Грани Обсидиана Колесова Наталья

Ведь такой… подготовленный охотник на оборотней оказался не всеведущ; думает, серебро может причинить ей вред! Ему стоило бы взглянуть на серьги, браслеты, кольца и застежки для волос, которыми украшают себя она и ее сородичи. Не им, выходцам с Черных земель, бояться лунного серебра…

Найна тоже улеглась. Смотрела в глаза звездам. Только им она могла признаться, что пугает ее больше всего: невозможность перекинуться. Тогда, в самый первый миг, она попыталась — вернее, все ее естество рванулось к другой, звериной, яростной ипостаси. И ударилось о глухую стену, поставленную, несомненно, этим песьим ошейником. Ее располовинило, будто колдун ампутировал ей конечность, без которой она слаба и беспомощна. И почти лишена своей магии. Фэрлин говорил, что большая часть Силы исходит от их второй сущности. И сейчас она в этом убедилась.

…как там поговаривает Берта? Будет день — будет и пища? Надо спать, набираться сил для нового дня и новой схватки…

Наутро Хантер отстегнул «поводок» и развязал ее. Найна с недоверчивым изумлением следила, как, присев рядом на корточки, он молча и быстро распутывает узлы — и собственные, и те, что добавила она, пытаясь освободиться. Неужели за ночь передумал и решил ее отпустить? Не очень разумно, ведь теперь уже она его не отпустит!

Веревка послушно и легко скользит с израненных запястий и лодыжек и беспечной змейкой уползает в мешок колдуна…

Найна поднялась, с удовольствием потянулась, разминая и растирая конечности. Следила за сосредоточенным Хантером — тот, не обращая на нее внимания, разворачивал сушеное мясо.

— А ты ничего не забыл? — Она выразительно постучала ногтями по ошейнику. Колдун вскинул взгляд. Сказал невнятно, отрывая белыми зубами — все целые, как жаль! — жесткие мясные волокна:

— Не забыл. Просто кое-что добавил. Надоело таскать тебя на себе, теперь сама пойдешь за мной как миленькая.

— С какой стати?

— Теперь ты не сможешь уйти от меня дальше, чем на пятьдесят ярдов — ошейник задушит. И… — он внимательно следил за ее руками, — убить меня тоже не можешь — случится то же самое.

Вряд ли он вставал и подходил к ней ночью, она бы сразу проснулась. Но вот колдовства и впрямь могла не почувствовать… Найна, застыв, смотрела в его сощуренные глаза — теперь в них пробивалась еще и насмешка: ну что, мол, делать будешь?

Что делать, что делать — проверять! Вся ее природа кровожадно звала опробовать сразу второй вариант, но руки и ноги еще не отошли, и Найна не чувствовала себя способной справиться с полным сил мужчиной. Еще и колдуном к тому же.

Она круто повернулась на пятках и пошла по берегу ручья прочь. По течению: так она неизбежно выйдет к Обсидиану. Заметила незаконченное движение колдуна: казалось, тот хотел остановить ее, но передумал. Наслаждаемся свободными движениями — неужели так и отпустит? — и одновременно считаем шаги. И прислушиваемся к ошейнику. Шевельнулся? Сделался туже? Показалось, показалось… конечно, показалось…

Так ей «казалось» до тех пор, пока шипы вновь не впились в кожу. Еще шаг… еще… Упала? Можно и на четвереньках… и ползком… да ползи же!..

…ползи…

…впе… ред…

Найна не услышала и не учуяла его приближения: слишком была занята борьбой за глоток воздуха. Поняла, что колдун рядом, лишь по тому, что хватка ошейника неожиданно ослабла. Упершись лбом в землю, Найна дышала, дышала… и дышала. Придя в себя, повернула голову: все это время Хантер сидел рядом с ней на корточках. Молчал. Смотрел.

Произнес задумчиво:

— Оставим двадцать ярдов. Иначе однажды ты сдохнешь прежде, чем я тебя найду.

Найна плелась за человеком. Ее даже не интересовало, куда они идут. Попытка была неудачной. Значит, остается только одно: выбрать время и попробовать справиться с колдуном… оглушить, обездвижить, откусить ему пальцы, наконец… а, откусить человечьими зубами не удастся! значит — отрезать. Картины расправы, одна другой кровожаднее, вставали перед глазами, но даже они не могли ее взбодрить. Придется пока отказаться от сопротивления, набраться сил. Раны у нее заживают быстро, силы и ловкости прибудет… и он пожалеет, о, как он пожалеет!

Человек шел неторопливо, как будто у него и цели особой не было и он просто гулял по лесу. Грамотно шел: не ломая веток, не разрывая многочисленных паутин, ступая там, где меньше всего остается следов… Первая ее оценка — охотник — была верной. Только она не знала, что человек охотится на них.

Хантер мельком оглянулся. Кажется или он тоже осунулся? Да, колдовство отнимает немало сил, ей ли не знать… Приостановился, отстегнул от пояса флягу, сделал пару глотков и протянул ей. От усталости Найна среагировала не сразу, колдун сказал с раздражением:

— Я туда ничего не намешал!

Первый глоток все же был осторожным: она прислушивалась к вкусу и своим ощущениям. Обычная вода из ручья. Руки все еще тряслись от отвратительной слабости, и Найна больше расплескала, чем отпила. Вернула фляжку, подумав вслух:

— И откуда ты взялся на мою голову?

Странно, но Хантер ответил:

— Я много где побывал, прежде чем нашел вас…

Он даже пошел медленней: неужели возжелал разговаривать? Или просто хочет, чтобы она была у него на глазах? Если второе, то колдун явно переоценивает ее силы.

— И где, например? — спросила Найна, ковыляя рядом с человеком.

— Далеко на западе есть Город Ветров. Слыхала о таком? Нет? Жаль. Там с вами быстро управляются: Ловцы оборотней, священники, костер…

— Ну и оставался бы в том… благословенном месте!

Хантер качнул головой.

— Мне нечего там делать. Я пошел на север. Слушал, искал. Иногда находил…

— И — что? — невольно спросила она. Хантер только взглянул искоса. Конечно, вопрос бессмысленный.

— Побывал в Сунгане. Там… — он помолчал. — Странно. Пахнет оборотнями, но они или прячутся, или их так надежно прячут. Там много древнего колдовства. Мешает. Здесь тоже есть тень колдовства. Но вы не скрываетесь. С вами даже роднятся люди. — Лицо человека перекосило судорогой… отвращения? гнева? — Плодят выродков, полуживотных…

— Ты встречал других оборотней? — перебила Найна очередной всплеск его ненависти. — Какие они? Тоже волки?

— В Городе Ветров — самые разные. Чем дальше на север… Медведи. Кони. Барсы. Волки, да. Сама здешняя природа вам благоприятствует… А на берегах Северного моря поклоняются Морским драконам: полулюдям-полу… божествам.

— Их ты тоже собираешься уничтожить? — спросила Найна с недоверчивой усмешкой. — Посягнешь на богов?

Снова горячий взгляд черных, нездешних глаз. Человек осклабился:

— Мне и вас, волков, хватит!

Скольких он уже убил? Сколько попалось в его ловушки, во власть его ошейника? Приемы отработаны, и он не сомневается в успехе. Что будет следующим — дрессировка покорного зверя?

Хантер словно услышал ее мысли.

— Сколько вас здесь всего?

— Неужели ты так плохо подготовился? Даже этого не знаешь?

— Отвечай, или я тебя заставлю!

Найна улыбнулась с вызовом. Он может заставить ее идти за ним, но говорить — правду — никогда! Кажется, колдун подумал о том же: во всяком случае, его слова на незнакомом языке больше походили на ругательства, чем на заклятия…

Она услышала звуки лишь чуть раньше Хантера — к сожалению, тот обладал почти звериным слухом. Схватил ее за локоть, предупредил негромко:

— Помни, твоя жизнь связана с моей!

Найна невольно коснулась ошейника, теперь обернутого коричневым шарфом Хантера. Забудешь про него, как же! Дернула плечом, прошипела:

— Не трогай меня!

Он разжал пальцы — но лишь для того, чтобы поудобнее перехватить арбалет под накинутой на руку курткой. Найна презрительно раздула ноздри и вышла вперед. Если это кто-то из Пограничников, все очень просто: она не даст колдуну убить никого из братьев и постарается не дать убить его. Хотя бы до тех пор, пока не удастся избавиться от проклятой удавки…

Найна раздвинула ветки: небольшой возок, запряженный… Снежкой! Как близко, оказывается, они подобрались к замку… Найна повернула голову и застыла: вот к этому она оказалась совершенно не готова!

По поляне медленно, иногда тяжело наклоняясь, чтобы сорвать ту или иную траву, брела Инта. Вымокшее от росы платье обтягивало большой, уже опустившийся живот. Женщина тихонько напевала, собирая и сворачивая жгутом травы. Безмятежная и — Найна стиснула зубы — такая беззащитна! Вышедший следом из-за прикрытия деревьев Хантер настороженно крутил головой. Совершенно напрасно: в лиге от них ни одного человека и… оборотня! Да что же они делают! Как могли отпустить ее одну, без охраны? Не успеешь покинуть дом на несколько дней, как все начинают вытворять всё, что им только в голову взбредет! В дурную.

Инта оглянулась; не испугалась, лишь удивилась:

— Най…

Найна перебила, идя к ней большими стремительными шагами и уже издалека требовательно вопрошая:

— Что ты здесь делаешь?!

— Травы собираю… — рассеянно ответила Инта, с интересом разглядывая не отстававшего от Найны Хантера. Еще бы — увидеть ее в компании человека! — Сейчас самое лучшее время.

Для трав, может, оно и лучшее!

— Где твой муж?

Скажи, о, скажи, что он рядом! Или хотя бы что охрана будет здесь с минуты на минуту… Но Инта ответила честно:

— Спит. А у меня в последнее время бессонница, сама понимаешь, — она коснулась своего живота. — Что зря в постели вертеться, такое утро терять? Я выехала пораньше, никого не беспокоя…

Найна готова была надавать ей пощечин. Хлестких. От души. Проклятая, своевольная… с-суч… женщина! Думает о чем угодно, только не о Фэрлине! Она должна сидеть в замке, под всеми запорами и охраной, до самых родов, а не шляться по полям, рискуя нарваться на убийц. Найна бросила взгляд на Хантера: тот рассматривал женщину, не забывая при этом следить за окрестностями. Найне не понравилось, как он поглядывает на живот Инты: а вдруг этот проклятый колдун обладает даром видеть тех, кто скоро появится на свет? Человек и оборотень. Готов ли он уничтожить первого ради смерти второго?

Только бы Инта не начала еще и называть имена…

— Ты же вроде бы на Черную отправилась? — спросила женщина. Разболталась! То из нее слова не вытянешь, а тут, гляди…

Неужели Ярча еще не вернулась и в замке не поднялась тревога?

— Да, — бодро сказала Найна. — Пришлось немного задержаться. Но, думаю, беспокоиться не о чем, я успеваю.

Инта вновь окинула человека удивленным, оценивающим взглядом — верно определила причину задержки, хоть и придала ей иной смысл. Сказала приветливо:

— Может, тогда пусть съездит кто-нибудь другой? Например, Бэр…

Найна перебила вновь:

— Я же сказала — успею! А тебе возвращаться не пора?

— Сейчас роса спадет и…

Найна сорвалась:

— Сейчас для тебя не самое лучшее время шляться по полям в одиночку! Здесь, как видишь, нет повитух! — Шагнула, обнимая-заслоняя от Хантера. Прошипела на ухо: — Убирайся отсюда! Немедленно!

Приказа Инта вряд ли послушалась, но вот то, что золовка впервые в жизни обняла ее… Когда Найна опустила руки, Инта смотрела на нее, сощурив серые глаза. Сказала медленно:

— Да, ты права, прости, я не подумала. И трав уже достаточно, я просто пожадничала…

Она неторопливо дошла до повозки, неторопливо связала собранные травы в растрепанный сноп, неторопливо уселась… Найна и готова была подгонять ее пинками, и мысленно ей аплодировала: лишь она могла сравнить теперешнюю показную медлительность Инты с ее обычными стремительными движениями. Женщина взяла в руки вожжи.

— Удачи!

Она даже кивнула Хантеру, уезжая. Тот, помедлив, склонил голову. Найна с беспокойством следила за рукой с арбалетом: приподнялась и нерешительно опустилась.

— Кто это?

Найна пожала плечами, сказала ровно:

— Просто женщина из замка. На сносях.

— Просто женщина… — повторил он задумчиво. Крутнув рукой, отбросил куртку и вновь поднял арбалет. На таком расстоянии попадет без промаха, а Инта наверняка подхлестнет лошадь, лишь когда скроется за поворотом, — побоится дать повод к нападению. Найна шагнула, заслоняя собой слишком медленно уменьшавшуюся мишень.

— Собираешься убить беременную женщину?

— Да, чтобы она не предупредила твою стаю! Отойди!

Он снова ее придушит, а Инта все равно не успеет уехать далеко… Найна положила руку на арбалет, с силой опуская его вниз.

— Хочешь, чтобы я сначала прострелил руку тебе? — спросил колдун почти с любопытством.

Глядя прямо в его черные глаза, она произнесла:

— Пусть едет. Отпусти ее. За это…

Кривая ухмылка:

— И что же я получу за это?

— Ответы на вопросы. — Найна быстро уточнила: — Но только обо мне.

Колдун приопустил арбалет.

— И ты обещаешь слушаться?

— О нет! Этого я никогда не пообещаю!

Хантер глянул поверх ее плеча. Повторил медленно:

— «Просто женщина из замка». Не знал, что вы можете защищать людей!

— Своих людей, — презрительно уточнила Найна. — А теперь — не хочешь ли поторопиться? Через пару часов лес будет кишеть Пограничниками!

— Какая заботливость… — пробормотал Хантер. Убрал арбалет. Найна кинула на него подозрительный взгляд — в этой готовности ей почудилось почти облегчение. Да полно — действительно ли он собирался стрелять? Или лишь уговаривал себя, что так будет правильней?

Они шли, не останавливаясь, до самой ночи. Как ни плелась Найна на самой границе двадцати ярдов, сковывая и продвижение колдуна, как ни прислушивалась в надежде услышать Пограничников, — все напрасно. Что случилось с Ярчей; что, в конце концов, могло случиться с этой проклятой и… драгоценной Интой?

— Итак, — сказал Хантер.

— Итак? — отозвалась Найна, выныривая из своего ожидания.

— Пора выполнять обещание.

— Что?

— Ты готова отвечать на вопросы?

— Только о себе, — машинально повторила Найна. Они остановились на ночь вдалеке от привычных троп, дорог и деревень: люди все-таки предпочитали селиться под крылом у замка, а хутора строили на холмах, подальше от границы-Обсидиана. Даже она со своим обонянием и слухом сейчас не могла уловить ни дымка, ни запаха, ни звука близкого жилья. Но, судя по солнцу и звездам, они двигались по направлению к Черной. Так что у нее еще есть время справиться или отделаться от колдуна… Если не получится — на Черную успеет предупрежденный Интой Бэрин.

— Учти, я смогу отличить ложь от правды.

— Тогда не задавай вопросов, на которые мне придется лгать!

Если он опять спросит про Инту… Колдун долго молчал, словно и впрямь выбирал вопросы. Пока попробуем задать встречные…

— Многих ты уже убил, Хантер?

Скривил губы:

— Мало, мало, слишком мало… Твои родители живы?

— Нет.

В годы ее детства граница была куда более опасным и беспокойным местом, чем сейчас: не проходило и месяца, чтобы не случалось стычки, а то и серьезного прорыва. Мать Найна помнила плохо. Всегда занятая, куда-то спешащая, часто пахнущая кровью и колдовством, она не была ласкова со своими детьми. Наверное, такой матерью станет и она сама… Да, впрочем, и детьми они были недолго: Фэрлин уже в двенадцать лет служил на заставе. Отец, лорд, запомнился ей куда больше, хотя видела Найна его так же редко. В недолгие минуты отдыха он любил играть и учить своих детей. Он был… солнечный. Пожалуй, Бэрин куда больше похож на отца, чем они с Фэрлином.

— Кто твои близкие родственники?

— Я уже говорила.

— Есть еще какие-нибудь… привязанности?

Зачем ему это? Хочет запугать тем, что причинит вред ее близким? Найна усмехнулась:

— Ну, если считать привязанностью то, что я дорожу своей лошадью…

— Как легко ты превращаешься?

— Это вовсе не превращение в полном смысле. Легко. В полнолуние это все равно что… выскользнуть из слишком просторной одежды.

Хантер кивнул. Ей не нравилось, как при свете тающей луны жадно блестят его глаза. Не слишком ли она откровенна — себе во вред? Вопросы следовали один за другим; он выхватывал их, как предсказания из мешка гадальщика. Что она любит есть? Какие запахи не переносит? Какое оружие предпочитает? Сколько раз участвовала в боях? Умеет ли читать и писать? Бывала ли вдалеке от родных земель?

Чего боится?

Вопрос поставил ее в тупик. Не того, чего страшится каждый — потерять близких, здоровье… смерти, наконец, — чего же боится она сама? Найна думала и искала, хотя могла не отвечать вовсе; просто вдруг ей самой это показалось очень важным.

Кажется, поняла:

— Предательства.

Человек помолчал. Прикидывает, как можно использовать это и для нее новое знание?

— Зачем ты ехала на Черную?

Найна пожала плечами.

— Там застава, меня там ждут.

— Почему? — настаивал он. — Из вашего разговора я понял, что ты должна успеть к определенному сроку. Ты что-то везла туда? Донесение?

— Саму себя, — ответила Найна честно. Вернее, драгоценную кровь в таком ненадежном и хрупком, как вчера выяснилось, сосуде своего тела. — Но не радуйся, что навредил нам, я вполне заменима.

Даже дважды…

— Как зовут ту женщину из замка?

— Вопросы только обо мне! — с усмешкой напомнила Найна. — Задавай еще один, и хватит на сегодня. У меня уже горло пересохло.

Колдун вновь встряхнул свой невидимый мешок с вопросами. Извлек последний:

— Правда ли, что вы, оборотни, совокупляетесь друг с другом, не различая даже кровных уз?

Найна, немало позабавленная, подняла брови:

— Похоже, тебя волнует этот вопрос, и весьма, ты задаешь его уже второй раз! Тебя это возбуждает?

Хантер молча ждал.

…В тот год в очередном прорыве они лишились многих бойцов. Пограничники с горечью подсчитывали потери. Как мало их осталось, им предстоит лишь медленное вымирание или гибель в бесконечных попытках защитить свою землю… Однако Фэрлин — хитростью, посулами, угрозами — вынудил семерых лордов, чьи земли граничат с владением оборотней, заключить договор о защите границы, потребовав взамен лишь одну плату — девушек-Невест. Зная, что он не ищет жены для себя и не выбрал постоянную подругу из пограничных родов, Найна долго обдумывала пришедшую ей в голову идею. Тогда она казалась единственно верной, ведь нельзя же допустить, чтобы их род прервался! Тот разговор помнится ей до сих пор: слово в слово, каждый взгляд, каждый жест… Нет, Фэрлин не высмеял ее. Выслушал внимательно, не прерывая, ее такую логичную, подготовленную… взволнованную речь. Долго молчал. Потом поблагодарил ее и отказался — очень деликатно и учтиво. Никогда с тех пор он не напоминал о том разговоре — ни словом, ни взглядом, но и сейчас воспоминание обжигает, заставляет сжиматься от стыда и горечи…

— Так что же? — напомнил о себе колдун.

Найна улеглась на землю, скрестила на груди руки. Смежила веки и лишь после этого отозвалась:

— Конечно, правда. Мы ведь животные.

В эту ночь Хантер не стал ее привязывать: мол, теперь и смысла нет, гарантия его безопасности буквально держит Найну за горло.

И потому она могла подобраться к нему спящему. Подобраться, извлечь из его мешка собственный нож и…

Хантер открыл глаза так внезапно, что Найна испытала одновременно два противоположных желания: отпрянуть и ударить. С мгновение смотрел прямо ей в лицо, потом опустил взгляд на поднесенный к горлу нож. Снова перевел взгляд на нее. Глаза ясные, совершенно не заспанные, внимательные. Спокойные.

— Попробуй, — только и сказал Хантер. И, чтобы было понятно, очень медленно, осторожно поднял руку, коснувшись пальцами ее ошейника.

Найна все же не удержалась — надавив на лезвие, уколола его острием ножа. Выступила кровь. Хантер даже не моргнул, не поморщился. Улыбнулся медленно, неотрывно глядя ей в глаза. Улыбка в обрамлении черной щетины вышла почти чувственной — словно он наслаждался ситуацией. Так наверняка и было: знал, что пленница попытается, но вот знал ли наверняка, что не убьет…

Найна поднялась и молча ушла на свое место.

Неизвестно, чего ты боишься сам, колдун, но вряд ли — собственной смерти!

— Я могу поститься несколько дней, но вскоре все равно понадобится мясо, — сказала Найна.

Хантер умывался, склонившись над речкой. Лето заканчивалось, и к утру уже становилось довольно зябко; человек ежился, покрывался мурашками, но все равно плескался, отфыркиваясь и отбрасывая с лица намокшие черные волосы. У него было смуглое жилистое тело, длинная спина… как у нее самой. Когда Хантер повернулся, вытираясь скомканной рубахой, стали видны старые шрамы, избороздившие живот и бока. Когда-то этот человек выжил просто чудом…

— Я должен понять это как предупреждение? — спросил Хантер с ленивой усмешкой. — Не дашь мясо, хозяин, съем тебя самого?

— Ты мне не хозяин! — процедила она.

— То есть вторая часть моих слов возражений не вызывает?

Найна пожала плечами:

— Все равно ведь не поверишь.

Глумливо усмехнулся:

— Какая гордая леди-волчица! Не желает тратить и минутки драгоценного времени на бедного охотника!

Со вчерашнего дня ее статус повысился от дворовой шавки до волчицы… Найна внезапно забеспокоилась: а не расслышал ли он ее имя? И если да, какие у него появились планы? Да полно, есть ли они у него вообще? Бороться с целой… стаей на ее собственной территории… Не настолько же он безумен! Хотя…

— Где ты заработал все это? — она кивнула на его шрамы. Хантер склонил голову, осматривая свой живот, словно впервые его увидел.

— Оставили твои зубастые собратья. Тогда я еще не умел вовремя накидывать ошейник на оборотня.

Значит, все-таки месть. Наемника можно перекупить, авантюриста запугать, но кто же откажется от горькой сладости мести?

Человеку, казалось, не нравилось, что Найна его разглядывает: резким движением, почти рывком, он натянул чистую рубаху.

— Ты просто не успеешь по-настоящему проголодаться — через пару дней ты уже будешь мертва.

Он кинул на нее быстрый взгляд — Найна в ответ лишь подняла брови. Сказала с иронией:

— Да, ты умеешь успокоить девушку! Где и каким образом это произойдет?

— Лучше тебе этого не знать.

— Отчего же? Я никогда не отворачиваюсь от опасности.

— Вот потому и попала мне в руки. Очень умно идти навстречу опасности, когда не можешь с нею справиться!

— Так ты уже жалеешь, что взял меня в плен?

— Заткнись и жри, — проворчал он, кидая ей кусок лепешки.

Жесткий кусок во рту превратился в кашицу, когда Найна почти с сожалением его проглотила. Еще пару-тройку дней она вполне проживет на таком полуголодном пайке, а человеку, похоже, и этого хватает. Если б можно было перекинуться — Найна вновь осторожно ощупала стену, разделившую две ее сущности, — она бы с легкостью нашла, чем перекусить в этом лесу. За исключением этого… Что бы он там себе ни думал.

Хантер собирался, придирчиво оглядывая место их ночевки. Найна пыталась оставить как можно больше следов, он же старался их замести.

— Пошли.

Он уже перебрался через скользкие камни реки, а Найна едва-едва сдвинулась с места. Человек обернулся, ухмыльнулся.

— Эй, ты! — он присвистнул и хлопнул ладонью по бедру. — К ноге!

Хантер казался встревоженным. Он то и дело прислушивался, озирался. Найна проклинала его слух и осторожность, — она-то давно определила, кто крадется следом, и теперь решала, что с этим делать…

— Спать не собираешься?

Колдун сидел, прислонившись спиной к дереву. Опасаясь погони, он, как обычно, не развел даже маленького костерка. Свет тающей луны, звезд и ее ночное зрение позволяли различить в темноте настороженное лицо человека и руку, замершую то ли на биче, то ли в каком-то магическом жесте.

— Не спится, — отвлеченно сказал Хантер. Теперь он играл своим медвежьим ножом: лезвие мелькало так быстро, что сливалось в одно рябящее движение. В другое время Найна по достоинству оценила бы его ловкость. Сейчас же демонстрация человечьей сноровки и скорости лишь раздражала: и с ними бы она справилась, не будь так сильна его магическая власть. А ведь терпение идущего следом не безгранично…

Она подошла к Хантеру близко — насколько позволяло ей собственное отвращение, — но чтобы человек все еще чувствовал себя в безопасности.

— Ты можешь снять с меня ошейник?

Колдун вскинул изумленные глаза:

— Что?

— На время, — сказала Найна на пределе терпения. Она и сама понимала, что «просьба», произнесенная таким требовательным тоном, вряд ли будет удовлетворена. Впрочем, как и если бы она ползала перед ним на коленях. — Только на время.

Она, конечно, не собирается безропотно совать голову обратно в ошейник… Губы Хантера сложились в уже знакомую ухмылку. Он качнул головой.

— Нет. С какой стати вдруг?

С той, что тебе, человек, сейчас грозит кое-что пострашнее моих попыток освободиться…

Шорох. Оба непроизвольно повернули головы.

— Что это? — пробормотала Найна.

Колдун досадливо махнул на нее рукой: молчи, мол, — приподнялся… Самое время!

Короткое движение руки, точный удар пальцами — и человек осел на землю. Найна убедилась, что он не задохнется от неловкой позы, небрежно оттащила его к дереву. Хантер мог лишь смотреть на нее — зло и беспомощно. Ни шевельнуться, ни даже заговорить…

— Я тебя просила, — напомнила Найна. Он очень медленно моргнул. Взгляд как у змеи — неподвижный и ненавидящий.

Она приберегала этот прием на случай, если появятся Пограничники; теперь повторить его не удастся, колдун будет настороже. Найна быстро пробежала пальцами по шарфу, прикрывавшему ошейник: как же не хочется показываться в таком унизительном виде! Помедлила и все-таки, превозмогая себя, забрала у человека волчий бич. Заткнула его за ремень за спину, прикрыла накинутой на плечи курткой.

Нет нужды считать шаги и расстояние — ошейник о них напомнит. Нет нужды прислушиваться и выбирать направление — ее и без того найдут. Так и случилось. Найна не прошла и десяти ярдов, как мрак шевельнулся во мраке. Движение воздуха, негромкий голос за спиной:

— Здравствуй, любимая.

— Долго же ты убаюкивала своего человечка!

Найна машинально оглянулась: Хантер сидел, склонив голову; со стороны и впрямь казалось, что он уснул.