Кремль 2222. Севастополь Выставной Владислав
– Да вроде того, – старикашка пожал плечами. – Никто не знает. Но только задень его – вмиг утянет, и поминай как звали.
– Как перебираться будем? – спросил Зигфрид.
– А перепрыгивать – там, где поуже.
Поток был не очень широким, но даже «там, где поуже», он казался непреодолимым препятствием – тем более для людей с грузом. Все недоуменно поглядывали на старика – как он справится с задачей. Для того переправа оказалась плевым делом. Из сухой красноватой травы он поднял длинный шест, вроде бамбукового, тряхнул его, сбив пыль, и ободряюще кивнул попутчикам:
– Смотрите и учитесь!
Взобрался на небольшой обрывчик, упер шест в берег под ним, и, напоминая гигантский метроном, перевалился на шесте на противоположный берег.
– Лови! – размахнувшись, он метнул шест обратно. Длинная палка подкатилась к ногам Славы.
– Ну, кто следующий? – поинтересовался он. – Никто? Тогда я пошел.
Так и перебрались один за другим. Последним довелось прыгать Книжнику. И, как обычно, не обошлось без приключений. Он долго топтался, примеривался, глядя с обрывчика в черную булькающую поверхность. Перед глазами был этот черный отросток, слизнувший камень. Куда-то пропала уверенность, ослабели руки.
– Черт, – бормотал семинарист, потирая онемевшие ладони. – Вот черт! Надо собраться…
– Да что ты там, уснул, что ли? – крикнула Кэт. – Давай же – это просто! Отталкиваешься – и летишь!
Он решился. Взял в руки шест, коротко разбежался, и… Вместо берега воткнул шест прямиком в черную жижу. Это он понял уже на середине пути к противоположному берегу, когда шест вдруг прекратил движение маятника, застыл вертикально, торчком – и стал медленно погружаться. Черная поверхность забулькала активнее, вверх по шесту поползли жадные черные отростки.
– О, черт!!! – застонал Книжник, карабкаясь по шесту вверх. – Помогите!
– Тьфу, дурень! – удивленно проговорил старикашка. – Как это ты умудрился?
– Лови! – зычно крикнул Зигфрид, кидая Книжнику длинный крепкий шнур из своих запасов.
На этот раз парень среагировал четко: поймал конец шнура и без лишних вопросов намотал на верхушку шеста. Другой конец Зигфрид перекинул через собственное плечо, крикнув остальным:
– Тяни!
В другое время семинарист усомнился бы – возможно ли лезть по крепкому, но столь тонкому шнуру? Но сейчас умудрился и влезть на него вверх тормашками, отчаянно вцепившись руками и ногами, и быстро проползти к берегу, где скрипели от напряжения Зигфрид, выполнявший роль опорной вышки, и все остальные, отчаянно натягивавшие трос. Полз над самой поверхностью, которой чуть коснулся свисавший со спины рюкзак.
Тут-то все едва не закончилось. Почуяв чужеродный предмет, снизу метнулось несколько черных отростков, будто ложноножки гигантской амебы. Отростки вмиг облепили рюкзак, и стали упорно тянуть его вместе с хозяином в свои объятья.
– Брось его!!! – рыкнул Зигфрид, багровый от натуги, которого тоже тащила за собой дымящаяся черная масса.
Невероятным образом извернувшись, семинарист избавился-таки от рюкзака, умудрившись сохранить при этом арбалет. Сочно чавкнув, черная масса проглотила добычу. Следом, тихо шипя, окончательно погрузился злополучный шест.
Книжник вывалился на берег.
Зигфрид склонился над ним, сердито вращая глазами, но ничего не сказал. Слава протянул Книжнику руку:
– Вставай. Идти надо.
Похлопав по плечу, добавил:
– Молодец. Из такой ловушки выбрался – железные у тебя нервы.
Неизвестно, действительно ли он так считал, или просто решил подбодрить товарища, но Книжник поглядел на него с благодарностью. Так и пошли дальше.
Через час на пути стали попадаться более привычные взгляду развалины – груды щебня, куски стен, со слепыми дырами окон, целые «коробочки», заплетенные вездесущим ядовитым плющом. Дома выглядели мертвыми, но Книжник знал, что где-то в этих руинах притаились остатки жизни, и порой жизни опасной, враждебной человеку. Так было и в московских развалинах – на первый взгляд таких же. Но что-то заставляло сердце биться упруго и часто.
Они входили в Севастополь. Город-герой и город героев, тот, что для всякого кремлевского – вроде легендарного Камелота у бриттов. Только, в отличие от Камелота, это реальный город-крепость, земля которого пропитана кровью совершенно реальных героев.
Книжник опустился на одно колено, коснулся ладонью земли – словно так мог почувствовать сакральную мощь, исходящую от этих камней.
– Здесь я вас оставлю, – сказал дед, поправляя мешок на спине. – Дальше мне налево, а вам вот по этой улице. Видите – немного расчищена и ногами исхожена? Эта тропа выведет прямиком на улицу Героев.
– Как? – вздрогнул Книжник. – Прямо-таки – Героев?
– Героев Севастополя, если полностью. Сейчас уже никто не помнит, почему ее так назвали. Может, потому, что время героев прошло, – проводник невесело усмехнулся. – В общем, идите прямо по ней – в Привоз и упретесь. Прямо за ним – Южная бухта и Морзавод. Хотя… – старикашка нахмурился. – Не ходили бы вы туда, а? Там чужаков не любят, наживете себе неприятностей.
– Так неприятности – это ж наш конек, – невозмутимо возразил Зигфрид, и Книжник невольно вжал голову в плечи, чувствуя недвусмысленный намек. – Спасибо, старик, за помощь.
– Да о чем ты! Ты ж меня от лютой смерти спас, я тебя всю жизнь водить готов… Вот только домой шибко надо. Запомните, меня Сидор зовут, в Камышах меня все знают. Мимо не проходите, обязательно меня найдите. Вы мне спасение подарили, я вам на всю жизнь обязан. Хотя сколько ее, той жизни, мне осталось…
Расставшись с болтливым старикашкой, двинулись дальше.
Если верить деду Сидору, они шли вдоль берега Южной бухты. Семинарист во все глаза глядел, стремясь увидеть воду. В его воображении там было ласковое море, легкие рыбачьи лодки, настоящие, большие корабли, пароходы какие-нибудь – почему не быть пароходам, если уже встречались настоящие паровозы?
Еще он представлял себе чаек. Галдящих, ослепительно белых.
Но слышал лишь тишину и видел одни лишь руины.
Впрочем, через сотню-другую шагов все вокруг стало стремительно меняться. Вначале в мрачных стенах появились редкие обломки стекол, обрамленные фанерными листами и досками. Затем стали появляться люди, но, едва завидев чужаков, они предпочитали нырнуть в ближайший проулок. Еще через пару кварталов людей стало больше, и они стали просто косо поглядывать и жаться к стенам, пропуская группу вооруженных чужаков. Впрочем, попалось навстречу и некое подобие патруля: двое оборванцев, один с обрезом, второй с «АК», которые, однако, тоже подойти не решились, но и прятаться не стали. Просто проводили незнакомцев внимательными недобрыми взглядами и быстро исчезли.
– Ну, вот, – заметил Слава. – Считайте, Смотрящий уже в курсе, что мы здесь.
– Это хорошо или плохо? – невинно поинтересовался Зигфрид.
Слава в ответ лишь странно поглядел на него. После небольшой паузы сказал:
– А вот и Привоз…
Местный рынок с экзотическим названием располагался на широкой площадке, расчищенной от завалов и мусора – об этом позволяли судить огромные кучи хлама по периметру Привоза. И надо всем этим из-за высоких железных стен грозно склонялись черные портовые краны. На них были видны вооруженные люди.
– Вертухаи, – презрительно сообщил Слава. – Здесь все у них под надзором. Поставлены вроде как за порядком следить, а на деле высматривают, что плохо лежит. Коли что приглянется – отберут с ходу. А что возразишь – можешь и ножа под ребро схлопотать.
– Крутые здесь у вас нравы, – заметил Книжник.
– Да я ж не здешний, – немного обиделся Слава. – Я с Балаклавы, сколько тебе говорить.
Книжнику, для которого разница выглядела довольно размытой, оставалось лишь кивнуть. Куда больше его занимало то, что происходило в торговых рядах. Склепанные из железа беседки, столики, стеллажи представляли собой пестрое и в чем-то даже живописное зрелище, как и разношерстный здешний люд. У импровизированных прилавков было полно народу – как людей, так и мутов, из которых легко узнавались шамы и нео, прочие же были незнакомы, но тоже отвратительны на вид. Последних, впрочем, было не так много. Судя по стоявшему здесь гаму и не прекращавшемуся движению, торговля шла довольно бойко. Торговали всем подряд – от мяса, рыбы, лепешек и каких-то подозрительных плодов до одежды, инструментов и невообразимого антикварного хлама.
– А вот кому часы с кукушкой? – скрипучим голосом зазывал тощий торговец с болезненно вытаращенными глазами. – Триста лет идут – ни секунды отставания! Берем часы – продлеваем свои минуты!
– Пирожки! – перекрикивала его толстая торговка, пышущая румянцем пухлых щек. – С рыбой, с травой, со змеятинкой! Никакой крысятины – у нас без обмана!
Когда Книжник заметил, что у торговки вместо пальцев на ладонях какое-то подобие ороговевших клешней, то понял, что в этих местах пирожков пробовать не станет.
Чужаки разглядывали местных, те же вовсю таращились на веста и его спутников. Еще бы – вид у Зигфрида был весьма впечатляющий, как у древнего варвара. Остальные же выглядели как его свита.
– Табак! – сипло голосил лысый коренастый мужик в драном ватнике. На чужаков он поглядывал искоса, но особого интереса к ним не выказывал. – Ядреный табак-молодец и дрём-трава – кто понимает толк! Бумага для самокруток и трубки! Трубки точеные, из шасть-дерева, из дуба мореного и дуба ядреного! Эй, малый, хочешь курить научу?
Книжник не сразу понял, что мужик обращается прямо к нему.
– Н-нет… – он чуть попятился.
– А зря! Девки – они любят, когда мужик рядом дымит, не любят, когда из него пепел сыплется! – мужик оглушительно расхохотался. – Табак! Ядреный!
Книжник поспешил отойти подальше от шумного торговца. Слава тем временем успел раздобыть странного лакомства, которого в Кремле никому не доводилось пробовать. Протянул Книжнику кулак и отсыпал в ладонь странных черных семян.
– Что это? – недоуменно спросил Книжник.
– Семечки. Никогда не пробовал?
– Нет…
Книжник вспомнил: это семена подсолнечника, которого, конечно, не видывали в Кремле со времен Последней Войны.
– Неужели здесь подсолнухи все еще растут?
– Нет, конечно, – сказал Слава. – Торговцы привозят, а откуда – держат в тайне. На то он и Привоз – здесь что угодно купить можно.
Оружия, впрочем, на прилавках увидеть не удалось, из чего можно было сделать вывод, что его оборот контролировался теми, что имели особую власть в этих местах. Семечки пришлись Книжнику по вкусу – раздражала только липнущая к губам шелуха.
– А имеется здесь какой-нибудь кабак? – оглядывая рынок, спросил Зигфрид. – Где местные собираются.
– Да, таверна есть, «Свалка» называет. А вон она! – Слава кивнул в сторону одного из приземистых зданий, окружавших Привоз.
– Ну так пошли, чего зря стоим, зеваем!
Пока шли к таверне, проталкиваясь сквозь плотные ряды покупателей и торговцев, к Книжнику неоднократно приставали торговцы, норовившие всучить свой товар. Пытались продать комплект самодельных ножей, какой-то нелепый фрак, почти новые «берцы» и, помимо прочего, громадную живую змею.
– Карманы береги! – тихо предостерег Слава. – Здесь за карманные кражи повешение полагается на портовом кране, но крадут от этого не меньше.
Они пробивались сквозь ряды покупателей и торговцев к дальней стене из мятого ржавого железа. И вдруг Книжник понял, что это не стена вовсе – это борт корабля, невесть как оказавшегося на суше! Огромный корпус с надстройкой, труба, мачта. И грубо вырезанная дыра в борту, игравшая роль двери. Для сомневающихся над дырой имелась сваренная из обрезков рельсов вывеска:
Туда и тащил своих спутников Зигфрид. А Книжник вдруг заметался, закрутил головой в поисках хоть какого-то просвета в этом мертвом железе. Он рвался к берегу – посмотреть на знаменитую бухту и, может быть, даже увидеть море. Ему казалось, что даже сейчас он дышит морем, слышит звук прибоя. Но отсюда до моря было, почитай, не ближе, чем от Кремля. Между ними и берегом были эти груды ржавого железа, стремившиеся, казалось, заслонить и само небо. Да и пахло здесь далеко не морем – больше какой-то тухлятиной, сивухой и незнакомыми химикатами.
