Простушка Кеплингер Коди
– Очень смешно, – ответил он, по-прежнему целуя меня в шею, – ведь я почти уверен, что твоего бывшего уже давно нет в городе. – Его рука скользнула между моих колен. – Но ты-то еще здесь, правда? – Он начал гладить пальцами внутреннюю поверхность моего бедра, и стало совершенно невозможно придумать сколько-нибудь остроумный ответ. Кажется, мое смятение ему нравилось, потому что он снова рассмеялся. – Не думаю, жупа, что ты меня ненавидишь. По-моему, я очень даже тебе нравлюсь.
Кончики его пальцев снова заскользили по внутренней стороне моего бедра, и меня пробрала неконтролируемая дрожь. Мне очень хотелось поспорить с ним, но от его прикосновений спину пронизывали электрические разряды.
Наконец, когда напряжение стало почти невыносимым, его рука поднялась выше, и он оторвался от моего плеча.
– Слава богу, – прошептала я, зная, что последует дальше. Он потянулся за презервативом, лежавшим на ночном столике.
– В общем, и мне твое присутствие здесь приятно, – с самодовольной ухмылкой заметил он. – Теперь же позволь развеять все твои сомнения по поводу моей сексуальной ориентации.
И мои мысли снова растворились в облаках.
Одного отрицать было нельзя: все вышло из-под контроля. И однажды в пятницу на уроке английского я четко осознала: что-то явно не так.
Миссис Перкинс раздавала старые задания с проставленными оценками и болтала что-то о книге Норы Робертс, которую только что дочитала, совершенно не отдавая себе отчет в том, что ее никто не слушал. А потом остановилась у моей парты и улыбнулась во весь рот слегка глуповатой улыбкой, как бабушка, гордящаяся своим внуком.
– Вы написали замечательный доклад, – шепотом проговорила она. – Какой интересный взгляд на персонаж Эстер! Вы с мистером Рашем отлично сработались. – С этими словами она протянула мне светло-коричневую папку и похлопала меня по плечу.
Я открыла папку, не до конца понимая, о чем речь. Внутри лежал доклад, который я сразу узнала. «Бегство Эстер: анализ героини», авторы Бьянка Пайпер и Уэсли Раш. В верхнем левом углу миссис Перкинс проставила оценку ярко-красными чернилами: 98 баллов. Из ста.
Я невольно улыбнулась, увидев наш доклад. Неужели прошло всего полтора месяца с тех пор, как мы написали его в комнате Уэсли? С тех пор, как впервые переспали? А мне казалось, будто это было десять лет назад. Нет, даже тысячу лет. Я взглянула на него – он сидел в противоположном конце класса – и улыбка тут же сошла с моего лица.
Он разговаривал с Луизой Фарр. Точнее, не просто разговаривал. Разговор – всего лишь вибрация голосовых связок, а между ними с Луизой происходило нечто большее. Его ладонь лежала у нее на колене. Ее щеки раскраснелись. Он улыбался ей своей милой самоуверенной улыбочкой.
Да нет же! Своей отвратительной улыбочкой. С каких это пор его самодовольство начало казаться мне милым? И что это за странный укол в животе я сейчас почувствовала?
Когда Луиза начала теребить свою цепочку – явный признак флирта, – я отвернулась.
Вот шлюха.
Я встряхнулась. Я была удивлена и немного обеспокоена. Что со мной такое? Луиза Фарр вовсе не шлюха. Глупенькая чирлидерша – это да, заместитель капитана команды стройняшек, но Кейси никогда и слова дурного о ней не говорила. И она просто разговаривала с симпатичным парнем, вот и все. Все мы это делали хоть раз. Да и у Уэсли не было девчонки. И не было обязательств.
Передо мной, например.
О боже, подумала я, осознав, что это был за укол. Я же ревную! Нет, серьезно, ревную! Ах, черт!
Тогда я решила, что, наверное, заболела. У меня наверняка была температура, или ПМС, или еще какое-нибудь заболевание, от которого помутился рассудок. Потому что это просто невозможно, чтобы я ревновала бабника Уэсли за то, что он кокетничал с другой девчонкой. Ведь в этом вся его натура! Если бы Уэсли Раш перестал заигрывать с наивными бедняжками, наступил бы конец света. Так с какой стати я ревную? Это просто смешно. А значит, я заболела. Иначе и быть не могло.
– Бьянка, с тобой все в порядке? – спросила Джессика. – Ты какая-то хмурая. Злишься на кого, что ли?
– Все нормально, – процедила я сквозь стиснутые зубы.
– Ну ладно, – ответила Джессика. Господи, она такая же наивная – прямо как моя мама! – Слушай, Бьянка, мне кажется, тебе надо поговорить с Кейси. Она какая-то расстроенная, и вам двоим не мешало бы пообщаться с глазу на глаз. Может, сегодня? После уроков?
– Да… как скажешь. – Но я ее не слушала. Я придумывала способы изувечить хорошенькое личико Луизы Фарр.
ПМС. Точно ПМС, особо тяжелый случай.
Как только прозвенел звонок, я вылетела из класса. Стоило мне еще раз услышать глупое хихиканье Луизы – «ах, Уэсли, я так рада, что ты обратил на меня внимание!» – и я бы просто застрелилась. Ну и что, что она худая, как мой мизинчик, а буфера у нее с баскетбольные мячи? Спорим, коэффициент интеллекта у нее не выше двадцати семи баллов!
Хватит, велела я себе. Луиза не сделала тебе ничего плохого. У тебя нет права так о ней думать… даже если она идиотка.
Я закинула вещи в шкафчик и побежала в столовую. Хотелось поскорее вырваться из здания школы. Мысли были настолько поглощены моей вызванной ПМС ревностью, что я даже не заметила Тоби Такера и притормозила буквально в пятнадцати сантиметрах от него.
– Спешишь? – спросил он.
– Ага, – вздохнула я. – Прости, что чуть в тебя не врезалась.
– Ничего. – Он нервно затеребил очки. – Но может, остановишься ненадолго? Хочу с тобой поговорить.
Меня это не удивило. За последние пару недель мы с Тоби вроде как подружились. И хотя общались мы в основном на уроках американской политики, это определенно был шаг вперед. По правде говоря, я даже перестала нервничать, находясь с ним рядом. Хотя сердце все еще немного подпрыгивало, когда он входил в класс, я уже не боялась потерять голос в его присутствии.
– Конечно, – ответила я. Хоть отвлекусь на пару минут.
Он улыбнулся и зашагал рядом.
– Умеешь хранить секреты? – спросил он, когда мы дошли до столовой, где уже собралась толпа учеников, дожидаясь последнего звонка, после которого можно будет идти домой.
– Почти всегда получается. А что?
– Помнишь, пару недель назад меня не было в школе? На следующий день после Дня святого Валентина?
– Угу, припоминаю. Кажется, это был худший день в жизни мистера Чосера, – заметила я. – Я думала, он заплачет, увидев, что некому делать за него его работу.
Тоби коротко рассмеялся и продолжил:
– Я тогда не пришел, потому что у меня было собеседование. – Он достал из внутреннего кармана блейзера большой конверт. – Я подал заявление в Гарвард. И сегодня утром получил письмо.
– Но почему это секрет?
Его щеки порозовели, и это было так мило!
– Не хочу, чтобы надо мной смеялись, если не поступлю, – ответил он.
– Поступишь.
– Пока не знаю.
– Зато я знаю.
– Вот бы мне так верить в себя.
– Да ладно, Тоби, – серьезно проговорила я. – Все великие политики – сенаторы и президенты – учатся в лучших университетах. А тебе суждено стать великим политиком, поэтому они просто обязаны тебя принять. Кроме того, ты один из лучших учеников в выпускном классе. Ведь тебе даже поручили произнести торжественную речь на вручении аттестатов!
– Да, – согласился Тоби, хмуро глядя на конверт. – Но… но все-таки это Гарвард.
– А ты – Тоби, – пожала плечами я. – Даже если не поступишь, есть еще миллион университетов, которые будут счастливы тебя заполучить. Но это не важно, потому что ты поступишь. Так что не тяни и открывай письмо.
Тоби остановился посреди столовой, взглянул на меня и улыбнулся.
– Вот видишь? – сказал он. – Именно поэтому я хотел, чтобы ты была рядом, когда я его открою. Я знал, что ты меня…
Я прервала его.
– Не сомневаюсь, все, что ты скажешь дальше, будет очень здорово, но я на сто процентов уверена, что сейчас ты оттягиваешь важный момент. Открой письмо, Тоби. Даже отказ лучше, чем эти мучения. Тебе станет лучше, если ты его прочтешь.
– Знаю. Я просто…
– Открывай.
Он разорвал конверт, и тут до меня дошло, как все это странно. Он пришел ко мне с такой личной просьбой. Обратился ко мне за поддержкой. За одобрением. Еще в январе я представить не могла, что буду приказывать Тоби Такеру немедленно открыть письмо из Гарварда! В январе я не могла представить, что когда-нибудь заговорю с ним, что уж там.
Боже, как все изменилось.
К лучшему, разумеется.
Дрожащими пальцами он достал листок бумаги из разорванного конверта и начал читать. Я видела, как его глаза пробежались по странице и расширились. От радости? Или от расстройства? А может, от шока? От удивления, что его приняли – или, наоборот, не приняли?
– Ну что там?!
– Меня… меня взяли. – Тоби уронил письмо, и то грациозно опустилось на пол. – Бьянка, я поступил! – Он схватил меня за плечи и крепко обнял.
Вот такого я точно не смогла бы представить в январе.
– Я же говорила, – ответила я, тоже обняв Тоби.
Глядя поверх его плеча, я заметила Кейси и Джессику – те направлялись в столовую. Проталкиваясь сквозь толпу учеников, они увидели, что я обнимаюсь с Тоби. Но отчего-то на их лицах не было радости, которую я ощущала. Джессика казалась грустной, а Кейси… Кейси и вовсе была в ярости.
Но почему? Что с ней такое? С ними обеими.
Тоби еще раз крепко прижал меня к себе, потом отпустил и наклонился, чтобы поднять упавшее письмо.
– Невероятно. Мои родители обалдеют.
Я оторвалась от созерцания своих подруг, растворившихся в толпе старшеклассников, и снова повернулась к улыбающемуся Тоби.
– Если они тебя хоть немного знают, то не обалдеют, Тоби, – ответила я. – Всем уже давно известно, что тебе уготованы великие дела! Я-то знала это еще несколько лет назад!
Тоби, кажется, удивился.
– Лет? Но мы же с тобой только пару недель назад начали общаться.
– Зато с десятого класса ходим на одни и те же занятия, – напомнила я ему. – Мне не обязательно было общаться с тобой, чтобы понять, какой ты классный. – Я улыбнулась и похлопала его по спине. – И ты только что еще раз это доказал. – Тут зазвенел звонок, и я повернулась к дверям, ведущим на ученическую парковку. – Пока, Тоби! И поздравляю!
– Спасибо, Бьянка. И до скорого.
У дверей я подумала, а не сболтнула ли лишнего. Не решил ли он, что я нечто вроде его тайного воздыхателя? О боже. Надеюсь, нет. Еще не хватало отпугнуть бедного парня меньше, чем через месяц личного общения. Это окончательно докажет, что я полная неудачница.
Я уже собиралась толкнуть двойную дверь, ведущую на школьную парковку, как позади вдруг меня кто-то окликнул. Повернувшись, я увидела Кейси. Та стояла, прислонившись к почти пустому шкафу со школьными трофеями и скрестив руки на груди. Выражение ее прищуренных глаз сразу меня взбесило.
– Что такое? – спросила я.
Кейси нахмурилась и опустила руки.
– Ничего, – буркнула она. – Забудь!
– Кейси, что ты…
– Не сейчас, Би. – Она развернулась и пошла в противоположную сторону. – У меня тренировка.
Мои руки сами уперлись в бока.
– Да что с тобой такое? – возмутилась я. – Ведешь себя, как полная сука.
Она замерла и бросила на меня взгляд через плечо.
– Это я-то сука? Ты меня игнорируешь, а я сука? Какого черта, Бьянка? – Она встряхнула головой. – Хотя ладно. Не буду я с тобой сейчас разговаривать. Это должно было произойти десять минут назад, ведь ты обещала Джесс. Но видимо, ты была слишком занята тем, что висела на том ботане…
– Только настоящая стерва стала бы переводить стрелки на Тоби, Кейси, – огрызнулась я. Да как она смеет! Знает же, что он мне нравится. Понимает, как много для меня значит, что он наконец обратил на меня внимание! И несмотря на это, обвиняет меня в том, что я с ним обнималась? – Ведешь себя, как конченая чирлидерша.
Ее глаза вспыхнули, и на секунду мне показалось, что она на меня бросится. Я всерьез испугалась, что придется устроить драку со своей лучшей подругой перед выходом на парковку – настоящие девчачьи бои с выдергиванием волос, как в реалити-шоу.
Но Кейси ушла. Не сказав ни слова. Более того, она не проронила ни звука. Просто пошла в сторону спортивного зала, оставив меня в состоянии полного бешенства и растерянности.
Мы с Кейси и раньше ссорились – такое неизбежно случается, когда долго с кем-то дружишь. Но эта ссора совершенно выбила меня из колеи – в первую очередь потому, что я не понимала, в чем проблема. Я шла через парковку, пытаясь понять, что же такого сделала, чтобы заслужить подобное отношение. Видимо, я чем-то ее обидела.
И разумеется, на этом мои беды не закончились.
Машина не завелась. Я поворачивала ключ в зажигании снова и снова, но безрезультатно. Аккумулятор сдохл.
– Черт! – крикнула я, ударив кулаком по рулю. Сейчас мне это было совсем не нужно. Неужели мало неприятностей для одного дня? Неужели в моей жизни мало проблем? Ну все наперекосяк! – Черт! Проклятье! Ну заводись же, кусок…
– Проблемы с тачкой, жупа?
Я оборвала свою гневную тираду и в ярости взглянула на того, кто закрыл мне свет. Это был Уэсли. Я открыла дверцу и выпалила:
– Машина не хочет заводиться.
А потом увидела, что он был не один.
Девчонка. Худенькая. С большими буферами. Не Луиза Фарр. Эта была симпатичнее. С круг-леньким милым личиком, большими серыми глазами и каштановыми локонами, падавшими на плечи. Разумеется, она была намного симпатичнее меня. Скорее всего, какая-нибудь новенькая, потерявшая голову от одного взгляда на сексуальную улыбочку Уэсли и его роскошный сверкающий «Порше». И снова я ощутила укол ревности. Но это просто ПМС, успокоила я себя.
– Тебя подвезти? – спросил он.
– Нет, – поспешно выпалила я. – Я просто позвоню… – Но кому мне звонить? Мама в Теннесси. Отец на работе. У Кейси тренировка. И даже если не было бы тренировки, она все равно на меня злится, а машины ни у нее, ни у Джессики нет – их везде возят родители. Так кто же меня заберет?
– Брось, жупа, – с улыбкой протянул Уэсли. – Тебе же хочется со мной прокатиться. Он наклонился и заглянул мне в глаза. – Ну что плохого может произойти?
– Ничего, справлюсь.
Ни за какие коврижки не поеду в одной машине с ним и его новой жертвой. Ну уж нет. Только не я.
– Не говори глупости. Своим потом позвонишь. Какой смысл торчать на стоянке до темноты? Мне только нужно забросить Эми, а потом я отвезу тебя домой.
Эми, повторила я про себя. Так вот как зовут эту глупенькую красотку.
А потом я сложила два и два.
О боже! Эми! Да это же его сестра! Я снова взглянула на девушку, удивляясь, как сразу не заметила сходства. Вьющиеся каштановые волосы, темно-серые глаза, очень привлекательная… Ну точно же. Похожи, как две капли воды. Какая же я невероятная идиотка!
Тут Уэсли потянулся и выдернул мои ключи из зажигания.
– Ну ладно. – Я тут же приободрилась, выхватила у него ключи и кинула их в сумку. – Только возьму свои вещи.
Забрав все, что мне было нужно, я заперла машину и пошла за Уэсли к его «Порше». Поскольку он был единственным на стоянке, его трудно было не заметить.
– Ну вот, жупа, – проговорил Уэсли, садясь на место водителя. Я села сзади, чтобы Эми – которая явно была тихоней – сидела рядом с братом. – Признай, что иногда я все-таки совершаю добрые поступки.
– А я никогда этого и не отрицала, – заметила я, стараясь расположиться поудобнее на тесном заднем сиденье. Господи, какая же маленькая машина, хоть и крутая! Мне пришлось сесть боком и подтянуть колени к груди. Ужасно неудобно! – Ты совершаешь добрые поступки, но только если это каким-то образом тебе на руку!
Уэсли усмехнулся.
– Слышала, Эми? Представляешь, что она обо мне думает?
– Уверена, Эми и без меня знает, что ты за птица.
Уэсли замолчал.
Эми рассмеялась, но как-то нервно.
Она вообще говорила мало, хоть Уэсли и пытался несколько раз вовлечь ее в разговор. Сначала я подумала, что она стеснялась меня, но вскоре поняла, что она просто робкая. Когда мы подъехали к большому старинному дому – видимо, принадлежавшему бабушке Уэсли – Эми обернулась и тихо сказала:
– Пока. Рада была с тобой познакомиться, – и вышла из машины.
– Какая она милая, – заметила я.
– Ей нужно выбраться из своего панциря, – вздохнул Уэсли, глядя, как она бежит к крыльцу. Когда она скрылась в большом доме (не особняк, конечно, но ясно, что у бабули Уэсли тоже деньги водились), он перевел взгляд на меня.
– Теперь можешь сесть вперед, если хочешь.
Я кивнула и вышла из машины. Открыла дверь с пассажирской стороны и села на место, где только что сидела Эми. Пристегнула ремень безопасности и вдруг услышала, как Уэсли недовольно застонал.
– Что такое? – спросила я и подняла голову. Не успел он ответить, как я догадалась сама.
Из дома вышла женщина лет шестидесяти и направилась к машине. Несомненно, это была бабушка Уэсли. Та самая, что его терпеть не могла. Неудивительно, что вид у него был такой, будто он хотел спрятаться. Я с легким беспокойством изучала эту женщину, которая была очень хорошо одета: дорогой розовый свитер и брюки с безупречно отглаженными стрелками.
Когда она подошла достаточно близко, чтобы его услышать, Уэсли опустил стекло.
– Привет, бабушка Раш. Как дела?
– Не увиливай, Уэсли Бенджамин. Я очень тобой недовольна. – Но голос у нее был вовсе не недовольный. А высокий и мелодичный. Шелковистый. Это был голос самой милой старушки на свете, но ее слова не соответствовали тону.
– Чем я провинился в этот раз? – со вздохом спросил Уэсли. – Надел не те ботинки? Машина плохо вымыта? К какой еще мелочи ты найдешь придраться сегодня?
– Я бы советовала тебе не говорить со мной таким тоном, – заметила она совершенно не угрожающим голосом. Все это было бы даже смешно, если бы Уэсли не выглядел таким несчастным. – Живи, как хочешь, но малышку Эми в свои дела не втягивай!
– Эми? А что я не так сделал с Эми?
– Нет, ну серьезно, Уэсли. – Бабушка Уэсли печально вздохнула. – Будет лучше, если Эми поедет на школьном автобусе. Я не одобряю, что она разъезжает с тобой и твоими… – тут она замялась, – …друзьями на заднем сиденье. – Тут она перевела взгляд, и наши глаза на секунду встретились, а потом она снова воззрилась на внука. – Не хочу, чтобы на твою сестру оказывали плохое влияние.
На минутку я растерялась. Вообще-то, я училась на одни пятерки. Никогда в жизни от меня не было неприятностей. И эта женщина считает, что я каким-то образом могу плохо повлиять на ее драгоценную внучку?
А потом до меня дошло.
Она решила, что я – одна из потаскушек Уэсли. Из тех развязных цыпочек, с которыми он спит. Уэсли же говорил, что бабушка не одобряет его «стиль жизни». Ей не нравится, что он спит с кем попало. И увидев меня на заднем сиденье, она наверняка подумала, что я – очередная шлюшка, которую он подцепил.
Я отвела глаза и посмотрела в окно, чтобы не видеть отвращение на лице этой женщины. Мне было обидно, и я очень разозлилась.
Главным образом потому, что она была права.
– Тебя это не касается, – прорычал Уэсли. Никогда еще не видела его таким злым. – Ты не имеешь права неуважительно отзываться о моей подруге, и уж точно не тебе решать, буду я подвозить сестру или нет. Надеюсь, ты знаешь меня достаточно хорошо и понимаешь, что я никогда не сделаю ей ничего плохого – хотя ты убедила ее в обратном. Я не чудовище, каким ты меня изображаешь.
– Думаю, впредь я буду сама забирать Эми из школы.
– Валяй, – огрызнулся он. – Но ты не сможешь запретить нам встречаться. Она моя сестра, и мать с отцом придут в ярость, узнав, что ты пытаешься разбить нашу семью, бабуля.
– Боюсь, от вашей семьи и так остались одни осколки.
Послышалось жужжание – Уэсли поднял окно. Потом взревел мотор. Старая леди зашагала обратно к дому. А Уэсли взвизгнул шинами, газанул назад и выехал на дорогу. Я встревоженно смотрела на него и не знала, что сказать. К счастью, он заговорил первым.
– Прости. Не знал, что она выйдет на улицу. Она не должна была так говорить о тебе.
– Да ничего, – ответила я.
– Старая ведьма.
– Это я уже поняла.
– Хуже всего, что она права.
– В чем? – спросила я.
– В том, что касается нашей семьи, – ответил он. – Она права. Нет у нас никакой семьи. Уже давно нет. Мать с отцом вечно в отъезде, а бабушке удалось встрять между Эми и мной.
– Эми все равно тебя любит.
– Возможно, – пробормотал он, – но уже думает обо мне плохо. Бабуля убедила ее, что я никчемный сукин сын. И я видел, как Эми стала на меня смотреть. Как будто ей меня жаль. Как будто она во мне разочаровалась. Считает меня ужасным человеком.
– Мне очень жаль, – тихо проговорила я. – Если бы я знала, не стала бы в шутку говорить, что ты совершаешь добрые поступки только для своей выгоды.
– Да ничего. – Он слегка сбавил скорость. – Ведь, по правде говоря, ты права. И бабушка права. Я просто никогда не хотел, чтобы Эми знала меня таким.
Я не удержалась, потянулась к переключателю передач и накрыла руку Уэсли своей рукой. Его кожа была теплой и мягкой, а под моей ладонью бился равномерный пульс. Я уже забыла о своей дурацкой машине, о ссоре с Кейси. Мне лишь хотелось, чтобы Уэсли снова улыбнулся. Даже своей этой ненавистной самодовольной ухмылочкой. Невыносимо было смотреть, какую боль он испытывает, думая о том, что, возможно, потеряет уважение сестры. Мне хотелось помочь ему. Мне были небезразличны его чувства.
О боже. Мне были небезразличны его чувства!
17
Через десять минут «Порше» притормозил у моего дома. Я взяла свои вещи и потянулась к ручке двери.
– Спасибо, что подвез, – бросив взгляд через плечо, я увидела, что Уэсли все еще хмурится. Ох, ну ладно! Почему бы и нет? – Знаешь, можешь зайти, если хочешь. Папа еще не вернулся с работы.
Уэсли заглушил мотор и улыбнулся.
– Ах ты грязная девчонка. Кажется, ты пытаешься меня совратить?
– Это невозможно. Ты уже развращен дальше некуда, – заверила я его.
Мы вышли из машины и вместе прошагали по дорожке к дому. Я достала из сумки ключи и отперла парадную дверь, пропустив Уэсли вперед. Он окинул взглядом гостиную, и я вдруг почувствовала себя неуверенно. Наверное, сравнивает наш дом со своим почти-особняком. И сравнение явно не в нашу пользу. Ведь у нас даже не вылизанный таунхаус, как у Джессики.
– Мне нравится, – сказал Уэсли, повернулся и взглянул на меня. – У вас уютно.
– Кажется, «уютно» – это эвфемизм для «тесно»?
– Да нет. Я серьезно. У тебя удобно. Мой дом слишком велик даже для четверых, а поскольку я большую часть времени там провожу в одиночестве… Твой мне нравится больше. Уютный дом, как я и сказал.
– Спасибо. – Я обрадовалась. Правда, мне было все равно, что он там подумает, но все же…
– А где твоя комната? – спросил он и подмигнул.
– Предвидела, что ты это спросишь. И кто кого совращает? – Я подхватила его под локоть и повела вверх по лестнице. – Вот. – Показала на первую дверь. Предупреждаю, комната с табакерку.
Он открыл дверь и заглянул внутрь. Потом обернулся ко мне со знакомой ухмылкой. – Ну, нам места хватит.
– Для чего?
И не успела я опомниться, как Уэсли схватил меня за бедра и подтолкнул в собственную спальню. Он захлопнул дверь, развернул меня, прижал к стене и начал целовать так яростно, что я уж подумала, что у меня шея переломится. Я оторопела, но когда удивление прошло, прильнула к нему. Я обняла его за шею и поцеловала. Он крепче взял меня за талию и стянул джинсы так низко, как получалось, не расстегивая пуговицы. Потом просунул руку под резинку моих трусиков, и его пальцы коснулись моего разгоряченного тела, которое тут же пронизали электрические разряды.
Через несколько минут он вдруг отстранился.
– Бьянка, можно спросить тебя кое о чем?
– Нет, – выпалила я, – не буду я делать тебе минет. Даже не проси. От одной мысли противно, и это унижает мое достоинство… Нет. Никогда.
– Хм. Это, конечно, печально, но я хотел спросить тебя совсем не об этом.
– О. – Я немного смутилась. – Тогда о чем?
Он опустил ладони мне на плечи.
– От чего ты пытаешься убежать?
– Что?
– Я знаю, что твой бывший уехал из города несколько недель назад, – проговорил он. – Но все еще чувствую, что на душе у тебя неспокойно. Мне бы хотелось верить, что дело во мне – что ты никак не можешь насытиться, – но я знаю, что есть другое объяснение. Так от чего ты бежишь, Бьянка?
– Ни от чего.
– Не ври.
– Тебя это не касается, понял? – Я оттолкнула его и подтянула джинсы. Потом на автомате села на колени перед кучей чистого белья и начала его складывать. – Давай сменим тему.
Уэсли сел на пол рядом со мной.
– Хорошо. – Он разговаривал со мной, как с ребенком. «Я наберусь терпения и подожду, пока ты сама мне все расскажешь». Что ж, не повезло ему. Этого никогда не произойдет. Уэсли Раш – моя игрушка для сексуальных забав, но никак не мой психиатр.
Я складывала одежду, и мы говорили о школе. Разложив вещи аккуратными стопками, я встала и села на кровать.
– Не уберешь их в шкаф? – спросил Уэсли.
– Нет, – ответила я.
– Тогда зачем складывала?
Я вздохнула, растянулась на спине и сбросила кеды.
– Не знаю, – честно ответила я, опустив голову на подушку и уставившись в потолок. – Привычка, наверное. Каждый вечер складываю одежду и чувствую себя лучше. Это расслабляет, голову прочищает. Потом наутро перерываю стопки в поисках чего бы надеть и снова все раскидываю. Опять беспорядок. Такой вот круговой процесс.
Кровать скрипнула: Уэсли забрался на нее, раздвинув мне колени, и теперь смотрел на меня сверху вниз. – Знаешь, а ведь это странно. Похоже на невроз.
– Это у меня-то невроз? – рассмеялась я. – Ты вот снова пытаешься залезть мне в штаны – через десять секунд после неудачной попытки поговорить по душам. Я бы сказала, у нас обоих не все в порядке с головой.
– Это точно.
Мы снова начали целоваться. На этот раз он просунул руки мне под блузку и расстегнул лифчик. В моей маленькой односпальной кровати было не очень-то развернуться, но Уэсли в рекордное время снял мою рубашку и расстегнул джинсы. Я тоже начала расстегивать ему штаны, но он меня остановил.
– Нет, – он отодвинул мою руку, – может, ты и против орального секса, но мне кажется, тебе это понравится.
Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же захлопнула его, когда губы Уэсли скользнули по моему животу. Он начал стягивать мои джинсы и трусики, ненадолго задержавшись у щекотного места над бедром. Я засмеялась. Его губы опускались все ниже и ниже, и я сама удивилась тому, с каким нетерпением ждала, когда они достигнут пункта назначения.
Викки и даже Кейси не раз рассказывали, как их парни целовали их там и как это было приятно. Я слушала их разговоры, но всегда относилась к ним с недоверием. Мы с Джейком никогда этим не занимались, и мне всегда казалось, что это как-то странно и противно.
На самом деле сначала это и вправду было странно, но потом… потом перестало таким казаться. Это было необычно, но приятно. Непристойно, неприлично и удивительно. Я хваталась за простыни, цепляясь за ткань, и мои колени дрожали. Я испытывала потрясающие, новые ощущения, стонала я от удовольствия и удивления, а потом…
– О, черт!
Уэсли отскочил в сторону. Он тоже услышал, как хлопнула дверца машины. Папа приехал!
Я быстро натянула трусы и застегнула джинсы, но лифчик нашла не сразу. Одевшись, пригладила волосы и постаралась не выглядеть виноватой, как ребенок, которого застали за воровством печенья.