Афганский осведомитель Стрельцов Иван
Запершись в кабинете, Кирилл открыл тяжелую дверцу сейфа и извлек наружу портативную пишущую машинку гэдээровского производства, пачку бумаг и блокнот со своими рабочими записями.
Составление отчетов заняло намного больше времени, чем рассчитывал оперативник. Загвоздка была в машинописи, составлять отчет, стуча двумя пальцами по клавишам, крайне длительный процесс. Но всему, даже неприятному, рано или поздно приходит конец, свою документацию он закончил, пронумеровал и сложил в папку.
— Неплохо вышло, — сам себя похвалил Кирилл, возвращая пишущую машинку обратно в сейф. — Того гляди, на старости еще и мемуары наловчусь кропать. Лет через двадцать, может, и освою нормальное клацанье по клавишам этого «баяна».
Настроение было превосходным, Марков покинул виллу и поспешил в городок обслуживающего персонала базы.
Чем ближе он подходил, тем меньше нравилась царящая вокруг суета. Неясные крики, доносившиеся из общежития медперсонала, мельтешащие фигуры военных, гражданских, и, главное, возле общежития стоял комендантский «УАЗ». Краснопогонники, контролирующие город, были редкими гостями здесь, в «русской зоне», как правило, их приезд вызывался экстренной ситуацией.
Увидев возле «УАЗа» заместителя коменданта, Марков прямиком направился к нему.
— Здоров, Богдан.
— Здорово, — вяло ответил помощник коменданта, пожимая протянутую руку.
— Что случилось?
— Да тут такая халепа трапилась, — Богдан, когда нервничал, путал русские слова с украинскими. — В общем, подорвался ваш «газон» на фугасе возле центрального рынка. Арба с ишаком взорвалась. Килограммов двадцать тротила так жахнуло, что от грузовика один остов перекрученный лишився.
— А люди, там же было человек пятнадцать! — тихо произнес Кирилл, еле шевеля пересохшими губами. Нервным движением он рванул ворот гимнастерки.
— Какие люди, — с досадой махнул рукой Богдан. — Одни обгорелые фрагменты. Там их сейчас собирают и наши комендатурские, и ваши вместе с царандоем. Я сюда рванул, не могу смотреть на это похабство. Если бы боевая операция, ну, все понятно. А тут гражданские. Паскуды чертовы.
— Евтушенко тоже там? — просипел Марков.
— Та ни, у себэ, у штаби. Мабуть теж непрыемности трапылысь, — совсем перешел на «мову» помощник коменданта.
Оперативник не стал дальше его слушать и, не разбирая дороги, направился прямиком в штаб базы.
Начальник особого отдела находился в своем кабинете. Сидя за столом, он изучал какие-то бумаги и нещадно дымил папиросой.
Кирилл вошел без стука и с порога выпалил:
— Вы уже в курсе, Роман Иванович, что в городе случилось, и как это могло произойти?
— Я в курсе, капитан, что произошло возле рынка, — с силой вмяв окурок в дно пепельницы, особист поднял на Кирилла глаза: — Но это еще не все. Сегодня ночью в пригородном кишлаке была вырезана семья дехкан. Их сперва задушили, а потом вспороли животы и набили внутренности афгани, которые нашли в тайнике. Главу семейства звали Анвар по прозвищу Водонос. Мне кажется, это был один из твоих информаторов.
Оперативник тяжело вздохнул и вышел из кабинета. Кирилл никого не видел перед собой. Покинув помещение штаба, он прошел под навес курилки и опустился на скамейку. Вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет, попытался достать одну, но пальцы дрожали и никак не хотели ухватить цилиндр фильтра. Горло сдавил нервный спазм, на глазах выступили слезы. Трудно без слез перенести оплеухи судьбы…
Часть 3
Последний бой
От профессионала не защитит даже профессионал.
Поговорка офицеров спецслужб
Современная засада — это сочетание информации и новейших военных технологий. Только таким образом можно добиться необходимого результата, который впоследствии может даже изменить ход современной истории.
Древние говорили: «Предупрежден, значит, вооружен». Информация, полученная для группы Смита, была самой подробной.
Изучая ее, американский разведчик был не просто удивлен, а по-настоящему шокирован. Это был график передвижения проверяющего из Москвы по гарнизонам Афганистана.
«Сколько же пришлось резидентуре в России выложить, чтобы получить такие бумаги? — размышлял про себя Джон Смит, попыхивая любимой сигарой. Неожиданно в его мозгу вспыхнула мысль, от которой все тело покрылось „гусиной кожей“. — А может, никто этот график не покупал, а, наоборот, весь план передвижений ревизора был составлен в Лэнгли, и русским его просто передали на утверждение в советский Генштаб?»
Тогда непонятно, зачем нужно было городить весь этот огород с противостоянием в жаркой, горной и дикой стране. Ведь можно было все решить через своих людей на высоких постах.
«А может, не все посты принадлежат нашим людям?» Впрочем, это был уже вопрос, на который агент Смит вряд ли смог бы получить откровенный ответ. Главное заключалось в том, чтобы выполнить приказ начальства и взобраться на новую ступень карьерной лестницы.
«Зеленых беретов» такие мысли вовсе не волновали, они пошли на службу, чтобы выполнять приказы, а не рассуждать о сущности мировых взаимоотношений.
За сутки до дня «X» отряд Башира Ранжи и американские диверсанты вышли в район засады.
Место для предстоящей акции также выбрали эксперты ЦРУ. В бронированном кейсе, который Джон Смит получил из Америки, находилась пачка снимков, сделанных из космоса спутником-шпионом.
И вот как оценил его командир «зеленых беретов»:
— Просто идеальная западня.
Небольшое плато, окруженное с трех сторон горными вершинами, имело несколько широких троп, по которым можно было передвигаться не только пешком, но даже на лошади, что значительно увеличивало мобильность отряда.
«Зеленые береты», вооружившись «Стингерами», стали карабкаться на горы.
Смит остался с отрядом Ранжи, откуда должен был управлять ходом операции. Джон обошел собравшихся боевиков Несколько дней назад отряд Башира пополнился двумя десятками лошадей, которых его моджахеды забрали из одного из сельских кооперативов. Местная лашкара попыталась защитить свое имущество, но душманы пальнули несколько раз из «шайтан-трубы» для острастки, пара разнесенных дувалов обратила дехкан в бегство. Конечно, тем самым нажили себе врагов, которые не преминут при случае пальнуть им в спину, но приказ полевого командира был однозначным — добыть лошадей, ни с чем не считаться.
Теперь всадники кормили скакунов из домотканых сумок овсом и ждали того момента, когда поступит приказ сесть в седло…
Малиновый диск солнца неожиданно вышел из-за острых вершин гор и стремительно стал карабкаться на небо.
Моджахеды вместе со своим полевым командиром опустились на колени, головами в сторону Мекки, и стали молиться, рьяно отбивая поклоны.
«Если бы я знал, что это поможет в нашей сегодняшней операции, стал бы мусульманином», — подумал Джон Смит и тут же понял, что плохим бы правоверным стал, уж слишком он любил в свободное время пропустить стаканчик-другой бурбона, да и по пять раз на день отбивать поклоны — это уж слишком.
Наконец намаз был завершен общей фразой «Аллах акбар». Теперь афганцы были готовы к войне и смерти. Они вручили свои судьбы в руки провидения.
Боевики разошлись по своим местам в ожидании приказов. Наблюдательный пункт Смита был расположен на одном из черных выступов, снаружи был обложен кусками горной породы, а сверху прикрыт маскировочной сетью, которая скрывала людей под собой. С этой позиции плато, а также господствующие вершины были как на ладони.
Рядом со Смитом была развернута оптико-электронная система наблюдения, представляющая собой массивный радар, работу которого не могут засечь вражеские РЛС.
Управлял этим «хозяйством» смуглолицый Мэт. Сидя на раскладном стуле, он проворно щелкал тумблерами, тестируя работу узлов. Неожиданно оператор выдал:
— Сэр, «малютка» засекла приближение трех малоскоростных целей. Идут на высоте четырех тысяч ярдов.
«Естественно, — подумал про себя Смит, глядя на растерянное лицо Башира Ранжи, — опасаются „Рэд Ай“, которые бьют на две тысячи. Что ж, парни, сегодня вас ждет неприятный сюрприз».
Рядом с Мэтом сидел командир «зеленых беретов» Дюк, в операции ему отводилась особая роль, которая именовалась «ювелир». Надев на голову наушники, старший диверсант взял командование операцией на себя.
Шум приближающихся вертолетов, подобно неудачно выпущенной пуле, рикошетил от гор, создавая странную какофонию. Через минуту невооруженным глазом можно было разглядеть три вертолетных силуэта. В центре двигался пузатый транспортно-десантный «Ми-8», а спереди и сзади его прикрывали ударные «Ми-24».
Дюк включил радиостанцию и, поднеся ко рту микрофон, проговорил:
— Бак, твой замыкающий.
— О'кей, — ответил «зеленый берет», и тут же на вершине одной из гор блеснула яркая вспышка, выбрасывая черную спицу ракеты. Покрытая золотистым сиянием, она стремительно понеслась в направлении ведомого «Ми-24». Экипаж ударного вертолета не успел среагировать на пуск, и взрыв «Стингера» напрочь срубил ему хвостовую балку, превратив вертолет в хаотично вращающийся ком, который уже через несколько секунд врезался в гору, развалившись на множество рваных обломков.
Зато пилоты головной машины круто развернули своего «крокодила», готовясь ударить всей мощью бортового оружия по позиции зенитчика.
Со своего места Джон Смит любовался маневрами ударного вертолета. Плавные обводы делали винтокрылую машину настоящим воздушным хищником, несущим смерть своим противникам, засевшим на земле.
— Лайм, твой выход, — скомандовал Дюк.
— Понял, — серьезно кивнул темнокожий гигант, наводя трубу пусковой установки на пикирующий вертолет.
Пилоты «Ми-24» на этот раз вовремя заметили пуск «Стингера». Отстрелив с полдюжины тепловых ловушек, вертолет свалился в «штопор», уходя с линии атаки. Ракета выполнила замысловатую петлю и взорвалась высоко над «крокодилом», не причинив вертолету никаких повреждений.
— Тэкс! — заорал в микрофон командир «зеленых беретов», времени на отдачу полных команд не было, каждая упущенная секунда могла стоить всей операции.
Тэкс выпустил ракету буквально в упор, новая серия тепловых ловушек уже не смогла остановить стремительный полет «Стингера». Ракета взорвалась под вертолетом, бронированное днище приняло основную часть осколков без фатальных повреждений, но вот ударная волна пришлась на кассеты с неуправляемыми ракетами, в которых сдетонировали взрыватели. Гигантский огненный шар поглотил «Ми-24», растворив его в кипящей плазме.
— Вау-уа, — на ковбойский манер заорал Дюк, теперь уже ничто не могло помешать завершить операцию по задуманному плану.
— Кэн, твой ход, — отдал команду старший диверсант, приковывая свое внимание к экрану системы наведения.
Кэн, невысокого роста кореец, никогда не отличавшийся разговорчивостью, и сейчас не произнес ни слова, молча запустил «Стингер».
Пилоты «Ми-8» отстреливали веером светлячки тепловых ловушек и лихорадочно производили противоракетные маневры. Но сейчас это не имело ни малейшего значения, этот «Стингер» наводился не самостоятельно, а управлялся с земли.
Дюк пристально следил за сближением двух точек, и в тот самый момент, когда отметка от ракеты сменила цвет из желтого на красный, «зеленый берет», стиснув зубы, надавил кнопку подрыва боевой части.
В отличие от остальных ракет этот «Стингер» имел не круговой взрыв с сотней поражающих элементов, а узконаправленный с пучком осколков.
В этот раз заряд точно пробил основной двигатель, из-под винта вырвался шлейф черного жирного дыма. Завалившись на бок, вертолет по спирали пошел на снижение.
Собравшиеся на наблюдательном пункте затаили дыхание, наблюдая за снижающимся вертолетом. Теперь они ничего уже не могли изменить: либо «Ми-8» приземлится на плато, либо сорвется в пропасть, и тогда на многих карьерах будет поставлена жирная точка.
Вертолет сделал еще одну петлю и пошел на посадку. Колеса шасси коснулись каменистой поверхности плато, но мощная динамика движения, сломав стойку правого шасси, завалила «Ми-8» на бок, лопасти винта, ударившись о скальную породу, во все стороны брызнули осколками. Над двигателем показались небольшие язычки пламени.
— Ранжи, теперь все зависит от тебя! — фальцетом выкрикнул Смит, совершенно позабыв о хваленой выдержке разведчика.
Башир с удивительной для своей комплекции легкостью сорвался с места и бросился к тому месту, где замерли в ожидании команды всадники. Уже через минуту раздался топот копыт двух десятков лошадей.
Подняв мощный бинокль, Джон Смит стал осматривать плато. Пилоты подбитого вертолета, выбив лобовое стекло, помогали пассажирам выбираться наружу.
«Так, трое членов экипажа, — отмечал про себя разведчик. — Пятеро сопровождающих генерала офицеров, двое пожилых консультантов и трое охранников». Все именно так, как и было указано в информации из штаб-квартиры ЦРУ.
Вертолетчики, заметив стремительно приближающихся всадников, бросили тушить вертолет, как по команде заняли оборону, только все это было напрасно. Сидящие в засаде афганские снайперы открыли огонь. Бой выдался коротким и кровавым, пилоты и офицеры охраны успели лишь подстрелить нескольких всадников.
С большого расстояния кувыркающиеся лошади напоминали участников родео в Техасе, зрелище, которым Смиту доводилось любоваться в юности. Но особого восторга от этого американец не ощущал. Все его естество было подвержено одной мысли. Наконец поступило долгожданное сообщение от «зеленых беретов», которые уже спустились с гор и возвращались вместе с моджахедами.
— Все в порядке, «посылку» получили, — доложил Тэкс.
— Отлично, ждем вас, — радостно воскликнул Дюк и обратился к Смиту: — Сэр, все в полном порядке, генерала захватили в целости и сохранности.
— О'кей, — сдержанно кивнул Джон, чувствуя, что после пережитого у него иссякли все физические силы. Вытащив из кармана пластиковую коробочку, он достал две большие таблетки и поспешно сунул в рот. Вскоре боевой допинг вернул ему прежнюю бодрость.
Покинув наблюдательный пункт, он, не поворачивая головы, бросил:
— Собирайте свое имущество, уходим экспрессом.
На горной дороге, где еще совсем недавно ожидали команды к выступлению всадники, теперь стояла одинокая фигура Башира Ранжи.
— Поздравляю вас, уважаемый, вы миллионер, — похлопав афганца по плечу, проговорил Джон Смит.
Но полевой командир особого восторга не испытал.
— Шурави прикроют границу двойным, а то и тройным заслоном, а затем бросят против нас всех своих кровожадных собак.
Только сейчас до Ранжи дошло, что за просто так янки не платят такие большие деньги. Как правило, за разукрашенную бумагу со своими президентами они жаждут кровь и душу позарившегося на богатство.
— Ничего, уважаемый, пока русские будут нас разыскивать, мы отсидимся в пещерах. Ты ведь говорил, что знаешь такие подземные лабиринты, где сам шайтан заблудится.
— Так-то оно так, но если гяуры нас обложат, то придется с голоду подыхать, — угрюмо буркнул полевой командир, наблюдая за приближающимися всадниками. Лошадей он сейчас рассматривал как живые консервы.
— Да не волнуйся ты так, в этом деле мы не одни. После всего, что нам удалось сделать, большие люди из-за океана будут о нас заботиться, чтобы с нас ни один волосок не упал. — Видя недоумение в глазах Башира, добавил: — Не переживай, они умеют это делать качественно…
Через четверть часа после того, как отряд моджахедов покинул место засады, высоко в небе появился самолет-разведчик. Реактивный «МиГ-23» походил на гигантскую птицу, раскинувшую свои крылья над вершинами бурых гор. Еще через час на плато под прикрытием вертолетов огневой поддержки высадилась первая команда спецназа. Среди изувеченных трупов тела проверяющего генерал-лейтенанта Дрямова не оказалось…
Из мутного, засиженного мухами зеркала на Кирилла хмуро смотрело осунувшееся и заросшее густой щетиной лицо.
По всем законам жизни после того, что произошло с Лидией и его «дятлом» Анваром-водоносом вместе с семьей, он должен был впасть в глубокий запой, чтобы раны прижечь водкой. Но ничего не получилось. «Духи» умудрились захватить в плен проверяющего из Москвы, это было не просто ЧП, это была катастрофа.
Военачальники, отвечающие за встречу и безопасность генерала Дрямова, были немедленно отстранены от своих должностей и в срочном порядке отправлены в Москву, как поговаривали злые языки, домашним арестом и «волчьим билетом» это дело не закончится.
Как бы там ни было, но все спецподразделения 40-й армии и госбезопасности были брошены на поиск похитителей генерала. Несмотря на все принятые меры, ни малейших следов отыскать не удалось.
Кирилл по несколько раз на день мотался в Даши-Мусс, «дергал» агентуру, но после смерти Анвара-водоноса «дятлы» упорно избегали контактов со своим куратором. И никакие попытки растормошить информаторов ни к какому положительному результату не привели. Дальше давить не имело смысла, напуганные информаторы просто-напросто прихватили бы свои семьи и разбежались кто куда.
Чтобы хоть чем-то занять себя, Кирилл выезжал вместе с оперативниками царандоя, десантниками и даже бойцами комендатуры. Эффективности от такой работы не было, это понимал и особист Евтушенко. Но сам он редко бывал на базе, мотаясь по заставам батальона, общаясь с разведчиками, пытаясь также нащупать хоть какие-то следы Дрямова. Но все усилия были тщетны.
Кирилл тяжело вздохнул, поскреб зудящую щетину и вышел из умывальной комнаты. День только начинался, и необходимо было решить, чем его занять.
Выйдя из общежития, Кирилл умышленно отвернулся, чтобы не видеть серую коробку здания, в котором проживали врачи и медсестры. Не хотелось лишний раз бередить душу воспоминаниями, и без того каждый вечер мысли о Лидии не давали ему заснуть.
Оперативник успел пройти не более двадцати метров, как его окликнули:
— Кирилл Николаевич!
Марков обернулся и увидел стремительно приближающегося молодого человека, на его лице сияла улыбка. Мгновение, и опытный глаз сыщика сразу узнал Сергея Емельянова, инструктора по рукопашному бою в учебном центре для милиционеров, отправляющихся «за речку».
— Махач, ты, какими судьбами? — пожимая крепкую ладонь рукопашника, обрадованно и в то же время удивленно спросил Кирилл.
Сергей был в обычной солдатской форме без ремня и знаков различия, на ногах разношенные кроссовки вместо армейских берцев. Обычно так были одеты бойцы «Кобальта», приехавшие на замену.
— У вас ранили охранника, вот я и уговорил Батю, чтобы он меня отпустил на замену. Тем более, в лагерь с новой командой прибыл чемпион Московской области по карате, он лучше меня справится с курсантами, — объяснил Емельянов, продолжая сиять улыбкой, как новый полтинник.
— У меня не только охранника ранили, еще убили водителя, — с горечью сказал Кирилл, отсутствующим взглядом уставившись куда-то в сторону. — А тебе-то зачем все это надо?
Улыбка Махача поблекла, но не исчезла. Он пожал плечами.
— Мой отец с детства говорил: «Не идти вперед — значит скатываться назад. Деградация — самое страшное в судьбе человека». В спорте я много чего добился и считал, что поднялся на вершину мастерства. Но там, в учебном центре, вы мне объяснили, что я мал и глуп и ничего не видал в своей жизни. В общем, много чего не видал, а значит, началось постепенное скатывание к деградации. Вы — мой шанс начать в очередной раз двигаться вперед.
— Хочешь получиться моей технике? — усмехнулся Марков. — Вот только здесь нет времени на тренировки. Да и мне за время пребывания в этом благословенном краю толком ни разу не удалось применить свои боевые знания. Все не так, как показывали в кино про немцев.
С губ Махача окончательно сползла улыбка.
— Ничего, Кирилл Николаевич, все проблемы решаемы. Думаю, найдем время и для тренировок.
— Ну да, блажен, кто верует, — пробормотал оперативник. Война открывает человеческую душу, как тесак устрицу. Кто-то оказывается сволочью, трусом и живоглотом, а кто-то — героем, не замечающим в своем поведении ничего особенного.
— Товарищ капитан, вас вызывает Евтушенко, — перед Марковым вырос боец с красной повязкой «Посыльный по штабу». — Срочно.
— Понял, сейчас иду, — Кирилл отпустил десантника и обратился к Емельянову: — Серега, ты давай сегодня обживайся, а завтра я тебя начну вводить в курс предстоящей работы.
— Есть, — шутовски вытянулся рукопашник, козырнул и добавил: — Разрешите исполнять?
— Давай и не называй меня по отчеству. Все-таки не в отцы тебе гожусь…
В кабинете Евтушенко оказался не один, напротив особиста потягивал зеленый чай из расписной пиалы разыскник Назаров.
— Разрешите войти, Роман Иванович.
— Да, конечно, Кирилл, входи. Угощайся чаем, — ответил майор, указывая на свободное место за столом.
Пожав руки старшим офицерам, сыщик занял предложенное место, налил пиалу бледно-желтого напитка.
— И каким ветром вас занесло в наши края, Александр Тимофеевич?
— Ветер сейчас дует один, — отхлебывая чай, проговорил подполковник, — и всех нас гоняет по Афганистану. Причину, надеюсь, знаешь.
— Ее все знают, — скривился Кирилл. — Вон даже говорят, что «Голос Америки» передавал, что моджахедам удалось захватить в плен советского генерала Дрямова, который прилетел в Афганистан с ревизией.
Разыскник с особистом переглянулись. Слушать «вражеские голоса» было служебным преступлением, но, с другой стороны, в данной ситуации это можно было рассматривать как одно из направлений оперативной работы.
— Ну и как, отыскался след нашего доблестного ревизора? — бесстрастным тоном спросил Марков.
— Вчера каскадовцы вернулись, целую неделю по горам лазили. Устали, как черти, — заговорил Роман Евтушенко. — Горыныч даже ко мне не подошел, только махнул из вертолета рукой, и адью. Никаких следов «духов».
— И тем не менее след имеется, — неожиданно произнес Назаров.
— То есть? — в один голос спросили оба офицера.
— По линии ПГУ КГБ пришла информация, что Дрямов и пленившие его бородатые еще на территории Афганистана, более того, в вашей провинции, — пояснил разыскник.
— Как такое может быть? — удивился Кирилл.
— Внешняя разведка и их резидентуры работают по всему свету, поэтому не исключено, что где-то и проскользнула секретная информация. Хотя бы у того же офицера ЦРУ, курирующего радиостанцию «Голос Америки».
— Выходит, мы тут у себя под носом ничего найти не можем, а они где-то в Бразилии узнали, где искать генерала?
Евтушенко с интересом наблюдал за поведением Кирилла. После смерти Лидии тот как будто потерял смысл жизни, и вот сейчас на глазах особиста он превращался в того, прежнего Кирилла. Зато Назаров на слова оперативника отреагировал со свойственным ему профессиональным спокойствием.
— Почему же, история разведки знает множество подобных примеров. Например, о подготовке покушения на «большую тройку» во время встречи в Тегеране первым узнал обер-лейтенант Пауль Зиберт, а точнее, советский разведчик Николай Кузнецов, и не в Берлине или Иране, а в западноукраинском городишке Ровно. Еще примеры нужны?
— У нас никаких зацепок нет, — развел руками Кирилл. — Мы с парнями, помогающими царандою, перешерстили все кишлаки провинции и только смогли узнать о похищении лошадей в одном из сельских кооперативов. Несколько убитых туш было найдено на месте сбитого вертолета. Больше никаких следов, «духи» умеют за собой подчищать.
— И тем не менее нам снова предстоит рыть землю носом, чтобы выйти на моджахедов, захвативших Дрямова, — упрямо продолжил подполковник Назаров.
— Каким же образом?
— Я знаю о неприятностях, приключившихся с твоей агентурой, Кирилл. Но метод нашей работы — это в первую очередь отыскать посредников, которые смогут договориться с полевым командиром о ведении переговоров. Таким образом мы и выкупаем или вымениваем наших пленных ребят. Вот и сейчас нужен человек, который в состоянии выйти на Башира Ранжи и уговорить его вступить с нами в переговоры. Вопрос цены тут вообще не стоит. Ну же, Кирилл, вспомни, кто из твоих «дятлов» может в этом деле быть полезным. У тебя вроде был разъезжий торговец, возможно, у него есть нужные связи?
— Возможно, — вынужден был согласиться Марков, но тут же с издевкой добавил: — Только сразу после смерти Анвара-водоноса он уехал север страны и носа сюда не кажет.
— А как насчет других? — не сдавался разыскник.
— Других, — эхом повторил оперативник, мысли сейчас кружились вокруг покойного Анвара. Несколько секунд его лицо было растерянным наконец приобрело осмысленное выражение, сыщик спросил, обращаясь к Евтушенко: — Роман Иванович, ты мне не выделишь десяток бойцов для мероприятия?
— У меня есть отделение с «Кустаная» вместе с «Громозекой», вот их и бери, — вяло ответил особист, уже ничему не удивляясь, но все же спросил: — А зачем тебе?
— Завтра займусь поиском подходящею средника…
БТР-60, прозванный десантниками «Громозекой», многоруким инопланетянином из мультфильма «Тайна седьмой планеты», действию выглядел угрожающе. Кроме пары башенных пулеметов были приварены станки двух «АГС-17», способных вести огонь едва ли не на триста шестьдесят градусов. Несмотря на то, что большое начальство неоднократно требовало снять не положенное по боевому предписанию вооружение, десантники все равно «Громозеку» берегли, а взамен он их ни разу не подвел в боевой обстановке.
Следовавший за оперативным «УАЗом» бронетраспортер с сидящими на борту бойцами мало походил на легендарного цербера.
В этот раз Кирилл Марков нарушил главное правило безопасности и передвижения, вместо заднего сиденья он занял место рядом с Прохором, который вел внедорожник. Позади с комфортом расположился Сергей Емельянов, облаченный в тяжелый бронежилет и и вооруженный длинноствольным ручным пулеметом Калашникова с дисковым магазином. Молодой человек основательно подготовился к войне.
Время от времени Кирилл посматривал в зеркало заднего вида и, наблюдая за серьезной физиономией Махача, вспоминал, что еще несколько месяцев тому назад, выезжая на свое первое задание по наводке покойного Анвара-водоноса, он чувствовал себя точно так же. Главный страх заключался не в боязни быть убитым, а в боязни не справиться и опозориться перед другими бойцами.
На этот раз кишлак оцеплять не стали. Проскочив в центр афганнской деревушки, «УАЗ» и БТР остановились у высокой ограды местного куркуля.
— Где Юсуф? — обратился Марков к прапорщику, он только сейчас заметил, что с ними нет переводчика.
Вместе с Вакуленко готовится к дембелю, — нехотя ответил Прохор. — Да пускай, парнишка свое отвоевал, тем более что по-местному я и сам гутарю.
— А кто за машиной присмотрит? — вскипел Кирилл.
Он уже собрался отдать команду, чтобы Емельянов остался возле машины, как Прохоров его опередил, указав на спрыгивающих с «Громозеки» десантников.
— Вот пацаны и присмотрят.
— Ладно, пошли, — хмуро кивнул оперативник и предупредил уже выбравшегося наружу Емельянова: — Сере га, оружие поставь пока на предохранитель.
— А то что? — удивленно спросил Махач, положив ладонь на затвор своего «РПК».
— Если что, тебе дадут время приготовиться. Главное, будь наготове, а то есть здесь один паренек, который любит бросаться с вилами наперевес. Вот его бы не проморгать. Ладно, пошли, по ходу разберемся.
Шагнувший вперед прапорщик Прохоров левой рукой уперся в грубо сбитую калитку и, поддерживая свободной рукой цевье автомата, беспрепятственно вошел во двор. Следом двинулись оперативник и охранник.
Двор Муртазы выглядел точно так же, как и в тот раз, когда десантники приехали за тремя боевиками, скрывавшимися в подвале богатея. Так же блеяли в загоне овцы, и так же возле загона младший сын ворочал вилами, а его отец в белоснежных одеждах сидел на террасе на ковре и с невозмутимым видом пил чай.
— Видишь пацана возле бараков? — одними губами спросил Марков.
— Ну, — кивнул Емельянов, его физиономия выражала крайнюю степень озабоченности: неужели армия воюет с такими малолетками?
— Это же тот любитель тыкать вилами исподтишка в спину, — пояснил оперативник и предупредил: — Будь начеку.
— Понял, — буркнул охранник, ощутив неприятный холодок под лопаткой. Умереть от удара крестьянских вил — вовсе не героическая смерть. Сергей даже представить себе не мог, что подобные мысли не одному ему приходили в голову.
— Салам, Муртаза, — громко поздоровался с хозяином Прохоров, поднимаясь по глинобитным ступенькам на открытую террасу.
Хозяин усадьбы с достоинством опустил на ковер пиалу и с достоинством ответил:
— Аллейкум ассалам.
Прапорщик, не дожидаясь приглашения, опустился на ковер, сложил ноги по-турецки, положил на колени автомат. Рядом умостился Марков. Вытянув свои ноги, он непроизвольно бросил взгляд на новенькие кроссовки, на которые сменил армейские ботинки.
— Недавно в вашем кишлаке произошло кровавое преступление, вырезали целую семью, — не глядя на хозяина дома, проговорил Кирилл, потом сграбастал с большого блюда горсть янтарной кураги, сунул несколько долек в рот. — Ты ведь, Муртаза, знал Анвара-водоноса?
Седобородый, выслушав перевод Прохорова, ответил, раздельно выговаривая каждое слово.
— Анвар был плохим человеком, своих соплеменников продавал неверным. — Потом посмотрел на оперативника холодным взглядом и добавил: — Тебе, начальник, продавал.
— А ты неплохо осведомлен, — негромко произнес Кирилл.
Чтобы выиграть время, он скосил глаза на стоящего позади Махача. Сергей, подобно филину, водил головой слева направо, пытаясь обнаружить возможную опасность. Его слегка подрагивающая нога наглядно показывала, что офицер нервничает. Впрочем, первая боевая операция — это нормальная реакция психики.
— Понятно. Пришли люди с гор и убили Анвара с его семьей. А если завтра они придут и вырежут тебя и твоих домочадцев?
Муртаза поднял на Кирилла блеклые глаза, пожевал морщинистыми губами и произнес:
— На все воля Аллаха, если он нас призовет, значит, нам готово место в райских кущах.
Ответ был полон собственного достоинства и фатальной покорности судьбе. Таких людей можно убить, но никак нельзя подчинить. Так, видно, считают все религиозные фанатики, порой забывая о том, что их сила — в то же время их слабость. Кирилл Марков поднаторел в словесных дуэлях еще со времен службы оперативником.
— В рай, значит, собрался? — хмыкнул сыщик и подмигнул хозяину усадьбы. — А если люди с гор твоей родне требуху набьют свиными потрохами, как в рай попадете?
Вот теперь в глазах старика промелькнула тень страха. Жизнь для мусульманина — это все же переход из худшего мира в лучший. Предположение оперативника обещало вечный ад.
Собравшись с мужеством, Муртаза твердо проговорил:
— В Афганистане ты не найдешь ни одного грязного животного.
— Зато полно свиной тушенки. А Аллаху, как я понимаю, без разницы, потроха грязного животного это будут или его мясо.
Удар был точен и неотразим. Муртаза побледнел, прикусил губы, в его глазах плескался истинный страх. Пауза длилась почти минуту, потом он неуверенно спросил:
— Чего ты хочешь, начальник?
— Ты ведь знаешь Башира Ранжи? — в свою очередь поинтересовался Марков и, чтобы не затягивать разговор, добавил: — Почти двадцать лет ты был в их семье управляющим.
— Башир ушел в Пакистан, когда пришли ваши, — глядя сквозь оперативника, ответил афганец.
— Уйти-то ушел, — согласно кивнул Кирилл, — только часто наведывается, чтобы поживиться! Вот только на этот раз он ухватил куш не по себе и теперь, если добровольно его не отдаст, живым не уйдет. Все это занимает много времени, но мы можем решить эту проблему полюбовно. Мое командование готово заплатить за пленника Ранжи не меньше, чем его американские партнеры в Пакистане, и после выпустить из страны.
Выслушав перевод Прохора, Муртаза только спросил:
— А что ты от меня хочешь, начальник?
— Муртаза, ты знаешь, где скрывается Ранжи, или хотя бы можешь с ним связаться? Где он, я у тебя не спрашиваю, ты предателем никогда не будешь, даже если твое сердце сожрет шайтан. Поэтому мое предложение намного проще. Передай Баширу, что с ним хотят встретится на его условиях и решить вопрос с пленником.
— На его условиях?
— Да, — подтвердил оперативник.
— Но за один день я не смогу связаться с Ранжи и тем более получить ответ на твое предложение.
— У тебя есть три дня, — жестко проговорил Марков. — На четвертую ночь придут люди со свиной тушенкой.
Угроза не произвела на старика никакого впечатления.
— Напиши, начальник, свое имя, и через три дня мой сын придет к тебе с ответом Башира…
Все произошло так, как и предполагал Кирилл. Никаких эксцессов, никакой бойни. Муртаза достаточно долго пожил на свете, чтобы понять, что худой мир лучше доброй ссоры, особенно когда перевес сил не на твоей стороне.
— А они не разбегутся за эти три дня? — беспокойно спросил Сергей Емельянов, когда они вышли со двора. — Может, возьмем их «под колпак»?
— Лишние потуги, — отмахнулся Прохор. — Наблюдателей местные сразу же засекут, а в горах и вовсе могут попасть в засаду. Кому нужны лишние жертвы?
— Предпринимать ничего не будем, — подвел итог спора Кирилл, садясь в «УАЗ». — Ждем три дня. В конце концов, Ранжи сам находится в патовой ситуации, и переговоры ему нужны не меньше, чем нам…
Рано утром, когда солнце еще не выкатилось из-за горизонта, со двора Муртазы выехала арба, запряженная длинноухим облезлым ишаком. На арбе сидели два человека — пожилой слуга и подросток, сын хозяина усадьбы, за их спинами было уложено несколько мешков с просом.
Помахивая хвостом, ишак бодро побежал по дороге в сторону гор. К обеду мужчина с подростком добрались до одного из горных кишлаков, где жил двоюродный брат Муртазы. Семья у родственника была большая, и мешки со злаками пришлись как нельзя кстати ко двору. Долго рассиживаться племянник со своим сопровождающим не стали, разгрузившись, двинулись в обратный путь. Возвращались они прежней дорогой, но в этот раз решили остановиться в тени небольшого утеса, под которым кусками горной породы был обложен колодец.
Мужчина и подросток сперва расстелили молитвенные коврики, чтобы исполнить намаз, после чего решили немного передохнуть и перекусить перед остатком дороги. Достав с арбы котомку со свежими лепешками, овощами и вяленой верблюжатиной, принялись за трапезу.
Ели не спеша и степенно, потом юноша взял брезентовое ведро с привязанной веревкой и направился к колодцу. Сдвинув деревянную крышку, опустил ведро в черный провал.
Если бы за афганцами наблюдал посторонний, он ни за что бы не догадался, что в этот самый момент происходит передача информации. Колодец был связан целой системой подземных галерей кирьязов, по которым с гор стекала талая вода. Когда сын Муртазы выезжал в горы, наблюдатели передавали об этом по цепочке, и в подземелье спускался связной, чтобы принять сообщение.