Грани Обсидиана Колесова Наталья

— Кто он такой, а, Найна?

— Просто спутник, сопровождает меня на Черную, — ровно ответила она, не оборачиваясь. — Зачем ты здесь, Ольгер?

Ольгер выступил из-за ее спины. Совсем не изменился с их последней встречи: все та же хищная улыбка, заострившееся красивое лицо… напряжение, дрожащее в каждой жилке… Она почувствовала, как его нервное ожидание передается ей самой, и призвала себя к спокойствию.

Внимательность. Осторожность.

Удивился:

— Как зачем? Я ведь обещал вернуться. Дал тебе время подумать.

— Не стоило. Я ответила тебе еще весной.

— Я надеялся, что ты передумаешь.

— И совершенно зря.

Ольгер, как обычно, не обращал на возражения никакого внимания. Когда-то ей это нравилось.

Очень давно.

— Пойдем со мной, любимая, — продолжал уговаривать он. — Ты ведь никогда не бывала за пределами наших земель! Ты не видела, как велик мир; мы с тобой можем выбрать любое место для жизни или просто странствовать по свету. Что ты видишь здесь? Лишь бесконечные схватки, нищету и человечью неблагодарность!

А ведь всего пару дней назад она подумывала о такой возможности…

— И все это ради чего? Чтобы охранять жалких людишек?

— Нет, не людей, — холодно ответила Найна. — Нашу землю.

— Ты же понимаешь, что нас терпят, лишь пока мы прикрываем их от нашествия! Не будь его, нас бы давно перебили — вместе или поодиночке! Они считают нас чудовищами, полуживотными…

Она инстинктивно покосилась на неподвижного Хантера. Вот он, один из таких людей.

— Все верно, — перебила Найна нетерпеливо. — Но что нам за дело до них и того, кем они нас считают? С каких пор тебя это стало волновать?

— А ты теперь водишься с людьми! Не ожидал увидеть тебя в такой компании!

— О, так это лишь тебе дозволено заводить человечьих подружек и детей от них же! — выпалила Найна и тут же об этом пожалела — губы Ольгера изогнулись в понимающий усмешке.

— До сих пор ревнуешь меня к той девке, любимая?

Ревность? О нет, давно уже нет. Но если б она могла передать чувства девочки — той, которую предали, которая поняла, что ее мужчина, ее любовь — вовсе не тот, за кого себя выдавал… а может, и искренне считал себя таковым… И если бы все это старое, вроде давно забытое, пережитое, не всплывало при одном взгляде на самодовольное красивое лицо…

Найна пожала плечами:

— Ну что ты. Это же логично: распинаться передо мной в презрении к человечьему роду и украдкой любиться с их девицей.

Ольгер ненавидел напоминание о тех днях. Как, впрочем, и Гэвина, своего сына-полукровку. Он мастерски перевел разговор на нее саму:

— Вижу, и ты сменила свое мнение о людях. Это твой новый возлюбленный?

Найна почти рассмеялась.

— И ты мне еще говоришь о ревности!

— Дай-ка я его получше рассмотрю…

Найна шагнула, заступая Ольгеру дорогу. И лишь сейчас заметила, что они давно и бездумно движутся в странном танце поворотов, отступов и шагов; кружатся в водовороте бесконечного, безнадежного разговора…

Так кружат волки перед схваткой.

Ольгер оскалился:

— Ага, волнуешься за своего человечка!

— Беспокоюсь, хоть он и не мой, — согласилась Найна. — Считаешь, у меня нет на это причин?

Ольгер усмехнулся, промолчал. Она ощущала его напряжение и нарастающую ярость. Если он перекинется, она не сумеет его сейчас сдержать. Нет, Найна все еще верила, что Ольгер не выместит свой гнев на ней. Но вот беззащитный человек — слишком лакомая добыча.

…Хотя и поделом бы этому проклятому Хантеру!

— Значит, ты не хочешь уйти со мной только из-за той давней обиды, любимая?

— Не называй меня так! — прошипела Найна, отбрасывая руку, нежно коснувшуюся ее щеки. Не потому, что прикосновение как-то взволновало ее — но вдруг он заметит ошейник? — Не только, Ольгер, не только. Ты когда-то предал меня…

— …и не переставал жалеть об этом и просить прощения…

— …но важнее то, что ты предал своего лорда.

Снова острые, белые влажные зубы, обнаженные в усмешке-оскале.

— Ты называешь предательством то, что я посмел ослушаться Фэрлина?

— Нет. Только то, что ты начал есть людей.

Усмешка не исчезла — наоборот, сделалась шире. Ольгер сказал с притворной тревогой:

— Говори тише. Ты же не хочешь испугать своего… спутника?

Найна вновь оглянулась на оглушенного: кажется или Хантер немного поменял положение? Насколько удар повлиял на его слух и восприятие? Хватит уже вспоминать старые обиды; чем скорее Ольгер поймет, что ее «нет» окончательное, тем с меньшими потерями они распрощаются. Ольгер заговорил раньше нее — тягучим, словно усыпляющим голосом:

— Если бы ты попробовала — хотя бы раз попробовала, — каково на вкус их мясо… Помнишь шатуна-медведя, которого мы выслеживали три зимы назад? Теперь я понимаю его, его жажду, его голод… Тяжело, нет, даже невозможно потом отказаться от этой охоты, от этой добычи… И охотиться на них куда интереснее, чем на обычных животных. Некоторые даже пытаются сопротивляться — мне! Забавно, знаешь…

Ольгер говорил все это, придвинувшись почти вплотную, видя ее и не видя расширенными, затуманенными глазами. Найна даже почувствовала дрожь, пробежавшую по его телу, — словно дрожь возбуждения, предвкушения любви…

Спросила с нарочитой насмешкой:

— Прикажешь есть людей с тобой за компанию?

Ольгер словно очнулся.

— Как я могу тебе приказывать? Тебе, моей волчице! Но ты можешь лишь попробовать…

Попробовать. Попробовать предать — это ведь всего лишь попробовать, правда? Слегка отступить от клятвы вовсе не означает, что ты ее нарушил. Так Ольгер рассуждал и оправдывал себя, прежде чем решиться? Или не рассуждал вовсе, а попросту однажды растворился в своем звере? Отпустил его на свободу?

— Ты ведь тоже это чувствуешь, да? — шептал Ольгер. Его дыхание обжигало ей щеку. — Желание освободиться, скинуть оковы, которые мы налагаем на себя сами… нет, которые на нас наложили родители, глупые законы, древние договоры с людьми! Думаешь, твой брат-лорд не лицемерил, изгоняя меня? Он ведь тоже всегда чувствовал и чувствует это и потому завидует, потому ненавидит меня — освободившегося!

Нелепость этого утверждения будто отрезвила ее — уж не пытался ли Ольгер зачаровать ее, затуманить разум? Найна гневно рассмеялась, отстранившись:

— Фэрлин, оставшийся на своей родной земле среди тех, кого он любит и кто любит его, завидует — тебе, изгою! Конечно, тут есть чему позавидовать! Сегодня я уже достаточно наслушалась глупостей, Ольгер! Все, прощай. Я не уйду с тобой.

Всегда плохо слушавший то, что он слышать не желает, Ольгер схватил ее за плечо. Найна стремительно вывернулась из его рук, оставив в качестве добычи куртку.

— Это еще что такое?!

Ольгер примирительно вскинул руки вместе с курткой, даже шаг назад сделал.

— Прости, любимая, я не могу поверить, что…

— Поверить — придется! — отрезала Найна.

И увидела, как вдруг изменилось его лицо: Ольгер заметил заткнутый за ее ремень волчий бич. Мужчина вновь отступил — но вовсе не от страха. Переводил ошеломленный взгляд с бича на нее.

— Найна… ты так обо мне думаешь? Ты что — меня боишься?! Думаешь, я могу причинить вред ТЕБЕ?!

Она мгновенно воспользовалась невольной подсказкой. Ответила резко:

— А почему нет? Откуда я могу знать, что ты там еще решил нарушить?

Ольгер всматривался в нее — пристально, жадно, с тающими остатками надежды. Найна отвечала ему немигающим мрачным взглядом. Впервые… почти впервые… она видела, как исчезает броня его самоуверенности… как опускаются сильные руки, плечи. Взгляд.

— Тогда и в самом деле… всё.

Он уходил бесшумно — как и пришел. Но медленно, так медленно… словно ждал, что его все-таки окликнут, вернут. Найна, прикрыв глаза, вслушивалась в ночь. Ушел. Ушел…

Подобрала брошенную куртку. Вернувшись к человеку, сказала устало:

— Хватит пытаться взвести арбалет! Он уже ушел.

Колдун ответил неразборчивым ворчаньем. Может, ее проклинал, может, Ольгера — а может, самого себя за слабость и нерасторопность. Каких-то полчаса, а уже довольно бодро шевелится — какой же крепкий… гад! Найна поколебалась, глядя на волчий бич: руки чесались сломать его, но и это оружие могло пригодиться… не против Ольгера, о нет, теперь он не вернется! Но не зря же люди никогда не ходят в здешний лес поодиночке. Сказывается близость колдовской страны — тут могут встретиться весьма странные создания. Некоторые — неопасные, но некоторые… Найна с досадой бросила бич рядом с человеком.

Вновь ушла в ночь — насколько позволил ошейник. Села на краю лесного оврага. Свесив ноги, бездумно прислушивалась к журчанию ручья, хлопотливо пробивающего себе дорогу далеко внизу, среди многолетних завалов засохших веток и стволов. Внутри было странно пусто: словно ампутировали часть… прошлого? души? — а боль еще не дошла до мозга…

Найна следила за светлячком, лесным фонариком; голубовато-зеленый огонек сновал-танцевал в темном душистом воздухе. В детстве Бэрин утверждал, что это летают крохотные волшебные фейри с фонариками. Найна протянула палец, не дав себе времени подумать, получится ли что-нибудь с ее… усеченной магией. Светлячок подлетел к руке, помедлил и опустился на палец, Найна даже ощутила невесомое прикосновение. Словно по его зову со всех сторон полетели собратья, закружились над ее рукой праздничным и призрачным хороводом…

Найна услышала неровные шаги человека — от удара тот на время потерял свою охотничью сноровку и сейчас ломился сквозь подлесок, точно матерый секач.

Кажется, фейри поделились с ней своим крохотным волшебством, потому что Найна вдруг увидела себя глазами человека…

…Тонкий, точеный профиль, глаза, в которых отражается свет танцующих светлячков; вот они обернулись вокруг запястья — сияющий браслет из живых огней… Лесная ведьма! Он, оскалившись, тряхнул головой — боль от недавнего удара привела его в чувство. Вот и хорошо, а то и того гляди, сейчас сам закружится вокруг этой сильной и властной руки. Шагнул на подгибающихся ногах, желая рассмотреть поближе. Но ведьма, крутнув запястьем, разогнала ночные искры прочь. Произнесла задумчиво:

— Если мы не встречали фейри, это ведь не значит, что они не существует?

Кажется, не у него одного сейчас плохо с головой.

— Что? — невольно переспросил он…

— Что? — спросил человек.

Найна встрепенулась: до чего дошла, уже думает вслух! Хантер привалился плечом к дереву, росшему над самым обрывом.

— Кто это был?

Она подняла бровь:

— Светлячки.

Человек словно не слышал. Повторил:

— Кто это был?

— Тот, на кого ты, видимо, и охотишься, — отозвалась Найна холодно. — Что же ты не бежишь за ним, истребитель оборотней?

Морщась, он машинально потер шею — там, куда она его ударила. Сказал рассеянно:

— Ничего, и этот от меня не уйдет. А почему ты… защищала меня от него?

Он все-таки все слышал и все понял. Найна хмыкнула:

— Твоя смерть ведь и меня прикончит, так?

— Тогда почему не попросила у него помощи?

Просить помощи у Ольгера?! Ни помощи. Ни куска хлеба. Ни глотка воды в пустыне…

Найна сказала со скукой:

— Не захотела.

Хантер качнул головой:

— Ты сумасшедшая.

Согласна.

Человек постоял еще, молча: Найна чувствовала его взгляд, но головы не поднимала. Тяжело повернулся, тяжело ушел. Не было никакой необходимости идти за ним, но в такую ночь даже охотник на оборотней был не самой худшей компанией. Когда Найна вернулась к стоянке, человек еще не спал. Посмотрел на нее внимательно. Найна легла к нему спиной. Что с того, что она поплакала — совсем немного! — прощаясь с влюбленной и обиженной девочкой, все еще живущей где-то глубоко в душе?

Да и вообще — звери не плачут.

— Новолуние близко.

Бэрин наверняка уже на Черной… Она взглянула на истончающийся бледный серп луны в утреннем небе. Зря люди говорят, что луна с солнцем никогда не встречаются. Впрочем, они часто болтают ерунду, на которую и внимания обращать не стоит.

— Это что-то значит? — равнодушно спросила Найна. Хантер бросил на нее странный взгляд.

— Это кое-что значит для тебя.

Опять ее запугивает. Расспрашивать дальше, раздувая его самоуверенность, ей претило, а промолчать — значит лишиться информации. Впрочем, человек заговорил сам: кажется, вопросы его были бесконечными.

— Этот… вчерашний оборотень… кто он тебе?

— Никто.

Теперь Ольгер и впрямь стал никем. Так, старое воспоминание. Немного тягостное, немного… радостное — впрочем, как и все прошедшее.

— Вы в самом деле изгнали его, потому что он охотится на людей? Но ведь это заложено в вашей проклятой природе!

Найна скользнула взглядом по смуглой недоумевающей физиономии Хантера: такое просто не укладывается в ограниченной голове человека, когда-то избравшего себе объект для ненависти и теперь не согласного с любым несоответствием образу врага! Сказала с холодной насмешкой:

— Конечно, ты куда лучше нас знаешь нашу природу!

— Конечно, ведь это мы вас создали!

— Что-о? — Найна даже остановилась, разворачиваясь к своему незваному спутнику. Тот откинул голову, разглядывая ее с любопытством.

— А как думаешь, откуда взялись вы, оборотни?

Да ведь это известно любому щен… ребенку! Найна начала говорить ему про Черные земли, про двуединую природу существ, там обитавших, про то, как часть из них начали терять свою способность к превращению… к перекидыванию… и становились просто людьми… Колдун, слушавший ее с неподдельным интересом, начал улыбаться. И улыбался все шире. Найна взорвалась:

— Что здесь смешного?!

— Я просто не ожидал, что вы… или ваши предки — такие выдумщики. — Он упреждающе вскинул руки. — Я не говорю, что все это ложь! Черные земли — мы называем их Проклятыми — действительно существуют. И вы — действительно выходцы, вернее, беженцы оттуда. Но все остальное…

Найна скрестила на груди руки, в свою очередь выслушивая бред свихнувшегося на них человека.

…Когда-то давно за Хребтом жила и процветала могущественная страна волшебников. Они совершенствовали и увеличивали свою магию, соперничали друг с другом, проникая туда, куда и не следовало бы, — пока не потревожили или не создали то, с чем справиться уже не смогли. Черное пламя обрушилось на страну. Год за годом тление терзало благодатную прежде землю. У людей рожались дети-уроды, да и сами они постепенно теряли свое человеческое обличье. Расплодились невиданные прежде твари, не боящиеся даже солнца. Волшебники не справлялись с ними, гибли в неравных боях. Было решено создать слуг-бойцов, волшебных существ, способных биться и человеческим и звериным оружием, не боящихся ни солнечного света, ни ночной тьмы, все больше сгущавшейся над страной…

— Это, как понимаешь, были вы.

Найна презрительно приподняла верхнюю губу.

— Мы — ваши слуги?!

— Да. Но ваши хозяева погибли или бежали из умирающей страны, забыв надежно запереть или уничтожить опасные создания. А потом из колдовской страны ушли и вы сами.

— Где ты взял этот бред?!

— В старых хрониках. В книгах волшебников. Из истории, — спокойно отвечал Хантер. Кажется, он искренне верит в эти… сказки. Или просто выбрал то, во что ему удобнее верить.

— Ты говорил, что встречал оборотней далеко на юге, значит, мы расселились по всей стране?

Он слегка нахмурился.

— Возможно…

— Бедняга, тогда работы тебе хватит на всю жизнь! — издевательски посочувствовала Найна. — Надеюсь, очень короткую.

Он оскалился не хуже нее самой:

— И все равно я заберу с собой в могилу как можно больше таких, как ты!

Найна с огромным удовольствием его туда бы сейчас отправила. Но вовсе не стремилась составить ему компанию. Ответила тем, что повернулась и пошла дальше. Хантер догнал, заглянул ей в лицо:

— Что, не верится?

— Верить в людские россказни — себе дороже! Вы всегда приписываете себе власть над тем, чем не можете управлять. Да и спорить о прошлом все равно что спорить о богах: который из них правильнее. Ты продолжаешь верить в своих, я — в своих.

Хантер хмыкнул, но умолк.

Дорога была заброшенной. Уже несколько лет по ней не то что не ездили, но даже и не ходили. Умеет же проклятый охотник находить безлюдные места! Пытаясь сообразить, где они очутились, Найна прошла вдоль когда-то глубокой колеи, заросшей буйной нетронутой травой. Повернулась, выискивая знакомые ориентиры.

— Каменный тракт!

Хантер ткнул ногой земляной отвал дороги.

— Каменный?

— Здесь неподалеку старая каменоломня. Камень брали еще для строительства замка. Потом Фэрлин разрешил людям добывать камень и вывозить за пределы наших земель…

— Фэрлин — это…

— Наш лорд.

— Ты зовешь его так запросто, по имени?

Найна мысленно выругала себя за неосторожность. Вслух же отозвалась:

— Хочешь, чтобы я его навеличивала, как принято у вас?

Хантер огляделся.

— Что-то не вижу здесь никаких людей.

— И уже не увидишь.

Найна, присматриваясь, медленно прошла вдоль дороги. Сорвала в задумчивости уже подсохший «гребешок», пожевала и выплюнула жесткую травинку. Кажется, здесь, да… Она поскребла подошвой сапога что-то выглядевшее как небольшой пригорок: под тонким слоем земли проявилась серо-желтая, гладкая поверхность. Кость. Гигантский череп. Хантер наклонился, разглядывая его с профессиональным интересом.

— Что за зверь?

Найна злобно усмехнулась:

— Еще одно ваше, колдунов… «творение». Мы называем их ползуны. Голова и длинное тело… или хвост. Переваривает все, чего касается. После него даже земля кипит и несколько лет остается голой, видишь, вон его след тянется? Остановить ползуна можно, только пробив череп. Но для этого надо подобраться к нему вплотную.

Хантер засунул палец в дыру в черепе и присвистнул, оценив его толщину. Взглянул исподлобья:

— Вижу, вам это все-таки удалось?

— Да, — отозвалась Найна. — Правда, Джастин остался без ноги — ползун задел его хвостом, — но кого это волнует, правда, человек?

Бэрин называет это Волной переселения, Пограничники — прорывом, а люди — Нашествием. Это было два года назад… или уже три? Кажется, Ольгер прав хотя бы в одном: она запоминает года лишь по числу и силе столкновений. Тогдашний гарнизон Пограничников на Черной был уничтожен в считаные часы, а посланник Корнера — мальчишка Гэвин — добрался до ближайшей заставы только через сутки. К этому времени Звери уже заглотили поселок каменотесов и богатое село Каменное, торговавшее с соседними владениями. И вторглись в земли лорда Таура. Остановить их удалось лишь ценой огромных потерь — и Пограничников, и людей. И Таур — кстати, отец теперешней леди Фэрлин — тогда первым поддержал договор семи лордов с Пограничниками.

— …люди сюда так и не вернулись, — закончила Найна.

— Почему?

— Выжившие — их очень мало — поселились в Высоком. Здесь все еще небезопасно. Часть земли до сих пор отравлена, а часть…

Хантер остановился рядом с ней на краю заброшенной каменоломни. Найна, поджав губы, внимательно осматривала карьер и темные провалы штолен. Показалось или там что-то мелькнуло? Она быстро втянула воздух и с досадой подцепила пальцами металлический ошейник: о, если бы не это проклятое колдовство, с ним она и на чутье теперь полагаться не может! Хантер истолковал ее движение по-своему:

— Что, натирает?

Найна не успела уклониться: охотник, оттянув ошейник, деловито осматривал ее шею.

— Вроде поджило…

Ощутив прикосновение его осторожных пальцев, Найна нервно дернула головой. Хантер вскинул взгляд — кажется, и сам только сообразил, что делает. Отступил, буркнув:

— Заживает, как на собаке…

Найна пренебрежительно фыркнула:

— Конечно, я же для тебя собака и есть!

— Что ты там все высматриваешь?

Найна напряженно вглядывалась в тень у крайней штольни.

— Ты же хотел знать, почему люди сюда не вернулись? Взгляни-ка…

Хантер прищурился. Она посматривала то на него, то на штольню. Увидела, как дрогнуло лицо человека, рука рванулась к поясу.

— Что за?!.

— Ухватка, — с удовлетворением сообщила Найна. — Обычно охотится ночью, но, видно, сильно оголодала, нас почуяла…

Тонкая черная конечность с тремя лоснящимися когтями-крючьями вновь вытянулась из темноты, пошарила по площадке перед штольней, нерешительно замерла и спряталась: ухватка прикидывала, насколько безопасно выходить на солнечный свет.

— Если в округе не находится добычи, они жрут друг друга. Возможно, там осталась всего одна, зато самая сильная. Не желаешь поохотиться?

Найна беспечно спрыгнула на первый уступ. Человек схватил ее за локоть.

— Ты куда?

— Туда, — Найна поглядела на него снизу. — Если не хочешь, чтобы я сдохла от удушья… на радость ухватке, пойдешь за мной.

— А если мне совершенно все равно, сдохнешь ты или нет?

— Тогда отпусти меня, садись и смотри. Зрелище будет занятным.

Человек разжал пальцы, и она продолжила спуск. Услышала, как за спиной покатились камни: охотник двинулся следом, хоть и тяжеловесно, но довольно уверенно. Найна и не сомневалась, что он пойдет — кажется, Хантер из тех, кто всегда принимает вызов.

И для чего-то она нужна ему — живая.

Ухватка больше не показывалась; притаилась, ожидая глупую добычу. Сейчас, наверное, лапу потирает в предвкушении…

— Как действуем? — спросил остановившийся вплотную охотник. Его дыхание касалось ее затылка.

— Можешь не шептать, — отозвалась Найна в полный голос. — Она уже нас услышала, чует и ждет. Просто придется немного побегать. Но ты плохо знаешь эти коридоры, еще заплутаешь, мало ли что тогда… — она выразительно подергала ошейник.

Хантер ухмыльнулся:

— Не оставляешь попыток, а? Не сниму!

Найна мимолетно улыбнулась в ответ. От предвкушения близкой охоты все ее тело просто звенело.

— Ну, попытка — не пытка, как говорит Бе… одна женщина.

Человек смотрел на нее так пристально, что она перестала улыбаться и обругала себя: ее оговорками, наверное, можно заполнить уже целый свиток! Что поделаешь, не привыкла хитрить и изворачиваться. А пуще всего — держать язык за зубами…

Найна деловито объясняла давно отработанный способ охоты на ухватку. Хантер молча слушал, проверяя, насколько легко выходит нож из ножен. Перебил всего раз:

— Так кто из нас будет приманкой?

— Ты, — легко отозвалась она. Усмехнулась в ответ на его выразительный взгляд: — Конечно, я не заплачу, если тебя сожрут, но пока не собираюсь помирать от твоей проклятой удавки, так что… Главное — выманить ухватку на свет.

Снова внимательный взгляд исподлобья.

— Тебе достаточно твоего ножа?

После той ночи они молчаливо решили, что нож остается у нее: то ли странное перемирие, то ли человек и впрямь был настолько уверен в своей безопасности…

Найна пожала плечами.

— Остальное все равно унесла Ярча… — и замолчала, увидев, что он протягивает ей свой арбалет. Взяла, примерилась. Длинноват, но взводить все же можно вручную, без стремени и «козьей ноги». Бьет, наверное, на добрую сотню ярдов. Вскинула, целясь в недалекую площадку. Поддразнила: — Не боишься, что я выстрелю тебе в спину, а, человек? Чтобы ты не смог шевельнуть ни рукой, ни ногой?

— Побаиваюсь, волчица, — в тон отозвался Хантер, протягивая ей стрелы. — Но все же рискну.

— А кто-то недавно ругал меня за бесцельный риск…