Жизнь среди людей Рекунова Алиса

– Мои родители сказали, что заедут за мной.

– В десять?

– Ага.

– Тогда, может… до десяти у меня побудем? А к десяти ты туда приедешь. Или вернешься домой раньше.

– Хорошо.

Я сразу согласился, потому что не хотел идти на дискотеку. Скорее всего, Артем Хвостов стал бы что-нибудь нам говорить, а мне не хотелось его слушать.

Поэтому мы пошли к Вике домой.

– Родители на корпоративе, так что дома никого нет, – сказала она, когда мы заходили в подъезд.

Шахта лифта в этом доме была покрыта сеткой, так что кабину было видно. А лестничные пролеты были построены вокруг шахты. Старый дом, как и у нас. Сталинский.

– Твои родители работают вместе? – спросил я.

– Моя мама не работает.

– Ясно.

Мы поднялись на седьмой этаж, и Вика открыла две входные двери.

К нам тут же подскочил большой пушистый пес. Золотистый ретривер.

– Медовик, отстань, – сказала Вика, смеясь, – Ой, я надеюсь, у тебя нет аллергии. Нет ведь? Леша, ау?

– А?

– У тебя аллергии на собак нет?

Я помотал головой.

– Хорошо.

Я повесил вещи на вешалку и погладил собаку.

Почему с животными так просто? Почему люди не могут быть такими честными?

Вика повела меня на кухню.

Кухня оказалась очень просторной и светлой. Большое окно, высокий потолок с лепниной.

– Будешь торт? – спросила Вика.

Я закивал.

Вика включила чайник и достала из холодильника большой шоколадный торт. Я сглотнул. В последнее время я ел мало сладкого.

– Тебе потолще или потоньше кусок?

– Потолще, – сказал я.

– Держи, – Вика отрезала мне большой кусок и положила на тарелку.

Я старался есть медленно, но у меня не получилось. Мне нужно было сладкое. Нужна была глюкоза.

– Ты такой худой, что тебя хочется накормить, – сказала Вика, сев рядом со мной.

– У меня астеническое телосложение, поэтому я могу есть много, но все равно не потолстею. Мне кажется, ты такая же.

– Мм, наверное, Я тоже могу много есть. Ты какой чай будешь?

– Зеленый, – сказал я.

Вика выглядела как-то по-другому. Не так, как обычно. Но что изменилось?

– Ты выглядишь не так, как обычно, – сказал я.

Вика поставила кружку передо мной и села рядом.

– О, ты заметил. Это потому что я надела джинсы. Ну и волосы распустила.

Я кивнул, пытаясь вспомнить, как Вика одевается обычно. Да, обычно она носила платье, похожее на школьную форму. Коричневого или серого цвета. И, видимо, не распускала волосы.

– Предки заставляют носить юбки и убирать волосы. Бесит. Твоей маме сколько лет? – спросила Вика.

– Тридцать пять.

– Везет. Моей – сорок восемь. А отцу вообще пятьдесят шесть. Я очень поздний ребенок. Представь себе, насколько консервативны мои родители. Хочешь вина?

– Меня мама встретит, так что не стоит.

– Один бокал.

И тут я почувствовал себя Пьером Безуховым.

Разумнее всего было отказаться.

– Давай, – ответил я.

Вика налила нам по бокалу красного вина, и мы выпили. На вкус мне не очень понравилось, но это было гораздо лучше, чем виски, разбавленный газировкой.

– Ну как? – спросила она.

– Не знаю. Нормально, – сказал я и выпил еще.

Очевидно, этил уже начал действовать, потому что я почувствовал легкость опьянения.

– А мои родаки покупают разные вина, – хихикнула Вика. – Хотя мне кажется, что у всех вин одинаковый вкус.

– Да уж, – я покачал головой. – Странно.

– Ага, точно, – Вика закивала. – Лучше бы разбирались в каких-нибудь важных вещах.

– Да. Взрослые люди тратят свое время на всякие глупости. Почему они не продолжают учиться?

– Ага. Почему они только нас заставляют? Мои родители даже не помнят, что такое логарифм.

– А мои не знают, сколько хромосом у человека.

– А мои не знают, в чем разница между молекулой и химическим соединением.

– А мои не знают, сколько царств живых организмов есть в природе. Даже мой папа не знает, хотя мне всегда казалось, что он очень умный.

– Допивай, – сказала Вика.

Я выпил, и она налила еще.

– Мои родители говорят, что пока я ничего в жизни не добилась и поэтому не имею права голоса, – сказала она.

– А мой отчим несколько раз бил меня. И мама тоже, – сказал я, глядя в пол, и выпил.

– Сильно?

Я пожал плечами.

– А я хочу учиться в Бауманке и работать. Но папа говорит, что я должна поступить куда угодно, за время учебы найти себе мужа, а потом сидеть дома с детьми. Как моя мама.

– А моя мама работает инженером.

– У тебя крутая мама. Я ее видела, она очень молодо выглядит.

– Угу. Она решила отправить меня в школу, где к каждому типа индивидуальный подход.

– Ну Хвостов действительно проявляет к тебе индивидуальный подход.

– Это шутка? – спросил я.

– Вроде того.

– Смешно, – сказал я и улыбнулся.

Вика притянула мое лицо к своему и поцеловала.

Это было так неожиданно, что я чуть не упал со стула. Но не упал.

Вместо этого я сам притянул ее к себе.

Эндокринная система начала работать, и гипофиз начал вырабатывать что-то там куда-то там. Я настолько потерялся в этом ощущении, что стал намного глупее.

Не знаю, сколько это длилось, но после этого поцелуя мне надо было отойти в ванную и умыться холодной водой.

Лицо горело, губы горели, а в голове шумел океан.

Когда я вышел, Вика сидела за столом ровно, как обычно. Даже волосы собрала.

Я сел рядом и подвинул себе кружку остывшего чая. Только сейчас я вытащил оттуда чайный пакетик и положил себе пять ложек сахара.

– Извини, – сказала Вика.

– Ничего.

– Ты до этого целовался?

– Один раз. Но я почти не помню.

– А я много раз. На даче.

Я смотрел на Вику, но она отводила глаза.

– Мы в бутылочку играли.

Я молча кивнул. Мне хотелось поцеловать ее снова, но я смутился и не знал, можно ли.

– А тебе все еще нравится Шишка? – спросила Вика.

– Не знаю, – я пожал плечами. – Она странная.

– Почему?

– Она предложила мне сесть вместе, а потом взяла меня за руку, – сказал я и подумал, что это случилось целую жизнь назад. – А потом начала игнорировать.

– Так она с Троллем мутила, а потом они разосрались, и она решила к тебе подкатить, чтобы он ревновал.

– Что? Я ничего не понял.

– Шишка встречалась с чуваком из одиннадцатого класса, а на дне здоровья он ее кинул или что-то вроде того. Она там в лесу рыдала два часа.

– Правда? Я этого не помню.

– Потому что ты был пьяный, – хмыкнула Вика.

– Откуда ты знаешь? Тебя ведь там не было.

– По-твоему, я пьяных не видела? Хвостов и Зыбин уже тогда над тобой ржали. Надо было вмешаться, – она вздохнула. – В прошлом году у нас училась странная барышня Кристина Палишева. Он к ней лез и лез, ей потом уйти пришлось. А я даже ничего не сделала. Теперь стыдно. Давай еще выпьем.

– Ты не виновата.

Вика криво улыбнулась и налила мне еще вина.

Мы выпили, а потом еще целовались.

Поцелуй – это странный процесс. Это обмен слюной, что, по идее, должно быть противно.

Но почему-то противно мне не было.

– Лучше мне пойти домой, – сказал я, когда смог перестать целовать Вику, и посмотрел на часы.

– Оу. Ну хорошо. Мы с Медовиком тебя немного проводим.

Я кивнул, и мы пошли в прихожую одеваться.

С неба большими хлопьями падал снег, искрящийся в свете фонарей. Желтое небо висело низко-низко. По Ленинскому ехало бесчисленное множество машин.

По дороге мы с Викой молчали, а собака спокойно шла рядом.

– Ты где живешь?

– На углу с Университетским.

– Оу. Далековато. Мы тогда назад пойдем, хорошо? А то холодно.

– Хорошо.

Мы остановились.

– Тогда пока, – улыбнулась Вика.

– Пока, – сказал я, но никуда не пошел.

Она тоже не уходила. Медовик стоял рядом с ней.

Снежинки падали мне на лицо и тут же таяли. Было холодно, но мы стояли и смотрели друг на друга.

Я понял, что окончательно протрезвел.

– Ты стал выше, – сказала Вика.

– В смысле? – спросил я.

– Когда ты пришел в школу, ты был ниже меня ростом, – она улыбнулась, – А теперь выше.

– Да, логично. В пубертатном периоде обычно люди быстро растут.

– Да. Конечно. А где ты будешь праздновать Новый год?

– Со сводным братом. Может, Людмила Сергеевна придет. Это моя бабушка.

– Ты называешь бабушку по имени-отчеству?

– Ага. А ты как будешь праздновать Новый год?

– Дома с родителями и их родителями. Это отстойно.

– Правда? – спросил я.

– Ага. Их друзья жутко скучные.

– Ясно. А ты не хочешь прийти к нам?

– Правда?

Я кивнул.

– Я… я с радостью. Принесу что-нибудь поесть. Что ты ешь?

– Куриное мясо, любые морепродукты, картофель в любом виде, свежие овощи, макароны, рис и лазанью.

– А салаты?

– Мне нравятся салаты «Цезарь» и «Мимоза».

– Здорово, – сказала она и шмыгнула носом.

Поскольку Вика не плакала, я предположил, что она просто замерзла.

– Тогда пока, – сказал я.

– Пока.

И мы разошлось.

Придя домой, я измерил свой рост. 175 сантиметров. Потом позвонил маме и сказал, что я уже дома и меня не надо встречать. Было восемь часов вечера.

И я уже не расстраивался из-за научной конференции.