку.
— Нехорошо обманывать Старших, Агши…
— Я не обманывал! Я сам ошибся. Думал, что проведу хозов, а вышло иначе…
— Разве они с тобой не расплатились? — мерзкая, огромная рожа оказалась у Старшего.
— Расплатились, но… Тут же и отняли. Другие хозы. — Это оправдание выглядело глуповато, но Агши решил придерживаться именно его. Чем глупее, тем правдоподобнее. — Даже не знаю, кто они и откуда взялись.
— Зачем хозам золото? — усомнилась рожа. — Впрочем, с этим мы еще успеем разобраться… Агши, почему ты не сбежал, почему пришел?
— Я привел сириусян. Мне показалось, они съедобны… И я решил повиниться и принять любое наказание.
На самом деле Агши, успевший связаться по своим каналам кое с кем из знакомых, выяснил, что в Москве обложен достаточно плотно. Даже с Чижиком вырваться было просто невозможно. В такой ситуации гному приходилось рисковать. Впрочем, не все карты еще были биты.
— Сириусяне… — Старший вроде задумался, а может быть, с кем-то совещайся. — Сириусяне — это хорошо. Только от семипалечников живот пучит. А биоргов жрать можно, те же люди, только кости крепкие. А зачем они пришли?
— Хотят колодец. Хотят на нижний план прорваться — им там сытнее, а тут людишкам худо приходится.
— Разве они — людишки? — Старший пошамкал похожим на дупло ртом, дыхнул перегаром. — Биоргов можно сожрать. Семипалечника живым к нам. Говорить будем.
— Тогда я вернусь? Ну как бы из разведки? — предложил Агши. — Чтобы, значит, шума меньше. А наши через минуту пусть навалятся.
— Договорились, — согласился Старший. — Только знай, Агши, что скоро все изменится. Не запутайся.
Лапа выпустила гнома и тот, на слегка подгибающихся ножках, заспешил назад.
Александра и Ник-Ник сидели на ступенях. Невероятно, но факт: в Спирали теперь можно было сидеть, и даже нашлись какие-то ступени. Много ступеней — на бесконечно длинной лестнице сидели теперь все узники Архива. Сидели и разговаривали, глядя то ли в небо, то ли на очень далекий потолок. Там крутились цветные вихри. Что они означали — никто не знал. Никто, кроме…
— Он не смотрит вверх, — пробурчал Ник-Ник, дожевывая очередной окурок. Закурить в Спирали не получалось. — Он один не смотрит вверх.
— Шея затекла, — предположила Александра, поправляя повязку на пустой глазнице. — Удивительно, ты здесь такой же толстый, как и там. Только ростом вроде чуть пониже. И воняет от тебя так же.
— Зато ты выглядишь уродиной. Я тебе точно говорю: он что-то знает. Тото… Эй, Тото!
Полный брюнет лениво обернулся, подмигнул Александре.
— Ты не подмигивай, — попросила хоза. — А то я решу, что дразнишься. Скажи сразу: ты знаешь, что происходит?
Тото задрал голову вверх, с полминуты порассматривал цветные вихри и снова подмигнул.
— Конечно, дразнюсь. Да, я знаю, что происходит. Петли Реальности стягиваются.
— И что это значит? Спирали конец? — Ник-Ник сплюнул табачную крошку и снова полез в бездонный карман.
— Да, Спирали конец. А вместе с ней и Архиву, потому что без Спирали он невозможен. Теперь, хоз, догадайся сам: чему еще конец?
Бродники — вечные враги хозов. Тото был бродником, об этом не стоило и спрашивать. Чему он рад?
— Не нравишься ты мне! — Ник-Ник поднялся и навис над Тото. — Очень не нравишься. И твоя манера разговаривать не нравится.
— Ну что ты, хоз! Разве мы, узники Спирали, должны ссориться? — Тото тоже встал, даже на ступеньку выше, но выше Ник-Ника оказаться все равно не удалось. — Мы должны помогать друг другу. Наша задача — вырваться отсюда, сбежать из тюрьмы. Разве не так?
— Не так! — Хоз, произнося слова, плевался табаком, и Тото отшатнулся. — Мы наказаны! И будем отбывать это наказание! А потом снова станем хозами! А ты… Ты мразь! Ничтожество, завидующее нам! Твое место здесь и только здесь!
— Здесь Неместо, — напомнил Тото. — И потом, ты сам видишь: я ничего не делаю, а Спираль гибнет. Ты спросил, я ответил: вместе со Спиралью погибнет Архив. И каким же ты будешь хозом — без Архива? Ваши сделки аннулируются, больше ничего не стоит и копейки. Всему конец. Вы свободны.
— Архив можно починить!
— Как?
— Как-то! Хозы создали Архив, хозы его и починят!
Тото поднялся еще на ступень бесконечной лестницы и оттуда, через плечо Ник-Ника, посмотрел на Александру. Весело посмотрел. Хоза передернула плечами: она начала понимать, что имеет в виду бродник.
— Подожди, Ник-Ник! Не затевай драку. Пусть он расскажет подробнее. — Александра подошла к мужчинам и понизила голос. — Что еще погибнет, кроме Архива? Что случится с планами?
Тото снова задрал голову. Он что-то понимал в игре ярких вихрей.
— Уже скоро. Петли Реальности стягиваются… Очень хорошо. Думаю, мы скоро сможем выйти из Спирали, она раскручивается. Здесь уже есть понятие «скоро», здесь есть время и пространство. Архив разрушится, рассыплется на миллиарды частей… А ведь все планы нанизаны на него.
— Архив создан хозами! — упрямо проревел Ник-Ник.
— Ты уверен? И что же это за хозы? Может быть, атланты? Только были ли они хозами — ты уверен?
— Я! — Александра встала между спорящими, чтобы разговор не перерос в потасовку. — Я не уверена! Кем были атланты и откуда ты об этом знаешь?
— От атлантов, допустим. Я же бродник, все-таки, для меня закрытых планов нет.
Тото снова подмигнул Александре. Хозы переглянулись. Они успели отразиться всего на несколько планов, но знали, что их гораздо больше. Оба надеялись, что бесконечное количество, и оба в этом сомневались. Но никогда не обсуждали: у хозов есть запретные темы.
— Сколько всего планов? — не выдержал Ник-Ник. — Бродник, говори всерьез. Мы узники одной тюрьмы, все такое, бла-бла-бла… Где ты был?
— Ну не везде, конечно… — Тото уселся на ступень, закинул ногу на ногу. — И все же поднимался выше девятьсот девяносто девятого.
— Какого?! — хотел спросить Ник-Ник, но смог лишь беззвучно пошевелить губами.
Чтобы прийти в себя, он машинально ущипнул Александру за задницу. Это, в свою очередь, привело в чувство хозу, которая так же машинально ответила локтем в зубы, но достала лишь до ключицы.
— Мать вашу!!! — заорал Ник-Ник, привлекая ненужное внимание остальных узников Спирали. — Какого плана?!
— Выше девятьсот девяносто девятого, — спокойно повторил Тото. — Не помню точно, до каких именно планов добирался… Мне было важно понять, есть ли что-то выше. Есть. Но я никому не советую там оказаться. Вы же знаете, что каждый план немного проще предыдущего… «Убогость возрастает по мере восхождения на пирамиду» — тебе известно, чьи это слова, Александра?
— Никогда не слышала.
— Это сказал Грохашш. Мастер Грохашш, тот, кто украл у атлантов секрет зеркала и научил им пользоваться людей.
— Подожди, не путай меня… — ошарашенная числом открытых броднику планов Александра прижала пальцы к вискам. — Не путай… Ты сказал, что атланты — не хозы, теперь сказал, что не люди. Кто такие атланты. Ты ведь их видел? Кто они? Зачем построили Архив?
— Александра, ты бы лучше подумала о том, как теперь жить: ведь ты знаешь, что там, на высших планах, к которым ты так стремишься, жизнь отвратительно убога… — Тото снова посмотрел вверх. — Ух, какие желтые переливы красивые! Знаешь, Александра, чем быть такой хозой, уж лучше жить себе на нулевке нормальной, спокойной бабой.
— Одноглазой, — заметил Ник-Ник. — Алекса, не слушай его, он же издевается. Я никогда не слышал о таких планах.
— А кто тебе расскажет, кроме меня? Разве что Белка Чуй. Вот уж он — знает…
Ник-Ник, отпихнув Александру, в мгновение ока сгреб за шиворот Тото. Он вспомнил, как и зачем оказался в Спирали.
— Так, мерзавец, вот теперь ты и меня заинтересовал. Где Белка Чуй?
— Я не знаю. Но каким-то образом здесь его нет, — пожал плечами сохранивший спокойствие Тото. — Значит, еще не попался. Логично?
— Логично. — Ник-Ник отпустил бродника, потому что за то время, что жил хозом, совершенно разучился бить людей кулаками. — Тогда почему ты его вспомнил? Вы были знакомы?
— Конечно, довольно близко. Я его вспомнил в связи с планами выше Предела Грохашша. Он их знает гораздо лучше, чем я. — Тото снова сел и снова подмигнул Александре. — И про атлантов он знает гораздо больше.
Хоза уселась рядом и погладила Тото по колену.
— Ты, парень, не волнуйся. Мы ведь не прямо сейчас из Спирали выскочим, верно? Еще посидим тут немного? Так вот: за это время, если Ник-Ник не сможет, я из тебя душу выну. Говори аккуратно, подробно, не останавливаясь. Прямо сейчас начинай: о Белке, об Архиве, о планах и атлантах… Или я за себя не ручаюсь.
Тото посерьезнел, Александра, и правда, выглядела опаснее Ник-Ника.
Галя перешла ручей вброд и уселась на свежий пенек. Максимович, который старательно обрубал ветви со спиленной березы, укоризненно покачал головой.
— Штаны испачкаешь!
— Плевать. Я умерла, Максимович. Я умерла на нулевом плане. Я там больше никогда не вернусь в Питер, не увижу маму. Никогда. Я убила себя.
— Как это было? — из вежливости поинтересовался бродник, снова берясь за работу.
— Никак… Просто там все погасло.
— Да, так и должно быть. Потому что на самом-то деле ты жива. Так, небольшой психологический шок… Тебе бы стоило выпить чая, но костер еще не готов. И Белка не вернулся, а чай он всегда таскает с собой.
— Он с собой еще термос таскает, — вспомнила Галя. — В рюкзаке. Говорит, влезает две тонны воды, и всегда кипяток… Какая-то технология с высших планов.
— На высших планах нет никаких особенных технологий, — хмыкнул Максимович. — Это точно. Там вообще ничего хорошего нет. Термос — с того плана, где я родился… Ничего особенного.
Чтобы отвлечься от жутких воспоминаний, Галя стала наблюдать за приятелем. Максимович обладал довольно странной логикой поведения. Например, собираясь развести костер, спилил целое дерево. Правда, в этих лесах полно Нечисти, и костер нужен большой. Топлива должно хватить на всю ночь. Днем, по утверждениям бродников, у ручья безопасно.
«Я теперь навсегда на этом плане! — ужаснулась Галя. — Никаких автобусов, поездов, электричества, телевидения… И я больше не хоза, а простая девчонка. Которая ничего не может, ничего не умеет. Мои единственные друзья — бродники, которые всегда могут покинуть этот план, оставить меня… Все, как говорил Войцеховский».
— Другого выхода у тебя не было, — будто прочел ее мысли Максимович, который закончил с ветками и присел отдохнуть. — Хозы все равно провели бы тебя. Рабство, столетнее рабство… Ты незарегистрированная, неразрешенная. Таких они не любят.
— А здесь мне будет лучше?
— Не уверен… Но, в любом случае, все ненадолго. Петли Реальности стягиваются. Скоро мир сильно изменится, если только я ни в чем не ошибся.
— Ты все время так говоришь! И потом… — Галя встала. — Если мир скоро изменится, так может, и никакого столетнего рабства бы у меня не было?
— Может быть, — не стал врать Максимович. — Но так надежнее. Теперь нас уж точно не найдут.
— Надежнее?.. Я взорвала собственную голову, чтобы было «надежнее»?!
Все пережитое нахлынуло разом. Максимович, прихватив в одну руку топор, в другую пилу, отошел подальше от взбешенной зкс-хозы.
— Галя, я же сказал: ты жива, у тебя только шок! А нам очень важно, чтобы нас не нашли. Ну представь, что нашли бы? Нам с Белкой вообще ничего хорошего не светит. А тебе? Между прочим, запросто могли убить на обоих планах. Вот тогда ты была бы по-настоящему мертвой, совсем. А что? Незарегистрированную хозу — запросто! Ты же в Архиве проходишь как человек нулевого плана. Кстати, тебя и теперь нет в Архиве… Это плохо.
Неподалеку в лесу послышались частые выстрелы. Максимович и Галя, не сговариваясь, отступили к ручью. Сухая трескотня стихла, потом грохнуло два раза.
— Это, наверное, ружье. Двустволка, — предположил Максимович. — А перед тем — автомат. Кто-то от Нечисти отбивается… Жалко.
— Жалко, — согласилась Галя. — Нас тоже жалко. Ты же говорил, днем тут безопасно!
— Говорил, — согласился бродник и поправил толстые очки. — Значит, тут кто-то из Старших. Этих ни свет, ни вода не остановят. Пули, кстати, тоже.
— И что делать?
— Ждем Белку и уходим подальше. Зря только березу загубили — я-то думал, несколько дней здесь просидим… — Максимович принялся упаковывать вещи. — Главное, слушай: случись что — уходи за ручей. Какая ни на есть, а защита.
— Ты говорил, по ручью идет Граница Власти Москвы. Там нас хозы могут найти.
— Запросто. Но уж лучше хозы.
Галя, не имевшая до сих пор дел с Нечистью, наконец-то осознала всю ее реальность. Она попятилась и оказалась по щиколотку в холодной воде. Метрах в трехстах снова зазвучали выстрелы, кто-то истошно завопил.
— А Белка скоро придет?
— Откуда мне знать?! — Максимович чиркал спичкой, собираясь зажечь черную свечу. — Надо нагреть склянку с его кровью. Он почует. Но вернется ли сразу… За Белку ручаться нельзя. Он же как ребенок… Выйди из ручья, простудишься. Давай-ка все-таки немножко отойдем к югу.
Похватав вещи, они побежали вдоль берега. Сзади снова стреляли, снова кричали, потом вдруг синий луч прорезал верхушки деревьев и унесся в небо. Срезанной листвой осыпало беглецов. Остро запахло жареным мясом, крики теперь неслись без перерыва.
— Стой, стой! — вдруг крикнул Максимович. — В ручей! Они здесь!
Черная, покрытая какой-то слизью тварь поднялась на задние лапы, расправила перепончатые крылья, вывалила сизый язык и беззвучно запищала, словно летучая мышь. Волосы зашевелились на голове девушки. Вскрикнув, Галя бросилась в воду, упала и с перепугу вплавь рванулась к другому берегу. Максимович догнал, широко шагая по дну, схватил девушку за волосы.
— Не паникуй! — потребовал он. — Это просто вампир. И, мне кажется, ему только что здорово досталось.
— Высосу! — пообещал Зинаид, рассматривая дымящиеся дырки в крыльях. — Высосу обоих… Сейчас… Прямо сейчас!
Глава VIII
— Пора!
Павел приложил перстень к панели, и та послушно исчезла. Вот и комната Гриши, в которой они с Галей жили несколько месяцев.
— Компьютер переставили! — тут же обиделся хозяин. — Колонки новые… Но паршивые.
Он вошел в комнату, как себе домой… Точнее, просто вошел к себе домой. Критическим взглядом осмотрел новые обои, побеленный потолок. Для Гали это не представляло большой проблемы — хоза все делала мановением руки планом выше.
— Ну ладно, хоть вид из окна тот же… — смилостивился Гриша. — И диван!
Он с размаху уселся, вытянул ноги.
— Что вы там стоите, дурни? Заваливайте! Ийермуска только оставьте там, пусть летит куда пожелает!
Павел, не ступая пока на паркет, осторожно просунул голову в комнату и осмотрелся. Что-то ему не понравилось.
— Гриша, проверь пожалуйста, кухню. Если что — я тебя вытащу, клянусь. У меня перстень.
— Откуда вытащишь? — не понял программист-надомник, но все же поднялся. Через несколько секунд с кухни донесся его голос: — Все в порядке, только зеркало на плите почему-то! Это Павла немного успокоило.
— Ийермуск! Ты с нами или останешься в тарелке?
— Я не могу питаться рыбой из-под моста, — хмыкнул сириусянин и вошел в комнату. — Надеюсь, здесь вы сможете обеспечить меня пищей?
— Сможем как-нибудь. — Павел вошел, выглянул в коридор. — Гришка! Чего застрял?!
— Сейчас…
Павел, не глядя, прикоснулся перстнем к стене.
— Что — сейчас?
— Я в туалете.
Услышав звук спускаемой воды, Павел убрал перстень, позволив закрыться окну в знакомый парк. Удирать пока рано. Почему-то тихо ступая, он прокрался в кухню. Вроде бы, все в порядке… И очень неплохо было бы перекусить. Он открыл холодильник и выругался: пусто. Хозе не нужно было иметь в доме запасы еды. Магия быстрее и проще магазинов.
— Фотообои, ковролин… — Пожаловался Гриша, подтягивая штаны. — Сантехника новая. Вы зачем тут хозяйничали?
— А где ты был? — парировал Павел. — Улетел на Сириус без предупреждения! Скажи спасибо, что мы квартиру не расширили, вполне могли прикупить что-нибудь снизу и сделать двухэтажную. То есть погоди…
— Снизу — «Гадальный салон госпожи Мананы».
— Нет, уже нет. Манана пропала в ту же ночь, что и ты, там теперь какая-то фирма. Иногда какие-то крики снизу доносятся, совершенно нечеловеческие. Наверное, фильмы озвучивают… Порнографические, что ли? — Павел снова почувствовал себя неуютно. — Так, Галки дома нет. Белка вроде намекал на что-то… Надо быть осторожнее, Гришка. Извини, но в каком-то нехорошем деле мы увязли.
— Фигня! — вынес вердикт хозяин дома. — Главное, что вернулись. Я же четко вижу: я на базе, хоть и подпорченной. Ничего, потолок прокурим, обои перепачкаем, все станет как раньше. А новая плита и холодильник — это даже здорово. Сейчас за пивом сгоняю, и все будет в порядке. Кстати, у тебя деньги есть?
Павел пододвинул к кухонной стенке табурет, забрался на него и пошарил за вазочками.
— Вот, триста долларов. Заначка на всякий случай. Только знаешь что… Возьми пока сотню.
— Ладно, и сотни хватит! — обрадовался Гриша. — Только я тогда Ийермуска с собой прихвачу, а то не дотащу пивко. Не волнуйся, он когда вне Сириуса, то довольно смирный. И колбаски куплю. И плавленый сырок, хорошо?
— Хорошо, Гришаня. Ты только скажи… — Павел замялся. — Этот мир — настоящий, как тебе кажется?
— Подожди! Пивка тяпнем банок по шесть, я в аське посижу и сразу все пойму! — пообещал Гриша. — А вообще очень похож на настоящий. Только вот сириусянин… Без него все было бы настоящее — ну просто не отличить! Ладно, и его как-нибудь впишем.
— Не надо меня вписывать, — мягко попросил подкравшийся Ийермуск. — Я все же иностранный подданный. Но с провизией готов помочь. Кстати. Павел… Косяк входной двери измазан в какой-то красной грязи. Я подозреваю, что это кровь землянина. Сотри, пока мы прогуливаемся, а то меня мутит.
Гриша уже спешил к выходу и последних слов семипалечника не услышал. Павел отправился следом и действительно увидел что-то, похожее на подтеки крови. А может быть, и нет… Может быть, это уже давно здесь было? Протискивающийся мимо сириусянин на ходу принюхался.
— Кровь землянина! — с уверенностью сказал он. — Ну и нравы у вас, дикари! Слава Императору, однажды мы это прекратим.
— Погодите! — крикнул Павел, но оба гонца уже скрылись за поворотом лестницы. — Ладно, разберемся. Только надо быть осторожнее.
Прикрыв дверь, он вернулся в пустую, тихую квартиру. Голову посетила довольно неожиданная мысль, стоило попробовать. Павел прижал перстень к двери.
Читать бесплатно другие книги:
