Я – пират Кротков Антон
На следующий день я наблюдал, как в базу входит снятый с подводного рифа «Ганга 2». Его волокли за собою на канатах два буксира. В корпусе и в надстройках сухогруза зияли многочисленные пробоины разной величины. Передняя мачта грузовой лебёдки была срублена под корень крупным осколком. Её стрела с паутиной спутанных стальных тросов свисала над бортом корабля.
Глядя на нагроможденье сорванных со своих мест механизмов, искорёженных стальных конструкций, я не мог понять, как сумел уцелеть там.
На лице стоящей рядом со мной Алиет застыло выражения болезненного сопереживания истерзанному кораблю и его экипажу. Она была уверена, что видит результат пиратской атаки на мирное судно. Я пояснил своей спутнице, что к моменту боя почти никого из членов команды этого торгового корабля уже не осталось в живых:
– Просто одни морские бандиты устроили засаду другим.
– А-а! – понимающе протянула голландка и равнодушно пожала плечами. – Тогда очень надеюсь, что трупов с обеих сторон было много.
Мы направлялись в дом к одному знакомому Алиет. Она собиралась уговорить этого молодого охотника показать мне дорогу в логово лесного колдуна. Неожиданно на деревенской улице я увидел Салли Тейлор. Заложница только что вышла из какого-то дома в сопровождении двух конвоиров. У неё было очень сосредоточенное, серьёзное выражение лица, но, заметив меня, Салли радостно заулыбалась.
– У вас всё в порядке? – спросил я издали.
– Да, всё хорошо, – ответила американка то же из осторожности не приближаясь ко мне. – Муж выслал за мной вертолёт. Через несколько часов я буду в Джакарте, и сегодня же надеюсь вернуться в Нью-Йорк.
Мы смогли обменяться всего несколькими фразами, так как по пятам Миссис Тейлор следовали двое конвойных, которые, не допустили бы незапланированной остановки.
– Удачно добраться! – пожелал я уже в след Салли.
Она помахала мне рукой и крикнула:
– Я не забуду вас! Вы меня поняли?!
– Кто эта женщина? – поинтересовалась Алиет.
– Похоже, мне удалось помочь ей вернуться домой, – продолжая смотреть вслед удаляющейся Салли, пояснил я. И вдруг неожиданно для себя пообещал потерявшей надежду сексуальной рабыне:
– Вот увидишь, и тебя я тоже сумею вытащить отсюда!
Откровенно говоря, давая такое обещание, я не слишком верил, что смогу его выполнить. Ведь моё собственное ближайшее будущее было окутано плотным туманом неопределённости. Только я всею душой жаждал как-то помочь этой девочке, хотя бы подарив ей призрачную надежду.
Знаю, что многие назовут мой поступок безответственным трёпом. Пускай. Меня мало волнует чьё-то мнение. Но если бы у меня, к примеру, нашли неоперабельную форму рака, то я предпочёл бы как можно дольше не знать правду о своём безнадёжном положении. Зачем раньше времени погружаться в сумрак беспросветного ужаса, если можно счастливо прожить ещё несколько недель или месяцев? Отнимите у человека надежду, и вы раньше времени превратите его в тупое запуганное животное. И наоборот ложь во спасение порой творит с иным из нас удивительные чудеса, помогая выживать в самых нечеловеческих условиях…
Я бы с удовольствием взял с собой в эту экспедицию верного китайца Ши Тао, но он, как назло, куда-то исчез. Приходилось идти к лесному колдуну – одному. Приятель Алиет не собирался быть моим проводником. Он ограничился тем, что палочкой на песке нарисовал схему маршрута. И сразу продемонстрировал голландке два поднятых пальца. Я заволновался, решив, что наглый индеец хочет потребовать от молодой проститутки два половых акта за свою услугу. Но к счастью речь шла всего лишь о двух банках пива.
После этого разговора я сразу направляюсь к лесу. В тот вечер стояла обычная для этих мест духота, с виднеющихся на горизонте гор сползали волны раскалённого воздуха. Мне казалось, что даже в атмосфере присутствуют флюиды какой-то опасности. Не помню, чего тогда было больше в моей душе – страха, или надежды. С моей стороны тот рейд был – верным экстримом, точнее – безрассудством. Но времени для раздумий не было. Необходимо было успеть до темноты найти резиденцию Хунгу. По словам приятеля Алиет, до логова колдуна было менее двух километров пути, и вела туда хорошо натоптанная тропа.
Я старался настроить себя на эту встречу, но как вскоре выяснилось, первая смертельная опасность подстерегала меня уже в двухстах метрах от деревни. Недалеко от опушки джунглей находилось полуразрушенное строение католической миссии. Я увидел сильно покосившийся деревянный крест. Согласно начертанному мне охотником плану, это была могила английского миссионера. Далее тропинка поднималась на поросший кустарником пригорок, за которым начинались джунгли. Я легко взбежал по пологому склону и тут же упал на землю.
Из густых зарослей на вершине холма группа людей внизу – на опушке джунглей – была видна, как на ладони. Двое мужчин копали глубокую яму под присмотром расположившихся неподалёку вооружённых автоматами охранников. В ожидании надсмотрщики присели на траву. Они пили спиртное, ели, громко разговаривали между собой, постоянно хохотали. Те же, что копали, работали молча с застывшими скорбными лицами. Вскоре один из охранников встал и пьяной походкой направился к землекопам. Было видно, что автоматчик хорошо перебрал. Подойдя к людям, стоящим по пояс во рву, он стал что-то насмешливо говорить им, а потом расстегнул ширинку и помочился на их лица.
Не было сомнения, что на моих глазах происходит приготовление к казни: приговорённые к расстрелу люди сами должны были выкопать себе могилу. Я не знал, кто они такие, но предполагал, что парни с лопатами в руках являлись моряками одного из захваченных пиратами судов. Их убийц я не видел на борту «Ганга 2». Они вполне могли прийти сюда на контейнеровозе, что стоял сейчас в гавани базы. Как рассказала мне Алиет, в данный момент в «Порт-Рояле» находилось сразу два пиратских экипажа.
Итак, идти вперёд я не мог. Ждать завершения казни, как это ни кощунственно прозвучит – тоже. Но и путь назад мне был закрыт. Я легко мог себе представить, как торжествующий Мартель встретит меня у входа в наш с Полли сарай, приставит к моей голове пистолет и без лишних слов вышибет мне мозг. Фактически моё положение было немногим лучше, чем у смертников в яме.
Уже начало вечереть. Я с ненавистью смотрел на заходящее солнце. Оставалось только одна дорога – обойти опасный участок пути слева – по небольшой протоке, берега которой заросли тиной и острой осокой. Справа начинались маковые поля. Там работали две женщины из деревни. Они лишь изредка поглядывали в сторону палачей и их жертв – видимо привыкли к подобным сценам. Но меня они могли заметить, и дать знать автоматчикам. Как я уже имел возможность убедиться, местные жители симпатизировали пиратам…
Я вошёл в тёплую воду. Все мои мысли сейчас были о крокодилах и змеях, которые могут здесь обитать. А у меня в руках не было даже хорошей палки, чтобы защититься от атаки какой-нибудь местной твари. Своего единственного оружия – хирургического скальпеля я лишился, когда пытался заступиться за американскую яхтсменку. Хотя даже будь у меня сейчас в руках винтовка я бы всё равно не чувствовал себя в полной безопасности.
Слабое течение едва достигало моего пупка. Я двигался очень осторожно, стараясь не производить шума. Иногда останавливался и прислушивался: в вечернем воздухе голоса людей в полукилометре от меня можно было разобрать очень отчётливо.
Несколько раз подозрительные всплески в воде заставляли меня цепенеть от ужаса. Или я вдруг кожей чувствовал на своей спине немигающий взгляд красных глаз крокодила. Или мне казалось, что какое-то насекомое проникло под штанину и вгрызается в кожу ноги. В такие моменты я едва удерживался, чтобы стремглав не рвануть к берегу…
Вскоре кустарник на берегах ручья сменился высокими деревьями. Я выбрался из канала и отправился на поиски тропы. Внезапно тишину вспороли длинные автоматные очереди… Потом всё смолкло.
В джунглях было очень темно. Хорошо ещё, что Алиент снабдила меня фонариком. Если бы не он, я бы точно потерял тропу и сгинул в какой-нибудь яме или в болоте.
Уже в сумерках я оказался возле деревянной фигуры крокодила. Этот столб служил колдуну чем-то вроде сторожевой собаки. Он предупреждал непрошенного гостя, что дальше ему лучше не ходить. Я миновал запретительный знак, и вскоре увидел впереди – в просвете между деревьями огонёк костра…
Глава 19
Когда я появился во владениях лесного колдуна, Хунгу – сухопарый старик сидел за столом под навесом из пальмовых листьев – судя по всему, в ожидании ужина. Рядом с крытой «столовой» – у костра хлопотала маленькая некрасивая женщина – то ли служанка хозяина, то ли его новая жена. На огне кипятился котёл с каким-то варевом. Женщина на большом плоском камне разделывала топориком крысиные тушки: отсекала им головы, хвосты и лапки, потрошила. С грызунов уже были содраны шкурки. На моих глазах женщина бросила одну белую тушку в котёл. Я слышал, как она тихо нашёптывает слова какого-то заклинания: то ли договаривается с духом огня, то ли просто ворчит на своего мужчину и тяжкую женскую долю.
Моё появление совсем не удивило местных обитателей. Можно было подумать, что они заранее знали, кто к ним идёт и зачем. Женщина лишь однажды оторвала взгляд от своей стряпни и несколько мгновений равнодушно смотрела на меня. Потом вздохнула о чём-то своём и вернулась к кулинарным хлопотам. А вот её мужчина рассматривал меня с явным интересом. Но и в его лице я не заметил признаков удивления или тревоги. Скорее этот взгляд казался снисходительно-доброжелательным. Он словно говорил мне: «Ну что, мил человек, считаешь меня дикарём, неграмотным шаманом? А всё равно пришлось тебе идти ко мне на поклон. Потому что только я – старый лесной отшельник могу помочь в твоей беде».
Я вёл себя с осторожностью исследователя-натуралиста: выйдя из леса, остановился на удалении от хозяев, давая им возможность хорошенько меня рассмотреть. Сам я тоже с любопытством приглядывался к окружающим деталям. Хижина колдуна была построена высоко на дереве. Хотя самого жилища в густой и тёмной кроне леса я увидеть не мог, и судил о его месторасположении лишь по свисающей с дерева длинной лестнице. Что ж это было отличное убежище на случай нападения недоброжелателей. Но меня к таковым колдун похоже не причислял.
Недвусмысленным кивком головы старик пригласил меня сесть за стол рядом с собой. Мне был предложен довольно удобный пластиковый стул-кресло. Сам гостеприимный хозяин сидел на грубо сколоченном табурете. В знак благодарности я приложил правую руку к своей груди и слегка поклонился старику, после чего занял отведённое мне почётное место. Но моя попытка начать разговор не увенчалась успехом – колдун не понимал английской речи или же только делал вид, что не понимает. Да и интернациональный язык жестов в данном случае оказался бесполезен. Хунгу лишь хихикал, глядя на то, как я силюсь с помощью рук и мимики поведать ему свою историю. Его явно очень забавляли мои отчаянные попытки установить с ним контакт.
На вид этому человеку можно было дать лет шестьдесят-семьдесят. Но дух его явно был намного моложе изношенного временем тела. Об этом можно было судить по очень энергичному взгляду лучистых глаз старика. Подождав, когда иссякнет мой дипломатический запал, Хунгу с хитрым прищуром что-то сказал своей женщине.
Оказалось, что колдун решил разделить с гостем трапезу. Вскоре передо мной появилась деревянная тарелка с супом жёлто-коричневого цвета. Из густого бульона выглядывали разноцветные кусочки овощей и… крысиное бедро. На меня накатил приступ тошноты. Я перевёл взгляд на радушного хозяина. Чтобы понять, что от меня хочет старик, слов не требовалось. Характерным движением руки по направлению своего рта Хунгу приглашал меня поскорее отведать деликатес из жирной и питательной «дичи». Отказаться от угощения означало продемонстрировать неуважение к хозяину дома. В любой части света такой поступок однозначно был бы расценен, как оскорбление. Поэтому я должен был переступить через собственное отвращение.
Я начал есть, представляя, что передо мною обыкновенный куриный бульон. Рядом на столе лежал пучок какой-то ароматной травы. Я взял его и стал вдыхать сильный приятный запах, подавляя таким образом рвотный рефлекс. До сих пор не понимаю, как мне удалось тогда съесть тот суп, но я это сделал! Старик был доволен. Итак, контакт между нами был установлен, но проблема осталась: я по-прежнему не представлял себе, как именно объяснить Хунгу, зачем я к нему пришёл.
На второе были поданы фрукты. Завершалась трапеза чаепитием. Хозяйка вручила мне большую чашку с каким-то травяным отваром. Напиток оказался настолько горьким, что я невольно поморщился. Хунгу рассмешила моя реакция, он стал что-то быстро мне говорить, жестами показывая, чтобы я пил скорее. Вообще, он вдруг сделался ужасно красноречив.
Возможно, в этом был виноват странный чай, но убаюканный равномерным звучанием голоса старика я погрузился в сонное оцепенение – какой-то ленивый обморок. Моё тело словно превратилось в желе и безвольно растеклось по креслу. И тут я увидел зловещие тени, которые мелькали за окружающими поляну деревьями. По знаку колдуна эти существа стали выходить из леса. Я глазам своим не верил: на меня надвигались живые мертвецы с полуразложившимися телами, в перепачканной могильной землёй одежде. Мне даже казалось, что я слышу их зловонное дыхание. Они выглядели очень страшно, но я не мог даже закричать от ужаса, или ущипнуть себя, чтобы поскорее очнуться от жуткого наваждения, потому что совсем не владел своим телом. Я опустил глаза и увидел, что ниже пояса моё тело покрыто сплошным ковров каких-то жуков или тараканов. Зелёная масса с омерзительным шуршанием волной поднималась по мне, как по дереву.
Колдун вышел из-за стола и приблизился ко мне. За те мгновения, что я рассматривал ползущих по мне жуков, на лице колдуна появилась ярко раскрашенная деревянная маска злого духа. Неожиданно деревянное лицо ожило. Колдун на разные лады принялся произносить заклинания. Он положил свою шершавую ладонь мне на лоб, и я вдруг почувствовал, как чужая рука каким-то образом проникла в мою голову и бесцеремонно копается у меня в мозгах…
Очнулся я утром возле полуразрушенной католической миссии. Кожа на груди под рубашкой, горела так, словно мне туда ткнули раскалённой головнёй из костра. Я расстегнул несколько пуговиц и обнаружил на правой стороне своей груди над соском свежую цветную татуировку в виде раскрывшего пасть крокодила. Волосы на моей голове, подмышками и в паху были намазаны каким-то неприятно пахнущим и жирным составом. Я попытался вспомнить, чем закончилось моё свидание с колдуном. Но смог восстановить в памяти цепочку событий лишь до того момента, как Хунгу «запустил руку в мою голову». После этого кто-то перенёс меня сюда из леса и аккуратно положил на высокий камень, предварительно заботливо застелив его циновкой. Как-то не верилось, что это сделал тщедушный старик, пускай даже вместе со своей женой. Но с другой стороны, помощников у Хунгу вроде не было, разве что он поручил меня своим мертвецам.
Теперь при свете дня события минувшей ночи показались мне не более чем ловкой мистификацией. Конечно же, лесной знахарь опоил меня каким-то галлюциногенным зельем, приготовленным из особых грибов или лягушек. Как человек, работающий в фармации, я знал, что природа тропических широт чрезвычайно богата подобными растениями и животными. Во многих современных лекарствах в качестве компонентов присутствуют яды дикой флоры и фауны тропиков. А то, что у меня раскалывалась от боли голова, лишь подтверждало эту гипотезу.
К двери нашего с Полли сарая несколькими большими гвоздями было прибито соломенное чучело человека. На груди куклы кроваво-красной краской было выведено: «месье русский шарлатан». Пока я стоял перед входом в жилище и разглядывал своего распятого двойника ко мне подошёл смуглолицый красивый юноша. Я сразу узнал его. На его правой щеке красовался небольшой шрам. Сын Дуче держался с большим достоинством. Он пояснил, что только недавно прилетел на базу и счёл своим долгом первым делом найти и поблагодарить своего спасителя. Я пожал протянутую мне руку. Юноша несколько раз удивлённо втянул носом воздух, будто принюхиваясь, и с непонятным мне удивлением посмотрел на меня. Но ничего не сказал.
После этого Нино подошёл вплотную к прибитой к двери кукле, и некоторое время с интересом её рассматривал. Юноша даже потрогал пальцем краску на груди соломенного болвана, словно желая убедиться, что это не кровь. Повернувшись ко мне, он сообщил:
– Отец хочет, чтобы вы заняли место Мартеля: убейте его, только поскорее! Скоро корабль будет готов. В море с нами уйдёт только один доктор. Мы с отцом хотим, чтобы это были вы.
Нино пояснил, что с удовольствием бы дал мне какое-нибудь оружие, но не может этого сделать:
– У Мартеля много дружков в экипаже. Он популярен. Ему покровительствует сам Майор. Скоро вы узнаете, кто это такой. А вас не любят: считают капитанским протеже и интеллигентским чистоплюем. Поэтому совет команды никогда не даст разрешения на увольнение Мартеля. Вы должны всё сделать так, чтобы никто не заподозрил нас с отцом в помощи вам. И постарайтесь решить проблему до приезда Майора.
Перед тем, как уйти, молодой человек снова приблизился вплотную ко мне и понюхал мои волосы:
– Послушайте, дружище, почему вы воняете мускусом?
Я рассказал ему о визите колдуну и о том, что утром обнаружил, что мои волосы и некоторые участки кожи чем-то вымазаны.
Нино задумался, а потом посоветовал:
– Знаете, что, дружище. Не спешите смывать эту дрянь. Похоже, крокодилий колдун пометил вас своим фирменным пахучим знаком. Так пахнут особые мускусные железы крокодила. Возможно он также «вмазал» в вашу шевелюру крокодильи экскрименты…
Глава 20
– На этот раз вы не сбежите от меня, месье длинные ноги! – воскликнул Мартель, перекрывая своим бочкообразным телом мне выход.
Я специально пришёл в «Прорву удовольствий», зная, что французский конкурент будет меня искать. Наша новая встреча обязательно должна была состояться при свидетелях. Поэтому меня более чем устраивало, что кабак полон народа.
Не спеша, чувствуя своё полное превосходство надо мной, толстяк извлёк из кобуры пистолет; с издёвкой вытащил из его рукояти и продемонстрировал мне снаряжённую обойму.
– Полюбуйтесь на это, месье везунчик. Я зарядил в этот «Кольт» семь лучших своих патронов. Ночью я специально разобрал пистолет и смазал каждую деталь. Уверяю вас, осечек больше не будет.
Мартель пошире расставил ноги в мальчиковых ботинках, взял пистолет двумя руками и начал основательно прицеливаться мне в голову. В этот момент я стоял возле барной стойки. При появлении француза все, кто был рядом со мной отошли подальше, не желая получить шальную пулю от доктора-алкоголика. Самые осторожные даже покинули на время кабак. Но многие остались, желая полюбоваться на то, как Мартель расстреляет своего конкурента.
Отрывая пуговицы, я поспешно сорвал с себя рубашку. По рядам стоявших вдоль стен зрителей прошёл изумлённый гул. К Мартелю подбежал один из местных жителей и толкнул его в плечо. Он сделал это очень вовремя. Ствол пистолета резко ушёл в сторону, и три пули вместо моего черепа разнесли вдребезги не менее дюжины бутылок на барных полках.
Мартель просто ошалел от наглости аборигена.
– Вот тебе, собачий сын! – рявкнул француз и с размаху ударил парня пистолетной рукоятью по переносице. Деревенский закачался. Из-под руки, которой он закрыл лицо, на пол закапала кровь.
Но доктора уже обступили местные жители. Они вырвали у неудачливого стрелка пистолет, крепко схватили его за руки. В окружении более высоких мускулистых мужчин размахивающий пухлыми кулаками маленький толстый Мартель смотрелся нелепо.
– Да как вы смеете, вонючие обезьяны, трогать меня своими грязными лапами! – в бешенстве орал Мартель на обычно покорных его воле индейцев. Глаза его гневно сверкали, изо рта летела пена. – Хорошо же, я проучу вас, неблагодарные животные. В моей лаборатории есть пробирка. Стоит мне её разбить и через сутки вирус Эбола сожрёт всех обитателей этой деревни.
– Вы напрасно злитесь, господин доктор – примирительно обратился к Мартелю один из крепко держащих его за руки мужчин. – Мы стараемся ради вашей же безопасности. Разве вы не видите рисунок крокодила на груди этого человека.
– Ну и что из этого? Мартель уже не кричал. Он быстро выдохся и убедился, что вырываться бесполезно. И потому француз просто рычал, как посаженный на цепь уличный пёс.
– Это знак Хунгу – уважительно пояснил местный. – Вы чувствуете: ваш враг теперь даже пахнет, как крокодил. Колдун изменил природу этого человека. Теперь его нельзя трогать, пока твоя жена – Маха не победит Хунгу в честном бою.
– Как у вас – местных всё сложно – мрачно проворчал Мартель. – Почему вы так уверены, что эта безобразная татуировка чем-то мне грозит?
– Не только вам, господин доктор – внушительно ответил местный. – Хунгу имеет власть над духами реки и леса. Если закон будет нарушен, то рыба и дичь уйдут отсюда. Но ещё хуже, что крокодилы, змеи, пантеры и дикие быки – начнут охотиться на нас. Они будут подстерегать нас везде – у берега, возле домов, на плантациях мака и сахарного тростника. А вас, господин доктор, обязательно сожрёт Хозяин реки. Посмотрите: этот крокодил на груди вашего врага раскрыл свою пасть именно на вас…
Когда полчаса спустя я выходил из «Прорвы», меня провожали уважительные взгляды местных жителей и полные бессильной ярости глаза Мартеля.
На следующий день утром меня нашёл сын Дуче. С ним был туземец-носильщик, нагруженный различным снаряжением.
– Хочу пригласить вас на охоту, – объявил Нино. По дороге он коротко сообщил мне, на кого именно мы будем охотиться:
– Мальчишка – сын рыбака видел на рассвете блеск водолазной маски в воде. Значит, к нам снова пожаловали гости. Надо их встретить…
Я собрался было расспросить Нино более подробно о том, кто эти гости, и как мы намерены на них охотится, но тут над нашими головами низко пролетел вертолёт:
– Майор со своей командой прилетел – без энтузиазма в голосе прокомментировал Нино, провожая взглядом винтокрылую машину. – Теперь шансы Мартеля против ваших выросли вдвое. Майор женат на двоюродной сестре француза, и постарается защитить родственника…
Наш путь лежал берегом озера мимо стоянки кораблей. На «Ганга 2» кипела работа: по его палубе сновали многочисленные рабочие. На подвесных забортных балкончиках маляры перекрашивали борта сухогруза в тёмно-голубой цвет.
Меня заинтересовали маскировочные сети, которые были растянуты между берегом и кораблём. Нино пояснил, что таким образом изменяются очертания судна. Если гавань будет сфотографирована разведывательным самолётом или спутником-шпионом, полицейские аналитики всё равно не смогут определить, что за конкретный корабль запечатлён на снимке. Вообще, юноша почему-то был со мной на редкость откровенен:
– Через несколько дней «Ганга 2» перестанет существовать, – на ходу рассказывал он, указывая мне на корабль. – Нет, он по-прежнему будет выходить в море, и принимать в свои трюмы грузы, но под другим именем и с новыми документами. Бригада рабочих немного перестроит его надстройки, передвинет мачты, в общем, изменит корабельную архитектуру, чтобы никто не мог узнать прежний «Ганга 2». Он станет «кораблём-призраком». В нашем бизнесе работают десятки таких судов. А оформить на них новые документы не являются проблемой, – в любом азиатском порту можно найти готового на услуги чиновника.
Нино стал рассказывать мне о выгодах пиратского промысла. Причём для юноши своих лет, он очень хорошо разбирался в экономических вопросах. Я даже высказал ему комплимент по этому поводу.
– Просто до четырнадцати лет я жил с матерью в Англии, и учился в хорошей частной школе, – пояснил Нино. – А потом отец взял меня к себе, чтобы приобщить к делу. Папа хочет, чтобы в будущем году я поступил на экономический факультет университета. Но я считаю, что мне, как его наследнику, полезнее на практике хорошо изучить все тонкости семейного бизнеса, и научиться руководить людьми. А финансовыми делами должен заниматься Главный советник – консильери. Вот этот человек должен обладать многими знаниями и достоинствами. Отец уже давно ищет подходящую кандидатуру на это место. Прежнего человека, который исполнял при отце функции главного и финансового советника убили люди Чуньцяо.
Меня не могла не насторожить та удивительная лёгкость, с которой мой собеседник посвящал меня в тайны семейного предприятия. Но парень не был похож на легкомысленного болтуна. У меня создавалось впечатление, что он с какой-то определённой целью нагружает меня конфиденциальной информацией. Но с какой именно?
Вскоре нас встретил проводник. Вслед за ним мы вошли в лес. Джунгли мне не понравились ещё в тот раз, когда я ходил к колдуну. Впрочем «не понравились», это не слишком точное определение. Просто я понял, что этот мир враждебен белому человеку. Со всех сторон тебя окружает серо-зелёная стена из кустов, лиан, разных колючек. Всё это шевелиться, шуршит, норовит зацепить, уколоть или порезать. Надо быть постоянно готовым к встрече с ядовитой змеёй или опасным насекомым, притаившимся в этой растительной массе.
В джунглях ощущаешь себя будто на дне глубокого колодца, ибо дневной свет сюда почти не проникает. Вся жизнь кипит высоко над головой – в кроне тропического леса, а ты можешь лишь увидеть крохотный кусочек голубого неба, вдруг мелькнувший в просвете между ветвями. К тому же в тропическом лесу ужасно влажно и жарко. После десяти минут пребывания здесь ты тоже становишься мокрым, как и всё вокруг.
Какую-то часть пути мы прошли хорошо натоптанными звериными или охотничьими тропами. А вот дальше нам пришлось с помощью мачете пробиваться сквозь густые заросли. На таких участках мы продвигались с черепашьей скоростью. Пот заливал мне глаза. Хорошо ещё, что перед выходом в этот рейд Нино любезно предложил мне переодеться в тропическое армейское снаряжение. В специальных ботинках мои ноги не так сильно промокали, даже когда мы хлюпали по болотной жиже, по щиколотку утопая в ней. Специальная сетка на лице, шарф и перчатки защищали моё лицо, шею и руки от полчищ москитов, комаров, слепней, гнуса и прочих кровососущих летающих тварей. Впрочем, полностью защититься от укусов свирепых насекомых было невозможно. Они лезли под одежду и даже временами прокусывали специальную ткань моей экипировки.
Изрядно вымотавшись, мы, наконец, обогнули гавань и оказались на другом берегу озера – прямо напротив деревни и стоянки кораблей. Нас уже ждали. Я услышал тихий свист. Человек с автоматом «Калашникова» в руках вырос перед нами словно из-под земли. Бородатый, длинноволосый в выцветшей на солнце камуфлированной куртке автоматчик был похож на партизана. Я так его про себя и назвал. Он сдержанно кивнул Нино, и знаком велел следовать за ним. По пути к нам присоединились ещё двое – чернокожий пират и местный индеец.
И вот мы на месте. На небольшом пятачке вытоптанной травы лежало тело человека. Маскировочная куртка на нём была расстегнута, а зелёная футболка разорвана или разрезана спереди ножом. Я даже не сразу понял, что передо мною труп, до того динамичной выглядела поза убитого. Казалось, он ещё продолжает бороться со смертью, выгибая спину мостиком, согнув ноги в коленях, яростно запрокинув руки за голову. Похоже, что «чистильщикам» было непросто вырвать оружие из этих судорожно скрюченных пальцев.
– Простите, Хозяин, но живым его взять было невозможно – оправдывался «Партизан».
Грудь и живот убитого покрывали цветные татуировки, наподобие тех, что я видел на пленных моряках с фрегата. На голову погибшего была наброшена маскировочная сетка. Рядом с трупом покоилась его винтовка, оснащённая снайперским прицелом и глушителем, кобура с пистолетом, несколько гранат, боевой нож. Здесь же на траве были в аккуратном порядке разложены обнаруженные при лазутчике вещи: компас, карта, рация, запасные части и боекомплект к винтовке, банка консервов, несколько плиток шоколада, фляга, бинокль, аптечка, пачка сигарет. Отдельно лежал непромокаемый вещевой мешок. Он был развязан, чтобы прибывшее на место событий начальство в лице сына капитана могло лицезреть полное снаряжение боевого пловца: водонепроницаемый чёрный комбинезон, баллоны со сжатым воздухом, маску и т. д.
– Остальных мы тоже вычислили, Хозяин, – спокойным деловитым тоном доложил сыну Дуче «Партизан». – Они засели на полузатопленном японском судне-земснаряде. Там их четверо или пятеро.
Нино нагнулся к трупу и приподнял край камуфлированной сетки, закрывающую голову убитого снайпера. Но вместо его лица я увидел лишь кровавое месиво. Однако сын Дуче даже не поморщился от страшного зрелища. Он присел на корточки рядом с трупом и стал обстоятельно изучать вытащенные из карманов снайпера вещи. «Партизан» показал Нино искусно замаскированный пальмовыми листьями вход в нору, устроенную в корнях дерева. По словам чистильщика, убежище было защищено изнутри броневым щитом из кевлавра.
– Ловкий «турист»! – рассказчик восхищённо ткнул убитого носком своего ботинка в плечо. – Всю выкопанную землю он клал в целлофановый мешок, относил за полкилометра отсюда и бросал в ручей. А подступы к своей норе посыпал рисом, чтобы привлечь птиц. Когда мы к нему подбирались, птахи подняли страшный переполох, предупреждая его об опасности. К тому же нам пришлось вначале снять несколько растяжек и обезвредить противопехотную мину направленного действия, закреплённую на стволе дерева. Простите, хозяин, но мы при всём желании не могли его взять живьём.
По словам «Партизана», если бы присутствующий здесь следопыт из индейцев не заметил несколько сломанных веточек на берегу, они вообще бы никогда не обнаружили схрон вражеского лазутчика.
– А вот что, Принц, мы ещё нашли в «паучьей норе» – в разговор вступил чернокожий пират. Он протянул Нино ленту из нескольких крупных фотографий и пояснил: – Это панорамный снимок всей базы. На нём есть интересные отметки. Посмотрите, Хозяин, здесь обозначен дом, в котором остановились вы с отцом.
Я не мог не обратить внимания на то, с каким почтением взрослые мужчины разговаривают с этим молодым парнем – ещё совсем мальчиком по возрасту, но намного превосходящим своих сверстников по своему интеллектуальному развитию, манере вести себя и умению руководить людьми. Было также заметно, что присутствующие здесь взрослые боевики преданы лично ему. Похоже, эти люди были частью небольшой «карманной армии» молодого пиратского вождя. Обращаясь к юноше, пираты называли его «Хозяин» или «Принц».
Между тем охота, на которую меня пригласил Нино, только начиналась….
Глава 21
– Обычно они приходят по реке на лёгких быстроходных лодках – рассказывал мне Нино. – А у входа в канал надевают акваланги и уже скрытно – подводным путём проникают в базу. Но иногда вертолёт высаживает их в нескольких милях отсюда, и тогда они в течение нескольких дней пробиваются к гавани через джунгли и болота. Второй путь намного сложнее, и занимает больше времени. Зато он безопаснее. Новичков на такие задания не посылают, а опытные профессионалы умеют обходить устроенные на них ловушки.
На реке труднее сохранить скрытность. По её берегам расставлены наши посты; рыбачащие индейцы сразу оповещают нас о появлении чужаков. Поэтому часто мы перехватываем гостей прямо в лодке, ещё до того, как аквалангисты успевают уйти под воду.
Тихо переговариваясь между собой, мы лежали на берегу озера. Нино наблюдал за целью с помощью портативного телескопа установленного на треноге. Перед выходом на позицию Нино нанёс на своё лицо специальный маскировочный грим и помог мне тоже грамотно сделать боевую раскраску. В высокой траве под маскировочной сетью мы были надёжно укрыты от взгляда со стороны водного пространства.
В бухте было немало полузатопленных судов, но я уже знал, что нас интересует едва выглядывающая из воды поржавевшая надстройка старого японского судна, занимавшегося здесь когда-то дноуглубительными работами. Мне показалось, что от цели нас отделяло метров 700. Нино был вооружён дальнобойной крупнокалиберной винтовкой с мощным оптическим прицелом. По его словам из своей «Беретты» 50-го калибра он смог бы достать засевших на старом корабле «туристов» и на вдвое большем расстоянии. Но молодой пират намеревался хотя бы двоих диверсантов взять живыми. Ночью его люди должны были доставить сюда акваланги, и на рассвете Нино планировал атаковать убежище вражеских лазутчиков. Как я успел понять, парень, не смотря на свой зелёный возраст, был уже опытным охотником, прошедшим под чьим-то грамотным руководством хорошую подготовку.
– А кто они такие? – рискнул полюбопытствовать я.
Нино ответил с нескрываемой мальчишеской гордостью:
– Нами многие интересуются: международное антипиратское агентство IMB, например. Или ЦРУ. Морская полиция Малайзии. Список можно продолжать долго. Месяц назад наш патруль выследил и сумел взять живьём унтер-офицера австралийской военной разведки. Когда люди отца стали с ним разговариваться, выяснилось, что австралийцы взяли нас в разработку после нападения на торговое судно под их флагом. Но гораздо чаще мы даже не знаем, кого именно закидали гранатами или сожгли огнемётом в «паучьей норе». На трупах никогда не бывает личных опознавательных жетонов-«смертников» или документов. Это большая удача взять «туриста» живьём для допроса.
– А сегодняшний снайпер?
– С ним как раз всё ясно – сразу повеселев, отозвался Нино. – Свои документы люди Чуньцяо обычно носят на своей коже. Если цэрэушники и полицейские в основном проводят разведку, то посланцев Старого лиса интересуют наши скальпы. Больше всего меня сейчас заботит «крот», сообщивший этим диверсантам, в каком именно доме в этот приход в базу остановился мой отец. Из соображений безопасности папа каждый раз меняет место ночлега. Постоянной резиденции в Порт-Роял у нас нет.
Слушая рассказ молодого пиратского принца о звериной борьбе, которую на протяжении многих лет ведут между собой два пиратских синдиката, я вспомнил где-то вычитанную историю про заброшенный остров в Северном море. Когда-то на затерянном в серых волнах клочке земли размещался шахтёрский посёлок. Но потом компания закрыла своё предприятие и эвакуировала рабочих с семьями на «Большую землю». И тогда всю территорию острова поделили между собой несколько крысиных семейств. Отныне они, а не люди или морские птицы стали полновластными здешними хозяевами. И хотя местной земли с её растительностью, насекомыми и птичьими кладками с лихвой могло хватить на всех грызунов, каждый крысиный клан стремился поголовно уничтожить конкурентов. Учёные-исследователи, которые заинтересовались жизнью хвостатых островитян, оказались свидетелями жесточайших войн за полное господство над территорией.
Точно также бандитский клан, к которому принадлежал Дуче, не на жизнь, но насмерть «грызся» с империей китайца Чуньцяо, которого Нино не без почтения в голосе именовал, то «Старым лисом», то «Желтолицым дьяволом». Причём война эта шла с переменным успехом, и на каждый удачный выпад одной стороны тут же следовала не менее эффектная контратака противника.
– В прошлом году наш человек, внедрённый в окружение «Старого лиса», сумел за несколько минут до отъезда своего хозяина в ресторан закрепить магнитную мину под днищем его «Мерседеса» – рассказывал мне Нино. – Но обычно очень пунктуальный «Старый лис» что-то почувствовал и немного задержался в доме. А лимузин взлетел на воздух вместе с его личным водителем и 15-летней женой. Впрочем, у Чуньцяо в запасе осталось ещё пять жён. Но за эту потерю «Желтолицый дьявол» всё равно сполна расквитался с нами: через три месяца его люди выкрали мою двоюродную сестру и в семи посылках по частям прислали её родителям обратно (как ни странно о гибели сестры Нино рассказывал почти равнодушно). А потом кто-то из подкупленных Чуньцяо членов нашего экипажа сумел проникнуть в каюту главного советника отца и зашил контейнер с радиоактивным веществом в его матрас. Когда всё выяснилось, было уже поздно – консильери получил такую огромную дозу радиации, что в госпитале его поместили в отдельный защитный бокс, а похоронили в стальном гробу, который опустили в бетонный саркофаг…
За разговором время пролетело незаметно. К моей большой радости Нино не собирался сидеть в засаде всю ночь. Но надо было поужинать и отдохнуть. И ничего, что до захода солнца в интересующем нас месте так и не блеснул вражеский оптический прицел, что в чёрных провалах окон и в иллюминаторах полузатопленного японского корабля мы так и не заметили подозрительного движения.
– Я чувствую, что они там – перед тем как уйти на отдых Нино бросил последний, полный азарта взгляд на озеро. – Перед рассветом мы застанем их врасплох. Отец будет очень доволен, когда я доставлю ему парочку диверсантов для допроса. Ему будет очень интересно узнать, какая сука сливает информацию Чуньцяо.
Итак, с наступлением темноты мы с Нино осторожно отошли с наблюдательной позиции в глубину леса. Здесь на небольшой поляне Партизаном и его людьми был устроен лагерь для ночёвки. После ужина я забрался в натянутый для меня гамак. Хотя сделать это оказалось совсем не так просто, как я об этом говорю. Чтобы ночью меня не сожрали осы, слепни и комары, которых тут было видимо-невидимо, необходимо было соблюсти определённую технологию укладки своего тела в гамак. То есть вначале необходимо было немного приоткрыть молнию противомоскитной сети, быстро протиснуться в небольшой лаз, и тут же закрыть за собой «ворота». Так мне порекомендовал сделать Нино. Ему, как человеку опытному легко было давать такие советы!
Неожиданно подвесная кровать повела себя как необъезженный мустанг, – всё время норовила выскочить из-под моей попы и спины. С большим трудом мне удалось погрузить своё тело в качающуюся койку. Я быстро закрыл за собой молнию. Потом залез в спальный мешок и блаженно потянулся, наслаждаясь долгожданным покоем. Гамак приятно покачивался, воздух был наполнен озёрной свежестью. Я очень быстро заснул.
Проснулся я от странных хлопков, которые доносились со стороны озера. Была ещё ночь. Эти звуки напоминали взрывы петард.
Послышался расстроенный возглас Нино:
– Господи, он закидал их гранатами! Вместо живых информаторов мы получили изувеченные трупы.
– Но, может быть, он использовал только шумовые и световые гранаты, чтобы оглушить и ослепить «туристов» – предположил кто-то из подручных Принца. Мне показалось. что голос принадлежал чернокожему пирату.
– Разве ты не знаешь, что наш мародёр не любит брать пленных, если только за них нельзя получить хороший выкуп! – мальчишка чуть не плакал от досады. – Конечно! Гораздо безопаснее шарить по карманам ещё тёплых трупов, чем в рукопашной добывать «языка»!
Вскоре выяснилось, что ночью в район операции прибыл, что называется инкогнито, прилетевший накануне вертолётом Майор с пятью своими боевиками. Кто-то сообщил ему о намечающейся операции и местонахождении секретной водолазной базы. Под прикрытием тумана штурмовая группа скрытно подошла на надувных плотиках к полузатопленному судну и уничтожила всех, кто там находился.
Майор лихо перепрыгнул с плотика на берег, не дожидаясь, когда тот причалит. Первым делом он расстегнул на себе ремень, и портупея с подсумками упала на песок. Вояка несколько раз энергично присел, затем выполнил наклоны в разные стороны с веслом в руках, разминая затёкшие после продолжительного сидения на плоту мышцы.
– Ну не дуйся, сынок! – с ласковой иронией обратился он к Принцу, который был так зол, что набросился на него с кулаками, и Майору пришлось шутливо уворачиваться от его атак. При этом он продолжал увещевать взбешёного мальчишку:
– Ты же знаешь, что дядя Майки всегда заботился о тебе. Я как узнал, что ты решился на такое рискованное дело, сразу рванул сюда, чтобы подстраховать старого приятеля. Твоё дело издали стрелять по мишеням. А рисковать башкой в ближнем бою удел простых парней вроде меня. У них там – в трюме целая водолазная станция была оборудована. Одного «туриста» мы сразу наверху кончили, а потом ещё троих в подводном коконе… Правда, пришлось повозиться. Чарли-бомбардировщика потеряли. И вообще, до самого конца заварушки не было ясно: то ли мы их закончим, то ли они нас. Так что скажи дяде Майки спасибо за то, что он подставился под ножи и пули вместо тебя.
– А кто тебе рассказал о базе? – рычал Нино. Майор добродушно рассмеялся:
– Я же учил тебя, сынок: своих информаторов нельзя сдавать ни при каких обстоятельствах. Кстати, ты должен сказать им спасибо. Ещё неизвестно чем бы для тебя закончилась игра в войну, если бы добрые люди вовремя не ввели меня в курс дела.
Наёмник выглядел настоящим «псом войны»: высокий, широкоплечий, атлетично сложенный. На лбу высокие залысины, сломанный нос, властный взгляд из-под низкого лба, сильная линия рта, бычья шея. Я заворожено наблюдал, как этот почти двухметровый гигант с удивительной лёгкостью пританцовывает вокруг безуспешно пытающегося его ударить мальчишки. При этом, повторюсь: наёмник имел довольно добродушный вид. Ему явно доставляло удовольствие дразнить рассерженного щенка.
Но вот взгляд Майора скользнул по мне. Лицо его сразу стало жёстким и злым, а взгляд твёрдым и холодным. Вояка подошёл ко мне расслабленной тигриной походкой. Некоторое время он с удивлением рассматривал меня, чуть оценивающе склонив голову на бок. Затем, глядя мне прямо в глаза, веско пообещал:
– Мой родственник Мортель убьёт вас. А я ему помогу это сделать…
Глава 22
По возвращении в деревню из охотничьей экспедиции Нино пригласил меня на ужин в «Прорву удовольствий»:
– В этой глуши всё равно свободное время проводить больше негде.
Хозяин выделил нам лучший столик, и лично принял у дорогого гостя заказ. Как оказалось, главной темой разговоров посетителей кабака в этот вечер был намеченный на следующее утро визит в деревню лесного колдуна. Больше года Хунгу не был в посёлке. Но, приняв мою сторону в конфликте с Мартелем, отшельник получил возможность вернуть своё законное место среди соплеменников и наказать француза. Но для этого ему необходимо было схлестнуться в колдовском поединке со своей бывшей женой – Махой, и победить её.
Я спросил у Нино, как будет выглядеть битва чёрных магов.
– Ничего особенного – с интересом разглядывая симпатичную официантку, рассеянно ответил Принц. – Никаких обменов молниями и вызовов духов ада не предвидеться. Просто два дикаря нацепят на себя ритуальные маски, разрядятся в костюмы каких-нибудь мифических чудовищ, и будут час или два танцевать друг перед другом, изображая, то одного жуткого монстра, то другого. Кто первым не выдержит сыплющихся на него проклятий и покинет «поле боя», тот и считается проигравшим.
Нино заказал шикарный ужин из жареной рыбы, филе цыплёнка с рисом, различных салатов, холодных закусок и хорошего вина.
– Надеюсь, такое угощение вам понравиться больше, чем то, которым вас потчевал Хунгу – с иронией подмигнул мне молодой человек, принимаясь за еду. Я уже успел рассказать ему о подробностях своего визита к колдуну, умолчав лишь о странных видениях, которые посетили меня после выпитого в гостях чая.
– Ничего-ничего, этот опыт будет вам полезен – заверил меня Нино. – Однажды моему отцу, чтобы не умереть с голоду в диких горах и не попасть в руки врагов пришлось вместе с напарником убить третьего члена их группы, и в течение недели есть его мясо. Человек нашего ремесла должен быть готов переступить любой психологический барьер, чтобы выжить. Это то мне и нравиться больше всего в нашей профессии. А у местных можно многому научиться в плане всеядности. Они едят всё – от древесных червей до змей. Крысы у них даже считаются деликатесом, как курятина или свинина. К тому же крыс не надо специально откармливать. Их полным-полно водится в окрестных зарослях сахарного тростника. Ещё ленивые по природе индейцы любят разжигать костры рядом с термитниками. Насекомые слетаются на огонь и становятся свежезапечёным вкусным блюдом.
Было заметно, что выпускнику чопорной английской частной школы чрезвычайно нравиться играть в крутого парня. Его глаза светились мальчишеским задором, щёки были пунцовыми от выпитого вина. «А ведь это он руководил «терпящими бедствие рыбаками», которых спас экипаж «Ганга 2» – вдруг вспомнил я, глядя на юношу. Я попытался представить, с каким выражением лица юный принц наблюдал за тем, как китайские наёмники его отца режут ножами судового врача и его медсестру.
На пороге заведения появились Мартель и Майор. Француз был уже изрядно пьян. Увидев своего заклятого врага, то есть меня, он сложил пальцы правой руки в подобие пистолета и прицелился в меня:
– Паф-паф!!! Я всё равно прикончу вас, месье полупокойник!
Майор похвально похлопал родственника по спине и громко произнёс:
– Вы обязательно это сделаете, мой дорогой друг, и в ближайшее время! Для этого русского самозванца уже выкопана яма за деревней.
Они заняли столик на другой стороне зала.
– Пара гремучих змей! – зло процедил сквозь зубы Нино, с ненавистью гладя на отмечающих свою встречу Майора и французского доктора.
– Но мне показалось, что Майор симпатизирует вам?
– Симпатизирует! – зло усмехнулся Нино и понизил голос до шепота. – Отец взял его на работу, когда этого «солдата удачи» выкинули за мародёрство из Иностранного легиона. Из Анголы, куда он отправился сразу после увольнения, записавшись в наёмную армию УНИТА, Майор вернулся в Европу без единого гроша в кармане. Возможно, вы слышали про полковника Калана, который убил 14 своих подчинённых. Скандал получился слишком громким. После этого ЦРУ, желая избежать самокомпроментации в глазах всего мира, прекратило финансировать наёмников и им пришлось на последние деньги самостоятельно выбираться из Африки.
Когда отец впервые встретил Майора, уволенный десантник работал вышибалой в низкопробном марсельском баре, а сейчас владеет строительной компанией в Испании и отелем под Неаполем. Но ему всё мало! Эта гадина опасней Чуньцяо и ЦРУ вместе взятых. Он и со мной возился – обучал всяким спецназовским премудростям только для того, чтобы втереться в доверие к моему отцу. Я его успел хорошо изучить. Иуда мечтает однажды убрать нас, и взять отцовский бизнес в свои руки.
– Почему же ваш отец не разберётся с ним?
– Если бы всё было так просто! – горько усмехнулся Нино. – С некоторых пор Майор подчиняется уже не моему отцу, а Совету директоров Синдиката. Главные боссы используют наёмника и его людей в качестве пожарной команды, бросая на самые ответственные операции. За боевые таланты и умение быстро собрать под своей командой лучших головорезов со всего света Майору даже прощают его склонность играть по собственным правилам и нелюбовь к подчинению.
Заговорив о Майоре, Нино перешёл на его французского приятеля:
– У них много общего. Если Майора вышибли из легиона за воровство, то месье Марсель приехал в эту страну по линии организации «Врачи без границ». Но через год работы его поймали на спекуляциях лекарствами из гуманитарной помощи и подпольных абортах. В Индонезии ему официально запрещено заниматься врачебной практикой. А во Франции этого «великого учёного и гуманиста» ждёт суд, полный запрет на профессию, возможно, даже тюрьма. Он страшно бедствовал, когда мой отец взял его на работу. Зато теперь этот мерзавец готов исполнить любое поручение своего родственника. Он очень опасен, так как хорошо разбирается в ядах. Отец даже подозревает, что это Мартель подложил радиоактивный элемент главному его советнику.
– Но я слышал, что он ведёт исследовательскую работу для Института Пастера?
– В этом они тоже похожи – усмехнулся Нино. – Майору нравиться щеголять своим офицерским чином, хотя в Легионе он был всего лишь сержантом. А эта оскотинившаяся пьянь, которой часто бывает лень дойти от дома до пивной, обожает рассказывать про свои опасные исследовательские экспедиции и прочие подвиги во славу нау…
Нино не закончил фразу. Он вдруг стал похож на ястреба заметившего добычу. Я проследил за его взглядом. Майор вместе с пышнотелой дамой поднимался по лестнице на второй этаж. Через несколько минут после ухода наёмника Мартель тоже с грохотом поднялся из-за стола, опрокинув стул, и шатающейся походкой двинулся к выходу. Мы с Нино переглянулись.
– Это ваш шанс, доктор, и другого не будет! – взволнованно прошептал Принц. Он демонстративно принял глубокомысленную позу мыслителя, прикрыв лицо рукой, и тихо забормотал:
– Делайте, что хотите, но француз должен исчезнуть – прямо сейчас!
– Как исчезнуть? – растерянно спросил я. Передо мной действительно сидел закоренелый преступник, хотя и весьма юный по годам.
– Как исчезнуть! – зло передразнил меня Нино. – Откуда я знаю! Он – ваша проблема. Хоть в выгребной яме его утопите или съешьте сырым. Сами что-нибудь придумайте. Но если вы его сейчас не уничтожите, то он вас на пару с Майором прикончит без всяких колебаний в ближайшие 24 часа. Ну что вы сидите с таким видом, будто вас пришили к стулу?! Решайтесь! Если, конечно, хотите жить. Майор, видимо, давно лишён женского общества, если в такой момент решился оставить в стельку пьяного родственника без своей опеки.
– Хорошо я попробую, – ошалело ответил я. – Но чем же я его буду…
– Подберёте какой-нибудь булыжник по дороге. Только запомните: никто не должен видеть, как вы его кончите. И обязательно спрячьте труп. Пока поединок колдунов не состоялся, ни вы, ни Мартель не имеете права проливать кровь своего противника. Если будет доказано, что вы убили конкурента, местные вас линчуют.
– Я всё понял.
– Вот теперь вы мне нравитесь, доктор, – Нино на несколько секунд убрал руку от своего лица, чтобы ободряюще мне улыбнуться. – У вас всё получиться. Отец не даром выбрал именно вас. А теперь внимательно слушайте меня. Я помогу вам создать себе алиби. У барной стойки сидит проститутка. Видите? Вот вам деньги, заплатите ей за два часа работы. Затем поднимайтесь с ней в номер. Вы можете смело рассказать Марго о своём намерении убить Мартеля. Она, как, впрочем, и многие местные «девочки», так люто ненавидит француза, что и под присягой, и под пытками будет твердить, что все два часа вы были с ней, и никуда не отлучались.
Я кивнул, и Принц продолжил:
– Слушайте дальше. Объяснившись с дамой, выходите из номера, и идите в конец коридора. Там будет окно. Оно выходит на крышу низкой пристройки. А дальше вы попадёте во внутренний дворик заведения. Забор там чисто символический. Мартеля вы сможете перехватить у его дома. Знаете, где это?
Я снова кивнул. И Нино закончил:
– Только помните, что я вам сказал: никто не должен вас увидеть. Когда всё сделаете – спрячьте получше тело и сразу возвращайтесь обратно. Удачи!
Глава 23
Проститутка по имени Марго отреагировала на новость о том, что я собираюсь убить Пьера Мартеля очень эмоционально:
– Потрясающе! Сгораю от нетерпения услышать, что мерзкого француза нашли с проломленным черепом. Я бы всё отдала лишь бы присутствовать при этом. Хотя, если честно, до сих пор я мечтала лишь о его кастрации. Но вы, сударь мой, превзошли самые смелые мои мечты.
Своим обликом Марго воплощала понятие «вульгарность»: плохо прокрашенные – с чёрными корнями волосы «под платиновую блондинку», обилие косметики на одутловатом лице, мушка над большим пунцовым ртом, прокуренный грубый голос. Разговаривая со мной Марго курила, не утруждая себя тем, чтобы выпускать табачный дым в сторону от моего лица:
– Скажите, а как вы собираетесь убить этого жирного бегемота?
– Пока не знаю, – откровенно признался я, – но мне необходимо как-то это сделать.
– Жаль, – Марго разочарованно вздохнула. – Видимо, я рано обрадовалась. У вас такое растерянное лицо, будто это вас сейчас будут убивать. А у Мартеля между прочим пистолет. И на этот раз он заряжен. Уж извините, господин герой, но я не могу каждую ночь выкрадывать у пьяного «мусью» патроны из его «пушки».
– Ничего, я как-нибудь сам.
– Да вы не обижайтесь.
Марго примирительно улыбнулась.
– Надеюсь, у вас всё получится. Мартель давно заслужил билет в Ад.
Выходя из номера, я прихватил с собой недопитую бутылку, что осталась от парочки, занимавшей комнату до нас. На дне её плескалось немного жидкости бурого цвета.
Я быстро прошёл по коридору, открыл окно, спустился на крышу пристройки и спрыгнул в маленький дворик. Забор мне перелезать не пришлось, так как в одном его месте отсутствовали несколько досок. Я нырнул в лаз и сразу увидел стайку мальчишек. Чумазые мордашки, словно по команде повернулись в мою сторону. Я поднёс бутылку к губам и запрокинул голову. Пока спиртное лилось по моим губам и подбородку, я, скосив глаза, исподволь наблюдал за поведением нежелательных свидетелей. Видимо, моя покачивающаяся на пьяных ногах фигура не заинтересовала их. Громко орущей на десятки голосов гурьбой они побежали на соседнюю улицу. А я поспешил к дому своего врага.
Несмотря на то, что я покинул «Прорву» значительно позже своего противника, мне пришлось ещё несколько минут дожидаться его появления. Засаду на Мартеля я устроил в густом кустарнике метрах в десяти от дверей его дома.
Вначале я услышал пьяный голос коллеги. Заплетающимся языком Мартель горланил какую-то песню похабного содержания. Вскоре я увидел и его самого: француза сильно шатало, словно он двигался по палубе корабля в сильный шторм. Я стал прикидывать, с какой стороны подбегу к противнику и как ударю его бутылкой по голове.
И тут на крыльцо хибары вышла сутулая женщина с усталым угрюмым лицом. Она принадлежала к местной народности. Видимо, это была одна из туземных жён француза. Я растерялся. Операция срывалась. «Сейчас они вместе войдут в дом – лихорадочно размышлял я. – Супруга уложит подгулявшего мужа спать, а сама будет рядом хлопотать по хозяйству. Чтобы достать Мартеля в доме мне придётся заодно перебить всех его обитателей. И ещё неизвестно, сколько их там!». Нет, к такому повороту дела я был абсолютно не готов!
Некоторое время женщина с выражением какой-то унылой покорности на лице наблюдала с крыльца за приближающимся мужем. Было заметно, что ей очень не хочется идти ему навстречу. Мартель сам позвал жену к себе – властно и злобно. А когда хрупкая и маленькая, словно подросток женщина подошла к французу, толстяк с размаху ударил её кулаком в ухо. Я видел, как дёрнулась голова несчастной. Но одного удара пьяному садисту показалось мало.
– Как ты мне опротивела, тупая мартышка! Когда только ты сдохнешь. В этой глуши я забыл, как выглядит нормальная ухоженная белая женщина. Вокруг одни самки макак и сифилитические шлюхи!
Постепенно зверея, Мартель яростно дубасил кулаками свою туземную жену, как боксёрский мешок. А когда хрупкая, похожая на молодое деревцо, женская фигура, будто надломившись, упала под ноги своему мучителю, француз стал пинать её ботинками. Причём, он бил не абы куда, а старался непременно попасть в лицо, в грудь или в живот своей жертвы. Лицо француза стало багровым. Он взмок от пота и тяжело сопел.
Наконец, подустав, доктор переступил через едва подающее признаки жизни тело. Вытирая рукавом рубашки пот со своего лица и шеи, француз направился к кабинке уличного сортира. Но дверь туалета оказалась запертой изнутри. Я предположил, что возможно там до появления доктора находилась другая его туземная наложница, которая теперь пыталась избежать «мужниных ласк».
Безуспешно подергав некоторое время дверь, и пообещал покалечить ту, которая засела в туалете, Мартель направился по тропе, ведущей к реке. Стараясь ступать, как можно тише, я последовал за ним, держась за деревьями.
Мартель собирался воспользоваться речным туалетом – дощатой платформой, установленной на сваях над водой. Как не был доктор пьян, он всё же не сразу приступил к отправлению своих физиологических нужд. Сперва доктор расстегнул кобуру, вытащил и привёл в боевое положение свой «Кольт»; подойдя к краю деревянной платформы, он некоторое время всматривался в воду, видимо, желая убедиться, что в тёмной мутной глубине не притаился грозный хищник.
Пока я находился шагах в двадцати от противника, прячась за толстым стволом какого-то дерева. Сердце бешено билось у меня в груди, я чувствовал как от волнения и страха у меня дрожат ноги. Сама судьба предлагала мне оптимальный способ избавиться от смертельного врага. Надо было только помочь складывающимся в мою пользу обстоятельствам.
У противоположного берега на отмели из воды выступали широкие и длинные гребнистые крокодильи хребты. Казалось, что хищные ящеры с ленивым любопытством рассматривали человека на помосте. Ещё одна пятиметровая туша неподвижным бревном лежала на красноватом песке пляжа. Но это было обманчивая сонливость. Как я уже знал, в это вечернее время дня крокодилы наиболее склонны к охоте на любителей прогуляться вдоль речных берегов и поплескаться после душного дня в прохладной воде.
Убедившись, что ему ничего не угрожает, Мартель спустил штаны и сел у края платформы. Пистолет он положил на доски настила перед собой. Я тихо стал подкрадываться к нему. Перед тем, как броситься на врага, я одним ударом о большой камень отбил дно у бутылки и выскочил на открытое пространство. Увидев меня, Мартель вытаращил глаза. Изо рта его вырвался возглас крайнего изумления: «О-о-о!». Вместо того чтобы схватить взведённый пистолет и расстрелять меня (он бы мог спокойно успеть это сделать), француз замахал на меня руками. Инстинктивно он отшатнулся от приближающейся опасности, и рухнул с платформы в воду. Мощный всплеск мгновенно привлёк внимание дремлющих хищников.
Я с содроганием наблюдал за тем, как быстро побежал к воде на своих кривых ногах бронированный ящер на противоположном берегу. Сонные туши на отмели тоже мгновенно сорвались с мест и со скоростью курьерского поезда пересекали речное русло.
Подходя к краю платформы, где только что сидел Мартель, я мимоходом отфутболил подальше в реку так и не пригодившийся моему противнику «Кольт».
– Умоляю вас, пощадите меня! Я сегодня же ночью уеду отсюда! У меня семья во Франции… и здесь тоже. Ради моих детей протяните мне руку!
Я стоял на краю платформы и смотрел на рыдающего от ужаса врага. Между тем француз подплыл к платформе и схватился за сваю.
– Ну спасите же меня, роди Христа, благородный месье! Как врач врача прошу вас о сострадании! Обещаю, вы никогда не пожалеете об этом. Всё, что было между нами – досадное недоразумение! Спасите!
Ругая себя последними словами за мягкотелость, я протянул французу руку. Мартель вцепился в неё мёртвой хваткой. И тут под платформой поднялся водяной бурун. В полуметре от меня по доскам настила хлестнул мощный гребнистый хвост. Перед моими глазами мелькнули жёлтые щитки крокодильего брюха, плоская башка с громадными раскрытыми челюстями. Грозная сила мгновенно выхватила француза из моей руки, да ещё и меня попыталась смахнуть в воду. Несколько крокодилов прямо у меня на глазах начали рвать француза на части. Впрочем, это продолжалось недолго. Вскоре тело Мартеля исчезло в мутных водах…
– Значит, вы всё-таки убили его? – в который раз недоверчиво и возбуждённо спрашивал меня Нино. – Но расскажите, как это было.
Сын Дуче провожал меня до нашего с Полли сарая. Мы только что вышли из «Прорвы удовольствий». А до этого я благополучно вернулся за покинутый столик тою же дорогой, что и отправился вслед уже покойному Мартелю.
– Я его не убивал – помню мрачно ответил я тогда Принцу. У меня было тяжело на душе. А тут ещё этот мальчишка с плотоядным блеском в глазах жаждал кровавых подробностей случившегося.
– Как не убивали!? – озадаченно наморщил лоб Нино. – Но вы же сами сказали, что проблемы по имени «Мартель» больше не существует! Зачем же вы морочите мне голову, доктор!
– Да сказал! – твёрдо повторил я. – Но я его не убивал, даже пальцем не тронул. На моих руках нет его крови.