И надо всем этим кружили в небе черные птицы.
– Вороны? – глядя вверх, спросил он.
– Чайки, – отозвался Слава.
– Черные? – удивился Книжник.
– А разве бывают другие? – тихо спросил Слава.
Глава 8
Корабельная сторона
Они подошли к пробоине под вывеской из рельсов. Вблизи в этом мрачном нагромождении почудилась даже какая-то суровая эстетика. Железный «грот» в корпусе корабля изнутри преграждал мощный железный щит с окошком. Рядом валялся, безуспешно пытаясь встать, пьяный.
Зигфрид брезгливо переступил через пьяницу и кулаком забарабанил в дверь. Железный лист под мощными ударами загрохотал громом.
– А не пустят в-вас, – бессвязно растягивая слова, заявил пьяница. Он даже глаза не удосужился открыть, но умудрился при этом напустить на себя важного виду.
– Чего это нас не пустят? – надменно поинтересовался Слава.
– А м-морды у вас противные!
– А у тебя, стало быть, лицо аристократа? – резко бросила Кэт. – Только блевотину с ушей ототри – во дворец не пустят.
– О, а с вами девочка! – пьяный расплылся в гнилозубой улыбке, но глаза открывать упорно отказывался. – Бросай этих н-неудачников, пойдем со мной, крошка, не пожалеешь!
– Милый, ты хотел сказать, «поползем»? – смягчившись, почти ласково спросила Кэт.
– Да ради такого случая я сейчас встану! – пьяный закопошился в пыли. – Сейчас ты сама убедишься, что я…
Он уткнулся носом в землю и захрапел. Тут же с лязгом откинулась дверца окошка, за ним показался чей-то злобный взгляд:
– Чего в дверь ломиться?! Позвонить не могли, что ли?
– О как! – удивился вест. – У вас и звонок есть? Круто живете.
– Чего надо?
– А что у вас обычно здесь делают?
– Чужаки, что ли? Чужаков не пускаем!
– Это со мной! – донесся со спины голос пьяницы. – Это мои друзья!
Путники удивленно оглянулись. Свои рекомендации пьяный давал, уткнувшись лицом в землю. Слава среагировал мгновенно:
– Да, мы с ним!
Не сговариваясь, вместе с Книжником они подняли это бесчувственное тело и ткнули его лицом в окошко.
– Мишаня, ты меня знаешь! Я за них ручаюсь, хоть у них и морды противные, – строго сказал пьяный и шумно рыгнул прямо в окошко.
– Проклятье, Грин, не порть воздух в заведении!.. – возмутился Мишаня.
– А еще со мной дама, – понизив голос, доверительно сообщил пьяный.
Это подействовало как аргумент. Гулко щелкнул засов, железный щит со скрежетом съехал вбок, видимо, на ролике.
Перед ними возник угрюмого вида плешивый громила в некоем подобии костюма-двойки. Он критически осмотрел посетителей, остановив взгляд на Зигфриде. Вест улыбнулся в ответ со всем обаянием, на которое был способен.
– Ладно, заходите, – смягчился плешивый. – Только если это чучело здесь рыгать начнет, сами убирать будете.
– Как скажешь, командир, – с готовностью отозвался Слава, втаскивая под мышкой безвольно волочащегося пьяницу – благо тот был тощ и не очень тяжел. Взгромоздил неожиданного союзника на ближайшую подвернувшуюся лавку, отчего пьяный, по-прежнему не открывая глаз, заверил:
– Держить-сь меня – я решу все ваши п-проблемы!
Попытался встать – и едва не повалил стол.
– Эй, как там тебя – Грин? Сиди и не дергайся! – прошипел Слава. Обратился к остальным:
– Ну, видите, какое место, какой народ! Кого вы здесь хотите найти?
Книжник же оглядывался с любопытством. Место было невиданное, непривычное, словно «салуны» из классических вестернов. У дальней стены имелась хорошо подсвеченная стойка, за которой хозяйничал могучий дядька в жилете – надо полагать, бармен. По стойке лихо летали бокалы, наполненные янтарной жидкостью, у стойки на странных высоких табуретах сидело несколько посетителей. Между стойкой и путниками было разбросано несколько столов, за которыми шумно отдыхали грубоватого вида люди. Именно люди – мутов здесь не было видно. Дамы с пышными формами разносили напитки на подносах и в огромных кружках, которые они умудрялись сгребать по несколько штук в каждую руку. Посетители не упускали случая хлопнуть девчонку по обширной корме под дружный хохот собутыльников. В воздухе стоял чад от табачного дыма, отчего представшее новым посетителям зрелище казалось чуть размытым густым туманом. Все это сопровождалось громкой разухабистой музыкой, которую производил небольшой оркестр, расположившийся сбоку на невысоких подмостках. Безумного вида барабанная установка, контрабас, раздолбанное пианино, труба и гитара создавали режущее слух сочетание, не лишенное, впрочем, бодрости и какой-то бандитской эстетики.
– Сядем здесь! – решил Зигфрид, устало падая на скрипучую лавку со спинкой – стульев здесь не было. Сбросил рюкзак, меч и принялся внимательно осматривать зал.
Остальные расположились на лавках вокруг большого кособокого стола и попытались освоиться в непривычной обстановке. Долго скучать им не дали – к столу подошел бармен собственной персоной. На широком лице с крупными чертами застыла любезная улыбка.
– Впервые у нас? – поинтересовался он глубоким бархатистым голосом.
– Как-то так получилось, – туманно сказал Зигфрид. – А скажите, уважаемый, какой народ здесь у вас обычно собирается?
– У нас исключительно уважаемые люди, в основном с Морзавода. Мутов, как видите, не пускаем.
Зигфрид кивнул.
– Чего изволите? – продолжил бармен. – Откушать, выпить?
– Вот откушать бы не помешало, – заметила Кэт. – Живот с голодухи сводит.
– И пива! – заявил Слава. – Говорят, у вас неплохое варят. Если не врут, конечно.
– Вы лично убедитесь, что это сущая правда, – заверил бармен. – Расплачиваться чем будете? Принимаем золото, цветные металлы, патроны, рабов и прочее…
– А как насчет полезных услуг? – поглядывая в сторону оркестра, спросил Слава.
– Это смотря какого рода услуги, – спокойно сказал Бармен. – Если вы по поводу заказных убийств, то это монополия Смотрящего…
– Нет, я по поводу сыграть, спеть что-нибудь, – Слава кивнул в сторону оркестра. – Нет сил смотреть, как они мучаются…
Бармен с сомнением поглядел на Славу, сказал:
– Ну, попробуй. Если посетителям понравится – зачту в оплату.
Слава подмигнул спутникам и отправился к подмосткам. В это время очнулся пьяница по имени Грин:
– Я тоже готов оказать неоценимую услугу…
– Ты окажешь неоценимую услугу, если будешь сидеть тихо, – не отрывая взгляда от Славы, сказала Кэт.
Слава тем временем о чем-то договаривался с оркестрантами. После чего взял гитару и подошел к микрофону на кривой стойке. Сделал несколько ударов по струнам, с ходу подхваченных ритм-секцией. И запел нервным, хрипловатым голосом:
- Я буду там немного раньше, чем ты,
- Ты будешь позже – тебе фору дам.
- Мы все придем, куда приводят мечты —
- Все будем там.
- Я улечу туда в назначенный срок,
- Пройду таможню, свою визу сдам,
- Болезни, старость, колесо, курок —
- Все будем там.
- Но что грустить, пока ты здесь,
- Покуда жив, покуда трезв,
- С тобой друзья, ты знаешь сам —
- Ты не один – все будем там!
Эта музыка была не похожа на все, что Книжник привык слышать до этого – ни на суровые баллады ратников, ни на мелодичные напевы кремлевских женщин. Здесь был нерв, и музыка казалась рваной, как окружающее ее изорванное железо. Семинарист читал про забытые жанры – блюз, рок, – но никогда не слышал их в живую: в Кремле не очень-то приветствовалась чуждая музыка, спасибо Последней Войне. А здесь, в городе, пострадавшем от войны не меньше, а может, и больше Москвы – она звучала. И, похоже, находила отклик в сердцах местных. Те отвлеклись от разговоров, от жратвы и выпивки – и с любопытством уставились в сторону парня в черном комбинезоне с накинутым на лицо капюшоном, который с каждым аккордом наращивал энергию своей странной музыки:
- Я там расслаблюсь от земных забот,
- Налажу связи и сигнал подам:
- Ну что, кто следующий за мной пойдет?
- Все будем там.
- Пройдет сто лет, чтоб вновь собраться нам,
- Все молодые, снова силы есть,
- И все, что лучшим нам казалось там —
- Все будет здесь.
- Но что грустить, пока ты здесь,
- Покуда жив, покуда трезв,
- С тобой друзья, ты знаешь сам —
- Ты не один – все будем там…
Оборвав песню, Слава снял гитару, передал музыкантам, но вернуться к своим не успел – его перехватили местные, потащили за свой столик, стали угощать нового музыканта. Вскоре Слава вернулся – но уже в обнимку с каким-то вертлявым типом самого гнусного вида. Слава был теперь слегка навеселе, и тип взял инициативу в свои руки.
– Я слышал, вы тут банду набираете? – зыркая из стороны в сторону, торопливо заговорил тип. – Так я именно тот, кто вам нужен!
– И с чего ты решил, что нам нужен именно ты? – поинтересовался Зигфрид, критически осматривая вертлявого.
– Я с любым оружием обращаться умею, любые замки вскрываю, вот те крест! Я и в драке не промах, в боях без правил кого хочешь положу. Да меня здесь все знают, кого хочешь спроси! Только давайте сразу с долей определимся – меньше, чем на одну десятую, я не согласен!
Зигфрид слушал все это, перебирая рукой стоявшую на столе солонку. Потом вдруг взял – да и запустил ей в болтуна. И несильно так бросил, но в лоб попал, отчего тип полетел на пол вместе с опрокинутой лавкой.
– Ты чего? – сидя на полу и почесывая лоб, изумленно спросил тип.
– Иди отсюда, драчун, – посоветовал Зигфрид, подымая принесенную пышногрудой разносчицей пивную кружку. – Я тебе даже пиво свое охранять не доверю. Рассказывай свои байки в другом месте. Правильно я говорю, детка?
Последнее было обращено улыбчивой разносчице, расставлявшей по столу большие глиняные кружки с пенным напитком. Та кокетливо сверкнула белыми зубками, и, уходя, заметила Славе:
– Хорошо поёшь, красавчик.
– Иди-иди, работай! – сквозь зубы ревниво процедила Кэт.
Слава с удивлением заметил это и сказал, усмехнувшись:
– А следующая песня – для тебя, Кэт!
Оркестранты приняли его уже как своего, и сразу же дали гитару. Слава быстро показал «коллегам» аккорды и вернулся к резко пискнувшему микрофону:
– Вообще-то я не певец. Но есть вещи, которые нельзя описать – о них можно только спеть…
Эта песня была уже спокойнее, тише, но при этом наполнена какой-то мрачной обреченностью. И Слава пел глухим, низким голосом:
- Ты слышишь эту песню, что не станет хитом,
- Что над свечкой исчезнет, рассыпавшись в пыль,
- О которой не вспомнишь потом.
- Ты видишь эту кровь, что уже не льется в сердце,
- Что окрасит разбитый асфальт в яркий цвет,
- И сотрется стоптанным «берцем»…
- Закрой глаза, заткни уши,
- Порви записку, но лишь послушай
- Одно.
- Прошу в моей смерти
- Не винить никого.
Тем временем вербовка продолжалась. Коренастый небритый мужичок со шрамом через все лицо тряс над столом грязными ладонями, в которых явно не хватало пальцев, и изо всех сил старался убедить нанимателя в ценности своей персоны:
– Ты чего, в натуре, мужик! Да я такие переделки прошел – закачаешься! – он закатал рукав. – Смотри, видишь татуху? Это на память – когда я троих одной левой…
– Свободен! – оборвал его Зигфрид. – Ты нам не подходишь.
– Да ты чо, паря! – мужичок полез через стол к Зигфриду, обдавая его перегаром. – Я перед ним распинаюсь, а он…
Зигфрид задумчиво поглядел на разбушевавшегося кандидата и отвесил ему банальный щелбан – прямо в лоб. Мужичок отлетел так, будто ему врезали в лоб кувалдой, только ноги над скамьей мелькнули. История с первым кандидатом повторилась практически один в один.
– Нет, ну ты видела? – Книжник ткнул локтем Кэт. – Их что здесь таких, штампуют, что ли?
Но девушку не интересовала вербовка – она смотрела на Славу. Тот продолжал свою песню, и его лица не было видно в тени капюшона. Но казалось, он неотрывно смотрит на Кэт, роняя негромкие слова:
- Ты видишь эти лица – это были друзья,
- Среди них самый лучший, да-да, это тот,
- Кто сейчас обнимает тебя.
- Ты видишь эту воду, я над ней сжег мосты.
- Виновата во всем та морская вода —
- В той воде отражаешься ты…
- Закрой глаза, заткни уши,
- Порви записку, но лишь послушай
- Одно.
- Прошу в моей смерти
- Не винить никого…
Слава обрел успех у местной публики, и бармен проставился за свой счет, предложив парню захаживать в заведение регулярно. Слава ответил уклончиво, но напрямую отказывать не стал. На том и порешили.
Тем временем Зигфрид продолжал без особого успеха процеживать посетителей «Свалки». Очередной кандидат сдуру решил доказать свою силу, борясь с Зигфридом на руках. Был он действительно огромным и устрашающим, но через несколько секунд оставил свою затею под треск ломающихся костей и собственные вопли.
Под эти крики снова очнулся Грин. На этот раз он разлепил веки и, подслеповато щурясь, оглядел компанию, поинтересовался:
– А, вы еще здесь? Странно.
– Что странно? – не понял Зигфрид.
– Скоро поймете, – хихикнул он. Снова принял серьезный, деловой вид. – А почему вы мне не предлагаете? Ну это, в свою банду…
– А ты, наверное, еще один мастер рукопашного боя и стрелок-меткий-глаз? – поинтересовался Зигфрид.
– Нет, – покачал головой Грин. – На это я не претендую. Я вообще с детства драк не терплю.
– Так на черта ты нам нужен?
– Могу предложить техническую помощь! – оживился Грин. Навалился телом на стол, таинственно поманил Зигфрида грязноватым пальцем. – Я ученый, конструктор! Могу любое оружие сделать – такое, какого ни у кого нет!
– Оружейник, что ли?
Грин скривился, потряс кудлатой головой:
– Сам ты… Я же говорю – ученый! Конструктор!
– Ученый? – с любопытством переспросил Книжник. – А в какой области?
– Узко мыслишь, юноша! Я энциклопедист, мыслитель, художник! – заявил Грин и гордо сложил на груди руки, правда, это ему удалось лишь со второй попытки. – Как Леонардо, как Ломоносов – для меня не существует рамок! У меня в работе гениальный проект, и не один – столько светлых мыслей в голове, что не под силу человеку! Только я вам про них рассказать не могу – мало ли кто вы такие! Может вас нарочно подослали, чтобы мои секреты выведать! Ага-а!
Он погрозил пальцем.
– Вы его лучше не слушайте, – негромко сказал подошедший громила-охранник. – Он всем рассказывает, что ученый. На самом деле – просто псих. Городской сумасшедший.
– Я почему-то так и подумала, – сказала Кэт.
Заинтригованный Книжник хотел вытянуть какие-нибудь подробности у эпатажного ученого-пьяницы, но стол вдруг окружили люди самого угрожающего вида. Они совсем не были похожи на легкомысленных пропойц, заполонивших заведение. Как раз напротив – собранные, жилистые, ладно одетые и неплохо вооруженные. Правда, с каким-то нездоровым блеском в глазах. Отчего-то показалось, что большинство из них не в себе – возможно, под воздействием каких-то наркотиков.
Зигфрид заметил их первым, отчего меч, пока что в ножнах, оказался у него на коленях. Но рука, что легла на рукоять, свидетельствовала: вест не испытывает сомнений в реальности угрозы.
Напротив воина уселся долговязый крепкий человек, увидев которого Книжник вздрогнул: это был негр. Настоящий чернокожий, как из учебника биологии или из выцветших журналов двухсотлетней давности. В Кремле таких не было, да и не могло быть: в Последнюю Войну чернокожие воевали на стороне противника – откуда им взяться в оплоте кремлевской обороны? А здесь чернокожий чувствовал себя прекрасно и был, видимо, старшим этой группы головорезов.
– А мы к вам с приглашением! – сказал черный, оскалившись в тридцать два великолепных сверкающих зуба. – Пожалуйте с нами.
– За это, конечно, спасибо, – вежливо сказал Зигфрид. – А от кого приглашение, если не секрет?
– От него, – негр указал пальцем куда-то вверх. – От самого.
– От самого – кого?
– Ты что – с луны свалился? – удивился чернокожий, и головорезы вокруг заржали. – От Смотрящего, от кого же еще.
– О, как! От самого, значит, – боковым зрением Зигфрид оценивал силы потенциального противника.
Слава сжался, приготовившись к драке. Кэт беспокойно ерзала, пожираемая взглядом какого-то толстого коротышки с выпученными глазами. Тот буквально раздевал ее взглядом и облизывался, словно хотел сожрать целиком. Неожиданно свое слово вставил Грин, заявив:
– Они со мной!
– Что? – чернокожий театрально встрепенулся, повел носом, не глядя на Грина. – Что-то здесь завоняло… Никто не чует? – он сделал вид, что заметил пьяного «ученого», и радостно оскалился. – А, вонючка, ты здесь? Я же запретил тебе появляться на Привозе, пока ты главный ветряк не починишь!
– У меня разрешение Смотрящего! – севшим голосом возразил Грин. Гонору у него резко поубавилось.
– А я здесь как раз за него, – сообщил чернокожий. – Если через минуту я буду все еще ощущать твою поганую вонь, я твои кишки на этот самый ветряк намотаю.
Грина как ветром сдуло. Внимание черного главаря было снова обращено на чужаков.
– А если мы откажемся? – поинтересовался Зигфрид. – Я лично Смотрящего вашего не знаю, может, он мне неинтересен как личность.
– Слушай, умник! От его приглашений никто не отказывается. Не хочешь идти сам – мы принесем ему твою голову.
Среди бандитов возникло легкое оживление. Книжник с ужасом услышал знакомый звон боевой стали, вынимаемой из ножен.
– Э, погоди! Чего ты такой резкий – сразу голову. Я просто не привык вот так, с ходу. А в гости зайти – отчего же, можно… – Зигфрид обернулся к остальным: – Никто не против в гости зайти? Тут теплый прием обещают.
– Я бы не пошел, – тихо сказал Слава.
– Ну а я зайду, пожалуй. Гляди, какие у него ребята – лихие, крепкие. Нам такие и нужны. Глядишь, он с нами поделится.
– Он ни с кем никогда не делится, – сказал Слава. – На то он и Смотрящий.
– Так нам долго вас ждать? – ледяным голосом спросил черный.
– Да идем же. Вот только за еду и выпивку расплатимся.
– Это за счет заведения. Верно я говорю, Скряга? – чернокожий кивнул бармену.
Тот в ответ подобострастно закивал, бормоча вслед что-то вроде: «всегда рад, заходите почаще!».
Они шли под конвоем из десятка человек. На Зигфрида поглядывали снисходительно, как на какого-нибудь дикого варвара. Опасное заблуждение: воин спокойно мог бы положить всю эту компанию, даже невзирая на угрозу того, что может пострадать кто-то из своих. Но вест всегда действовал рационально – или почти всегда. То, что конвоирам во главе с чернокожим громилой казалось победой, на самом деле было хитрой ловушкой, петлей, которую накинул на них сам воин. Встреча со Смотрящим и была его главной задачей в настоящий момент.
Ведь в отличие от Славы, уже почти потерявшего веру в возможность исполнения воли своего отца, вест ни на секунду не забывал об основной цели миссии – добраться до тайной пещеры. Удастся ли предотвратить тотальную катастрофу – другой вопрос, но Зиг не привык бросать дело на половине пути.
Об этом думал семинарист, плетясь за охранниками среди бесконечных груд искореженного металла. Судя по всему, когда-то Морской завод действительно был мощным судостроительным центром. Под ногами тянулись ржавые рельсы, над головой нависали мощные, похожие на гигантских насекомых, козловые краны. Всюду виднелись следы былого величия: огромные ржавые шпангоуты, клепаные куски корабельных бортов с отверстиями иллюминаторов, якоря, цепи и огромные гребные винты, прислоненные к стенам. Не было только цельных кораблей – словно их разорвали и растащили по кускам какие-то корабельные падальщики.
Примерно так он себе и представлял резиденцию Смотрящего за этими суровыми, пропитанными металлом, местами. Он уже не ждал никакого просвета в этом царстве бетона и железа, как вдруг…
Читать бесплатно другие книги:
