Будь со мной Петерсон Элис

36

На следующий день я посвятила Либби в заранее заготовленную легенду о том, что я начала официально встречаться с Эдвардом. Она пришла в такой неистовый восторг, будто я сказала ей о своей помолвке.

– Наконец-то мы сможем ходить на двойные свидания! – запищала она, хлопая в ладоши.

Две недели, последовавшие за моим псевдо-признанием, Либби изо всех сил старалась собрать нас вчетвером.

«Так мы дотянем до Рождества», – возмутилась она в электронной групповой переписке, когда Чарли писал, что не сможет прийти после работы, или Эдвард уезжал по делам. Я тоже время от времени привирала, что у меня нет времени, потому что не хотела выглядеть бездельницей. К тому же, последние несколько дней я работала допоздна, занимаясь организацией январского лыжного курса в Швеции.

Во время нашей последней прогулки Эдвард попросил меня описать Либби, Чарли и Рича, который вернулся из зарубежной командировки и тоже хотел присоединиться к нашему «двойному свиданию».

– О, это будет крайне забавно. С чего бы начать?..

– Кас, мне не нужны полные биографические данные на каждого из них. Опиши их в двух словах.

– Хорошо. Сначала Либби. Она симпатичная, помешана на йоге, полна амбиций. – Я замолчала, поскольку больше не знала, что сказать. Всё-таки стоило бы узнать её получше.

Следующим был Рич.

– Высокий, неряшливый, трудоголик, тощий интеллектуал, обожает документальные фильмы и сериал «Родина»[25].

Чего-то не хватало. Через секунду я добавила:

– Одинокий.

Чарли сказал мне, что Рич уже два года ни с кем не встречался. Причина была не в отсутствии интереса к нему противоположного пола. Просто Анна, сестра Чарли, разбила ему сердце. Помимо всего прочего, у него были плохие отношения с родителями.

– Непонятно, зачем им был нужен этот ребенок, – пожал плечами Чарли. – После его рождения они только и делали, что колесили по миру. Рич был для них обузой.

– А Чарли? Какой он? – спросил Эдвард.

Я набрала побольше воздуха в лёгкие.

– Он любит фотографировать, прекрасно катается на лыжах. Творческая личность, постоянно погружён в работу, эксцентрик, ну знаешь, классический британец. Но он очень добрый, щедрый и весёлый. Хотя, бывает, он выводит меня из себя, – добавила я, чтобы разбавить идеальный образ. – Никогда не знаешь, о чём он думает. Меня это с ума сводит. Стоит мне подумать, что он…

– Всё! – прервал меня Эдвард. – Я понял.

Мы должны были встретиться с Чарли, Либби и Ричем в греческом ресторане на Фулхэм Роуд. Заведение было похоже на классическую таверну: повсюду греческие статуи и фрески на стенах. Пока мы с Чарли и Либби ждали Рича и Эдварда, нам принесли оливки, миниатюрные перчики чили, хумус и хлебные лепёшки. Чарли заказал кувшин домашнего вина и пару бутылок охлаждённого пива.

– О, это должно быть Эдвард! – сказала Либби и помахала кому-то рукой.

Я обернулась и увидела, как он подходит к нашему столу. На нём были тёмные брюки и бордовый джемпер, волосы аккуратно уложены. Когда он пожимал руки Либби и Чарли, я испытывала за него гордость. Потом он наклонился ко мне и поцеловал прямо в губы, чем немало удивил меня, пока я не вспомнила, что мы с ним изображаем пару.

Поедая салаты и кебаб, мы обсуждали работу, жизнь, кино, соседей, книги и собак. Либби поинтересовалась у Эдварда, как он узнал о «Друге человека». Потом она поинтересовалась, какие у всех планы на Рождество и Новый год.

– Может, организуем вечеринку? – предложила она. – До праздников остался всего лишь месяц.

– Не хочу даже думать об этом, – проворчал Рич. – Продуктовый магазин, в котором я закупаюсь, уже с августа продаёт рождественские угощения.

– Я тоже не в восторге от праздников, – живо согласился Чарли. – Приходится проводить слишком много времени с мамой.

– О, вы такие зануды! Просто ужас!

Либби рассказала нам, что у неё есть четыре сестры, которые живут с родителями в городке Чобхэм в графстве Суррей. Её папа, Брюс, был брокером на бирже, а мама воспитывала детей и занималась хозяйством. Судя по всему, у них была большая дружная семья.

– Чарли навестит нас после Рождества. Да, милый?

Когда она прикоснулась к его руке, я почувствовала укол ревности. Они собирались вместе встретить Новый год. Я отвернулась от Чарли, ненавидя себя за то, что я всё ещё испытывала к нему чувства.

– Я ненавижу Рождество, – заявил Рич. – Мама даже палец о палец не ударит, чтобы приготовить индейку, поэтому мы идём в какой-нибудь роскошный ресторан, надеваем на головы картонные шляпы и взрываем хлопушки. Папа напивается в стельку и начинает донимать меня вопросом, когда я приведу в дом симпатичную девчонку, за которой он сможет приударить.

– Нам с мамой тоже непросто на Рождество, – произнёс Эдвард и признался, что он тоже единственный ребёнок в семье, и что его мама так и не вышла замуж после смерти его отца. – Мы с ней обычно едим тушёные бобы с тостами и слушаем по телевизору речь Королевы.

– Это напоминает мне Гая, – заметила я.

– Кстати, как у него дела? – спросил Чарли.

– Не очень хорошо.

– Бедный Гай, – вздохнула Либби. – Когда у меня плохой день, – продолжила она, – ну знаете, если у меня не получается найти человеку работу или я не занималась утром йогой, я думаю о Кас и говорю себе: «Соберись, Либби! Подумай о Кас!» Ты для меня настоящий пример для подражания, – обратилась она ко мне.

– В общем, – вмешался Рич, заметив мое замешательство, – знаете, что? Нам надо как-нибудь снять коттедж и устроить рождественскую вечеринку. Тема вечеринки будет такой: «Я ненавижу Рождество». Никаких дурацких подарков, никаких настольных игр, никаких картонных шляп – только море выпивки.

– Я точно приду, – сказал Эдвард, кивая Ричу.

– А вы проведёте Рождество вместе? – спросила Либби нас с Эдвардом.

– Что? То есть, да, наверное, – сбивчиво забормотала я. – Мы ещё не обсуждали.

Я не могу обратиться к Эдварду, сказав ему «милый» или «дорогой». Мне не нравится врать и притворяться. Не надо было соглашаться на эту аферу.

К реальности меня вернул Эдвард, приобнявший меня за плечи.

– Мама очень хочет с ней познакомиться, – сказал он.

При этих словах я поймала на себе пристальный взгляд Чарли.

Когда мы изучали десертное меню, Либби сказала Эдварду, что когда-то у неё был парень, который служил в армии.

Разливая вино по бокалам, Чарли обратился к ней:

– Ты мне об этом не говорила.

Либби закатила глаза.

– Правило номер один: никогда не рассказывать о бывших.

– Почему вы расстались?

– Это было несколько лет назад, я тогда была очень молода. Мне это казалось так романтично: красивый мужчина в военной форме. – Она подмигнула Эдварду. – Но потом его отправили в Ирак. Если бы у меня сейчас был парень, служащий в Афганистане, я бы не справилась. Боюсь, я не гожусь в жёны военного.

Меня восхитила её честность.

– Ну, Чарли точно не пойдёт в армию, – с чувством произнёс Рич.

– Ты не мог бы рассказать нам о своей службе в Афганистане? – попросила Либби, глядя на Эдварда.

Он прочистил горло.

– Хорошо.

– Я хотела бы узнать, как ты получил ранение?

И снова мне понравился её чистый открытый интерес.

Эдвард пояснил, что его база находилась в городе Каджаки.

– Я участвовал в операции «Херрик 5». Большая часть моих сослуживцев получили ранения в перестрелках и серьёзных боях с противником. Но опасность подстерегала нас и за линией боёв. Мы всегда помнили о наследстве, оставленном нам предшественниками. Нам было запрещено сходить с разминированных дорог.

– Ты имеешь в виду мины, оставшиеся со времён советской оккупации? – уточнил Рич.

Эдвард кивнул в ответ.

– Нам встречалось множество людей без рук или без ног, среди них были и взрослые, и дети. Дети в деревнях часто находили какую-нибудь железку, которая впоследствии оказывалась гранатой. Она взрывалась у них в руках, и дети становились инвалидами, – сказал он, отодвигая свою тарелку. – Гранаты редко убивают, но всегда калечат.

– Кажется, принцесса Диана выступала за запрещение наземных мин, – заметила я.

Я всегда помнила, как однажды по телевизору увидела, как она ходила по минным полям в Анголе.

Эдвард кивнул.

– Она отстаивала этот запрет до самой смерти.

– Не нравится мне эта афганская война, – сказал Рич, когда официант собирал наши пустые тарелки. – Наши солдаты, конечно, демонстрируют неимоверную отвагу, но мне сложно представить, как мы можем превратить Афганистан в мирную демократическую страну.

– Согласен, – кивнул Чарли.

– Ничего страшного, Кас. Я уже привык, – успокоил меня Эдвард, когда я бросила на него обеспокоенный взгляд.

– Для всех стран, вторгавшихся в Афганистан, война оканчивалась катастрофой, – продолжал Рич. – Британия в XIX веке. Потом русские в восьмидесятых. А теперь американцы и мы увязли там по уши, вот уже десять лет продолжается эта бессмысленная бойня.

– То есть вы хотите сказать, что мы не должны бороться с талибаном? – спросила Либби, обратившись к Ричу и Чарли.

– Я не знаю, – ответил Чарли. – Наверное, мы правильно делаем, что не бросаем правительство Афганистана на произвол судьбы, но одновременно с этим… – Он замолк, не зная, стоит ли ему продолжать.

– Всё это делается не зря, – повысил голос Эдвард, понимая, к чему они ведут. – Никто не говорил, что будет легко, но кто-то должен был помочь афганцам в борьбе с талибами. Мы не можем позволить им превратить страну в террористическую базу.

– Да, ты прав, – примирительно произнёс Чарли. – Но я понимаю, что хочет сказать Рич. Эта война – палка о двух концах.

Рич налил воды в свой бокал.

– Слушай, я ничего не имею против армии или морской пехоты, но я против этой войны. В Афганистане полный бардак, и я не думаю, что мы им может хоть как-то помочь.

– Я исполнял свой долг! – резко сказал Эдвард, которого разозлили подобные рассуждения. – Наши полковые командиры говорили нам, что мы должны служить верой и правдой своему Отечеству. Они говорили нам, что мы поступаем правильно.

– Ну, конечно, они так говорили! – воскликнул разгорячённый Чарли. – Ваши полевые командиры вряд ли бы стали говорить вам, что это безнадёжно…

– Слушай, парень, ничего личного, – сказал Рич, заметив гнев Эдварда. – Просто я не уверен, что у нас есть право на…

– Не смей говорить мне о «правах»! Как насчёт обязанностей? Мы входим в состав НАТО! Мы что, должны были закрыть глаза на атаку башен-близнецов[26]? Если бы мы ушли из Афганистана, смерти наших солдат не имели бы никакого смысла.

– Да, – кивнул Чарли. – Но…

– Ты протираешь штаны в грёбаном офисе, Чарли. А я горжусь тем, что делал я, и что сделали наши ребята. Не смей говорить мне, что Дэн умер напрасно.

– Извини, Эдвард, я…

– Прошу меня простить, – перебив его, Эдвард с трудом выбрался из-за стола и бросился к выходу из ресторана, на ходу налетев на стул.

– Кто такой Дэн? – шёпотом спросил Рич.

– Что ж, вечер удался, – промолвила я, выразительно посмотрев на Чарли.

На следующее утро я столкнулась с Чарли у двери в его комнату. На нём были только пижамные штаны. Я как раз собиралась в ванную, поэтому я была одета в халат, через плечо перекинуто полотенце, а на коленях лежала шапочка для душа. Я мельком взглянула в сторону его комнаты: на полу валялись кружевные бюстгальтер и трусики, джинсы и ремень Чарли, вместе с его трусами от Кельвина Кляйна. Он захлопнул дверь и почесал затылок.

– Я, э, как раз собираюсь сделать чай.

– Мне не надо, спасибо.

Дверь ванной комнаты распахнулась, и из неё вышла Либби в неприлично узком полотенце. Она уже чувствовала себя в нашей квартире, как дома. Либби поцеловала Чарли в губы и сказала:

– Ванна свободна.

Я не могла оторвать глаз от её тонкой грациозной кисти, покоившейся на его обнажённой груди.

– Надеюсь, мы тебя вчера не разбудили? – забеспокоилась она, глядя на меня.

– Нет.

– Хорошо. Мы старались вести себя как можно тише, – улыбнулась она. – Эдвард в порядке? Он не остался у нас? Нам очень жаль, что мы его расстроили. – Её ноготки вонзились в рёбра Чарли. – Не так ли, милый?

– Он в порядке. Так, ладно, я пойду, – пробормотала я и направилась в ванную.

Пока я устанавливала на ванну специальное сидение для душа, я слышала голоса Чарли и Либби. Она попросила его приготовить яйца-пашот, поскольку это было лучшим лекарством от похмелья, а сама она собиралась посвятить двадцать минут йоге.

Приняв душ, я поспешила в свою комнату, чтобы не дай бог снова с ними не пересечься. У меня не было никаких планов на этот день, но мне было необходимо выбраться из дома.

Тикет терпеливо ждал, пока я одевалась, сидя на кровати. Я извивалась на своём матрасе, перекатываясь с одной ягодицы на другую, чтобы натянуть на себя джинсы. В гостиной заиграла расслабляющая музыка, и Тикет залаял при звуке шелеста листвы и океанского бриза. Я представила Либби, грациозно потягивающуюся на матрасе для йоги в позе горы, в то время как я никак не могла надеть носки.

– Куда это ты собралась? – спросила меня Либби, разрушив мои планы. Мне так и не удалось покинуть квартиру незамеченной.

– На свидание с Эдвардом, – выпалила я, осознав, как хорошо я научилась врать. – А вы что будете делать?

Я взглянула на Чарли, который демонстративно читал газету. С прошлого вечера мы с ним практически не разговаривали.

– Меня это очень расстраивает, Кас, – признался мне Эдвард, когда мы вместе покинули ресторан. – Я думаю, люди путают Афганистан с Ираком. Они не могут понять, зачем мы там. И я скучаю по Дэну. И мне больно от этого.

– Мы будем отдыхать, да, милый? – ответила она, обхватывая ладонями свою чашку с кофе. – Потом, может быть, покатаемся на великах, потом пообедаем в кафе.

Чарли наконец оторвал глаза от газеты.

– Кас, мне очень жаль из-за того, как закончился вчерашний ужин. Мы с Ричем не хотели его обидеть. Мы понятия не имели, что он потерял лучшего друга.

– Ему очень тяжело.

– Я представляю. То есть, не представляю… Ну, ты меня поняла. Я бы хотел позвонить ему и извиниться.

Я продиктовала ему номер телефона Эдварда.

– До скорого, – попрощалась я. – Давай, Тикет, пойдём.

Оказавшись на улице, я наконец смогла вздохнуть с облегчением. Я достала из кармана мобильный телефон и позвонила Фрэнки.

– Ты сейчас в Лондоне? – сразу же спросила я, когда она подняла трубку. – Мне нужен твой совет.

– Кажется, что-то серьёзное. Совет насчёт чего?

– Я хочу зарегистрироваться на сайте знакомств, – сказала я.

– Кас, ты ничего не потеряешь, попробовав онлайн-знакомства – сказала Фрэнки, сидя со мной в кафе. – Многие люди находят себе пару в интернете. Жаль, конечно, что с Чарли ничего не получилось, но он не единственный мужчина в мире.

– Ты абсолютно права, – согласилась я, твёрдо решив забыть о Чарли. Он был счастлив с Либби. Пора было с этим смириться.

Фрэнки рассказала мне о сайтах знакомств, на которых я могла попытать счастья. Она познакомилась с Томом на сайте под названием «Идеальная пара».

– Тебе просто надо загрузить свою фотографию и написать пару слов о себе. Или попросить друга, зарегистрированного на этом сайте дать тебе рекомендацию. Это могу сделать я.

– Отличная идея. Ты можешь написать, что я красивая, талантливая, умная, и что ты недоумеваешь, почему у меня до сих пор нет парня.

– Точно! Знаешь, что? Давай пойдём ко мне домой и пофотографируем тебя? И сразу создадим твой профиль на сайте. Том сегодня работает допоздна, так что квартира полностью в нашем распоряжении.

– Займёмся этим прямо сейчас?

– Да. Пока ты не струсила.

37

Я сидела в оживлённом ресторанчике и ждала парня, с которым познакомилась в интернете. Просмотрев меню, я наклонилась, чтобы погладить Тикета. Я решила взять его с собой, чтобы разрядить обстановку. Нервно постукивая пальцем по столу, я сказала себе, что это всего лишь одно свидание. К тому же Джулиан показался мне приятным парнем с отличным чувством юмора. Оно ему пригодится, когда он увидит нас с Тикетом.

Последние несколько недель я активно с ним переписывалась. Он работал в фармацевтической компании. Я сказала ему, что работаю в благотворительной организации, но хотела бы много путешествовать. Он ответил, что это напоминает ему ответы участницы конкурса «Мисс мира». «Но меня это не смущает», – добавил он и поставил смайлик. Я никогда не могла понять, что именно означают смайлы, но на всякий случай ответила: «А ещё я за мир во всём мире». Вскоре мы начали подписывать наши сообщения поцелуйчиками.

В тот день мы должны были вместе пообедать. Этот ресторан мне посоветовала Фрэнки, поскольку в нём нет ступенек и всегда многолюдно.

– Ни к чему встречаться в полупустом заведении, – заметила Фрэнки, и я сразу же вспомнила первое свидание с Эдвардом.

Я снова взяла в руки меню. Чтобы не мешкать, когда он придёт, я решила заранее выбрать, что я закажу. И почему я так волновалась?..

Ах да, Джулиан не знал, что я в инвалидном кресле.

Когда Фрэнки фотографировала меня в кресле, я убедила её, что никто не будет смотреть на меня – все будут видеть только его. Поэтому я попросила её сделать портретный снимок: только лицо и плечи. Я распустила волосы, нанесла макияж, подчёркивающий мои карие глаза. Так как Фрэнки эта идея не очень понравилась, мне пришлось объяснять, что не надо с ходу кричать «Смотрите, смотрите, я в инвалидном кресле!» Лучше позволить мужчине сначала узнать меня получше и дать ему понять, что меня не стоит бояться. Я была обычной двадцатилетней девушкой, которая по стечению обстоятельств оказалась в инвалидном кресле. Возможно, тогда он не будет воспринимать кресло, как препятствие на пути к нормальным отношениям.

– Поверь мне, Фрэнки, – заверила я её. – Я знаю, что делаю.

Я получила много заявок в друзья, но Джулиан понравился мне больше всех. Высокий парень с тёмными волосами, голубыми глазами и отличным чувством стиля. И я осознала, что сама сужу о людях по их внешности, но, с другой стороны, нам больше не на чем основывать свои первоначальные выводы о человеке.

Наконец-то я заметила Джулиана и торопливо сунула свой мобильный телефон в сумку.

– Джулиан! – окликнула я его с замиранием сердца, и он обернулся. Сначала он посмотрел на меня, а затем с надеждой глянул через моё плечо.

– Джулиан, – с улыбкой повторила я.

– Кас? – спросил он, неуверенно подходя к столику.

Я думала, что он поцелует меня в щёку, но вместо этого он слабо пожал мне руку.

– Я заняла нам столик.

Джулиан присел рядом со мной, бросил взгляд на кресло, а потом снова на меня. И чтобы окончательно ввести его в замешательство, из-под стола вылез Тикет.

– О, это Тикет.

– Понятно. – Он погладил его, не отрывая глаз от сиреневой попоны.

Надо было сказать ему всю правду прямо сейчас, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Я вкратце объяснила, что у меня травма позвоночника, а Тикет – собака-помощник.

– Итак, – сказала я, стараясь вести себя непринуждённо и не зацикливаться на разочаровании, сквозившем в его глазах. Я схватила меню. – Не знаю, как ты, но я умираю от голода.

Я лгала – мне бы и кусок в горло не полез.

Когда к нам подошла официантка, я заказала первое, что увидела в меню – яйца бенедикт. Джулиан попросил кофе.

– Ты ничего не будешь есть? – спросила я, изо всех сил отмахиваясь от подозрений, что он хочет поскорее уйти. Он заказал круассан.

Когда принесли наш заказ, Джулиан молча жевал свой рогалик, стараясь на смотреть мне в глаза.

– Как дела на работе? – поинтересовалась я. «Как дела на работе?» Какая же я зануда.

– Хорошо. – Он вытер с губ крошки и осмотрел зал, как будто ждал кого-то ещё.

– Ходил на концерт на прошлой неделе?

Джулиан прищурился, словно не мог понять, о чём я говорю, хотя в переписке он только об этом и говорил.

– Кажется, выступала группа «Касейбиан»[27]? – напомнила я.

– А, да, было круто.

– Пару лет назад я ездила на Гластонбери[28]. – Там я была с Шоном. – А ты там бывал?

– Ага. Несколько раз.

Я ждала, когда он начнёт задавать мне вопросы. Ждала я долго.

– Ты не говорила, что ты в инвалидном кресле, – наконец произнёс он, теребя ремешок наручных часов.

Я собиралась всё ему объяснить, но он подозвал официантку.

– Счёт, пожалуйста.

Когда свидание – если его можно было так назвать, – закончилось, я позвонила Гаю, но мой звонок был перенаправлен на голосовую почту. Поэтому я решила позвонить его родителям. Трубку взяла его мама.

– Это Кас?

– Здравствуйте, Энджи! Как у вас дела?

– Нормально, спасибо. – Голос у неё был уставший. – Гая нет дома, моя хорошая. Я только что посадила его на поезд. Он поехал проведать Филиппа.

Филипп со школы был лучшим другом Гая и жил в Норфолке.

– Я не уверена, что он на самом деле хотел ехать. Но, с другой стороны, он совсем упал духом после госпитализации и проблем с учёбой, может, хоть Филипп его развеселит. Я скажу ему, что ты звонила. А ты как поживаешь, милая?

Я положила трубку, чувствуя себя страшной эгоисткой. Я хотела повидаться с Гаем, чтобы вывалить на него свои проблемы и хоть как-то скрасить свой день. Но я на самом скучала по нему, и мне было больно думать, что он страдает. По крайней мере, с ним был его лучший друг. Я позвонила Джейми в Мадрид, но он не взял трубку. Вдруг я поняла, что не хочу ни с кем разговаривать. Отключив мобильный телефон, я спросила Тикета, куда он хочет пойти. Возвращаться домой я не хотела.

Припарковав машину на Хай Стрит Кенсингтон, я напомнила себе, что есть немало вещей, которыми я могла бы заняться в воскресенье днём. Я могу поглазеть на витрины, пообедать, почитать книгу, прогуляться с Тикетом в Гайд-парке.

Я не спеша двигалась по широкой улице, когда увидела на витрине книжного магазина объявление о том, что сегодня автограф-сессия с Бенджамином Гудингом. Взглянув на часы, я увидела, что оказалась в нужное время в нужном месте. Джейми говорил мне, что обожает детективные романы этого писателя, так что у меня появилась возможность подарить брату экземпляр новой книги с автографом. В магазине было много людей, большинство из них поднимались наверх по лестнице.

– Прошу прощения, – обратилась я к высокой блондинке за кассой.

– Вы пришли на автограф-сессию Бенджамина Гудинга? – спросила она.

– Да.

– Это на третьем этаже.

– Спасибо. А где лифт?

Она пристально посмотрела на меня.

– Извините, но у нас нет лифта. Вы совсем не можете ходить?

Я отрицательно покачала головой и посмотрела на лестницу.

– К сожалению, наш магазин не оборудован для передвижения в инвалидном кресле. Вам надо было позвонить нам заранее и предупредить о своем приходе.

Мы с Тикетом отправились в Гайд-парк. Я припарковалась на своём обычном месте недалеко от Мемориала принца Альберта.

Стоял холодный зимний день, и все прохожие были укутаны в тёплые пальто, шапки и шарфы. Оказавшись рядом с галереей «Серпентайн», я подумала о Чарли. Мы часто приходили с ним сюда в воскресенье, когда Либби уже возвращалась к себе домой. Чарли смеялся, когда я убирала за Тикетом кучки.

– Это низшая форма человеческой деятельности, Кас, – сказал он однажды.

– Только в том случае, если это не твоя собака.

– Если бы инопланетяне наблюдали за нами, то решили бы, что собаки лидеры нашей планеты. Если бы ты увидела, как один вид живых существ какает, а другой вид бегает за первым и подбирает какашки, то кто бы, по твоему мнению, был главным?

Я смотрела, как идущий передо мной мужчина повернулся к своей девушке, взял её за руку и притянул к себе, а она засмеялась в его объятиях. В воскресенье им некуда было спешить.

– У меня никогда больше не будет секса, – как-то раз сказал Гай, ещё когда мы лежали в реабилитационном отделении. – Судя по всему, мама уже обустроила для меня гостиную, туда провели водопровод и всё такое. Черт, даже девицу на одну ночь не привести! – Он сухо засмеялся. – Извини, принцесса.

– Хватит извиняться. Мне, чёрт побери, двадцать-три года, Гай.

Гай приподнял бровь, окидывая меня взглядом.

– Короче, представьте такую картину. Привожу я домой девушку, а вокруг мамины симпатичные штучки-дрючки, вазы с ароматическими смесями, антикварные напольные часы с боем, и ещё мама суетится, пытаясь накормить нас сосисками с картофельным пюре. Хотя, как любезно сообщил мне док, всё равно я не смогу нормально заниматься сексом. Так что всё это неважно.

Но дрожь в его голосе говорила об обратном. Для него это было так же важно, как и то, что он больше никогда не сможет ходить.

– Какая нормальная девушка предпочтёт нас здоровому мужику? – продолжал Гай.

– Могу поспорить, что некоторых женщин это заводит, – заметил Дом.

– Шустрик, я тебя умоляю!

– Но Миранда-то всё ещё со мной.

Миранда приходила в больницу каждый вечер после работы и приносила большую корзину фруктов. Она даже пыталась заставить Гая съесть манго, но он отказался.

– А, нет, Миранда – это другое дело. Она знала тебя до аварии. К тому же, сразу видно, что она не из тех женщин, для которых важна внешность и деньги.

– То есть ты хочешь сказать, что я урод? И нищий?

Они продолжали спорить, когда я громко сказала:

– Знаете, что говорил Шон?