Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем Коренцвит Виктор

«За большие деньги уничтожают Летний сад», «Подкоп под Летний дворец» – статьи с кричащими заголовками угрожали, призывали, умоляли реставраторов оставить Летний сад в покое. Он дорог нам, каким мы помним его с детства. В нем ничего не следует менять, тем более, возвращать его в далекий XVIII в. «Что там было реставрировать? Подлечить деревья вместо того, чтобы вырубать, удобрить, подкрасить и все»¹. Кроме этих благих, но запоздалых советов, звучали призывы привлечь к ответственности «нарушителей закона». М.Н. Золотоносов в статье «Летний садомазохизм» с подзаголовком «Как происходит чисто русское убийство Летнего сада», не совсем грамотно для лауреата премии «Золотое перо», но, как всегда, ярко писал: «Пусть Петергоф не во всем подлинный, но он хотя бы (!) был разрушен гитлеровцами, а тут роль гитлеровцев играет В. Коренцвит и администрация ГРМ (Государственного Русского музея), которые решили расплодить симулякры». По поводу этого высказывания М.Н. Золотоносову пришлось держать ответ в суде. Как гитлеровцы, разрушая Петергоф, плодили симулякры, я спрашивать не стал. Понятно, что писатель не в ладах с русским языком. Но меня заинтересовало, почему приписываемое мне убийство Летнего сада носит «чисто русский» характер? М.Н. Золотоносов пояснил суду, что это его личное мнение и он от него не отказывается. Напомню, главный архитектор проекта реставрации сада – Н.П. Иванов (Золотой диплом Национальной премии в области ландшафтной архитектуры 2011 г.). Директор Русского музея – В.А. Гусев, его заместитель по реконструкции и реставрации В.П. Баженов (Золотой диплом в номинации «Лучший реализованный проект культурного и исторического наследия»). Генеральный директор ООО «Профиль» – В.А. Соловьев (такой же Золотой диплом). Не забыл М.Н. Золотоносов помянуть недобрым словом председателя КГИОП В.А. Дементьеву и губернатора Петербурга В.И. Матвиенко. Но мне, «новому Герострату», отведено особое место: «Археолога Коренцвита горячо поддержали в ГРМ, и Летний сад был приговорен… Во всяком случае, в истории останется фамилия идеолога уничтожения Летнего сада – это Виктор Коренцвит». К слову сказать, мой однофамилец (может, и родственник, спросить уже не у кого), легендарный советский разведчик Хаим Коренцвит, народный герой Чехословакии, очень успешно играл роль гитлеровца за линией фронта и, что самое поразительное, под своей настоящей еврейской фамилией².

Передо мной «Книга отзывов», где свои впечатления о реставрации Летнего сада оставили наши и зарубежные специалисты. Старейшина цеха, президент Ассоциации ландшафтных архитекторов России Таисия Иосифовна Вольфтруб, можно сказать, выразила общее мнение: «Летний сад – это символ города. Его возрождение – это счастье. Счастье для города, счастье для специалистов, счастье для всех культурных людей.

Трехлетнее возрождение сада закончилось. Закончилось победой. Это прекрасно. Сад помолодел, сад стал солнечным. Однако вход надо сделать платным и регулировать посещение, хотя бы пока он окрепнет. Я считаю, что это подвиг всех, кто участвовал в возрождении Сада. Я низко кланяюсь им всем. Я поздравляю их с профессиональной победой».

Что касается отрицательных оценок, также приведенных в «Книге отзывов», то они, повторим, свелись к тому, что не надо было браться за реставрацию, а следовало ограничиться обычными мерами по благоустройству сада.

Ввязавшись в дискуссию в интернете, газетах, журналах, на радио, телевидении, я испытывал неловкость, как человек, который ломится в открытую дверь. Ведь приходилось доказывать очевидные истины: Летний сад действительно нуждается в реставрации; реставрация – это наука. Ее принципиальные положения закреплены в нормативных отечественных и международных документах. В профессиональной среде не принято прибегать к аргументам типа «нравится или нет», «мы к этому привыкли», «это не будет красиво» и т. п. Представьте реставратора, который взялся за парсуну XVII столетия или за картину крепостного художника и стал ее улучшать по своему разумению. Вкусовщина – верный признак профнепригодности. Споры среди специалистов идут по существу: в какой мере неизбежен компромисс в стремлении вернуть памятнику исторический облик.

Но вот мнение писательницы Т.В. Москвиной: «Наверное, драгоценные статуи 100 лет простоять не могли, но при существующих технологиях консервации лет 25–30 – мне кажется, могли. (Стоят же они в Венеции, где тоже климат не подарок.) Пусть в потеках, в трещинках – но настоящие, подлинные, обласканные взглядами, воспетые поэтами, почти живые! И еще одно-два поколения имели бы шанс почувствовать вкус настоящего и подлинного… Да хоть бы 10–15 лет продержался наш Сад, все подмога, все защита. Может быть, ученые за это время открыли бы еще чего-нибудь по части реставрации и консервации. Может, власти бы образумились и поняли, что даже руины подлинного – неизмеримо лучше новодела. А главное – нам, бывшим юным пионерам Советского Союза, дали бы умереть спокойно, со своим родным Летним садом. Мы, претерпевшие такие исторические передряги, имеем, черт вас побери всех, право на эвтаназию! На то, чтобы уйти из жизни, окруженными тем, что мы любили, что ценили, к чему прилепились сердцем навеки!».

«Ничего понятного!» – как говорит мой сосед, трехлетний Ваня. «Эвтаназия, – смотрим словарь, – помощь при смерти, искусство врача облегчить умирающему смерть или ускорить смерть, чтобы избавить умирающего от мук». Смотреть спокойно, как умирает Летний сад? Как мраморная скульптура превращается в труху? На наш век хватит, а после нас «хоть трава не расти»? И что это за неискоренимая привычка говорить от имени всех: пионеров, пенсионеров, жителей Земли и будущих поколений! Не тихо, а громко хлопнув дверью, уйдут из жизни те, кто намерен оставить после себя «подлинные» руины (дай Бог им долгого здоровья). Так в чем же задача реставраторов? Помочь умереть или продлить жизнь Летнему саду? Положим, вопрос риторический. Тогда послушаем специалиста: «Когда необходимо в саду чем-то пожертвовать, делайте это без сожаления. Лучшее украшение сада топор и пила. Вырубкой и расчисткой можно только улучшить и усовершенствовать парк» (Ж.-Б.А. Леблон, 1709 г.).

Достойно удивления, до какой степени удалось запутать простую проблему реставрации Летнего сада. Почему она кажется простой, а не «неимоверно сложной»? Непросто было решиться на реставрацию; немало сложностей возникало на пути реализации проекта. Но принципиальные вопросы давно решены. М.Н. Золотоносов назвал меня идеологом реставрации. Как ни лестно, но я лишь сторонник давно, еще Т.Б. Дубяго сформулированной точки зрения: регулярный Летний сад и дворец Петра I составляют единый историко-художественный ансамбль.

А.С. Пушкин в Летнем саду

«…Ведь это был тот самый Сад, где гулял Пушкин. Тот Сад, что воспевала Ахматова, – пишет Т. Москвина («Вот и нет Летнего сада»).

«Нашла за что браниться! за Летний сад. Да ведь Летний сад мой огород. Я, вставши от сна, иду туда в халате и туфлях. После обеда сплю в нем, читаю и пишу. Я в нем дома», – из письма Пушкина к жене в Полотняный завод 11 июня 1834 г. Письмо Натальи Николаевны не сохранилось, но можно догадаться, что за ее «бранью» скрывалось беспокойство за мужа, предоставленного самому себе. Что имел в виду Пушкин, называя Летний сад «своим огородом»? Николай I, поручив Пушкину написать историю Петра Великого, открыл ему доступ в государственные архивы. Не раз приходило в голову, когда вчитывался в пожелтевшие документы, что Пушкин смотрел те же дела. Поэт знал, а от него могла слышать и Наталья Николаевна, что Петр называл Летний сад «Петербургским моим огородом» (слова «огород» и «сад» были в то время синонимами). В ответ на ее сетования Пушкин успокаивал жену, шутливо уверяя, что устроился в Петербурге «по-царски»: спит после обеда, читает и пишет в Летнем своем огороде, ну точно, как некогда великий государь. Забавно, что некоторые – даже экскурсоводы – не сомневаются, что Пушкин действительно гулял в Летнем саду в халате и домашних туфлях. Все хочется знать о поэте: курил ли Пушкин, играл ли в шахматы, купался ли по утрам в Фонтанке.

Так вот, Пушкин шутил – в таком виде он из дома не выходил, иначе об этом знал бы весь Петербург, а журналы были бы наполнены карикатурами. А светские знакомые поэта? В.П. Кочубей, в чью дочь Наталью был влюблен юный Пушкин, имел дом на набережной Фонтанки, 16. На балу 11 ноября 1731 г. Пушкин представил свою молодою супругу хозяину дома³. Если бы граф из своего окна увидел Пушкина, идущего в Летний сад в таком более чем экстравагантном виде, то отказал бы ему от дома, а то, как государственный человек, пожаловался бы Николаю. Шутил поэт насчет халата. А над чем работал в саду? Над историей Петра Великого. В письме к Наталье Николаевне от того же 11 июня Пушкин писал: «„Петр 1“ идет; того и гляди напечатаю 1-й том к зиме»⁴. Тогда же в июне 1834 г. написано знаменитое, незавершенное стихотворение, обращенное к жене:

И в том же июне, 3 числа, Пушкин пишет знаменитое письмо, адресованное жене, но предназначенное и для других не в меру любопытных ушей: «Мысль, что кто-нибудь нас с тобой подслушивает, приводит меня в бешенство… Без политической свободы жить очень можно; без семейственной неприкосновенности… невозможно: каторга не в пример лучше. Это писано не для тебя. Не сердись на холодность моих писем. Пишу, скрепя сердце»⁵. Пушкин полагал, что его письма к жене читает Николай I. Сам хохотал и всю Россию рассмешил: «Во все время разговора он (царь) стоял позадь забора.». Но это к слову.

Об утраченном великолепии петровского сада А.С. Пушкин мог узнать от очевидцев, петербуржских старожилов и, прежде всех, от своих родных. Ему было 11 лет, когда дядя В.Л. Пушкин привез его из Москвы в Петербург для зачисления в лицей. Поселились в двух шагах от Летнего сада, на набережной Мойки. Василий Львович много интересного мог рассказать племяннику о резиденции Петра. Ему ли, литератору, не знать, что их африканский предок Ибрагим Ганнибал, денщик Петра Великого, ночевал в Летнем дворце. В 1786 г., когда засыпали последние фонтаны, Василию Львовичу было 20 лет. Невозможно представить, чтобы он, закоренелый москвич, не побывал в юности в столице, не заглянул в Летний сад. И уж во всяком случае хорошо знал сад отец поэта. Сергей Львович родился в 1770 г. в Петербурге. Он, как все в детстве, в Летний сад гулять ходил, а значит, врезались в детскую память мраморные фонтаны, каскады, Менажерийный пруд с лебедями, Птичий двор с павлинами и страусами, Гаванец, оранжереи, фруктовые сады и огородные грядки. С.Л. Пушкин, избрав военную карьеру, дослужился до звания майора. До своей отставки и отъезда в Москву в 1798 г. он жил в Соляном переулке, 14, в двух шагах от Летнего сада. Мать поэта, Надежда Осиповна, 1775 г. рождения, в детстве, вероятно, также видела фонтаны в Летнем саду. Да и сам Александр Сергеевич еще застал чудесный Грот до того, как он был перестроен в 1826 г. в Кофейный домик. Пушкин видел Невскую ограду такой, какой она стала только сейчас, когда, наконец, вернулись на свои места все ее трое ворот. Во времена Пушкина на месте памятника Крылову стояла мраморная «Диана», а все аллеи обрамляли высокие, от 2,3 до 5,4 м, шпалеры. Пушкин еще застал Дубовую рощу, насаженную по преданию самим Петром, до ее почти полной гибели в наводнение 1824 г.

А.П. Остроумова-Лебедева. Фонтанка и Летний сад в инее. 1929 г.

Критические отзывы полны простодушным негодованием: как посмели изменить Летний сад, в котором прошли наше детство, юность, первая любовь… «В этом лесном сумраке так замечательно было обниматься и слушать нежный шепот влюбленного сокурсника»⁶. А теперь сад не можем узнать. Кто ответит за это преступление! Какое нам дело до того, что там царь когда-то что-то начудил! М.Н. Золотоносов так прямо и пишет: «Не люблю тебя, Петра творенье». Другие обижены вроде не за себя, а за «сад Пушкина и Крылова, Ахматовой и Остроумовой-Лебедевой».

Летний сад Остроумовой-Лебедевой никуда не исчез; он навсегда запечатлен на ее знаменитых гравюрах.

А.С. Пушкину, как и А.А. Ахматовой, Летний сад был дорог как памятник Петровской эпохи.

Одна строфа, и видим: стоят в Гаванце, поскрипывая, качаясь на воде, яхты со спущенными парусами.

Кто этот человек? Кому мы обязаны тем, что в этом уголке мегаполиса еще живет петровский век?

Вступать в дискуссию, лучше или хуже стал Летний сад, не имеет смысла. Вот и Т.В. Москвина подтверждает: «Летний сад не стал ни лучше, ни хуже. Летнего сада больше нет». Правда, «в Летнем саду остались все-таки старые деревья. Их можно погладить, постоять возле них. Поплакать. А пока я, мечтающая увидеть не „как было в XVIII веке“ (это все равно невероятно), а „как было в 1965 году“, задаю вопросы. Ради чего были потрачены огромные деньги и растоптана память миллионов людей? А ради того, что у нас много энергичных, амбициозных людей, которые, как большевики в свое время, очень хотят прочно навязать людям свои галлюцинации. Идея реконструкции Сада по каким-то мифическим наброскам XVIII в. стала наливаться грозной силой тогда, когда Летний сад ушел в подчинение Русскому музею (это произошло в нулевые годы нашего века). Именно директор музея В. Гусев и его заместитель В. Баженов взяли на себя историческую ответственность за подмену одного Летнего сада другим. Взяли – пусть несут. Если они в состоянии безмятежно спать ночью после того, что свершили, – Бог и Пушкин им судьи».

Начнешь цитировать Т.В. Москвину и трудно остановиться. Но, заметим, реставраторы слышали в свое адрес и не такое. Ни одна реставрация регулярных парков в Петергофе, Царском Селе, Павловске, Ораниенбауме, Стрельне не прошла, прямо скажем, без оголтелой критики. Некоторые мои старшие коллеги, болезненно переживая несправедливые упреки, ушли из жизни преждевременно, так и не дождавшись восторженной запоздалой оценки их труда.

А.П. Остроумова-Лебедева. Летний сад. 1902 г.

«Сегодня сотрудники Русского музея принимали иностранных гостей. Эксперты из Голландии приехали в Петербург специально, чтобы оценить результаты реконструкции Летнего сада. В целом европейская делегация осталась довольна. Единственное замечание касалось большого количества высоких деревьев. По мнению экспертов, они затемняют парк и мешают другим растениям получать солнечный свет»⁷. Да, эксперты из Голландии предлагали сделать именно то, что советовал Петру еще Леблон: «Вынять деревья во всей части сада… даже до болшаго пруда, что по конец сада, для делания тамо кинконсе». Голландские эксперты считали возможным вырубить значительную часть сада, сохранив, конечно, все великовозрастные деревья, а затем посадить деревья исторического ассортимента по правилам регулярного стиля: «кен консом», т. е. в шахматном порядке. Специалисты знают свое дело. Совету не последовали, и есть в том заслуга упомянутых Т.В. Москвиной «энергичных и амбициозных» товарищей. Краткая справка: «В ходе реставрации из 1817 деревьев у 1550 было сделано „кронирование“ (обрезка веток). В общей сложности было вырублено 129 деревьев. Из них – 97 сухих и больных и 32 из-за планировочных работ. Высажено 105 новых деревьев разных пород, около 13 000 мелколистных лип, более 5000 кустарников»⁸.

Неизвестный художник. Вид части Летнего сада. Не позднее 1824 г.

Неизвестный художник. Летний сад. После 1826 г.

Легко представить, гуляя по аллеям, что именно эти деревья видел Пушкин. Труднее сообразить, что они посажены при советской власти. Их даже В.И. Ленин не видел, так как покинул Петроград в 1918 г.; после наводнения 1924 г., когда погибло более 500 деревьев, сад пришлось возрождать практически заново. Ленина я вспомнил неслучайно: лет тридцать назад мог прозвучать и такой довод: не трогайте сад – это ленинское место! Летний сад, судя по инвентарному плану 1940 г., все еще не оправился от постигшей его катастрофы: деревьев вдвое меньше, чем сейчас, бывшая Фабульная роща совершенно опустошена⁹.

Ради уважения к истине, оставим Пушкина с его Онегиным в покое! Они видели другой сад, его изображения 1820-х гг. приводятся почти в каждой публикации, посвященной истории Летнего сада.

Деревья, которым сейчас около 100 лет, посажены после наводнения 1924 г. В определенном смысле можно сказать, что наш общедоступный Летний сад заново создали во времена Кирова и Жданова, Хрущева и Брежнева. Но при этом, повторим, весь массив деревьев, молодых и старых, сохранен реставраторами.

Шок при виде Летнего сада

Трижды я испытал шок при виде Летнего сада. В 1975 г., когда увидел его под водой. Второй раз, в августе 1989 г., когда в саду лежали у своих пьедесталов завернутые в мешковину статуи и бюсты (искали неразорвавшуюся бомбу времен Великой Отечественной войны). И, наконец, в третий раз испытал чувство боксера в нокауте, когда увидел, что все садовые аллеи и дорожки ограждают высокие решетки (шпалер еще не было). Об этих незабываемых впечатлениях расскажу вкратце.

Мое счастливое детство прошло в доме, что сейчас в самом центре «золотого треугольника», – набережная р. Мойки, 29. Рядом Зимняя канавка, напротив, окно в окно, дом, где была последняя квартира А.С. Пушкина (наб. р. Мойки, 12). Не знаю, сколько сейчас могли бы стоить квадратные метры нашей жуткой коммунальной квартиры. Ах, мой старый дом! Его часто изображают художники и фотографы в панораме набережной Мойки. В нем теперь Японское консульство. Интересно, знал ли кто-либо из жильцов, что Маннергейм «в разговорах со своими друзьями всегда говорил, что жизнь в доме 29 на Мойке была лучшим периодом его 17-летнего пребывания в столице России»?¹⁰ Маннергейм занимал весь второй этаж, а наша огромная комната была на третьем этаже. Лепка на стенах, розетки на потолке, остатки цветного витража на парадной лестнице, бронзовые кольца на лестничных ступенях для ковров и… круглая железная печка в темном углу. Наши дрова хранились в бывших конюшнях барона. Моя тетка Мария, пережившая блокаду, рассказывала, что при первом же налете фашистской авиации, 8 сентября 1941 г., в наш дом попала бомба. Она не разорвалась, а пробив перекрытие, лежала на парадной лестнице. Моя бабушка Берта Боруховна отдыхала, сидя на ней, когда поднималась на верхний этаж. Ее старший сын, а мой дядя, Яша, которого я не застал, погиб в самом начале Финской войны на линии Маннергейма. Что это были за бои, если ни место, ни время гибели лейтенанта точно не известно! Дедушка умер от голода. Дядя Володя, связист при штабе Ленинградского фронта, сумел всю семью эвакуировать из блокадного Ленинграда. Мой отец Абрам Ефимыч был начальником цеха на оборонном заводе, а мать Лидия Михайловна работала санитаркой на поездах, вывозивших раненных с фронта. Я родился в 1945 г., и в честь великой победы назван Виктором. Прошу извинить за это отступление, но журналист М.Н. Золотоносов, сравнивший меня с гитлеровцами, не извинился.

В те же памятные ленинградцам налеты, 8 и 9 сентября 1941 г., бомба попала в Царский павильон Певческой капеллы (наб. р. Мойки, 20) и не разорвалась. А в 1989 г. я раскопал фундамент этого теперь восстановленного павильона. Исследования помогли реконструировать фасад личного дома Ю.М. Фельтена, перестроенного в Певческую капеллу¹¹.

Ленинградские пенсионеры помнят наводнение 15 октября 1955 г. К ночи Нева поднялась до отметки 282 см. Дворы закрыли, детей на улицу не пускали. К нам на третий этаж поднялась дворничиха с детьми; они жили в подвале, и их уже затопило. На следующий день мы пошли смотреть, как откачивают воду из подвальных помещений дома на Мойке, 12. Наверное, я очень испугался того наводнения, рассказов, как люди проваливались в открытые люки. Многие годы мне снилось наводнение.

Пятое по силе наводнение произошло в нашем городе 29 сентября 1975 г. Накануне мы работали в Летнем саду. Шквальный ветер ломал и разносил по саду огромные ветви. Мы перешли на Большой партер, но вскоре пришлось отпустить ребят по домам. Вода прибывала. Ближе к ночи я пошел с Васильевского острова в Летний дворец. По пути завернул, конечно, на Стрелку Васильевского острова, чтобы, полюбоваться на гранитные шары, как бы плавающие на волнах. Это ленинградская традиция. Там уже был народ. В Летнем дворце Галина Романовна Болотова, главный хранитель, впоследствии директор Летнего сада, упаковывала экспонаты, чтобы по первому сигналу тащить их на второй этаж. Ждали звонка. В первом часу кто-то позвонил и доложил: отбой! Вода, поднявшись до отметки 2,81 м, начала спадать. Утром я снова был в саду. Как жалел, что не взял с собой фотоаппарат – деревья стояли в воде! Все наши тщательно засыпанные шурфы просели. На следующий день прораб просил меня подписать какую-то бумагу об ущербе, нанесенном наводнением.

Искали бомбу

В начале перестройки, кажется, не было в Ленинграде передачи популярнее «600 секунд». В августе 1989 г. она ежедневно начиналась словами: «Хроника Летнего сада». С мужественной тревогой в голосе Александр Невзоров сообщал, как продвигаются поиски неразорвавшейся бомбы, одной из 4655 сброшенных фашистскими бомбардировщиками на наш город. Бомбу искали и не нашли, но тогда же зафиксировали воронку на Школьной аллее в южной части сада. Через 48 лет поиски возобновились.

В 1988 г. в Летнем саду искали неразорвавшуюся авиабомбу времен Великой Отечественной войны. Мраморная скульптура была уложена на землю

Сад закрыт, но у меня есть пропуск. Никогда не забуду печальную и жуткую картину: пустынный сад и лежащие на земле, как неприбранные трупы, закутанные в мешковины скульптуры. Я спустился в огромный котлован на месте предполагаемого падения бомбы. Нашел на дне ямы подметку от старого солдатского сапога, значит, верно, искали бомбу во время войны. Поиски прекратились так же внезапно, как начались. Ничего толком народу не объяснили; вроде как бомба ушла глубоко в плывун и… растворилась. Но появился Интернет, и я узнал, что «специалисты-геологи, применив аппаратурные методы поиска, обнаружили на глубине 7,5 м строительную бадью в хорошем состоянии, хотя и без дна.». Далее автор сообщения Владимир Репин пишет: «Мне раньше приходилось слышать о том, что, когда блицкриг провалился, фашисты испытывали трудности с авиационными боеприпасами и сбрасывали на город „самопальные" бомбы: бетонный корпус начинялся селитрой и сбрасывался в расчете на детонацию селитры от удара. Иногда они срабатывали. Конечно, найти такую бомбу в Летнем саду было невозможно – селитра очень гигроскопична и быстро растворяется, взрыватель (если он был вообще) разрушился при ударе, и саперы нашли только „бадью“, или „кусок бетонной трубы“, как называли находку в некоторых газетах»¹².

Решетки, кругом решетки

Пожалуй, ничто не вызвало такого сильного негодования у посетителей открытого после трехлетней реставрации Летнего сада, как вид деревянных решеток вдоль всех аллей и дорожек.

Подготовив три тома исторических справок к проекту реставрации Летнего сада, я, конечно, не мог обойти вниманием так называемые произведения «малых архитектурных форм»: трельяжные беседки, скамейки, лавочки, фонари, садовые вазы, «крытые дороги» (берсо) и, конечно, решетки вокруг всего сада и вдоль аллей¹³. Решетки были двух типов: деревянные и железные проволочные. И те и другие хорошо различимы на аксонометрическом плане Летнего сада 1770 г.

Летний сад. Шпалеры с решетками на садовых аллеях. 2012 г.

«Мне мнитца, – писал Леблон в январе 1717 г. в своей «Мемории» к проекту переделки Летнего сада, – что пристойно зделать… решетки высоки, как мошно члвку опертца, которые фармуют ходы… 1500 обыкновенных сажен»¹⁴.

В январе 1717 г. Петр I писал из Амстердама Ф.М. Апраксину, чтобы тот в Ревеле заказал «согласно присланному образцу на железных заводах три тысячи саженю проволоки для изготовления решеток для украшения огородов» (почти 6,5 км проволоки)¹⁵. В 1719 г. «архитектор Броустейн (И. Браунштейн) требует в Питергоф для переплетки деревянных решеток четыре пуда проволоки железной по посланному образцу»¹⁶. Крестьянин Козма Родионов «взял подряд на дело решеток в Петергофе с проволокой между столбами выстой в полтора аршина» и сделал 200 решеток¹⁷. «Надобно ради дела решеток, которые будут у приморских прудов мастеровым людям семи человекам перчатов замшеных семь пар. Октября 6 дня. 1721 год»¹⁸. В мае 1719 г. столярный мастер Мишель затребовал «два пуда проволоки железной для перевивки решеток в Летнем доме». В 1731 г. для Летнего сада И. Бланк предложил три варианта деревянных решеток с ромбовидной и прямоугольной сеткой трельяжей. «В Летнем саду Ея Императорскаго Величества в первом надлежит ныне заготовить к будущей весне вкруг дубовой рощи по обоим сторонам зделать решетки по модели»¹⁹.

И. Бланк. Проекты трельяжныхрешеток для Летнего сада. 1738 г.

В описи 1736 г. сказано: «Поперек же того сада от каменных палат в дубовой роще по обеим сторонам дороги решеток деревянных 38 звен, на них (галки?) точеные деревянные»²⁰. На плане Летнего сада 1770 г. видно, что на столбиках ограды действительно есть какие-то навершия. Заметим, деревянные ограждения применены только там, где нет шпалер, для поддержки которых использовались проволочные решетки. О необходимости ограждения шпалер писал в январе 1729 г. петергофский садовник Леонард Гарникфельт: «Которые порталы у Темпала («Сад Фортуны» в Нижнем саду), за менажерией («Сад Бахуса» за дворцом Марли), у Армитажу («Сад Венеры» у дворца Эрмитаж) шпулеры все пропадают, понеже требовал брусков и досок и протчих материалов и по требованию моему не отпущено»²¹. Как видим, решетки были необходимы для сохранения шпалер.

Прошло два года с открытия Летнего сада; решетки, наполовину скрытые листвой, уже не так бросаются в глаза. Со временем их обещают вовсе убрать. Но я остаюсь при своем мнении: их вообще не стоило делать, сэкономив немалые средства. При устройстве точно таких же шпалер в Петергофе, Царском Селе, Ораниенбауме спокойно обошлись без штакетника. Но уж если и ставить решетки, то, конечно, не перед шпалерами, а позади них.

Шпалеры

В Германии закуплено 12 тысяч, по другим сведениям около 13 тысяч кустовых мелколистных лип для посадок в шпалеры вдоль аллей и по периметру площадок. Не только решетки, но и шпалеры вызвали острое неприятие у части публики. Они, оказываются, закрывают прозрачность сада и не дают возможность увидеть скульптуру «в неожиданных ракурсах из-за зелени в его панорамах»²². «Какой-то лабиринт, стены которого огорожены дешевой металлической решеткой, выкрашенной в зеленый цвет. Руки бы оторвать этим реставраторам!». «Летний стал слишком музейным. Теперь это не сад с широкими аллеями и просторными газонами, в котором можно просто гулять или сидеть на лавке и наблюдать дальние дали вплоть до Марсова поля. Теперь это раздражающие коридоры, и взгляд постоянно упирается в стены. Исчез простор». «Сейчас прогулка по регулярным коридорам Летнего сада напоминает скорее поход в дворец-музей, где роль залов выполняют небольшие площади с фонтанами и скульптурами»²³. Это уже теплее…

Послушаем Д.С. Лихачева: «Ренессансные сады делились на прямоугольные „зеленые кабинеты", где можно было уединиться, читать, размышлять или беседовать с друзьями. „Зеленые апартаменты" были изолированы и были посвящены каждый своей теме. В некоторых был устроен лабиринт с тем или иным аллегорическим значением, в другом – плодовый сад, в третьем были собраны душистые растения. „Зеленые апартаменты" соединялись между собой коридорами, лестницами, переходами. Они также украшались, как украшались и сами комнаты и залы во дворце… Важна одна особенность ренессансных садов, которая была нарушена только во французском классицизме. Аллеи служили не для раскрытия видов (на дворец или окружающую местность), а для сообщения между отдельными „апартаментами" сада. Поэтому они были узкими и сравнительно тесными. Чтобы дать саду большую уединенность, дворец располагался не по центральной оси сада, а сбоку, примерно так, как располагается Летний дворец Петра I в Летнем саду в Петербурге»²⁴. Что сказать? Книгу Д.С. Лихачева «Поэзия садов» я бы раздавал хулителям реставраторов Летнего сада бесплатно.

Гравюра XVIII в. Вид регулярного сада. Трельяжные решетки в шпалерах

Как правило, противники реставрации ссылаются на то, что нет точных данных об утраченных объектах. В случае со шпалерами этот прием не проходит. Искусство создания шпалер не забыто. Кроме того, есть чертеж 1820 г. шпалерной решетки Летнего сада, подписанный архитектором Писцовым. По этому чертежу сделаны современные деревянные решетки. Другой популярный довод: шпалеры исчезли уже давно. И что из того? Это не помешало восстановлению шпалер и «огибных дорог» (берсо) в регулярных садах Царского Села, Петергофа, Павловска, Гатчины и Ораниенбаума. В Архангельском (Москва) есть шпалеры высотой метров шесть, точно такие, как на акварели с видом Кофейного домика в Летнем саду.

Для воссоздания шпалер гораздо важнее вопрос, где взять посадочный материал, а не как долго они украшали сад. Последнего, кстати сказать, никто точно не знает. В газете «Северная пчела» от 2 (14) мая 1843 г. опубликовано распоряжение по полиции «наблюдать за сбережением от повреждения дерев, кустарников, шпалерника и мраморных фигур и бюстов». Даже если допустить, что вскоре шпалеры исчезли, то все же они существовали в саду не менее 150 лет из 214 лет, отпущенных историей императорской России.

Почти все, что сделали в Летнем саду – противоречит закону

Повторим, спорить, какой сад лучше, «мифический» регулярный или «подлинный» «романтический», значит впустую терять время. Но невозможно пройти мимо обвинений архитекторов в том, что они якобы нарушили принципы научной реставрации, закрепленные в Веницианской и Флорентийской международных хартиях.²⁵ Есть повод поговорить серьезно, и начинать придется с азбучной истины: «Замысел автора памятника должен быть сохранен – это принцип реставрации».

«Современная реставрация произведений материальной культуры видит одной из своих целей их восстановление в состоянии наиболее близком к первоначальному», – утверждал академик А.Ф. Лосев. В моей статье «Обычные ошибки в рассказах о Летнем саде» указано более 20 ошибок, кочующих из одного издания в другое²⁶. Но я не подозревал, что существует мнение, будто Летний сад «давно уже стал пейзажным». Так и пишет М.Н. Золотоносов: реставраторы-де «возвращают сад далеко назад, в 1740 год, посредством уничтожения разросшегося сада, ставшего пейзажным»²⁷. Можно усомниться, что житель нашего города, видевший Петергоф и Павловск, неспособен отличить регулярный парк от пейзажного. Но, похоже, поучающий реставраторов журналист искренне верит, что регулярный сад сам собой со временем превращается в пейзажный. А.Е. Ухналев, предпочитает называть запущенный регулярный Летний сад «романтическим»²⁸.

Цель реставрации – выявление авторского замысла с сохранением всех последующих наслоений, имеющих историческую и художественную ценность. Данная концепция, выработанная задолго до появления Венецианской хартии, полностью соответствует духу и букве последней. Международная хартия по консервации и реставрации памятников и достопримечательных мест (Венецианская, 1964 г.) гласит: «Консервация и реставрация памятников имеют целью сохранение памятников как произведений искусства и как свидетелей истории. Наслоения разных эпох, привнесенные в архитектуру памятника, должны быть сохранены, поскольку единство стиля не является целью реставрации. Если здание несет на себе отпечатки многих культурных пластов, выявление более раннего пласта является исключительной мерой и может быть произведено при условии, если удаленные элементы не представляют интереса…».

«Были ли основания, – вопрошает С.Б. Горбатенко, – объявлять „неэстетичным“ и не имеющим исторической ценности изгоняемый ныне огромный, 200-летний период его существования, тот всегда ухоженный и прекрасный сад, запечатленный в десятках живописных полотен и гравюр XIX–XX веков, сад Пушкина и Крылова, Ахматовой и Остроумовой-Лебедевой? Похоже, нелепость такого утверждения осознают и идеологи происходящего»²⁹. Если «идеологи» осознают нелепость постоянно приписываемого им утверждения, то на чем строится обвинение в их адрес? Все, что дожило до нашего времени от XVIII и XIX столетий, в Летнем саду в целости и сохранности. И от советского времени осталось немало – весь огромный массив деревьев. Так в действительности обстоит дело с хлестким обвинением, что «послепетровское время в итоге вычеркивается из жизни сада». Даже фундамент снесенной в 1930 г. часовни, что стояла на месте центральных ворот Невской ограды, подлежит музеефикации. Предлагаю реставрировать в память военного лихолетья один из многочисленных окопов в саду.

Согласно Флорентийской хартии по историческим садам (ИКО-МОС-ИФЛА, 1982), «реставрационные работы должны уважать последующие стадии эволюции рассматриваемого сада. В принципе ни одному периоду не должно отдаваться предпочтение перед другими, кроме тех исключительных случаев, когда степень деградации или разрушения, затронувшая некоторые части сада, может быть такой, что будет принято решение о воссоздании на основе сохранившихся фрагментов или по безукоризненным документальным свидетельствам…».

Решение о реставрации Летнего сада принято; из одного этого следует, что степень его деградации зашла слишком далеко. Если это уже не петровский, а «совсем другой сад», то нужные безотлагательные меры, иначе окончательно потеряем ценнейший памятник истории и культуры. Если ни одному периоду в его истории нельзя отдавать предпочтения, то, следовательно, и современный период не исключение. Раздаются призывы отказаться от реставрации ради сохранения «целостности исключительного по значимости памятника».

О какой «целостности» можно говорить, если она появилась как результат стихийного процесса искажения исторического ансамбля? Ссылкой на некую «цельность» можно оправдать все что угодно! Напомним, Венецианскую хартию: «единство стиля не является целью реставрации». Оказывается, можно восстановить часть сада на ранний период, другую – на более поздний, что-то оставить без изменения, и при этом избежать упреков, говоря словами искусствоведа, в «беспринципном смешении различных эпох». Народ говорит проще: получилась «окрошка», «винегрет» и «сборная солянка».

По словам С.Б. Горбатенко, якобы «согласно Венецианской хартии, „воссоздание считается неприемлемым в принципе"». Не замечая, что противоречит сам себе, автор продолжает: «И даже реставрация определяется хартией как исключительная мера». Реставрация, как известно, это процесс, в котором наряду с мерами по консервации осуществляется воссоздание утраченных элементов. Реставрацией и консервацией занимаются одни и те же специалисты.

Консервации подлежит выявленный в ходе реставрации «замысел автора», а не его искажение. «Полноценного воссоздания „петровских" элементов Летнего сада не могло быть уже потому, что отсутствуют документы, точно свидетельствующие о том, каким был сад в петровскую и елизаветинскую эпохи». И вновь отмечаем противоречие: ведь Венецианская хартия якобы не приемлет воссоздание в принципе, будь оно сколь угодно «полноценным». Но что на самом деле написано в хартии? «Что же касается предположительного восстановления, то любая работа по дополнению, сочтенная необходимой по эстетическим или техническим причинам, должна зависеть от архитектурной композиции и нести на себе печать современности». Как видим, при определенных условиях допускается предположительное восстановление. Погибший подлинник утрачен навсегда и бесповоротно. Воссоздать не означает воскресить; грань между этими понятиями не так тонка, чтобы ее не заметить. Речь идет о повторении утраченного произведения, не более того. Реставраторы в силах померяться мастерством с создателями шедевров, но вернуть подлинник невозможно.

Если бы на месте геометрической сетки прямых аллей появились извилистые дорожки, Карпиев пруд превратился в озерцо, а Большой партер – в поляну, боюсь, реставрация Летнего сада была бы невозможна. Хотя в Европе такие примеры известны. В Нидерландах созданные в 1680-х гг. в королевской резиденции Хет Лоо регулярные сады вскоре заменили пейзажными. Почти три столетия сады Хет Лоо оставались пейзажными, пока в конце 1970-х гг. не было принято решение восстановить их в первозданном виде. В 1984 г. возрожденные сады приняли первых посетителей.

«Устанавливать „оптимальный момент" в развитии сада, – писал Д.С. Лихачев, и эта цитата постоянно приводится противниками реставрации, – невозможно, так как сады сажались с расчетом „на вырост". Сажавшие сады предусматривали несколько периодов их будущего развития»³⁰.

«У Господа Бога, – заметил Салтыков-Щедрин, – все периоды переходные». Установить «оптимальный момент» действительно невозможно, но есть период расцвета. Он в истории Летнего сада продолжался более пятидесяти лет, с середины 1720-х гг. до наводнения 1777 г. Для реставраторов «оптимальным» является тот период, от которого осталось больше всего достоверной информации. Увы! Это не всегда «период расцвета». Так, интерьеры разрушенных фашистами дворцов восстанавливались по довоенным фотографиям, хотя снимки были сделаны отнюдь не в их лучшие годы. Но иногда, а в Петербурге именно так, от периода расцвета садов и парков осталось больше всего иконографических документов. По счастью, имеется достоверная информация о том, что собой представлял Летний сад в свои лучшие годы. Подарок судьбы – аксонометрические планы Сент-Илера 1770-х гг.! Точность этих планов подтвердили чертежи и рисунки, архивные документы, описания современников, наконец, материалы многолетних археологических раскопок. Планы Сент-Илера положены в основу проектов реставрации Петергофа и Ораниенбаума, что, заметим, ни у кого не вызвало нареканий. Это не какие-то там «мифические наброски XVIII века». Не стоит, говоря словами Т.В. Москвиной, «навязывать людям свои галлюцинации».

Реставраторы вправе взять за основу любой период в истории сада. Почему бы, говорили мне, не признать правоту Екатерины Великой, уничтожившей петровские затеи. Парадокс, мы не можем восстановить сад не только на конец XVIII века, но даже на дореволюционный период. Нет документов. Неизвестно, что появилось на месте уничтоженных фонтанов, Птичьего двора, Менажерийного пруда, Крестового гульбища, оранжерей, Большого партера. По картам Петербурга конца XVIII–XIX вв. восстановить сад невозможно; даже на самом подробном плане Летнего сада архитектора Писцова 1820 г. деревья показаны условно.

Фрагмент плана Летнего сада архитектора В.П. Писцова. 1820 г.

А создавать на месте утраченных объектов нечто произвольное, как сделали наши предшественники, не позволяет известный постулат Венецианской хартии: «реставрация прекращается там, где начинается гипотеза». Звучали призывы законсервировать Летний сад, хотя это слово вообще не приемлемо по отношению к живому организму; сохранить его в том виде, в каком он до нас дошел, со всеми искажениями авторского замысла. Нас убеждали, что в случае воссоздания мы получим «фальсификат под видом памятника». Фальсификат получаем, когда на месте утраченных памятников всякий делает, что придет в голову: клумбы разобьет на месте фонтанов, посадит деревья и кустарник на месте засыпанного пруда. И это еще не самое худшее. На партере у Лебяжьей канавки в 1920-х гг. предлагалось устроить волейбольные площадки. В Ораниенбауме в саду А.Д. Меншикова появились летний кинотеатр и футбольное поле, в Михайловском саду – каток.

Старожилы помнят Романа Алексеевича Перова, могучего старика с окладистой бородой, в «толстовке», с неизменной суковатой палкой в руке.

Внучатый племянник знаменитого художника В.Г. Перова рассказывал, как мальчиком перевозил на лодке курьеров к Ленину в Разлив, как сажал с пионерами деревья в Летнем саду. Он старался поместить яблони непременно в центре боскетов, но, по счастью, всякий раз ошибался, благодаря чему уцелели остатки фонтанов в Крестовом гульбище и на Птичьем дворе. Помнится такой случай. Когда в 1975 г. копали Менажерийный пруд, к нам подошли пожилые супруги и попросили сохранить куст белой акации, посаженный в честь окончания школы их дочерью.

В 2008 г. садоводы бережно пересадили роскошный куст на другое место, рядом с прудом. Было бы хорошо, если бы экскурсоводы обращали внимание посетителей на это редкое для наших мест южное растение.

Роман Алексеевич Перов. 1975 г.

Раскопки Менажерийного пруда. 2010 г. Белая акация в том же году пересажена на южную сторону Менажерийного пруда

Воссоздание – необходимый элемент реставрации, признанный всеми хартиями и нормативными документами; о мировой практике уже и не говорю. Можно привести бесчисленные примеры удачной реставрации по всему миру исторических парков. Достаточно вспомнить подмосковную усадьбу Шереметевых Кусково, многие сооружения в которой, в том числе Американская оранжерея, Вольер, Менажерия, воссозданы по иконографическим материалам. Сгоревший в 1987 г. Чайный домик в Летнем саду отстроен заново, типичный «новодел».

Красный сад. Африканская (Малая) оранжерея. 2012 г.

Особое раздражение критиков вызвало появление в Летнем саду деревянной Малой (историческое название «Африканская») оранжереи и Красного садика при ней. Реставраторов упрекают в том, что они опирались лишь на план Сент-Илера и авторский чертеж оранжереи И. Бланка 1738 г., а «все остальное – додумки современных зодчих». Простите, что «остальное» – интерьеры? Так мы не знаем, какие были интерьеры и во дворце Петра I. Что касается Красного (Оранжерейного) садика, то, вспомним Д.С. Лихачева, которого наши оппоненты почему-то причислили к решительным противникам реставрации, хотя вся его книга «Поэзия садов» полна иллюстрациями воссозданных садов. «Историки „зеленой архитектуры" часто произвольно противопоставляют сады утилитарного значения садам как произведениям искусства. Достаточно бывает обнаружить в саду на каком-либо из его участков плодовые и ягодные растения, как он объявляется не заслуживающим внимания, как бы выпадающим из рассмотрения искусствоведа. Особенно досадно, когда сады целых эпох относятся к садам утилитарным и, следовательно, не интересующим искусствоведов. Так, например, все древнерусские сады объявляются „утилитарными" садами, садами только хозяйственными, и, таким образом, садоводство Петра представляется как бы начинающимся в России от нуля. Больше того, плодовые и ягодные участки садов XVIII века объявлялись как бы простой данью старой традиции, а на этом основании не подлежащими реставрации подобно кухонным пли аптекарским огородам. Так обычно предполагается поступать при реставрациях садов Петергофа (Петродворца), Царского Села (г. Пушкина), Летнего сада и пр.». Что это, как не призыв обратить внимание на необходимость реставрации утраченных садов? Красный оранжерейный садик, пусть и не в прежних габаритах, восстановлен на своем месте.

Садовод Н.А. Кузнецова. Первый урожай Красного сада подарен посетителям. 2013 г.

Что любопытно, стоит критикам ознакомиться с исторической информацией, как наиболее добросовестные из них начинают задумываться. Большой партер у Лебяжьей канавки. Что мы знаем о его рисунке? На исторических планах на этом месте – белое пятно. Что было до войны, точно неизвестно; в годы войны – капустный огород. За ним ухаживали воспитанники Детского дома, поэтому ближайшая аллея получила название Школьная. После войны Т.Б. Дубяго предложила несколько вариантов рисунка партера. Все фантазийные. Выбрали самый простой. Наконец появилась долгожданная информация. В 1950-х гг. обнаружен аксонометрический план Летнего сада около 1770 г., на котором показан рисунок партера – разрезной газон. В 1960-х гг. стал известен план сада середины 1740-х гг. с изображением гораздо более сложного узорчатого партера. Что прикажете воссоздавать? Реставраторы предложили оба варианта: на время царствования Елизаветы и Екатерины. Остановились на втором, как наиболее простом в эксплуатации.

Фрагмент макета «Летний сад». Большой партер и каскад «Амфитеатр». Архитектор Н.П. Иванов. 2004 г.

А какова альтернатива реставрации? Нам отвечают одно и то же: не надо было начинать! Прежний вид партера нас вполне устраивал, и цитируют знаменитое: «Я к розам хочу. В тот единственный сад…».

Большой партер. Рисунок партера воссоздан по аксонометрическому плану Летнего сада (ок. 1770 г.). 2012 г.

Большой партер. 1974 г.

Летний сад Анны Ахматовой и Татьяны Москвиной

Это разные сады. Стихотворение Ахматовой помечено 1959 г. Что мешало поэтессе сесть на трамвай от своего дома на Петроградской стороне и через 15 минут очутиться в том саду, о котором теперь мечтает Т.В. Москвина, «как было в 1965 году». Год указан предельно точно. Легко догадаться почему. Мне, например, было тогда 20 лет. Анна Андреевна родилась в 1889 г. «Тот единственный», помнящий ее двадцатилетней, хранит шаги друзей, этот – не только друзей, но и врагов. В императорском саду в 1910-х гг. были розы. Скорее всего, на рабатках на Большом партере. Но это только предположение, точных сведений нет. Сейчас в саду очень мало цветов. По капризу Екатерины II они исчезли даже раньше фонтанов, в 1769 г. В петровском «парадизе» было море цветов. Луковицы тюльпанов, нарциссов, черенки роз закупались в Голландии, кусты пионов, семена пахучих и целебных трав привозились из подмосковскных дворцовых слобод. Ассортимент цветов и трав достаточно хорошо изучен³¹. Но где сейчас можно посадить цветы? В Красном оранжерейном саду вместо цветочного партера появился «аптекарский огород». Положим, это хорошо и интересно, но грядки были не там, а в Первом Летнем саду между рядами яблоневых деревьев.

Любопытные сведения о посадке цветов на Большом партере оставил в своих воспоминаниях упоминавшийся главный садовник Летнего сада Петр Кондратьевич Лобанов: «Было уже начало самого настоящего лета, посадка цветов в Летнем саду задержалась, и ее пришлось производить в воскресный день – 22 июня. Закончив посадку в партере на берегу Лебяжьей канавки как на старинном рисунке знаменитого зодчего Леблона, я и другие работники сада, пошли в сторожку на обед. Проходя мимо павильона Росси, мы услышали из громкоговорителя радио тревожные гудки и сообщение о том, что сейчас будет говорить тов. Молотов. Мы остановились и услышали сообщение о начале войны с Германией. И мы пошли далее к сторожке, уже омраченные думой об ужасах войны. Посадка цветов в партере была настолько хороша, что, несмотря на начавшуюся войну, мне было предложено рассказать о ней по радио. В передаче я рассказал, что в центре главного рисунка был посажен уже цветущий темно-фиолетовый гелиотроп и что он окаймлен серо-зеленоватой цинерарией маритима и сантолином. По обочинам всего партера вдоль дорожек широкой лентой была посажена голубая лобелия с окаймлением ее седумом. Все это создавало скромный и вместе с тем изумительно нарядный и приятный вид»³².

Партер в регулярном саду. Разрезной газон на фоне цветов

В качестве эксперимента предлагаем разбить на Большом партере «мавританский газон». Для его устройства используют смесь полевых цветов: колокольчики, васильки, лютики, ромашки, лен, маки, фиалки; весной – крокусы, подснежники и пр. (до 30 низкорослых видов). Цветы сажают на отдельных участках, прилегающих к границам обычного газона. В виде смелого эксперимента можно воспользоваться иностранным опытом. Эффектно, необычайно красиво выглядит зеленый фигурный газон на однородном голубом фоне цветов.

Термин «новодел» в словаре реставраторов

В «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой читаем: «Новодел <…> здание, сооружение, построенное на месте уничтоженного, исчезнувшего и воспроизводящего его в прежнем внешнем виде»³³. Пометка в скобках – «разг.». Слова, отмеченные как разговорные, зачастую гораздо шире по своему значению, чем указано в словарях. Вот и это академическое определение, как нам кажется, нуждается в уточнении³⁴. Ведь новоделом считается и то, что восстановлено не совсем в прежнем виде, с привлечением аналогов, а то и вовсе целиком рождено фантазией современного архитектора. К числу новоделов относят

и то, что построено после смерти архитектора по его неосуществленному при жизни проекту, как, например, Музыкальный павильон К.И. Росси в Павловском парке. Он был задуман в 1816 г., а возведен в 1914 г., причем с применением нового строительного материала железобетона. Новоделами невольно становятся здания, в том числе памятники архитектуры, внешний вид которых искажен надстроенными этажами и мансардами. Итак, слишком многое и разное подразумевается под этим словом. Важно отметить, что если в академическом словаре этот термин оценочно нейтрален, то в общественном сознании за ним закрепилось пренебрежительное, даже презрительное значение. Синонимами выступают такие обидные для слуха реставраторов слова, как «муляж», «декорация», «бутафория», «макет в натуральную величину», «подделка», «искусная подделка» (что отнюдь не комплимент) и т. д. по нисходящей, все ближе по смыслу к «фальшивке». Властные органы иногда настаивают на воссоздании памятника, иногда объявляют себя принципиальными противниками новоделов.

Ансамбль «Белая береза» в Павловском парке – новодел? Очевидно, этот термин не подходит к памятникам ландшафтного искусства. Можно ли назвать новоделом в том негативном смысле, какой вкладывают в этот термин, наборные паркеты, исполненные реставраторами по проекту, скажем, А. Ринальди или А.И. Штакеншнейдера, дорогие ткани, воссозданные по подлинным образцам согласно старинной технологии?

В последнее время наметилась тенденция перепоручать работу реставраторов дизайнерам или конструкторам. Ставится задача воспроизвести утраченный объект более-менее условно, в общих чертах, что дешевле и проще, чем дорогостоящая реставрация. Такой прием объявляется истинно научным, так как дизайнеры не пытаются обмануть зрителей, создавая иллюзию подлинности, а дают простор собственным фантазиям. Однако у реставраторов есть специальное образование, профессиональный опыт, доскональное знание объекта, исторических документов, аналогов, есть вкус, наконец, – словом, есть то, чего рядовому зрителю подчас не хватает. Да и сами эти дизайнерские решения зачастую или откровенно скучны, или, напротив, настолько неожиданны и интересны, что отвлекают внимание публики от объекта экспозиции.

Реставраторы в силах померяться мастерством с создателями утраченных шедевров, но подлинность не вернуть. Вот почему выражение «воссоздание памятника архитектуры» некорректно. Ни создать, ни воссоздать памятник истории архитектуры (так точнее) невозможно. Вместе с тем дизайнерский подход к показу руин дает неполное, а потому заведомо ложное представление о художественном достоинстве произведения. Музейщики знают, что подлинники лучше всего смотрятся в воссозданных интерьерах. В квартирах-музеях, где подобрана мебель «того времени» или сделана по аналогам, посетители с большим интересом рассматривают мемориальные вещи.

Термин «новодел» унижает труд реставраторов. Но чем заменить? Отглагольное существительное «воссоздание» не всегда уместно. Оно характеризует действие и его конечный результат. К тому же это слово «высокого штиля», к нему невозможно подобрать определение. Нельзя сказать «прекрасное, удачное, неудачное, малоудачное воссоздание». В качестве синонима иногда предлагаются такие слова, как «транскрипция», «редакция», «репродукция». Можно вспомнить прекрасное слово «реплика». У музыкантов этот термин означает «музыкальное повторение музыкальной фразы другим голосом или в другой тональности»³⁵. Истинность известного утверждения, что архитектура – застывшая музыка, подтверждена математическим анализом законов гармонии (алгеброй, как говорит пушкинский Сальери). Полагаем, правомерно обогатить словарь реставраторов термином «реплика», понимая под этим современное исполнение авторского замысла. «Другими голосами», а иногда и в «другой тональности» (с применением современных материалов и технологий) воссозданы реставраторами многие утраченные шедевры. Термин удобен и тем, что стоит в одном ассоциативном ряду близких понятий в европейских языках. Так, в английском языке «replay» (ответ) означает также «переигрывать матч и т. п.». «Action replay» – замедленное повторение кадра в кино (реставрационные работы, как правило, также ведутся не спеша).

К этому слову легко подобрать надлежащие прилагательные: удачная или малоудачная реплика, прекрасная, убедительная, высокохудожественная и т. д. Что же касается слова «новодел», то «у народа, у языкотворца» (В. Маяковский) своя правда. Без него уже не обойтись. Во избежание недоразумений предлагаем обозначать в словаре реставраторов «новоделом» неудачную попытку воссоздания памятника, вольное или невольное искажение авторского замысла.

За свою долгую историю петровский сад никогда не подвергался научной реставрации. Ошибается тот, кто видит в этом достоинство, полагая, что тем обеспечена подлинность ансамбля. Стихийные бедствия, военное лихолетье, волюнтаризм, бесхозяйственность и безграмотность, тяжелая экология и выходки хулиганов привели к деградации уникального художественного и исторического памятника. Летняя резиденция Петра Великого должна наконец получить музейный статус. Что же касается затраченных денег, то реставрация, возможно, самая прибыльная отрасль производства, и не только потому, что материальные затраты со временем многократно окупаются – не хлебом единым жив человек.

Миллионы людей восхищаются воссозданными реставраторами памятниками, отдавая должное мастерству современных исполнителей. Немало и тех, кто по неведению заблуждается насчет исторического значения возвращенных из небытия архитектурных шедевров. Такова сила искусства. Парадокс в том, что деятельность реставраторов действительно нацелена на создание иллюзии подлинности воссозданного объекта. Есть такое мнение, что задача искусства в том и состоит, чтобы погружать человека в мир иллюзий.

Ошибки реставраторов

Настало время поговорить об ошибках и недочетах в реставрации Летнего сада. Мы вступаем на скользкий путь субъективных оценок. То, что нам кажется ошибкой, быть может, вовсе таковой не является. Читателям судить, а свою задачу видим в изложении фактов. Многое можно рассказать о том, с какими трудностями проходило согласование проекта. Это и понятно, ответственность (говоря без обиняков, перед мировой культурой) брали на себя не только реставраторы, но и высокие инстанции. О финансовой стороне дела уже не говорим. В ходе многочисленных обсуждений на разных уровнях проект получил одобрение большинства экспертов. Некоторые члены Научного совета возражали против реставрации Невской ограды: воссоздания центральных ворот и переноса боковых Малых ворот на прежнее место. Не без труда прошло утверждение Малой оранжереи, Птичьего двора и Крытой дороги (берсо) на Школьной аллее. Решительно отвергнуты предложения о воссоздании Большой каменой оранжереи, булигрина на месте поперечного Шутишного моста, каскада «Амфитеатр» и переноса памятника И.А. Крылову в северную половину сада. «Раскрывая некоторые „секреты", могу сообщить читателю, – пишет А.Л. Пунин, – что по этому вопросу (воссоздание берсо на Школьной аллее) между хранителями Летнего сада и КГИОП (Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Санкт-Петербурга) была довольно упорная дискуссия. Оказывается, сотрудники музея были против воссоздания берсо, но КГИОП (как ни странно) настоял на том, чтобы оно было построено. Правда, состоялся некий „компромисс": прежнее берсо начиналось прямо от поперечного канала, что видно на листе Аксонометрического плана, а новое сделали более коротким. Но и в таком виде оно все же кажется весьма спорным…»³⁶.

Фонтан у Лебяжьей канавки. 2011 г.

Западная непомерной ширины аллея (9,5 м) с самого начала была рассчитана на строительство «Огибной дороги». На всех исторических планах, включая упомянутый аксонометрический план 1770 г., хорошо видно, что берсо начинается не от поперечного (Шутишного) канала, а от площадки рядом с ним. Архитектор Н.П. Иванов высказал интересную версию, что загадочная площадка предназначалась для каких-то игр на свежем воздухе. Крокет тогда еще не был известен, но была похожая, ныне забытая старинная игра «малибан». В Нижнем парке Петергофа есть Малибанова аллея. На ней по распоряжению Петра был установлен длинный деревянный «стол», скорее помост с девятью «окошками». Игроки деревянными «молотками» загоняли четыре шара в девять окошечек. В Летнем саду по сторонам этой площадки М.Г Земцов поставил два фонтана, в числе тех «пяти великих», о которых писал Петр I в 1724 г. Исследования, проведенные в 1975 г., и повторные раскопки в 2011 г. установили, что кирпичные бассейны диаметром 10,5 м относительно хорошо сохранились, хотя и были повреждены траншеями во время войны. Архитекторы не предлагали воссоздавать эти водометы. Бассейны находятся на небольшой глубине, всего 32 см от поверхности газона: строительство на их месте новых фонтанов неизбежно привело бы к гибели подлинных имеющих историческую и археологическую ценность памятников.

«Огибная дорога» («Крытая дорога», берсо) на Школьной аллее. 2012 г.

Что касается берсо, то оно построено в точном соответствии с историческими планами. Ни к какому компромиссу участники дискуссии не пришли. Говоря словами В.И. Ленина, это был бы «гнилой компромисс». Сотрудник (теперь уже бывший) Русского музея А.Е. Ухналев, возражавший против строительства берсо, остался принципиальным противником осуществленного проекта реставрации Летнего сада³⁷.

Международные хартии по защите культурных ценностей оставляют реставраторам небольшой выбор – музеефицировать, т. е. выставить на обозрение обнаруженные археологические объекты, или на месте предварительно законсервированных руин воссоздать утраченные сооружения по достоверным источникам. Есть еще третий вариант, который советуют нам противники научной реставрации: придумать нечто свое, не имеющее отношения к исторической правде. В Летнем саду руины не оставишь под открытым небом и не спрячешь под крышу. Такое возможно лишь в единичных случаях. Воссоздание утраченных объектов – вынужденная мера, альтернативой которой может быть только откровенная «отсебятина», от чего реставраторы решительно отказались.

Разногласие между сторонниками и противниками реставрации, казалось бы, давно разрешенное в ходе дискуссий, все то же: что для нас Летний сад? Памятник садово-паркового искусства регулярного стиля XVIII века? Самобытное произведение Петра I, где все, от планировки сада до Летнего дворца, создано по его проектам, или «это уже совсем другой сад» советского времени? Компромиссные решения неизбежны.

Есть неразрешимая проблема Летнего сада – хозяйственный двор. Без него не обойтись, но и подходящего места на территории сада для него нет. Архитекторы предложили восстановить по аксонометрическому плану Сент-Илера Большую каменную оранжерею, предусмотрев в ней помещения для администрации, экскурсоводов, хозяйственных нужд, малогабаритной садовой техники, общественного туалета и пр. Однако утилитарное здание, лишенное каких-либо архитектурных достоинств, к тому же непомерно длинное, с глухой, как это обычно у оранжерей, без окон и дверей северной стеной, внесло бы страшный диссонанс в ансамбль Летнего сада. Не говоря уже о том, что строительство полностью разрушило бы археологические остатки петровской оранжереи. В конечном счете, было решено построить новый Хозяйственный корпус на прежнем месте, замаскировав невысокое здание вьющимися по его стенам растениями.

Булингрин – «небольшое углубление партера» (М.Н. Золотоносов в полемическом задоре называет его «окопом») – авторы проекта предложили устроить на месте засыпанного поперечного канала. При этом намечалось восстановление двух мостов: Шутишного у Большой каменной оранжереи и второго, у Лебяжьей канавки, показанного на плане Сент-Илера. Предложение было отклонено по веским причинам: жаль деревьев, которые пришлось бы убрать. Кроме того, в ходе раскопок выяснилось, что хорошо сохранились остатки деревянного Шутишного моста, да и без воссоздания Большой каменной оранжереи канал, который оканчивался у этого здания, производил бы странное впечатление.

Газон на месте засыпанного в 1780-х гг. Шутишного (Поперечного) канала, разделявшего Первый и Второй Летние сады

Каскад «Амфитеатр» входил в ансамбль Большого партера у Лебяжьей канавки. Как указывалось, сохранился авторский чертеж Растрелли с изображением плана и главного фасада. На аксонометрическом плане Летнего сада 1770 г. каскад показан с тыльной стороны, так что виден не только задний, но и боковой фасад. Археологические раскопки уточнили план сооружения, а в засыпке фонтана «Фаворитка» обнаружено 43 фрагмента каменной декоративной облицовки каскада. Казалось бы, есть данные для воссоздания. Но как ни великолепен чертеж Растрелли, все же мелкие детали отделки различить невозможно. Возведение такого величественного сооружения обошлось бы слишком дорого, и нет уверенности, что в результате удалось бы получить высокохудожественное произведение.

При обсуждении проекта реставрации Летнего сада отмечалось, что он выгодно отличается от предшествовавших тем, что охватывает всю территорию Летнего сада: не только северную, но и южную его половину. Напомним, в 1716 г. территория резиденции была разделена поперечным каналом и зданием Большой каменной оранжереи на две части, получившие названия Первый (северный) и Второй (южный) Летние сады. В Первом саду изначальная планировка дошла до нас практически без изменений. Во Втором саду на месте первоначальной «этуали», восьмиконечный звезды дорожек, был создан по проекту Леблона обширный плантаж, так называемый «лабиринт в Фабульной роще». Уже после смерти Петра I в лабиринте было поставлено около 30 небольших фонтанов со свинцовой позолоченной скульптурой на темы басен Эзопа. Отсюда и название рощи: «фабула» по латыни – «басня». В роще росли свободно, как в лесу, всевозможные хвойные, лиственные и даже плодовые деревья. Поначалу не было особых возражений против восстановления исторической планировки в этой обширной части Летнего сада, а вот относительно фонтанов мнения экспертов разделились. Архитекторы предлагали воссоздать фонтаны по дошедшим до нас рисункам М.Г. Земцова для аналогичных фонтанов в Петергофе и иллюстрациям к книге Шарля Перро «Версальский лабиринт». Кроме того, в Версале сохранились фрагменты бронзовых скульптур, что украшали водометы³⁸. Известен чертеж Броуэра легких трельяжных беседок и ниш, в которых находились фонтаны. Точность этого чертежа подтверждает план Летнего сада 1746 г., на котором показаны фасады этих беседок и ниш. Предложение воссоздать скульптуру показалось слишком смелым.

Н.П. Иванов. Каскад «Амфитеатр». Проект. 2004 г.

Было решено отказаться от фонтанов, но восстановить планировку лабиринта. В этом случае пришлось бы убрать всего 15 сравнительно молодых деревьев на его дорожках, взамен которых предполагалось посадить в несколько раз больше самых разных пород.

В Фабульной роще появились бы прогулочные дорожки и площадки для детей, которым для игр сейчас нет места, кроме пятачка у памятника Крылову. Событием в истории реставрации Петергофа стало восстановление подобного лабиринта того же Леблона в Нижнем саду. Его историческое название «сад Фортуны»³⁹. Он, кстати сказать, восстановлен по результатам наших археологических исследований⁴⁰.

Но в конце концов было решено не воссоздавать историческую планировку в бывшей Фабульной роще. Думаю, истинная причина в сокращении средств на реализацию проекта в связи с разразившимся в 2008 г. мировым экономическим кризисом. По мне, так лучше бы сэкономили на изготовлении решеток. Ведь они нужны только для того, чтобы защитить кустовую липу в шпалерах от «вандалов». При восстановлении точно таких же шпалер в Нижнем саду Ораниенбаума легко обошлись без решеток, а сад А.Д. Меншикова охраняется гораздо хуже, чем Летний.

Н.П. Иванов. Проект воссоздания лабиринта в Фабульной роще. 2006 г.

Н.П. Иванов. Проект воссоздания фонтана «Гора родила мышь» в лабиринте Фабульной рощи. 2006 г.

Маша Миронова, студентка Лесотехнической академии, так похожая на «капитанскую дочку», героиню повести А.С. Пушкина, в 1982 г. работала у нас на раскопках фонтанов в Летнем саду и Петергофе. Маша предложила вместо вымерзающего зимои самшита, высаживать в партерах Петергофа и Летнего сада бруснику по старинной методике. Мария Евгеньева (уже Игнатьева) показала мне бруснику, которую посадила в Летнем саду на Большом партере в 2011 г. С ее легкой руки удачный опыт нашел применение и в Швеции, где тамошние садоводы столкнулись с той же проблемой – чем заменить на партерах капризный самшит⁴¹. М.Е. Игнатьева, профессор ландшафтной архитектуры Шведского Сельскохозяйственного университета в г. Упсала, адъюнкт-профессор университета Линкольна в Новой Зеландии оставила запись в Книге отзывов почетных гостей. Отметив достоинства и недостатки осуществленной реставрации, М.Е. Игнатьева высказала мнение, что Фабульную рощу следует решить в пейзажном стиле. Но в этом случае не вполне ясно, как проложить дорожки. В чем мы согласны, так это в том, что уже сейчас можно убрать решетки вокруг этой рощи и открыть ее для посетителей. Нелепо думать, что Екатерина II предписала в эту рощу не заглядывать, а отгородить ее решетками.

Утраты деревьев на аллеях Летнего сада. 2014 г.

Подводя итог реставрации Летнего сада, хочется сказать – главное сделано. Предстоит восстановление исторического ассортимента растений: деревьев, кустов и цветов. Процесс замены деревьев по мере их естественной убыли займет не одно десятилетие. Но, конечно, в первую очередь необходимо восполнить поредевшие посадки на аллеях.

Если вернуть Красному саду его прежние размеры, то «огород» можно устроить в его южной половине, на месте, где когда-то были теплицы и паровые ящики. Сейчас Большой партер у Лебяжьей канавки получил, в соответствии с аксонометрическим планом 1770 г., рисунок из разрезного газона. И такой партер можно тактично украсить цветами (Мавританский газон). Но, как известно, рисунок партера время от времени менялся. Если вернуться к плану Летнего сада 1740-х гг., то партер примет вид сказочного орнаментального ковра. В таком партере, наряду с «мертвыми» материалами: разноцветным песком, стеклом, керамикой и пр., найдется место и для живых цветов.

«В некоторых боскетах, – пишет Г.И. Зуев, – посетителей сада поражали яркие соцветия необычных цветов, в других – устанавливались непривычные для глаза россиян заморские морские скульптуры»⁴². Действительно, такие скульптуры поразят кого угодно! Надо ли объяснять, почему я так часто обращаюсь к произведению, «известного петербургского краеведа»? Книга Г.И. Зуева вышла большим тиражом в 2012 г., когда наконец после трехлетней реставрации открылся преображенный Летний сад. Интерес к истории бывшей царской резиденции у кого-то резко вырос, у других, возможно, появился впервые. Сомнения одолевают, захотят ли читатели взглянуть на Летний сад, прочитав, например, такое: «Петровские водометы богато украшались не только разными сортами камня, но и вазами, позолоченными фигурами в виде человеческого лица или головы животных, срезанных, как маска, сзади (маскарон)»⁴³.

¹ Андрущенко Н. За большие деньги уничтожают Летний сад // Новый Петербург. 2011. 3 марта. С. 4.

² Штеренберг М. Кто вы, штурмбанфюрер Коренцвит? // Международная еврейская газета. 2010. № 7–8; Волянский (Коренцвит) Евгений (Ефим). В Интернете Sem 40, 31.05.2010. http://www.sem40.ru

³ Старк В.П. Наталья Гончарова. М., 2009.

⁴ Пушкин А.С. ПСС. Т. 10. М., 1965. С. 493.

⁵ Там же. С. 487.

⁶ Кириллова Г. Ленинградские зарисовки. Петербургские зарисовки. 10© Copyright: Галина Кириллова, 2014. Свидетельство о публикации № 214061701845 proza.ru /2014/06/17/1845

⁷ Телеканал «Санкт-Петербург». Новости topspb.tv.

⁸ Википедия. ru.wikipedia.org/wiki/Летний сад.

⁹ Архитектор Н. Алянская. План Летнего сада. 1940 г. // Летний сад. Возрождение. СПб., 2012. С. 63.

¹⁰ Власов Л.В. Густав Маннергейм в Петербурге. СПб., 2003.

¹¹ Коренцвит В.А. 1) Мойка, 20, – адрес Фельтена и Капеллы // Час Пик. 1989. № 37 (140). С. 12; 2) Дом Ю.М. Фельтена на Мойке // Краеведческие записки. Исследования и материалы. Вып. 7. СПб., 2000. С. 201–206.

¹² Репин В. Остались ли в Петербурге немецкие снаряды и бомбы? proza. ru/2010/04/12/18 копия

¹³ Коренцвит В.А. Историческая справка. История формирования ансамбля Летнего сада в трех томах. СПб., 2007 //ООО «РЕСТ-АРТ-ПРОЕКТ»; Ин. «Ленпроектреставрация».

¹⁴ «Мемория» Леблона 5 января 1717 года //СПбИИ РАН. Ф. 198. Ед. хр. 696. Л. 214 об. – 220 об.

¹⁵ СПбИИ РАН. Ф. 270. Оп. 1. № 84. Л. 56, 56 об.

¹⁶ РГИА. Ф. 467. Оп. 4. Ед. хр. 19. Л.1011.

¹⁷ Там же. Л. 184.

¹⁸ Там же. Оп. 2. Ед. хр. 28. Л. 571 об.

¹⁹ Там же. Ед. хр. 73. Л. 161.

²⁰ Там же. Ед. хр. 81. Л. 60.

²¹ Там же. Оп. 4. Ед. хр. 810. Л. 9.

²² Горбатенко С. Памятник современным амбициям… // Санкт-Петербургские ведомости. 2011. 27 мая. № 20 (1151).

²³ Новый Летний сад. Первые впечатления. tourister.ru/responses/id_3601копия

²⁴ Лихачев Д.С. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Л., 1982. С. 68, 69.

²⁵ Коренцвит В.А. Реставрация Летнего сада и международные хартии по защите культурных ценностей //Первые Тихоновские чтения: Материалы конф. 15 ноября 2011 года. СПб., 2012. С. 126–143.

²⁶ Коренцвит В.А. Обычные ошибки в рассказах о Летнем саде // История Петербурга. 2011. № 2 (60). С. 8–12.

²⁷ Золотоносов М. Летний садомазохизм. Как происходит чисто русское убийство Летнего сада // Город 812. 2011. 16 мая. № 15 (124). С. 24.

²⁸ Ухналев А.Е. «Тот единственный сад». К проекту реставрации Летнего сада // Реликвия. 2004. № 4 (7). С. 54–59.

²⁹ Горбатенко С. Памятник современным амбициям…

³⁰ Лихачев Д.С. Поэзия садов. С. 338.

³¹ Тихомирова М.А. О восстановлении русских регулярных садов петровского времени // Восстановление памятников культуры (проблемы реставрации).

М., 1981. С. 121–144. «Список рассады трав и цветов, семена, зерен для садов» (РГИА. Ф. 467. Оп. 2. Д. 42. Л. 121).

³² Лобанов П.К. Воспоминания о войне // БЛОКАДЕ.НЕТ – историко-патриотический проект МТРК «МИР»; blokade.net.

³³ Ожегов С.И.Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2008. С. 419.

³⁴ Коренцвит В.А. «Термин „новодел“ в словаре реставраторов. Уточнение реального смысла» // Послевоенная реставрация. Век нынешний и век минувший: сб. статей по материалам науч. – практ. конф. ГМЗ «Петергоф», 2010. СПб., 2010. С. 253–259.

³⁵ Словарь иностранных слов / Под ред. И.В. Лехина и др. М., 1964. С. 560.

³⁶ Пунин А.Л. Санкт-Петербург в эпоху Петра Великого… С. 156.