Вернувшиеся Мотт Джейсон
— Так поступают все люди, — сказал Харольд. — Даже если они предполагают, что там их ожидает ад.
Когда грузовик свернул с шоссе на грунтовую дорогу, которая вела к их дому, Харольд обратился к жене:
— Как только мы остановимся, сразу веди детей внутрь. Никаких вопросов. Не тревожься о Джиме. Просто заведи детей и Конни в дом. Ты слышишь меня?
— Да, — ответила Люсиль.
— Когда вы окажетесь внутри, поднимайтесь наверх. Не останавливайтесь ни на секунду. Все остальное можно будет сделать позже.
Выехав на подъездную дорожку, Харольд остановил грузовик, включил «верхний свет» и осветил фарами передний двор. Дом выглядел непривычно заброшенным. Харольд впервые видел его таким пустым и безлюдным. Он нажал на газ и медленно поехал вперед, затем добавил скорость, промчался по дорожке и, сделав крутой разворот, подогнал машину задом к ступеням крыльца, как будто собирался выгружать рождественскую ель или поленья для печи.
Старик интуитивно чувствовал, что за ними началась погоня — вот почему он действовал в такой спешке. И действительно издалека донесся грохот моторов. Судя по звукам, машины свернули с шоссе на грунтовую дорогу. Харольд открыл дверь грузовика и спрыгнул на землю.
— Быстро в дом! — крикнул он.
Харольд вытащил детей из кабины, собрал их вокруг себя, как маленьких жеребчиков, и указал им на крыльцо.
— Живее, детки. Бегите в дом и поднимайтесь наверх.
— Это уже интересно, — произнес Джейкоб.
— Ты тоже беги, сынок.
Внезапно на подъездной дорожке замелькал свет фар. Прикрыв глаза рукой, Харольд вытащил пистолет из-за пояса. Едва Джейкоб, Люсиль и Уилсоны вбежали в дом, во двор въехал первый грузовик. Он остановился под старым дубом. К нему присоединились еще три машины. Их включенные фары освещали дверь дома. Харольд уже знал, кем были его преследователи. Он медленно поднялся на веранду. Двери грузовиков открылись. Водители вышли из своих машин.
— Харольд! — позвал голос, звучавший позади стены света. — Иди к нам, старина!
— Выключи фары, Фред. И скажи своим дружкам, чтобы они сделали то же самое.
Старик встал перед дверью и опустил предохранитель пистолета. До него донесся топот ног по лестнице, ведущей на второй этаж. Женщины и дети выполняли его указания.
— Судя по звуку, Клэренс еще не отрегулировал приводной ремень.
— Не беспокойся об этом, — ответил Грин.
Фары его грузовика погасли. Вскоре остальные водители последовали его примеру.
— Я так понял, что твой громобой по-прежнему при тебе, — сказал Харольд.
Фред вышел из кабины и встал перед своим грузовиком. Когда глаза Харгрейва привыкли к перемене освещения, он увидел в его руках охотничье ружье.
— Я не хотел так поступать, — произнес Фред. — Ты же меня знаешь.
— Кончай болтать, — крикнул Харольд. — Ты ненавидел его с тех самых пор, как он вернулся. И едва только выдалась возможность, ты воспользовался случаем. У тебя всегда был вспыльчивый характер. А когда мир слетел с рельсов, ты стал тем, кем мечтал быть всю свою жизнь — бандитом и убийцей.
Харольд отступил на шаг и приподнял пистолет. Люди, приехавшие с Грином, нацелили на него дробовики и ружья. Но Фред держал свое оружие опущенным.
— Харольд, — сказал он, покачав головой, — отдай их нам, и пусть все на этом закончится.
— Вы хотите их убить?
— Харольд, я тебя прошу!
— Почему вам так нужно, чтобы они умерли?
Харольд сделал еще один шаг назад. Ему не хотелось оставлять тело Джима в кузове грузовика, но другого выбора не было.
— Как вы дошли до этого? — спросил он. — Я думал о вас лучше, парни.
Он был почти у порога.
— Они существуют против правил природы, — ответил Фред. — Никто из них не заслуживает жизни.
Харольд вошел в дом и захлопнул дверь. На миг во дворе перед коттеджем воцарилась тишина. Затем старый дуб зашелестел листвой под внезапным порывом ветра, который пришел с юга, как предвестник несчастья.
— Несите канистры с бензином, — крикнул Грин.
Он нашел мать в пустом школьном классе. Она сидела на краю металлической койки, ожидая его — ожидая неимоверно долгое время. Ее руки покоились на коленях. Взгляд был нацелен прямо вперед, не фокусируясь на отдельных деталях. Когда она увидела его в дверном проеме, в ее глазах вспыхнули искорки узнавания.
— О, Чарльз! — воскликнула она.
— Да, — ответил он. — Я здесь.
Она улыбнулась с еще большей лучезарностью, чем делала это в его воспоминаниях.
— Я так тревожилась, — сказала она. — Мне даже показалось, что ты забыл обо мне. Нам нужно приехать на вечеринку вовремя. Я не люблю, когда мы опаздываем. Это невежливо. Нас могут не так понять.
— Да, — сказал Беллами, садясь на койку рядом с ней.
Он сжал ее руки в своих ладонях. Патрисия еще раз улыбнулась и прижалась щекой к его плечу.
— Я скучала по тебе, — сказала она.
— Я тоже скучал по тебе.
— Мне даже подумалось, что ты забыл меня, — сказала она. — Разве не глупая мысль?
— Да.
— Но я знала, что ты вернешься.
— Конечно, дорогая, — ответил Беллами.
Его глаза блестели от слез.
— Ты знала, что я не уйду от тебя.
— О, Чарльз! — прошептала старая женщина. — Я так горжусь тобой.
— Я ценю твои чувства, — ответил Беллами.
— Вот почему мы не можем опаздывать. Это его праздничная вечеринка. Знаменательный день, когда он стал большим правительственным чиновником. Наш сынок! Он должен знать, что мы гордимся им. Марти должен увидеть, как мы любим его. Он должен понять, что мы сделаем для него все на свете.
— Я уверен, он знает об этом, — с трудом произнося слова, ответил Беллами.
Они сидели так долгое время. Снаружи раздавались звуки беспорядков. В городе продолжались небольшие столкновения. Такова была природа вещей: некоторые солдаты оставались верными полковнику Уиллису — или, скорее, тому, что он воплощал своей персоной. Они не могли поверить, что все его слова и поступки — его авторитетное мнение о «вернувшихся» — были неправильными. Поэтому они сражались дольше других. Однако патроны убывали, их выстрелы постепенно затихали. И вскоре все закончилось.
В пустой комнате сидели мать и ее сын. Они пытались снова пережить мгновения личного счастья, пока смерть — или то явление, что отзывало «вернувшихся» назад, словно шепот в ночи — не придет за ней или за ним. Он не желал повторять своих ошибок.
— Ах, Марти, — сказала его мать. — Я так люблю тебя, сынок.
Патрисия начала ощупывать свои карманы в поисках конфет. Она часто так делала, когда он был мальчиком. Мартин Беллами сжал ее руку.
— Я тоже люблю тебя, — сказал он. — И клянусь, я больше этого никогда не забуду.
Глава 19
— Наверное, ты думал, что я глупый баран и что я и не приеду сюда? — прокричал Фред.
Его голос проникал сквозь переднюю дверь и тонкие стены дома, как звон колокола.
— Я надеялся на это, — ответил Харольд.
Он только что подтащил кушетку, которой хотел заблокировать переднюю дверь.
— Кончай, Харольд. Не отказывай мне в просьбе. Я с парнями могу поджечь твой дом.
— Да, можете попробовать, — крикнул Харольд, выключив свет в доме. — Но тогда вам придется подойти поближе. У меня имеется пистолет и прочие штучки. Не знаю, как вам понравятся дырки в собственной шкуре.
Когда свет погас и дверь оказалась подпертой, старик устало сел на корточки за кушеткой. Он слышал, как люди Грина выплескивали бензин на заднюю стену коттеджа. Он мог бы пойти в ту часть дома. Он мог бы отстреливаться. Но у него не осталось сил. Ситуация ухудшалась с каждой минутой, и он винил себя за упущенные возможности в активной обороне. Уж одного из нападавших он бы точно пристрелил.
— Харольд, я не хочу сжигать твой дом.
К своему изумлению, старик услышал в голосе Фреда нечто похожее на искренность. Но насколько он мог верить этому убийце?
— Я просто выполняю то, что должно быть сделано, — продолжил Грин.
— По-моему, мы все тут выполняем то, что должно быть сделано.
Харольд посмотрел в направлении лестницы. Скрип половиц наверху подсказывал, что к нему кто-то двигался.
— Держись подальше от чертовых окон! — крикнул он.
На верхней площадке появилась Люсиль. Шаркая ногами, она неуклюже начала спускаться вниз. Артрит заставлял ее морщиться при каждом шаге.
— Возвращайся наверх, черт тебя подери! — рявкнул Харольд.
— Мне нужно кое-что сделать, — ответила его жена. — Это я во всем виновата. Вся вина лежит на мне!
— Господи помилуй, женщина! — проворчал старик. — Разве твоя книга не говорит, что жадность является великим грехом? Перестань скупиться и поделись своей виной. Просто представь, что наш брак пропадет, если ты будешь валить всю вину на себя. Ты высверливаешь в моем сердце дыру, ведущую прямо в ад.
Он вскочил на ноги и пошел навстречу к ней.
— Возвращайся наверх!
— Почему? Потому что я женщина?
— Нет! Потому что я так сказал!
Люсиль не смогла удержаться от смеха.
— Это дело касается и меня, — сказала Конни, спускаясь по лестнице.
— О, черт! — простонал Харольд.
— Что ты задумала, Конни? — спросила Люсиль. — Возвращайся наверх!
— Теперь ты понимаешь, как это чувствуется? — спросил Харольд у своей жены.
— Что будем делать с бандой Грина? — поинтересовалась его супруга.
— Я сам разберусь, — ответил старик. — Вам не о чем тревожиться.
Конни вошла на кухню и, порывшись на полках, достала большой нож. Она старательно пригибалась, стараясь, чтобы ее силуэт не был виден в окнах.
— Что это на тебя нашло? — спросил ее Харольд. — Ты вспомнила ту женщину Боббит с ее ножом мясника?[6]
Он покачал головой и крикнул:
— Фред, давай закончим этот цирк.
— Переговоры с бандитами не приводят ни к чему хорошему, — прошептала Люсиль.
— Я как раз и собирался предложить тебе мирный финал, — ответил Фред.
Судя по звуку его голоса, он поднимался по ступеням на веранду.
— Харольд, — окликнул он, — подойди к окну.
Старик со стоном вновь поднялся на ноги.
— Пожалуйста, Харольд, — прошептала Люсиль, протягивая к нему руку.
— Ладно.
— Давай поговорим о нашем деле, — сказал Грин.
Он стоял на веранде перед самым окном. При желании Харольд мог бы выстрелить в него. Взглянув на тело Джима Уилсона, лежавшее в кузове грузовика, старик почувствовал огромное желание нажать на курок. Но Фред пришел к нему без оружия. И он действительно выглядел обеспокоенным.
— Харольд, я прошу прощения. Мне жаль, что нам приходится тревожить вас с Люсиль.
— Хотелось бы верить твоим словам.
— А ты мог бы мне поверить?
— Да.
— Тогда учти, я не хочу кровопролития.
— Ты говоришь об убийстве живых людей? Я правильно тебя понял?
— Да.
— Но ты хочешь, чтобы я отдал тебе семью Уилсонов? Женщину и детей?
— Пойми, старина, они не люди. Понятие «убийство» к ним не подходит. Мы просто уберем их из нашего общества.
— А разве это не убийство?
— Нет! Считай это починкой мира.
— Починкой мира?
— Мы хотим вернуть ситуацию в нормальное русло.
— И как ситуация станет нормальной? Разве она улучшится, если вы пристрелите еще трех человек? Неужели мир изменился после убийства Джима? Почему, по твоей прихоти, Конни и ее дети должны умереть второй раз? Тебе не хватило первого раза?
— О чем ты говоришь? — крикнул Фред. — Мы не имеем отношения к их прошлому убийству!
— А кто имеет отношение?
— Я не знаю! Их прикончил какой-то незнакомец. Какой-то сумасшедший придурок, который проходил через наш город. Им просто не повезло, что они оказались на его пути. Вот и все. Это не мы. Наша команда поддерживает порядок в Аркадии. Мы не убиваем людей!
— Я не утверждаю, что это сделал ты, — ответил Харольд.
— Но Уилсонов убили, — сказал Фред. — И после их смерти наш город никогда уже не был прежним.
После небольшой паузы Грин мрачно добавил:
— Они больше не принадлежат Аркадии. Поэтому мы должны уничтожить эту семью. Вырвать ее с корнем из нашей земли.
Ни Харольд, ни Фред не смотрели на Джима Уилсона. Его труп был слишком явным показателем того, в каком состоянии теперь находилась Аркадия — в каком состоянии пребывали ее жители.
— А помнишь дни нашей молодости? — спросил Харольд. — Помнишь день рождения Джейкоба? Кругом был солнечный свет. Люди болтали друг с другом, улыбались и все такое. В тот вечер Мэри обещала спеть нам пару песен.
Он вздохнул.
— Но потом все стало по-другому. И мы сами виноваты в переменах.
— Вот об этом я и говорю, — согласился Фред. — Раньше все плохое происходило в других городах: ограбления, изнасилования, убийства людей и преждевременные смерти. В Аркадии такого никогда не случалось.
— Но однажды случилось, — сказал Харольд. — Сначала с Уилсонами, затем с Мэри. И теперь, судя по всему, это произойдет с моей семьей. Огромный мир нашел нас, Фред. Он нашел Аркадию. И ты ничего не изменишь, убив Джима и Конни по второму разу.
Наступило молчание. Каждый оценивал свои потенциалы и возможности. Наконец, Фред Грин покачал головой, отклоняя какие-то доводы в своем уме.
— Мы должны положить конец этой несправедливости, — сказал после паузы Харольд. — Уилсоны не сделали ничего плохого. Джим родился и вырос в Аркадии. Конни тоже. Ее семья приехала из округа Блэден. Они раньше жили неподалеку от фермы моего тестя. А Люсиль уж точно не из чертовых янки. Бог свидетель, будь она родом из Нью-Йорка, я сам бы пристрелил ее!
Двое мужчин посмеялись. Затем Фред оглянулся и посмотрел на тело Джима.
— Я знаю, что могу сгореть за это в аду, — сказал он. — Но мы должны завершить свое дело. Сначала я хотел вести себя по правилам: пришел к полковнику и рассказал ему об Уилсонах, которые прятались здесь. Солдаты приехали и забрали их. Вроде бы все закончилось. Я охотно забыл бы о них. Но нет…
— Джим просто пытался выжить. Он защищал свою семью, как делают все мужчины в нашем мире. Но его не стало.
Фред кивнул головой.
— Теперь его семья находится под нашей защитой.
— Харольд, не принуждай меня к этому. Я прошу тебя. Отдай их.
— Даже не знаю, что еще сказать тебе, — ответил Харольд.
Он тоже посмотрел на труп, лежавший в кузове.
— Представь, что Джим сейчас поднимется и спросит, какого черта я отдаю его семью. Тебе! Убийце! Что я ему отвечу? А если бы там лежала Люсиль…
Он взглянул на жену.
— Нет, — сказал он, покачав головой.
Старик поднял пистолет, давая понять, что разговор закончен.
— Делай что хочешь, Фред, — продолжил он. — А мы будем поступать по-своему.
Грин поднял руки вверх и начал медленно спускаться с крыльца.
— Приготовь огнетушитель, Харольд.
— Он у меня под рукой, — ответил старый Харгрейв.
— Мы не будем стрелять в вас, если ты не станешь палить по нам из окон, — сказал Фред. — Помни! Ты в любую минуту можешь отдать мне этих уродов, и мы уедем. Все в твоих руках. Клянусь, мы даже поможем тебе потушить пожар. Просто отдай их, и мы прекратим свои действия.
Затем он ушел к своей машине. Харольд хотел проверить детей наверху, но в это время Грин что-то прокричал, и задний двор озарился красноватой вспышкой. Затем послышался звук интенсивного горения, которое сопровождалось тихим потрескиванием досок.
— Как мы докатились до этого? — прошептал Харольд, не зная, кому точно он адресовал свой вопрос.
Комната вращалась перед его глазами. Казалось, что ничто уже не имело смысла. Он посмотрел на жену Джима.
— Конни?
— Да? — ответила она, поднимая детей на руки.
Он не мог найти нужных слов. В голове крутились сотни вопросов.
— Харольд… — вмешалась Люсиль.
Они не прожили бы вместе столько лет, если бы не умели читать мысли друг друга. Она знала, о чем ее муж намеревался спросить Конни. Люсиль чувствовала, что Харольд боялся поднимать эту тему. Но она не стала останавливать его. Ей тоже хотелось услышать историю Уилсонов.
— Что тогда произошло? — наконец, спросил старик.
— О чем вы говорите?
Конни покраснела от смущения.
— О той трагедии, которая случилась много лет назад.
Харольд не смел взглянуть ей в лицо.
— Наш город… Он никогда уже не был прежним после этого. И посмотри, где мы оказались. Люди многие годы не верили друг другу. Каждый гадал, кто из Аркадии — кто из наших соседей — мог совершить такое преступление.
Он покачал головой.
— Я думаю, что если бы горожане знали, что тогда случилось, ситуация не стала бы настолько плохой.
Харольд наконец посмотрел Конни в глаза.
— Кто это сделал?
Женщина долгое время молчала. Она смотрела на напуганных детей и, прижимая их к груди, прикрывала им уши руками.
— Мне не известно, кто это был, — произнесла она, с трудом проглотив комок, застрявший в горле.
Харольд, Люсиль и Джейкоб выжидающе смотрели на нее.
— На самом деле я почти ничего не помню, — отрешенным голосом сказала Конни. — Было поздно. Я внезапно проснулась, услышав какой-то шум. Вы знаете, как это иногда бывает: проснешься от странного звука и не понимаешь, был ли он частью сна или пришел из реального мира.
Люсиль кивнула головой, подтверждая ее слова.
— Я уже хотела снова заснуть, когда услышала шаги на кухне.
Она с улыбкой посмотрела на Харольда и Люсиль.
— Родители знают походку своих детей.
Ее улыбка поблекла.
— Вскоре я поняла, что это были не дети. Мне стало страшно, и я разбудила Джима. Он спросонья начал ворчать, но потом тоже услышал шаги. Джим поискал какой-нибудь тяжелый предмет для обороны. Единственной пригодной вещью была моя старая гитара, висевшая над кроватью. Он хотел взять ее, однако передумал. Наверное, боялся сломать. Эту гитару мне подарил отец — еще до нашей свадьбы с Джимом. Конечно, глупо было думать о чем-то таком в минуту опасности, но он всегда был заботливым мужем.
Конни смахнула слезу с уголка глаза.
— Я побежала в детскую комнату, а Джим бросился на кухню. Он велел кому-то убираться из дома. Раздался громкий грохот. Казалось, что они сломали там всю мебель. Потом прозвучал выстрел, и наступила тишина. Самая долгая тишина в моей жизни. Я ждала, что Джим заговорит — что он крикнет что-нибудь или позовет меня. Но он молчал. Затем я снова услышала шаги. Кто-то ходил по дому и что-то искал. Наверное, собирал ценные вещи. Когда грабитель направился к спальной, я спряталась с детьми под кроватью. Мой обзор ограничивался нижней частью дверного проема, поэтому я увидела только старые рабочие ботинки, испачканные краской.
Конни тихо всхлипнула.
— В то время в городе работала заезжая строительная бригада. Парни ремонтировали дом Джонсонов. Я не знала никого из них, но Джим помогал им с покраской стен — мы всегда нуждались в нескольких лишних долларах. Однажды я принесла Джиму ланч и увидела мужчину с точно такими же ботинками. Я почти не запомнила его. Бледное лицо. Рыжие волосы. Вот, пожалуй, и все. Он был просто незнакомцем. Я не ожидала, что увижу его вновь.
Конни подумала пару секунд.
— Этот мужчина выглядел неудачником, — сказала она и покачала головой. — Или, скорее, я считаю его неудачником, потому что мне так легче принимать свою судьбу. Однако истина заключается в том, что я не знаю, кем он был. Мы ничем не заслужили такую смерть. И я не могу представить себе, чтобы какая-то семья заслуживала подобной участи.
Наконец, она открыла уши детям. Ее голос больше не дрожал.
— Иногда мир бывает очень грубым, — продолжила Конни. — Вы можете убедиться в этом в любой день недели, посмотрев телевизионные новости. Но мы любили друг друга до последнего момента. Мы оставались семьей. Вот что на самом деле важно.
Люсиль плакала. Она прижала к себе Джейкоба, поцеловала его и прошептала ему, что любит его. Харольд обнял их обоих. Повернувшись к Конни, он сказал:
— Я позабочусь о вас. Обещаю.
— Что мы будем делать? — спросил Джейкоб.
— Мы будем действовать по обстоятельствам, сынок.
— Ты собираешься отдать их, папа?
— Нет, — сказала Люсиль.
— Мы будем действовать по обстоятельствам, — повторил Харольд.
Огонь распространялся быстрее, чем он ожидал. Наверное, причиной этого была старость дома. Он помнил его долгие годы и поэтому считал их коттедж чем-то незыблемым и неподвластным разрушению. Ему казалось, что такое прочное строение будет трудно вычеркнуть из мира. Но огонь доказывал, что это был просто дом — скопление досок и воспоминаний. А подобные субстанции уничтожаются легко и быстро.
Когда огонь поднялся по задней стене до самой крыши, гостиная наполнилась клубами дыма. Харгрейвы и Уилсоны вновь отступили к передней двери, где их поджидал вооруженный Фред Грин.
— Я задержусь немного, — сказал Харольд. — Хочу забрать коробку с пулями.
Он едва сдерживал подступавший кашель и молил Бога, чтобы это не был один из тех приступов, которые в последнее время неизменно заканчивались обмороками.
— О, Господи! — всхлипнула Люсиль.
Заламывая руки, она винила себя во всех бедах. Она видела перед собой Джима Уилсона. Сначала он — высокий, красивый и живой — обнимал и целовал жену и детей, а затем лежал бездыханно на обочине дороги, застреленный в спину.
— Папа? — позвал Джейкоб.
— Не бойся, сынок, — ответил Харольд. — Все будет в порядке.
— Что же я натворила? — прошептала Люсиль. — Все пошло не так.
Конни прижимала детей к груди. В ее правой руке по-прежнему был нож.
— Что мы будем делать? — спросила она.
Читать бесплатно другие книги:
