Древние корни Руси. Сцилла и Харибда человечества Воронин Валерий

4

Между тем Сергей Валентинович передал мне телефонную трубку. Я не понял, с кем именно должен говорить.

– Это Оксана, моя помощница, – шепнул он, – она имеет интересные сведения, касающиеся устройства чаиров, в том числе посадки в них роз…

Вскоре из телефонного разговора я выяснил, что оказывается, ещё академик Паллас (что зафиксировано в его работах) дал описание чаиров. Среди прочего он указывал на то, что в некоторых из них произрастали розы.

Я уточнил, а когда этот академик зафиксировал в чаирах наличие роз? Оксана пояснила, что случилось это, судя по срокам путешествия Палласа по Крыму, в конце восемнадцатого века. Так что традиция эта достаточно древняя. Архитектор Краснов скорее всего знал, что в чаирах высаживались и розы, поэтому-то и насытил имение Чаир этими благоухающими кустами.

Кроме того, в горных долинах внутренней гряды Крымских гор, где также есть чаиры, она встречала заросли шиповника, которые по посадкам и расположению напоминали розарии, которые давно одичали и выродились. Вполне возможно, это один из случаев произрастания в чаирах роз. Ссылаясь на опыт академика Палласа, она обратила моё внимание на характерную особенность распространения воздушных масс в горах.

Обычно в долинах с вершин распространяются потоки, приносящие с собой характерные горные ароматы. Учитывая рельеф местности и расположение чаиров выше по склонам, чем сёла, можно говорить о том, что жители данных сёл дышат запахами чаиров. Имея в виду, что там высаживались и розы, не трудно догадаться, что воздух гор был пропитан этим ароматом. Если вспомнить, что те же чаиры по справедливости называются «садами здоровья», сам собой напрашивается вывод об оздоровляющем воздействии чаиров на жителей гор, даже в тех случаях, когда люди непосредственно сами в «сады в лесу» не заходили.

Уже в советское время практика выращивания роз была подхвачена. Был создан целый совхоз «Аромат», специализировавшийся на выращивании роз, лепестки которых использовались в парфюмерии и иных производствах. Эти плантации очень удобно расположились на пологих холмистых возвышенностях около высокогорного массива Бойко. Почему именно там? Возможно, потому, что чаиры с розами располагались в лесах, примыкающих к Бойко или близстоящих к нему соседних горах.

Этот факт меня особенно заинтересовал. Тайнами массива Бойко я интересовался давно, но никак не предполагал, что они как-то могут быть связаны с выращиванием роз местным колхозом. Кстати, после распада Советского Союза, колхоз с таким красивым названием тоже прекратил своё существование. Плантации роз, прежняя гордость Крыма, одичали и частично выродились. За ними давно никто не ухаживает. Пройдёт немного времени, и остатки этих культур станут частью природы. Может быть, они напомнят такие же чаиры с розами, которые благоухали на этой земле и сотни, и тысячи лет назад…

Поблагодарив Оксану за очень интересные сведения о розах, я передал мобилку Джамалю. И пока мой собеседник общался с девушкой по телефону, стал размышлять о факте, мною уже слышанном и известном. Имение великого князя Николая Николаевича и его супруги Анастасии любил посещать Николай II. Сюда приводил он и своего сына, болевшего гемофилией и часто страдавшего от болей, приносимых этим неизлечимым заболеванием. Может быть, не только особое состояние природы, климата, почвы способствовали тому, что царевич Алексей здесь чувствовал себя лучше? Но дело и в розах, во всём естестве парка Чаир?! А возможно – и в самом произношении данного слова. Нет ли в нём энергетического ключика, который позволяет открывать те двери, на которых висит табличка: «Здоровье».

Я поделился собственными размышлениями с Сергеем Валентиновичем, и он в целом со мной согласился, за исключением «энергетического ключа». Данную версию ещё лишь предполагалось проверить: «работает» ли само слово «чаир» в оздоровляющих целях отдельно от конкретного сада в лесу или нет.

Но для меня в этот момент уже было отчётливо ясно, что чаир – это магическое понятие, это чара-волшебство, которое действует на людей независимо от их воли и желаний.

Мы снова вернулись к личностям тех людей, которые в разные годы поддерживали знания о чаирах, не дали угаснуть этому слову. Академики Паллас и Вавилов, архитектор (и тоже академик) Краснов, авторы романса «В парке Чаир…» Арский и Листов, сотни учёных-селекционеров и простых садоводов-любителей. Что двигало ими ради сохранения чаира? Мне кажется, не только желание сохранить ценности прошлых времён, ярчайшее проявление культуры прошлого. Дело и в самом слове – «чаир». Оно притягивает к себе как магнит, оно заставляет думать о себе и ощущать внутреннюю силу, спрятанную в своих глубинах.

Забегая вперёд, скажу, что в последующем мне на раз приходилось вместе с Сергеем Валентиновичем, Оксаной, Алексеем и их друзьями-соратниками посещать крымские чаиры. Я убедился в их многообразии и красоте. Я искренне полюбил эти зачарованные сады. Они мне вдруг напомнили ромашку в минуты утреннего пробуждения. Сейчас солнце взойдёт, и в этот же миг ромашка раскроется. Её лепестки распахнутся, как ресницы, открывая миру свою янтарную солнечную сердцевину, похожую на крохотное сердце цветка. А сколько вокруг ромашек? Море! Столько же вокруг и чаиров. Они пока в дрёме. Но солнце вот-вот взойдёт, и сады вспыхнут, возродятся, явятся миру своей сокровенной сутью. Так что для меня чаир стал символом возрождения чего-то важного, давно забытого, но без чего завтрашний день представить невозможно.

Мы с Сергеем Валентиновичем стали размышлять по поводу того, где именно могли зародиться чаиры. Крымское это явление, или подобные сады существовали в других местах. Мой собеседник, как человек, занимающийся историей чаиров давно, заверил меня, что кроме нашего полуострова в лесах засаживались сады ещё и на Кавказе, где сходные с Крымом горные условия, а также на тех землях, которые прежде относились к Вавилонскому царству. Мы снова подходили к пониманию того, что сады Семирамиды либо послужили прообразом «висячих садов» в этих горных областях, либо сами явились следствием развития чаиров, как искусственных садов прошлого. Что здесь первично, было непонятно: как и где искать исток, где такая культура землепользования могла возникнуть.

Может быть, одновременно у целого ряда народов, заселявших эту территорию, возникло желание высаживать сады в лесах на склонах гор? Подобное могло произойти лишь при одном условии – здесь существовало единое централизованное государство, которое проводило свою определённую линию, в том числе в создании подобных садов. Но ведь такого государства не было! По крайней мере, история по данному поводу ничего не говорит.

– Я, конечно, не историк, – прервал нашу беседу Алексей, – и мне трудно делать какие-то предположения, но здесь, как мне кажется, вы не правы.

– Говори яснее, – попросил Джамаль.

– По поводу государства, которого якобы не было.

Алексей стал рассказывать о своём друге, московском историке, который не раз говорил ему, что следы легендарной Синей Руси следует искать в Крыму и вообще – в причерноморских землях, куда попадает и Кавказ, и северная Турция. Это земли, граничащие с царством Вавилон. Так что здесь преемственность традиции более чем возможна.

– А как зовут твоего друга?

– Александром. Александром Коридзе. А что?

– Ничего. Просто я подумал, возможно, знаю о нём. Но эта фамилия мне ничего не говорит.

– Он не известен широкой публике, – сказал Алексей, – и тем не менее человек он более чем интересный.

– А входит ваш историк в чаир-клуб?

Алексей покосился на Джамаля.

– Сергей, он входит в наш клуб?

– Не знаю… – Джамаль пожал плечами. – Может быть, да, а может быть, и нет. У нас ведь отсутствует жёсткая иерархия, и членские билеты мы не имеем. Всё построено на увлечении темой.

– Понял? – Алексей испытующе посмотрел на меня.

Я согласно кивнул головой. Ибо ничего другого мне не оставалось.

5

Расставшись с Джамалем и его чаирами, я, конечно же, захотел увидеться и поговорить с Александром Коридзе. Что-то мне подсказывало, что сведения о Синей Руси помогут понять, где сподручней искать корни чаира. Но друг Алексея в это время отсутствовал в Крыму, так что увидеться мы никак не могли. Встречи с Коридзе мне пришлось ждать полгода, когда наши приезды в Севастополь совпали.

Непродолжительная беседа с Коридзе заставила меня на многие вещи посмотреть по-иному. Многое из того, что казалось для меня непонятным, обретало своё логическое обоснование. Конечно, ему, как профессионалу-историку, было известно о прошлом Крыма гораздо больше, чем мне. Так что тягаться с ним в знаниях я не мог. Наверное, по этой же причине мне крайне сложно пересказать нашу беседу.

Но на двух или трёх моментах следует остановиться особо. Оказывается, поиск истоков Руси учёные ведут давно, пытаясь определиться, откуда же она произошла. Синяя Русь – это одно из предполагаемых мест её зарождения, впрочем, как и Русколань. Не исключено, что это два названия одного и того же места. Сведения о времени существования той же Синей Руси разнятся, но, как справедливо считают исследователи, очевидно, возникновение её уходит к годам, приближенным к библейским или исхода евреев из Египта.

Если говорить о местонахождении Синей Руси или Русколани, то район Северного Причерноморья, куда входит и Крым, является одним из вероятных среди других претендентов на подобное право. К тому же надо иметь в виду, что в древности не существовало чётких границ, которые могли сдвигаться и на север, и на восток, и (через море) на юг. Это естественные процессы. К тому же отдельные роды или племена по тем или иным причинам могли самостоятельно переселяться в другие земли, создавая там анклавы Руси. Поэтому чаиры в любом случае оказывались в пределах земель, заселяемых русами. Но были ли сами выходцы из Синей Руси их родоначальниками либо просто пользователями «висячих садов», установить теперь невозможно.

Информация, полученная от Коридзе, меня вполне удовлетворила. В любом случае Крым оказывался в той территории, которая входила в Синюю Русь. Независимо от того, был ли это её центр либо одна из периферийных земель.

Но получил я от Александра и другие сведения. Касались они происхождения чаиров, точнее – первичного значения слова. Учёный уже и сам не первый год бился над этой загадкой, пытаясь проникнуть в тайны чаира. Но напрямую данный термин тайны свои открывать не желал.

И тогда Коридзе задумался. Может быть, «чаир» – это составное слово? Он разбил его на два – «ча» и «ир». Вторая половина вскоре ему открылась. Оказывается, в русских сказаниях, вообще в древнерусской литературе, встречается слово «ирий». Обозначает оно некую южную страну либо сказочные земли и нередко ассоциируется с райскими садами. Учитывая мне уже известное о «садах в лесу», можно было вполне сопоставить и сблизить «чаиры» и «ирии», как сказочные места, находящиеся в Крыму или ещё южнее – за Чёрным морем.

А первая часть слова – «ча» открылась после общения с коллегами-филологами. Они утверждали, что слог «ча» есть не что иное, как сокращённое от «оча» или «отчья». Речь в данном случае идёт о словах «отец» (отц) и «вотчина» (наследуемые родовые земли). Какой вывод из этого следовал? Если прочесть это слово более полно, оно звучало так: отчаирий. Сокращённо – чаир. По всему выходило, что изначально такие сады наследовались по родовой линии, передаваясь от отца к сыну. Неясно, любой ли мог пользоваться плодами такого чаира, но в любом случае был тот, кто был обязан ухаживать за деревьями и заботиться о будущем чаира.

Существовало и другое предположение. Возможно, «отчаирий» изначально относился к одному саду. Когда же возникли другие, то они получили такое же название, уже как нарицательное. Собственно, каждая из версий имела право на существование, к тому же они не слишком разнились в деталях. Главное же – обе выделяли древнерусское происхождение слова «чаир», которое из термина становилось «живым» понятием, приобретая смысл и глубину.

Я же подумал о другом. Слово «ча» (оча) очень похоже на «очи» (глаза). А нет ли здесь связи с названием села Коккозы (нынешнее Соколиное), которое переводится как «голубой глаз» (голубое око)? В своё время, когда мне пришлось разрабатывать историю строительства в этом селе охотничьего дома (замка) князя Юсупова, я, конечно же, выходил на этимологические корни слова «коккозы». Они оказались накрепко связаны с древностью, случайно открытой при строительстве этого княжеского имения. Именно тогда мне пришло в голову, что око (очи) и отча (вотчина, отчья земля) очень близки не только по звучанию, но и по сути.

Теперь же, когда Коридзе предложил мне трактовку слова «чаир», я стал понимать, что и моя догадка не лишена смысла и значения. Естественно, я высказал предположение, что чаиры доказывают не только древность Крыма и существование здесь высокоразвитого народа в очень отдалённые времена, но и места, откуда произрастала древняя мифология Руси.

Коридзе и Алексей переглянулись, что, конечно, не могло ускользнуть от моего внимания. Но значение, которое они вложили в эту «тайную сигнализацию», мне было непонятно. Поэтому я спросил, в чём дело?

– А разве ты не читал книгу «Тень орла»? – спросил Александр.

– Нет… А что это за книга?

Коридзе непонимающе уставился на Алексея.

– Ты что, не дал ему прочесть нашу книгу?

Алексей повёл плечами.

– Да как-то случай не представился…

Я понимал, о чём они сейчас говорят. Мне было известно, что Алексей написал какую-то книгу, посвящённую истории Свято-Никольского храма, но, увлечённый чаирами и их происхождением, я как-то подзабыл об исследовании моего друга. Сам же он оказался человеком скромным и не навязывал своё творчество всем подряд. И это, наверное, правильно. Но почему именно сейчас Коридзе озаботился тем, что я не прочёл «Тень орла» – так называется Алексеева книга?

Алексей, уловив моё недоумение, тут же пояснил, что на самом деле «Тень орла» – плод двух авторов. Хотя писал он один, но почти весь исторический материал – это заслуга Коридзе. На долю Алексея достались подземные изыскания. Что, впрочем, тоже немало.

Я согласно кивнул, припомнив, как однажды мой товарищ вскользь уже об этом говорил. Но Александр, видя, что я чего-то недопонимаю, дополнил:

– Речь сейчас идёт не столько о Свято-Никольском храме, сколько о подземельях, обнаруженных в разных местах юго-западного Крыма. Многие из них – а может быть и все – логически связаны друг с другом, как будто создавались по одному единому плану. Причём первые из них прорыты в глубочайшей древности, а самые свеженькие – уже в двадцатом веке. У меня и Алексея даже создалось впечатление, что какой бы народ здесь ни жил, все они продолжали рыть эти подземелья, как бы подчиняясь единой, однажды поставленной задаче.

Но это же абсурд! Быть такого не могло! И тем не менее другого вразумительного объяснения мы для себя не нашли. В самом деле, какой цивилизованный народ в глубокой древности мог проникнуться идеей строительства подземелий, да ещё и по какой-то системе? Заметь, на поверхности земли имелись определённые точки, которые иногда называют «места силы», а под землёй, здесь же, находились либо пересечения подземных ходов, либо закладывались сакральные предметы неизвестных нам свойств.

Совсем в другую историческую эпоху данные подземелья были продолжены – это я уже говорил. И завершены при Николае II, то есть во времена царской Российской империи. Мы с Алексеем не акцентировали наше внимание на древних народах, сосредоточившись в основном на последнем периоде. Но это и естественно – он к нам ближе и понятней. Теперь же, когда ты с такой маниакальной настойчивостью стал разрабатывать тему чаиров и мы невольно вышли на предполагаемые следы Синей Руси, я задаюсь вопросом: «А может быть, и первые подземелья нужно искать в том же времени, а их авторы – синерусы?» Тогда в наших рассуждениях появляется хоть какая-то логика: русам по роду своему было суждено их и начать, и закончить.

– Поэтому русский царь Николай II их и достроил? – предположил я.

– Само собой… Это же вытекает автоматически из моих рассуждений…

Я лишь повёл плечами.

Коридзе говорил о чём-то важном и, судя по всему, глобальном. Но из-за скудости информации и собственного невежества не мог тогда ни понять, ни оценить по достоинству услышанное. Для меня лишь становилось очевидным: крымские чаиры и крымские подземелья так далеки друг от друга по сути, но по времени могли быть связаны крепко-накрепко моментом своего происхождения. И этот кармический узел надо искать в корнях Синей Руси.

6

С Коридзе мы условились встретиться через полгода, когда я снова приеду в Крым. По какой-то причине моя поездка сорвалась, и на полуострове я не появился в назначенное время. Не состоялась и следующая встреча – теперь уже Александр не смог вырваться из Москвы. Конечно, мы поддерживали отношения, но разве по телефону можно душевно поговорить? Конечно же, нет…

В следующий раз, когда я вырвался в Крым, Алексей мне сообщил, что с Александром случилось «странное дело». Я не понял его и попросил разъяснить. И тогда услышал историю, которая показалась мне неправдоподобной, и, тем не менее…

Коридзе, как человек увлекающийся, настоящий учёный, предпочитал всё, чем занимался, «пощупать» собственными руками. Не удивительно, что он излазил все горы, посетил все места силы, о которых знал, бывал и в подземельях, куда водил его Алексей. Но особенно сильно его привлекал к себе мыс Айя. В книге «Тень орла» данной географической точке Крыма уделено определённое место, но вовсе не такое, которое она заслуживает. Вот Александр и хотел исследовать его получше. А тут – как раз воинскую часть, которая торчала на самом носу мыса Айя, расформировали, открыв проход к самым сокровенным местам.

Однажды Коридзе принял решение остаться там навсегда. Он попрощался с Алексеем и ушёл на Айя, более в «мир людей» не возвращался.

– Так он что, умер?

– Нет, – сказал мой товарищ, – он там остался. Это его выбор. Так поступают люди, желающие стать отшельниками.

– И ты его больше не видел?

Алексей задумался, очевидно, не зная, как лучше ответить на мой вопрос, а затем сказал:

– Я знаю, что третьего мая его там можно разыскать.

Откровенно говоря, эта новость меня сразила. Я не понимал ни мотивов, заставивших Коридзе так поступить, ни его нынешнего положения. Пояснения Алексея были расплывчаты и скорее запутывали, чем расставляли всё на свои места. Очевидно, он просто не хотел говорить мне правду.

Что же касается мыса Айя, то данное место мне было известно. Я несколько раз плавал на пассажирском катере, когда-то курсировавшем между Севастополем и Ялтой, и, конечно же, видел громаду мыса, которая полукилометровой скалой вздымалась к небу. Приходилось запрокидывать голову, чтобы рассмотреть его вершину. Очень часто её окутывали облака, как будто бы Айя магнитом притягивал их к себе, укрываясь от жаркого солнца или укрывая хранимые здесь секреты. Странное, я бы сказал, магическое место. Что же, теперь там обитает Коридзе?

Я представил, как он идёт в облаках и, подойдя к самому краю, заглядывает в пропасть. А где-то там, далеко внизу, плещется море и плывут такие крошечные прогулочные кораблики, что различить отдельно стоящего на палубе человека было почти невозможно. У меня даже голова закружилась…

Но была ещё одна причина, волновавшая меня при упоминании мыса Айя. Когда-то я обнаружил чертёжик в случайно открытом мною схроне, который ничем не выделялся среди других обнаруженных мною ему подобных собратьев столетней давности строительной документации.

На нём было обозначено несколько точек, скорее всего сакрального наполнения. Возможно, из числа тех, о которых поведал мне Коридзе, когда говорил о местах силы. Был среди них и мыс Айя. Все эти точки представляли собой определённую систему. Логическую связь между некоторыми из них я расшифровал. Что же касается мыса Айя, то для меня он оставался загадкой. И вдруг – Коридзе уходит туда навсегда…

Я поделился с Алексеем своими размышлениями, касающимися Айя. Мой товарищ согласно кивнул головой – мол, место и в самом деле непростое. И тут же поинтересовался, где именно я раздобыл тот чертёжик. Я рассказал. Алексей очень удивился. Почему же я раньше никогда ему не рассказывал о своей находке? Я дёрнул плечами – да как-то не пришлось…

– И ты ходил в тех подземельях? – уточнил он.

– Да, а что?

– Ничего. Просто я специализируюсь по подземельям Крыма. Во многих побывал лично либо хотя бы слышал от надёжных людей о существовании оных. А вот то, что таковые имеются в Соколином, да ещё в охотничьем доме Юсупова… Впрочем, у таких вельмож должны быть тайники, это понятно. Да и ходы, чтобы убежать в случае чего, они строили. Это старая традиция… Здесь никакого противления логике я не вижу. Странно только…

– Что именно? – не понял я.

– Странно, что я сам не догадался о подобном. За столько лет мог бы «прощупать» и этот юсуповский дом… Слушай, а как ты попал туда, что там всё открыто было?

Я неопределённо ответил:

– Дело случая…

– И всё-таки? – настаивал мой товарищ.

Тогда я рассказал, как однажды в «глубокой» юности шёл в составе туристической группы. Как мы спускались по «партизанской» тропе, ведущей из Ай-Петринской яйлы в район массива Бойко. Как я взял на руки девушку, которая выбилась из сил. И о том, как споткнулся о корягу и сильно растянул ногу. Глупый эпизод. Но дальше идти я не мог, поэтому наш инструктор оставил меня временно в турбазе села Соколиное, на территории усадьбы графа Юсупова.

Алексей, не дослушав до конца мой рассказ, воскликнул:

– Надо же! А ведь со мной произошла такая же ситуация. Я тоже шёл в тех местах в составе тургруппы. И наши девочки выбились из сил. Какой-то парень взял одну из них на руки и понёс. Многие из нас последовали его примеру, в том числе и я. Самое смешное, что я до сих пор помню имя этой девушки – Нелли. Мне она тогда очень нравилась…

Так вот. Чудак, который первым взвалил на себя девчонку, вскоре вывихнул ногу. И его тоже оставили в Соколином. Какое забавное совпадение!

– Послушай, – сказал я, – а ты не помнишь, в каком году это случилось?

Алексей на секунду задумался.

– Мне тогда было семнадцать лет… Или около того. Выходит…

Он назвал год.

А я уточнил:

– Это случилось в первых числах сентября?

– Да, кажется…

– А шли вы из…

Я назвал турбазу, на которой отдыхал сам.

Алексей с удивлением уставился на меня.

– Так это…

Я рассмеялся.

– Кажется, тот чудак сидит сейчас перед тобой!

– Невероятно… – мой собеседник повёл плечами. – Но я абсолютно тебя не помню!

– И я не помню тебя. Впрочем, в составе той группы я же был всего ничего. Вы пошли дальше, а мне и моему другу пришлось остаться в Соколином, пока нога не пришла в норму.

– И что? Ты остался в этом юсуповском доме…

– Да…

Я стал рассказывать Алексею, как директор турбазы, временно приютивший нас, попросил двух юношей, бесцельно бродивших по ней, оказать небольшую услугу. Требовалось углубить одну из полуподвальных комнат, где в это время меняли теплоснабжение. Через пару дней, когда я уже мог встать на больную ногу, мы с моим товарищем и приступили к работам. Когда директор по каким-то делам уехал в Симферополь, мы неожиданно обнаружили каменные плиты, прикрывающие подземный ход. Подковырнув их, мы оказались в подземелье, а наше юношеское любопытство заставило углубиться в него настолько, чтобы отыскать в одной из ниш целый юсуповский архив. Никаких ценностей здесь не оказалось, одна лишь техническая документация, фотоальбомы и книги.

Так как директор не возвращался и доложить о нашей находке было некому, мы самостоятельно исследовали архив, но…

Один странный, если не сказать страшный, лязгающий звук до смерти нас перепугал. Мы пробкой вылетели наружу и подземелье больше не спускались. Заделали проход, установили на место каменные плиты и сверху засыпали их слоем земли. А затем вернулась наша группа, то есть – вы, и мы благополучно добрались до нашей «родной» турбазы.

Вот и весь рассказ.

7

– Да… – протянул Алексей, – Дело случая – не повреди ты ногу, никогда бы не оказался в этом юсуповском доме. Как будто судьба специально устроила для тебя такой финт.

– А может быть и не только для меня? – усмехнулся я.

Алексей утвердительно кивнул головой.

– Ну, это понятно. Кстати, а как отреагировал директор на вашу находку?

– Никак! В том смысле, что мы его не дождались. Возможно, никто до сих пор не знает о ней.

Алексей хмыкнул.

– Невероятная история… Как бы я хотел оказаться на твоём месте, подвернуть ногу, найти архив Юсупова…

– По-моему, тогда тебе и на своём было неплохо.

– Ты намекаешь на девушку, которую я нёс на руках? То есть на Нелли?

– Совершенно верно!

– Ты прав. Я тогда влюбился в Нелли и этим был счастлив. О тайнах Крыма не заморачивался. Кстати, вскоре мы расстались и больше никогда не виделись. Такова она, селявишка наша…

Но меня сейчас удивляет другое. Спустя столько лет мы вновь встретились. Да ещё где – в чаире! Выходит, и та первая встреча, которую мы совершенно не помним, не была случайной?

Как-то так нас свело, как двух маленьких щенят, а затем разбросало в разные стороны на десятилетия. Теперь – вновь свело, но уже как матёрых собак. Чувствуешь перспективу?

Я согласно кивнул головой. Сравнение с матёрыми собаками мне понравилось. Но всё, что мы сейчас наговорили, нужно было переосмыслить. Не может быть столько случайностей в жизни. Скорее, это какая-то закономерность. Здесь существует своя логика. Просто её понять надо.

– Ты говоришь о перспективе, как о вероятности нашего сотрудничества? – уточнил я.

– Конечно! Это же ясно, как божий день.

Я задумался. В чём может заключаться такое сотрудничество? В изучении чаиров? Но я и так этим занимаюсь, и спасибо Алексею, по протекции которого мне удалось оказаться в числе немногих, кто входит в клуб «Чаир». Может быть, дело в тех исследованиях, которые он с Коридзе проводил в подземельях Свято-Никольского храма? Но какая здесь связь с открытым мной когда-то тайником князя Юсупова в Соколином? Почти никакой. Где Соколиное, а где Свято-Никольский храм! В своё время я пытался установить такую связь, но у меня ничего не вышло. На этом я и успокоился. Правда, Коридзе намекал на целую сеть подземелий, которые якобы связаны между собой. Может быть, и ход, идущий из-под юсуповского охотничьего замка, соединён с ними? Впрочем, его друзья вообще не слышали о каких-то подземельях в Соколином…

– Так в чём же может состоять такое сотрудничество? – уточнил я.

– Ты мне заменишь Коридзе.

– Как это? Он учёный, историк. А я – строитель. Зачем тебе строитель?

Алексей неопределённо пожал плечами.

– Но зачем-то судьба свела нас вторично…

Я рассмеялся.

– Это, конечно, довод!

Алексей насупил брови.

– Не иронизируй… Мне после ухода Саши стало грустно жить. Я стал, как воздух, «глотать» новых людей, пытаясь заполнить брешь, образовавшуюся после его ухода.

– Да, в самом деле, очень неожиданный шаг с его стороны…

Алексей вдруг ударил себя по лбу.

– Вот дурья голова! Совсем забыл. Он ведь тебе послание оставил…

– Мне? – удивился я. – Но почему именно мне, мы ведь, в общем-то малознакомые люди…

Алексей порылся в каких-то бумагах и вытащил обычный конверт.

– Бери!

На конверте было написано: «Кириллу». Я взял его в руки и, повертев, положил в карман. Потом прочту.

Мы стали говорить о Коридзе, о его странном поступке. Имеет ли право человек уходить из мира людей в какую-то иную, особенную, лишь ему одному понятную среду обитания. И вообще, что это – проявление малодушия или, наоборот, крепости духа?

Алексей считал, что Александр поступил так, как велела его совесть. Он очень переживал, не мог смириться с теми переменами, которые происходили в обществе. Считал, что его поколение – это «потерянные» люди, пытался в прошлом найти ответы на вопросы, которые так мучили его. Впрочем, его ли одного?

А я думал, смогу ли сам, ради своих идеалов, ложных или истинных, решиться на подобный шаг. Но так и не нашёл в себе силы ответить. И даже хорошо, что такой выбор у меня не стоит на повестке дня.

– Тебе он оставил конверт с письмом, – сказал Алексей, – а мне – книгу «София. Книга тайн». В этом он весь.

– Не слышал о такой, – признался я. – А кто её автор?

– Это Коридзе написал. В отличие от «Тени Орла», его «София» – это научная работа. Не каждый её поймёт. Он сам утверждал, что его книга – это мина замедленного действия. Когда придёт её черёд – она обязательно «взорвётся»…

– Тебе его не хватает? – неожиданно спросил я.

Алексей передёрнул плечами.

– Вероятно… С ним было интересно. Саша всегда что-то придумывал эдакое, что говорило о живости его ума. Хотя часто бывал задумчивым, никого не замечал вокруг, как бы уходил в себя.

– Хорошо, – сказал я, – по мере моих сил постараюсь его заменить. Хотя, честно говоря, таких качеств, как у Коридзе, у меня нет. Я обыкновенный человек.

Алексей улыбнулся.

– Я тоже обыкновенный…

Почему-то мне сделалось смешно и, не сдержавшись, я рассмеялся. Вот и встретились два обыкновенных человека… Хорошая затравка для небольшого рассказа.

В этот момент мне вдруг захотелось оказаться одному, вскрыть конверт и прочесть послание, оставленное мне Коридзе. Что в нём? Наверняка же что-то интересное. Может быть, там есть какие-то тайные сведения об Айя, или Александр попытался в максимально понятном для меня виде изложить цель своего ухода. А может быть, это выжимки из его «Софии», кто знает?

Но открыть конверт я смог лишь вечером, когда добрался до своей родственницы Марии.

8

Письмо было странным. Точнее, само его содержание. Вверху шёл коротенький текст-обращение. В нём говорилось, что автор, то есть Александр, не смог встретиться со мной лично, о чём сожалеет. Поэтому в письменном виде он передаёт сведения о чаирах. И подпись – А. Коридзе.

Такое ощущение, что это сухое, исключительно деловое послание от человека, который отошёл на минутку в соседнюю комнату. Но вскоре вернётся…

Я стал читать информацию о чаирах, которая была интересна лишь мне одному. Но если уж речь зашла о Коридзе и его странном поступке, наверное, стоит поделиться содержимым письма и с остальными, несмотря на его сухость, лаконичность и выдержанность исключительно в научных тонах.

Коридзе написал:

«Мы с тобой говорили, что „чаир“ – это составное слово, которое раскладывается на „ча“ (оча, отчий) и „ир“ (ирий). Но я не успокоился, решив «докрутить» вторую составляющую (ир) до конца.

Насколько я могу судить, изначально это слово (ир) произносилось как «вир», которое имеет ясную этимологию и значение. Вир – это вихрь, источник, ключ (родник). В древнерусском языке, впрочем, как и в современном украинском, есть устойчивый термин – „вирий“ или „вирувать“ (бить ключом). Так говорят о буйном цветении трав или садов, которые случаются весной, как правило, в апреле (или мае, если речь идёт о более северных землях). Так что „ир“ – это не что иное, как сокращённая форма от „вир“.

Есть ещё одна историческая параллель. Уже ясно, что „вир“ (ир) является символом возрождения природы, «яркостного» цветения и в целом весны. В греческом и латинском языках до сих пор существует значение этой поры года, как «вер». Согласись, очень близко к „вир“.

А как весну называли на Руси? Словом – „яр“ или „яра“. Почему так? Постараюсь объяснить. Как правило, крутые балки, глубокие рвы, урочища, назывались ярами. Именно в них было наиболее сыро, там таились источники воды и текли ручьи или небольшие речушки. Естественно, в таких местах бурлила жизнь. Здесь росли фруктовые деревья и кустарники в своём непосредственном, диком виде. Скорее всего, люди по мудрому примеру природы и сами стали выращивать сады в балках (ярах), где нет ветров, но есть вода, либо в иных местах, но называя такие посадки ярами, перенося значение из первоосновного места, где такие сады появились.

Естественно, весной фруктовые деревья расцветали, вспыхивая на фоне ещё чёрного леса или того же склона балки очень ярким (ярым) цветом. В этом отношении полностью повторяется ситуация с весенними чаирами. Тот же яркостный эффект цветения, то же олицетворение прихода весны. Как ты сам говорил, нередко чаиры располагались на склонах гор ярусами, приобретая вид цветущих гирлянд. Не сомневаюсь, что слово „ярус“ возникло из „яр“ и является одним из определений „качеств“ чаира, как сада, расположенного в виде ярусов (висячих садов). Может быть, вообще изначально „чаир“ отделяли от „вир“ приставкой „ча“, которая указывала на особый статус сада, как вотчины (отчего, отеческого)…».

Я оторвался от текста-послания Коридзе и поймал себя на мысли, что Александр, сделав такой вертикальный срез слова «ир» и углубившись к его истокам, не заметил явного, того, что лежит на поверхности. «Вавилов-сад», который учредил Сергей Джамаль, создан на основе помологической станции ВИР, которую в далёком 1937 году лично открывал академик Вавилов. Сейчас эта структура работает на то, чтобы восстановить в Крыму чаиры в их былом значении. Выходит, они хотят реанимировать вир (ир)? Но ведь изначально данная агролаборатория так и называлась – ВИР. Только это было не название, а аббревиатура, которая расшифровывается так: Всесоюзный институт растениеводства. Сокращённо – ВИР. Нарочно бы не придумал так удачно, со стопроцентным попаданием назвать этот научный агроцентр. Или всё-таки это не случайное созвучие в названиях, а умело подобранный шифр к тайнам древней агрономии?

Тут же мне припомнилось, как когда-то я мучился, не понимая, как связано тюркское слово «чаир» и древнерусское – «чары». Чувствовал – есть между ними связь, но вот в чём она заключается… Теперь тайное для меня стало ясным и очевидным. «Чаир» – это, может быть, и тюркское слово, но образовано оно (точнее, сконструировано по звукоподражанию) от древнерусского сочетания «оча» (ча) + «вир» (ир), которое на порядок глубже по своему значению. Кроме того, действительно связано с «чара» (чары), хотя бы тем, что имеет единую древнерусскую основу.

Конечно, я интересовался происхождением слова «чары», что трактуется как «волшебство» или «чарование». Отсюда же произошло и «зачарованный», а также «очарование», что значительно расширяет и углубляет понятие «чары» в связи с наличием сопричастности его к «висячим садам» – чаирам. Напомню, что они действительно обладали магическим свойством проявляться весной, во время цветения, и вскоре исчезать из вида, когда рядом зазеленеет лес, скрыв до следующего сезона местонахождение чаира. И только тот, кто знает истинные тропы к нему, способен отыскать сад в период его плодоношения, чтобы насладиться урожаем, доступным лишь избранным. Не чары ли это? Не магия ли чаира так проявлена? А может быть, мы знаем лишь о малости тех волшебных качеств, которые скрывает сад. На самом же деле их значительно больше.

Мне же подумалось о другом. Слово «чары» образовано от «чар» – так трактуют словари. А это фактически совпадает с «чаир». Но это почти что совпадает и со словом «цар» (царь), которое, в свою очередь, связано с «шар» (как главный магический инструмент чародея или волшебника).

Как здесь не вспомнить о том, на что я уже однажды выходил в своих исследованиях – на хозяев (окормителей, хранителей) чаиров, которые могли быть царями (по своему чину) и одновременно с этим – чародеями (магами, волшебниками). Возможно, в глубокой древности в данный титул вкладывался совершенно иной смысл.

И цари-чародеи имели власть не над людьми, а над «висячими садами», являясь частью их. Возможно, они властвовали не над помыслами людей и их делами, а «дружили» со стихиями, по необходимости управляя ими. И тогда вправе говорить об этих магах древности как о людях, наделённых возможностями, которыми владели древние боги. А может быть, они и были таковыми?

В очередной раз мне пришла в голову мысль, что «чаиры» – это «сады отца» (вотчина). И если речь идёт о царях-чародеях, которые наделены возможностями древних божеств, то кто же их отец, вотчина которого досталась им в наследство? Не следует ли первого хозяина или создателя этих садов писать с большой буквы, преклоняясь перед его провидением, мудростью и силой духа. Впрочем, и не только по этой причине, сами понимаете… Прямой выход на Того, кого Иисус Христос называл своим Отцом, говоря о нём как о садовнике, – очевиден. Хотя я, конечно же, прекрасно понимаю, что в данном случае любые сравнения и сопоставления неуместны.

Подумалось: а ведь в древности «глаз» (око) именовали как «шар» (чар). Это были слова-синонимы. Напомню, что «ча» (оча, отчий) – первая часть слова «чаир», мною определена и как «очи» (око). Но понимаемо такое Око, как портал, соединяющий миры, Землю и космос, царство людей и царство Божие. Само собой возникает желание назвать его Божьим Оком (глазом) и максимально приблизить (по значению) к Отцу (садовнику), который создал первый чаир, ставший в последующем вотчиной для последующих поколений, владевших «садами в лесу» на правах царей-чародеев.

Связь с порталом, то есть таинственным переходом из одного мира в иной, в определённом смысле тоже является магией чаира. Ещё одной из числа тех, что скрыты от нашего глаза. И как здесь не вспомнить, что кроме шара (чара) у тех же чародеев был ещё один волшебный инструмент – чаша, которую называли чарой. Я вспоминал, как однажды, копаясь в архивах князя Юсупова, я набрёл на упоминание о поиске и обретении здесь древней магической чаши, которая когда-то принадлежала Перуну, а ещё раньше его отцу – Таргитаю. Не эта ли чаша явилась прообразом последующих чар (чаш), как непременных атрибутов царей-чародеев, а позже – просто чародеев, магов, колдунов, причастных к таинству чародейства.

Конечно, у меня возникло предположение, а не может ли эта первая чаша (чара) иметь какое-то отношение к чаше Грааля. Не «родственники» ли они? А может быть, это вообще один и тот же ритуальный предмет? Чаша (чара) была наследуема, как и вотчина (чаир), передаваясь по родовой линии, то есть принадлежала представителям одной божественной (царской) семьи, у которых в жилах текла одна кровь. А чаша Грааля? Разве мы не говорим о ней как о хранительнице крови Христовой?

Уж не знаю, верна ли моя последняя догадка, но почему-то мне сейчас сделалось жарко. И я, чтобы перевести дух, на несколько минут делаю перерыв в письме, чтобы переосмыслить сказанное.

9

Кажется, в своих рассуждениях я так увлёкся, что вовсе позабыл о письме-послании, оставленном мне Коридзе. Надо читать дальше.

«…Наверное, от яра (балки) произошло слово «ярус» (как элемент чаира), а также смутное указание на апрель (квитень, цветень), как месяц, находящийся под знаком Овна. Не случайно ягнят, родившихся в это время, называли на Руси «ярками»…

…Есть предположение, что «ярки» (балки) этимологически связаны со словом «Русь», которое «вытекает» из «русло» (маршрут воды по ярам). По рукотворным руслам ручьёв и источников и располагались ярусы чаиров, орошаемые водами из этих горных потоков. Так что система «висячих садов» в горах – это ещё и система русел, то есть – Руси. А очарование чаирами (и этимологическое, и магическое) соотносимо с чарующим воздействием воды на фруктовые деревья через рукотворные русла (руса). Выходит, в понятие «Русь» изначально вкладывался и магический смысл тоже. Хотя он теснейшим образом переплетён с преобразующим действием самого человека…».