Призраки не лгут Кеплер Ларс
Он уселся напротив Флоры.
— Кофе закончился, — прошептала она.
— Ничего. Когда вы звонили, то рассказывали о камне…
— Я не знала, что делать. Миранда все время показывала мне этот камень…
Флора развела руки, показывая размер камня.
— Значит, вы проводили сеанс, — мягко подсказал комиссар, — и вам явилась девочка, которая рассказала…
— Нет, не так, — перебила Флора. — Она явилась после сеанса, когда я пришла домой.
— И что сказала эта девочка?
Флора взглянула комиссару в лицо, и ее зрачки расширились — она вспомнила.
— Она показала мне камень и велела зажмуриться.
В серых глазах комиссара мелькнуло какое-то неуловимое выражение.
— Если Миранда явится еще раз, спросите ее, пожалуйста, где прячется убийца, — просто сказал он.
Глава 99
Йона достал из кармана пакетик и выложил брелок на стол перед Флорой.
— Это принадлежит человеку, подозреваемому в убийстве, — пояснил он.
Флора посмотрела на брелок и спросила:
— Деннису?
— Мы не знаем, кто такой Деннис, но я думаю… может быть, вам удастся что-нибудь узнать.
— Может быть, но я… это моя работа.
Она смущенно улыбнулась, прикрыв рот рукой, и извиняющимся тоном произнесла что-то, чего комиссар не разобрал, однако ответил:
— Разумеется. Сколько это стоит?
Флора, опустив глаза, сообщила цену за получасовую персональную консультацию. Йона достал бумажник и заплатил за час. Флора сказала «спасибо», принесла свою сумку и погасила свет. На улице еще было светло, но кухня погрузилась в полутьму. Флора достала чайную свечку и черную бархатную салфетку с расшитыми золотом краями. Потом встала перед Йоной и набросила салфетку на брелок. Закрыла глаза и медленно вытянула руку над черным бархатом.
Йона молча наблюдал за ней.
Флора, держа левую руку над салфеткой, села, вздрогнула всем телом и глубоко вздохнула.
— Деннис, Деннис, — забормотала она.
Флора дотронулась пальцами до металлического подноса под тканью. Через стену пробивался звук соседского телевизора, с улицы донесся вой автомобильной сигнализации.
— Я вижу странные картины… пока все неясно.
— Продолжайте, — попросил Йона; он смотрел на нее не отрываясь.
Светлые волнистые волосы упали Флоре на щеки. Кожа пошла красными пятнами, веки подрагивали от движения глазных яблок.
— В этом предмете заключена огромная сила. Одиночество и гнев. Я почти горю, — прошептала Флора. Она вытащила брелок из-под бархата и подержала в ладони, пристально глядя на него. — Миранда говорит, что… он на волоске от смерти… Они обе были влюблены в Денниса… да, я чувствую, как ревность горит в металле…
Флора замолчала, еще немного подержала брелок на ладони, пробормотала, что контакт прервался, покачала головой и отдала брелок Йоне.
Комиссар встал. Он поторопился. Визит сюда оказался пустой тратой времени. Комиссар думал, что Флора что-то знает, но по какой-то причине не решается рассказать. Но оказалось, что Флора Хансен просто выдумывает то, что, по ее мнению, людям хочется услышать. «Деннис» относился ко времени задолго до Бригиттагордена — Викки получила брелок от матери несколько лет назад.
— Сожалею, но вы солгали, — сказал Йона и забрал брелок.
— Можно мне оставить деньги? — еле слышно спросила Флора. — Я еле свожу концы с концами, я собираю пустые банки в метро и из мусорных баков…
Йона сунул брелок в карман и вышел в коридор.
Флора схватила лист бумаги и заторопилась следом.
— Я уверена, что вправду видела призрак девочки! Я нарисовала ее…
Она показала рисунок, словно сделанный детской рукой — девочка и сердце. Флора поднесла рисунок почти к самому лицу комиссара, желая, чтобы он посмотрел, но Йона отвел ее руку. Флора уронила бумагу, лист, кружась, упал на пол. Комиссар перешагнул через него, открыл дверь и вышел.
Глава 100
Когда Йона входил в подъезд дома на углу Лютценгатан, где жила Диса, его все еще подергивало от раздражения.
Викки Беннет и Данте Абрахамссон живы, они где-то прячутся, а он убил почти час на поездку к ненормальной, которая врет, да еще берет за это деньги.
Диса сидела в постели, держа на коленях тоненький ноутбук. На ней был белый халат, темные волосы зачесаны вверх и перетянуты широкой белой лентой.
Комиссар принял горячий душ и улегся рядом с Дисой. Наклонился к ней, услышал запах ее духов.
— Снова был в Сундсвалле? — с отсутствующим видом спросила Диса, когда Йона погладил ее руку до узкого запястья.
— Не сегодня, — тихо ответил Йона, вспоминая бледное истощенное лицо Флоры.
— Я была там год назад. Мы раскапывали женский дом в Хёгуме.
— Женский дом?
— В Селонгере.
Диса оторвалась от экрана и улыбнулась Йоне:
— Съезди туда, если выдастся свободная минутка между убийствами.
Йона улыбнулся и провел рукой по ее бедру, вниз, до колена. Ему не хотелось, чтобы Диса замолчала, и он спросил:
— Почему — «женский дом»?
— Это могильный курган. Могильный курган на месте сгоревшего дома. Никто не знает, что там случилось.
— В доме кто-то жил?
— Две женщины. — Диса отставила ноутбук. — Я лично смахивала кисточкой землю с их гребней и украшений.
Йона положил голову ей на колени и спросил:
— Где начался пожар?
— Не знаю. Но в стене нашли как минимум один наконечник стрелы.
— Значит, преступник явился с улицы? — пробормотал комиссар.
— Там, похоже, вся деревня собралась, чтобы поджечь этот дом. — Диса перебирала пальцами его влажные густые волосы.
— Расскажи еще о кургане, — попросил Йона и закрыл глаза.
— Про него известно не так много. — Диса намотала прядь волос на палец. — Женщины, которые жили в доме, просто сидели и пряли, там везде валялись прясла. И всегда так странно, что всякая мелочь, вроде гребешков или шпилек, может пережить тысячеления.
Мысли Йоны потекли мимо свадебного венца Суммы, сплетенного из березовых корней, и наконец оказались на старом еврейском кладбище в парке Крунуберг, где его коллега, Самюэль Мендель, покоился в семейной могиле один.
Глава 101
Йона проснулся от того, что Диса, уже одетая, мягко поцеловала его в губы. На прикроватном столике стояла чашка кофе.
— Я заснул, — сказал комиссар.
— И проспал сто лет, — улыбнулась Диса и вышла в прихожую.
Йона услышал, как за ней закрылась дверь. Он натянул брюки и остановился возле кровати, задумавшись о медиуме Флоре Хансен. Его обмануло, заставив поехать к ней, именно то, что она угадала с камнем. У психологов это называется «предвзятость подтверждения». Любой человек подсознательно предпочитает учитывать информацию, подтверждающую его предположения, нежели ту, которая им противоречит. Флора несколько раз звонила в полицию с рассказами о разных орудиях убийства, но стоило ей сказать про камень — и комиссар тут же прислушался к ее словам.
Единственный след, по которому можно было двигаться дальше, вел к Флоре.
Йона подошел к большому окну и отвел в сторону тонкую белую занавеску. В сером утреннем свете еще оставалось что-то от ночного мрака. Уныло-монотонно поднималась и опадала струя фонтана на Карлаплан. Голуби медленно прохаживались у закрытых дверей торгового центра.
Кто-то уже ехал на работу.
Какое-то было в голосе и взгляде Флоры Хансен отчаяние, когда она говорила, что собирает пустые банки и бутылки в метро.
Йона на миг зажмурился, потом вернулся в спальню и взял со стула рубашку.
Медленно надел, с отсутствующим выражением на лице застегнул пуговицы.
Он ухватил было логическую связь, но в последний момент упустил. Комиссар попытался вернуться к ней, но почувствовал, что связь эта лишь ускользает все дальше.
Там было что-то, касавшееся Викки, брелока, касавшееся ее матери.
Комиссар надел пиджак и снова застыл у окна.
Видел ли он что-нибудь?
Взгляд снова упал на Карлаплан: автобус описал круг, остановился, пассажиры вышли. Поодаль старик с роллатором, улыбаясь, смотрел на собаку, обнюхивавшую мусорный бак.
Румяная женщина в расстегнутой кожаной куртке бежала к метро. Она вспугнула стайку голубей на площади. Птицы взлетели, описали полукруг и снова опустились на землю.
Метро.
Там было что-то про метро, подумал Йона и взялся за телефон.
Он был почти уверен, что прав. Надо только проверить кое-какие детали.
Он быстро набрал номер и, слушая гудки, стал обуваться.
— Хольгер.
— Это Йона Линна, — сказал комиссар, выходя из квартиры.
— Доброе, доброе утро, я…
— Мне надо спросить кое о чем прямо сейчас, — перебил Йона, запирая дверь. — Ты ведь уже посмотрел сумку, которую мы нашли возле плотины?
Он побежал вниз по лестнице.
— Я сделал снимки и составил список содержимого, а потом позвонила прокурор и сказала, что это расследование больше не рассматривается как дело первоочередной важности.
— Мне ведь нельзя прочитать твой рапорт.
— Там все равно нет ничего такого. — Хольгер пошуршал бумагами. — Я упоминал о ноже…
— Ты говорил об инструменте для починки велосипеда. Проверил его?
Йона уже торопливо шагал по Вальхаллавеген к своей машине.
— Да, эта штука заставила повозиться одного норрландца… На самом деле это оказался не инструмент, а ключ. Подходит к кабине машиниста метро…
— Он раньше висел на брелоке?
— Да откуда я…
Вдруг Хольгер замолчал: он смотрел на фотографию в рапорте.
— Ну конечно, ты прав. На внутренней стороне ушка есть блестящая потертость.
Йона сказал «спасибо» и позвонил Анье. Последний отрезок пути он пробежал, думая о словах Элин Франк: Туула таскала у других девочек всякие красивые вещицы. Сережки, блестящие ручки, монетки, гильзы от губной помады. Симпатичный брелок с голубым цветочком она отстегнула, а грубый ключ положила назад, в сумку.
— Охотники за привидениями, — игриво пропищала Анья.
— Анья, мне нужна помощь. Поговори с кем-нибудь, кто работает в туннелях в метро Стокгольма. — Йона тронул машину с места.
— Давай я лучше вызову дух…
— Это срочно, — перебил комиссар.
— Ты что, встал не с той ноги? — обиженно буркнула Анья.
Йона ехал к стадиону.
— Тебе известно, что у каждого вагона свое название? — спросил он.
— Вчера я ехала в «Ребекке», она поразительная! Она…
— Потому что, кажется, Деннис — это не имя человека, это название вагона метро. И мне нужно знать, где сейчас этот вагон.
Глава 102
Конечно, у всех вагонов метро есть номера — так же, как и во всем мире, но вот уже много лет у вагонов стокгольмского метро есть личные имена. Начало этой традиции было положено в 1887 году: вагоны городской конки называли по именам возивших их лошадей.
Йона был почти уверен, что ключ, который Викки получила от своей матери Суси, подходит к любому поезду метро, но имя на брелоке указывает на конкретный вагон. Может быть, Суси хранила в кабине машиниста личное имущество, а может, спала там.
Мать, которая всю свою взрослую жизнь была бездомной, иногда спала в метро — на станционных лавках, в поездах и на заброшенных участках в конце путей, глубоко в туннелях.
Каким-то образом мать заполучила этот ключ, думал Йона, крутя руль. Нелегко, наверное, это было. Ключ наверняка был для Суси драгоценностью.
И эту драгоценность она отдала своей дочери.
Изготовила брелок с именем «Деннис», чтобы девочка не забыла нужный вагон.
Может быть, она знала, что Викки хочет сбежать.
Викки сбегала много раз, два раза ей удавалось прятаться довольно долго. В первый из таких побегов ей было всего восемь лет; она пропала на семь месяцев. Когда ее, с сильным переохлаждением, нашли вместе с матерью в каком-то парковочном гараже, стояла середина декабря. На момент второго побега девочке было уже тринадцать. Викки пропадала одиннадцать месяцев; полиция задержала ее в районе Глобен во время серьезной магазинной кражи.
В кабину машиниста можно проникнуть и при помощи другого инструмента. Вполне хватило бы простого гаечного ключа подходящего размера.
Но даже если Викки не сумела попасть в нужный вагон, не имея ключа, все равно какие-то события ее прежней кочевой жизни должны были подсказать, где искать девочку сейчас.
Йона уже подъезжал к полицейскому участку, когда позвонила Анья и сообщила, что говорила со «Стокхольмс Лукальтрафик»:[16]
— Служащий говорит, есть вагон, который называется «Деннис», но он не ходит… серьезная поломка.
— Где сейчас этот вагон?
— Они точно не знают. Может быть, в депо в Риссне… а скорее всего — в мастерской в Юханнесхуве.
— Соедини меня, — попросил Йона и развернулся.
Колеса загремели — машина перевалила через «лежачего полицейского»; Йона проехал на красный свет и свернул на Флеминггатан.
Глава 103
Йона уже ехал по направлению к Юханнесхуву, на юг от Стокгольма, когда ему ответили. Голос в телефонной трубке звучал так, словно человек говорил с набитым ртом:
— Депо-мастерская… Челле слушает.
— Меня зовут Йона Линна, я из уголовной полиции. Вы можете подтвердить, что вагон под названием «Деннис» находится у вас, в Юханнесхуве?
— «Деннис», — прочавкал мужчина. — Номер вагона можете назвать?
— К сожалению, нет.
— Подождите, я посмотрю в компьютере.
Йона услышал, как Челле что-то бормочет себе под нос. Потом в трубке зашуршало, и Челле сказал:
— Есть один «Денниз», на конце «з» …
— Не важно.
— Ладно, — сказал Челле. Йона услышал, как он что-то звучно глотает. — Не вижу его в базе… Наверное, страшно старый… Судя по тому, что тут написано, он не ходит уже несколько лет.
— Где он?
— Да здесь должен быть… Сделаем так. Я соединю вас с Диком. Он знает все, чего не знает компьютер…
Голос Челле пропал, сменившись электронным шумом. Потом раздался голос человека постарше; при этом эхо было такое, словно говоривший находится в соборе или каком-то обшитом железом помещении:
— Дик Зажигалка.
— Я только что разговаривал с Челле, — начал Йона. — Он думает, что вагон под названием «Денниз» стоит у вас.
— Если Челле так говорит, значит, вагон и правда здесь. Могу сходить посмотреть, если речь идет о жизни, смерти и спасении отечества.
— Так и есть, — тихо заметил Йона.
— Вы в машине? — спросил Дик.
— Да.
— Не сюда едете?
По телефону было слышно, как Дик спускается по металлической лестнице.
Скрежетнула большая тяжелая дверь, и Дик, слегка запыхавшись, снова взял трубку:
— Я спустился в туннель. Вы еще тут?
— Да.
— Тут у нас, значит, «Микаэла» и «Мария». «Денниз» должен стоять за поворотом.
Йона слышал, как Дик идет по туннелю, слышал эхо его шагов; сам он в эти минуты гнал машину по мосту Сентралбрун. Как жила Викки, находясь в бегах? Где-то же она спала, где-то она чувствовала себя в безопасности.
— Видите вагон? — спросил комиссар.
— Нет. Тут была «Элинор»… а тут — «Сильвия»… Даже свет не горит, как положено.
Комиссар слышал, как что-то позвякивает под ногами у Дика, спускающегося все глубже в туннель под промышленным районом.
— Я давно не заходил так глубоко, — задыхаясь, сообщил Дик. — Надо включить фонарик… Далеко в глубине, конечно… «Денниз», ржавый и загаженный, как…
— Вы уверены?
— Могу подойти и сфотографировать, если… Это что еще? Там люди, в нем какие-то люди…
— Тише, — быстро сказал Йона.
— Там, в вагоне, кто-то есть, — прошептал старик.
— Не подходите к нему.
— Черт! Тут в дверях газовый баллон!
Что-то громко звякнуло, и Йона услышал, как Дик, задыхаясь, поспешно шагает к вагону.
— Там… я видел в вагоне людей, — снова прошептал он в телефон.
Йона подумал, что это вряд ли Викки — у той не было ни ключа, ни брелока.
Вдруг в трубке послышался крик — отдаленный, но отчетливый.
— В вагоне кричит женщина, — прошептал механик. — По-моему, она сумасшедшая.
— Лучше уходите оттуда.
Старик остановился; в трубке слышалось его сопение. Снова раздался крик, теперь тише.
— Что вы видите? — спросил комиссар.
— Что здоровенный сварочный баллон заблокировал дверь.
— Людей видите?
— Окна все разрисованы. Но я видел человека побольше и человека поменьше. Может, их было несколько. Не знаю.
— Вы уверены?
— Вход в туннели заперт, но если знать, что и как… то сюда вполне можно пролезть, — просипел старик.
— Слушайте внимательно… Я комиссар уголовной полиции. Единственное, чего я от вас сейчас хочу, — это чтобы вы ушли из туннеля и подождали полицию наверху.
Глава 104
Черный фургон влетел в ворота мастерской-депо «Туннельбанан Текник» в Юханнесхуве. На ограждение брызнул сухой гравий и осело облачко пыли. Машина описала круг и остановилась перед крашенной в зеленый цвет железной дверью.
После разговора с Диком Йона позвонил шефу полиции лена и сообщил о своих опасениях: возможно, в туннеле депо держат заложников.
Группа особого назначения — это специально образованный отряд в составе Государственной уголовной полиции. Главная задача спецназа — предотвращать террористические акты, но бойцов отправляют и на выполнение особо трудных заданий.
Пятеро полицейских выскочили из фургона; в их движениях чувствовалась смесь нервозности и готовности идти на штурм. Все были в тяжелом снаряжении — ботинки, синие комбинезоны, керамические бронежилеты, шлемы, защитные очки-маски и перчатки.
Йона зашагал навстречу отряду; он сразу понял, что у бойцов есть разрешение на применение штурмового оружия: трое держали в руках винтовки «хеклер-и-кох» — нефритово-зеленые, с зеркальным прицелом.
Такие винтовки не являются спецоружием, но они легкие, а магазин опустошается меньше чем за три секунды.
У двух других были снайперские винтовки.
Йона быстро, пожав руки, поздоровался с командиром группы, с врачом и тремя бойцами и объявил, что оценивает ситуацию как требующую немедленного вмешательства.
— Спускайтесь в тоннель как можно быстрее, — добавил он. — Я не знаю, как вас инструктировали, так что скажу особо — у нас нет ни одного подробного описания Викки Беннет и Данте Абрахамссона.
До прибытия спецназовцев Йона допросил Дика Янссона по прозвищу Зажигалка и попросил его обозначить расположение разных вагонов на подробной карте района.
Молодой мужчина со снайперской винтовкой в сумке, стоящей у ног, поднял руку.
— Она может быть вооружена? — спросил снайпер.
— Наверняка не огнестрельным оружием.
— Значит, мы, скорее всего, столкнемся с двумя невооруженными детьми. — Молодой снайпер с усмешкой покачал головой.
— Мы не можем сказать, с кем столкнемся, этого никто не знает, — сказал Йона и развернул перед бойцами план вагона той же модели, что и «Денниз».
— Где входим? — спросил командир.
— Передняя дверь открыта, но заблокирована одним или несколькими газовыми баллонами, — объяснил Йона.
— Слышали? — Командир повернулся к спецназовцам.
Йона разложил поверх рисунка большую карту и стал показывать расположения запасных путей и вагонов.
— Думаю, вот до этого места мы сможем добраться незамеченными. Будет трудновато, но — хотя бы до этого места.
— Да, похоже на то.
— Расстояние небольшое, но я все-таки хочу, чтобы на крыше ближайшего к нашему вагона был снайпер.