Стеклянная карта Гроув С.

1 июля 1891 года,? часов

Некоторые архитектурные фрагменты особенно трудны для датирования, поскольку даже в соответствующую эпоху их уже считали руинами. К примеру, развалины, оставленные землетрясением, могут сохранять неизменный вид еще пятьсот лет; столь же долговечны памятники и жилища, за которыми тщательно и любовно ухаживают. Таким образом, руины – необитаемые, заброшенные и запустелые – неизменно выглядят принадлежащими к более древней эпохе, хотя на самом деле вполне могли попасть к нам и из будущего.

Вересса Метль. Культурное землеописание Пустошей

Путники, оказавшиеся в подземном саду, разбрелись, созерцая статуи и водный каскад. София присела на корточки подле ботаника.

– Затерянная эпоха? – спросила она. – Что это значит?

– В данном случае, – поднимаясь на ноги, сказал Мартин, – перед нами – руины цивилизации, испытавшей упадок и забвение еще там, откуда ее к нам занесло.

– Что вы имеете в виду?

Внимание ученого притягивал водный каскад. Туда он и направился, забыв про усталость.

– Видишь ли, – на ходу начал он объяснять, – эти развалины появились у нас, когда произошло Великое Разделение. Значит, они уже в своей эпохе были руинами. Осмелюсь предположить, что этот подземный садик лежит всеми покинутый и тихонько обращается в пыль в продолжение… – он призадумался, потер мрамор, – примерно шести сотен лет.

– Шесть веков! – выдохнула София. Бросила взгляд на лестницу и вдруг обнаружила, что Тео, шагая по колено в воде, лезет наверх. – Тео, ты куда?

Он повернулся и помахал ей рукой, поднявшись на двадцать футов к арке, сквозь которую на лестницу изливалась вода.

– А она теплая! – крикнул он. – И тут кое-что есть!

Остальные медленно подошли к каскаду и стали смотреть вверх.

– Невероятно! Действительно теплая, – потрогав воду, проговорила Вересса. – Должно быть, где-то бьет горячий источник!

Тео перешагнул несколько последних ступенек.

– Плохо видно, – прокричал он, с трудом одолевая шум водяных струй. – Но, по-моему, тут большая пещера!

Шадрак хмурился, напряженно вглядываясь в план лабиринта.

– Похоже, мы вот здесь, – сказал он наконец. – Мы прошли в единственный проем, где нет водотока… Судя по моей карте, теперь надо повернуть… А ты что скажешь, Вересса? София?

София рассматривала свой рисунок при свете факела, что был в руках у Каликсты.

– Похоже на то, – кивнула она.

– Давайте попробуем, – согласилась Вересса.

Друг за другом беглецы полезли по лестнице. Теплая вода немедленно забралась в тонкие ботинки Софии, несколько раз девочка едва не поскользнулась. Она оглянулась на Мартина и с радостью увидела, что ему помогает Шадрак.

Остальные уже добрались до арки и стояли прямо за ней, на сухом берегу. При свете факелов София обнаружила, что вода поступала на пройденный ими каскад посредством неглубокого акведука, выбитого в камне. Лица людей были обращены к обширной пещере, которую они по-прежнему не видели, но ощущали. Журчание воды порождало в темноте негромкое эхо. Беглецы пытались поднимать факелы как можно выше, но ничего этим не добились – да и под ноги надо было глядеть. Удавалось рассмотреть только вход в подземный садик, оставшийся позади, да короткий отрезок водовода.

Пока путники молча пытались оценить размеры пещеры, погруженной во мрак, Мартин сунул руку в карман и бросил на каменистый пол очередное семечко.

– Что это было? – пугливо обернулась Вересса.

– Пустяки, – ответил Мартин. – Всего лишь семечко.

Не успели стихнуть эти слова, как в темноте что-то зашуршало – и не бегущая вода произвела этот звук. Чуть помедлив, Барр вскинул над головой факел, шагнул вперед… да так и застыл.

Из земли высунулось бледно-зеленое щупальце… Барр подался к нему, замахиваясь рукой.

– Погоди! – вовремя крикнул Мартин. – Пусть растет!

Росток устремился ввысь, стремительно превращаясь в стройный стебель.

– Я разбрасывал семена, – не сводя глаз с шевелящегося растения, пояснил ученый, – в надежде, что рано или поздно именно это и произойдет!

Стебель тем временем делался толще, выпуская во все стороны побеги. На ветках лопались почки и разворачивались серебристые листья. Стволик удлинялся, факельный свет уже не достигал его вершины. А потом – вот уж чего никто не ожидал! – листья засияли ярким холодным светом наподобие лунного, и он озарил отдаленные закоулки пещеры.

Бледное свечение деревца позволило наконец оценить масштабы подземного зала, потрясающего самое смелое воображение. Глазам путников предстал настоящий пещерный город. Узенький сток, по которому они сюда забрались, вел прямо туда, ныряя под металлическую арку, отмечавшую городскую границу. Если не считать журчащего ручейка, в городе царила полная тишина. Высокие башни и щипцы крыш бросали тени друг на друга. Здания казались склепами тесно застроенного старинного кладбища.

Беглецы в благоговейном молчании рассматривали руины… Первым заговорил Шадрак.

– Ты встречала какие-нибудь упоминания об этом месте? – спросил он Верессу.

– Ни разу, – ответила она. – Ни устных, ни письменных.

Голос Шадрака охрип от волнения:

– Значит, мы будем первооткрывателями!

Мартин похромал вперед и легонько погладил ствол серебряного дерева.

– Что за гений был присущ этим людям! – проговорил он с восторгом. – Вот зачем они дали своим растениям металлические корни! Чтобы те прогрызали камень… и лед!

Вересса подошла к нему:

– Отец?..

Мартин полез в карман и бросил наземь что-то еще.

– Какая красота! – протянул он, улыбаясь. С одной стороны его лицо озарял серебряный свет дерева, с другой – теплый желтый огонь факела в руке Барра. – Аллея сияющих кленов перед городскими воротами!..

Пока он произносил эти слова, слетевшее с его руки семечко лопнуло и тотчас запустило в землю тонкие корешки. Ввысь рванулся тонкий побег, чем-то напоминавший струйку дыма от затушенного костра. Стволик быстро толстел, хрупкие веточки покрывались почками, и те дружно разворачивались нежными листьями. Они сохраняли форму кленовых, но тоже испускали потустороннее серебряное свечение. Мартин с благоговейной нежностью коснулся ладонью ствола и прошептал:

– Красота!..

Вересса взяла его за руку:

– Отец, ты бы поосторожнее… Кто знает, чего еще ждать от этих семян!

– Не в семенах дело, девочка моя, – обернулся к ней Мартин. – Это работает грунт… почва. Почва здешней эпохи. Только подумать, что она все время здесь находилась!

– Так ты знаешь, что здесь за эпоха?

– И да и нет, – медленно проговорил Мартин. – Эпоха та же, что произвела почву, доставленную мне Барром… и благодаря которой у меня выросла серебряная нога. – Он с натугой наклонился и взял щепоть земли. – Потрясающе! Здесь нет горячих ключей, воду согревает сама земля.

Беглецы стали нагибаться, трогать ладонями грунт под ногами. София невольно ахнула: он был таким теплым, словно часами грелся на солнце.

– Взгляните сюда! – Мартин указывал на акведук. – Почва под ним светится красным, как лава!

Вересса вновь повернулась к Шадраку:

– Как по-твоему, где мы находимся? И далеко ли до выхода?

– Мы отдалились от нохтландского дворца мили на три, – ответил картолог. – Двигались при этом в основном к юго-востоку. Ты согласна, София?

Та рассеянно кивнула.

– Три мили, – подтвердила она, разглядывая покинутый город.

Даже издали и при слабом освещении было заметно, что здания веками покрывались коркой минеральных наростов: стены, крыши и высокие столбы, где некогда висели фонари, переливались кристаллами, напоминавшими каменную соль.

«Сколько же времени, – задавалась она вопросом, – сюда никто не входил?..»

Ее тоже захватили радость открытия и жажда немедленного исследования, прозвучавшие в голосе дяди, но потом явилась совсем другая мысль: «Как знать, может, Бабуля Перл не так уж ошибалась… И где-то здесь тот парнишка, разрушивший город!»

Вересса склонилась над картой, отслеживая пальцем извилистый путь под землей.

– Три мили на юго-восток… Что должно быть наверху? Дороги там нет… Погодите… – И тут у нее округлились глаза. – Там озеро Сицекпан! Мы почти точно под ним!

Следом за Верессой все невольно подняли головы и уставились на потолок, словно рассчитывая увидеть озеро висящим прямо над ними.

– Озеро Сицекпан, – медленно повторил Шадрак. – Возможно ли, чтобы…

– Это по меньшей мере замечательное совпадение, – складывая карту, перебила Вересса. – Однако местоположение Карты Всех Карт в данном случае не так важно. Мы ищем путь наверх – и он, полагаю, выведет нас прямо на берег озера. Если София верно угадала с вьюнками, проход должен быть где-то тут!

– Согласен. По всей видимости, в городе.

– В городе? – с сомнением отозвалась Вересса. – А разве не более вероятно, что он в стене пещеры?

София наконец оторвалась от завораживающей панорамы.

– Я тоже думаю, что в стене, – сказала она.

– Ход может вести сначала вниз, потом вверх, – стоял на своем Шадрак.

От волнения он вышел вперед. Опыт и логика свидетельствовали в пользу Верессы и Софии, однако искушение обследовать заброшенный город было слишком сильно. Перед ученым лежало сокровище, полное тайн.

– Пока будем искать по всему городу выход, упустим время, – возразила Вересса. – Пусть кто-нибудь обойдет пещеру по периметру, чтобы не терять ни минуты даром!

Шадрак помедлил.

– Хорошо, – согласился он наконец. – Разберем факелы, чтобы постоянно видеть друг дружку.

– И еще у нас есть деревья! – подхватил Мартин. – Я разбросаю семена, и они осветят нам путь!

– Отлично, – кивнул Шадрак. – Тео и София – со мной в город. Барр, Каликста, вы с Верессой и Мартином исследуете пещеру!

– Возьми с собой семян, София, – сказал Мартин, выуживая из очередного кармана целую горсть.

Пираты и семейство Метль ушли осматривать стены, София отправилась с Шадраком и Тео, разбрасывая семена. Высокие деревья вспыхивали серебром у нее за спиной; она видела, как вторая цепочка огней протянулась вдоль края пещеры. Вскоре серебряный свет проник во все потайные углы. София задрала голову, разглядывая величественный купол подземного зала. Потом заметила высоко на стене темное пятнышко и прищурилась.

– Смотри, дядя, – окликнула она Шадрака. – Вон там, по-моему, дверь или дыра!

Он бросил короткий взгляд в указанном направлении и рассеянно ответил:

– Если так, уж Вересса точно мимо не пройдет.

София напрягла зрение и различила тонкую линию, зигзагами спускавшуюся вниз от пятна.

– Туда даже что-то вроде лестницы ведет, – сказала она.

Они как раз подошли ко входу в город. Здесь Шадрак чуть замешкался, тронув рукой зеленоватую арку. Ворота, подобно всем остальным строениям, сплошь обросли минеральными отложениями, переливавшимися в серебряном свете. Кружевная решетка наверху распалась на части, изъеденная солевыми испарениями, усеянная известковым инеем.

– Очень древняя, – навскидку определил Шадрак. – И не из нашей эпохи. Мы с вами – свидетели чуда, о котором я даже не мечтал, – продолжал он. – Только представьте: перед нами – руины из будущего! Такая удача выпадает раз в жизни, – сказал он, увлекая Тео и Софию к воротам. – Мы – счастливчики, каких мало. Даже если нам не суждено отсюда выбраться, это все равно везение просто невероятное…

– Но мы же выберемся? – встревоженно спросила София.

Шадрак как будто не услышал ее.

– Идем! – воскликнул он. – Нас ждут открытия!

Угадать, как изначально выглядели здания, было почти невозможно: время слишком сильно их изменило. Высокие башни, соединенные висячими мостиками, создавали над улицами второй ярус. Многие двери были закрыты, каменные отложения накрепко запечатали их. Другие зияли пустотой, в проемах виднелись комнаты, давным-давно нежилые. Почва под ногами казалась очень твердой, но семена, падавшие из руки Софии, прорастали все равно, проламывая корешками скалу. Серебряные лианы разбегались по известняковым стенам и тотчас расцветали, испуская сладкий аромат. Никаких признаков жизни в городе не наблюдалось, в зданиях совершенно отсутствовала мебель. Самым зримым свидетельством цивилизации служили изваяния, красовавшиеся почти перед каждым домом. Вырезанные из бледно-зеленого камня, как и те, что украшали подземный сад, они были неузнаваемо изменены наслоениями кальцита. Не будь эти статуи явным творением рук человеческих, весь город мог бы показаться всего лишь фантастической скульптурой, созданной капризами подземных процессов.

Ничего похожего на выход не обнаруживалось. Скоро София потеряла из виду своих друзей, обходивших периметр, но вроде бы слышала сквозь журчание воды их разговор. Потом далекие голоса будто приблизились; эхо от стены искажало их, делало незнакомыми. София напрягла было слух, стараясь что-нибудь разобрать, но странно прозвучавшие обрывки беседы скоро стихли, только шумели потоки, бежавшие через город по сети неглубоких водоводов… Девочка тряхнула головой и пошла дальше.

Она хотела напомнить Шадраку о лестнице на стене, но вдруг ее внимание привлекло кое-что другое. София даже остановилась. Что-то чувствовалось в воздухе… Запах? Нет, не запах, скорее изменение температуры. Вместо приятного тепла неожиданно воцарился почти мороз.

Тео с Шадраком тоже встали и посмотрели один на другого.

– В самом деле похолодало или мне кажется? – спросил Тео, и ответом ему были облачка белого пара, вылетавшие изо рта.

Тут София поняла, что происходит, но вместо страха испытала лишь потрясение. Они опоздали; граница эпох успела переместиться. Там, над их головами, двигались ледники… Разразился грохот, напоминавший рев бури. Земля задрожала, словно колеблемая запредельной тяжестью. Здания содрогались кругом. Земляные стены пещеры мучительно стонали, София была уверена, что они вот-вот подадутся и рассыплются прямо у нее на глазах…

Однако все прекратилось столь же внезапно, как началось. Утихли стоны земли, в городе вновь воцарилась тишина.

София ошарашенно озиралась.

«Так это произошло?.. – думала она. – А мы почему все еще тут?..»

Землетрясение сбило ее с ног, на всякий случай она осталась сидеть на корточках. Как ни странно, почва под пальцами была по-прежнему теплой, и это внушало некоторую надежду. Девочка подняла голову и посмотрела на Шадрака и Тео. У обоих читалось на лицах такое же недоумение…

А потом раздался звук, которого она ну никак не могла ожидать: резкий хлопок выстрела.

«У пиратов ведь нет с собой револьверов…» – мелькнула у нее мысль.

Тотчас же грохнуло прямо у нее над головой, и наземь свалился отбитый пулей кусок оплывшего известняка.

София обернулась и не поверила собственным глазам. У одного из деревьев, пригнувшись, притаился голем. И целился из револьвера прямо в нее.

Его дружки стояли с ним рядом.

И тоже держали стволы на изготовку…

1 июля 1891 года,? часов

В некоторых районах Тройственных эпох священным писанием признаются «Хроники Великого Разделения». В городе Ксела верующие прославляют «день эпилога», когда во всем мире будет дописана человеческая история. Чтущие «Хроники» полагают, что Великое Разделение явилось лишь одним из многих: грядет Окончательное Разделение, которое повлечет за собой конец света.

Вересса Метль. Культурное землеописание Пустошей

Высоко над их головами, за стофутовыми слоями горных пород, ледники уже поглощали озеро Сицекпан. Лед окружил его, и несколько семей, живших на берегах, были вынуждены бежать в сторону Нохтланда. Мимо столицы прокатывались волны беженцев с юга: люди торопились дальше, полагая, что от надвигавшейся опасности не смогут защитить даже высокие стены. Хотя передняя граница Южных Снегов еще пребывала за горизонтом, в ее неумолимом наступлении не сомневался никто. Из северных ворот одна за другой выезжали болдевелы, сплошным потоком двигались повозки и пешеходы. Начинался массовый исход на север.

На данный момент, однако, ледники чуть сбавили скорость у озера Сицекпан. Оно пропало из виду, но по-прежнему существовало. Его накрыл огромный кусок льда, выглядевший снаружи как идеальной формы пирамида. Ледовые массы громоздились на участках горячей почвы, защищавших озеро и – частично – тоннели под ним. Подземный город еще не подвергся воздействию холодного воздуха, но за его пределами лабиринт и пещера были расположены в обычном грунте, и вся вода там накрепко замерзла, покрыв камни прожилками льда. Этот процесс расшатывал скалы, вызывая сотрясения и обвалы. Когда все успокоилось, воздух в тоннелях стал остывать.

София неслась вперед изо всех сил, на каждом шагу отдирая мокрые подошвы от промерзшей земли. Они с Тео пересекали город, убегая вслед за Шадраком от выстрелов големов и от камнепадов, вызванных пулями. София пыталась окликать дядю, но из-за неистовой гонки не хватало дыхания – голоса попросту не было. Лишь когда они свернули в узкую улочку и Шадрак ненадолго остановился, прикидывая, как выбраться, Софии удалось выговорить:

– Дядя… вон там, наверху!

Она указывала рукой, уверенная, что по-прежнему видит отверстие высоко на стене и ведущую к нему лестницу… В это время пуля ударила в башню над ее головой, раскрошив кусок белого известняка.

– Вперед! – скомандовал Шадрак. – Поторопимся!

И София вновь побежала. Дышать становилось все труднее. Сворачивая за угол, она поскользнулась на рыхлой земле, но удержалась на ногах и нырнула в широкую арку, что вела к акведуку.

«Наверняка там есть выход!» – думала она, пока мчалась по берегу, миновав два изящных мостика.

Потом впереди появились ворота вроде тех, через которые тройка исследователей вошла в город, только эти были построены всего в нескольких футах от пещерной стены. София убедилась, что не ошиблась: тут начинались вырезанные в камне ступени. Они зигзагом поднимались вверх, опасно нависая над пустотой.

– Вот здесь! – крикнула София, оглядываясь в поисках спутников.

Она не увидела ни Шадрака, ни Тео.

Пару мгновений девочка стояла столбиком и озиралась, не веря собственным глазам, но вокруг были только белесые, слабо освещенные здания. Где-то гремели выстрелы и эхом отдавался топот, но близко или далеко – понять было невозможно. София уже собиралась вновь броситься в город на поиски Шадрака и Тео… Однако в этот момент скала у нее над головой с гулким треском раскололась, обсыпав девочку пылью.

Одновременно один из нападавших заметил ее. Он вышел из-за угла довольно далеко от Софии, но сразу двинулся вперед. В правой руке он держал револьвер, левой разматывал длинную веревку с прикрепленным крюком. София поняла, что выбор у нее небогатый: удирать вдоль стены или по ступенькам. Она метнулась к лестнице и помчалась вверх изо всех сил.

Лестница оказалась всего три фута шириной – и вовсе без перил. София старательно смотрела только вперед.

«Он за мной не полезет, – отчаянно твердила она себе. – Он будет стрелять, но на лестницу не сунется…»

За спиной из стены полетели осколки, и София убедилась, что догадка была верной.

«Надо, чтобы меня увидели все остальные!»

На бегу она запустила руку в карман юбки и бросила семечко. Ей некогда было смотреть, прорастет ли оно. Ноги постепенно слабели, коленки подламывались, София бежала все медленнее. Ступенька под опорной ногой вдруг подалась, девочка в ужасе посмотрела вниз и увидела, что виной тому был брошенный крюк голема: камень раскрошился под острием.

«Вперед! Скорее вперед! Не останавливаться!..» – яростно приказала она себе. Стиснула зубы и что было мочи припустила дальше. Минуя очередной поворот, она бросила второе семечко. Поворот, двадцать шагов, семечко, поворот…

«Далеко ли еще?..» – спрашивала она себя, не отваживаясь поглядеть ни вверх, ни вниз. И продолжала считать: поворот, двадцать ступенек, поворот…

А потом, на верху очередного пролета, перед ней открылся долгожданный проход.

Одолев последние двадцать ступенек, София наконец-то нырнула в темный тоннель. Чуть помедлила, ловя ртом воздух, и окинула взором сводчатый простор подземелья… Вид отсюда был такой, что у нее голова пошла кругом. Город выглядел собранием пряничных домиков. Кое-где временами раздавалась стрельба. Голема, преследовавшего ее, не было видно. А вот посеянные Софией семена проросли, и растения уже вовсю цвели. Побеги проворно расползались по известняковой стене, разбрасывая снопы ярко-белого света.

«Как только мои друзья посмотрят наверх, сразу поймут, куда я убежала, – подумала она, превозмогая боль в груди. – Не заметить нельзя! Надо только дождаться, когда они увидят…»

Девочка напрягла зрение, изучая город. Что-то отрывисто вспыхивало серебром между зданиями. Не факел, не отблеск на лезвии…

«Похоже на блик в зеркале… или отражение луны в оконном стекле… Что это?»

Новая вспышка – и она поняла, что светится рука Тео, обвязанная серебряной нитью. София набрала полную грудь воздуха:

– Тео!..

Из камня рядом с ее ногой брызнули осколки. Голем еще торчал на ступенях несколькими пролетами ниже. Угол наклона лестницы мешал ему взять верный прицел, однако преследователь продолжал подъем. Скоро он доберется до входа.

Делать нечего, София с болью душевной оторвалась от созерцания города. Ей нужно было спешить, но как передвигаться в тоннеле, где совершенно темно?.. Она бросила семечко и стала нетерпеливо следить, как лиана карабкается по стенам и на стеблях распускаются сотни крохотных цветов. Запахло жимолостью, лепестки сияли, будто звезды в небе. София сумела рассмотреть широкий тоннель. Он спиралью загибался вверх, девочка увидела каменные ступени…

– Опять лестница!.. – в отчаянии вырвалось у нее.

Она попыталась сберечь силы, поднимаясь размеренным шагом. Когда очередная лиана оставалась далеко за спиной, девочка бросала новое семечко, и вскоре сладко пахнущие цветы озаряли ей путь.

Стрельба сзади скоро затихла. Теперь София слышала лишь собственные шаги да хриплое дыхание. Топот преследователя не достигал ее слуха, но допустить мысль о том, что она благополучно оторвалась от погони, девочка просто не смела.

Подъем казался бесконечным. Ноги в промокших ботинках одеревенели вконец. Она знала, что останавливаться нельзя, но мысль о спутниках, покинутых внизу, ввергала ее в отчаяние.

«Они увидят мои лозы, – твердо сказала она себе. – Они поймут, куда я убежала!»

На ходу София пыталась следить за временем.

«Допустим, один шаг в секунду. И по семечку через каждые пятьдесят шагов…»

Через пятьсот ступеней ноги у нее начали дрожать. На восьмой сотне София была готова упасть и немедленно умереть. Однако девочка знала: стоит остановиться – и она снова выпадет из течения времени. Ей покажется, что она присела всего на минуточку, а пройдет час. И голем с крюком догонит ее.

«Но мне нужно передохнуть, – думала она в отчаянии. – Хоть несколько секунд…»

Ноги перестали двигаться по своей собственной воле. София прислонилась к стене и закрыла глаза в темноте. Коленки стукались одна о другую и отказывались держать. Невольно всхлипнув, София опустилась на корточки, уткнулась носом в колени и принялась считать: «Раз, два, три, четыре, пять, шесть…»

Секунды шли. София вела счет. По мере того как росли цифры, становилось ясно: с ней происходило именно то, чего она больше всего и боялась. Она осталась совсем одна – и в таком месте, где время шло незаметно. Здесь можно было закрыть глаза, а потом открыть их и обнаружить, что миновали дни, месяцы и чуть ли не годы.

«Вот чего я боюсь. Вот чего я всегда боялась…»

Почему-то теперь эта мысль не привела ее в ужас. Наоборот, наступило спокойствие.

«Да что, собственно, держит нас здесь, в настоящем? Ничто! Я открою глаза и окажусь в будущем. А вместо воспоминаний о прожитой жизни у меня будут…»

София уставилась в темноту. Она только сейчас заметила, что прекратила считать. Кругом царила абсолютная тишина.

Несколько мыслей одновременно посетили Софию. Таких, что у нее округлились глаза.

Она необычайно ярко вспомнила, как стояла на палубе «Лебедя». Сквозь темноту донесся голос Бабули Перл, ясный и ласковый: «Что все упускают из виду из-за своей вовлеченности в ход времени?»

– Я не привязана ко времени, – вслух прошептала София. – Прошлое, настоящее, будущее – мне разницы нет. Я просто вижу их такими, как есть…

Она кое-как поднялась на ноги. Видение руки Тео, перемотанной серебряными нитями там, внизу, в пещере…

«Это он. Это Тео бежит ко мне, когда рушится башня…»

София вспомнила, как в самый первый раз читала стеклянную карту, сидя напротив Тео в купе Приморского экспресса, при свете луны, мчавшейся за окном. Позже она вникала в эту карту снова и снова, и всякий раз в конце возникал один и тот же облик – все более знакомый, мучительно узнаваемый. Какими привычными теперь казались ей воспоминания, внушенные картой!

– Я просто вижу их такими, как есть, – пробормотала она.

Больше София не считала – просто не нуждалась в этом. Она возобновила подъем, и ноги почему-то легко и пружинисто несли ее вверх, невзирая на усталость и темноту.

Сунув руку в карман, девочка хотела вытащить еще зернышко, но вдруг с удивлением заметила, что темнота расступилась, – она могла видеть лестницу у себя под ногами. Откуда-то сверху проникал слабый свет. София не стала особо приглядываться, она устремилась вперед и ввысь, пока ее лба не коснулся ток холодного воздуха.

Она подняла голову. Всего в нескольких шагах впереди зияло отверстие. София сделала последний шаг. Онемевшие пальцы выронили приготовленное семечко.

София стояла на краю замерзшего озера, под прозрачными сводами пирамиды. Снаружи, ясно видимый сквозь толщу льда, падал снег, серое небо вдалеке вспарывали вспышки молний.

Все было в точности так, как показывали четыре карты.

«Мы-то считали, что эти воспоминания явились из прошлого, – подумала девочка. – А они были из будущего. Это мои воспоминания о том, как я все тут разрушила…»

? июля 1891 года,? часов

Картографиты – орудия ремесла картолога. В тех частях известного нам мира, где картологам приписывают провидческие способности, картографиты считаются чрезвычайно могущественными инструментами. Эти верования не лишены основания, поскольку среди артефактов иных эпох картологический инвентарь встречается достаточно часто.

Вересса Метль. Пустоши. Толковый словарь

По стенам пирамиды тянулся длинный спиральный балкон, окружавший схваченное льдом озеро. Прозрачная поверхность, кое-где подернутая белым инеем, не могла полностью скрыть примечательные воды внизу. София и без Поисковой Лупы убедилась с первого взгляда, что перед ней была карта. Величайшая из всех, виденных ею когда-либо.

Это была Карта Всех Карт.

С берега озера были заметны переливы и проблески цвета, мелькавшие подо льдом, словно стайки ярко окрашенных рыбок… София вновь заблудилась во времени, пытаясь сообразить, каким образом ее воспоминания о еще не совершенном поступке оказались заключены в четырех картах.

Разум спрессовал часы размышлений в один миг блистательного озарения.

«Я совсем позабыла, – сказала себе девочка, – что карта на самом деле – всего лишь подсказка, позволяющая нам выбирать путь. В стеклянной карте нет никаких воспоминаний. Она лишь направляет. Она все время советовала мне, что я должна сделать. Я одна…»

София шагнула вперед, чтобы получше разглядеть Карту Всех Карт. Потом встала на колени и прижала ко льду ладонь. Холод обжег руку, хлынул в мозг… София долго не отрывала руки, представляя себе плавные движения, угадывавшиеся внизу, в глубине. Когда наконец она выпрямилась, в ее душе воцарилось спокойствие. Ледяной воздух освежил натруженные легкие и унял боль в ногах. Получил передышку и разум… Глубоко вздохнув, София повернулась к балкону и приготовилась к новому подъему.

«Я доберусь до самого верха, – точно заклинание, твердила она. – И там сверну камень, который разрушит всю башню. Вот что, согласно картам, я должна сделать».

Однако потом произошло нечто неожиданное. Вступив на балкон, она равновесия ради оперлась о стену ладонью… и неведомо откуда нахлынули воспоминания. Поспешно отстранившись, София внимательно пригляделась к ледяной стене. Прозрачные квадраты, скользкие и немного влажные, были сплошь покрыты тонко вырезанными изображениями. Подняв глаза, София осознала, что каждый «кирпич» ледяной пирамиды на самом деле был картой. Здесь хранилась вся память Южных Снегов.

Уступив искушению, София пошла вперед медленным шагом, ведя пальцами по гладкой стене и впитывая воспоминания.

В воображении пронеслись темные, бессолнечные дни и долгие периоды жестокого холода, пробиравшего до самых костей. Она искала убежища в снеговых пещерах, пыталась согреться у слабенького костра, топливом которому служили кости животных… Потом видения изменились – она начала вспоминать, каким образом люди выживали среди снега и льда. Мир той эпохи был сплошной морозной равниной. По всей земле простирались ледники с редкими вкраплениями воды замерзающих морей. Ни почвы, ни растений – и почти полное отсутствие солнца. Люди вырубали себе жилища во льду и питались тем, что давал им океан. И это тянулось многие сотни лет…

А потом, согласно воспоминаниям, появилась карта. Откуда она взялась – этого в памяти Снегов не было. София просто увидела рисунок на тюленьей шкуре, отмечавший путь сквозь самую сердцевину ледников – к подземным пещерам. Там было сухо и тепло, но очень темно. Проникнув туда, люди начали строить дома, а затем и города, отвоевывая у камня все больше пространства. Они никогда не теряли связи с верхним миром, но с течением времени все реже поднимались туда…

София помедлила у карты, запечатлевшей первые эксперименты с почвой. Когда же наконец двинулась дальше, касаясь пальцами стены, общее впечатление величия сделанных открытий охватило ее. Их суть она не особенно поняла, но ее поразил бесконечный труд по отыскиванию редких образцов почв, а в дальнейшем – по их преображению, трансмутации… и наконец – изобретению.

Она одолела уже почти треть пирамиды. Девочка шла медленно, забыв о том, что здесь никого, кроме нее, не было. Перед ее мысленным взором проносились все новые воспоминания, и спиральную лестницу словно заполняли толпы народа.

Открытия в исследовании почв вызвали к жизни растения, способные существовать под землей без солнечного света либо прорастать в грунте, брошенном прямо на лед. Хитроумно устроенные корни могли вбирать металлы и с их помощью прорастать сквозь твердые камни, получая питание из негостеприимных скал и льдов. Удивительные образчики флоры использовались в разных целях. Они освещали подземелья, приносили урожай там, где больше ничего не росло, служили путеводными голосами в запутанных тоннелях…

С каждым новым научным прорывом люди все больше смелели. Некоторые даже вернулись в надземный мир, где продолжали господствовать ледники. Изобретатели взяли с собой чудесные почвы, позволявшие вовсе не считаться с капризами климата. Люди расселились по континентам, построили замечательные города… Века прозябания и постоянной борьбы с холодом превратились в полузабытый кошмар. Люди стали исследователями. Путешествуя по всему свету, они научились делать карты памяти. Тогда-то, в эпоху ледников, и достигла своего пика картологическая наука.

Тут София остановилась. Отняла руку от стены и мысленно отстранилась от воспоминаний, переполнивших разум. Что заставило ее прервать восхождение? Звук, раздавшийся снаружи пирамиды?.. Нет, не звук, нечто другое. Приблизив лицо к прозрачной стене, София всмотрелась в мир за ее пределами. Там продолжалась странная гроза, сопровождаемая снегом. Глядя с высокой точки, София впервые заметила, что пирамиду, оказывается, окружал целый город. Белые здания, почти невидимые на фоне ледника, выстроились вдоль широких проспектов.

Было и еще кое-что, полностью отвлекшее Софию от чтения карт. Далеко внизу по улицам ходили люди.

Издали она не могла разобрать, кто они такие. Может, среди них были и Шадрак с Тео, выбравшиеся из подземелий? Или это просто жители Южных Снегов, которые спешили по своим делам, понятия не имея, что некто из другой эпохи лезет по их пирамиде с целью разрушить ее?..

Софии стало очень не по себе. Все же она зашагала дальше по невысоким ступеням. Она в очередной раз оторвалась от времени и сама это понимала. Небо за стенами не меняло цвета, а по вспышкам молний никак нельзя было определить, полдень там, рассвет или сумерки. Мало ли сколько времени минуло – быть может, много часов…

Поднимаясь по лестнице, София пыталась высмотреть внизу своих знакомых. Но чем выше она взбиралась, тем труднее было это сделать. Пешеходы на улицах стали смутными точками, ползавшими по льду. По мере того как София приближалась к верхушке пирамиды, молнии полыхали все свирепее и ярче. Прямо над головой, у самой вершины, из ледовой толщи выдавался закругленный балкон…

Стоя там, София смогла выглянуть за стены, и перед ней открылись все горизонты. К югу простирался изломанный фронт ледника. На севере виднелись обезлюдевшие равнины Пустошей, вдалеке смутно угадывался серый силуэт Нохтланда. С такого расстояния город выглядел маленьким и каким-то жалким. Сущая кучка песка на пути могучего ледника.

Посередине балкона лежал каменный шар размером почти в рост Софии, на нем было миниатюрное изображение самой пирамиды, вырезанное из стекла. София смерила взглядом высоту стен. Тысячи карт расходящейся спиралью тянулись до самого подножия огромного сооружения… Они запечатлели долгую и еще не закончившуюся историю своей эпохи.

«Карта на пьедестале – наверняка самая последняя, – сказала себе София. – В ней воспоминания о завершении строительства пирамиды».

Прежде чем приблизиться к шару, девочка подошла к краю балкона. У нее сразу закружилась голова. Отступив, она собралась с духом и снова осторожно наклонилась вперед. Отсюда замерзшее озеро было видно полностью. Внизу раскинулась карта мира, созданная неведомо кем с помощью неизвестно каких инструментов. Невзирая на ледяной покров, карта жила. По ней волнами пробегал беспокойный свет, изменявший подо льдом цвета и узоры…