Я, оперуполномоченный Ветер Андрей
Виктор обхватил голову руками и несколько раз сильно дёрнул себя за волосы.
– Ты что?! – спросил он вслух. – Совсем сдурел, что ли? О чём ты думаешь?
Он резко встал из-за стола, подошёл к радио, прибавил звук и долго стоял, уткнувшись лбом в стену и вслушиваясь в лившуюся из динамика симфоническую музыку.
«Мне хочется выпить…»
Он оглянулся на свой стол. Несколько серых картонных папок лежали одна на другой и требовали его внимания.
«Ладно, пора браться за работу. От одного дела я сегодня избавился. Но как же много их у меня осталось!»
– Что это такое? – спросил Смеляков.
– Видеомагнитофон, – ответил Борис. – Тесть прислал из Лондона.
– Что за видеомагнитофон?
– Показывает кино, записывает кино.
– Как так? Как можно записывать кино?
– Так же, как и музыку. Такая же магнитная лента, – с видом знатока объяснил Борис.
– Не верю. Не может такого быть.
– Последнее слово техники, – важно пояснил Борис, очень довольный тем, что вызвал в Смелякове бездну удивления. – Технический прогресс не стоит на месте. – Он взял в руки какую-то коробку и вытряхнул из неё что-то прямоугольное. – Вот кассета.
– Дай-ка взглянуть… – Виктор осторожно повертел видеокассету, осматривая её со всех сторон. – И на ней записан фильм?
– Да! – Борис засмеялся и поднёс кассету к прорези на передней панели видеомагнитофона. Аппарат, будто живой, втянул кассету в себя, издал лёгкий гул, внутри у него что-то задвигалось, зашелестело, затем замолкло. – Теперь жмём на пульт…
На экране телевизора появились несущиеся машины, кто-то стрелял, крича по-английски.
– Ничего себе! – воскликнул Виктор. – Вера, ты видела?
– Да, просто чудо, – ответила Вера, глядя в телевизор.
– А теперь вот… – Борис выключил фильм и вставил другую кассету. – Демонстрирую, как он записывает. – Он что-то перещёлкнул. – Любую телевизионную программу можно сохранить для себя навечно. Вот сейчас показывают новости… А вот я снова включаю магнитофон… И мы видим то, что минуту назад было в эфире.
Смеляков был потрясён. Вера тоже не отрывалась от телеэкрана. Борис торжествовал, а Лена весело смеялась, радуясь произведённому эффекту.
– Слушайте, ребята, – заговорил Виктор после долгой паузы. – У меня такое ощущение, что я только что в космосе побывал. Вера, ну скажи, неужели ты не чувствуешь, что это нечто запредельное?
– Да, – кивнула Вера, – настоящая фантастика. И ведь это бытовая техника…
– Охренительных денег стоит, – доложил Борис.
– Оно понятно…
– Но скоро это будет в каждом доме. В Японии такая техника уже в порядке вещей.
– В каждом доме, – медленно повторил Смеляков. – А у нас телефоны далеко не в каждой квартире. И коммуналки вместо отдельной жилплощади.
– Ну что, Вить, – хитро засмеялся Жуков, – есть у капитализма преимущества перед нашим строем?
Виктор промолчал. Всё это время он сидел на корточках перед телевизором, теперь же поднялся и направился к дивану, где сидели Вера и Лена. С минуту он смотрел на девушек, но не видел их, – взор его устремился в неведомые пространства.
– Витя! – позвала Вера.
Он моргнул и вернулся мыслями в комнату.
– Да, это невероятно, – прошептал он.
– Ты представляешь, что теперь будет?! – воскликнул Борис.
– Что?
– Вспомни, что у нас творится в кинотеатрах во время недели зарубежного кино. Давка, в очередях надо часами отстаивать, спекулянты продают билеты за бешеные деньги… А теперь берёшь кассету, втыкаешь её в видик и смотришь любой фильм. Даже запрещённый! – Борис многозначительно поднял указательный палец. – И никто тебя не проконтролирует!
– Ой, Боренька, – подала голос Вера. – О чём ты говоришь? Когда ещё у нас эта техника станет общедоступной? Лет через десять-двадцать, а то и позже.
– Быстрее, гораздо быстрее, – убеждённо ответил Жуков. – Теперь в нашем мире всё сдвинется, всё пойдёт по-другому. Помяните моё слово…
– Видик… – повторил Виктор, пытаясь осмыслить услышанное. – Видик… Слово-то какое… Так это, братцы, не просто технический прорыв. Это совсем другое…
Вера лёгкими шагами вбежала в комнату и впрыгнула в кровать, на ходу сбрасывая халатик.
– Бр-р-р… Холодно! – Она прижалась к Смелякову.
– Мне показалось, что я слышал шарканье гвоздыкин-ских тапочек, – сказал Виктор, указывая глазами на дверь и подразумевая соседа.
– Ага, мы с ним чуть лбами не столкнулись, – хихикнула Вера, поёживаясь.
– Чёртова коммуналка!
– А мне представляется, что это вполне даже райский уголок.
– Райский уголок?
– Ага.
– Ты даже в ванную не можешь спокойно сходить после того, как мы…
– Ничего ты, милый, не понимаешь. Всё это даже почти романтично…
– Романтичные соседи по коммуналке. Ха-ха!..
– Красавица прячется от разбойников, старается прошмыгнуть мимо них незаметно, отправляясь к живительному источнику…
Смеляков крепко обнял Веру и грустно вздохнул:
– Как жаль, что у меня нет возможности дать тебе другую жизнь.
– Ты ничего не понимаешь. Ты и дал мне другую жизнь.
– Не понимаю.
– Я жила в шикарных апартаментах в Нью-Йорке. И у родителей я жила как у Христа за пазухой. Мне нужно другое. Мне хочется пройти с самого низу до самого верху самой. Неужели ты до сих пор этого не понял?
– Ты уже говорила об этом, но…
– Что «но»? – Вера внимательно смотрела на потолок, где колыхались мутные тени голых ветвей, отброшенные стоявшим напротив окна бледно-голубым светом фонаря.
– Мне кажется, что ты говоришь всё это только для того, чтобы подбодрить меня. Ведь мне в действительности очень неловко из-за того, что моей жене придётся жить в таких условиях… Как только подумаю, что через две недели мы станем мужем и женой, а жить придётся вот тут, в этой теснотище…
– Когда-нибудь всё изменится. Я даже уверена, что это произойдёт скоро.
– А я не уверен. У меня вообще настроение только поганится, никакого просвета…
– Что с тобой, милый? Ну почему ты всё время подавлен? – Она повернулась к нему и положила на него колено, гладкое, нежное, родное.
– Устал… Мне кажется, я начинаю терять над собой контроль.
– Работа замучила?
– Меня может вывести из равновесия любая мелочь… Верочка, ну ответь мне… – Он замолчал, затаился в себе, только пальцы его руки продолжали легонько поглаживать её голое бедро.
– Что ответить?
– Ты же умная…
– Ах ты подлиза! – Она вытащила руку из-под одеяла и щёлкнула Виктора по носу.
– Объясни, почему вся система у нас построена шиворот-навыворот. Она не способна эффективно работать по одной причине: у нас неправильные критерии оценки нашей работы.
– Что ты хочешь сказать? – Вера подняла голову и оперлась на руку.
– Я долго размышлял над этим и вот к чему пришёл: у нас всё оценивается по успехам, а надо оценивать работу по недостаткам. Жалобы людей и должны быть критерием работы милиции.
– По-твоему, жалоб нет? Жалобы постоянно поступают. Потому и прокуратура существует. Мы же – орган надзора за законностью.
– Я не о том, Вера. Ты не понимаешь меня… – Виктор раздосадованно махнул рукой и сел в кровати, громко вздохнув.
– А ты формулируй точнее. – Вера буравила взглядом его спину.
– Жалоба жалобе – рознь.
– В каком смысле?
Смеляков задумался, собираясь с мыслями.
– У нас всё надо переделать, чтобы работа стала эффективной, – начал он медленно. – У нас работа правоохранительных органов, как, впрочем, и всего государственного аппарата оценивается неверно, потому что оценивается по статистике, которая является лишь вспомогательным элементом для оценки какого-то явления. У нас же статистика возведена в ранг главного критерия! Но ведь это – худшее из того, что можно было придумать, Вера. Наше руководство гонится в первую очередь за хорошей статистикой, а не за хорошей работой. А вот если бы работу милиции контролировало общество, то есть обычные люди, обыватели, то тогда бы не было сокрытия преступлений, улучшения показаний работы. Нужна обратная связь, Вера!
– Я всё-таки должна повторить тебе, дорогой, что жалобы поступают, – сказала Вера. – И нам удаётся справляться с нарушениями… Ты, может, забыл про тот случай, когда ты поймал за руку старушонку, снявшую золотой браслет с иностранки?
– На Черёмушкинском рынке? Прекрасно помню.
– Мне же удалось докопаться до сути, и следователю тому врезали так, что мало ему не показалось. Он же просто отмахнулся от реальных фактов! А я сумела возбудить дело и передать его в следственный отдел.
– Ты помощник прокурора, Верочка. Тебя все боятся как огня. Перед тобой всюду ступеньки языком вылизывать готовы. И случай с тем следователем доказывает как раз мою правоту. Ведь если бы ты не захотела сама разобраться в материалах, никто бы и не почесался. А разобраться ты захотела лишь потому, что близко знакома со мной… Нет, нужна другая система. Оценивать работу надо по жалобам населения, по недовольству людей. Это самый действенный контроль. Ведь ради них и для них мы – инструмент государственной власти – и должны существовать…
– Ты не учитываешь, что жалобы можно прятать, как сегодня прячутся многие заявления граждан.
– Если бы на самом верху решили исправить систему и прямо сказали, что работа всех ведомств будет оцениваться по жалобам населения, то всё бы изменилось в корне. Вот представь себе ситуацию. На заседании Политбюро ЦК КПСС принимается решение, что вся работа госаппарата отныне будет оцениваться по количеству жалоб от населения. Министр внутренних дел на коллегии, в свою очередь, объявляет это решение министрам внутренних дел республик и начальникам управлений внутренних дел краёв и областей. Те, в свою очередь, доводят новые требования до начальников райотделов и горотделов внутренних дел. И так до исполнителя… Понимаешь? Оценка всей работы, исходя из жалоб! Статистике же отводится та роль, которая ей и полагается по её сути, то есть чисто техническая, вспомогательная. Таким образом, в случае жалоб со стороны людей на кого-либо из оперов, например на меня, мой непосредственный начальник обязан принять соответствующие меры. Если же он ничего не сделает, то жалоба идёт выше и тогда вышестоящее начальство оторвёт голову моему начальнику. А если и это начальство не отреагирует, то жалобу подают ещё выше. И так до самого верха. И каждый начальник всегда будет знать, что он обязан удовлетворить жалобу, иначе он лишится погон… Лишь при таком раскладе к посетителю, пришедшему с жалобой, будут относиться с уважением, как, скажем, в Нью-Йорке относятся к клиенту в дорогущем магазине…
– Ты наивен.
– Нет. – Смеляков нахмурился. – Просто надо начать рассматривать жалобы как инструмент для исправления недостатков. Любая поступившая от населения жалоба – повод для того, чтобы бить в набат. Жалобы необходимы, чтобы понимать, в какую сторону направлять силы и внимание. По жалобам должны определяться слабые места в работе. Понимаешь? Слабые места! Нормальный человек укрепляет слабые места, а не взбучку устраивает за недосмотр.
– Кажется, я начинаю понимать, о чём ты говоришь.
– Наконец-то! Я уж подумал, что совсем разучился говорить.
– Дело не в том, что ты разучился говорить, а в том, что вопрос этот очень сложный, его в двух словах не сформулируешь.
– Да-с…
– Чтобы что-то сдвинулось с места, нужна политическая воля, Витя. Только ведь бюрократы не заинтересованы, чтобы ситуация изменилась в лучшую сторону. Бюрократы должны быть просто винтиками хорошо отлаженного механизма, а они превратились в самостоятельную прослойку цивилизации и живут самостоятельной жизнью, как паразиты. Знаешь, у некоторых людей и животных в кишках живут такие паразиты, которые высасывают из организма всё, что в него поступает, всю еду, соки. Они истощают организм до предела, но умирать ему всё-таки не дают, потому что без живого организма они сами погибнут. Вот бюрократы, по-моему, и есть такие паразиты. И ничего с ними не поделать. Вера замолчала.
– Но не сидеть же нам сложа руки! – Виктор опять лёг, уставившись в потолок. – Кто-то ведь должен начать говорить вслух! Кто-то должен начать вскрывать эти нарывы, очищать страну от гноя, иначе мы просто скатимся чёрт знает куда… Прости, я опять завёл речь о работе. Вот дурак! Лежу рядом с любимой женщиной, а рассуждаю чёрт знает о чём…
Он порывисто повернулся к ней, уткнулся в её волосы и почувствовал, как у него начала кружиться голова от прилива нежности.
– Прости, Верочка, прости меня за моё постоянное нытьё…
– Витенька, дурашка ты мой… Я же всё понимаю. Ты просто болеешь за дело. Если бы все так относились к работе, то давно всё изменилось бы в лучшую сторону…
Он прижался ртом к её губам и долго лежал без движений, затем оторвался от неё и прошептал:
– Вера, я тебя люблю…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ДЕКАБРЬ 1980
– Ну что, мальцы? Готовы? – Сергей Кучеренков бросил окурок в снег и придавил его башмаком.
Перед ним, сонно моргая, стояли Груздиков, Сошников и Валентин Андрюхин – троица, отобранная им для «проверки на вшивость». Груздиков и Сошников успели основательно продрогнуть, дожидаясь Андрюхина, и теперь переминались, постукивая ногой о ногу. Ночь была морозная и ветреная. Кучеренков взглянул на наручные часы. «Почти половина третьего. Пора начинать, не то уснут посреди дороги…»
– Может, ещё по стакану, Кучер? – спросил негромко Алексей Сошников.
– А тебе не хватит?
– Я уж протрезвел давно, – заверил Алексей, но Кучеренков прекрасно видел, что хмель вовсе не выветрился из Сошникова.
«Дрейфит парень, – подумал Сергей. – Ладно, дам ему ещё глотнуть. Авось смелости прибавится. У Груздя нервы-то покрепче. Впрочем, в бой он особо не рвётся, хотя готов на любое дело пойти, только бы в моих глазах мужиком себя показать… Ладно, поглядим на этих орёликов…»
Кучеренков извлёк из внутреннего кармана зимнего пальто закупоренную бутылку портвейна и двумя ловкими ударами ладони по донышку заставил пробку вылезти из горлышка.
– По глотку, не больше, – твёрдо произнёс Кучерен-ков. – А то уснёте там…
– Не бойсь, Серёга, не уснём, – с вызовом отозвался из-за поднятого воротника Груздиков.
Андрюхин молчал, зыркая испуганными глазами по сторонам.
– Пей, Андрюха! – Груздиков передал ему вино, и Ан-дрюхин жадно сделал три больших глотка.
– Этак ты всё вылакаешь, – вырвал у него бутылку Сошников.
Кучеренков оглянулся. На тёмной заснеженной улице никого не было видно. «Удачная погодка. Снежок метёт вовсю».
За углом его ждало такси. Он дал водителю пять рублей и велел подождать, пообещав ещё столько же сверх счётчика.
– Сумки взяли? – спросил Кучеренков.
– Всё при нас! – Груздиков похлопал себя по карманам, где лежали свёрнутые кульками клеёнчатые хозяйственные сумки.
Кучеренков давно приглядывался к комиссионному магазину на Ленинском проспекте. Там можно было поживиться самой разной импортной техникой: от калькуляторов до магнитофонов. Но Кучеренков велел своим новоявленным помощникам брать только часы и калькуляторы. «Это легко вынести, а с магнитофонами – сплошной геморрой. Вы меня поняли? Ничего крупного! Только часы и счётные машинки! Ясно?» – наставлял он парней.
– Айда, что ли? – произнёс Груздиков, поёживаясь.
– Андрюха, – Кучеренков вперил пронзительный взгляд в Валентина Андрюхина, – ты останешься у дверей на стрёме. Если что – крикнешь нам. И не трясись, ты ни в чём не участвуешь, просто прогуливаешься. Ясно?
Валентин кивнул.
Через минуту они подошли к двери магазина, Грузди-ков достал массивный гаечный ключ и наработанным движением своротил навесной замок.
– Вот и вся недолга. – Он довольно хохотнул себе под нос.
– Намастачился ты, – похвалил Кучеренков.
– Тренировался, – гнусаво пояснил Фёдор.
– А внутреннюю дверь ковырять не будем, – сказал Кучеренков. – Вышибай стекло.
В глухой ночной тишине звон стекла показался невыносимо громким даже сквозь опущенные уши меховых шапок.
– Опля! – почти прокричал Груздиков, врываясь в магазин.
– Не ори, – осадил его Кучеренков. – Бегом направо, увидите счётные машинки – сгребайте всё с полок. Выбирать некогда… Варежки не снимать!
Кучеренков проследил, как подельники, в мутном свете уличных фонарей похожие на призраков, почти бесшумно ринулись в отдел «Электронно-счётные машинки». Размытые человеческие тени поплыли по стенам, изламываясь на полках и прилавках. Сам Сергей, хорошо изучив расположение товаров в магазине, метнулся в отдел «Часы». Тут его ждало настоящее богатство: даже десяток советских часов «Слава» и «Полёт» по 50–60 рублей были хорошим уловом, а уж японские «Сейко» или «Касио» по 150–200 рублей, которых на прилавке тоже было предостаточно, обещали шикарную жизнь в ближайшем будущем.
Он подставил сумку и принялся сбрасывать в неё часы без разбора. Когда полки и прилавок опустели, он быстрым шагом вернулся к предбаннику, возле которого маячила сгорбившаяся фигура Андрюхина.
– Груздь! Сошка! На выход! Быстро!
Налётчики торопливо бросились к своему главарю.
– Там ещё осталось кое-что, – сказал надрывным шёпотом Сошников.
– Уходим! – оборвал его Кучеренков.
Хрустя битым стеклом, они выбежали из дверей. Ленинский проспект спал, убаюканный тонким завыванием ветра и клубящимися под фонарями снежинками.
– Теперь все в разные стороны, – скомандовал Сергей. – Сумки дайте мне. Дня через два созвонюсь с вами…
Он поспешно свернул на боковую улицу и почти бегом направился к ожидавшему его такси.
– Прости, шеф, задержался малость, – запыхавшись, извинился он перед водителем и плюхнулся на заднее сиденье.
– Сейчас куда?
– На Новаторов…
На улице Новаторов у Кучеренкова жила подруга – Сима Литвинова, женщина лет тридцати, опытная во всех отношениях, не раз помогавшая ему сбывать краденые вещи. Квартира на проспекте Вернадского, куда Наталья Кутузова привела к нему знакомиться Груздикова и Сошникова, принадлежала какому-то вечно отсутствовавшему геологу, и опытный преступник ни при каких обстоятельствах не повёз бы туда взятые в магазине вещи. Он ещё не до конца доверял Груздю и Сошке, а уж Андрюхе тем более…
– Привет, дорогой! – Сима отперла почти сразу, словно стояла за дверью и ждала появления Кучера. Одетая в яркий шёлковый халат до пола, она выглядела весьма эффектно. – Полный порядок?
Он протянул ей две тяжёлые сумки и широко улыбнулся.
– Всё в ажуре, Симочка. Можем обмыть.
– Дашь взглянуть?
– Если хочешь… – Он снял пальто и увидел торчавшее из внутреннего кармана горлышко бутылки. – Чёрт, забыл про пузырь.
– Пацанов поил, что ли?
– Пришлось. На улице такой колотун! Да и взбодрить их надо было.
Он достал бутылку и посмотрел, много ли осталось вина.
– Не волнуйся, дорогой. – Женщина погладила его по плечу, и широкий рукав с красными китайскими розами мягко колыхнулся. – У меня есть коньяк. Нечего тебе бормотуху лакать.
Но Кучер всё-таки сделал большой глоток из горлышка, запрокинув голову.
– Хорошо! – крякнул он и прошёл в комнату.
Сима высыпала на стол содержимое сумок и склонилась над краденым, опираясь локтями о стол.
– Ого! Часы на любой выбор… Женские есть? – Она разгребла рукой груду часов и разочарованно пропела: – А женских часиков-то ни фига нет. Вот чёрт!
– Брось, у тебя же есть классные часы. – Сергей остановился позади неё. – Я тебе месяц назад подарил.
Женщина обернулась и хитро посмотрела на него прищуренными глазами.
– А ты меня ни с кем не спутал, дорогой? – Она ухмыльнулась, увидев, как он нахмурился.
– Разве я не тебе дал те крохотные, которые на цепочке? Ах, ну да! – вспомнил он и засмеялся.
– Ты всё ещё встречаешься с этой Наташей?
– Она нужна мне. Не злись, не ревнуй, Сима, – примирительно произнёс он.
– Нужна! Скажи на милость! И чем только тебя приворожила эта девчонка? Неужто я хуже? – Она повернулась и вызывающе распрямилась. Резко потянув шёлковый пояс, она распахнула халат и выставила вперёд тяжёлые голые груди. – Серёжа, неужели её сиськи лучше моих?
– Сима, твой товар вне конкуренции, но поверь, что Наташка мне нужна для дела. – Кучеренков притянул женщину к себе и поцеловал в шею.
– От тебя бормотухой разит. Поди в ванную, умойся и зубы почисти. – Она легонько оттолкнула его от себя и запахнула халат. – Я нарежу салями… Икру будешь с коньяком?
– Только коньяк, – ответил Кучеренков, отступая от Симы. – Только коньяк. Безо всего. И спать…
– Безо всего?
– Ну уж нет! – Он опять привлёк к себе женщину и крепко стиснул её груди. – Сначала я твоих яблок поем вдоволь…
В помещении 114-го отделения милиции царила повседневная суета: безостановочно звонили телефоны, шелестели бумаги, раздавались раздражённые голоса сотрудников и нетерпеливый ропот посетителей, слышались чьи-то всхлипывания и невнятная пьяная брань, с громким металлическим скрипом распахивалась входная дверь, ей вторил голос дежурного: «Закрывайте же! Чего холод напускаете!..»
Конкин, заместитель начальника отделения по уголовному розыску, шагал по коридору, рассеянным взглядом скользя по лицам посетителей.
– Ну что? – спросил он, остановившись перед Агаповым Сергеем, оперативником отделения. – Никаких концов?
– Нет.
Конкин распахнул дверь в свой кабинет и кивком пригласил оперативника к себе. Оба были серьёзно обеспокоены случившейся на их территории кражей из комиссионного магазина.
– Под самый конец года! – с досадой проговорил Конкин и остановился перед столом. – Нам это всю картину портит! Агапов, ты понимаешь, что нельзя нам это дело «вешать»?
– Николай Иванович, – оперативник уныло посмотрел в замёрзшее окно, – это ведь комиссионный магазин. Товара унесли на семь с половиной тысяч рублей! Как мы такую кражу не покажем?
– Она всю статистику испортит! – Николай Иванович упёрся обеими руками в стол.
– Понимаю.
– Мало понимать, Сергей… Ты вот что… – Конкин повернулся к подчинённому. Пальцы нервно теребили подхваченный со стола карандаш. – Давай хотя бы на время попытаемся замять это дело. Подготовим бумагу, что, по нашей информации, эту кражу инсценировали сами работники магазина, чтобы списать с её помощью недостачу и подмести свои финансовые хвосты. Прими для этого агентурное сообщение от надёжного агента и отправь материал в ОБХСС. Я договорюсь с начальником, пусть по-мурыжит у себя его некоторое время. А потом, через несколько месяцев, вернёт его нам, а мы вынесем постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
Агапов кивнул. «Славно у начальства мысль работает. Столько головной боли сразу снимается».
– Действуй, Сергей.
Агапов повернулся и вышел из кабинета.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ЯНВАРЬ—АПРЕЛЬ 1981
Секретно экз.№ 1
Агент «Корвуазье» место встречи: условленное принял: Смеляков. 31.01.1981 г.
Выполняя задание по разработке ранее неизвестных Андрюхи, Кучера и Груздя, источник сообщил, что после длительного перерыва в барер есторана «Гавана» вновь появился Кучер с девушкой по имени Наташа. В ресторане находились до закрытия. Много пили, танцевали. Перед закрытием Наташа обратилась к источнику с просьбой достать «дурь». Так как агент имел задание установить контакт с указанными лицами, через известных ему сбытчиков наркотиков он приобрёл для Наташи 10 гр. анаши за 25 рублей после чего под предлогом знакомства с Наташей агент попросил у неё телефон. Это не понравилось Кучеру, который готов был устроить скандал. Однако агенту удалось его успокоить. Извинившись перед Кучером, он, в качестве примирения, предложил распить бутылку кубинского рома за свой счёт. К концу вечера Кучер предложил агенту Наташу за 25 рублей, отчего он отказался. Но, заметив на руке у Кучера японские часы «Сейко», спросил, не может ли он достать такие же. Кучер взял у агента телефон и пообещал на днях позвонить. Перед уходом из ресторана Наташа явно обиделась на Кучера за его предложение и незаметно передала агенту записку со своим номером телефона 431-19-37. Со слов источника, часы «Сейко» на руке у Кучера были белого металла с зелёным циферблатом. Рисунок прилагается.
«Корвуазье».
Задание: Агенту дано задание через несколько дней позвонить Наташе и пригласить её в один из центральных дорогих ресторанов, после чего попытаться установить с ней тесные отношения, не раскрывая их перед Кучером. Если последний выйдет на агента с предложением купить часы, согласиться, оттягивая время для якобы сбора денег. При этом постараться запомнить как можно больше особенностей предлагаемых часов.
«Корвуазье».
Справка: а/с на Кучера повторное, проводятся мероприятия по установлению его личности. Сообщение на Наташу первичное.
Мероприятия: Установить Наташу, проверить её по оперучётам, провести оперативную установку по месту жительства. Продолжить работу по установлению Кучера. Описанные агентом часы «Сейко», находившиеся у Кучера, проверить по картотеке похищенных вещей.
Инспектор УР 96 о/мил. г. Москвы,
лейтенант милиции В.А.Смеляков.
31.01.1981 г.
Справка: Телефон 431-19-37 установлен по адресу: г. Москва, пр-т Вернадского, д. 101, кв. 410. В адресе прописана Зимина Анна Тихоновна, 10.11.1920 г.р. уроженка г. Орджоникидзе, пенсионерка.
Часы «Сейко», с описанными агентом приметами, по картотеке похищенных вещей не значатся. Справку наводила сотрудник картотеки Пиманова.
Инспектор УР 96 о/мил. г. Москвы,
лейтенант милиции В.А.Смеляков.
20.02.1981 г.
Секретно экз. единственный
Я, «Корвуазье», получил в качестве материальной помощи 15 (пятнадцать) рублей.
12.02.1981 г. «Корвуазье».
Справка
12.02.1981 г. агенту «Корвуазье» выдана материальная помощь в размере 15 (пятнадцать) рублей для посещения ресторана «Узбекистан» с неизвестной по имени Наташа, разрабатываемой по группе лиц, подозреваемых в совершении преступлений и употреблении наркотиков.
Инспектор УР 96 о/мил. г. Москвы,
лейтенант милиции В.А.Смеляков.
Читать бесплатно другие книги:
