Истинная руна Пронин Игорь
— Подожди! Ладно, я буду сотрудничать, если тебе так нужны эти дурацкие игры!
— Значит, я твой командир! — тут же крутанулся на каблуках Ийермуск. — Слава Императору!
— Сириус навсегда… — проворчал кое-чему наученный на Сириусе Гриша.
— Встать!
Гриша встал.
— Слава Императору!!
— Сириус навсегда!!! Ты же просил не шуметь?
— Иногда это не важно. Тем более что по зрелым размышлениям, я убедился, что ты имеем дело с хозами, а тут уж шуми не шуми… На все воля Императора. Тем не менее мы немедленно покидаем плацдарм и отправляемся за рекрутами. Собери все необходимое.
— Вроде чего?
— Жратва и оружие.
— Мы все съели, а кортик у вас, господин Командующий.
— Тогда за мной, мясо! — Ийермуск первым выскользнул из квартиры, прислушался и с несвойственной ему грацией сбежал на цыпочках по лестнице.
Гриша последовал за ним, с тоской притворив дверь. Замок сожжен, заходи кто хочешь, бери что хочешь… Но оставаться одному не хотелось категорически. Когда он спускался, навстречу ему попалась та самая девушка. Алла снова не глядела по сторонам, и Гриша прижался к стене. В этот раз что-то подсказало ему промолчать.
Тото, в очередной раз посмотрев наверх, решительно поднялся.
— Я думаю, у этой лестницы, на которой мы все сидим, вот-вот появится конец.
— Большой и толстый? — вяло спросил Ник-Ник.
— Нет, это по твоей части, дорогой хоз. Я имею в виду, что по ней скоро можно будет куда-то подняться так же, как мы сюда спустились. Спираль раскручивается, уже раскрутилась. Нам пора подниматься и выйти отсюда.
Узники Спирали зашумели, передавая на разных языках слова бродника друг другу. Непонятным образом сразу все узнали о Тото, о том, что он говорил. Тото стал авторитетом. Тото верили и слушали его. Вереница хозов и прочих узников Архива потянулась наверх, ожидая освобождения.
— Мы станем тем же, кем были прежде? — вяло поинтересовалась Александра. — А как же ваны? Ты уверен, что они не зачтут нам попытку к бегству и не назначат новый срок?
— Ничего не получится, хоза. Я же говорю вам уже черт его знает сколько часов: Спираль раскручивается, ее скоро не будет. Вместе с ней погибнет Архив. А что такое ваны без Архива?
— Говно без запаха, — помог ему мрачный Ник-Ник. — И без вкуса. Вообще не говно. Алекса, Тото предвещает гибель всего нашего мира. Я почему-то опасаюсь выходить.
— Ты ведешь себя как настоящий мужчина, — кивнула Александра. — Не сомневалась в тебе.
— Спасибо, Алекса. Я в тебе тоже не сомневался. Дело не в этом… — Толстый, высокий, грузный Ник-Ник впервые выглядел жалко. — Я боюсь, Алекса. Я боюсь выйти туда, где нет больше нашего мира. Я не знаю, что там будет.
Александра встала и, прихватив Ник-Ника за длинные волосы, несколько раз сильно дернула. Он не отреагировал.
— Колька! Очнись! Ты же сам говорил: нельзя ему верить! Ты не знаешь, что там нас ждет, и Тото тоже не знает. Просто выпендривается. Или ты совсем раскис?
— Я чувствую, Алекса, я всегда чувствую беду…
Ник-Ник поднялся и рывком, за шиворот, вздернул Тото.
— Что, выведешь нас, бродник?
— И сами выйдете, клоуны! — на этот раз обиделся Тото. — Я вам все рассказал. Дальше у вас своя дорога, у меня своя.
— Нет, дружок! Мне нужен Белка Чуй. Что бы ни случилось с этим миром, я хочу с ним поговорить по-свойски. И ты меня к нему приведешь.
— Как?! Я торчал в Спирали, и сам не знаю, сколько времени прошло!
Тото вырвался и побежал вверх по широкой лестнице, лавируя между узниками Спирали. Хозы шли широкими рядами, находя знакомых и беседуя между собой. Слухи о словах Тото уже успели исказиться, пройдя через множество ртов и ушей, хозы спорили, ссорились… Здесь оказалось достаточно бывших врагов, вспыхивали драки — ведь здесь, в Спирали, неподвластной магии, были все равны. Теперь, когда вернулись пространство и время, можно свести счеты. Оружия у обитателей тюрьмы Архива не имелось, но иногда и без оружия можно убить… Ник-Ник, поспешая за Тото, поскользнулся на чьей-то крови и упал. Его догнала Александра, навалилась сверху.
— Перестань паниковать, Колька!
— Дура! Это же он во всем виноват, он же рассказал!!!
— А что теперь делать?! Если это правда — то все, конец. Мы выйдем, спокойно найдем ванов, переговорим. Атланты, опять же… Поднимем наши связи, вместе, высокие хозы должны знать правду! Мы разберемся, Коля, успокойся!
Не то чтобы поглаживание по небритым щекам успокоило Ник-Ника. Не то чтобы ему стало стыдно. Скорее, ему стало неуютно… Какая-то баба гладит по щекам и просит успокоиться… Он слегка отодвинул от себя Александру.
— Слушай, Алекса, ты, конечно, права… Но Тото нельзя от себя отпускать. Он ключ к Белке. А Белка Чуй очень нужен сейчас всем! Если Тото наврал, то Белка — наш ключ к счастливому завтра. Поняла ход мысли?
— Поняла, — кивнула хоза. — Так бы сразу и сказал. Ладно, пошли — в такой толпе он никуда не денется. Возьмем, в крайнем случае, прямо в Архиве — там просторнее, догоним.
Они, теперь уже не спеша, чтобы сохранить дыхание, двинулись вверх по ступеням. Толпа становилась все гуще, желтая майка Тото мелькала где-то метров на пятнадцать выше. Ник-Нику безумно хотелось начать расталкивать хозов, но хитрая Алекса просто потянула его в сторону. Пять минут, и они оказались на свободном участке все еще бесконечно широкой лестницы — узники стремились пройти посередине, чувствуя, что выход именно там. Александра и Ник-Ник подналегли, прыгая через ступени, и вскоре оказались выше Тото.
— Не уйдет! — радовался Ник-ник. — Алекса, с меня пузырь!
— Надеюсь, не мочевой. Выше идем, выше! Тут не протолкаться, надо попробовать сверху подналечь!
— Сверху я смогу! — обрадовался Хоз. — Весом нажму, всех вниз по ступеням отправлю!
Александра, не ожидая приятеля, уже бежала вверх по лестнице. А она уже перестала быть бесконечно широкой и бесконечно длинной — вдалеке слева и справа появились разноцветные, расплывчатые, но вполне видимые стены, вверху — далекие сводчатые ворота.
— Скоро, Ник-Ник! Он прав! Тото говорил правду! Спираль открывается!
Она все еще не верила, что бродник говорил правду. И только теперь… На бегу она быстро, по-женски прокручивала в голове то, во что до сих пор не верила. Спираль открыта, блохи разрушили не только Архив, но и планы, перемешали их, атланты… Если так, все меняется! Абсолютно все! Но, в отличие от Ник-Ника, паники у Александры это не вызвало. Новое — значит новое! Поборемся — выживем, все станет лучше, чем раньше! Главное — подсуетиться, успеть.
— Ник-Ник, главное — подсуетиться! Будем первыми — мир наш! — Алекса на бегу обернулась к отставшему хозу. Несмотря на рост, тяжелый Ник-Ник передвигался по лестнице с большим трудом. — Колька, давай договоримся: в этот раз друг друга не продаем, пока хоть в чем-то не разберемся! Вдвоем мы всех сделаем!
— Ага, контракт еще заключи в несуществующем Архиве… — пыхтел Ник-Ник. — Эх, бабы, все бы вам быстрей, не думая… А мир-то рушится.
— Пока не обрушился, не хрен слезу пускать!
Александру за долгую жизнь тоже успела утомить мужская «рассудительность», суть которой всегда в одном — ничего не делать. Она побежала одна, и становилось все легче. Конец Спирали? Прекрасно! Нечего больше бояться. Пребывание в логове Неместа и Невремени — хуже смерти, хотя и не бесконечно. Оттуда никогда не выйдешь таким же, как вошел, Описать его невозможно… Теперь все кончено. Конец Спирали? Изумительно! Если вместе с ней приходит конец Архиву, этому занудному скопищу ящичков, шкафчиков, досье на все и вся… Еще лучше! Александра поверила в новый мир и бежала легко, расталкивая локтями запыхавшихся, испуганных хозов.
— Тото! — сверху она увидела, что и бродник пробивается в сторону, уже почти задушенный сотнями арестантов. — Тото, сюда! Здесь свободно! Я твой друг, я помогу!
Услышал ее болгарский бродник или нет, но из последних сил двинулся в ее сторону. По крайней мере, теперь его не могли раздавить тысячи тел, бестолково рвущихся к воротам. Тото, без стеснения сталкивая тех, кто был ниже его, прошел по диагонали, немного спустившись. Когда его перестали толкать со всех сторон, бродник тут же опустился на ступень передохнуть. Спираль раскручивалась, но выйти оказалось непростой задачей… Первым к Тото подошла не Александра, а отставший Ник-Ник.
— Слушай… — Он опустился рядом, тяжело дыша. — Надо объединяться. Ты не знаешь, что будет, я тоже не знаю. Но я хоз, а ты бродник. Еще есть Алекса, у нее свои контакты. Доверять ей, правда, до конца нельзя, как я не раз имел счастье убедиться… Но использовать можно. Ты ведь тоже будешь искать Белку? Он же в центре внимания, просто звезда. Ну вот, я как бы с тобой. Найдем — разберемся, что делать. По рукам?
Тото ухмыльнулся не без злорадства.
— По рукам. Найдем — разберемся.
Александра пробралась к ним как раз в тот миг, когда руки соединились.
— Мамма миа! Вы решили сгонять за водкой? Не могу представить, что еще вас может объединить!
— Твое нежное тело! — выдохнул вспотевший Ник-Ник.
— Поспорили, что ты достанешься тому, кто найдет Белку Чуя, — поддержал его Тото и подмигнул хозе. Так, чтобы Ник-Ник не видел. — Тройственный пакт. Ищем мальчишку.
Павел добежал до кустов и как можно тише вполз в них, затих. Голоса становились все громче, кто-то приближался. Он прижал перстень к земле. Как надоело убегать… Может, стоило пойти с теми биоргами? Они хорошие ребята, эти сириусяне. Любят пожрать и выпить, чем и занимаются все время, что не славят своего Императора. Если и не очень вменяемые, то на редкость предсказуемые парни, что в нынешней ситуации весьма приятно. Вот только тот тип, что пробежал вслед за биоргами… Странный, и посмотрел недобро. Особенно недобрым Павлу показался кинжал, который грузный высокий мужчина держал за спиной. Из кинжала бил светлый луч, который валил деревья, превращая лес за его спиной в засеку. Похожее оружие было у Тришкиного сириусянина. Землянин решил не связываться с такой особью и отступил в чащу. Теперь остался один. Только вот голоса…
— Я ему говорю: мосластые самое оно! Потому что глотать мы все быстро умеем, а вот глодать — искусство! Тут важно уметь извлечь эту… Как ты говорил?
— Квинтессэнцию. Только ты, Мрачный, все равно дурак. Надо было не спорить, а жрать тех людишек. А вы пока спорили, русалки пришли, и ничего не оставили.
— Да, твари с костями жрут…
Из-за елок вышли два чудовищных существа. Павел вырос в Москве-0, в городе полном автомобилей и электричества, поэтому леших никогда не видел. Неловкие, неправильные какие-то, словно сколоченные из коряг, одетые в тряпье, с длинными лапами-ветками… Другой бы испугался. Павел тоже испугался и сдал задом, забравшись подальше в кусты.
— Вроде человечиной пахнет, — сказал один из леших. — Падаль, что ли?
— Откуда тут падаль? Зверья развелось по самое не балуйся, никакой падали больше нет. Но ты прав, Мрачный, воняет. Как от той бабы. Помнишь? Я чуть не рехнулся, как от нее пахло. Видать, бежала долго — пропотела, разгорячилась, испугалась… Самое оно. Эй, в кустах! Вылезай. Мы тебя чуем.
Павел молча работал локтями и коленями, отползая.
— Слышишь, Черемша, ползет. Вон туда ползет. Давай с разных сторон зайдем, а то не хочется сквозь кусты пробираться, я все время какую-нибудь лапу теряю.
— Лады, Мрачный. Только добычу пополам.
Лешие замолкли, разошлись. Павел постарался проползти по кустарнику прямо к месту их разговора, надеясь обмануть странных созданий Ведомства Тьмы, но Нечисть оказалась хитрее. Лешие и не думали никуда уходить, а всего лишь прикинулись деревьями поодаль. Когда Павел распознал их обман, оказалось слишком поздно. Корявые лапы схватили его, подняли над землей. Перстень не соприкасался ни с какой поверхностью, пришлось выждать.
— Поговоришь, еда? Как звать?
— Павел. А ты — Мрачный?
— Ого, не из паникеров! — почему-то обрадовался леший. — Черемша! Смешной попался! Давай с ним поболтаем?
— Не к добру это, — сказал подошедший товарищ. — Старшие неподалеку. Не надо разговаривать, надо жрать. Пополам, как договаривались.
Паша почувствовал, как его прихватила еще одна лапа. В Ельнике темно… В отчаянии он прижал перстень к деревянной конечности лешего — почему бы и нет, может сработать. Но стоило сперва попробовать более надежные варианты.
— Парни, я хочу поговорить с вашими Старшими! У меня важное сообщение.
— Врет, паскуда, — уверенно предсказал Черемша.
— А может, и нет, — вдруг поддержал жертву Мрачный. — Сейчас Старшие нервничают. Слыхал: всех на какие-то задания отправляют. Ну всех, кроме нас… И русалок не трогают, и кикимор, и домовых… И вампиров. Хотя одного, я видел, тоже к делу приставили.
— Истинную Руну ищут. Только это не наше дело. — Лапа потянула Павла в сторону. — Наше дело — пожрать и службу нести. Ведомство Тьмы любопытных не любит.
Павел понял, что пора подать голос.
— Я знаю, где Истинная Руна! Знаю, где перстень! Отведите меня к вашим Старшим!
— Ого, сообразительный! — Черемша даже облизнулся. — Давай скорей рвать, Мрачный. Мне пригодится немного соображения.
— Не спеши…
В сумерках Павел не сразу разглядел говорившего. Нечто похожее на полупрозрачного слизня выбралось на свободное место между елок.
— Давайте его сюда.
— Добыча, Мельеин…
— Не твоя, Черемша… Уже не твоя. Говори, человечина.
— Я знаю, где перстень с Истинной Руной, — признался Павел, пряча руку за спину. — Я хочу поговорить со Старшими. У меня есть предложения, выгодные для всех.
Слизень пододвинулся ближе, а лапы леших опустили ему навстречу человека. Опустили, но не отпустили.
— Давай, выгадывай, человечина. Я Старший.
— А остальные?.. — Павел пытался хоть ногой дотянуться до земли, но не выходило.
— Каких тебе остальных? Где я, там и все. Говори, раз хотел. Или иди к лешим в задницу через рот.
Павел взял небольшую паузу — уж на нее-то он имел право. Старшие, Нечисть… Раньше он с этой публикой не сталкивался. Непривычно, неудобно, да что там говорить — страшно! Говорящий слизень — это посерьезнее говорящего сириусянина. Может, все-таки компьютерная игра? И нет никакой Реальности, хозов, волшебных лесов — один набор цифр.
— Ну давай, что ли? — Слизень Мельеин не собирался долго ждать. — Где Истинная Руна?
— Я не знаю, но…
— Ты сказал, что знаешь, тварь! Оторвите ему ухо.
— Стой! — Павел схватил себя за уши, отчаянно выворачивая голову из лап леших. — Я знаю, знаю, где Руна!
Слизень подполз ближе.
— Погодь, братва. Я вижу, что он знает. Опустите его ко мне.
Павел, все еще болтая ногами, оказался подвешенным прямо над слизнем. Старший, аккуратно выбросив несколько ложноножек, ухватил человека за запястье.
— Вот она, да? Вижу, она. Сколько хочешь за перстень?
Почувствовав, что никто не собирается оторвать ему палец вместе с кольцом — а именно этого Павел и ожидал, — человек замер. Собраться с мыслями… А легко это? Старшие видят перстень, или один из Старших, какая разница, видят и не берут, чего-то наверное опасаются, чего… Какая разница?!
— Я должен подумать, сколько хочу. Сколько чего, вообще?
— Это тебе лучше знать, чего. Талеров, долларов, юаней. Нам-то все равно.
— Все равно валюта в прошлогоднюю листву превратится?
— Не сразу, а после обмена на другую валюту… Ты откуда такой наивный взялся? — Ложноножки слизня обнимали руку, разветвлялись, незаметно подбираясь к пальцу. — Поменяешь, а дальше тебе и дела нет. Ну называешь цену?
— Во-первых, убери свои… Не трогай меня! Пожалуйста!
Как ни странно, Мельеин тут же втянул ложноножки. А может, они были и настоящими, как мог Павел разобрать в своем подвешенном состоянии.
— Во-вторых, мне надо найти некоторых людей.
— Сделаем, — легко согласился Слизень. — Только ты сначала отдай Руну. Кстати, кого искать? Девушку? Красивую?
Лапы леших, не подчиняясь никакому слышимому Павлом приказу, опустили человека на землю. Нечисть умела разговаривать иным образом? Опять не было времени разбираться, Мельеин оказался прямо перед ним.
— Ну? Красивую?
— Не знаю… На мой вкус. Галя. Она потерялась на этом плане, такая…
— Не рассказывай! — Слизень заслонил ложноножкой воображаемое лицо. — Даже не рассказывай! Когда Петли Реальности стягиваются, все оказывается рядом, очень удобно. Идем, я тебе ее покажу. Но отдам за перстень… Идем. Пустите его.
Командующий Керменштекз приказал отходить на заранее подготовленные позиции, сохраняя боевой порядок. Приказал, положившись на показания проверенного в деле сочувствия Сириусу гнома Агши, заслуженного разведчика. Однако поскольку заранее подготовленных позиций не имелось, то и отход получился беспорядочным. Агши сразу забрался верхом на Чижика, биорги трусцой побежали за командиром на юг, а про Командующего вообще забыли.
Агши и Чижик из-за деревьев проводили взглядом долговязую фигуру Командующего, перебежками двинувшегося за подчиненными.
— И почему он мне поверил? — задумчиво спросил у Чижика гном. — Нет ли здесь… Нет ли здесь чего-то, чего я не понимаю?
— Обхват позиции механизированными клиньями противника — всегда опасно. — Чижик почесал ухо задней лапой. — Может, оно и лучше: вовремя отскочить назад. Не получишь по ушам. А отступление мелкими группами — привычный тактический прием, так называемое просачивание.
— Какой ты умный! — восхитился Агши. — А если по делу?
— Думаю, Керменштекз понял, что ты врешь, что ты двойной агент, что дело плохо, и постарался дестабилизорвать ситуацию, выманивая противника. Может, ты не все приказы слышал, хозяин.
— Да ты еще умнее, чем мне сперва показалось! И все еще ходишь на четырех лапах, поразительно. Другие версии есть?
— Сириус.
Агши вздохнул. Да, верно: Сириус непостижим земному разуму. Миллионолетняя цивилизация. Доведшая себя, по видимости, до полного абсурда.
— Чижик, полетели. Только невысоко, между деревьев.
Не успел Агши распорядиться, как молния срезала верхушку ближайшей ели — Керменштекз отстреливался вслепую. Переглянувшись, порождения Тьмы все же продолжили путь, но в другую сторону, на юго-запад.
— Сделаем крюк, — уточнил Агши.
— Я так и подумал, хозяин.
«А не много ли ты думаешь для пса, пусть и с крылышками?» — подумал гном, но промолчал.
Действительно, пролетев пару километров в выбранном направлении, Чижик уклонился к югу. Вскоре прямо под ними оказались около двух десятков мужчин. Вверх они, к счастью, не смотрели, и Чижик успел ловко вцепиться в верхушку ели. Мужчины стояли смирно, изредка без слов переглядываясь. Наверху дул ветер, и Чижик не слишком боялся, что его услышат.
— Ждут какой-то команды. Группа захвата или вроде того.
— Это хозы, — уверенно сказал Агши. — Слишком хорошо знаю эту публику. Но они действительно хотят кого-то брать. Кого… Неужели, наших дорогих сириусян?
— Или Старших, — предположил Чижик.
— Ну это вряд ли… Даже хозы не настолько тупы. Значит, ждут сириусян. Только они за Границами Власти города, хозы бессильны! Или я ошибаюсь?
Чижик принюхался.
— Нет, хозяин, ты прав. Постой…
Один из хозов, брюнет с азиатским разрезом глаз, отошел в сторону. В руке он держал что-то вроде «уоки-токи», только с длинной, телескопической антенной. Агши не услышал ничего, но куда более чуткий Чижик перевел.
— «Ояма слушает. Да, господин Войцеховский. Конечно, господин Войцеховский, мы ничего не предпримем без команды. Слушаю, господин. Ах, это… Нет, мы с Элизабет никогда не были знакомы. Просто оба азиаты, но Азия — большая… Слушаю, господин».
Чижик пересказывал короткий разговор с выражением, важно покачивая большой головой.
— Умный песик, — опять похвалил его Агши. — И все же давай найдем биоргов, выслужимся немного передав важные сведения о местонахождении противника. За Границами Власти я ставлю на сириусян десять из десяти.
— А можно, я перекушу? — попросил Чижик. — На меня можно ставить двадцать из двадцати! Правда, их всего пятнадцать.
— Сперва отнеси меня к нашим. А потом поужинаешь — я думаю, кель-фатх-шуршуру это понравится.
Искать сириусян пришлось недолго — вот они, все трое, несутся через лес. Не успел Агши придумать, что именно крикнуть биоргам сверху, как те сами остановились, одновременно упали на землю и принялись ожесточенно окапываться.
«Керменштекз приказал отступать двадцать минут! — вспомнил Агши. — А тут у каждого таймер в мозжечке, не ошибутся».
Чижик стремительно опустился прямо на рубеж обороны, и биорг Коля успел пальнуть из двустволки. Впрочем, промазал.
— Разрешите доложить! — поспешил Агши. — Отступили согласно боевому расписанию! Нашли немного противника, Чижик просится туда — пожрать. Это хозы.
— Хозов мы не едим, — признал кель-фатх-шуршур Миша. — Разве только в окружении… Не сейчас. Ладно, Чижик, тебе увольнительная на час. Остальным объявляю привал и ужин. Что-то еще осталось?
В рюкзаках у биоргов оказалось немного черствого хлеба, кусок сала и пять головок чеснока. Чижик, посмотрев на это изобилие, только взмахнул крыльями и исчез. Поделили по-армейски: лучшие куски себе забрал начальник, потом поживились третий и второй расходные, а Агши, как младшему по званию, достался один чеснок.
— Хорошие вы ребята, — злобно сказал гном. — Только загадочные очень.
— Это потому что ты штатская крыса, — пояснил Коля. — А у нас приказ.
— И какие у вас еще приказы? — Агши запихал в свой немалый рот сразу весь чеснок и смачно захрустел.
— И как ты можешь его так есть? Одно слово — Нечисть, — осуждающе покачал головой кель-фатх-шуршур, отрезая себе еще кусок хлеба. — Приказы… Основной приказ, по Армии и Флоту, один: принести победу Императору! Он программный, отменить его не сможет никакой хакер. Таким образом, Сириус обречен на победу.
— Оригинальная логика. — Гном сплюнул шелуху. — А если я себе прикажу разбогатеть — разбогатею?
— Обязательно, если на подкорку программу введешь. Ну нам-то беспокоиться нечего, на заводах еще все что нужно ввели. Конкретно по Земле приказ еще проще: победить или умереть. Когда Вторжение сорвалось, мы остались, чтобы сражаться. Если бы шансов на победу не было, пришлось бы умереть, напав на численно превосходящего врага. Но шансы всегда есть, так что… — Миша тоже закончил с ужином и заметил, что на него жадно смотрят два полуголодных сослуживца. — Ну что уставились, мясо? Вам политинформация только раз в неделю положена, а гном у нас новенький. Копайте.
Агши, улучив момент, отошел прогуляться. Ему не слишком хотелось брать в руки лопату — все же, его не на имперских заводах пальцем сделали. Пройдя чуть вперед, гном издали заметил приближающегося Командующего, продолжавшего почем зря палить себе за спину. Наверное, зарабатывал себе на очередной орден… От встречи с ним Агши благоразумно уклонился. Спустя минуту появилась русалка и, сверкая красными глазами, подошла прямо к Агши.
— С-старш-шие з-заняты… — прошипела она. — С-сказ-зали передать, колодец за с-спинами с-сири-ус-сян… С-сто метров. Готов. Пус-сть убираютс-ся, и ты с ними. Держи с-связь клубком. Ес-сть клубок?
— Есть у меня клубок, — проворчал Агши. — А пожрать мне Старшие не прислали?
— Городс-ской гном-м… — презрительно бросила русалка и вдруг, подскочив, схватила ртом какую-то пичугу.
Агши плюнул и пошел назад. Не любил он русалок.
Глава X
— Вот эту девушку ты искал?
Галя сидела на траве в обществе столь отвратительного существа, что Павлу и голову не пришло: это та самая Зинаида Степановна, которую он так часто встречал в очереди в гастрономе. Организм бывшей злобной и полной старухи полностью переродился, теперь ей удобнее было двигаться на четырех ногах, в крайнем случае — с помощью крыльев. Сизый длинный язык, оскаленные клыки, глаза навыкате… Вампиры красивые только в кино.
— Эту, — кивнул Павел.
Галя выглядела так же, как тогда, когда он увидел ее в первый раз. Она больше не была хозой, магиней. Обычная девчушка. Только вот сделать себе разноцветные косички на первом, отказавшемся от благ цивилизации плане, было почти невозможно. Так Паша и узнал, что у его любимой девушки волосы странного, мышиного цвета. И, конечно, грязное зареванное лицо — впрочем, это как раз было бы легко исправить, если бы… Если бы Павлу дали хоть подойти к Гале.
— Ну вот, значит… — Мельеин быстро перетек к вампиру, удерживавшему девушку. — Значит, нашел. Давай перстень, забирай девку.
Павла по-прежнему никто не атаковал. Может быть, Истинная Руна имела больше возможностей, чем он думал? Но самое глазное, что с новой силой его беспокоило: настоящее ли все вокруг? Русалки, лешие, какие-то неназываемые, жуткие твари… Вдруг все они — цифровые персонажи компьютерной игры? Отдай им перстень, и получи нарисованную Галю. И застрянь тут навсегда. Хотя, какая разница, если… Павел так и не сообразил, что за «если».
— Оглох, что ли? — Слизень протянул длинную ложноножку, которая вывернулась раструбом возле человека и взвыла, как репродуктор: — Эй!!! Перстень отдай!!!
Павел отшатнулся, потер ухо.
— А зачем он вам?
— Я тебя разве спрашиваю, зачем тебе девка? — даже обиделся слизень Мельеин. — Вот привязался… Договорились? Договорились. Меняемся.
— Нет, мне важно знать, что у меня на пальце. Иначе нечестно.
Павел сел на землю и прижал к ней перстень. Пусть только кинутся — не успеют… Во всяком случае, хотелось верить, что не успеют.
— Эй, позовите Решето и Глину!
Дверь в стоящей прямо посреди леса избе отворилась будто сама собой. Время шло, но никто не появлялся.
— Галя! — вдруг догадался позвать Павел. — Галька, это ты?!
— Я, Пашка… А это — ты? — Девушка откинула с глаз растрепанные волосы, присмотрелась. — Вроде ты… А как ты сюда попал?
— Сам не знаю толком. А ты?
— Ну… Мы от хозов убегали, вот теперь здесь. Жили-то недалеко, там, за ручьем. А еще меня хозы убили в нашем мире. Я там теперь мертвая… — Галя не удержалась и расплакалась. — Я теперь навсегда тут, с этими уродами! Белка и Максимович говорят, что прыгать по планам я никогда не научусь, если хозой была!
Из избы наконец появился тяжело ступающий, полный, голый человек. Сперва Павлу бросилось в глаза всякое отсутствие половых признаков, если, конечно, не считать грубых черт лица. И лишь потом он понял, что человек будто слеплен из глины.
— Голем! — выкрикнул Павел от неожиданности.
— Знакомы? — удивился Мельеин. — Нет? А, образованный… Зови его Глина.
— Зови меня Глина, — повторил басом глиняный человек. — А ты — друг двух балбесов, что у нас в избе сидят? Это правильно, что ты пришел.
В дверях показался Максимович, помахал рукой.
— Привет! Кажется, первый раз не на фотографии меня видишь?
— Привет… — Павел ошалел от неожиданности, но тут же сообразил: где же еще и быть бродникам, как не с Галей? — И Белка здесь?
— Чай пьет. — Максимович вслед за Глиной спустился по скрипучим ступеням и присел рядом. — Белка не любит спешить, когда чай пьет. Ну что, не отдал пока Истинную Руну? Это правильно. Она дороже стоит.
— Дороже девки? — обиделся Мельеин. — Иди ты! Смотри, какая красавица! Ее только помыть надо, переодеть, ну, может, пластику носа сделать… Пустяки. А вот если я ей нос, скажем, оторву? Откажешься, или за безносую перстенек отдашь? Безносую-то жальче!
Ложноножка потянулась к девушке, но Галя обеими руками схватила себя за нос.
— Договорись с ними, а, Пашка! — прогундосила она. — Страшно!
— Подожди, Галочка, — попросил Максимович. — В общем, так. Мельеин, перстень у нас. И требовать за него мы можем очень много, потому что Руна сейчас — самое дорогое в этом мире.
— Это почему же? — вступил в разговор Глина. — Железка с рисунком. Ну прыгать помогает. Так помогает-то не всем… Я таких знаешь, сколько могу наделать в своей кузне?
— Таких — не наделаешь, работа атлантов! — отрезал Максимович. — Я же говорил уже, что кое-что понимаю. Но не все. Итак, сначала мы хотим узнать, сколько стоит наш товар, а потом уже назовем цену.
— Глина, ты зачем этого очкарика привел? — Мельеин, судя по тону, обижался все сильнее. — Давай я девку начну рвать — сами все отдадут.
— А вдруг не отдадут? — Глина, тяжело ступая, встал рядом с Максимовичем. — Я, честно говоря, вообще не хочу перстень брать. Я думаю, надо оставить Руну ему. — Глиняная рука указала на Павла. — Он сам сделает, что нужно.
— Почему?
— А куда ему деваться? Тем более девка. Решето! Ты что думаешь?
Павел и не заметил, в какой момент неподалеку появился странный пень с глазом в дупле.
— Согласен с тобой. Девка что, девка мелочь. Но на нашей стороне весов. Отпускай ее, Зинаид.
Издав леденящий душу вопль голодного вампира, Зинаид разжал когти. Старшие переглянулись, и двое подскочивших леших уволокли бестактное существо в лес. Освободившись, Галя нерешительно двинулась к друзьям. Потом, спохватившись, описала длинный полукруг, стараясь не приближаться к опасному слизню.
— Может, вы и правы, — признал Мельеин. — Только надежнее, когда перстенек у нас. А тогда уж можно его кому-то и вручить.
— Кому, например? — тут же заинтересовался Максимович.
— Да вот ему и вручить. Вещица-то для людей сделана… — признал слизень. — Нам она без надобности, сама по себе. Но есть ведь дело. Общее дело.
Читать бесплатно другие книги:
