Простушка Кеплингер Коди

11

Волосы после секса у меня торчали во все стороны, напоминая гнездо. Я стояла перед большим зеркалом и пыталась уложить копну рыжевато-каштановых локонов, а Уэсли позади одевался. Вот уж не думала, что окажусь в такой ситуации.

– Я не против, чтобы меня использовали, – заявил Уэсли, надевая обтягивающую черную футболку. Его растрепанная шевелюра тоже недвусмысленно свидетельствовала о том, чем мы только что занимались. – Но мне бы хотелось знать, для чего.

– Чтобы отвлечься.

– Это я уже понял. – Он откинулся на спину и сцепил руки за головой. Матрас под ним скрипнул. – От чего мне выпала честь тебя отвлекать? Может, если я буду знать, то смогу более эффективно выполнять свою работу.

– Ты отлично справляешься. – Я попробовала расчесать волосы пальцами, но лучше не стало. Вздохнув, я отвернулась от зеркала и взглянула на Уэсли. К моему удивлению, он с интересом смотрел на меня. – Ты правда хочешь знать?

– Конечно. – Он сел и похлопал по кровати рядом с собой. – У меня не только кубики на животе есть, но и уши, которые очень хорошо умеют слушать.

Я закатила глаза и села рядом, подтянув колени к груди и поставив ноги на кровать.

– Ладно, – проговорила я, обняв колени. – Не так уж это и важно, на самом деле… я узнала, что утром в город возвращается мой бывший. Глупость, конечно, но я ударилась в панику. Просто когда мы виделись в последний раз… все прошло не очень. Поэтому я и затащила тебя в чулан в школе.

– И что случилось?

– Ты же был там. Не заставляй меня вспоминать еще раз.

– Нет, я имею в виду, с твоим бывшим парнем, – ответил Уэсли. – Любопытно же. Какое несчастье могло заставить девушку, презирающую меня всем сердцем, броситься в мои мускулистые объятия? Или это он заморозил твое сердце? – Его слова звучали насмешливо, но улыбка казалась искренней – не та ухмылочка, с которой он обычно умничал.

– Мы начали встречаться, когда я перешла в старшую школу, – без особого энтузиазма начала рассказывать я. – Он был выпускником, и я знала, что мои родители никогда не разрешат мне видеться с ним, если узнают, сколько ему лет. И мы держали все в секрете. Он не знакомил меня со своими друзьями, мы никуда не ходили вместе и в школе даже не разговаривали. Я думала, это все для того, чтобы защитить нашу тайну.

Но оказалось, что я ошибалась.

Уэсли пристально смотрел на меня, и у меня начался зуд. Как же меня раздражал его взгляд! Наверняка смотрит сейчас и жалеет. Бедная жупа. Мои плечи напряглись, и я уставилась на свои носки, не желая видеть, как он отреагирует на мою историю. Историю, которую я никому, кроме Кейси, раньше не рассказывала.

– В школе я пару раз видела его с девчонкой, – продолжала я. – Я спрашивала его о ней, но он утверждал, что они просто друзья и волноваться мне не о чем. Вот я и не волновалась. Он говорил, что любит меня. У меня не было причин ему не верить. Так ведь?

Уэсли не ответил.

– А потом она обо всем узнала. Та девчонка, с которой я его видела, как-то выследила меня в школе и заявила: мол, хватит трахаться с моим парнем. Я подумала, что она ошиблась, и спросила его обо всем…

– И оказалось, что не ошиблась, – угадал Уэсли.

– Ее звали Тиффани, и оказалось, что они встречались с седьмого класса. Я оказалась «другой женщиной» – точнее, другой девчонкой.

Я медленно подняла глаза и взглянула на Уэсли. Тот скорчил гримасу.

– Вот придурок, – сказал он.

– Кто бы говорил. Ведь ты еще тот бабник.

– Это так, – признался он, – но я никому ничего не обещаю. А он говорил, что любит тебя. Он взял на себя обязательства. Я никогда этого не делаю. Девчонка может верить, во что хочет, но я никогда не говорю того, чего нет. Он же поступил, как настоящий засранец.

– И теперь он вернулся в город с Тиффани… на которой собирается жениться.

Уэсли тихо присвистнул.

– Ого, вот это расклад.

– Это уж точно.

Последовала длинная пауза. А потом Уэсли спросил:

– А кто он? Я могу его помнить?

– Не знаю. Может быть. Это Джек Гейтер.

– Джейк Гейтер… – Тут на его лице отразился неподдельный ужас. – Джек Гейтер? Этот фрик? Придурок, весь в прыщах, с носом-крючком? – Он потрясенно вытаращил глаза. – Как такому чучелу удалось заполучить не одну, а целых двух девчонок? Кто вообще мог захотеть с ним встречаться? Как тебя угораздило? Он же чудовище.

Мои брови поползли к переносице.

– Спасибочки, – пробормотала я. – А ты не задумывался о том, что такой жупе, как я, просто не на что было больше рассчитывать?

Мои слова его, кажется, расстроили. Он отвернулся и взглянул на наше отражение в зеркале, стоявшем в противоположном углу. И спустя несколько неловких мгновений произнес:

– Знаешь, Бьянка, а ведь ты не такая уж страшненькая. У тебя есть потенциал. Может, если бы ты общалась с другими подругами…

– Прекрати, – оборвала его я. – Послушай, я уже переспала с тобой дважды. Тебе необязательно льстить мне. Кроме того, я слишком люблю своих подруг, чтобы обменять их на тех, на чьем фоне я буду выглядеть чуть более привлекательной.

– Серьезно?

– Да. Вот Кейси – мы с ней дружим, уже я даже не помню сколько лет, и это самый преданный человек из всех, кого я знаю. А Джессика… она понятия не имеет о том, что произошло между мной и ее братом. Тогда мы с ней еще не дружили. После того, как мы с Джейком расстались, я вообще решила, что не хочу ее знать, но Кейси сказала, что мне это пойдет на пользу, и оказалась права… впрочем, как и всегда. Да, бывает, Джессика ведет себя, как глупая блондинка… но на самом деле это милое и неиспорченное существо. Ни за что не пожертвую дружбой с ними лишь ради того, чтобы казаться более симпатичной. Это было бы полным идиотизмом.

– Значит, им повезло, что у них есть ты.

– Я же сказала – не надо мне льстить.

– Я серьезно. – Уэсли нахмурился, глядя в зеркало. – Вот у меня только один друг – я имею в виду, настоящий. Гаррисон – единственный парень, кто соглашается общаться со мной, и все потому, что мы работаем на разную целевую аудиторию, если понимаешь, о чем я. – Он улыбнулся уголками губ и повернулся ко мне. – А большинство девчонок пойдут на что угодно, лишь бы их не сочли некрасивыми.

– Что ж, я не большинство.

Он взглянул на меня со всей серьезностью.

– Тебе что, даже не обидно, когда тебя называют дурнушкой?

– Нет. – Я поняла, что это неправда, через секунду после того, как ответ сорвался с губ. Мне было обидно, но я бы ни за что в этом не призналась. Особенно ему.

От его взгляда у меня снова пошли мурашки. Не дожидаясь его ответа, я встала и пошла к двери.

– Слушай, – сказала я, поворачивая ручку, – мне пора, но я подумала, что нам стоит сделать это еще раз. Можем даже сделать наши встречи постоянными… но только никаких сантиментов. И никаких обязательств.

– Значит, двух раз тебе мало? – Он с ухмылкой откинулся на спину. – Меня все устраивает, только вот если я так хорош в постели, думаю, тебе стоит рассказать об этом подружкам. Сама говоришь, что любишь их – так пусть испытают то же неописуемое блаженство! Может, даже все одновременно? Так будет справедливо.

Я нахмурилась.

– Только подумала, что у тебя есть душа, как ты такого дерьма наговорил. – Я распахнула дверь, и она с глухим стуком ударилась о стену. Громко топая, я спустилась по лестнице и крикнула:

– Выход я сама найду!

– До скорого, жупа.

Ну и придурок.

Мой отец не замечал ничего подозрительного. Видимо, его режим «подозрительного папаши» дал сбой, потому что он даже не задавал вопросов, когда я раз за разом выскальзывала из дома, чтобы повидаться с Уэсли. Любой отец насторожился бы, услышав, что его дочь «работает над докладом», даже два раза подряд, а уж если четыре раза на неделе… Неужели он правда думал, что на какой-то дурацкий доклад у меня может уйти столько времени? Неужели не волновался, что я занимаюсь тем, чем я занималась?

Видимо, нет. Когда я уходила, он просто говорил:

– Удачи тебе, Пчелка.

Причем эта бестолковость, судя по всему, была заразной. Даже Кейси, с приезда Джейка следившая за мной ястребиным глазом, не замечала происходившего между мной и Уэсли. Она, как обычно, подтрунивала надо мной, заявляя, что я в него «влюблена» – и больше ничего. Разумеется, я всеми силами старалась скрыть улики, но мне не раз казалось, что она меня раскусила.

Например, в пятницу вечером, когда мы сидели у меня в комнате и готовились пойти в «Гнездо». Точнее, готовилась Кейси. Я просто сидела на кровати и смотрела, как она крутится перед зеркалом. Эта сцена повторялась в тысячный раз, но без Джессики, которая теперь все время проводила со своим братцем, комната казалась пустой. Почти неестественно пустой.

Джессика очень отличалась от нас двоих. Конечно, и мы с Кейси были полными противоположностями, но Джессика как будто явилась с другой планеты. Она всегда излучала оптимизм. Ее стакан всегда был наполовину полон. Ее сияющая улыбка и детская неиспорченность, которая порой шокировала нас, уравновешивали отношения в нашей троице. Нам с Кейси иногда казалось, что мы повидали слишком много, но Джессика в каком-то смысле все еще была ребенком. Девственным и чистым. Она вечно всему удивлялась. Джессика была нашим солнцем, и без нее мы с Кейси блуждали во тьме.

Я думала о том, сколько еще дней Джейк пробудет в городе, и тут Кейси повернулась и взглянула на меня, видимо, решив, что фиолетовые обтягивающие джинсы ей все-таки к лицу. (И я рада, что она так решила – ведь по мне, они выглядели ужасно.)

– Знаешь, Би, а ты вроде как-то и не слишком переживаешь из-за приезда Джейка. Я другого ожидала, – заметила она.

– Спасибо… наверное, и правда.

– Мне-то казалось, что, когда Джейк вернется в Хэмилтон со своей суженой, ты в истерику впадешь. Уже приготовилась к слезам, звонкам среди ночи, старому доброму нервному срыву. А ты ведешь себя совершенно нормально… ну, то есть настолько нормально, насколько это вообще возможно для Бьянки Пайпер.

– Так, беру слова благодарности обратно!

– Нет, серьезно. – Она подошла ко мне и села рядом. – Как ты? Я не слышала от тебя ни слова жалобы, а это странно, потому что обычно ты жалуешься на все подряд.

– Неправда, – возмутилась я.

– Как скажешь.

Я закатила глаза.

– К твоему сведению, я нашла способ отвлечься от мыслей о Джейке. Но если ты будешь все время поднимать эту тему, все мои усилия полетят к чертям. – Я шутливо толкнула ее локтем. – Уже начинаю думать, что тебе хочется, чтобы я поплакала.

– По крайней мере, это докажет, что ты не держишь все в себе.

– Кейси, – простонала я.

– Я не шучу, Би, – ответила она. – Из-за Джейка весь первый год в старшей школе был похож на кошмар. Ты превратилась в плачущую, сопливую, трясущуюся развалину, и я понимаю, что держать все в секрете от Джесс тяжело, но ты должна как-то справиться со своими эмоциями. Не хочу, чтобы это дерьмо повторилось.

– Кейси, все со мной в порядке, – заверила ее я. – Я нашла способ избавиться от стресса, слышишь?

– И что это за способ?

Черт.

– В смысле?

Кейси нахмурилась.

– О боже. Как ты избавляешься от стресса? Что делаешь?

– Эээ… да так, разные вещи.

– Занимаешься фитнесом? – спросила она. – Не смущайся. Вот мама, когда злится, занимается кардиотренировками. Говорит, что это помогает ей направить негативную энергию в позитивное русло – чем бы это ни было. Ты тоже так делаешь? Тренируешься?

– Ммм… можно и так сказать.

Черт, черт, черт! Щеки у меня пылали. Я отвернулась и принялась изучать волоски с тыльной стороны руки.

– Ходишь на кардиотренировки?

– Ммм… угу.

Поразительно, но она, кажется, не заметила, что я покраснела как рак.

– Круто. Знаешь, эти джинсы на размер больше, чем я обычно покупаю. Может, и мне стоит чем-то таким заняться. Будет весело.

– Не думаю. – И не успела она возразить или обратить внимание на пунцовый цвет моих щек, как я встала и сказала: – Пойду-ка я еще разок почищу зубы. А потом можно идти. Ладно? – И выбежала из комнаты.

Вернувшись через несколько минут, я снова вынуждена была соврать.

– Хочешь сегодня переночевать у меня? – спросила Кейси, взъерошивая свои короткие волосы перед зеркалом. – Мама идет на девичник – одна из ее коллег выходит замуж, – и дома никого не будет. Только мы и Джеймс МакЭвой – если захочешь, конечно. Джесс расстроится, что пропустила такое, но…

– Кейси, сегодня я не могу.

– Почему? – Кажется, она обиделась.

Правда была в том, что мы с Уэсли договорились встретиться в одиннадцать. Но я, естественно, не могла ей в этом признаться. А врать тоже было нельзя. Ведь я совершенно не умела этого делать. Поэтому я сделала то, в чем поднаторела в последнее время. Просто не сказала ей всю правду.

– У меня планы.

– После «Гнезда»?

– Да. Прости.

Кейси повернулась ко мне и долго сверлила меня взглядом. Наконец она проговорила:

– А знаешь, ты в последнее время часто бываешь занята. И кажется, больше не хочешь проводить время со мной.

– Но мы же сегодня вместе идем в бар, – возразила я.

– Ну да, только… даже не знаю. – Она отвернулась и в последний раз посмотрела на себя в зеркало. – Ладно, забудь. Давай просто пойдем.

Боже, как же мне было ненавистно ей врать! Особенно учитывая, что она явно догадывалась: что-то не так. Просто еще не выяснила, что именно. Но я была готова на все, лишь бы наша с Уэсли тайна осталась тайной.

А Уэсли, разумеется, вел себя так, будто ничего не произошло. На людях мы относились друг другу с прежним язвительным безразличием. Я подкалывала его, бросала на него презрительные взгляды и вполголоса отпускала проклятья, когда он вел себя, как свинья (впрочем, почему как?). Никто бы в жизни не догадался, что за закрытыми дверями мы становимся совершенно другими людьми. Никто бы не сказал, что я считала минуты до нашей следующей встречи на крыльце его дома.

Никто, кроме Джо.

– А он тебе нравится, – заметил бармен, когда Уэсли, выдержав от меня очередную словесную тираду, ушел танцевать с хихикающей блондиночкой. – И кажется, ты ему тоже. Между вами явно что-то происходит.

– Да ты сбрендил, – ответила я, потягивая вишневую колу.

– Я тебе тысячу раз говорил, Бьянка, и скажу еще раз. Врать ты не умеешь.

– Да я бы эту задницу на расстояние пяти метров к себе не подпустила! – воскликнула я, стараясь вложить в свой тон как можно больше отвращения. – Ты правда считаешь меня такой дурой, Джо? Высокомерный бабник, который спит со всем, что движется. Кому он может нравиться? Засранец.

– А девчонки любят засранцев. Поэтому никто и не соглашается со мной встречаться. Я слишком приличный.

– Или слишком волосатый, – сказала я, допила колу и подтолкнула к нему стакан. – Сбрей свою бороду как у Моисея, и увидишь: люди к тебе потянутся. Не всякая девчонка согласится целоваться с ковром.

– Ты увиливаешь от темы, – заметил Джо. – И это только доказывает, что между тобой и мистером Засранцем что-то есть.

– Заткнись, Джо. Просто заткнись и все.

– Так значит, я прав?

– Нет, – ответила я. – Просто ты меня бесишь.

Видимо, теперь мне лучше не захаживать в «Гнездо», по крайней мере пару недель… а лучше вообще.

12

– Твоя очередь, жупа. – Уэсли облокотился о кий с торжествующей улыбкой на губах.

– Ты еще не выиграл. – Я закатила глаза.

– Но скоро выиграю.

Не обращая на него внимания, я сосредоточилась на одном из двух оставшихся на столе полосатых шаров. Я уже успела пожалеть о том, что сегодня мы с Уэсли изменили нашему обычному распорядку и не пошли сразу в спальню, пренебрегая всеми остальными делами. Но когда мы уже поднимались по лестнице, Уэсли упомянул, что у него есть бильярдный стол, и начал хвастаться, что в бильярде ему нет равных. И по какой-то причине мне захотелось с ним посоревноваться. Мне не терпелось размазать его по бортику и стереть самодовольную ухмылочку с его лица.

Вот только теперь я начала жалеть о своем решении сразиться с ним в бильярд, потому что оказалось, что его заявления были недалеки от истины. Я тоже неплохо играла, но, кажется, в этот раз мне грозило поражение. И вряд ли я бы уже выпуталась.

– Спокойно, – прошептал он и встал позади меня. Его губы коснулись моего уха. Он положил руки мне на бедра и начал теребить край моей рубашки. – Сосредоточься, жупа. Ты сосредоточена?

Он пытался меня отвлечь. И, черт возьми, у него получалось.

Я дернулась и хотела ткнуть его тупым концом кия в живот, но он увернулся – в итоге я отправила шар в совершенно другой конец стола, и тот попал в угловую лузу.

– Скрэтч![12] – воскликнул он.

– Черт! – Я повернулась к нему лицом. – Это не в счет!

– В счет. – Он достал шар из лузы и аккуратно положил его на край стола. – В любви и бильярде все средства хороши.

– В любви и на войне, вообще-то, – поправила его я.

– Это одно и то же. – Он отвел кий, нацелился по прямой и ударил. И через каких-то полсекунды восьмой шар упал в лузу. Победный удар.

– Засранец, – прошипела я.

– Проигрывать нужно уметь, – проговорил он и поставил кий к стене. – Да и собственно, чего ты ожидала? Нет такого дела, в котором я не был бы первым, – улыбнулся он. – Но разве можно на меня обижаться? Ведь бог сделал нас такими, какие мы есть.

– Ты высокомерен и играешь не по правилам. – Я отшвырнула свой кий, и тот стукнулся об пол в паре метров. – Некоторые выигравшие хуже тех, кто не умеет проигрывать, знаешь ли. А ты выиграл лишь потому, что отвлекал меня! Распускал руки и не давал мне нормально прицелиться! Это просто… низко. А еще…

Тут без предупреждения Уэсли поднял меня и посадил на бильярдный стол. Потом схватил меня за плечи, и уже через секунду я лежала на спине, а на меня смотрела его довольно ухмыляющаяся физиономия. Он наклонился над столом и надо мной, и его лицо оказалось всего в паре сантиметров от моего.

– На бильярдном столе? – прищурилась я. – Ты серьезно?

– Ничего не могу с собой поделать, – ответил он. – Ты такая сексуальная, когда сердишься, жупа.

Во-первых, меня поразила несообразность этой фразы. То, что он использовал слова «сексуальная» и «жупа» – то есть гадкий и некрасивый – в одном предложении. Я чуть не рассмеялась над этим оксюмороном. Чуть.

Но еще больше меня смутило то, что никто – даже Джейк Гейтер – никогда не называл меня сексуальной. Уэсли был первым. И по правде говоря, находясь с ним рядом, я действительно чувствовала себя привлекательной. То, как он касался меня. Как целовал меня. Я чувствовала, что он хочет меня. Так, ну ладно. Допустим, это был Уэсли, известный бабник. Он всех хотел, но все же. Это чувство я не испытывала… честно говоря, никогда. Оно радовало и окрыляло.

Однако я все же ощутила болезненный укол, услышав последнее слово. Пусть Уэсли был первым парнем, который назвал меня сексуальной, но он также первым придумал это прозвище – «жупа». Оно приклеилось ко мне и не давало покоя уже несколько недель. И всему виной Уэсли.

Так как это возможно – одновременно считать меня сексуальной и жупой?

А главное, почему мне есть дело до этого?

Но не успела я найти подходящий ответ на этот вопрос, как он начал целовать меня, а его пальцы отыскали пуговицы и молнии на моей одежде. Наши губы соединились, руки и ноги сплелись, и я забыла обо всем.

По крайней мере, на некоторое время.

– Вперед, «Пантеры»! – прокричала Кейси и вместе с другими чирлидершами из «команды стройняшек» сделала колесо по краю поля.

Сидевшая рядом со мной Джессика размахивала гигантским сине-оранжевым помпоном за два доллара, а лицо ее сияло от радостного волнения. Джейк и Тиффани тем вечером ужинали с родителями Тиффани, а значит, у Джессики появилась пара свободных часов, чтобы провести их со мной… даже если это означало поход на дурацкий спортивный матч.

По правде говоря, я терпеть не могла школьные мероприятия, потому что совершенно не чувствовала гордости за нашу школу. Я ненавидела «Хэмилтон Хай», ужасные яркие цвета ее спортивных команд, ненавидела наш совершенно неоригинальный символ-зверушку и как минимум девяносто процентов учеников. По всем вышеперечисленным причинам я мечтала поскорее уехать в колледж.