Простушка Кеплингер Коди
– Мне уйти? – спросил Уэсли.
– Да нет, – шепотом ответила я. Я видела, что ему не хотелось возвращаться в свой пустой особняк. – Останься еще немного. Все нормально. Папа не против. Просто не сможем заняться… ничем таким.
– А чем еще заниматься?
И вот, как два ботана, следующие четыре с половиной часа мы играли в «скрэббл». На полу моей крошечной комнаты Уэсли едва хватило места, чтобы вытянуть ноги, но все же ему удалось это сделать, я села напротив, и мы положили между нами игровое поле. Мы придумывали сложные слова – «донкихотский», «гегемония» и тому подобное. Не самое захватывающее занятие в пятницу вечером – но, если честно, оно мне нравилось намного больше, чем очередной поход в «Гнездо» или на дурацкую вечеринку в Оак-Хилл.
Часов в девять, после того, как три раза надрала ему задницу – наконец-то нашлась игра, в которую я играла лучше! – Уэсли наконец встал.
– Пора мне, наверное, – со вздохом произнес он.
– Ладно, – я тоже встала. – Провожу тебя.
У меня было такое хорошее настроение, что про папу я совершенно забыла и не вспоминала до тех пор, пока мы не наткнулись на него в гостиной. Я учуяла запах виски еще до того, как увидела бутылку на кофейном столике, и мои щеки вспыхнули от стыда. «Только бы Уэсли не заметил», – взмолилась я про себя, провожая его к входной двери. Думаю, мне стоило начать волноваться еще тогда, когда папа не зашел ко мне в комнату и даже не спросил, чей это «Порше» стоит перед домом. Ведь такие роскошные машины на нашей подъездной дорожке не каждый день останавливались. Но может, Уэсли ничего плохого не подумал? Ведь сегодня вечер пятницы. Мужчины, бывает, выпивают по выходным… если они не бывшие алкоголики, конечно, но ведь Уэсли об этом не знал. Главное, чтобы папа вел себя нормально – тогда никаких подозрений и не возникнет.
Но, разумеется, все случилось ровно наоборот.
– Пчелка! – воскликнул папа, и по голосу я поняла, что он уже набрался. Супер. Нет, ну просто потрясающе! Пошатываясь, он поднялся на ноги и посмотрел в нашу сторону – мы с Уэсли стояли в дверях. – Привет! А я и не знал, что ты дома. А это кто? – Он прищурился. – Мальчик?
– Ээ… пап, это Уэсли Раш, – ответила я, стараясь не терять спокойствие. – Мой друг.
– Друг, значит? – Отец схватил бутылку и сделал пару нетвердых шагов нам навстречу, подозрительно глядя на Уэсли. – Ну и как, друг, хорошо вы с моей дочкой провели время там, наверху?
– Конечно, – ответил Уэсли, стараясь прикинуться невинным парнишкой из телешоу времен 1950-х. – Сыграли три партии в «скрэббл». У вашей дочери большой словарный запас, сэр.
– В «скрэббл», значит? Это что же, новое кодовое слово для орального секса? – прорычал отец.
Тут я, наверное, покраснела до самых кончиков ушей. Как он узнал? Неужели у меня на лице написано? Да нет, конечно же. Он просто пьян и бычится, а если я буду выглядеть виноватой, станет только хуже. И я засмеялась, как будто все это действительно было весело. Как будто он пошутил. Уэсли, подхватив мою мысль, сделал то же самое.
– Точно, пап, – ответила я. – А кодовое слово для обычного секса – игра в кости.
– Я тут не шутки шучу! – огрызнулся отец, взмахнул бутылкой и расплескал часть виски на ковер. Прекрасно. Ведь не ему потом убирать. – Мне известно, чем вы там занимались. Я вижу, как одеваются твои подружки-потаскушки, Бьянка. От них научилась, а?
Тут мне стало не до смеха.
– Не смей называть так моих подруг, – тихо проговорила я. – Ты пьян в стельку и не понимаешь, что несешь. – Ощутив прилив храбрости, я потянулась и выхватила бутылку у него из рук. – Тебе больше нельзя, пап.
На мгновение мне стало лучше. Ведь именно так нужно было поступить с самого начала. Взять ситуацию в свои руки и забрать у него бутылку. Я почувствовала себя сильной – как будто я смогу все исправить.
– Я пойду, – сказал Уэсли, стоявший за моей спиной.
Я начала поворачиваться, чтобы попрощаться с ним, но так и не успела ничего сказать. Я почувствовала, как бутылка выскользнула у меня из рук, и услышала звон разбившегося стекла. Потом меня повалили на пол, но я не сразу поняла, что произошло. А потом голова взорвалась от боли в виске. Меня как будто ударили чем-то. Сильно. И грубо. Ладонь отцовской руки. Я приподнялась и в шоке потерла висок, почти не ощущая физической боли.
– Видишь? – заорал отец. – Мальчики не остаются с шлюхами, Бьянка. Они уходят. И я не позволю, чтобы ты стала шлюхой! Только не моя дочь. Это для твоего же блага.
Я подняла глаза и увидела, что он тянется, чтобы схватить меня за руку. Зажмурившись, стала ждать, когда его пальцы сожмут мое плечо в тиски.
Но этого не произошло.
Раздался звонкий удар, и папа застонал от боли. Я открыла глаза. Уэсли пятился назад, а отец с потрясенным видом растирал челюсть.
– Ах ты маленький ублюдок!
– С тобой все в порядке? – проговорил Уэсли, опустившись рядом со мной на колени.
– Ты что, только что ударил моего отца? – Мне показалось, что я брежу. Неужели все это произошло на самом деле? Невероятно.
– Да, – кивнул Уэсли.
– Да как ты посмел! – орал отец, но его шатало, и у него не получалось сделать шаг нам навстречу. – Сначала трахнул мою дочь, а теперь еще меня ударил, сукин ты сын!
В жизни не слышала, чтобы отец так ругался.
– Пойдем, – сказал Уэсли, помогая мне подняться на ноги. – Надо убираться отсюда. Ты пойдешь со мной. – Он обнял меня, прижал покрепче к своему теплому телу и подтолкнул к открытой двери.
– Бьянка! – кричал отец нам вслед. – Не смей садиться в эту чертову машину! Ни шагу из этого дома! Ты меня слышала, маленькая потаскушка?!
Всю дорогу до дома Уэсли мы ехали в тишине. Я несколько раз видела, как он открывал рот, будто хотел сказать что-то, но в итоге так и не проронил ни слова. Я же была слишком потрясена, чтобы говорить. Хотя висок не так уж и болел, у меня просто в голове не умещалось то, что только что сотворил отец. Но хуже всего был стыд. Почему? Ну почему Уэсли должен был оказаться там и все увидеть? Что он теперь обо мне думает? А о папе?
– Раньше такого никогда не было, – проговорила я, нарушив молчание, когда мы уже подъехали к его почти-особняку. Уэсли выключил мотор и взглянул на меня. – Отец никогда меня не бил… и даже ни разу не кричал на меня так.
– Ясно.
– Просто хочу, чтобы ты знал: для нас это ненормальная ситуация, – объяснила я. – Дома у нас никто никого не бьет. Не хочу, чтобы ты думал, будто мой отец психопат.
– А мне казалось, тебе все равно, что о тебе думают, – заметил он.
– Обо мне – да. Мне все равно, что думают обо мне. – Только произнеся эти слова, я поняла, что это ложь. – Но моя семья, мои друзья – это совсем другое… Мой отец не псих. У него просто сложный период. – К горлу подкатил комок, и я сделала усилие, чтобы его проглотить. Я должна была все ему объяснить. Он должен был знать. – Мама только что подала на развод, и он… он просто не справляется.
Комок никуда не делся. Он только рос. Все мои волнения и страхи вдруг накатили разом, и я больше не могла им сопротивляться. Не могла больше держать все в себе. Слезы покатились по щекам, и не успела я опомниться, как уже плакала.
Как такое могло случиться? Какой-то дурной сон. Ведь мой отец – самый мягкий, самый добрый человек из всех, кого я знала! Такой наивный и уязвимый. Это совсем на него не похоже! Хотя я знала, почему он бросил пить, и в глубине души понимала, что алкоголь делает его опасным для окружающих, все по-прежнему казалось нереальным. И невозможным.
Я поняла, что совершенно перестала контролировать происходящее. И на этот раз отрицать это было уже нельзя. Я не могла больше игнорировать реальность. И не могла от нее бежать.
Уэсли не сказал ни слова. Он просто молча сидел рядом. Я даже не осознавала, что он держит меня за руку, пока слезы не прекратились. Когда я наконец перевела дыхание и стерла соленую влагу со щек, он открыл дверь, вышел и обошел машину кругом, чтобы открыть дверь с моей стороны. Потом помог мне подняться – я и сама могла, но это было приятно – и проводил к дому, крепко обняв одной рукой и прижимая к себе, так же, как вывел меня из моего собственного дома. Как будто боялся, что я поскользнусь в темноте на пути от машины к крыльцу.
Когда мы вошли, Уэсли спросил, не хочу ли я пить. Я покачала головой, и мы поднялись наверх, как обычно. Я села на кровать, а он присел рядом. Он не смотрел на меня и, кажется, о чем-то сосредоточенно размышлял. Я невольно принялась гадать, какие ужасные вещи он сейчас обо мне думает. Но спрашивать не стала. Не хотела знать.
– Ты как себя чувствуешь? – спросил наконец он, повернувшись ко мне лицом. – Может, лед приложить?
– Да нет, не надо, – ответила я. Горло разболелось от слез, и голос охрип. – Уже не болит.
Он протянул руку и убрал волосы с моего лица. Его пальцы слегка коснулись виска.
– Ну что ж, – проговорил он, – по крайней мере, теперь я знаю.
– Знаешь что?
– От чего ты пытаешься убежать.
Я промолчала.
– Почему ты не сказала, что твой отец пьет? – спросил он.
– Потому что не вправе рассказывать об этом, – ответила я. – И… все пройдет. У него просто трудный период. Он не притрагивался к спиртному восемнадцать лет. Начал, когда по почте пришли документы на развод… Ему станет лучше.
– Ты должна с ним поговорить, когда протрезвеет. Должна сказать, что ситуация выходит из-под контроля.
– Ага, – фыркнула я. – И тогда он подумает, что я тоже против него. Нельзя же так, учитывая, что мать только что заявила, что хочет с ним развестись!
– Ты не против него, Бьянка.
– Скажи, Уэсли, а почему ты не поговоришь со своими родителями? – спросила я. Надо же, какой лицемер! – Почему не признаешься, что тебе одиноко? Что ты хочешь, чтобы они вернулись домой? Не хочется их расстраивать, правда? Потому что они станут винить тебя в своем несчастье. Если я скажу папе, что у него проблемы с алкоголем, он решит, что я ненавижу его. Разве я могу причинить ему такую боль? Он только что потерял все.
Уэсли покачал головой.
– Не все. Тебя же он не потерял, – заметил он. – По крайней мере, пока. И если ты не поговоришь с ним сейчас, в итоге он окончательно оттолкнет тебя. Это будет намного больнее.
– Возможно, ты прав.
Он тихонько погладил мой висок.
– Так не больно?
– Ни капельки. – Вообще-то, ощущения были самые приятные. Я вздохнула и положила голову ему на руку. – Гораздо больнее то, что отец сказал, – пробормотала я и закусила губу. – Знаешь, – заметила я, – меня никогда в жизни шлюхой не называли, а за сегодня это произошло дважды. И что самое смешное, я почти уверена, что это правда.
– Ничего смешного, – процедил Уэсли. – Ты не шлюха, Бьянка.
– Тогда кто я? – Я вдруг разозлилась, оттолкнула его руку и вскочила. – Кто я? Трахаюсь с парнем, который мне даже не парень, и скрываю это от подруг… которые мне, кажется, уже и не подруги вовсе. Даже не задумываюсь о том, хорошо это или плохо! Я и есть шлюха. Твоя бабушка и мой отец так считают, и они абсолютно правы.
Уэсли тоже встал. Лицо его было мрачным и серьезным. Он взял меня за плечи и крепко сжал их, заставив посмотреть ему в лицо.
– Послушай меня, – проговорил он, – ты не шлюха. Слышишь меня, Бьянка? Ты умная, смелая, саркастичная, циничная девчонка, не без тараканов, но преданная и добрая. Вот кто ты, понимаешь? Ты не шлюха, не распутная девка – ничего подобного. Просто у тебя есть секреты и не все в жизни гладко, поэтому ты немного запуталась… как и все мы.
Я удивленно уставилась на него. Неужели он прав? И остальные люди так же, как я, не совсем понимают, что происходит? Неужели у каждого есть секреты и свои тараканы? Наверняка. Вот Уэсли, например – у него тоже проблемы. Наверняка и у остальных не все идеально.
– Бьянка, «шлюха» – всего лишь грубое слово, которым люди пытаются тебя унизить, – продолжал он смягчившимся тоном. – Когда люди называют так кого-то, их собственные ошибки уже не кажутся такими ужасными. Проще обозвать, чем попытаться понять, что происходит. Ты не шлюха, можешь мне поверить.
Я заглянула в его теплые серые глаза и вдруг поняла, что он хотел мне сказать. Что крылось за его словами.
Ты не одна.
Он меня понимал. Он понимал, каково это – чувствовать, что все тебя бросили. Каково это, когда тебя оскорбляют. Он понимал меня.
Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его – поцеловала по-настоящему. Этот поцелуй не был просто прелюдией к сексу. На этот раз мы не впивались друг в друга. Мои бедра лишь слегка касались его бедер, а не были плотно прижаты. Наши губы сомкнулись нежно, соединились в совершенной гармонии. На этот раз поцелуй что-то значил. Что именно, я тогда еще не понимала, но в тот момент осознала, что между нами существует связь. Его руки ласково поглаживали мои волосы, большой палец касался все еще влажной от слез щеки. И казалось, что так и должно быть.
Я сняла с него рубашку, а он стянул мою блузку через голову. Потом положил меня на кровать. Мы не спешили. На этот раз все было медленно и серьезно. Я не пыталась ни от чего убежать. Здесь был только он. И я. И наша честность, и взаимопонимание, и все, чего я совсем не ожидала найти в Уэсли Раше.
На этот раз, когда наши тела соединились, это уже не казалось грязными и неправильным.
Это казалось совершенно естественным.
18
Открыв глаза наутро, я сразу поняла: что-то не так.
За окном комнаты Уэсли виднелось серое тусклое небо, но мне было тепло. Тепло, как никогда. Уэсли обнимал меня, прижав к своей груди, и я чувствовала у себя на затылке его тихое ритмичное дыхание. Мне было так спокойно. Полная идиллия. Я чувствовала себя в безопасности. Меня ничего не тревожило.
В этом-то и была проблема.
Мой взгляд упал на розовый свитер, валявшийся в углу. Он лежал там уже несколько недель. Чья-то забытая вещь. Неизвестной девчонки, одной из многих, побывавших в этой комнате. Увидев его, я вдруг вспомнила, в чьей я постели. Кто обнимает меня.
Как я могла ощущать себя в безопасности и покое? Здесь? С Уэсли Рашем? Это было неправильно. Что я должна была чувствовать, так это отвращение. Мне должно было быть противно. Почему мне не хотелось оттолкнуть его? Что со мной такое? Что творится?
И одновременно со всеми этими вопросами ответы на них вдруг обрушились на меня, как приливная волна. Холодная, как лед, волна, захлестнувшая меня с головой и заставившая раскрыть глаза от шока.
Я ревновала к девчонкам, с которыми он разговаривал.
Готова была сделать что угодно, лишь бы он улыбнулся.
Мне было спокойно и уютно в его объятиях.
О боже, подумала я, ударяясь в панику. Кажется, я в него влюбилась!
Я заставила себя встряхнуться. Нет, нет, нет! Только не любовь. Любовь – это такое серьезное слово… Слишком серьезное! Чтобы полюбить человека, нужны годы, ведь правда? Чтобы я влюбилась в Уэсли Раша – да это просто невозможно!
Но я не могла отрицать, что испытывала к нему чувства. Не ненависть, не отвращение, а другие чувства. И они были сильнее глупой подростковой влюбленности, сильнее того, что я испытывала к Тоби Такеру в последние три года. Даже сильнее моих чувств к Джейку Гейтеру много лет тому назад. Эти эмоции были настоящими. Они сбивали с ног.
Они меня пугали.
Мне нужно было поскорее убраться отсюда. Я не могла остаться и попасть в эту ловушку. Что бы я ни чувствовала по отношению к Уэсли, он никогда не ответит мне взаимностью.
Ведь он Уэсли Раш.
А я – жупа.
Нет, я ни за что не подвергну себя такой пытке. Джейка мне хватило. Мы слишком сблизились, и в итоге он причинил мне боль. А Уэсли есть чем меня обидеть. Вчера вечером он увидел меня совсем без брони. Я его впустила. Открылась перед ним. И если сейчас не уйду, придется мне расплачиваться.
«Куда бы ты ни уехала, что бы ты ни делала, чтобы отвлечься, рано или поздно реальность настигнет тебя». Мама говорила это о себе и папе.
С горькой улыбкой я высвободилась из объятий Уэсли. Мама была права. Я нуждалась в Уэсли, чтобы отвлечься, его задача – помочь мне сбежать от эмоций и переживаний. А что в итоге? Опять одни сплошные эмоции.
Я на цыпочках кралась по комнате, пытаясь одеться бесшумно. Натянув свитер и джинсы, взяла сотовый и тихонько выскользнула на балкон.
Торопясь, чтобы не передумать и не начать убеждать себя, что она все равно не снимет трубку, я набрала номер Кейси. Я понимала, что она по-прежнему злится на меня, но у меня не было другого выбора. Как бы она ни сердилась, я знала: она мне поможет. Кейси кому угодно поможет. Такова ее природа.
– Алло, – сонно пробормотала она после двух гудков.
Черт, тихо выругалась я про себя. Спустя все это время мне не верилось, что Кейси именно так узнает мой секрет. Но это к лучшему. Я понимала, что если сейчас не уйду, то останусь навсегда. И при этом мне не хотелось уходить. Но и не хотелось чувствовать то, что я чувствовала. А еще мне совсем не улыбалась перспектива, что Кейси или кто-нибудь еще узнает о том, что я наделала.
– Алло? Бьянка?
Но так уж вышло, что в жизни никогда ничего не складывалось так, как хотелось мне
– Привет, Кейси. Прости, что разбудила, но ты не могла бы кое-что для меня сделать? Пожалуйста.
– Би, с тобой все в порядке? – спросила она. Ее сон как рукой сняло. – Что такое? Что-то случилось?
– Можешь взять у мамы ключи от машины и приехать забрать меня? Мне нужно, чтобы кто-то довез меня до дома.
– До дома? – растерянно спросила она. Теперь она ничего не понимала и к тому же испугалась за меня. Когда-нибудь у бедняжки от меня язва начнется. – То есть ты не дома? Ты не у себя ночевала?
– Да успокойся, Кейси, со мной все нормально, – утешила ее я.
– Нет уж, Бьянка, не надо мне твоих «успокойся»! – огрызнулась она. – Ты несколько недель ведешь себя, как чужая, и игнорируешь меня, когда я пытаюсь с тобой заговорить. А теперь вдруг звонишь ни свет ни заря и просишь забрать тебя на машине, но при этом я не должна волноваться? Да ты где вообще?
Этой части разговора я боялась больше всего, поэтому сделала глубокий вдох, прежде чем ответить на этот вопрос.
– У Уэсли… Знаешь огромный дом на…
– А то, – ответила Кейси. – У Уэсли Раша? Конечно, я знаю, где его дом. – Кажется, ей стало любопытно, но она попыталась скрыть это и снова заговорила сердито. Впрочем, ее актерские способности были не лучше моих. – Ладно, приеду через десять минут. – И она повесила трубку.
Я закрыла телефон и сунула его в карман.
Десять минут. Всего каких-то десять минут.
Я вздохнула и оперлась о балконные перила. Отсюда наш скучный Хэмилтон напоминал зловещий город-призрак. На улицах в такую рань было пусто (вообще-то, пробок у нас даже днем не бывало), и магазины с серыми крышами были закрыты. Серое облачное небо делало эту пустынную картину еще более унылой, окутывая город пеленой мрака.
Мрак без единого лучика солнца. Как моя жизнь. Поди разберись.
– Может, ты не в курсе, но по субботам люди обычно любят поспать подольше.
Я обернулась и увидела Уэсли в дверях. Он сонно потирал глаза и улыбался. Несмотря на ледяной ветер, он был в одних трусах. Черт, какое же у него шикарное тело… но мне нельзя сейчас об этом думать. Нужно покончить с этим.
– Нам нужно поговорить. – Я попыталась сосредоточить взгляд на чем-то еще, кроме его сексуальной почти обнаженной фигуры. Но не нашла ничего лучше своих ног.
– Хмм, – задумчиво протянул Уэсли и провел рукой по растрепанной шевелюре. – Мой отец говорит, что это самые страшные три слова, которые может произнести женщина. Мол, если она сказала «нам надо поговорить», ничего хорошего точно не жди. Ты меня пугаешь, жупа.
– Пойдем лучше в дом.
– Не слишком многообещающее начало.
Я последовала за ним в спальню, нервно теребя руки. (Потные ладони – это так привлекательно!) Он плюхнулся на кровать и, видимо, ждал, что я сделаю то же самое, но я осталась стоять. Нечего разваливаться. Кейси приедет меня забрать уже через восемь с половиной минут – я считала, – поэтому нужно провернуть все быстро и безболезненно.
Или просто быстро. Безболезненно вряд ли получится.
Я нервно почесала затылок.
– Слушай, – выпалила я, – ты отличный парень, и я очень ценю все, что ты для меня сделал…
Почему это выглядит так, будто я решила с ним порвать? Разве двое людей не должны сначала встречаться, чтобы потом расстаться?
– Правда? – уточнил Уэсли. – С каких это пор? Я никогда не слышал от тебя ни одного доброго слова, одни оскорбления. Конечно, я подозревал, что рано или поздно тебе понравлюсь… но что-то мне подсказывает, что дело нечисто.
– Но, – продолжала я, пытаясь не обращать внимания на его слова, – я больше не могу так продолжать. Мне кажется, нам нужно прекратить… эээ… спать вместе.
М-да. На самом деле похоже на то, будто я решила с ним порвать. Осталось лишь добавить «дело не в тебе, дело во мне» – и картина будет полная.
– Но почему? – Он не выглядел обиженным. Кажется, он был удивлен.
А вот я обиделась, что он совсем не обиделся.
– Потому что меня это больше не устраивает. – Я решила повторить фразу, которую много раз слышала в кино. Не зря же эти слова стали классикой. – Мне просто кажется, что так будет лучше для нас обоих. – И я показала сначала на себя, а потом на него.
Уэсли прищурился и пристально посмотрел на меня.
– Бьянка, это как-то связано с тем, что произошло вчера вечером? – серьезно спросил он. – Если так, имей в виду, тебе не надо бояться, что…
– Нет, дело не в этом.
– Тогда в чем? Я ничего не понимаю.
Я уставилась на свои ботинки. Резиновый край кед начал отслаиваться, но ярко-красная ткань ни капли не выцвела. Какой яркий красный цвет!
– Я, как Эстер, – прошептала я, обращаясь больше к самой себе, чем к Уэсли.
– Что?
Я посмотрела на него, удивившись, что он вообще меня слышал.
– Я как… – Я покачала головой. – Ничего. Между нами все кончено. Я больше не могу.
– Бьянка…
Два гудка, раздавшиеся снизу, спасли меня от дальнейших объяснений.
– Я… мне пора идти.
Мне так хотелось поскорее убраться из этого дома, что я даже не слышала слов, которые Уэсли прокричал мне вслед. Его голос просто растворился вдали, и я надеялась, что он меня никогда не догонит.
19
Я села в потрепанный пикап, и Кейси завела мотор. Пикап принадлежал ее маме. Вообще-то, у мисс Уоллер (бывшей миссис Блайт – после развода она снова взяла девичью фамилию) могла бы быть машина получше. Когда она была замужем за отцом Кейси, денег у них было полно. Мистер Блайт предложил купить ей «Лексус», но она отказалась. Ей нравился раздолбанный старенький «Шевроле» – она купила его, еще когда училась в школе, в десятом классе. А вот Кейси терпеть не могла эту тачку. Особенно учитывая, что другой у нее не было.
Кейси бы точно не отказалась, предложи отец купить ей «Лексус». К сожалению, щедрость мистера Блайта испарилась после развода.
Кейси смотрела на почти-особняк через ветровое стекло, а я пристегивала ремень. На ней была розовая пижама с зелеными лягушками, а сверху куртка; короткие волосы торчали во все стороны. В отличие от меня, Кейси даже в растрепанном виде выглядела очаровательно и сексуально.
Ей даже делать ничего не нужно было.
– Привет, – пробормотала я.
Она повернула голову и взглянула на меня. Глаза скользили по лицу, выискивая признаки беды. Она хмурилась. Поиграв со мной в гляделки, она отвернулась и выехала на дорогу, немного поборовшись с переключателем коробки передач.
– Так, – заявила она, когда мы отъехали от дома, – что творится? И не надо, пожалуйста, говорить, что все в порядке, потому что я подняла свой зад в семь утра, и если не услышу правду, клянусь, сверну тебе шею!
– Угрозы – лучший способ заставить меня заговорить, – буркнула я.
– Хватит вешать на меня это дерьмо! – рявкнула Кейси. – Ты просто увиливаешь, как всегда. Может, с Джесс это и сработает, но меня ты не одурачишь, и тебе это хорошо известно. А теперь выкладывай. Начнем с того, почему мне пришлось забирать тебя из дома Уэсли.
– Потому что я там ночевала.
– Ну это, допустим, я и так поняла.
Я закусила губу, сама не до конца понимая, почему до сих пор скрываю правду. Ведь дальше уже нельзя было ничего от нее утаивать. Она и сама бы скоро догадалась, так почему не выложить все сейчас? Все равно между мной и Уэсли все кончено. Или вранье – точнее, недоговорки – уже стали моей второй натурой? Может, за несколько недель у меня выработалась привычка хранить секреты?
А если так, не пора ли от нее избавиться?
Кейси вздохнула и слегка сбавила скорость.
– Прошу, Бьянка, скажи мне правду, потому что я уже ничего не понимаю. И к тому же зла на тебя. Ведь насколько я помню, ты терпеть не можешь Уэсли Раша. Ты же его ненавидела.
– Так и было, – ответила я. – И до сих пор ненавижу… отчасти.
– Отчасти? Господи, Бьянка, да прекрати ты эти недомолвки! Ты уже месяц с лишним избегаешь нас с Джесс. Мы почти не видимся, потому что ты перестала с нами тусоваться. Джесс помалкивает, но на самом деле считает, что мы тебе больше не нравимся. Она очень расстроена, а я злюсь, потому что ты нас бросила. Вечно витаешь в облаках, тебя как будто нет. И не отвечаешь на вопросы напрямую! Черт, Бьянка, ну скажи же наконец, в чем дело… пожалуйста. – Гнев в ее голосе сменился мольбой отчаяния. Она тихо проговорила: – Прошу, скажи, что с тобой творится.
У меня закололо сердце, а чувство вины стиснуло грудь, как удав. Я сделала глубокий вдох и выдохнула, понимая, что не могу больше лгать. По крайней мере о нас с Уэсли.
– Я с ним сплю.
– С кем? С Уэсли?
– Да.
– С каких пор?
– С конца января.
Кейси долго сидела молча. А потом, когда услышанное отложилось у нее в голове, спросила:
– Если ты терпеть его не можешь, зачем начала с ним встречаться?
– Затем, что… с ним я себя лучше чувствовала. Я так переживала из-за родителей, а потом еще Джейк приехал, и… мне просто нужно было отвлечься. Хотелось сбежать от всего… но при этом как-нибудь обойтись без самоубийства. И роман с Уэсли показался не такой уж плохой идеей. – Я смотрела в окно, боясь увидеть выражение ее лица. Я знала, что она во мне разочарована. А может быть, в глубине души Кейси гордилась мной, хоть это и было ужасно.
– Так значит, вот где ты пропадала весь последний месяц? – спросила она. – Поэтому отказывалась встречаться с нами? Ты с Уэсли была?
– Да, – пробормотала я. – Каждый раз, когда я думала, что я уже не выдержу, он оказывался рядом. Я нашла способ избавиться от стресса, и не надо было тревожить вас с Джессикой. Мне казалось, что это хороший выход. А потом я подсела… но в итоге все стало только хуже и обернулось против меня.
– О боже… ты беременна?
Я стиснула зубы и повернулась к ней лицом.
– Да нет же, Кейси, я не беременна, черт возьми. – Неужели она серьезно? – У меня хватило мозгов использовать презерватив, а еще я принимаю таблетки уже три года, понятно?
– Ладно, ладно, – отступила Кейси. – Не беременна, и слава богу. Но если проблема не в этом, то в чем? Почему все стало еще хуже?
– Ну, во-первых, ты на меня злишься. А во-вторых… Уэсли начал мне нравиться.
– Ну это неудивительно, ведь ты с ним спишь.
– Да нет, я не об этом… – Я покачала головой и снова уставилась в окно. Мимо проносился Хэмилтон с его низкоэтажными загородными домишками, чистыми и непритязательными, обнесенными невинными дощатыми заборчиками. Как бы мне хотелось стать такой же чистой и простой, как эти домики! Но у меня внутри все было сложно, запутанно и запятнано. – Он мне не нравится, – объяснила я. – Он бесит меня девяносто шесть процентов времени, а иногда мне хочется его задушить. Но все же… мне хочется, чтобы он был счастлив. Я думаю о нем гораздо чаще, чем стоило бы, и я…
– Ты любишь его.
– Нет! – воскликнула я, повернувшись к ней лицом. – Да нет же, нет! Не люблю я его, ясно? Любовь – это редкость, она на дороге не валяется, и чтобы полюбить человека, требуются годы! Подростки не могут просто так влюбиться! Нет, я не люблю Уэсли.
– Ясно, – ответила Кейси. – Но у тебя все же есть к нему какие-то чувства, так?
– Угу.
Она взглянула на меня, потом снова отвернулась и стала смотреть на дорогу, на губах ее играла улыбка.
– Я так и знала. Конечно, все эти шуточки… я просто дразнила тебя, но всегда знала: что-то должно произойти после того, как ты его поцеловала!
– Замолчи, – буркнула я. – Это же кошмар.
– Почему?
– Что почему?
– Почему это плохо? Ну и что, если ты в него влюбилась. Это же здорово и волнительно, и бабочки в животе порхают, и все такое.
– Нет, – отрезала я. – Это не здорово и не волнительно, а ужасно. Это пытка!
– Но почему?
– Потому что он-то никогда в меня не влюбится! – Неужели это не очевидно? Кейси просто не может сложить два и два! – Он никогда не будет испытывать те же чувства ко мне, Кейси. Я трачу время зря, даже воображая, что такое возможно.
– И почему ты так считаешь? – спросила она.
Когда она уже перестанет мучить меня своим миллионом «почему»?
– Прекрати.
– Да нет, Би, я серьезно, – не унималась Кейси. – Я почти уверена, что ты не ясновидящая и не умеешь предсказывать будущее – так откуда ты знаешь, что никогда не сможешь ему понравиться? С чего ты взяла?
– Ну вот, например, тебе я сейчас не очень нравлюсь, – заметила я.
Читать бесплатно другие книги:
