Поломанные Константы Крыховецкая Ирина

– А где брошь-то бабушкина, – раздался голос за ее спиной, – неужели потеряла?

Валентина обернулась и, увидев высокого темноволосого красивого мужчину, спросила:

– Дил, ты хоть раз можешь не подкрадываясь прийти?

– Да интересно мне стало, – опять заговорил Дил, – что делает моя сестренка Сова посреди земного февраля, в полнолуние, на севере этой планеты?

– Трава цветет, ты совсем очумел, братец, – хмыкнула Валентина и тут же задумалась над словом «братец». Брат, дитя…

– Какая неблагодарность, я посреди тундры травы ей подстелил, цветочки вырастил, даже кошку твою драную терплю, – Дилан с опаской посмотрел на зарычавшую Чарлет.

Валентина же как ни в чем не бывало ощупывала голову, пытаясь хоть помассировать ее.

Дил повертел рукой, и у ног Валентины образовалось озерцо.

– Метр в диаметре, какая точность, спасибо, – пробурчала Валентина и, зачерпнув воды, умылась, тяжело вздохнула и посмотрела в озерцо. Через секунду с диким криком она вскочила на ноги и начала метаться и бегать.

– Мои дети! Мои волосы, они белые! Где мои дети! Что вчера случилось?! – она рыдала и кричала вперемешку. От удивления даже Дил подсел поближе к Чарлет и вопросительно взглянул в ее узкие зрачки:

– Колись… – тихо попросил он львицу, и в глазах Чарлет заполыхал огонь вчерашних событий.

– Ясно, – Дил вздохнул, – она давно на земле, может, ее вернуть?

Но Чарлет так агрессивно зарычала, что Дил поспешил отказаться от слов.

– Сестренкааа! – позвал Дил. – Ты всегда была блондинкой, брюнетка – это Маша, которая вторая ты, или ты параллельная, или просто она из тебя кваркнулась. Поломалось что-то.

– Нет, нет, не так! Надо вернуть детей, надо вернуть свою жизнь, – тяжело дышала Сова, – ты перепутал все физические законы! Я все верну, в конце концов Валентина я или нет?!

– Ого! – Дил присвистнул. – Какая роскошь, Сова! Ты свободно помнишь и произносишь всуе свое Имя!

– Ну и что?

– Ты Сова! Хочешь выжить, забудь Валентину! Забудь ту сторону своей жизни! Верни себе брошь, а дела и новая нить существования начнутся!

– Нет, – закричала Сова, – ты всего лишь Люцифер! Откуда тебе знать?!

– Да тише тебе! – возмутился Дил. – Ты что орешь-то как оглашенная?

– Мне надо попробовать вернуться, – успокоившись так же внезапно, прошептала Сова, – мне надо создать новую жизнь и забрать детей.

– Не выйдет, ты очнулась сама в себе! Куда ты собралась?

– К людям. Искать детей.

Дил хлопнул в ладоши, и на поляне возникло двустороннее зеркало, метра в два высотой.

– Иди в него, посмотри, что тебя ждет в ближайших реальностях, а потом подумай – стоит ли возвращаться! – Чарлет зарычала.

– Не подсказывай, – попросил Дил.

– И пойду! – Сова решительно шагнула в зеркало, а Чарлет прыгнула за ней.

– Идите, идите, а я тут полежу, – хмыкнул Дил, довольно рассматривая амулет в виде борейской розы, сорвавшийся с шеи Валентины, когда, чуть ранее, падучей звездой Чарлет свалилась прямо на него. С Валентиной на спине.

Сколько он проспал, он и не понял, его разбудила Сова. Она была иная. С лица исчезли неуверенность и растерянность, наоборот, она пристально кошачьими зелеными глазами смотрела в лицо Дилу.

– Ты где была? – настороженно спросил Дил.

– Оглядела пару твоих грядущих апокалипсисов, детей твоих видела.

– И как? – вкрадчиво переспросил Дил.

– Как обычно, я же была рядом, надо было меня домой отправлять пару эпох назад.

– Это туда, где ты называла себя Валентиной? Эль Монтра?

– Не смей называть всуе Имя мое!

Дил опешил.

– Ты далеко была, ты себя вспомнила, что ли, сестренка? Поделишься?

– Не знаю, – отрезала Сова, – мне пора, но помни, Дил, я рядом и наблюдаю за тобой, где бы ты ни был и что бы ни задумал вновь! Сова поднялась в полный рост и потрепала загривок уставшей Чарлет. Еще мгновение, и Дил из травы наблюдал, как в низком небе Приполярья тает силуэт Совы и бегущей рядом львицы Чарлет.

В городском парке, на уютной июньской скамье было прохладно и хорошо. Сова задрала голову и подставила лицо солнцу. Чарлет, развалившаяся за скамейкой в тени кустов, вылизывалась и недовольно порыкивала.

– Не ругайся, – заметила ей Сова, – Чарли, ходить через временные Константы всегда не очень приятно, но зато это не февраль! Ты не можешь этого отрицать, – Чарлет шумно вздохнула и продолжила вылизываться молча.

Тем временем Дил лениво лежал в теплом оазисе уже ночной тундры и размышлял. О жизни, о прошедших веках, да вообще о многом, включая странное поведение сестры. Светлячки фонариками рисовали какие-то знаки и мандалы – отражение мыслей Дила, атмосфера располагала к лени и вечности.

– Долго будешь лежать? – раздался насмешливый голос над его головой. Дил поднялся и сел, оглядывая некую гостью, сумевшую пройти сквозь им выстроенные ворота. Ни хороша, ни дурна, так в общем. Наверное, ведьма.

– Наверное, – усмехнулась ведьма, – а давай ты начнешь уже править миром.

– Это невозможно, – равнодушно ответил Дилан, – я пробовал – всегда попадаюсь.

– Это потому что ты не подобен Отцу, ты хуже человека?

– Заткнись! – моментально рассвирепел Дил, – я боле, чем ты можешь представить, подобен ему!

– Значит ты не властен над законами Вселенной?

– С чего ты взяла, и кто ты такая?

– Я твой друг, я мимо проходила – ответила неприметная ведьмочка, – а почему бы тебе не перемешать константы у начала времен, создав иную теорию Хаоса? Борейская-то роза теперь у тебя.

– Хм, – рассмеялся Дил, но резко оборвал свой смех.

– Кто же ты, друг мой? – процедил Дил. – Что знаешь даже то, что я не смел знать?

– Родственница, просто родственница и близкая подруга Валентины… – и неприметная особа шагнула в зеркало, стоящее рядом, как это уже делала сегодня Сова.

– Вот если бы мог, сказал бы: путаница какая-то, – оскалился Дил и снова лег в траву, обдумывать внезапный толковый план какой-то бестолковой родственницы, которая мимо проходила.

Но, в отличие от Дила, Сова как раз наоборот – почувствовала конец безмятежному отдыху на скамейке. Пространство напряглось и словно сгустилось, стало сыро, запахло вкусным озоном, и Чарлет с удовольствием глубоко и шумно вдохнула.

– Грозы не будет, – констатировала Сова и нацепила на нос темные очки chanel, которые скопировала с красивой грустной мордашки бредущей к скамейке девицы. Девица была молода, но возраста все равно Сова не разобрала. В коротком белом жакете, кричащих пышных юбках цвета пурпура, в столько слоев и переливов, что Сова решила не считать. Самым примечательным в модном и стильном одеянии девицы были изящные балетки, яркие, сочные, цвета киновари, с роскошными бантами. Дева обреченно села рядом с Совой и опустила увенчанную короткими локонами голову низко, словно рассматривала асфальт под ногами своих потрясающих балеток. Она шумно и судорожно вздохнула, по носу девицы, плавно проскользнув на щеку, скатилась слеза.

«Сейчас не выдержит», – решила Сова, и девица вздрогнула, подавив рыдания. Вместе с ней вздрогнули и жемчуга и бриллианты, и даже голубые часы, какие-то невероятно красивые.

– И кто же это тебя разобидел, дорогуша? – поинтересовалась Сова.

Девица вскинула на нее голову в таких же очках, ее брови удивленно поползли вверх, словно до этого она Сову на скамье не заметила.

– У вас очки красивые, – прошептала девица.

– Да, модель распространенная, – Сова пожала плечами и хитро улыбнулась.

– И что случилось потом, когда проект не прошел, и тебе пришлось красиво уйти? – вдруг спросила Сова.

– Ну надо же спонсора искать, – дева развела руками изящно и как-то по-детски.

– Понятно, Земля в своей обыденности не отличилась оригинальностью и на этот раз, – хмыкнула Сова, – звать-то тебя как, девица красная?

– Заряна, а тебя? – уже немного успокоившись, спросила Заряна.

– Заряна? – Сова замерла и опять откинулась на скамейку. Она что-то бормотала под нос на непонятном языке, из которого Заряна разобрала лишь «Вагот! Епс Тудей!» и странное рычание за скамейкой.

– Опять счастье мое мне привалило! – наконец высказалась Сова по-русски и, протянув руку в белой перчатке Заряне, представилась:

– Все та же, по-прежнему твоя Сова, детка.

– Это имя такое? – Заряна распахнула огромные удивленные глаза цвета аквамарина.

– Конечно имя, – удивилась Сова, – одно из… Слушай, а как нам спонсора найти тебе?

– Это должен быть особенный человек, чтобы муж спал спокойно и ничего не знал и дурного в голову не брал.

– Эко много ты захотела, – усмехнулась Сова. И движением фокусника вытащила из нагрудного кармана белой атласной рубахи перламутровый платок, встряхнула им, и кусок ткани застыл, обрел форму и размер газетного листа.

– Что это? – удивилась Заряна.

– Это список наших с тобой кандидатов, видишь, тут всякие есть, полетели? – спросила Сова Заряну.

– Может лучше поедем? – тихо спросила Заряна.

– Ну поехали. – согласилась Сова, и они отправились к большому белому джипу у края парка. Чарлет потрусила рядом, со стороны Заряны. Как ни в чем не бывало, Заряна погладила львицу.

– Хорошая киса, красивая, умница, – похвалила она Чарлет. Собравшаяся было рыкнуть львица резонно передумала и прижалась к Заряне.

– Чарлет, не приставай!

– Она такая ласковая, – улыбнулась Заряна.

– Вот уж гениальное заблуждение. Удивительно, что ты вообще ее видишь, – Сова зыркнула на Чарлет, – ты, оказывается, хитрая, когда тебе надо!

– Это хоромы какие-то, в таких денег тебе не дадут, – Сова сурово посмотрела на высокое и раскошное белое здание.

– Но правительственные здания все такие, – шептала Заряна, когда Сова с изумлением приказным тоном убирала с дороги сто первого охранника.

– Они чего-то боятся? Столько охраны, – спросила Сова.

– Нет, им положено быть охраняемыми, тем, кто здесь работает, – пояснила Заряна.

– Они судьбы пишут?

– Можно и так сказать.

– Ну ничего себе, – присвистнула Валенте, – а у меня одна маленькая книжечка всего. На все судьбы.

– Нам сюда, – Заряна остановилась перед огромной дверью из дуба.

– Здесь исполинский судьботворец? – поинтересовалась Сова.

– Да нет же, просто дверь такая… официальная. Здесь одна женщина, очень важная, она мне может помочь.

– Значит, сейчас мы ее попросим, и завтра ты получишь свой грант.

– Как же мне повезло с тобой, – Заряна захлопала в ладоши, а Сова открыла двери и шагнула в кабинет, дверь захлопнулась, когда зашли все.

Сова стояла прямо, как береза, ее глаза сверкали и чуть ли не били молниями.

– Химера, – прошептала она.

– Валенте? – улыбнулась женщина, похожая на стареющий высохший манекен.

– Что ты делаешь на Земле?

– Тебя жду, – отозвалась Химера, – и очень давно.

Темная Монтра поднялась из кресла и неспешно вплотную подошла к Валенте.

– Ты не стареешь, – улыбнулась она, – это твоя дочь?

– Не то что бы, – процедила Сова.

– Тогда не жаль, – и Химера, молниеносно выбросив руку вперед, вырвала сердце Заряны, – я же говорила, что она может помочь тебе, но не хочет! – зло прошептала она в изумленные распахнутые глаза оседающей Заряны.

– Зарони! – закричала Сова. – Нет!

Следующим невероятным движением Черная Монтра была схвачена за горло и приподнята над полом.

– Змея! – процедила Валенте.

– Ох, ты максималистка… переродится, не волнуйся. Дай ды-шааать…

– Гадина!..

– Будь по-твоему, – улыбаясь, Химера превратилась в ядовитую змею и вывернулась из кулака Совы.

– Не уйдешь! – и удар меча разрубил змею пополам.

Отряхиваясь, Чарли зарычала.

– Знаю, – заговорила Сова, – она тоже переродится…

Сильный толчок сотряс здание, и в мановение ока оно рухнуло, провалилось под землю, засыпав камнями окружающую реальность. По каменной старой площади прошла волна толчков, и земля разверзлась зияющим чревом с глубокими подземельями.

Сова же, вытащив Заряну и не обращая внимания на вой сирен машин, быстро-быстро зашептала:

– Это всего лишь один из миров, милая, надо спешить, опять надо спешить, не ошибись!!! – прокричала она в небо, словно Заряна стала невидимой птицей и полетела прочь.

– Ну, ты достала меня, тварь черная, – зло прошептала Сова, – пускай я не помню, кто я и откуда, но по твою душу я здесь, по твою…

Тайга высокой стеной плыла перед глазами, молчаливо жила за спиной, кружилась вокруг, просто была незримым местом, где множество глаз невидимками следят за чужаками, провожают, а потом печально или настороженно смотрят вслед.

– Даш, ну и что здесь за место? – спросил Агей и взял на руки пятилетнего Ригдена.

– Место, куда надо было прийти, чтобы что-то важное узнать, – Дарья вопросительно подняла глаза к небесам.

– Вот видишь, Радик, – ласкательно обратился Агей к сыну, – маме сюда надо было! Близенький свет. А где Рожден? – Агей оглянулся: – Ден! Ден, ты где, малыш?

Но Дена и след простыл.

И тогда Даша побледнела и обернулась куда-то в темноту чащи:

– Там, там! – она задыхалась, слезы ручьями потекли из глаз. Не мешкая, Агей поставил на землю сына и сбросил рюкзак. Маленький Радик вцепился в мать, которая с онемевшим ужасом смотрела в тьму деревьев, куда бросился ее муж.

Раздался выстрел, и Дарья вскрикнула, еще сильнее обхватив руками второго сына. На поляне появился Агей, на руках он держал Рождена, его одежда была в крови.

– Волк, – выдавил из себя Агей, – не стой столбом, дай мой рюкзак, мне нужна горячая вода, срочно, Даша!!!

Но попытки Дарьи разжечь костер из ничего были тщетны, как и оказать помощь сыну.

– Ну же, Даша! – кричал Агей. – Ты же волшебница! Делай что-нибудь, я не могу кровь остановить!

– Не могу, не могу – шептала Дарья, – я не могу управлять собой! Сделай что-нибудь, Агей, ты же доктор!

– Проклятое место, – процедил Агей, – какого мы притащились сюда, да еще с детьми?!

– Ничего не понимаю, не понимаю, – Дарья рыдала, прижимая Ригдена.

– Он не дышит, – прошептал Агей, – не дышит, ну, Ден, малыш, приходи в себя, ну же! – Агей делал все, что знал и мог, а может, даже больше. В итоге отчаявшись, он вынул и раскрыл нож, подержал его в огне и занес над сыном.

– Нет!! – закричала Дарья

– Нужен прямой массаж сердца, – автоматическим голосом ответил Агей на крик жены.

– Я отказываюсь слышать тебя, отказываюсь!!! – закричала Дарья истошно в небеса. И в этот миг на маленькую поляну, где разворачивалась большая трагедия, шагнула седовласая бабушка.

– Ну-ну, милок, нож-то спрячь! Эко все шустры, сразу за нож! Волк укусил?

– Волк, – машинально согласился Агей, – огромный белый волк.

– Белый, значит? – бабушка не казалась удивленной. – Надо покликать срочно волка, видимо, он не специально, силы много приложил…

– Я убил его, – холодно ответил Агей.

– Убил?! – теперь бабушка не казалась спокойной. – Ах ты! Неужто белый преемника нашел. Ах ты! Погодь, милый, погодь! – она порылась в кармане длинной серой кофты и достала пузырек из-под корвалола.

– Тут трава волчья, немедленно напои ребенка.

– Как? – Агей прижал к себе тело сына.

– В рот влей! – скомандовала бабка и протянула флакон Агею. Отчего-то Агей поверил, а может, цеплялся за самые шальные мысли о спасении? Он схватил пузырек, откупорил его и влил в ротик малышу.

– Ну вот и молодец, – ответила бабушка, – пойду-ка я белого схороню, великий от нас ушел все же! Княже!!! – странным образом старушка испарилась, или никто не обратил внимания. Даша, пытавшаяся забрать сына из рук Агея, вдруг ахнула, малыш открыл глазки.

– Мама, – заплакал он, а раны на его теле стали моментально затягиваться.

– Сейчас вертолет за нами прилетит, зайчик, – заплакала Даша.

– Невероятно, – покачал головой Агей, осматривая сына, и вдруг Ден зарычал на отца…

Город был золотым. Он сверкал высокими башнями, увенчанными острыми шпилями с замысловатыми флюгерами, волнистыми переливами красного-оранжевого по стенам и черепице из драгоценного металла. Сферические прозрачные крыши радужных домов огромными пузырями возвышались над головами людей. Редкие тропические растения или соцветия, не виданные ранее простым человеком, источали дивный аромат тайн непознанного чужого мира, а ветер, прохладный и ласковый, насыщал мозг кислородом, которого так не хватало в последние годы, пропитанные порохом, дымом и кровью.

На горизонте изумрудные холмы напоминали далекие детские грезы о путешествиях в горные неизведанные страны. Здесь не захочется искать Эльдорадо, здесь и есть конец пути. Конечно, мифический повелитель Шамбалы Ригден-Джапо и не обратит свой благосклонный взгляд на красоты и чудеса города, но на холмы садились огненные и белые драконы, словно материализованные шепотом тибетского монаха, произносящего молитву Творения. Драконы сказочно выгибали длинные шеи, переливчато или громоподобно кричали, словно были обычными небесными птицами, исторгали пламя, а потом прятали маленькую голову под перепончатое крыло и засыпали.

В небе оставлял белый «пушистый» след стремительный звездолет, летящий в глубины космоса с хладнокровными исследователями на борту. Чуть пониже виманы переносили пассажиров в разные концы золотого города… Звезды, частые и близкие, диамантами сияли сквозь сиреневую пелену небес, смотреть на них сил не хватало, захватывало дух, и усталый созерцатель Золотого города, впервые попавший сюда, обязательно зажмурит глаза от вечно утреннего света далеких светил.

Механически дотронувшись до плеча, на котором красовалась татуировка в виде синего дракона, Егор натянул тяжелые перчатки, сжал ладони в кулаки, проверяя целостность и крепость истрепанной кожи перчаток. Сегодня или никогда. Сегодня. У гладиатора все должно быть в идеальном состоянии, иначе ему не сразить Слугу Хозяина Золотого города. Завязав бандану так, чтобы волосы не падали на глаза, гладиатор проверил наколенники и еще раз перешнуровал высокие горные ботинки, которые он так и не решился сменить на гладиаторские сапоги. Со стороны Площади послышался призыв, а затем ликующие и взбадривающие крики зрителей. Люди увещевали Слугу сразить наконец Егора. Слуга отзывался одобрительным ревом.

Пора. Мысленно попросив выдержки и силы у Того, Кто Всех Прощает, Егор побежал через узкий тоннель, стены которого были обиты кроваво-красным бархатом, на свет, льющийся с Площади. Находящаяся на возвышении арена для главных гладиаторских боев давала возможность разглядеть прекрасный Золотой город сверху. Его величественные и неповторимые дома, космодромы и спящих на склонах драконов. По бескрайнему океану двигались, словно во сне, громады белых парусных судов. «Господи, как должно быть прекрасно Царствие Небесное, если так ослепителен этот мир», – прошептал Егор и увидел перед собой Слугу.

– Господи, храни душу мою, когда я сплю, и если даже мне не дано проснуться – все равно, храни душу мою, в руки твои вверяю ее. Господи, храни душу Его, где бы Он ни был. Даже если этим местом будет ад. – проговорив как заклинание уже в бесчисленный раз одни и те же слова, Ника закрыла глаза, потеплее укутываясь в плед. Ночь и круглая луна за окном убаюкивали, насылая сон, мир стал «смещаться», мысли – путаться, из глубины души, освободившись от дневных оков, выбралась тоска, чтобы всю ночь бередить и терзать сердце и спящий разум, а утром исчезнуть, оставив лишь мокрый след слез на подушке.

– Никааа! Вставай, Ника! Проснись… – тихий голос заставил очнуться ото сна. Ника села, все еще кутаясь в плед. Перед ней стоял высокий молодой человек в деловом костюме, но с детским печальным лицом.

– Ты кто? – шепотом спросила Ника.

– Рожден, вроде как друг и ангел-хранитель, – ангел сел на кровать рядом с Никой.

– Мой?

– Нет, Егора.

– Он жив?! – Ника встрепенулась.

– Нет, – эхом отозвался Рожден.

– Тогда зачем ты пришел?

– Я устал, – вздохнул ангел, – мне больно, – ты молишься, каждый раз о душе Егора, и мне приходится спускаться в ад, чтобы оберегать его. Мне нельзя быть там, но твои молитвы раз за разом толкают меня в ад. Ваша любовь слишком сильна, она придает силы Егору и мне. Сегодня у Егора последняя, девятая битва в аду.

– Егор в аду, – шепотом повторила Ника.

– Да, в аду – согласился Хранитель, – он воевал, он убивал людей, он был убит.

– Убит, – Ника закрыла лицо ладонями, медные волосы накрыли лицо.

– Сегодня он либо проиграет бой и навсегда останется в аду, либо выиграет его. Тогда Хозяин ада, Саатман, предложит исполнить одно его желание. Егор может просить о спасении души.

– Какой бой? – не поняла Ника.

– Он там гладиатор, Ника, сильнейший из гладиаторов Золотого города. Сильнейший благодаря той силе, которую твоя душа отдает ему. Егору надо выиграть. У него есть шанс выбраться из ада, ты можешь помочь мне?

– Но как? – в глазах Ники призраком сверкнули слезы.

– Я возьму тебя с собой в ад, на битву. Если Егор увидит тебя, то это поможет ему преодолеть препятствия и одолеть страшного врага.

– Я пойду с тобой, Ангел. Если это поможет, то я спущусь в ад.

Рожден взял белую ладонь Ники и стал рассматривать ее. Ника замерла. В тусклом свете Хранитель читал судьбу Ники, что-то бормоча про себя, после неожиданно ухватил падающий в комнату лунный луч и сдвинул его с места, перенаправив свет на ладошку девушки. Так же непонятно откуда в руке Ангела засверкал белый нож. Хранитель занес его над похолодевшей рукой Ники и задумался.

– Что ты делаешь? – шепотом спросила Ника.

– Я нашел короткую линию Егора в твоей жизни, хочу исправить, – и Хранитель молниеносно провел ножом по ладони Ники, закапала кровь, но девушка только вздрогнула, а Рожден сжал ее кулак, кровь капала на пол и пижаму.

– Возможно, я совершил преступление, – Ангел впервые улыбнулся, – пора спешить, утром мне на работу…

Этот Слуга был гигантским монстром, Голлемом, размеров которого Егор еще не видел, на каменном лбу Голлема сияло слово «Жизнь», начертанное Хозяином. Затрубил рог, послышался удар в медный бубен, как призыв к бою, Голлем издал страшный нечеловеческий рык и двинулся на Егора. Гладиатор сжал кулаки, и перчатки моментально наполнились той самой энергией, силой, идущей от небьющегося, но любящего сердца. При помощи этой силы, неведомо как сохранившейся в нем, Егор уничтожал предыдущих монстров. Толпа бесновалась и кричала, Голлем шел на гладиатора, а Егор, закрыв глаза, вдыхал пьянящий ветер и почти физически ощущал жасминовый запах Ники, такой далекой, такой потерянной, такой недостижимой и любимой бесконечно. Его тело словно пропиталось силой любви, перчатки засветились голубой энергией, толпа взвыла, пытаясь разглядеть ясный свет, исходящий от гладиатора. Перед тем, как нанести первый удар, Егор обернулся на Хозяина. Тот молча наблюдал за ним, восседая на ослепляющем золотом троне.

Сейчас или никогда! Гладиатор вновь закрыл глаза, глубоко вдохнул свежий поток воздуха и крепче сжал кулаки.

– Егор!

– Ника. откуда? – пламя ее волос закрыло собой все ослепляющее сияние Золотого города.

– Тише, любимый, – горячие руки обвили сильную шею, к обветренной щеке гладиатора прижалась теплая девичья щека.

– Ты победишь, любимый, ты обязательно сразишь монстра и спасешь свою душу. Никому не позволено разлучить нас…

– Ты шагнула в ад! – ужаснулся Егор.

– Это всего лишь миг, никто не увидит. Я молилась за тебя. Мне так плохо без тебя на Земле…

– Так вот почему…

– Ты убьешь Голлема, – повторила Ника, и Егор почувствовал ее жасминовое дыхание. Теплые губы заскользили по его шершавой щеке. Горячая ладошка провела по твердому обветренному лицу гладиатора, он машинально поцеловал ее.

– Кровь, – прошептал Егор, – твоя кровь. Ты поранилась.

– Нет, со мной все в порядке, это наша кровь, любимый, твой Ангел ею начертал новую судьбу.

– Рожден? Он совершил преступление, – Егор опять поцеловал ладонь Ники, – как и я когда-то.

– Скажи? – вдруг попросила Ника.

– Я люблю тебя, – прошептал одними губами гладиатор, – я буду всегда любить тебя, даже если останусь здесь.

– Нет! Нет! Егор, – Ника крепче обняла гладиатора, оставляя на его одежде следы свежей крови, – прислушайся к моей душе.

– У меня, наверное, не получится, я же мертв.

– Слушай!

Егор замолчал, а Ника лишь крепче обняла его, живое человеческое тепло окутало гладиатора, и он сомкнул руки вокруг любимой. Тут же вихрь небывалой силы закружил, проник в его онемевшее от боли тело, наполняя энергией.

– Я так люблю тебя, – прошептал Егор, но Ники уже не было. Объятия гладиатора были пусты, зато над ним взметнулся гигантский кулак Голлема.

– Ника… – прошептал гладиатор, видя, как молниеносно опускается на него каменная груда. Люди на местах истошно завопили, но ничего не произошло. Ударившись о невидимую преграду над головой Егора, кулак Голлема засиял, охваченный синим пламенем, и рассыпался в порошок. Монстр взревел, пораженная толпа замолчала, а Хозяин поднялся во весь рост, наблюдая за происходящим. Егор собрал всю силу и с криком обрушил на Голлема удар, высоко прыгнув в воздухе. Казалось, ему помог ветер, а пятна крови, оставленные Никой на его одежде, пульсировали и жгли сквозь ткань, на щеке появился бурый след, как от ожога. Егор чувствовал, как занемевшие за последние годы мышцы стали разогреваться… Гладиатор вздрогнул, когда услышал первый громкий удар своего сердца. Егор машинально содрал перчатку и прижал руку к груди, удивленно ощущая, как меркнет блеск и роскошь ада в сравнении с теми ощущениями, которые приносили пока еще редкие удары сердца.

А Голлем окутался синими протуберанцами и с затихающим рыком стал рассыпаться. Победа была одержана.

– Что ты хочешь, гладиатор, я вижу, тебе не по нраву жизнь в моем опередившем время городе, – раздался голос Хозяина, – ищешь спасения души? И, естественно, Рая?

– Спасения души, – повторил Виктор в тишине, моментально окутавшей Золотой город, – и не Рая, нет. Я хочу вернуться домой. Я хочу на Землю.

– Я узнаю твой свет, гладиатор, – холодно улыбнулся Хозяин, – это свет Любви. Я тоже когда-то познал его тепло. Ты получишь желаемое, просто позови дракона, который унесет тебя из Золотого города, Сын Бога… – Хозяин исчез, как будто его и не было. Егор закрыл глаза, перед мысленным взором предстало бледное лицо Ники, влажное от слез. Когда Егор открыл глаза, в них снова плескалась синева, голова пульсировала от давно забытой физической боли, а яркий голубой дракон нес его прочь от Золотого города. И только тоскливые взгляды красных и белых драконов провожали его из ада на Землю.

Ника проснулась от тихого стука. Стука в дверь. Подушка опять была мокрой от слез, а ночная тоска и странный сон медленно скрывались в глубине души. Она укуталась в плед и тихонечко подошла к двери:

– Кто там?

– Ника, это я…

Ника стремительно открыла замок и распахнула двери. На пороге стоял Егор в одежде гладиатора, его щеки порозовели, в глазах отражались сила и жизнь. Бандану он где-то потерял, и Ника осторожно дотронулась до совершенно седых волос Егора.