Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров Мережко Виктор

— А куда прикажете?

— Обратно в Москву.

Воровка рассмеялась:

— В Москве тоже закуют.

Шпик задумчиво заходил по кабинету.

— Имейте в виду, в Одессе на вас большой интерес. Если вы имеете какое-то отношение к Соньке Золотой Ручке, то лучше в серьезные места не соваться. Найдите незаметную хавиру на Молдаванке, пересидите там и потом линяйте в любую сторону, мадам Софья Сан-Донато.

Уже на выходе воровка спросила:

— Господин полицейский, вам известно имя Кочубчик?

— Володька? — вскинул удивленно брови шпик. — Кто ж его не знает? Самый дурной марвихер Одессы!

— Он в полиции?

— Вот этого, мадам, я сказать не могу. Знаю, но не скажу. Я таки порядочный одесский полицейский!

Карета с Сонькой остановилась возле ворот дома Моти Бессарабского. Извозчик помог воровке донести саквояж до калитки, получил полагающееся вознаграждение и укатил. Сонька подергала за веревку звонка, калитка тут же открылась, и перед девушкой возник тот же могучий бугай, что и в прошлый раз.

— Чего надо?

— Я к Моте.

Охранник изучил приехавшую дамочку, похоже, узнал и кивнул:

— Жди.

Воровка стояла перед калиткой посреди узкой жаркой улицы. Бегала голоштанная детвора, в соседних дворах жарили каштаны и переругивались женщины.

Детина снова открыл калитку, взял саквояж Соньки, впустил ее саму.

— Мотя ждет.

Сонька прошла в дом, охранник занес ее вещи и вышел. Не останавливаясь, Сонька направилась прямо в гостиную.

Мотя все так же сидел в своем кресле, на сей раз на нем была жилетка, надетая на голое тело. Он смотрел на гостью насмешливо и игриво.

— Садись.

Она послушно опустилась на стул напротив.

— Ну и чего? Сдал тебя твой марвихер?

— Сдал, — тихо ответила она.

— Знаешь почему? Воровка не имеет права дышать в сторону мужчины. А ты, Сонька, задышала.

— Я хочу его найти.

— Ты за этим приехала в Одессу?

— Я хочу взглянуть ему в глаза.

— И чего ты там увидишь?

— Он не мог меня сдать.

Мотя рассмеялся:

— Не мог, но таки сдал… — Он дотянулся до чайника, налил себе заварного кипятку. — Твои портреты, Сонька, висят во всех полицейских сортирах.

— Мне нужно его увидеть, — повторила воровка.

— Глупая ты баба, хоть и воровка. — Он подумал, потом недоуменно пожал плечами. — И чем я могу тебе помочь, овца?

— У меня мало денег.

— Зачем тебе много?

— Я выкуплю Кочубчика.

Вор досадливо вздохнул:

— Сонька, он невыкупляемый. Он пребывает в нежных полицейских ручках, а эти твари нужных клиентов не сдают… Сколько тебе надо лаве?

— Мне нужно три человека — даму и двух мужчин.

— Есть интерес бомбануть точку? — догадался Мотя.

— Есть такой интерес.

— Ладно, будет тебе три халоимщика.

В дорогом ювелирном, что характерно для магазинов такого уровня, народу было мало — две молодые пары да пожилая дама, безвкусно обвешанная кулонами и брошками. Хозяин лавки, худой угрюмый еврей с пейсами, выкладывал товар, внимательно следя за каждым движением покупателей.

Звякнули бубенчики над входной дверью: Сонька и ее подружка, одетые в легкие кружевные платья, весело впорхнули в магазин, и воровка с порога капризно заявила:

— Мирра, мне здесь не нравится! Здесь ничего стоящего!

— Что ты, Натали, — возразила Мирра, — это лучший магазин Одессы.

— А что ты предлагаешь посмотреть?

— У тебя нет украшений на платье. Ты что, хочешь пойти на благотворительный бал голая?!

Присутствующие оглянулись на эти слова, а Сонька прыснула в кулачок:

— Голая — это без бриллиантов?

— Конечно, — Мирра подыгрывала превосходно. — Муж тебя не поймет, а публика так просто будет смеяться.

— Хорошо, уговорила!

Они подошли к прилавку, и хозяин крикнул кому-то в подсобку:

— Мойша, обслужи дамочек!

Мойша, тоже худой и длинный, очень похожий на отца, увидел нарядных дамочек и смутился, сглотнув от неловкости.

— Что дамы желают?

Сонька с профессиональной хваткой осмотрела лежащие под стеклом украшения, указала на дорогое колье:

— Покажите.

Отец бросил косой взгляд, следя, как сын извлекает из ящика украшение. Потом не выдержал и сообщил:

— Женщины, осторожно, колье стоит пятнадцать тысяч!

Мирра возмущенно посмотрела на него:

— Вы предлагаете, чтобы мы ушли?

— Нет. Я просто довожу до вашего внимания цену и хрупкость этого изделия.

— Я же говорила тебе, что сюда лучше не заходить, — с обидой заявила Сонька.

— Не обращай внимания.

Мирра взяла колье, приложила к шее воровки:

— Мне нравится.

— Мне тоже. Но к нему не хватает броши.

— Покажите брошь, — ткнула Мирра в брошь, густо усыпанную бриллиантами.

Мойша извлек брошь, и Сонька немедленно принялась примерять ее, вертясь перед зеркалом.

— Нравится.

— Теперь еще колечко, Натали, — не унималась Мирра, — и получится редкий гарнитур. Все твои старые дамы брякнутся в обморок!

Сонька благодарно чмокнула ее в щеку, велела долговязому сыну продавца:

— Вот это колечко! Нет, лучше это!.. Чтобы сияло!

— Мойша, — снова не выдержал отец, — подь сюда, я сам займусь дамами.

Они поменялись местами, и хозяин достал из-под стекла великолепное кольцо, густо усыпанное бриллиантовой россыпью. Кольцо точно пришлось на палец Соньки. Девушка посмотрела сияющими от счастья глазами на мрачного продавца.

— Упакуйте. — И поинтересовалась: — У вас есть телефон? Я бы хотела переговорить с супругом. Надеюсь, он одобрит мой выбор.

— А кто ваш супруг? — спросил хозяин, упаковывая драгоценности.

Сонька переглянулась с Миррой и с гордостью ответила:

— Мой супруг — господин Рубинштейн, директор нового городского банка.

Хозяин пожал плечами.

— Не знаю такого. — И крикнул сыну: — Мойша, ты слышал про какого-то Рубинштейна, директора какого-то нового банка?!

— Папа, — раздраженно ответил тот, — мне перед вами стыдно! Кто ж не знает Соломона Рубинштейна?

Хозяин перевел взгляд на Соньку, виновато объяснил:

— Телефона у нас нет.

— Тогда подсчитайте стоимость.

Продавец снял со стены счеты, стал клацать костяшками, изучая бирки на украшениях.

— Тридцать одна тысяча.

Воровка задумалась, глянула на Мирру.

— Много… Что будем делать?

— Поезжай к мужу, покажи. А я пока посижу, — товарка хохотнула. — В качестве залога.

— Можно так? — просительно посмотрела на хозяина воровка. — Я только покажу и сразу же вернусь.

Тот пребывал в сомнении.

— У нас так не положено, мадам.

— Я — супруга начальника железнодорожной одесской станции, — объяснила Мирра хозяину. — Неужели вы мне не доверяете? Я буду сидеть здесь, перед вами.

— Не положено.

Сонька разочарованно вздохнула, отодвинула от себя подобранные украшения.

— Жаль. Жаль, что вы не верите уважаемым клиентам.

— Папа! — взорвался Мойша. — Имейте же наконец совесть! Я знаю эту дамочку! Ее муж — главный человек на станции!

— Ну и что я могу сказать? — тронул плечами хозяин. — Сколько вам надо времени, чтоб правильно вернуться?

— Карета стоит, — счастливо улыбнулась девушка. — Полчаса.

— Хорошо. Но дамочка останется здесь.

Сонька и Мирра расцеловались, и воровка выпорхнула из магазина.

— Подайте кофию, чтобы не так скучно было, — попросила заложница.

Сонька, прижимая к груди драгоценности, выскочила из магазина, бросилась к ожидающей ее карете, и в этот момент дорогу ей перегородил пан Тобольский. Он был элегантен — в белом костюме, бледный и решительный.

— Не пугайтесь, пани Соня, — попросил он. — Я ничего дурного вам не сделаю.

— Что нужно? — довольно агрессивно спросила девушка.

— Ровно ничего. Всего лишь сведения.

— Я спешу.

— Вижу… Сведения печальные.

— Говорите!

— Погиб ваш папа.

— Какой папа? — не поняла Сонька.

— Штабс-капитан.

Девушка от неожиданности охнула.

— Когда? Как это случилось?

— Утонул. В море.

— Почему?

— Почему? — печально переспросил пан. — Думаю, вам виднее. Тоска и абсолютная бессмысленность существования.

Она постояла в молчаливом недоумении, подняла глаза на пана:

— Простите, я должна ехать.

— Конечно. Но помните одно: я всегда рядом. Что бы с вами ни случилось, я не откажусь от вас.

Сонька кивнула и заспешила к карете.

В магазине было пусто.

Мирра стояла у окна, смотрела на улицу и терпеливо ждала подругу. Хозяин с тревогой поглядывал на часы.

— Мадам, ваша приятельница обещала полчаса. Прошел уже час.

— Сейчас будет, — ответила Мирра.

— Но у меня лопается терпение.

— У меня тоже.

Неожиданно дверь с треском распахнулась, и в магазин едва ли не ворвались два молодых человека в черных костюмах и котелках.

— Вы хозяин магазина? — спросил старший из них.

— Хозяин я. А что случилось, господа?

— Тайная полиция! — ответил тот и показал побелевшему еврею соответствующую бляху.

— А что мы такого натворили?

— Некая дама час назад сделала у вас покупки.

— Да, но дама уехала за советом. Она жена директора нового городского банка.

Мирра, напрягшись, продолжала стоять у окна. Второй господин спокойно разъяснил:

— Дама задержана и находится в полиции.

— Чего такого она наделала? — искренне удивился хозяин.

— Она известная воровка!

— Мойша! — закричал хозяин сыну. — Ты слышишь, подлец, что дама, жена директора банка, оказалась не женой вовсе, а воровкой?!

— Воровкой? — удивленно переспросил Мойша, выйдя из подсобки. — Этого не может быть.

— Может! И что будем делать, сукин ты сын Мойша?!

— Почем я могу знать, папа? Что вы меня все время достаете?!

— Кто воровка? — неожиданно возмутилась Мирра. — Брехня! Моя подруга — уважаемая жена уважаемого мужа!

— Кто это? — повернулся к хозяину старший агент.

— Это как раз подружка воровки. Удачно задержалась в залог.

Агенты решительно шагнули к девушке, она выставила руки.

— Не смейте! Я буду жаловаться!

— В полиции! В полиции будешь жаловаться, красотка! За компанию с подружкой!

Агенты заломили Мирре руки и повели к выходу.

— Господа полиция! — бросился следом за ними хозяин магазина. — А как же мои драгоценности? Где они?

— В полицейском участке! Беги к нам, папашка, все вернем! — весело ответил один из агентов, и все трое покинули магазин.

— Мойша, босяк! Надо срочно бежать в участок! Чего ты там копошкаешься? Бриллианты могут пропасть!

Крытая повозка неслась по узким ухабистым улочкам Одессы. Извозчик лихо гнал лошадей, грохот колес разносился по всем близлежащим дворам, а следом с лаем неслись собаки. Сонька, Мирра и два «агента полиции» плотно расположились на сиденье повозки, держась друг за друга при резких поворотах. Помощники Соньки улыбались, довольные проделанной операцией, и лишь она сидела в задумчивости и печали.

Судебный пристав Трынько проводил совещание с главными лицами участка. Расхаживая по кабинету, он мрачно излагал ситуацию.

— Сегодня был ограблен ювелирный магазин Абрама Циммермана. Почерк Соньки Золотой Ручки. Значит, она опять в нашем городе.

— Господин пристав, — подал голос один из полицейских чинов, — она точно в нашем городе. Агенты даже сообщили ее местонахождение — у Моти Бессарабского.

— К Моте просто так не попадешь, — сказал пристав. — А если и попадешь, она уйдет черным ходом.

Полицмейстер Соболев тяжело заворочался на стуле и предложил:

— А если мы направим к ней Кочубчика?

— Куда? — насмешливо посмотрел на него пристав. — К Моте? Мотя его сразу пришьет.

— Зачем к Моте? Пустим его в картежный дом. А люди Моти сразу донесут Соньке.

— Сонька в игорный дом не пойдет, — возразил кто-то из полицейских.

— Пойдет, — настаивал на своем полицмейстер. — Она из-за него вернулась в Одессу.

— Попробуем, — подвел итог пристав. — Дайте указ агентам, чтобы прошел слух, будто Кочубчика выпустили.

Сонька сидела в кабаке в окружении одесских воров. Она была пьяна. Пьяна, пожалуй, первый раз в жизни. Громко играла блатная музыка, воздух был насыщен дымом и шумом. За столом среди остальных были Мирра и два «агента полиции».

— Я хочу выпить, — потянулась Сонька фужером к сидящим. — Хочу выпить в память о моем отце.

— Умер, что ли, папашка? — спросил кто-то из воров.

— Погиб. А я только сегодня узнала.

— Убили?

— Убили, — кивнула она. — На человека не обратили внимания… вот и убили.

Не чокаясь выпили, опять кто-то заметил:

— Нашего брата много убивают. Такая воровская жизнь, Соня.

Воровка обвела взглядом присутствующих, хотела что-то ответить, но не нашла, кому можно было бы адресовать важные слова. Она обхватила голову руками, уронила ее на стол, захлебнулась слезами и зашептала:

— Прости, прости меня, генерал. Я предала тебя… Прости.

Кто-то коснулся ее плеча, — она увидела чье-то размытое лицо и спросила:

— Чего?

— Есть новость, — ответило лицо.

— Оставь ее! — вмешалась Мирра. — Пусть девка поспит. Устала!

— Говори, — пьяно велела лицу Сонька.

Оно наклонилось к ней, прошептало:

— Кочубчика выпустили.

— Откуда?

— Из полиции.

Сонька напряглась.

— Он здесь?

— Нет. В картежном доме. В карты режется.

Сонька помолчала, переваривая новость, затем тяжело кивнула хмельной головой.

— Хорошо, ступай. Передай ему, что найду его.

Лицо исчезло, Мирра обняла подругу.

— Кто это был?

— Не знаю. Сказал, что Кочубчика выпустили.

— Не верь. Это фуфло.

— Не знаю. Посмотрим.

Сонька посидела еще какое-то время в молчании, затем дотянулась до сумки, вынула плотную пачку ассигнаций, разорвала упаковку и стала разбрасывать деньги по ресторану.

— Берите, воры! Сонька гуляет! У нее праздник!.. Только что плакала, теперь смеется! Хватайте, воры, деньги!

В полдень к картежному дому подкатила дорогая карета, из нее вышла Мирра и направилась ко входу.