Истинная руна Пронин Игорь
— Тото я знаю, — погрозил ей пальцем Феропонт. — Тото из Спирали не выйдет никогда. И нигде. А вот Белка Чуй нам нужен. У него наша вещь, разве ты не помнишь?
— Пустые пальцы! — почти закричала Бетти, которая понимала, что с ней произойдет, если Феропонт не поверит. — У него нет перстня! Я подумала: если начну сотрудничать, пойму, где он… А если бы увидела Истинную Руну, то сразу бы вас позвала!
Феропонт недоверчиво покачан головой. Конечно, он ни на грош не верил этой искательнице приключений из Китая. Но Белка прыгал где-то далеко, а с планами творилось нечто невообразимое… Они будто норовили перетасоваться, как колода карт, то и дело будто наползали друг на друга уголками. Истинная Руна использовалась, и использовалась активно. Хотя ваны должны бы справиться с ситуацией — в конце концов, это их обязанность, если Феропонт хоть что-то понимал.
— Больше Белка ничего не хотел?
— Нет. Но он должен прийти за результатом. Обязательно должен прийти. А я ничего не могла сделать: я же только тут, на трех планах… Я тут ничего не могу!
— Это второй мой вопрос, — промолвил Феропонт. — Бетти, милая, ты случайно, ничего не знаешь о планах ниже нулевого? Ну что побледнела? Думаешь, я не пойму, отчего Манана так с тобой возится?
Бетти побледнела. Ей мучительно захотелось обратно в Гонконг. И не на этом плане, а на нулевом, в обычный милый Гонконг. Откуда Манана и вытащила ее в Тифлис, он же Тбилиси. Вытащила, потому что узнала.
— Феропонт, не мучай меня. Ты же знаешь, что я не могу сказать всего.
— Манане могла? Или нет? Нет? — Феропонт взял Бетти под локоток и отвел в сторону, к ларьку с шавермой. — Давай перекусим, пивка дернем. Не спеши. Видишь ли, нам очень важно знать о планах минус. Настолько важно, что не только твоя жизнь, вообще все не имеет значения. Я говорю как минимум от адмиралтейских и кремлевских хозов. Ты знаешь, что вместе мы можем стирать с лица Земли целые города. Где у тебя сейчас дети? В Шанхае? Надо же, я угадал!
Феропонт расхохотался, напугав продавца шавермы. Бетти просто взяла свою порцию. Думать было не о чем — все уже придумали за нее.
Куда бежать из избы, в которую загнал Павла Войцеховский? Перстнем пользоваться не хотелось — это шанс на крайний случай. Но больше идти некуда — Паша не умел читать следы и не знал, в какую сторону двинулись бродники. Он снова заглянул в «Мир Стрелы» — ничего. Если Белка и был там, то никаких следов не оставил. Павел вышел из дома, вдохнул свежий воздух Москвы-1, лишенный всяких привкусов перегонки нефти. Неподалеку — колодец, в другую сторону — метров сто до берега реки.
— Неплохо устроились, заразы, — позавидовал Паша.
И лес вроде бы ответил: да, неплохо…
Павел замер, потом присел, вжал перстень в землю. Вроде — никого… За лесом высились дома. Только тут он понял, что дома эти — немного странные. На нулевом, родном плане строили здания в двадцать пять, тридцать, может, и больше этажей высотой. Но не тут же? Эти, если верить глазам, дотягивали до… Паша шевелил губами, стараясь хотя бы приблизительно сосчитать ряды далеких окон. До пятиста этажей?! А подъемные краны странной пирамидальной формы, сетчатые — еще выше.
«Это сколько же? — подумал Павел. — Выше километра?! Так не бывает!»
— Бывает… — зашептал лес. — На других планах — бывает… Все бывает.
«Что-то тут не так… А в то же время — разве я бывал на этом, первом плане? Нет. Тут все, что угодно, может быть. Тут Галка жила… Нормальная Галка, без всяких магических вывертов».
На пути попался кабель. Толстый, искрящийся кабель.
— Ну это к экологическим законам уже никакого отношения не имеет! — возмутился Паша. — Тут первый план, тут этого быть не должно! Значит, перстень обманул, не туда закинул?
По кабелю не пробежал, а скорее пролетел какой-то человек. Он висел над ним, словно пришпиленный, хотя и работал ногами. Человек выглядел вполне довольным. Пролетел — и скрылся где-то в районе многоэтажных домов. Так не должно быть на первом плане… Насколько Павел его знал по рассказам Гали. Зато так могло быть в компьютерной игре, из которой он так и не выбрался, — потому что там все могло быть.
— Я не на первом плане?
— На первом. — Это говорил Войцеховский. — Конечно, ты на первом плане. Павел, ты нигде не сможешь от меня спрятаться. Отдай перстень! Получишь Галину.
— Ты не даешь гарантий, хоз…
— Я же сказал: мы можем зарегистрировать сделку в Архиве! Мы можем заключить контракт.
— Это все для хозов, а не для людей… — Павел снова посмотрел на огромные здания за лесом. — Войцеховский, разве такие дома здесь могут находиться? Ты сам-то настоящий?
Хоз обернулся и протер глаза. Вслед за этим дома исчезли. Павел видел, как они растворились в воздухе!
— Ложь! Дома были!
— Не было домов. Тебе показалось, правда, и мне тоже! — Хоз был настойчив. — Отдай перстень! Ты все равно не знаешь, что с ним делать.
— Дома были! Войцеховский, что происходит? Это не первый план? Это игра?
Хоз попятился. Войцеховский и без того чувствовал, что происходит что-то странное. Его тела на десятках планов будто перемешались. Он уже не был уверен, кто именно сверху. И все сильнее болела голова. Болезнь хозов — слишком много планов, слишком много тел. И если уж голова болит, то болит везде. Душа-то общая… Войцеховский сделал знак своим людям, чтобы подтянулись. Их было больше десятка: Рыков, Армен, Сергей, Ояма… Что-то он должен был спросить у Оямы, но не спросил. Не время, потом.
— Отдай Руну!
— Где Галя? Что с ней? — Павел чувствовал, что торопиться не стоит.
— Отдай Руку, идиот! Ты погубишь все! Истинная Руна — это то, что может нас спасти, и меня, и тебя, и Галю! Всех!
— Я не буду играть вслепую.
— Человек! — Войцеховский заломил свои холеные руки. — Человек! Ты же не понимаешь, что говоришь! Не ты или я, весь мир может рухнуть! А у меня нет времени, чтобы бежать за старшими хозами. Ты уйдешь, и с тобой уйдет Истинна Руна, а она нужна! Нужна нам!
— Тогда скажи, зачем, — почти попросил Павел. — Хватит играть со мной. Скажи правду.
— Правды как таковой нет… Правда — частный случай лжи, неужели не слышал? Какова реальность — такова и правда, а реальностей много…
Войцеховский сжал виски руками — головная боль овладевала им.
— Павел! Ну посмотри на это!
Рядом откуда ни возьмись появилась железная дорога, или, скорее, монорельс. Промчался поезд. Веселые, разноцветные вагоны. Дорога исчезла, а на ее месте тут же соткалось из воздуха шоссе, по которому проехали несколько обычных, знакомых Павлу грузовиков.
— Так не должно быть, Павел! Все рушится! И это не только мой мир — это и твой мир тоже!
— Где Галя?! Я не буду говорить, пока не увижу ее!
— А вот это хорошая тема… — вздохнул Войцеховский. — Раньше надо было ее поднимать. Теперь у меня одно предложение: сделай шаг вперед…
Он не успел договорить: Павел приказал перстню перенести его на двести метров в сторону, в лес. Уходить с первого плана не хотелось. Галя где-то здесь, а хозы, кажется, тут имеют чуть меньшую власть. Он не знал, что находится возле Границ Власти Москвы. В его мире тут проходила Кольцевая автомобильная дорога. Именно ее он и увидел: асфальтово-бетонное кольцо с развязками и пешеходными переходами, по которому двумя сплошными потоками мчались автомобили. Павел потряс головой. Он не приказывал перстню уносить его на нулевой план!
— Это не ошибка, — встрял в его размышления Войцеховский. Хоз уже стоял на берегу ручья. — В самом деле что-то происходит. Ты же видишь: то ручей, то МКАД! Павел, отдай мне перстень! Иначе Галя погибнет — вместе со всеми нами. Но тебе от этого легче не будет!
— Ты меня обманываешь, — с натугой не поверил Павел, который хоть и считал себя парнем неглупым, начал сомневаться уже во всем. — Я хочу сначала поговорить с Галей. Здесь или на нулевом плане.
— На нулевом плане ее уже нет, она выбрала первый… — расстроенно пробормотал Войцеховский. — Павел, у меня нет времени тебе все объяснять! Ты же в любой момент можешь опять куда-нибудь прыгнуть! Отдай мне перстень, и спокойно поговорим.
— Вот пока у меня перстень, мы и можем говорить спокойно. Войцеховский, скажи, а как я сюда попал из компьютерной игры, в которую меня запихнула Манана? — наконец задал Павел вопрос, который давно уже вертелся у него на языке. — Если я вообще куда-то попал! Ты настоящий, или нет? И чем докажешь?
Хоз, сунув руки в карманы, отошел на несколько шагов, размышляя.
— Говоришь, Манана запихнула в игру? Дурища… Хотела, значит, для себя припрятать. Наживку для Белки Чуя! И не поняла, что перстень может оказаться у тебя… Вот что, Павел. Если ты оттуда, то доказать я тебе ничего не могу. Вот разве что руку бы тебе отрезал, чтобы ты понял: все по-настоящему. Тогда бы ты понял… Но не могу: ты бродник. Или перстень мешает, не знаю. Просто не могу воздействовать на тебя магически. Поверь, Павел, ты в реальном мире. И в этом реальном мире твоя Галя убила себя на нулевом плане, чтобы не выдать местонахождение Белки Чуя. Но он мне больше не нужен! Мне нужен перстень с Истинной Руной, Паша! И тогда я скажу тебе, где искать Галю на первом плане, здесь!
Галя убила себя?.. Павел передернул плечами.
— Где она?
— Не знаю. Но найти могу. Далеко не ушла, где-то в радиусе пятидесяти километров от этого ручья, — Войцеховский притопнул ногой по берегу. — Вместе найдем. А точнее — я найду, быстро. Только дай мне перстень, Павел! Без него мне будет очень трудно. Не только искать Галю, но и спасти ее. Ты сам видишь: творится неладное. И виноват в этом — ты!
— Почему?
— Потому что именно вокруг твоей глупой шеи стягиваются Петли Реальности! Потому и перстень у тебя оказался! Отдай, и мы исправим положение. Все гораздо серьезнее, чем ты можешь себе представить. Я не в том положении, чтобы обманывать тебя.
Хоз стоял на том берегу ручья, даже не пытаясь его перейти. Павел понял: да, тут Граница Власти города, и сила ее велика.
— Хозы всегда обманывают, это я знаю.
— Твоя Галя тоже хоза!
— Это ничего не меняет. Я подумаю еще немного.
Павел прижал перстень к земле и хотел уже загадать «Мир Стрелы», но не успел. Луч прорезал листву, сваливая целые кроны деревьев, и к ручью выскочили трое хорошо знакомых Павлу биоргов.
— Сириус навсегда! Все арестованы!
Войцеховский исчез.
— Пашка, беги! — Биорги не остановились, промчались через поляну. — Беги, а то прихватят!
Он не успел.
Глава IX
Керменштекз, слегка поразмыслив, все же перебрался в окопы. В противном случае надо было снимать бойцов с переднего края для строительства штабного блиндажа, а Имперский Устав этого не одобрял.
— Кель-фатх-шуршур! К ноге!
— Я пресмыкаюсь, Ваше Командирство! — Миша потерся спиной о начальственное колено. — Господин Керменштекз, позвольте вопрос?
— Позволяю, мясо. Почему, кстати, окопы такие мелкие? Вы как собираетесь в них утреннюю зарядку делать?
— Исправим, господин Командующий! Вопрос такой: мы тут взяли трех пленных… Пленные-обезлапленные, ха-ха-ха! Юмор. Типичные представители Нечисти, гнусные, вонючие и грубые. Но после некоторой обработки, способны к обучению. То есть «Слава Императору!» уже кричат, если кляпы вынуть, а угольками прижечь.
— Одобряю! — кивнул Командующий. — Поощрю.
— Как есть верно! Но вопрос: а не стоит ли нам использовать их для переговоров? Ведь целью операции является не истребление Нечисти, временно, конечно, а изучение возможности перехода на нулевой план.
— Спасибо за напоминание. — Керменштекз поиграл кортиком, с помощью которого совсем недавно срезал верхушки нескольких деревьев. Зачем, его подчиненные не могли объяснить. — Что ж. Император, являя собой гарант мира во всей Вселенной, иногда ведет переговоры. Вообще, переговоры — это то, что Он любит. Вступайте, мясо, в переговоры с вражеской мразью. Наша цель: обмануть и создать условия для предательского нападения.
— Позволите ли заодно испросить у врага возможность попасть в межплановый колодец? — Миша подумал, что Командующий окончательно позабыл о цели похода. — У нас жратвы нет. А харчеваться как-то надо, а то Вторжения не получится. На нулевом плане жратвы много, там магазины и электричество.
— Не нравится мне низость ваших помыслов, — вздохнул Керменштекз. — А заместителя по политическому руководству у меня нет. В тяжелых условиях воюем, расстрелять-то даже некого. Тем не менее я и заместитель по тылу в одном лице. Так что действуй, мясо, ищи дорогу к колодцу. Не найдешь — под трибунал отправишься.
Миша отсалютовал и пополз к своим ближайшим подчиненным.
— Братва, нам дали добро. Давайте к их Старшим гонца засылать.
— Этих?.. — Коля пнул голову ближайшего лешего. Ничего больше после допроса от них не осталось, не считая разве что золы. Впрочем, самих леших это мало волновало: отрастет за сто лет. — Разве что в гольф сыграть.
— Да, перестарались. Я же говорил: оставьте ноги хоть одному… Ладно. У нас есть свои герои. Вот, Агши. Пойдешь парламентером?
— Обязательно! — Агши был давно готов к этому. — То есть. Сириус навсегда!
— Очень хорошо, второй расходный. Пойдешь к своим… То есть, к врагу. Если они, как обычно враги поступают, оторвут тебе некоторые части тела и бросят в наши окопы для устрашения, можешь быть спокоен: мы не устрашимся! — Кель-фатх-шуршур Миша даже встал. — Нам Император устрашаться не дозволяет. Так что дуй, и говори так: или они нам колодец, или мы их на колбасу. Будут стращать тебя, будут утверждать, что мы с ними не справимся — гордо плюй в рожи. И не забудь сказать «Слава Императору, Сириус навсегда!» Что касается деловой стороны вопроса, то… — Миша понизил голос. — Что ты там про Белку Чуя рассказывал, помнишь? Вот. Наш козырь: мы близко знакомы с близким другом этой Белки. И вообще, Нечисти нас как бы можно взять в разработку, а вдруг мы на Белку Чуя выведем… Прием называется «двойная игра». Только не выкладывай все козыри сразу, подожди, пока не начнут в задницу раскаленные уголья запихивать. Иначе не поверят. Готов?
— Слава Императору!
Агши еще немного помялся в окопе, ожидая похлопываний по плечу или чего-то в этом духе, но биорги занялись своими обычными делами — взялись за трофейные карты. Вздохнув, гном выбрался из окопа. Хорошие ребята, но уж очень странные… Кто-то лизнул его в руку.
— Чижик?
— Я с тобой, хозяин, можно? Тут скучно: все время копать заставляют.
— Идем.
Елки слева, елки справа. Агши не знал, как далеко придется идти, да и вообще действовал по наитию. Если бы не железная уверенность сириусян в своей победе, гном не поставил бы на них и копейки. А теперь расщедрился на целый рубль. Только вот на сородичей ставил сотню.
Они вышли к покосившейся избе. Агши был готов поклясться, что прежде ее здесь не было. Но вот — стоит изба, бревна почернели от времени. Дверь приветливо распахнута.
— Боюсь, — признался Чижик.
— Люблю тебя за откровенность, четырехлапый брат. Сиди снаружи, если что — лай громче. Я пошел.
— Ни пуха, хозяин!
Чижик дал гному на счастье лапу.
Войдя в избу, Агши остановился, привыкая к темноте. На лавке сидели в ряд трое. Огромный, непонятный пень, глиняный человек и знакомый гному слизень. Имен он не знал — не положено по гномьему чину.
— Старшие, припадаю к вам за мудростью! Гном я лишь, но…
— Ты за кого? — перебил его Пень.
— Как это?.. Я с Ведомством Тьмы всей душой своей черной! Клятву Тьмы не нарушал, коллаборационизмом занимался только в дозволенных рамках!
— Врет, конечно, — прогудел басом глиняный человек. — Но ты, Решето, ему не мешай. Не до того.
— Он в мыслях нас Нечистью называет. Первый признак — перерождается… — Пень Решето тоже не отличался темпераментом. Агши показалось, что Решето даже пожал чем-то вроде плеч. — Не до того, так не до того. Если Истиной Руны у нас не будет…
— Тихо!
Слизень с невероятной скоростью стек с лавки и оказался перед попятившимся гномом.
— Агши, у тебя неприятности по Ведовству, ты знаешь сам. Нелегко будет оправдаться. Но мы — все Старшие, что сидят здесь, — тебе поможем. Тьма слышит нас: все грехи спишем. Только ты должен доказать свою преданность.
— Я… — оробевший гном отступил еще на шаг и будто на каменную стену спиной наткнулся. — Я клятву никогда…
— Не в клятве Тьме дело. И без нарушения клятвы есть за что тебя прихватить, мелкий вор. Все простим, если дело сделаешь. А не сделаешь… Можешь тогда и клятву Тьме преступить, уж все равно.
Слизень так же легко, быстро откатился назад и занял свое место на скамье. Только теперь Агши понял, что не в состоянии вспомнить, какой у слизня голос.
— Я готов завести сириусян в ловушку! Куда прикажете. А прикажете — сам придумаю, куда.
На лавке засмеялись. Решето вытянул вперед корень, указывая на гнома, и хохотал, опасно раскачиваясь на скамье. Глиняный человек ухал, запрокинув голову. Слизень словно вскипел со смеху, пошел пузырями. Прекратили они одновременно.
— Сириусян можешь вести куда пожелаешь, твоя добыча. Мы тут не из-за них, из-за тебя. — Глиняный встал, покачнулся. — Ох, засиделся я… Агши, принеси нам перстень Истинной Руны!
— Да где ж я его возьму?..
— Ты был в Архиве, ты нашел бы Белку Чуя, не помешай тебе хозы. Теперь мы поручаем тебе дело: найди перстень. Ведомство Тьмы поможет. Или Нечисть — как хочешь называй, перерожденец, но Руну принеси. Она у друга Белки Чуя по имени Павел. Его знают твои сириусяне. У них и получишь остальную информацию. Действуй.
— Позвольте, Старшие! — к гному вернулось самообладание. — Позвольте слово! Сириусянам нужен колодец на нулевой план. Проводить бы их туда, а я уж все выведаю… Да и вообще — как мне найти Руну, если я на одном плане сижу, а бродники скачут повсюду?
Старшие переглянулись.
— Будет колодец. Скажи им, что вокруг смыкает кольцо вся Армия Тьмы, и веди на юг. Будет колодец.
Агши повалился на колени и семь раз стукнулся лбом о пол. Потом, не глядя на Старших, задом отполз к двери. Ему не мешали — значит, действительно пора. Скатившись по гнилому крылечку, гном увидел еще троих леших. Уважали они это число. Лешие тащили к избе связанного Зинаида.
«И этого придурка подряжают?! Оскорбительно! — Агши, удрученно покачал головой. — Выходит, всех за Руной отправляют. Очень эта Руна им нужна. А что в ней для Нечисти особенного?..»
Чижик лизнул ему руку.
— С возвращением, хозяин! Как дела?
— Сдаем назад, на службу к Императору.
Белка Чуй не хотел больше прыгать по планам, по крайней мере в ближайшее время. Творилось что-то непонятное, вот так прыгнешь — и залетишь невесть куда. В компьютерную игру, например, в которой толпы врагов будут постоянно на бродника нападать. В таких условиях не сосредоточишься, а значит — и не прыгнешь в другой раз. Будешь там торчать, пока не сдохнешь, а сдохнешь скорее всего по-настоящему, потому что… Потому что все перепуталось.
— Белка, что происходит?
— Ты, Максимович, лучше сам мне расскажи про это. Ты же давно заметил, что Петли Реальности стягиваются? Вот они и стянулись, наверно, совсем… — Бродник широко шагал по едва заметной тропинке. — Галка, не отставай!
Белка уводил друзей в лес, подальше от города. По пути он успел заметить некоторое количество хозов. Совсем как люди, особенно за Границами Власти, но все же не люди. И бродник даже в темноте всегда сумел бы отличить одних от других.
— Ты хоть знаешь, куда идем? — Максимович пыхтел под тяжестью сразу двух рюкзаков.
— Понятия не имею. Но если, как ты говоришь, бой шел к северу, то темные там. Нечисть любит кучковаться, когда горячо. Мы идем на запад. Должны проскочить незаметно. А в первой же деревушке как-нибудь обустроимся. Ты разложишь свои банки-склянки, карты-схемы, и все поймешь. Ты ведь умный, Максимович! Поймешь и нам с Галкой расскажешь. Да, Галка?
— Да!.. — хрипло выдохнула девушка.
Гале было уже все равно, куда идти, главное — дойти бы. После всего, что с ней случилось, марш-бросок по пересеченной местности — не самое лучшее. Вдобавок, после того как девушка перестала быть хозой, она почему-то стала слабее. Будто тело на нулевом плане поддерживало ее, а теперь приходилось жить одной.
— Беспокоюсь я, — Максимовичу тоже было нелегко. — Нечисть — везде… Если навалятся, туго придется. Может, прыгнем?
— А как же Галя?
— Ну, Галю спрячем… — Максимович на ходу схватился за круглую, большую голову. — Что я говорю? Конечно, нигде мы ее не спрячем. Все равно, не нравится мне, что идем наугад.
— Теперь и прыгать получается только наугад, — напомнил Белка Чуй. — А не нравится, как я придумал — придумай сам.
— Я больше не могу! — взмолилась Галя. — Давайте передохнем хоть минутку! Что изменится?
Белка, пожав плечами, свернул с тропы и, на ходу скинув рюкзак, положил его на пень. Точнее, попытался положить — пень неуловимым движением отодвинулся на метр и повернулся другой стороной. В старом дупле засветился глаз.
— Вот еще не хватало! — расстроился Белка. — Галя, ну почему ты именно теперь попросила!
— Девка виновата! — засмеялся пень. — Опять девка виновата! Всегда у них какая-то девка виновата!
— Ну ее и вини! — Обиженный бродник вытащил из голенища нож. — Или себя, если ко мне потянешься… Отдай рюкзак!
— Бери… — Пень ловко подгреб корнями имущество Белки. — Подходи да бери. Что тебе какой-то пенек? У тебя ножик! Ух, острый!
Он снова засмеялся. Максимович осторожно тронул Белку за плечо.
— Брат, это кто-то из Старших. Смотри влево.
Бродник послушно повернул лохматую голову. Из-за каждого ствола вышло по зловещей женской фигуре. То ли русалки, то ли кикиморы, то ли еще какая-то Нечисть… Сзади тонко вскрикнула Галя. Белка и Максимович обернулись. Тропу надежно перекрыли лешие. Тут же из кустарника с отчаянным треском вывалились еще трое, они волокли знакомого путникам вампира.
— Что с ним делать, Решето?
— Отпустите, не сбежит. Эх, дурни… — Как только лешие отпустили Зинаида, тот сразу повалился на траву и завыл, умоляюще протягивая к пню руки. — Видишь девку, Зинаид? Охраняй. Как прикажу — ешь, пей, рви в клочья!
Вампир послушно кинулся к Гале, но еще быстрее возле девушки очутился бы Белка Чуй. Очутился бы, не прихвати его ветками за одежду ближайшие деревья. Отчаянно ругаясь, бродник повис, тщетно пытаясь освободиться.
— Не дергайся, Белка. Они тебя нашли. — Максимович старался сохранить хладнокровие, и поэтому старательно протирал очки. — Зачем он вам? Хозам отдадите?
— Кто нам хозы? — удивился пень Решето. — Плюнуть и растереть. Нет, свои вопросики имеем… Где Истинная Руна, Белка Чуй?
— Не знаю! — Бродник наконец обрубил сучья и свалился вниз. — Спрятал, да там больше нет!
— Зинаид! Покажи девке клыки!
Как только вампир, обнимавший девушку, раскрыл пасть перед ее лицом, Галя истошно завизжала. Не столько от вида клыков, сколько от чудовищной вони.
— Дурак! — Белка искренне обиделся на Решето. — Зачем мне Галка? Галка мне не родная. Если бы от нее Руна зависела, я бы сразу выбрал Руну. Но у меня перстня нет, и где он — я не знаю. Хотите — жрите девку, хотите нет. Да и зачем вам это колечко? Я от него толку не видел.
— Потому что ты — не тот, для кого оно сделано. Этим себя и выдал, — глубокомысленно заметил пень. — Так что, желтоглазый, Ведомство Тьмы знает о тебе многое. Теперь. И как проглядели?.. Ох, ну ладно. Раз тебе девка не нужна… Зинаид, да захлопни уже пасть! Видишь — она задохнется сейчас.
Голодный и оскорбленный в лучших чувствах вампир прикрыл рот. Весь день его били, оскорбляли, унижали… И не кормили. Давно уже не кормили — Император не любил баловать своих солдат.
— Где перстень, Белка Чуй?
— А зачем он вам, извините? — осмелился встрять Максимович. — Я его помню. Перстень как перстень. Можете еще таких наделать. Нарисовать вам Истинную Руну?
— Ох, умник безголовый… — Пень, тяжело шагая на корнях, приблизился к Белке. — Бродник, где перстень? Не жалко девку, тебе буду руки-ноги отрывать, пока не скажешь.
— А вот не скажу! — заупрямился Белка. — Раз ты про меня много знаешь, то вот еще знай: я упрямый!
— Ну видал я и не таких упрямых…
Тем не менее Решето прикрыл глаз и вроде бы задумался. Максимович, на которого никто не смотрел, прикинул свои шансы на спасение. Нет, не успеть добежать до ручья, слишком далеко ушли. В рюкзаке, среди прочих принадлежностей научных изысканий Максимовича, лежала склянка с чрезвычайно горючим веществом. Если нашарить ее и швырнуть в Решето… Нечисть бессмертна, но вывести Старшего из строя можно на значительный период. Остальные, наверное, кинутся помогать. Или — нет? Он сбросил рюкзак на землю и уселся рядом, утирая пот. Лешие и русалки только сверкнули глазами в его сторону.
— Идти нам все равно некуда, — вдруг сказал Белка. — Приютили бы? Нам бы отдохнуть, подхарчиться. Как говорится, сперва накорми да баньку протопи, а уж потом и разговор…
Решето открыл глаз, скептически осмотрел Белку сверху донизу.
— И давно у вас так говорится? — спросил он, сделав ударение на «у вас».
— Какая разница? Ну не посреди леса же нам торчать? — Бродник обернулся к приятелю. — Вон, у друга моего от усталости совсем мозги отключились, молчит. А ведь это величайший ум! Он первым заметил, что Петли Реальности стягиваются. Первым сосчитал, где они стянутся.
— Ну так уж и первый… — усомнился Решето. — Ладно, будь по-твоему.
Неподалеку послышался треск, закачались верхушки деревьев. Что-то большое продиралось через лес. Когда Галя увидела избу на курьих ножках, то почти не удивилась.
— Располагайтесь, — пригласил Решето и снова закрыл глаз.
Ийермуск придерживал дверь, когда Гриша заносил пакеты в подъезд. Это оказалось единственной оказанной сириусянином помощью. Нести пиво, колбасу, хлеб и прочие немудреные продукты первой необходимости семипалечник категорически отказался, мотивировав очень просто: «А пошел ты!» Сопутствовал Ийермуск программисту-надомнику лишь ради первичной разведки местности. Нулевой план ему скорее понравился: в меру загаженная окружающая среда, обилие продуктов в магазинах и отсутствие прикрывающей их артиллерии. Похоже, тут совершенно не готовились к вторжению с Сириуса… Странно — целая армия пыталась сюда прорваться с первого плана, а аборигенов даже не предупредили. Вот что значит начинать войну без объявления — всегда можно еще раз попробовать, если сразу не получится. Коварство вещь благая, Императором и Семьей весьма одобряемая.
— Блин! — Гриша едва не выронил пакет с пивом на лестнице, когда сверху сбежала всклокоченная девица. — Глаза-то есть?!
— Вякни еще, и у тебя глаз не будет, чмо!
Алла не оборачиваясь подбежала к распахнувшейся ей навстречу двери спецквартиры хозов Северо-Западного плацдарма и исчезла. Громко хлопнула дверь. Ийермуск, стоявший рядом, видел, что навстречу Алле никто не вышел.
— Автоматическая дверь! — сообщил он Грише. — Тут что располагается?
— Что надо, то и располагается… — проворчал поднимающийся Гриша. — «Гадальный салон госпожи Мананы». Только вывески что-то нет. Соседи, наверное, содрали. И правильно сделали: шляются вечно бабы заплаканные… Ты идешь, сверхсущество сверхленивое?
— Твой сарказм даже не смешон.
Семипалечник поднялся по лестнице и надавил на кнопку дверного звонка. Естественно, никто не открыл. Приди гости чуть раньше, им пришлось бы встретиться с Аллой, оставленной в Гришиной квартире подозрительным Войцеховским. Но у хозы появились срочные дела этажом ниже.
— Пашка в туалете, что ли, застрял? — нервничал Гриша. — Я тоже хочу. Слушай, не стой столбом, не на Сириусе! Звони еще, потом подотрется.
Сириусянин вовсе не стоял столбом: он уже выудил из пакета упаковку сырокопченой колбасы и внимательно ее рассматривал.
— Ты уверен, что это можно есть без вреда для здоровья?
— Звони, я тебя прошу! — У хозяина квартиры обе руки были заняты. — Неприлично в моем возрасте в штаны писать!
— Странные у вас представления о приличиях, — удрученно покачал головой семипалечник, но все же позвонил еще раз. — Жить и позорить собой Вселенную — можно, а в штаны писать нельзя. Можно подумать, что ваши штаны — нечто особенное! А если бы тебе Император приказал не писать, что бы ты делал?
— Наклал бы еще, прямо на твоего Императора! — почти закричал ожесточенно перетаптывающийся программист-надомник. — Звони опять!
— Надоело.
Сириусянин достал кортик, который у него так и забыли изъять, и Гриша на мгновение пожалел, что собирался накласть на Императора. Но Ийермуску было не до церемоний — он услышал внизу какие-то голоса, а дверь в подъезде не хлопала. Значит, кто-то вышел из странной квартиры с автоматической дверью… Установив кортик на минимальный радиус действия, сириусянин быстро расплавил язычок замка и первым проскользнул в квартиру.
— Тише… Входи…
Гриша даже не стал ругаться — просто ввалился в дверь, уронил пакеты на пол и поскакал к туалету. Там, кстати сказать, Павла не обнаружилось, и, слегка стабилизировав процесс мочеиспускания, Гриша заволновался.
— Уважаемый представитель расы семипалечников! А где наш приятель?
— Тише! — настойчиво попросил Ийермуск, заглядывая в незапертый туалет. — Вот как вы это делаете… Какая гадость. Земля должна быть уничтожена. Павла в квартире нет, и я очень советую тебе не орать. Что-то сильно не в порядке. Неспроста на косяке двери человеческая кровь.
— Где?.. — Гриша впервые об этом услышал. — Ага… А воду спускать можно?
— Ни в коем случае! — приказал Ийермуск и кортиком поманил землянина. — Идем перекусим и посовещаемся. Только ради Сириуса, застегнись! Меня стошнит.
С совещанием сириусянин не спешил, да и Гриша не настаивал — уж очень оба проголодались. Утолив первый голод, землянин хотел было начать разговор, но Ийермуск продолжал жрать с потрясающей скоростью. Пришлось и его напарнику постараться успеть съесть еще хоть немного.
— Ну уж это — точно отрава, — сказал, наконец, семипалечник, осушив третью банку пива. — Мне уже нехорошо. Впрочем, могучий организм кадрового имперского офицера и не такое фильтровал. Итак… Да прекрати же жевать!
— Я не могу глотать не жуя! — возмутился Гриша. — Я не семипалечник!
— И это даже не главная твоя проблема, недосущество. Итак… Павел дезертировал, унеся с собой перстень Истинной Руны. Таким образом, я не могу попасть на летающую тарелку. Таким образом, я здесь, в Москве нулевого плана, и никуда деться не могу.
— Почему это «нулевого плана»?
— Не время разбираться. Итак, что еще… — Сириусянин рассеянно подобрал со стола крошки. — Еще внизу что-то странное. Я думаю, это хозы. Вероятно, они были и здесь. Вероятно, Павел у них. Тогда у них и перстень. Что из этого следует?
— Не знаю, — признал Гриша.
— Тогда какой от тебя толк?! Все приходится решать самому… — Ийермуск в задумчивости отбил на столешнице рукоятью кортика какой-то имперский марш. — Я должен заслужить прощение Императора. То есть совершить подвиг. Хорошо бы с летальным исходом, но у меня только один подчиненный… Григорий, нам нужны рекруты.
— Кому это «нам»? — Программист закурил и по-турецки уселся на табурете. — Императору? Меня это не касается.
Ийермуск изумленно уставился на Гришу. Тот успел выкурить половину сигареты, пока сириусянин очнулся.
— Ты же был на Сириусе, недосущество! Ты же видел настоящую жизнь! Неужели не хочется получить условно-досрочное гражданство? Ты настолько туп?
— Зачем мне гражданство Сириуса? Мне вот здесь гораздо лучше, на родной планете.
— Кретин! Здесь — ничего нет, все это не настоящая жизнь! А Сириус — настоящий. Единственный настоящий. Мало того, если я правильно понимаю, что такое Истинная Руна, и ненастоящего-то скоро будет гораздо меньше… Мягко говоря. Так сложно понять?
— Что тут понимать? Сириус — самое глупое место, которое я видел! — Гриша аккуратно раздавил окурок, представляя себе далекий мир.
— И ты готов от этого отказаться? Разве я не говорил, что настоящая реальность глупа, чем и отличается от всех своих подобий? С кем я тут спорю… — Ийермуск вздохнул, спрятал кортик и поднялся. — Прощай, недосущество. Пойду лучше сотрудничать с хозами. Император простит, если в итоге я принесу их головы.
Гриша, который закурил было еще одну сигарету, уставился в спину уходящего сириусянина. Он оставался совсем один в этом странном мире, то ли настоящем, то ли виртуальном… Совсем один.
Читать бесплатно другие книги:
