Дождь Забвения Рейнольдс Аластер
– Так делали и ее, и мои предки, – добавила Кассандра. – Единственная разница в том, что предки Ожье, основоположники СШБВ, меньше полагались на электронную память, чем мы. Они были осторожнее нас, и, как показало время, это оправдало себя.
– Мы все-таки взяли в космос кое-какие артефакты нашей культуры – несколько книг, фотографий, даже животных. Это стоило неимоверных затрат, но мы чувствовали: если целиком прятать свою память в электронику, делаешься очень уязвимым. После Нанокоста, увидев, насколько страшны вышедшие из-под контроля машины, мы развернули программу по переводу всей доступной электронной информации в аналоговую, устойчивую форму. Изготовили печатные прессы, чтобы делать книги. Мы переводили цифровые образы в настоящие краски. Наши фабрики выпускали много бумаги, чтобы не простаивали типографские станки. Мы даже усадили за столы армию переписчиков на тот случай, если станки сломаются до окончания программы. Мы сделали все возможное – нет, даже все вообразимое, – чтобы иметь носители информации, которые можно потрогать, как в прежние дни. Но все-таки мы не успели.
– Случившееся через полвека после Нанокоста, – сказала Кассандра, – мы назвали Забвением. Космические сообщества уже упорядочились, обеспечивали себя всем необходимым; жизнь стабилизировалась. Что породило беду – неизвестно по сей день. Кое-кто считает причиной диверсию, но я склонна думать, что виной всему случайность. Стечение обстоятельств, которое рано или поздно обязано было произойти.
– Электронная память погибла, – продолжила рассказ Ожье. – За один-единственный день что-то вроде вируса распространилось по всей нашей сети. Тексты превратились в хаотический набор символов, фото, рисунки, даже музыка стали бессмысленной мешаниной.
– Часть архивов уцелела, – добавила Кассандра. – Но после Забвения нельзя полагаться на их достоверность.
– Мы потеряли почти все, – заключила Ожье. – От нашего прошлого остались только обрывки. Судить по ним о нашей истории – как пытаться восстановить все человеческие знания по охапке книг, вынесенных из горящей библиотеки.
– А ваши исследовательские институты, правительство, университеты? Разве они не держали оригиналы документов и книг? – спросил Флойд.
– Они годами из кожи вон лезли, чтобы избавиться от бумажной массы, – ответила Ожье. – Очень уж им понравилось, что целые подвалы архивов можно уместить на единственную страницу-микрофишу, или оптический диск, или небольшую область во флеш-памяти, или что там еще объявлено на этой неделе самым надежным и современным средством хранения информации.
– «Идеальный звук навечно», – процитировала Кассандра рекламный лозунг. – Так было задумано – но, к сожалению, не сработало. Надеюсь, ты понимаешь теперь, почему наши народы пошли разными дорогами. Ретры решили, что Забвение не должно повториться. И поэтому отказались от технологий, способных подарить им бессмертие.
– Все вы по-прежнему смертны! – резко возразила Ожье. – Ваше «бессмертие» – до очередного Нанокоста или Забвения. Или до того дня, когда взорвется Солнце. Любой из нас имеет полное право уйти в Полис, если уж не понравилось жить под железной пятой Ретрокомиссии.
– Справедливо, – согласилась Кассандра. – Мои люди решили не заботиться о прошлом. Мы уже потеряли его, так зачем бояться новой потери? Мы все живем в настоящем.
Она протянула руку, и стены расступились. Вдруг зал сделался как внутренность собора, потом – небоскреба; рос и рос, и вот стены умчались за десятки километров, потолок смешался с голубизной неба и под ним повисли облака. А в открытое окно заглянула звездная ночь.
Умопомрачительная демонстрация мощи – но на этом Кассандра не остановилась. Она прищурилась, и у далеких стен замерцали колоссальные фигуры: колонны с капителями, кариатиды высотой с гору, башни и арки, повисшие невесомо и противоестественно над пустотой. В стенах образовались витражные окна, сквозь них полились такие краски, каких Ожье не могла и вообразить. Наверное, Кассандра забралась в самые недра мозга, изменяя структуру восприятия. От красоты незнакомых цветов щемило сердце. А еще их можно было обонять, осязать, слышать!
Ожье никогда не видела столь великолепного, волшебного – и печального.
– Прекрати! – взмолилась она.
Комната вернулась в прежнее состояние.
– Извините, – произнесла Кассандра. – Я сочла полезным продемонстрировать то, что считаю жизнью в настоящем. Это настоящее, о котором я говорила вам.
– У меня всего один вопрос, – вмешался Флойд. – Если вы способны на такое, если вам доступно все, чего пожелаете, – зачем кое-кто из вас так хочет заграбастать Землю?
– Хороший вопрос, – кивнула Кассандра.
– Так ответьте на него.
– Мы хотим заграбастать Землю, потому что для нас она недоступна. Кое-кому просто невыносимо думать об этом.
Когда испещренная прожилками крышка соскользнула вбок, Кассандра ждала у контейнера.
– Ожье, как ты? Воссоединение произошло, как я и предсказывала? Дискомфорта нет?
– Ничего существенного. Поможешь мне выбраться наружу?
– Конечно.
Другой прогр уже помогал выбраться Флойду. Ожье осмотрелась, пытаясь сосредоточиться. Последние комки голубого студня стекли в открытый зев контейнера.
– Пойдем займемся делом, – предложила Кассандра. – Земля уже близко.
Они вернулись в рубку, по виду такую же, как и в виртуальной реальности, только без прогров.
– Они еще в амортизационных контейнерах, – объяснила Кассандра. – Так будет лучше, если возникнет необходимость во внезапном маневре.
– Ниагара нас по-прежнему преследует?
– Ниагара – или кто-то другой на том корабле – больше не представляет опасности. Перед внешней защитной зоной Заросли он повстречался с нашей ракетой.
– То есть он погиб?
– Кто-то определенно погиб. Но возможно, не Ниагара. Если он жив, мы найдем его рано или поздно.
– Лучше бы рано.
– Если расскажешь, почему так необходимо поговорить с Калисканом, я, возможно, помогу тебе, насколько это в моих силах.
– Я рассказала все, что тебе нужно знать, – твердо ответила Ожье.
– И это лишь половина известного тебе.
– Я пока не готова доверить тебе вторую половину. Быть может, после разговора с Калисканом… Мы достаточно близко, чтобы послать сообщение по сфокусированному лучу?
– Небольшой риск перехвата остается всегда… Впрочем, да, мы близко.
Картинный взмах рукой – похоже, Кассандра обожала театральные жесты, – и часть стены стала плоским экраном. Секунду он был пустым – система ждала ответа.
– Можешь говорить, – разрешила Кассандра, кивая в сторону экрана.
– Где мы находимся? – спросила Ожье.
Та ответила.
– Калискан, – обратилась Ожье, – говорит Верити Ожье. Думаю, вы ждете сообщения от меня. Я жива и здорова, нахожусь в половине световой секунды от Заросли на борту корабля прогров, так что, если вы хотите поговорить со мной с глазу на глаз, вам придется употребить свое влияние. Иначе тут начнется переполох.
Через пару секунд на экране замерцали яркие пятна, быстро собравшиеся в грубое, крупнопиксельное изображение.
– Это Калискан? – спросил Флойд, когда из мешанины пятен на экране проступило лицо седого старика.
– Да. Тот, кто послал меня в Париж. Единственный, кто может все исправить.
– Кажется, я где-то уже видел это лицо…
– Это невозможно. Ты никогда не встречал Калискана.
– Как скажете, мой командир! – Флойд приложил руку к воображаемой фуражке.
Калискан повернулся, сверкнули очки на его носу.
– Ожье… вы живы. Не передать словами, насколько я рад! Пожалуйста, передайте мою благодарность Кассандре. Я не смел и надеяться, что вы переживете катастрофу на Фобосе.
– Сэр, мы выбрались вдвоем.
Она запнулась, ожидая ответа. Задержка в секунду делала разговор неуклюжим, неловким, будто оба собеседника говорили на полузнакомом языке.
– Оба? Но Скелсгард сказала, что дети войны убили Авелинга и Бартона перед тем, как вы помогли ей бежать.
– Сэр, именно так. Я вернулась с человеком по имени Флойд. Он с Земли-Два.
За спиной Калискана виднелись шпангоуты, лонжероны, приборы корабельного отсека. Судно ретров было современным – но безнадежно устаревшим в сравнении с кораблями прогров.
– Неожиданный оборот, – констатировал Калискан.
– Я хотела бы еще многое вам рассказать, – сообщила Ожье. – Не могли бы вы договориться с властями и получить разрешение на наш проход?
– Ожье, ознакомьтесь с новостями. Властей больше нет. Администрация Заросли разбежалась. Мне уже потребовались немалые усилия, чтобы уйти от пиратов и грабителей, – а ведь у меня быстрый шаттл.
– Мои дети в Заросли.
– Нет. Питер забрал их пару дней назад. Как только вернулась Скелсгард, мы заподозрили, что надвигается большая беда. Ваши дети в безопасности.
– Где они?
– Питер решил, что лучше никого не информировать об этом, и пообещал связаться с вами, как только дела пойдут на лад.
Ожье закрыла глаза и про себя спокойно, но истово поблагодарила судьбу.
– Сэр, у меня важные сведения, – сказала она затем. Я узнала, на след чего напала Сьюзен Уайт, и это очень серьезно. Нужно действовать незамедлительно и приложить все усилия, задействовать все связи, чтобы предотвратить катастрофу.
– Да, понимаю. Я уже узнал о проблеме от Скелсгард. Кстати, вы проявили недюжинную отвагу, отправляя ее назад одну в такой ситуации.
– С ней все хорошо?
– Да, она жива, здорова и готова к работе.
Ну вот, еще одна гора с плеч. Насмешливая подружка с Фобоса в порядке, дети – в безопасности.
– Тем не менее, сэр, мне необходимо встретиться с вами. Вы можете предложить достаточно безопасное место?
– Да, я знаю такое место. Пираты и угонщики не посмеют отправиться туда следом за нами. Думаю, даже прогры решатся не сразу.
Она поняла, что Калискан имеет в виду, и испугалась:
– Вы шутите?
– Нисколько. Везущий вас корабль может приземляться на планетах с атмосферой?
– Он может? – спросила Ожье у Кассандры.
– Да. Но полет на Землю – не просто посадка и взлет в атмосфере. Шаттл ретров, возможно, в достаточной степени устойчив к атакам фурий, так что большой опасности их проникновения нет. Но мы куда более… скажем так, восприимчивы.
– А я считала, что прогры уже создали защиту от фурий. Не потому ли вам так не терпится прибрать к рукам Землю?
– Существуют лишь экспериментальные, не испытанные на практике средства защиты. Вынуждена огорчить тебя: на этом корабле их нет.
– Не везет, – сообщила Ожье Калискану. – Она говорит, корабль не оборудован защитой от фурий. Нужно выбрать другое место для рандеву.
– Скажите ей: пусть не тревожится. Концентрация фурий вблизи намеченного места очень низка. Я знаю, потому что ко мне поступает информация с датчиков Бюро древностей. У наших врагов такой информации нет, потому они не слишком поторопятся вслед за нами.
– Ну что, приемлемо? – спросила Ожье, глянув искоса на Кассандру.
– Он говорил об очень низкой концентрации, не о нулевой. Я не могу рисковать, погружая корабль в атмосферу, – особенно с восемнадцатью эвакуированными на борту.
– Но эта встреча очень важна!
– В таком случае нужно искать другое транспортное средство.
– Ты имеешь в виду шаттл с лайнера?
– Там осталось не слишком много топлива, но должно хватить на посадку и взлет.
– Он может лететь на автопилоте?
– Это не потребуется. Я поведу его.
– Мы последуем за вами, – сообщила Ожье экрану, – но нам нужно несколько минут, чтобы собраться. Не уходите слишком далеко.
– Собирайтесь как можно быстрее. Если вы привезли груз из Парижа, сейчас самое время передать его мне. Учитывая случившееся у Марса, этот груз может быть последним.
– Он невелик. Всего несколько ящиков, которые змееробот уложил в трюм перед тем, как обвалить тоннель.
– Ожье, вы до сих пор числитесь сотрудником Бюро древностей. Потому грузите все привезенное. А затем следуйте за мной и в точности повторяйте траекторию, сколь бы неэффективной она ни казалась вам.
– Сэр, куда мы направляемся?
– На обед. Разделим трапезу с призраком Ги де Мопассана. Надеюсь, он не против такой компании.
Глава 34
Они вошли в атмосферу. Трясло и швыряло куда сильнее, чем ожидала Ожье, – аэродинамические свойства корабля прогров сильно ухудшились за время бегства от Марса. По оценкам Кассандры, корабль потерял почти треть массы, отбрасывая свои фрагменты, чтобы создать ложные цели для преследователей, пока оставшаяся часть выполняла все более трудные и рискованные развороты, петли и пике.
– Калискан спустился в атмосферу? – спросила Ожье.
– Да. Мы еще следим за его шаттлом. Он замедлился почти до скорости звука. Кажется, направляется на север Европы, а точнее…
– В Париж, – перебила Ожье. – Он точно направляется в Париж.
– Ты так уверена?
– Абсолютно.
– Кстати, что это за Ги де Мопассан? Еще один ваш коллега?
– Не совсем. Думаю, бессмысленно ломать над этим голову, пока не прибудем на место.
– Вы не против, если я скажу кое-что? – спросил Флойд.
– Давай.
– Я и в самом деле знаю Калискана. Вспомнил, где видел его лицо.
– Понимаю, что скажу сейчас неприятную вещь, – проговорила Ожье, пытаясь смягчить впечатление улыбкой, – но ты и в самом деле никак не можешь иметь мнение насчет Калискана.
– И тем не менее я встречал человека с таким лицом, имел с ним дело.
– Калискан все время находился на Земле-Один. Он никак не мог пройти сквозь портал без того, чтобы об этом не узнали остальные.
– Если Флойд так настаивает, возможно, он и в самом деле видел похожее лицо.
– Не надо ему потакать!
– Но если Калискан знал о портале на Фобосе, разве не мог использовать его?
– Нет! – отрезала Ожье. – Уж кто-кто, а Скелсгард сказала бы мне об этом.
– Конечно. Если только Калискан не запретил вспоминать при тебе о его визите на Землю-Два.
– Я ей доверяю.
– Возможно, она и сама не понимает, в чем дело.
– Но если так, вопрос: можно ли доверять Калискану? И на кого же тогда положиться?
– Я доверяю ему. Мои источники не дали и намека на его тайные мотивы и цели.
– Они могут ошибаться.
– И Флойд может ошибаться, – заметила Кассандра и, посовещавшись с машинами, добавила: – Имеется и другая версия.
Флойд с Ожье удивленно посмотрели на темноволосую девочку.
– Какая? – спросила Ожье.
– Согласно биографическим данным Калискана, у него есть брат.
– Да, – медленно произнесла Ожье. – Он говорил.
– И?..
– Калискан счел, что я обижена на прогров, и решил показать, насколько это нелепо. Если уж кому точить зуб на прогров, так это ему – из-за случившегося с его братом.
– В его файле отмечено, что брат погиб в конце битвы за Фобос, когда были изгнаны прогры.
– Да, – подтвердила Ожье. – Он мне рассказывал.
– Вероятно, сам верит в это. Но что, если брат не погиб?
– Может, она права, – предположил Флойд. – Ты же знаешь, портал открыли еще до вашей победы на Фобосе. Иначе как бы к нам попали детишки?
– Но брат Калискана был не на стороне прогров! – возразила Ожье.
– Вдруг его завербовали? Он дерется, попадает в плен, его вербуют. И отправляют к нам.
– И ты встречаешься с ним на Земле-Два?
– Я говорю, что уже видел это лицо.
– Ты ничего не рассказывала мне про детишек, – сказала Кассандра.
– Это… хм… не совсем детишки, – ответил Флойд. – Они… вроде вас. – Он помялся и добавил: – Только намного уродливей.
Ожье вздохнула. Раз уж Флойд проболтался, Кассандра не успокоится, пока не получит должного объяснения.
– Неотеническая пехота. Мы зовем их детьми войны. Наверное, они открыли портал в АБО двадцать три года назад, во время оккупации Фобоса.
– И с тех пор они на Земле-Два?
– Теперь на них, мягко говоря, не слишком приятно смотреть.
– Большинство этих детей уже должны были умереть, – заметила Кассандра. – Они предназначались для фронта и отнюдь не рассчитывались на долголетие.
– Они и выглядят дряхлыми старцами. И пахнут, – произнесла Ожье с отвращением.
– А почему бы тебе не рассказать, что они там делают? Я уже говорила: если понадобится, я могу запросто высосать из твоего мозга нужные сведения. Конечно, не хотелось бы прибегать к таким мерам…
– Насчет их целей у меня лишь догадки. Они делали машину – думаю, что-то вроде гравитационного детектора для определения физических координат АБО. Проблема была в том, чтобы соорудить аппаратуру, используя лишь доступные местные технологии.
Кассандра задумалась, затем мрачно кивнула.
– И для чего им координаты?
– Чтобы добраться до Земли-Два снаружи.
Корабль задрожал, проходя турбулентность. Пол заколебался, словно желая выгнуться и закрыть людей стеной, защищая от угрозы.
– И что они хотят сделать с АБО? – проговорила Кассандра, хмурясь.
– Очистить от населения, засеяв атмосферу дубликата Земли «серебряным дождем».
– Чудовищно!
– Геноцид вообще чудовищен. А особенно в таких масштабах.
– Хорошо, но почему не доставить «серебряный дождь» по гиперсети? – задумчиво спросила Кассандра.
– Невозможно. На том краю барьер, не пропускающий ничего подобного в мир Флойда. Доставить оружие можно лишь снаружи.
– А для этого нужно решить небольшую проблему: как проломиться сквозь оболочку АБО? Хотя постойте-ка! Мы ведь уже видели решение.
– Именно. Кража реактора на антивеществе с лайнера.
– И это будет… как ты сказала? «Коктейль Молотова»?
– Похоже на то.
– Неотены сами по себе не могли такое придумать и сделать, – заключила Кассандра. – Они изобретательны и умны, но их не наделили способностью мыслить стратегически, особенно двадцать три года напролет. Должен быть кто-то еще, стоящий за ними и знкомый с планом.
– Мы уже знаем о Ниагаре.
– Ему было бы очень трудно сообщаться с неотенами. Должен быть командир, координатор. Кто-нибудь, способный отдавать приказы. Возможно, прогр взрослой формы.
– Нет, – отвергла предположение Ожье. – Это возможно лишь при условии, что он решился бы существовать без наномашин в теле. Дети войны прошли беспрепятственно, так как они оружие сугубо биологическое, без имплантатов. Но никто вроде тебя, заполненной нанотехнологией, не сможет пройти через цензор.
– Значит, прошел немодифицированный человек. Брат Калискана?
– Возможно – если он согласился на предательство.
– А где один, там и другие, – добавила Кассандра. – Во время боев за Фобос погибло и пропало без вести много людей.
– И они могут быть живы в АБО и заняты изменением курса истории.
– Но зачем им это? – спросила Кассандра.
– Чтобы задержать. Не дать соплеменникам Флойда развить науку и технику настолько, чтобы создалась угроза чудовищному плану. Ведь люди с Земли-Два могут быстро осознать, в какой ситуации находятся.
– Со временем накопление чисто случайных несовпадений неизбежно приводит к расхождению временных линий. Почему же ты настолько уверена в сознательном вмешательстве?
– Потому что оно очевидно. Во временной линии Флойда не было Второй мировой войны. Пришедшие через гиперсеть двадцать три года назад достаточно знали о событиях нашего тысяча девятьсот сорокового, чтобы изменить их тысяча девятьсот сороковой. Нужно было всего лишь проинформировать определенных лиц должным образом. Поворотной точкой войны было немецкое наступление в Арденнах. Оно едва не сорвалось и в нашей временной линии, но у нас так никто и не узнал, насколько уязвимыми были немецкие войска. Никто и не попытался принять меры. Но в мире Флойда меры были приняты. Поднялись с аэродромов бомбардировщики, разгромившие в пух и прах наступающие танковые колонны. Нападение на Францию было предотвращено.
– То есть не случилось второй глобальной войны и были спасены миллионы жизней.
– Десятки миллионов.
– Разве это не доброе дело?
– Нет, – ответила Ожье, – потому что оно совершилось ради истребления миллиардов. Сохранение жизней – лишь побочный эффект. Предотвращение войны ставило целью вовсе не спасение людей, но задержку развития науки и техники.
– Значит, преступление уже совершено. Неотены вскоре умрут сами по себе. Но их вождя – или вождей – необходимо отыскать и призвать к ответу.
– Тогда нужно отыскать и АБО, – сказала Ожье, – пока одно преступление не повлекло за собой другое.
– Думаю, союзники Ниагары уже приготовились к финалу, – предположила Кассандра. – Они бы не угоняли лайнер, если бы не организовали все остальное для нападения на АБО. Ситуация очень серьезна.
– Да уж, малышка, куда серьезней, – резюмировал Флойд.
– Чем больше думаю, тем сильнее уверенность: нападение на Заросль и Землю – лишь отвлекающий удар, – сказала Кассандра. – По-настоящему они никогда и не хотели вернуть нашу изуродованную Землю. Они нацелились на куда более богатую добычу.
– Нужно их остановить, – заключила Ожье.
– Согласна. Но поможет ли нам Калискан? Надежен ли он, если его брат и в самом деле предатель?
– Он верит в гибель брата, – возразила Ожье. – И я склонна верить его словам. В любом случае мы просто не можем пренебречь его помощью. У него связи с очень многими важными людьми, включая наших союзников в Полисах.
– Я тоже предпочла бы верить ему.
– К тому же у него политический вес. Самое малое, Калискан может обнародовать план прогров и заставить их отказаться от геноцида под давлением общественного мнения.
– А может, нас заманивают в ловушку, – предположил Флойд.
– Я изо всех сил стараюсь не думать об этом, – проворчала Ожье.
Лицо Кассандры сделалось бесстрастным, холодным – она напряженно обдумывала полетные данные.
– Ловушка или нет – мы сейчас в гуще облаков. Тормозим до скорости звука. Медленней я на этом корабле двигаться не хочу. Плотность облаков, на мой взгляд, слишком уж высока.
– Мы уже можем перейти на шаттл?
– Почему нет? Следуйте за мной.
Они прорывались сквозь плотные угольно-черные облака под гулкие раскаты грома и сверкание розовых ветвящихся медленных молний.
– Все еще отслеживаем Калискана? – осведомилась Ожье.
– С трудом. – Кассандра на секунду отвернулась от древнего пульта управления. – Интересно, повезло ли вам больше, чем мне? Выяснили вы, что это за Ги де Мопассан?
– Да. Полагаю, я правильно поняла Калискана. Не важно, уследим мы за ним или потеряем, – все равно сумеем найти место рандеву.
– Не проще ли было без обиняков сказать, где нам приземлиться? – спросил Флойд.
– Калискан любит пошутить, – натянуто улыбнулась Ожье.
Корпус стонал и скрипел, словно древнее кресло.
– Плотность облаков уменьшается, – сообщила Кассандра. – Кажется, худшее уже позади.
За окном серая пелена стала текучей, неровной, прерывистой. Шаттл еще пронесся сквозь пару отростков облачного покрова и вырвался на простор. Внизу расстилался Париж, настоящая глухая парижская ночь. Темнее бывает лишь при тяжелой аварии на питающей город электростанции. Тьму рассеивали только установленные Бюро древностей прожекторы, смонтированные на зданиях, подвешенные к парящим дирижаблям или платформам летающих роботов. Время от времени в облаках сверкали молнии, высвечивая сложные связные узоры, посредством которых эти облака сообщались. Причудливые тени узоров ложились на здания, на устланные льдом улицы.
Читать бесплатно другие книги:
