Источниковедение Коллектив авторов

Учетная документация – группа видов исторических источников, включающая материалы фискального, административного, церковного учета населения и учета объектов промышленности и сельского хозяйства, главным образом для контроля реализации управленческих решений.

С усложнением хозяйства, управления, а также в связи с увеличением населения потребность в учете в разных административно-хозяйственных сферах растет, а следовательно, растет и количество учетных документов разных разновидностей. От статистических источников учетные документы отличаются тем, что создают их не для выработки, а для реализации уже принятых управленческих решений. Учетные документы отчасти близки к делопроизводственным. С другой стороны, учетные системы могут перерастать в статистические, что порой и происходит. Однако говорить о превращении учетной документации в статистические источники можно не тогда, когда ее данные начинают подвергаться статистической обработке, а лишь тогда, когда расчет на их последующее использование для выработки управленческих решений влияет на их содержание, т. е. когда в учетную форму вводятся дополнительные параметры в целях взаимной проверки собираемой информации, а также с расчетом на дальнейшее обобщение.

2.6.1. Учет населения в фискальных целях

В начале XVIII в. в связи с острой потребностью государства в деньгах прошла реформа налогообложения. Проведенная в 1710 г. перепись показала, что количество дворов по сравнению с переписью 1678 г. сократилось на 19,5 %. В 1716–1717 гг. была проведена так называемая ландратская перепись. Ее итоги выявили необходимость замены нестабильной, трудно определяемой фискальной единицы – двора, и подворная система была преобразована в подушную.

Подушные переписи получили название ревизий. Таким образом, ревизский учет населения – это учет податного населения для сбора подушной подати и реализации воинской повинности. Указ о проведении первой ревизии был издан 26 ноября 1718 г. Сначала для подачи ревизских сказок устанавливался срок в один год, а вся ревизия должна была осуществляться за три года. Но эти сроки никогда не соблюдались. Проведение ревизии растягивалось на несколько лет. Сроки проведения ревизий представлены в табл. 3.

За 140 лет было проведено десять ревизий: пять в XVIII в. и пять в XIX в. Хронологически они распределены весьма неравномерно: между объявлением первой и второй ревизий прошло 25 лет, а между шестой и седьмой – всего четыре года. Правда, вполне очевидно, что проведение седьмой ревизии было обусловлено необходимостью учета податного населения после Отечественной войны 1812 г. В среднем между ревизиями проходило 15–20 лет, хотя указом от 16 декабря 1743 г. предусматривалось проведение ревизий через каждые 15 лет.

Прописные души искали почти до следующей ревизии, так как от полноты учета податного населения зависела собираемость налогов. Причем если вновь обнаруженные души учитывали, то умерших не исключали из учетных документов до следующей ревизии. Вспомним аргументацию известного литературного персонажа, уговаривавшего помещиков продать ему мертвые души, дабы не платить за них подушную подать.

Таблица 3[297]

В комплекс материалов ревизского учета входят:

1) ревизские сказки – первичные материалы ревизского учета, которые, как правило, составлялись на семью;

2) перечневые ведомости, содержащие сводные данные по губерниям и уездам;

3) окладные книги и генеральные табели, содержащие сводные данные в общероссийском масштабе.

Сведения ревизской сказки отвечали фискальным целям. При проведении первой и второй ревизий формуляр еще не был выработан. Начиная с третьей ревизии вводится печатный бланк ревизской сказки, который применялся и в последующие две ревизии. С седьмой ревизии формуляр сложился окончательно. Формуляр ревизских сказок и, соответственно, сводных документов усложнялся главным образом не из-за включения дополнительных признаков, а из-за более четкого структурирования информации. Во время двух первых ревизий учитывались лица мужского пола податных сословий с указанием единственного признака – возраста. Начиная с третьей ревизии в ревизские сказки для счета заносилось и женское население податных сословий (также с указанием возраста). Исключение составляет лишь шестая ревизия, когда в преддверии войны в спешном порядке было учтено только мужское население. С седьмой ревизии записи велись по семьям.

Ревизские сказки на крепостных крестьян составляли помещик или управляющий, помещик же и платил подушную подать по числу учтенных у него податных душ. Ревизские сказки подавались в местные органы управления (их состав на протяжении XVIII–XIX вв. менялся: волостные правления, ратуши, городские думы и т. д.), где составлялись перечневые ведомости. Эти ведомости поступали в ревизские комиссии (помещики подавали ревизские сказки на крепостных непосредственно в ревизские комиссии). В комиссиях данные обобщались и направлялись, во-первых, в уездные казначейства (данные о податном населении) для сбора подати и, во-вторых, в казенную палату (раздельно данные о податном населении и о населении, учтенном для счета). Здесь данные проверялись и обобщались на уровне губернии, после чего поступали в соответствующее центральное учреждение (в XIX в. в министерство финансов), а оттуда в Сенат.

Перечневые ведомости, окладные книги и генеральные табели представляют собой результат обобщения сведений ревизских сказок в целях налогообложения.

При работе с материалами ревизского учета необходимо помнить, что в ревизиях учитывалось податное население, состав которого постоянно менялся. В XVIII в. активно проходило сословное структурирование общества. При этом уточнялся состав податного населения. Подлежали обложению подушной податью крестьяне (всех категорий), мещанство, купечество. В конце XVIII в. от подушной подати были освобождены купцы первой гильдии. Не платили подушную подать дворяне, духовенство и разночинцы[298]. Не включалось в ревизский учет и население некоторых территорий (Закавказья, Польши, ясачные народы Сибири).

Мы очертили лишь наиболее многочисленные категории податного населения и населения, не платившего подушную подать. При источниковедческом исследовании материалов ревизий необходимо тщательно анализировать не только указ о назначении ревизии, в котором говорится о том, какие категории населения подлежат учету в данной ревизии, но и законодательство о правовом статусе населения в целом.

Приведем один пример. Несмотря на все усилия властей затруднить продвижение по служебной лестнице разночинцам и выходцам из податных сословий, поступившим на государственную службу в основном в ходе реализации губернской реформы 1775 г., их массовое проникновение в ряды чиновничества заставило правительство определить их социальный статус. В первую очередь они были исключены из состава податного населения.

21 сентября 1782 г. был издан сенатский указ «О неписании в подушный оклад однодворцев, дослужившихся до штаб– и обер-офицерских чинов». По этому указу все однодворцы, дослужившиеся до штаб– и обер-офицерских чинов, имевшие «ясные о службе их доказательства» и их дети, «в офицерстве рожденные», освобождались от подушного оклада. В конце XVIII в. вопросы, связанные с исключением из подушного оклада отдельных чиновников или целых групп чиновничества, неоднократно рассматривались Сенатом. Так, в августе 1798 г. в производстве по этому вопросу находились дела 205 чиновников, из которых 29 имели обер-офицерские чины.

На основе обобщения практики рассмотрения подобных дел был издан сенатский указ от 14 августа 1798 г. «О исключении приказного звания людей из подушного оклада и о неопределении в статскую службу из купеческого, мещанского и другого подушные подати несущего звания без представления Сенату о надобности в оных», который имел решающее значение для превращения чиновничества в особую социальную группу. Этим указом предписывалось: «…действительно служащих, равномерно и детей их, которые находятся в приказном же звании, так же и малолетних никуда не определенных, из купечества, мещанства и из крестьянского подушного оклада исключить». Обосновывалось это решение тем, что «из купечества вступившие в приказное звание по желаниям их и по надобности никакими выгодами, купеческому состоянию городовым положением присвоенными, не пользуются, подобно тому из мещан и из положенных в подушный оклад не упражняются ни в каких промыслах и работах, свойственных тем состояниям, в коих в окладе числятся», а занимаются исключительно государственной службой. Будучи вынужденным не только допускать выходцев из податных сословий в государственный аппарат, но и обеспечивать им ряд привилегий, государство в то же время не оставило попыток ограничить доступ этой категории населения в число служащих государственных учреждений. Этот указ требовал: «…впредь же из купеческого, мещанского и другого подушные подати несущего звания в статскую службу без представления Сенату о надобности в оных не принимать». Правда, формулировка этой части указа все же предполагала возможность приема на государственную службу в случае необходимости выходцев из податных сословий. Указ от 14 августа 1798 г. фактически закреплял привилегированное положение служащих государственных учреждений, оформлял особый юридический статус этой социальной группы. В то же время данная социальная группа не была замкнутой. Вышеупомянутый указ предусматривал не только исключение государственных служащих из подушного оклада, но и возможность их возвращения в податные сословия. Если чиновник, не дослужившийся до обер-офицерского чина, после увольнения от службы переходил в купеческое или мещанское звание, что ему разрешалось указом, то в таком случае он «должен будет с того времени нести повинности, в законах предписанные».

Исследовать достоверность сведений ревизского учета весьма трудно из-за сложности механизма искажения информации. Естественно, что государство было заинтересовано как можно более полно учитывать податное население, а податное население (или помещики, которые платили подать за своих крестьян) было заинтересовано в обратном, причем отдельные категории, например раскольники, подлежавшие двойному налогообложению, больше других старались уклониться от ревизского учета. Это могло создавать диспропорцию между численностью населения, подлежащего подушной подати, и численностью населения, учитываемого только для счета (главным образом между мужским и женским населением), в сторону увеличения последнего. Но в учете данной категории населения никто не был заинтересован, поэтому иногда он проводился непоследовательно и небрежно.

В любом случае именно ревизский учет до организации демографической статистики выступает основным источником статистических сведений о движении народонаселения на протяжении XVIII – первой половины XIX в.

2.6.2. Церковный и административно-полицейский учет населения

Церковный учет православного населения начал осуществляться в конце первой четверти XVIII в. Ведение метрических книг предусматривалось Духовным регламентом 1722 г.

Фактически это означало государственную регистрацию актов гражданского состояния (рождения, брака и смерти, точнее, соответствующих церковных обрядов – крещения, венчания, отпевания)[299]. На основе метрических книг ежегодно составлялись ведомости по епархиям, которые поступали в Синод, где данные обобщались.

Сведения церковного учета дополнялись клировыми ведомостями, в которых содержались списки прихожан с указанием пола, возраста и сословной принадлежности и отмечалось исполнение церковных обрядов (исповеди и причастия).

Церковный учет населения других конфессий начат значительно позже: католического – с 1826 г., мусульманского – с 1831 г. (в Закавказье – с 1872 г.), лютеранского – с 1832 г., иудейского – с 1835 г., с 1874 г. стали учитывать раскольников.

Административно-полицейский учет до реформы 1861 г. опирался на материалы ревизий и с 1834 г. – на материалы церковного учета. Самостоятельное значение административно-полицейский учет имеет для 40-летнего периода – от последней ревизии до первой Всероссийской переписи населения 1897 г. Данные административно-полицейского учета приводились в губернаторских отчетах.

2.6.3. Учет чиновничества

Ревизский, административно-полицейский и церковный учет охватывал значительную часть населения, но государство было заинтересовано и в учете отдельных групп подданных, в частности чиновничества, которое непосредственно исполняло управленческие функции. Поскольку в интересы государства входило и сохранение социального состава (по признаку происхождения) чиновничества, а значит, и целенаправленное влияние на него, то учет чиновничества довольно быстро перерос в статистическую систему. Именно этот аспект наиболее показателен в качестве иллюстрации общей тенденции эволюции учетной документации.

Первые попытки правительства ввести регулярный и систематический учет чиновничества при помощи формулярных списков относятся к 1764 г. Формулярным спискам чиновников предшествовали аттестаты и описания службы, необходимость которых при представлении чиновника к награждению чином или при отставке фиксировалась в указах от 3 марта 1763 г. «О имении гражданским чиновникам, представляемым к отставке или к награждению чинами, аттестатов о беспорочной их службе» и от 10 марта 1763 г. «О подробном описании службы чиновников, представляемых к награждению на Высочайшее усмотрение». Но эти документы предоставлялись не регулярно, а только в связи с отставкой или награждением чином отдельных чиновников. Формулярные (послужные) списки – это форма систематического и регулярного учета всего чиновничества, существовавшая с середины XVIII в. до 1917 г. Формуляр послужных списков складывался главным образом на протяжении 60–90х годов XVIII в. и претерпевал некоторые изменения в середине XIX в. Эти изменения отражали усиление внимания правительства к тем или иным аспектам социального статуса и служебной деятельности чиновников.

Вопрос о присылке формулярных списков рассматривался Сенатом 7 января 1764 г. Ссылаясь на ранее принятые решения не представлять чиновников в отставку и к награждению их чинами без аттестата «от надлежащих мест о верной и беспорочной службе» и констатируя тот факт, что «в Сенате и в Герольдии о многих находящихся в статской службе, кто какими чинами происходил и каким образом службу свою продолжал, известия нет», Сенат приказал всем присутственным местам немедленно прислать сведения о состоящих в их ведомстве чинах и впредь присылать в Правительствующий сенат через каждые полгода списки служащих. На основе этого решения Сената был издан указ от 31 января 1764 г. «О присылке в Сенат из всех присутственных мест послужных списков чиновников через каждые полгода по приложенной форме». Форма учета имела следующие графы: 1) чины и имена; 2) сколько от роду лет; 3) из каких чинов и сколько имеет за собою мужеска пола душ людей и крестьян и в которых уездах; 4) вступление в службу; 5) какими чинами и когда происходили; 6) кто в походах и у дела против неприятеля был или не был; 7) кто был в фергерах, кригсрехтах и штрафах и подозрениях; 8) к продолжению статской службы за чем кто не способен; 9) к повышению чинами достоин или недостоин и за чем. Формуляр 1764 г. стал основой почти всех форм учета чиновничества, возникавших с 60х годов XVIII в.

После издания указа от 31 января 1764 г. были приняты как законодательные, так и организационные меры к его реализации. В частности, этот вопрос рассматривался на заседании Сената 10 марта 1764 г. В протоколе заседания введение новых учетных форм обусловливалось необходимостью упорядочить чинопроизводство, еще раз говорилось о недопустимости представления в отставку или к награждению чинами без аттестата о службе. Для проведения в жизнь этого и предыдущих решений Сенат постановил во всех учреждениях иметь журналы, в которых отмечать не только вступление на службу чиновника и его социальное происхождение, как раньше, но и то, «с каким кто достоинством и особливою заслугою или же, напротив того, пороком и погрешностию службу свою производил, также и за что, когда и как награжден, исправляем или наказан был». Судя по содержанию дополнений, вносимых этим решением, целью их было приведение формы журналов учета чиновников в соответствие с формой послужных списков, вводимых указом от 31 января 1764 г.

Второй пункт данного решения Сената устанавливал порядок, по которому не только чинопроизводство и назначение на более высокую должность, но и переход из одного учреждения в другое или с одной должности на другую не допускались без «уведомления из тех журналов о бытности и службе» чиновника на прежнем месте.

Третий пункт этого решения подтверждал необходимость таких свидетельств при производстве в чин «по надобности службы, по старшинству, по особливому достоинству» и при отставке и устанавливал порядок, по которому свидетельством о прохождении службы могли быть «особливые персональные аттестаты от главных командиров, под чьими повелениями где, кто и когда находился». На основании этого решения Сената 16 марта 1764 г. был принят указ.

31 октября 1771 г. издается сенатский указ «О присылке из всех присутственных мест списков о служащих и неслужащих дворянах по прилагаемой форме». В этом законодательном акте после указания на нерегулярную присылку в Герольдмейстерскую контору списков чиновников-дворян содержится требование прислать в 1772 г. ведомости как о служащих, так и об уволенных от службы дворянах. Причем формуляр ведомости о неслужащих дворянах был значительно менее подробным, чем формуляр ведомости о дворянах-чиновниках. Кроме того, сведения о служащих дворянах должны были включаться в полугодовые послужные списки.

Эти сведения нужны были Герольдмейстерской конторе для составления списков служащих и неслужащих дворян. Однако, несмотря на ранее принятые меры, такие списки Герольдмейстерская контора не составила. Об этом свидетельствует то, что ведомости, которые должны были быть присланы по указу от 31 октября 1771 г. в 1772 г., рассматривались как основа составления списков. Последние затем будут постоянно уточняться и дополняться посредством ежегодных известий о дворянах, «которые получили повышение чинов или умерли, или родились, или женились, и на ком», и полугодовых послужных списков о служащих дворянах.

Вместе с указом был опубликован формуляр полугодовых послужных списков, который предусматривал, так же как и формуляр, прилагавшийся к указу от 31 января 1764 г., девять граф. В них в основном должны были содержаться те же самые сведения, что и в послужных списках 1764 г. Правда, в новом формуляре отдельные графы прежнего формуляра были объединены и, кроме того, добавились две графы, а именно: «много ли раз в нынешнем чину был в отпусках»; «кто дети и где обретаются». В графе о владении крестьянами отныне надо было указывать название не только уезда, но и селения. Дополнения должны были упорядочить чинопроизводство и усилить контроль над социальным составом чиновничества.

С развитием учета чиновников-дворян определенным образом связан и сенатский указ от 28 сентября 1782 г. «О распространении силы статута ордена Св. Владимира на заслуги, по издании онаго оказанныя; о выборе кандидатов для составления Думы сего ордена и о составлении обстоятельных росписей об отличиях, в 12 статье статута упоминаемых». В этом указе говорилось о порядке награждения чиновников орденом св. Владимира, в числе прочего и о том, не следует ли «потребовать вновь, в следствие статута, о всех отличившихся сведения», так как в «послужных списках ничего больше не показывается, как способность и достоинство». Было принято решение, что «имеющиеся списки и каждого места или члена онаго сведения о служащих могут быть достаточны <…> к выбору». Таким образом, на послужные списки чиновников возлагалась еще одна функция. Правда, надо отметить, что были случаи, когда с мест присылались специальные ведомости на чиновников, представляемых к награждению орденом cв. Владимира.

Законодательное регулирование учета служащих государственных учреждений было продолжено изданием 31 марта 1788 г. сенатского указа «О доставлении из всех присутственных мест в Герольдию ежегодно в августе месяце формулярных списков о всех чинах, состоящих в классах, и о приложении оных при каждом представлении к определению в должности и к награждению чинами». Этот законодательный акт содержит указание на то, что принятые ранее меры по учету чиновников-дворян дали свои результаты и Герольдмейстерская контора имеет список «находящимся в штатской службе чинам первых осьми классов». В то же время отмечалось, что Герольдмейстерская контора часто не получает из некоторых наместничеств сведений о зависящих от местных властей перемещениях чиновников. Для улучшения учета движения чиновничества признавалось необходимым, чтобы «как из наместничеств, так и из прочих департаментов штатской службы присылаемы были в Герольдию в августе месяце каждого года списки». Одна из целей составления таких списков заключалась в том, «что при случающемся избрании кандидатов на председательские места и при определении в другие должности удобнее сохранить порядок». Этим указом в очередной раз подтверждалась необходимость при представлении к определению на должность и к награждению чинами прилагать послужные списки.

Формуляр, прилагавшийся к указу от 31 марта 1788 г., совпадал с формуляром, введенным указом от 31 октября 1771 г., кроме того, что была исключена графа «на ком женат, кто дети и где обретаются» и добавлены две новые графы: о том, кто получил при отставке чины, и о том, достоин ли чиновник награждения орденом св. Владимира.

Из этих изменений формуляра видно, что он постоянно приводился в соответствие с порядком чинопроизводства и прохождния службы чиновниками. Например, добавление графы об отставке соответствовало многочисленным законодательным мерам, проводившимся в это время, чтобы исключить злоупотребления при получении чинов при отставке и обеспечить преимущество при прохождении службы и чинопроизводстве действительно служащим чиновникам, особенно дворянам. Для обеспечения преимуществ действительно служащих чиновников была введена графа об отпусках.

Хотя указ от 31 марта 1788 г. и упорядочивал учет чиновничества в числе прочих и в целях чинопроизводства, но в указе Сената от 16 декабря 1790 г. «О правилах производства в статские чины» содержится требование при рассмотрении в общем собрании Сената вопросов чинопроизводства опираться на «взнесенные от генерал-губернаторов, правящих ту должность и прочих мест и чинов, право к сему имеющих, удостоение по губерниям по порядку одна за другою», т. е., по сути, этот указ вводил еще одну форму учета движения чиновничества.

Таким образом, в 60–80е годы XVIII в. в основных чертах сложилась система учета чиновничества, в первую очередь чиновников-дворян. Дополнительные меры для учета этой категории чиновников вводились сенатским указом от 15 июня 1794 г. «О доставлении в Герольдию послужных списков о чиновниках первых осьми классов, по прилагаемой форме». Необходимо отметить, что форма учета чиновников, вводившаяся этим указом, дополняла уже существующие формы, о чем свидетельствовало указание на то, что новая форма учета не заменяла «списки о всех чинах, состоящих в классах», вводившиеся указом от 31 марта 1788 г. Вводимые этим указом послужные списки чиновников первых восьми классов предусматривали раздельный учет «служащих от короны и по выбору дворян», что соответствовало указу от 31 марта 1788 г. Формуляр «списка о чиновниках первых осьми классов» хотя и состоял всего из пяти граф, но по содержанию практически совпадал с формуляром «списка о всех чинах, состоящих в классах».

Завершал формирование системы учета чиновничества в XVIII в. сенатский указ от 15 марта 1798 г. «О присылке в Герольдию ежегодно к 1 октября послужных списков о классных чиновниках», который, по сути дела, не вносил уже ничего нового, а лишь подтверждал необходимость присылки в Герольдмейстерскую контору послужных списков, что было нужно, как подчеркивалось в указе, для успешного выполнения ее функции по учету чиновничества. Иными словами, в 60–90е годы XVIII в. сложился формуляр послужного списка чиновников.

Некоторые изменения в этот формуляр внес указ Сената от 16 июля 1849 г. Новый формуляр включал 15 граф:

1) чин, имя, отчество, фамилия, должность, лета от роду, вероисповедание, знаки отличия и получаемое содержание;

2) из какого звания происходит (сословное происхождение);

3–6) есть ли имение (отдельно учитывалось родовое и благоприобретенное имение у него самого, у родителей или жены);

7–9) где получил воспитание и окончил ли в заведении полный курс наук, когда в службу вступил, какими чинами, в каких должностях и где проходил оную; не было ль каких особенных по службе деяний или отличий; не был ли особенно, кроме чинов, чем награжден и в какое время; сверх того, если, находясь под судом или следствием, был оправдан и признан невиновным, то когда и за что именно был предан суду и чем дело кончено (с указанием точных дат);

10) был ли в походах против неприятеля и в самих сражениях и когда именно;

11) был ли в штрафах, под следствием и судом; когда и за что именно предан суду; когда и чем дело кончено;

12) к продолжению статской службы способен и повышения чином достоин ли; если же нет, то по каким причинам;

13) был ли в отпусках, когда, на сколько именно времени; являлся ли на срок и если просрочил, то когда именно явился и была ли причина просрочки признана уважительной;

14) был ли в отставке с награждением чина или без оного, когда и с которого по какое именно время;

15) холост или женат, на ком, имеет ли детей, кого именно; год, месяц и число рождения детей; где они находятся и какого вероисповедания.

Указом Государственного совета от 25 мая 1864 г. из послужного списка была исключена 12я графа, в которой фиксировалась аттестация чиновника начальством.

Таким образом, формулярный список чиновника – типичный учетный документ, составлявшийся с целью контролировать чинопроизводство. Когда же эта учетная система начала перерастать в статистическую? Первые признаки обнаруживаются уже в самом факте издания указа от 31 января 1764 г. «О присылке в Сенат из всех присутственных мест послужных списков чиновников через каждые полгода по приложенной форме», поскольку он предполагал аккумулирование и обобщение информации разрозненных формулярных списков. Однако наладить сбор такой информации удалось только начиная с 1780х годов XVIII в.: в результате губернской реформы в местное звено государственного аппарата на службу набирались представители непривилегированных сословий, вплоть до бывших крепостных, что не могло не привести к размыванию сословной определенности личного состава государственных учреждений. Социальный состав местного чиновничества заметно изменился уже к началу 1780х годов. Выходцы из разночинцев и податных сословий в 1775 г. численно преобладали над потомственными дворянами лишь в XIV классе и среди мелких канцелярских служащих, а в 1781–1782 гг. еще и в XIII–X классах. В VIII и IX классах, где преобладание дворянства сохранилось, оно стало гораздо менее выраженным. Сразу же была налажена система сбора формулярных списков местного звена государственного аппарата, и на основе обобщения их данных начали вырабатывать управленческие решения, издавать указы, цель которых – отрегулировать механизм чинопроизводства, затруднить получение классных чинов, особенно чина VIII класса, дающего права потомственного дворянства для выходцев из непривилегированных сословий[300]. Правда, несмотря на усилия центральной власти, численность выходцев из разночинцев и податных сословий среди государственных служащих даже сравнительно высоких рангов постоянно увеличивалась, но законодательство в этой сфере нельзя признать неэффективным, поскольку к концу XVIII в. выходцы из непривилегированных сословий по-прежнему преобладали над дворянами лишь в X классе Табели о рангах[301], хотя соотношение этих двух категорий чиновников в низших классах все же изменилось не в пользу дворян.

Итак, в последней четверти XVIII в. формулярные списки выполняли функцию типичного статистического источника, о чем говорит и факт составления, начиная с конца XVIII в., так называемых групповых формулярных списков, в которых приводились сведения о чиновниках всего учреждения, а для местных учреждений – и целой губернии. Такая практика сохранялась и на протяжении XIX в.

2.6.4. Хозяйственный учет в частновладельческих хозяйствах[302]

Подворные описи крестьянских хозяйств

Если учет всего населения и чиновничества осуществлялся в общегосударственном масштабе, то система учета сельскохозяйственного производства и экономического состояния крестьянских хозяйств первоначально сложилась в частновладельческих хозяйствах. В крупных вотчинах и в предыдущий период существовали вотчинные архивы, собиравшие разнообразную, в том числе и учетную, документацию. Но лишь со второй половины XVIII в. хозяйственный учет в поместьях стал распространенным явлением. Об этом свидетельствует то, что в конце XVIII в. просвещенный помещик А. Т. Болотов опубликовал в «Трудах Вольного экономического общества» рекомендации помещикам по составлению подворных описей крестьянских хозяйств, рассматривая их как один из существенных элементов обеспечения эффективности хозяйственной деятельности.

В 1837 г. вышла книга У. Карповича «Хозяйственные опыты тридцатилетней практики, или Наставления для управления имениями», обобщающая большой опыт управления поместьями разных губерний. У. Карпович предлагал подробный формуляр подворной описи и давал рекомендации по ее составлению. На тиульном листе описи указывались название селения, его местоположение, качество почвы, способ осуществления крестьянских повинностей. Лист описи делился на три части. В левой стороне содержалось 15 показателей: данные о крепостных (с указанием пола, возраста, соотношения с данными восьмой ревизии); данные об имуществе – количество лошадей (раздельно рабочие и молодняк) и другого скота (волов, быков, коров, телят, овец, свиней), птицы, а также хлеба, сена, пчел, садов; данные о землепользовании – сколько земли отводится под огороды, рожь, яровые и пар, сенокосы, количество арендованной земли и др. Таким образом, приводились объективные показатели состояния хозяйства. Завершалась эта часть оценкой хозяйственного состояния двора, которую давало лицо, проводившее описание (например, приказчик).

В правой стороне листа приводились десять показателей: количество тягл[303], продолжительность барщины (указывались недельная и годовая с подразделением на пешую и конную)[304], зимние подводы, все прочие платежи и повинности, а также общественные должности крестьян. В эту часть входили сведения о повинностях крестьян.

В средней части листа давались посемейные списки проживавших в селении с указанием их родства, что делает подворные описи весьма ценным источником для генеалогических и просопографических исследований.

У. Карпович давал рекомендации по обеспечению точности показателей, вносимых в подворную опись. Например, он советовал для взаимопроверки сведений опрашивать хозяев на сельском сходе, а также проверять ряд данных по материалам ревизий.

Практика составления подворных описей была реконструирована Б. Г. Литваком при изучении массовой документации XIX в. Ему удалось опровергнуть распространенное в литературе мнение о существенных утратах исторических источников данного вида, основанное на простом логическом выводе из наблюдения о значительном увеличении количества подворных описей в предреформенное время. Но утраты могут быть причиной малочисленности подворных описей конца XVIII – начала XIX в. лишь во вторую очередь, а первопричину следует искать в развитии на протяжении этого периода практики их составления. Б. Г. Литвак, изучая документы архивных фондов крупных вотчин, пришел к выводу о неравномерности составления описаний и доказал, что сохранившийся корпус источников отражает рост интереса владельца к хозяйственному состоянию крестьянского двора в условиях развития рыночных отношений.

Сделанный Б. Г. Литваком вывод еще раз показывает различия в подходах к массовым источникам, обусловленные разными методологическими позициями. До тех пор пока исследователи рассматривали подворные описи лишь как «резервуар» разнообразной информации, они объясняли пробелы утратами источника. Как только исторический источник начинает рассматриваться в связи с обстоятельствами его возникновения, сам факт его создания становится значимым и указывает на новое явление в хозяйственных отношениях.

2.6.5. Проблемы изучения подворных описей

Не исследуя специально методы изучения отдельных видов и групп исторических источников, остановимся на развитии методики изучения подворных описей в качестве примера, иллюстрирующего подходы к изучению массовых источников в целом. Выделим два круга взаимосвязанных проблем: достоверности данных подворных описей и возможности изучения на их основе динамики экономических показателей крестьянского хозяйства.

Напомним, что понятия достоверности и точности информации совпадают не полностью. При точности всех показателей подворной описи она может не содержать достоверную информацию о хозяйственном состоянии двора в целом из-за неполноты сведений.

Первое же обращение к подворным описям в качестве исторического источника в краеведческих исследованиях 1920х годов выявило некоторые противоречия: например, однолошадные и безлошадные хозяйства оказывались не самыми бедными. Это наблюдение выводит на проблему критериев характеристики экономического состояния хозяйства, которая давалась в самих подворных описях. Исследователи высказывали различные точки зрения: от мысли, что в основе характеристики лежит исправность хозяйства в исполнении повинностей в пользу помещика, до идеи расчета хозяйственных показателей на душу населения крестьянского двора (или на работника). Но точно установить эти критерии не удалось.

Нерешенность этой проблемы затрудняет изучение экономических показателей крестьянского хозяйства в динамике, поскольку невозможно сопоставлять данные о различных хозяйствах и разновременные сведения об одном хозяйстве. Постановка проблемы изучения динамики хозяйства заставила исследователей отказаться от оценок, данных приказчиками, и самостоятельно искать критерии распределения крестьянских дворов по степени их хозяйственной состоятельности. Наиболее распространенной была группировка по обеспеченности лошадьми, но она также не решила проблему.

Современные подходы изучения подворных описей (в том числе и с применением математических методов) были заложены И. Д. Ковальченко, который ввел в научный оборот огромный массив подворных описей[305], что позволило по-новому подойти к целому ряду проблем. Во-первых, ученый предложил сгруппировать крестьянские хозяйства по комбинации признаков, а затем ввел агрегированный показатель – характер воспроизводства, разделив хозяйства на обеспечивающие расширенное, простое и не обеспечивающие простое воспроизводство[306].

Если рассмотреть проблему поиска критерия оценки хозяйственной состоятельности крестьянского двора с точки зрения формализованных методов исследования, то, во-первых, следует констатировать, что оценка приказчика, включенная в подворную опись, – это типичная экспертная оценка, т. е., по сути, оценка интуитивная, основанная на частично осознаваемом, а частично подсознательном учете множества разнообразных факторов. Следовательно, сколько-нибудь полно объяснить оценку, содержащуюся в подворной описи, невозможно. Если рассматривать хозяйственную характеристику крестьянского двора как сложный качественный признак, то измерить его можно тремя способами: выделив в качестве определяющего один из признаков, по комбинации признаков и путем агрегирования показателей. И в развитии методики исследования подворных описей последовательно реализуются все три подхода: оценка по одному признаку – количеству лошадей, по комбинации признаков – количеству скота разных категорий и путем агрегирования информации – по характеру воспроизводства.

И. Д. Ковальченко по-новому подошел и к проблеме изучения экономического состояния крестьянского хозяйства в динамике. Он прослеживал хозяйственную историю отдельных дворов, что предполагает предварительную сложную работу по отысканию и идентификации крестьянского двора в разновременных подворных описях. Но исследование хозяйственной истории отдельных дворов задает совершенно новый ракурс рассмотрения ключевой проблемы социально-экономической истории XIX – начала XX в. – проблемы расслоения крестьянских хозяйств, позволяя не только констатировать наличие дифференциации крестьянских хозяйств, но и судить о степени ее необратимости, т. е. понять, мог ли и при каких условиях богатый двор разориться, а бедный перейти в категорию средних или зажиточных.

В целом история изучения подворных описей крестьянских хозяйств еще раз демонстрирует взаимозависимость источниковедческого исследования отдельных источников, относящихся к группе массовых, с разработкой крупных их комплексов с целью выявить масштабные явления и процессы социально-экономической истории.

2.6.6. Учет промышленного производства[307]

В отличие от учета экономического состояния крестьянских хозяйств учет промышленного производства изначально был организован государством. Отдельно велся учет обрабатывающей и горнодобывающей промышленности.

В конце первойчетверти XVIII в. (1724 г.) после организации Берг– и Мануфактур-коллегий законодательно было предусмотрено предоставление владельцами ведомостей о промышленных заведениях (получивших название «ведомости фабрик и заводов»[308]) два раза год в соответствующую коллегию, а затем в Сенат. На протяжении XVIII в. необходимость присылки таких сведений неоднократно подтверждалась законодателем. В зависимости от реорганизации государственного аппарата много раз менялся порядок предоставления сведений[309]. С 1775 г. такие ведомости должны были присылаться один раз в год. На протяжении XVIII в. установился формуляр ведомостей, но наладить их систематический сбор так и не удалось.

В начале XIX в., после образования министерства внутренних дел, которому был поручен сбор разнообразных сведений о социально-экономическом состоянии империи, были предприняты дополнительные усилия по организации учета промышленных заведений, но они оказались малоэффективными, в первую очередь в силу отсутствия в законодательстве четкого определения объекта учета как в части объема производства, так и в части отраслевой принадлежности.

Последнее обстоятельство особенно важно при выяснении сопоставимости данных учета промышленного производства. Номенклатура производств, подлежащих учету, в разные годы была различной и с середины XIX в. постоянно расширялась, причем происходило это в губерниях не одновременно[310]. Конечно, на сопоставимость влияет и определенность размера предприятий, но следует отметить, что номенклатура учитываемых производств расширялась в основном за счет отраслей, в которых преобладали мелкие предприятия, что еще более осложняет исследовательскую ситуацию. Кроме того, мелкие предприятия преобладали в сфере переработки сельскохозяйственной продукции, поэтому большое количество мелких предприятий учитывалось в сельскохозяйственных губерниях[311]. Таким образом, общей тенденцией эволюции ведомостного учета было неравномерное увеличение учета мелких предприятий за счет расширения номенклатуры учитываемых производств.

Ведомостный учет в 80е годы XIX в. начал перерастать в статистическую систему. На это повлияло единовременное обследование промышленности в связи с Всероссийской промышленно-художественной выставкой в Москве в 1882 г. В 1884–1885 гг. был установлен новый формуляр ведомости, в котором предусматривалось несколько групп показателей: состав рабочей силы с распределением по полу и возрасту, мощность и структура энергетического оборудования, количество и состав применяемых машин и механизмов. Сообщались также сведения о сырье, топливе и т. д. На места стали рассылаться отпечатанные бланки ведомостей.

Наиболее существенное преобразование было связано с введением ценза промышленного предприятия: учету подлежали заведения с годовой стоимостью производства более 1 тыс. руб. Такой ценз определялся в связи с предложенной министром финансов Н. Х. Бунге реформой налогообложения, предусматривавшей трехпроцентный сбор с чистого дохода. Но этот ценз был неудобен, поскольку не была отработана методика определения стоимости производства.

Итак, с середины 1880х годов учет промышленного производства тесно увязывался с налогообложением, что меняло качество учета. В это время были составлены «Материалы для определения внешних признаков обложения промышленных предприятий», в которых в качестве критерия налогообложения были выделены два основных признака: наличие определенного энергетического оборудования и численность работающих. Вслед за этим в 1895 г. была предпринята последняя попытка реорганизовать учет промышленного производства при помощи ведомостей фабрик и заводов. Ценз промышленного предприятия был установлен по числу рабочих (не менее 15) или по наличию парового двигателя (при меньшем числе рабочих). Такой ценз отвечал требованиям закона «О государственном промысловом налоге», принятом в 1898 г., в бытность министром финансов С. Ю. Витте. Закон вводился в действие с 1899 г. и распространялся как на обрабатывающую, так и на горнодобывающую промышленность. По закону все промышленные предприятия делились на восемь разрядов по числу рабочих (с учетом наличия механического двигателя). Но эта попытка реформирования ведомостного учета была малоуспешной, в первую очередь из-за нежелания владельцев присылать сведения. Это заставило правительство в самом конце XIX в. перейти к собственно статистике промышленности, собираемой методом переписей. Правда, в 1903 г. снова попытались возобновить ведомостный учет, но опять безуспешно.

В начале XX в. сохранялся учет предприятий по производствам, облагаемым акцизом, и предприятий горнозаводской промышленности. Следует отметить, что в этих производствах была высока доля казенных предприятий, что во многом обусловливало значение учета их производства для правительства.

Вызывает интерес проблема достоверности сведений ведомостей фабрик и заводов. Излишне упоминать применительно к массовым источникам о необходимости сочетать проверку точности информации отдельного источника и проверку полноты корпуса источников. Что касается второго из этих аспектов, то он непосредственно связан с отмеченной тенденцией неравномерного расширения круга учитываемых производств. В отличие от ревизского учета, когда государство было заинтересовано в точности сведений, или от подворных описей крестьянских хозяйств, когда в достоверности данных был заинтересован помещик, точность приводимых данных не представляла существенного интереса для органов управления. Высказывавшееся в историографии мнение о занижении показателей владельцами предприятий с тем, чтобы платить меньше налогов, не выдерживает критики, потому что в России на протяжении большей части XVIII – XIX вв. система налогообложения была сословной и если и была связана с объемом производства, то весьма опосредованно. Поэтому владельцы могли как занижать, так и завышать показатели, иногда просто от незнания (например, численности работающих при надомной организации труда, распространенной в ткацком производстве, или годовой стоимости производства, для определения которой необходимы были специальные навыки).

Статистика – система сбора сведений для обеспечения обратной связи в системах управления разного уровня и выработки управленческих решений.

Слово «статистика» многозначно. В источниковедческом дискурсе оно имеет как минимум три значения, которые надо четко различать. Во-первых, под статистикой (статистической информацией) понимают любые массовые данные, которые могут быть подвергнуты статистической обработке. Во-вторых, когда говорится о статистической обработке данных, то имеется в виду статистика (математическая или теоретическая) как отрасль математики, базирующаяся на теории вероятностей, задача которой интерпретация данных с ощутимой случайной изменчивостью[312].

И, наконец, статистика как вид исторических источников. От учетной документации статистика в первую очередь отличается тем, что статистические данные собираются для выработки управленческих решений вплоть до долговременной политики в той или иной сфере, тогда как учетная документация обычно обеспечивает реализацию уже принятых решений. Из этого следует, что статистическая информация собирается с расчетом на последующую обработку для того, чтобы выявить состояние той или иной экономической или социальной сферы, в том числе и в развитии. Последнее чрезвычайно важно, поскольку именно развитие того или иного процесса позволяет судить об эффективности принимаемых управленческих решений. Из этого, в свою очередь, следует, что для проведения статистического обследования вырабатывается специальная программа, которую отличают от формуляра учетной документации по крайней мере две особенности. Во-первых, расчет на обработку полученных данных методами математическойстатистики заставляет вводить в формуляр «избыточную» информацию, необходимую для математической проверки достоверности сведений. Во-вторых, и это основное, необходимость выявления процесса в динамике заставляет стремиться к сопоставимости данных разновременных статистических обследований. Например, рассматривая ведомости фабрик и заводов как разновидность учетной документации, мы видели, что к концу XIX в. уточнялась номенклатура учитываемых производств и вводился ценз, который должен был обеспечивать устойчивость единицы статистического учета.

Как это ни парадоксально, именно наличие специально разработанной программы статистического обследования не позволяет безоговорочно применять к нему методы математической статистики, поскольку уже на уровне программы может быть заложена такая тенденциозность собираемых сведений, которая не позволит рассматривать полученные данные как случайные величины.

В XVIII–XIX вв. в России статистика прошла период становления. Абсолютистское государство было заинтересовано в детальной регламентации многих сфер жизни общества, но в XVIII в. возможности сбора статистической информации были весьма ограниченны. Учетная система могла перерасти в статистическую только при острой заинтересованности государства в регулировании какой-либо сферы (как это показано на примере формулярных списков).

В начале XIX в. коллежская система управления была заменена министерской. Одно из ключевых министерств – министерство внутренних дел – возглавили «молодые друзья» Александра I, попытавшиеся наладить широкомасштабный сбор сведений.

Но в первой половине XIX в. по-прежнему преобладали учетные системы. Статистика была представлена главным образом статистическими приложениями к губернаторским отчетам. Новый этап в развитии отечественной статистики начался в 1860х годах с образованием Центрального статистического комитета МВД. Несколько позже появилась земская статистика. В конце XIX – начале XX в. в статистике получил распространение метод переписей.

Были проведены первая Всероссийская перепись населения, три промышленные и две сельскохозяйственные переписи. Кроме того, в это время сбором, обработкой и публикацией статистической информации занимались не только государственные учреждения и земства, но и предпринимательские организации и акционерные общества. Статистика акционерных обществ интересна тем, что кроме промышленности она исследовала кредит, торговлю, транспорт и страхование[313].

2.7.1. Организация статистики

Статистику по способу организации сбора и обработки статистической информации можно разделить на четыре группы: статистика, собираемая отдельными ведомствами[314]; статистика Центрального статистического комитета; земская статистика; статистика, собираемая научными учреждениями в научных целях. Поскольку история науки – фактически самостоятельная отрасль научного знания, источниковая база которой отличается своей спецификой, последнюю из названных групп мы рассматривать не будем.

Идея организации государственной статистики, высказываемая еще в первой половине XVIII в., оформилась в трудах русских статистиков на рубеже XVIII–XIX вв. Строгая министерская система государственного управления обусловила как необходимость, так и возможность создания государственного органа, ведавшего статистикой. Губернаторские отчеты, составление которых было предусмотрено с начала XIX в., присылались в министерство внутренних дел, где обобщением их данных занимались чиновники, выделенные в особую группу. В 1810 г. при реорганизации министерской системы статистику передали в министерство полиции, в котором было создано статистическое отделение во главе с К. Ф. Германом[315] – для обобщения данных по всей империи на основании сведений губернаторских отчетов.

Сбором и обработкой статистической информации занимались также министерство финансов и министерство государственных имуществ, но доминирующая роль министерства внутренних дел в организации статистики сохранялась на протяжении всего XIX в.

В 1834 г. статистическое отделение министерства внутренних дел было расширено, при нем была создана сеть корреспондентов. В 1852 г. отделение было реорганизовано в Статистический комитет, который до 1857 г. действовал как временный, а в 1857 г. было издано положение, по которому он был переименован в Центральный статистический комитет (ЦСК).

Следующее положение об организации статистики было издано в 1863 г. Создается Статистический совет, который должен был разрабатывать направления статистических работ. На Центральный статистический комитет возлагалась организация статистических обследований, разработка и публикация их материалов.

По положению 1863 г. Статистический совет определял способ организации статистических обследований, устанавливал порядок и формы разработки и издания статистических сведений, координировал деятельность различных ведомств, вносил предложения об устройстве и деятельности их статистических учреждений и подготовке кадров статистиков, разрабатывал формы представления сведений для земских и городских статистических учреждений, обсуждал организацию сбора статистических данных в губерниях. Однако рекомендации Статистического совета фактически не имели обязательной силы. В основном он оказывал влияние на Центральный статистический комитет и в гораздо меньшей степени на другие ведомства, занимавшиеся сбором статистических данных.

Центральный статистический комитет должен был собирать, проверять, обрабатывать и издавать сведения, поступавшие из местных органов статистики, собирать и обрабатывать данные, необходимые для распределения земской повинности, разрабатывать и публиковать статистические материалы других ведомств и предоставлять им свои, осуществлять иные виды статистических работ по решению Статистического совета. В 1864 г. ЦСК возглавил П. П. Семенов[316].

Органами Центрального статистического комитета на местах были губернские статистические комитеты, которые должны были составлять статистические таблицы, требующиеся ЦСК, и статистические приложения к губернаторским отчетам. Сведения по губерниям в качестве приложения к губернаторским отчетам собирались с периодичностью раз в пять лет и ежегодно. Один раз в пять лет в приложение включались данные о численности населения в городах и уездах с делением по полу, сословию и вероисповеданию; о количестве скота, землевладении, количестве зданий и др. Ежегодно в отчет включались сведения о посеве и урожае хлеба (с подразделением на владельческие и крестьянские земли); о количестве промышленных предприятий, сумме производства и числе рабочих; о естественном движении населения, количестве учебных заведений, а также статистика преступности.

Закономерно возникает вопрос о соотношении статистических сведений, собираемых губернскими статистическими комитетами, с разнообразными учетными формами, рассмотренными в предыдущей главе. Конечно, иногда систематически ведущийся учет выступал источником статистической информации, но порой сведения губернаторского отчета вполне могли быть плодом воображения какого-нибудь чиновника, например волостного писаря, поскольку непосредственно сбор данных возлагался на полицейских чинов, которые действовали через волостные правления.

2.7.2. Демографическая статистика

Становление демографической статистики происходило в 60–90е годы XIX в. До 60х годов XIX в. подсчет населения Российской империи имел оценочный характер (иными словами, численность населения определялась приблизительно, на основе частичных данных).

К предыстории собственно демографической статистики можно отнести составление «Списков населенных мест Российской империи» по данным на 1858 г. Работа по сбору материалов была начата академией наук и Синодом через церковные приходы в 1857–1859 гг., но оказалась малоуспешной. Поэтому ЦСК и Русское географическое общество предпринли сбор сведений силами местной полиции на основе данных десятой ревизии и церковного учета. В течение 1861–1885 гг. осуществлено издание «Списков населенных мест…».

Но демографическая статистика как таковая не велась. Правда, с 1866 г., после того как в 1864 г. Центральный статистический комитет возглавил П. П. Семенов, в «Статистическом временнике Российской империи» начали публиковаться данные о численности населения и его движении. В 1860е годы в городах проводились местные переписи населения[317], опыт которых был учтен при проведении всеобщей переписи 1897 г. Административно-полицейский учет явно не соответствовал потребностям государства. Особенно ярко недостатки учета населения проявились в ходе реализации военной реформы 1874 г. в связи с формированием призывного контингента. Началась разработка проекта положения о всеобщей переписи населения. Первый проект принадлежал П. П. Семенову, который учел опыт западноевропейской статистики и проведения городских переписей в Санкт-Петербурге в 1864 и 1869 гг. Автор второго проекта А. Б. Бушен предлагал провести перепись как 11ю ревизию[318]. В основу положения о всеобщей переписи, которое было утверждено только 5 июня 1895 г., был положен проект П. П. Семенова.

Первая всеобщая перепись населения Российской империи была проведена 28 января 1897 г. В переписи учитывались три категории населения: наличное, постоянное и приписное. Таким образом, отмечались временно отсутствующие, фиксировались как административное, так и фактическое место жительства. Использовались три формы переписных листов: для крестьянских хозяйств, для владельческих хозяйств и для городского населения.

Программа переписи включала следующие вопросы: 1) имя и фамилия; 2) пол; 3) возраст; 4) отношение к главе семьи и к главе хозяйства; 5) семейное положение; 6) сословие, состояние или звание; 7) место рождения; 8) место приписки; 9) обыкновенное место жительства; 10) отметка о временном отсутствии или временном пребывании; 11) вероисповедание; 12) родной язык; 13) грамотность и образование; 14) род занятий – ремесло, промысел, служба; при этом отмечались главное и побочное, или вспомогательное, занятия.

Данные переписи при публикации были разработаны по 25 таблицам[319].

2.7.3. Аграрная статистика

Аграрную статистику можно разделить на две части: 1) статистика землевладения и землепользования, 2) статистика аграрного производства.

Статистика землевладения и землепользования Материалы Генерального межевания

Традиции учета землевладения и землепользования сложились еще при поземельной системе налогообложения. Писцовые книги – один из основных источников по социально-экономической истории XVI–XVII вв. Однако в XVIII в. с изменением системы налогообложения систематический учет земель не велся. Первым крупномасштабным обследованием состояния земель в Новое время было Генеральное межевание, предпринятое по манифесту Екатерины II с конца 60х годов XVIII в. и продолжавшееся в первой половине XIX в. Обширные материалы Генерального межевания составляют особый архив, который делится на графическую и письменную части.

К статистике землевладения и землепользования принадлежат «Экономические примечания» к картографическим материалам Генерального межевания – результат крупномасштабного хозяйственно-экономического описания. В них содержится краткое географическое и экономическое описание каждой дачи (в терминологии Генерального межевания «дача» – синоним слова «владение»), указанной на соответствующей карте. Различаются «Экономические примечания к планам Генерального межевания» и «Краткие экономические примечания». Первые, более подробные, прилагались к планам и с 1782 г. назывались «Полные экономические примечания». Кроме описания местоположения дачи, географических условий (с указанием разновидностей древесных пород, зверей, птиц) и условий хозяйствования (качества лугов и пашни, основных сельскохозяйственных культур), в них вошли сведения о промысловых занятиях крестьян, размерах оброка, величине барской запашки (иногда и сведения о крестьянской пашне).

«Краткие экономические примечания» составлялись с 1780х годов. Они прилагались к атласам и содержали меньше сведений: географические данные, количество дворов, число мужского и женского населения, размер землевладения в целом и по угодьям, а также сведения о наличии помещичьей усадьбы. Степень сохранности «Кратких экономических примечаний» значительно выше, чем «Полных…».

Переписи поземельной собственности Европейской России

Во второй половине XIX в. сведения о землевладении собирал Центральный статистический комитет. Для этих целей предполагалось один раз в пять лет проводить переписи поземельной собственности Европейской России. Но были проведены лишь три переписи – в 1877, 1887 и 1905 гг.

Проведением первой переписи руководил П. П. Семенов. Ее программа была достаточно простой: указывались фамилия, сословие или звание землевладельца, количество принадлежащей ему земли, для крестьянских обществ – количество дворов, число душ и способ использования пашни (общинный или подворный). Опросные листы заполняли сами землевладельцы, а по крестьянским землям – волостные правления. Сбор материалов по первой переписи длился до 1880 г., после чего данные были сведены и опубликованы[320]. При сведении данных о землевладении владения менее полудесятины не учитывались, но их владельцы включались в общее количество. В публикации приводились данные о количестве и размерах земельных владений в 49 губерниях, систематизированные по сословиям и категориям владельцев. В издании помещена таблица процентных соотношений категорий землевладельцев и шесть таблиц по каждой губернии: 1) сведения о размере поземельной собственности с распределением на частную, общинную, казенную; 2) о частновладельческой земле с распределением по размерам землевладений; 3) о частновладельческой земле с распределением по категориям владельцев; 4) о надельных землях; 5) о количестве населенных мест; 6) о количестве строений.

В 1881 г. было проведено дополнительное обследование распределения земель по угодьям (пашням, лесам, выгонам), данные которого публиковались в «Статистическом временнике».

Этот показатель учитывался и при проведении второй переписи в 1887 г.[321] Ее программа в основном совпадала с программой первой переписи, но некоторые различия делают их результаты практически несопоставимыми[322]. Следует отметить и низкий уровень организации переписей, которые по-прежнему проводились главным образом силами полиции.

Третья поземельная перепись была проведена преимущественно летом 1905 г. и продолжалась до начала 1906 г. Кроме сложностей, связанных с революционными событиями в стране, на качество этой переписи повлияло и то, что способ ее проведения на местах был отдан на усмотрение губернаторов. Центральный статистический комитет лишь рекомендовал сверить полученные результаты с данными окладных книг; это, естественно, привело к тому, что в ряде мест именно такие данные и сообщались как результаты переписи[323].

Статистика сельскохозяйственного производства

Попытки наладить статистику урожаев наблюдались уже в конце XVIII в., но на протяжении большей части XIX в. почти единственным источником статистических сведений о сельскохозяйственном производстве продолжали оставаться статистические приложения к губернаторским отчетам, в которых учитывались только объем высеваемого и собираемого зерна и урожайность в самах (сам – единица измерения урожайности, показывающая соотношение посеянного и собранного зерна; например, урожай «сам три» означал, что зерна собрано втрое болье, чем было посеяно). Размер посевных площадей не принимался во внимание.

В 1881 г. Центральный статистический комитет разослал опросные листы с тем, чтобы получить сведения о посевных площадях. Данные были собраны и обработаны в течение 1882–1883 гг., и ими пользовались до 1889 г. В 1887 г. снова собирались сведения о посевных площадях. С 1893 г. эти сведения стали собирать ежегодно и публиковать.

До 1903 г. посевные площади учитывались по видам высеваемых на них культур и делились на надельные и владельческие. С 1904 г. система учета посевных площадей стала более дифференцированной: учитывались земли надельные, купленные, арендованные и частновладельческие.

Одновременно с переписями посевных площадей собирались данные об урожайности. Эти данные поступали через сеть корреспондентов Центрального статистического комитета.

Кроме комитета, статистикой урожайности занимался департамент земледелия и сельской промышленности (с 1894 г. – отдел сельской экономики и сельскохозяйственной статистики) министерства земледелия и государственных имуществ. Сведения об урожайности с единицы площади на надельных и частновладельческих землях собирали добровольные корреспонденты. Размеры посевной площади также не учитывались. Корреспондентская сеть министерства земледелия и государственных имуществ была намного меньше, чем сеть Центрального статистического комитета, и распределялась она неравномерно, поэтому возникавшие пробелы восполнялись данными комитета.

Статистика скотоводства

Сведения о поголовье скота также включались в губернаторские отчеты. С 1863 г. данные о численности скота собирало Ветеринарное управление министерства внутренних дел[324]. Но наиболее ценны военно-конские переписи, которые проводились с 1880х годов.

Первая военно-конская перепись была проведена Центральным статистическим комитетом в 58 губерниях в 1882 г. С 1888 г. такие переписи проводились регулярно[325]. Они дают подробные сведения о распределении лошадей не только по возрасту, но и по разным категориям владельцев. В них также приводится группировка владельцев в зависимости от обеспеченности лошадьми (безлошадные хозяйства, однолошадные и т. д.). Именно поэтому значение военно-конских переписей выходит за рамки исследования состояния коневодства. Они дают ценную информацию о состоянии крестьянского хозяйства в целом в первую очередь потому, что заинтересованность военного ведомства обеспечивала высокое качество статистической информации[326].

В 1900 г. Центральный статистический комитет анкетным методом собрал и опубликовал данные о количестве рабочего и продуктивного скота.

Итак, на протяжении XIX – начала XX в. в области сельскохозяйственного производства собирались сведения главным образом об урожайности, затем о посевных площадях и о состоянии скота (с особым вниманием к лошадям). Первоначально они были представлены в статистических приложениях к губернаторским отчетам. Начиная с 1860х годов постепенно формировались специальные статистические системы учета и анализа этих показателей. Многоаспектные сельскохозяйственные переписи были проведены только в канун революции.

Сельскохозяйственные переписи

В конце XIX – начале XX в. появляется интерес и к другим аспектам сельскохозяйственного производства. По инициативе Вольного экономического общества в 1895–1896 гг. отдел сельской экономики и сельскохозяйственной статистики министерства земледелия и государственных имуществ собрал сведения о сельскохозяйственных орудиях. Сведения, собиравшиеся через корреспондентскую сеть отдела, были весьма неполными. В публикацию были включены лишь данные об орудиях пахоты, боронования, а данные об орудиях уборки и обработки урожая в издание не вошли[327]. В 1910 г. Центральный статистический комитет также собрал сведения об обеспеченности крестьянских и частновладельческих хозяйств орудиями и машинами. В ходе обследования была выявлена обеспеченность хозяйств всеми видами орудий для пахоты, обработки посевов, уборки урожая, а также сенокосилками и конными граблями[328].

В 1916 и 1917 гг. прошли две сельскохозяйственные переписи, кардинально различавшиеся по своим задачам, а значит, и по программам обследования.

Первая Всероссийская сельскохозяйственная перепись была вызвана необходимостью учета сельскохозяйственных ресурсов в ходе Первой мировой войны. Она прошла летом 1916 г. и охватила 77 губерний – большую часть территории Российской империи. Перепись проводили земские учреждения и уполномоченные Особого совещания по продовольственному делу. Опыт земских статистических учреждений способствовал высокому качеству полученных данных, хотя проводимая перепись по своим задачам кардинально отличалась от земских обследований: она преследовала цель выявить состояние сельскохозяйственного производства. Программа переписей предусматривала фиксацию следующих показателей для крестьянских хозяйств: размера пашни (с подразделением на надельную, купленную и арендованную), численности населения (включая наемных работников), количества скота, размеров посевов по культурам на надельных, купленных и арендованных землях. Предусматривалось также выборочное описание 5 % крестьянских хозяйств с указанием количества скота и размеров посевов на 1915 г. Более подробно описывались 2 % хозяйств: учитывались приход и расход основных продовольственных и фуражных ресурсов[329].

Несмотря на достаточно высокое качество полученных данных (хотя подробное исследование хозяйств, попавших в выборки, провести не всегда удавалось), уже через год выявилась недостаточность собранной информации. В революционных событиях 1917 г. активно проявились крестьянские требования земли. В 1917 г. была проведена земельная и сельскохозяйственная перепись, в которой более детально учитывалось население, а также собирались подробные данные о найме рабочей силы, промысловых занятиях крестьян, сельскохозяйственном инвентаре. Но наибольшее внимание было уделено изучению землевладения: сведения собирались по видам угодий (пашня, выгон и др.) и по категориям (надельная, купленная, арендованная земля, хутора, отруба). Всего в переписи 1917 г. учитывалось 194 показателя, что должно было позволить всесторонне изучить крестьянское хозяйство (в переписи 1916 г. такая задача не ставилась). Однако нестабильность внутриполитической ситуаций не позволила обеспечить полноту информации, что привело к несопоставимости результатов двух переписей[330].

Таким образом, при острой заинтересованности государства в статистической информации о состоянии сельскохозяйственного производства в условиях войны и поземельной собственности во время активизации революционного движения удается, несмотря на сложности военного и революционного времени, провести сбор сведений. Адекватный метод в этом случае – перепись. Метод переписей получил распространение и в промышленной статистике начала XX в.

2.7.4. Статистика промышленного производства[331]

Учет промышленного производства при помощи ведомостей фабрик и заводов перерос в собственно статистическую систему в 6080е годы XIX в., когда законодательно определилась единица статистического учета – был введен ценз промышленного предприятия.

30 ноября 1857 г. министерство внутренних дел издало циркуляр, предусматривавший ежегодный сбор губернскими статистическими комитетами сведений о количестве промышленных предприятий, числе занятых на них рабочих, характере и объеме выпускаемой продукции. Собранные данные публиковались в изданиях Центрального статистического комитета[332]. Но эти материалы обладали всеми недостатками, присущими ведомостному учету, главный из которых – отсутствие четкого определения единицы статистического учета, что не позволяло получать сопоставимую информацию, т. е. подвергать получаемые сведения дальнейшей статистической обработке. Данные группировались по производствам.

Более четко во второй половине XIX в. была налажена статистика производств, облагаемых акцизом, и горнозаводской промышленности, что было связано с необходимостью обеспечить контроль этих отраслей со стороны государства. Правда, сбор статистических сведений о производствах, облагаемых акцизом, осуществлялся на основании многочисленных уставов и правил, разных – в том числе и по набору показателей – для различных отраслей. Эти правила устанавливались для винокуренного производства Уставом о питейном сборе, для свеклосахарного – Уставом о свеклосахарном производстве и Временными правилами об акцизе с сахара, для табачного – Уставом о табачном сборе. Существовали Правила об акцизе с зажигательных спичек и о продаже фосфора, Правила об акцизе с осветительных нефтяных масел.

До 1898 г. данные о производствах, облагаемых акцизом, публиковались в «Отчетах департамента неокладных сборов», с 1899 г. – в ежегодном издании министерства финансов «Статистика производств, облагаемых акцизом». Именно в самом конце XIX в. В России – с переходом к методу переписей при сборе статистической информации – окончательно сложилась система статистики промышленного производства. И в этом плане изменение названия публикации дает наглядный пример перехода от учетных систем к собственно статистическим.

Сведения по производствам, облагаемым акцизом, публиковались по следующим отраслям: 1) свеклосахарное и рафинадное производство; 2) винокурение; 3) дрожжево-винокуренное; 4) фруктово-виноградно-водочное и коньячное производство; 5) пивоваренное; 6) медоваренное; 7) казенные винные склады; 8) табачные фабрики; 9) спичечное производство; 10) производство папиросных гильз и разрезной папиросной бумаги; 11) нефтеперегонное и нефтеперерабатывающее производство.

Систему учета горнозаводского производства определял Устав о горных заводах. Сведения собирал горный департамент, входивший в министерство государственных имуществ. «Сборник статистических сведений по горнозаводской промышленности России» публиковался с 1859 по 1918 г. Первичные материалы собирали горные инспекторы, управления казенных заводов, губернские статистические комитеты. Набор показателей, собираемых этими органами, также был разнообразным.

В конце XIX – начале XX в. существенно изменилась промышленная статистика. Во-первых, кроме государственной статистики появилась и начала быстро развиваться статистика предпринимательских организаций российских промышленников. В нее включались сведения о технической структуре производства, о его технологических особенностях, объеме выпускаемой продукции и ее сбыте, обеспеченности предприятий топливом, сырьем, емкости рынка, а также о положении рабочих. Эта статистика чаще всего была отраслевой или региональной – например, организация нефтепромышленников Баку с 1894 г. издавала «Обзор бакинской нефтяной промышленности».

В 1909 и 1914 гг. Совет съездов представителей торговли и промышленности осуществил анкетирование промышленных предприятий всероссийского масштаба[333]. А в 1915–1917 гг. анкетное обследование промышленных предприятий в связи с потребностями ведения войны проводили Особое совещание по обороне государства и его местные органы – заводские совещания.

Значительно изменилась и государственная статистика промышленного производства. Напомним, что развитие учета промышленного производства к концу XIX в. при помощи ведомостей фабрик и заводов привело к становлению уже собственно статистической системы. Определяющую роль здесь сыграло установление в 1883 г. ценза промышленного предприятия и его уточнение в 1895 г. Однако уже к концу века ведомостной учет почти прекратился – в основном из-за нежелания владельцев систематически предоставлять информацию. На смену ведомостному учету пришли промышленные переписи. Правда, одновременно с обработкой данных первой промышленной переписи в 1902 г. была предпринята попытка вновь собрать сведения с владельцев предприятий – был разослан опросный листок, предполагавший предоставление довольно подробной информации. Однако требуемые сведения предоставили только треть из них.

Таким образом, переход к методу переписей во многом был вынужденным. Тем не менее не следует забывать, что организации предпринимателей во многом взяли на себя функции текущего учета, хотя это нельзя расценивать как целенаправленное разделение функций между государством и общественными организациями промышленной буржуазии. Такое разграничение со стороны государства было вынужденным, поскольку предпринимательские организации ограничивали доступ государственных служб к первичной документации предприятий.

Метод переписей имел предысторию в виде анкетных обследований. Напомним, что метод анкетных обследований еще в XVIII в. находился у истоков российской статистики, в этом смысле промышленная статистика повторила общий путь эволюции данного вида исторических источников.

С целью разработать методику единовременных обследований ЦСК в 1868 г. провел анкетирование предприятий Московской и Владимирской губерний. Однако разработанная для этого программа затем не использовалась.

Масштабное обследование промышленности было осуществлено в связи с проведением в 1882 г. в Москве Всероссийской промышленно-художественной выставки. Существенным достижением методики статистического обследования стало применение систем перечней в вопросах: человек, заполнявший опросный листок (чаще всего владелец предприятия), выбирал вариант ответа из предложенного перечня и лишь указывал количество объектов описания, что существенно повышало сопоставимость данных. Но единица статистического учета по-прежнему не была строго определена. Не было ясности в том, что относить к промышленному предприятию.

В середине 1890х годов проводилось новое крупное анкетирование промышленности. Его целью было налаживание постоянного собственно статистического учета промышленного производства, что обусловливалось, как указывается в циркуляре министра финансов С. Ю. Витте владельцам промышленных предприятий от 7 июня 1895 г., потребностью государства в экономической информации. Анкета 1895 г. включала 35 вопросов, многие из которых были разбиты на ряд подпунктов, а также требовала заполнения системы таблиц. Основные вопросы анкеты: название промышленного предприятия и его местонахождение, номенклатура производств, данные о владельце, об аренде, о складах, сырье и топливе, а также об источниках их получения, характеристика энергетического оборудования с подвопросами о разновидностях двигателей (особое внимание уделялось паровым машинам, данные о которых должны были быть приведены в таблицах), сведения о станках, машинах, их производительности, численности занятых на них рабочих. Ряд вопросов имел социальный характер: состав рабочих предприятия, число рабочих, количество праздничных дней в году, продолжительность рабочего дня, размер заработной платы, жилищные условия рабочих, характер медицинской помощи и страхования. В анкете также требовалось кратко изложить историю предприятия.

Анкетирование 1895 г. внесло существенный вклад в разработку метода статистического обследования. На этот раз была четко определена единица статистического учета: промышленное предприятие должно было иметь не менее 15 рабочих или, при численности рабочих менее 15, паровой либо иной механический двигатель. Четко была определена номенклатура производств по 12 группам: 1) производства по обработке хлопка; 2) производства по обработке шерсти; 3) производства по обработке шелка; 4) производства по обработке льна, пеньки, джута; 5) смешанные производства по обработке волокнистых веществ; 6) бумагомассное, бумагоделательное и полиграфическое производства; 7) производства по обработке дерева; 8) производства по обработке металов, производству машин, аппаратов и орудий ремесла; 9) производства по обработке минеральных веществ; 10) производства по переработке животных продуктов; 11) производства по обработке питательных веществ; 12) химические производства. Таким образом, в обследовании 1895 г. сохранялась классификация промышленного производства, выработанная в российской статистической науке в начале XIX в.

Во время обследования 1895 г. был достигнут некоторый прогресс и в технике сбора сведений. В основном рассылка ведомостей, надзор за их заполнением и сбор сведений были поручены фабричным инспекторам. Однако масштабность предпринятого обследования заставила привлечь к работам и чиновников других ведомств.

Анкетное обследование 1895 г. подготовило возможности для перехода к промышленным переписям как наиболее прогрессивному способу статистического обследования, обеспечивавшему высокий уровень достоверности и сопоставимости информации. Переписи преследовали цель изучить состояние промышленности для выработки экономической политики.

В конце XIX – начале XX в. в России были проведены три промышленные переписи: в 1900, 1908 и 1910–1912 гг. Они существенно отличались друг от друга по охваченной территории и номенклатуре производств, что влияет на сопоставимость данных.

Перепись 1900 г. охватывала заведения, подчиненные надзору фабричной инспекции, поэтому распространялась лишь на губернии Европейской России и частично на Кавказ. Статистическому обследованию подлежали только производства обрабатывающей промышленности, не облагаемые акцизом. Для этой переписи был установлен ценз промышленного предприятия – годовая производительность не менее 1 тыс. руб. В целом по переписи 1900 г. было учтено меньше предприятий, чем по данным фабрично-заводской инспекции за это же время.

Перепись 1908 г. охватывала почти всю территорию Российской империи, включая Сибирь, Среднюю Азию и Кавказ. Была расширена и номенклатура производств. Перепись включала производства обрабатывающей промышленности, не облагаемые акцизом, производства, облагаемые акцизом, и горнозаводские предприятия. Несмотря на то что предполагался учет предприятий разных ведомств, в том числе и казенных, технические возможности проведения переписи на предприятиях, не подчиненных горной или фабричной инспекции, были значительно хуже, и сведения об этих предприятиях неполны.

Перепись 1910–1912 гг. была более локальной. Предусматривалось обследование предприятий, продукция которых могла быть предметом международной торговли. В ходе этой переписи исследовалась только промышленность европейской части России и лишь предприятия, поднадзорные горной и фабричной инспекции.

На протяжении всего этого времени действовал ценз промышленного предприятия, установленный циркуляром от 7 июня 1895 г.: не менее 15 работающих или, при меньшем числе работающих, наличие парового или иного механического двигателя. Заполняли анкеты, так же как и ведомости фабрик и заводов, владельцы предприятий.

В ходе переписей была уточнена номенклатура и классификация производств. 12 групп, выделенных главным образом в зависимости от обрабатываемого сырья, делились на 171 разряд по 286 производствам.

Характер собираемых сведений обусловливался программой переписи. В целом преобладала информация о производстве, менее полно были представлены данные о состоянии рабочей силы. В составлении программы переписи 1900 г. участвовал известный статистик В. Е. Варзар, служивший в то время фабричным ревизором отдела промышленности министерства финансов[334].

Анкета включала три бланка, первый из которых предполагал предоставление основной информации о промышленном предприятии: о времени его возникновения, владельце, характере и структуре производства, продолжительности ежедневной и ежегодной работы, численности и половозрастной структуре рабочей силы, соотношении основной рабочей силы, вспомогательного состава, количестве и мощности энергетического оборудования, структуре производственного оборудования, потреблении топлива, стоимости произведенной продукции, а также о расходах на заработную плату, содержание администрации. Дополнительные бланки включали подробные сведения о сырье и производимой продукции. Во всех трех бланках применялась система подробных перечней.

Анкета переписи 1908 г. была аналогичной анкете переписи 1900 г., но менее подробной. В ней отсутствовали детальные сведения о сырье и техническом оборудовании. Например, перечень оборудования в анкете 1908 г. имел 60 позиций, а в анкете 1900 г. – 500.

В целом методика проведения переписей 1900 и 1908 гг. базировалась на единых принципах, что дает возможность сопоставлять их результаты.

Перепись 1910–1912 гг. существенно отличалась от первых двух. Основное внимание при ее проведении уделялось данным о количестве и цене произведенной продукции. В таблицах отдельно содержались данные о произведенной и реализованной продукции, причем раздельно за 1910, 1911 и 1912 гг., что должно было выявить динамику процессов. В анкетах переписи 1910–1912 гг. также широко применялись перечни.

Первичные материалы переписей не введены в научный оборот. В литературе высказывается мнение об их утрате. Исследователи используют публикации итогов переписей.

Материалы переписи 1900 г. опубликованы в изданиях под редакцией В. Е. Варзара «Статистические сведения о фабриках и заводах по производствам, не обложенным акцизом, за 1900 г.» (СПб., 1903); «Список фабрик и заводов Европейской России» (СПб., 1903).

В первом издании сведения сгруппированы по 12 производствам, а внутри них – по губерниям и экономическим районам. В издании приводятся четыре вида таблиц. Таблица А «Общие экономические и технические сведения о заведениях» содержит характеристику производства, информацию о количестве предприятий, численности и половозрастном составе рабочей силы, количестве и структуре энергетического оборудования, стоимости оборудования (с подразделением на отечественное и зарубежное), структуре расходов на сырье, топливо и заработную плату, на содержание администрации и зданий.

В таблицу Б «О количестве и стоимости переработанных и потребленных материалов» включены подробные сведения о сырье. Таблица В «О количестве и стоимости продуктов, изделий и полуфабрикатов, изготовленных на продажу» дает информацию о результатах производства. В качестве объекта описания в этих таблицах выступает отдельное предприятие, что обеспечивает сопоставимость данных. В таблице Г «Число рабочих, число часов, главных орудий, аппаратов, приборов и механизмов» сведения сгруппированы по отдельным производствам в разных губерниях. Естественно, что в публикации разработаны не все показатели анкеты переписи.

Данные переписи 1908 г. также опубликованы под редакцией В. Е. Варзара и с его обширным введением, содержащим анализ статистических данных, в следующих изданиях: «Статистические сведения по обрабатывающей фабрично-заводской промышленности Российской империи за 1908 г.» (СПб., 1912); «Список фабрик и заводов Российской империи» (СПб., 1912).

В основе издания лежат те же принципы, что и в издании материалов переписи 1900 г. Отличие состоит в меньшем количестве показателей, что обусловлено сокращенным формуляром анкеты переписи 1908 г.