Рыцарь Железного Кулака Тихомиров Артем

9

Страшила наворачивал луковую похлебку из большой деревянной миски и демонстративно не замечал сидящих напротив него Зирвента и Вридаля. Сосредоточенность и мрачная мина на огрском лице очевидно не располагала к непринужденной беседе. Служанка, которая хлопотала поблизости, бросала на странную компанию осторожные взгляды.

Зирвент ковырялся ложкой в неаппетитной бурде, которая, по заявлению хозяина, была чечевичной кашей со шкварками. Эльф ел с аппетитом, но не сопел, не чавкал и не захлебывался, как это бывает с долго голодавшими. Рука его дрожала. Дрожало все тело, завернутое в длинный шерстяной плащ с капюшоном.

Вдохнув в очередной раз запах, исходящий от спасенного, вагант отодвинулся. Вридаль не прореагировал.

В харчевне «Под луной» никого не было, кроме них. Мрачное здание, сложенное из больших угловатых камней, дырявая крыша, прокопченный зал, кривые столы, покрытые жирной пленкой грязи.

После того как завершилась история с эльфом, прошло четыре часа. Браги, Зирвент и Вридаль Наэварра покинули Блендибог и направились на северо-восток. Вовсе не в ту сторону, где проводился турнир. На языке Зирвента крутилось много вопросов, молчание действовало на него угнетающе. Аппетит пропал, внутри все так и чесалось. Хотелось возмутиться, подпрыгнуть до потолка, разораться – словом, совершить что-нибудь энергичное.

Зирвент посмотрел на Браги, пытаясь уловить его взгляд. Страшила не позволил ему это сделать.

Эльф указал на миску, стоящую перед студиозусом. Тот кивнул. Вридаль подвинул ее к себе и принялся есть. Зирвент поморщился, кашлянул, не в силах игнорировать навозную и тюремную вонь.

Спасенный и не думал отодвигаться.

– Ну так что? – спросил, не выдержав, вагант спустя три минуты.

Страшила не ответил, подозвал служанку и велел ей принести пива. Самого дешевого. Можно даже разбавленного. Больше обычного.

– Так и будем сидеть, погрузившись в тяжелые думы, да? Что происходит? Когда ты, Браги, сказал, что мы уезжаем из города, я подумал, что наконец-то прибудем на ристалище, разобьем палатку, будем готовиться к турниру… А мы что сделали?

Эльф посмотрел на него искоса из-под капюшона. Зирвент задрал нос.

– Да бери, бери, утроба! – выкрикнул студиозус, видя, как Вридаль показывает на последний кусок хлеба с отрубями, лежащий на глиняной тарелке.

Эльф взял хлеб и начал есть, так же не говоря ни слова.

– Что мы сделали, я спрашиваю?! – фыркнул вагант. Его глас был гласом вопиющего в пустыне.

Принесли пиво. Служанка поставила три большие кружки на стол и убежала, топая босыми пятками по дощатому полу.

– Мы уехали, – ответил Страшила. – Ты сам сказал.

– И? – Зирвент растерянно посмотрел на него, словно запутавшийся в юридической казуистике ребенок. – И? Что отсюда следует… Как же турнир?

– По-моему, тебя турнир заботит куда больше, чем следовало бы, – отозвался Браги, подчищая куском хлеба свою миску. Похлебка оказалась дрянью, но живот надо было чем-то набить.

– А как же? Ты по неизвестной причине вдруг охладел к нему, словно и не за тем ехал в Албарию, этот край…

– Только не снова, Зирвент!

– Не снова. Пусть. Но я не понимаю. Этот турнир очень важен для тебя, для всякого рыцаря. Это престижно, это лучший способ показать себя и других посмотреть, если выразиться вульгарно! И вдруг – что я вижу? – мы берем курс в какую-то дурацкую вонючую глухомань, где даже мухи выглядят убогими провинциалками!

Эльф закончил есть и положил обе ладони перед собой на стол, будто очень заинтересовался своими руками. Их покрывала грязь, коросты, царапины, один ноготь был сорван, и кончик пальца выглядел отвратно синим, опухшим.

– Зирвент, я тебя не держу. Ты не мой слуга или оруженосец. Ты можешь идти на все четыре стороны.

– И это говоришь ты? Я думал, мы друзья! – возопил студиозус. Потом задрал нос по своему обыкновению. – Теперь, полагаю, ты нашел себе нового спутника? Его? Оруженосца, да? Для этого ты его и купил?

Вридаль Наэварра сидел неподвижно.

– Что с того? Согласился бы ты выполнять все обязанности оруженосца, Зирвент? Чистить и смазывать латы, седлать и расседлывать моего коня, мыть его, носить оружие, точить мечи? Справился бы ты с этим?

– Да что с тобой приключилось, Браги?

– Если, как ты любишь говорить, выразиться вульгарно, мне попала шлея под хвост, – ответил огр.

– Чего?

– Этот тот самый случай, когда я не знаю, что творю, когда бросаюсь в омут с головой в мероприятие, которое не принесет мне ни малейшей выгоды, даже, наоборот, доставит кучу проблем. Сейчас я по уши в проблемах, Зирвент. Чтобы придумать, как выбраться из них, нужно время.

Вагант молчал, пытаясь выудить из услышанного какой-нибудь потайной смысл.

– Так мы на турнир не попадаем?

– Нет.

– Я знал! Я знал, что так и будет! На нас свалится какая-нибудь зараза и перемешает нам все планы! – Зирвент уставился на эльфа. – Вот она… Именно так!

Вридаль покачал головой, соглашаясь.

– Нет, это все никуда не годится! – воскликнул студиозус. – Браги, неужели все из-за него?

– Нет. Из-за меня.

– Но…

– Меня никто не тянул за язык и не принуждал отдавать сто пятьдесят флоринов. Поверь, мне было куда их употребить. Теперь денег осталось только на пару ужинов и проживание в каком-нибудь сарае наподобие этого.

– Надо было послать его на все четыре стороны! – чванливо заявил вагант. – Ты же спас его! Разве этого недостаточно?

– Он не смог бы выйти за ворота в таком состоянии, – сказал Страшила. – А учитывая плохое настроение виконта Шардэ, не думаю, что это вообще было бы возможно. Я несу ответственность за того, кого спас, и ты прекрасно знаешь, Зирвент, что таков закон. И потом, эльф – государственный преступник, а Шардэ не из тех, кто ставит древние обычаи выше интересов короны, которую защищает. Понял? Его схватили бы и отправили обратно в острог. И казнили, но уже без привлечения публики. Камень на шею – и в канал.

– Но! Но… – пыхтел Зирвент.

– Не ревнуй, студиозус, – сказал Страшила. – Твое место все равно никто не займет. Ты так и останешься в истории.

Здесь вагант взбеленился по-настоящему. Весь покраснел, а губы, наоборот, стали точно два росчерка белым алебастром. Глаза Зирвента выкатились из орбит, и он вскочил со скамьи, размахивая руками, будто пробовал удержать равновесие на канате.

– С меня хватит! Поняли, да?! С меня хватит! Я уезжаю, попробуйте меня остановить! Можете торчать тут до посинения, пока вся вода из Океана не перетечет за край земли, мне плевать, раз вы такие чокнутые! Все! Счастливо оставаться! Можете думать над тем, какие вы все благородные, добрые, честные и неподкупные, что вам ничего не стоит отстегнуть за вызволение какого-то паршивца, прости, Вридаль, сумму, которую мой отец видит лишь по итогам полутора лет работы! Прощайте! Я поехал искать себе другое место… в истории!

Служанка, выглянувшая в зал, округлила и без того круглые глупые глаза. Зирвент развернулся на каблуках, попробовал сразить ее орлиным взором, но только еще больше перепугал бедняжку.

Топая как можно громче, вагант вышел из харчевни, и вскоре со двора раздался его вопль, сопровождаемый руганью.

– Навоз, – сказал эльф.

– Что? – Браги настолько привык к его молчанию, что начал думать, будто желтоволосый просто немой.

– Он угодил в навоз, – пояснил Вридаль спокойно.

Слушая, как разоряется во весь голос вагант, Страшила вздохнул:

– Да, здесь этого добра хватает. Поэзия и навоз в Лорансале соседствуют очень тесно.

Эльф поглядел на Браги кобальтовыми глазами.

– Он вернется.

За пределами харчевни застучали копыта. Зирвент все-таки уехал.

– Пожалуй, вернется.

– Кстати, насчет продуктов животной жизнедеятельности. Надеюсь, у хозяина найдется бочка – мне надо вымыться. – Эльф огляделся.

– Вполне возможно, – ответил огр, думая о чем-то своем.

– Слушай, Рыцарь Железного Кулака. Я должен задать тебе сакраментальный вопрос, обязательный в таких случаях.

– Задавай.

– Зачем ты меня спас? – Вридаль склонил голову, тонкие губы маленького рта сжались.

– Может быть, потому, что мне одному это было противно. Этот театр на эшафоте. Или потому, что такова моя судьба. Сам я выбрал ее себе или нет, не знаю. Однако не ты первый такой и не ты последний.

– Достойное объяснение. Судьба, значит… Она дорого тебе обходится, Браги, как я погляжу. Шардэ сам установил сумму, невозможную для большинства присутствовавших на Площади, он знал, что если и возникнет у кого-нибудь желание рискнуть, этот дурак просто не сумеет отстегнуть сто пятьдесят золотых.

– Но такой дурак нашелся, – сказал Браги из Шидама, потягивая дрянное пиво.

– Ты жалеешь? Так же, как твой друг?

– Нет, не жалею. Деньги приходят и уходят.

– Но… они были тебе нужны, и ты не можешь избавиться от мыслей об этом. Расскажи мне. Ты спас меня от смерти, поэтому мы хотя бы какое-то время обязаны быть откровенны друг с другом, – сказал Наэварра. – Я должен понять. И решить, каким образом вернуть долг.

– Не нужно…

– Нужно, огр, нужно! Для тебя честь не пустой звук, но и для меня не меньше, хотя я не рыцарь. Однако был и остаюсь воином.

Браги молчал.

– Расскажи мне, и тогда я расскажу тебе. Возможно, тебе понадобится моя помощь.

Браги молчал.

– Сомневаешься? Считаешь меня бродягой, псом без роду и племени?

– Нет. Учитывая все, что я услышал недавно о фрилаках, не считаю. С другой стороны, мне нет до этого никакого дела.

Эльф улыбнулся. Худое грязное лицо теперь напоминало голодного вампира.

10

– Таким образом, мессир волшебник, положение наше незавидно, – сказал Леод Шардэ, наливая в серебряный кубок хиремейского вина. – На свободе опаснейший преступник, фрилак, бандит и разбойник. О таких уже начинают говорить… что они повстанцы… тьфу! Повстанцы… словно эти проходимцы борются за справедливость и добро!

Астенфор смотрел из амбразуры во двор. С высоты башни было видно, как внизу бродят куры и гуси. Разговаривают двое стражников. Один в каске, другой без, оба небрежно опираются на алебарды.

– Насколько я понимаю, это ваше положение незавидно, виконт. Вы сами во всем виноваты, – ответил чародей, поворачиваясь.

Советник по делам Безопасности сидел в деревянном кресле, положив ногу на ногу, и держал в руке кубок с вином.

– Говоря «наше», я подразумеваю всю Албарию. А также, без преувеличения, весь Лорансаль.

Стражники захохотали над бородатой шуткой, куры прыснули в разные стороны – и вот уже замок, принадлежащий местному рыцарскому союзу под патронажем ландграфа Гуннфина Третьего Албарского, снова погрузился в дремотную тишину.

– Я именно это и имел в виду. Это вы позволили Вридалю уйти с плахи.

– Похоже, вы ничего не поняли из моего рассказа, Астенфор, – отозвался виконт, играя агатовыми четками. – Я действовал согласно строгим указаниям короля. Да, я переусердствовал, буквально следуя его инструкциям. Никаких пыток, никаких тяжелых наказаний, а в случае отказа сотрудничать – милосердная смерть, – хе, насколько милосердным может быть четвертование.

Чародей занял кресло на противоположной стороне стола. Взял кубок с вином, мысленно произнес заклинание, чтобы проверить, нет ли в питье яда или каких-нибудь дурманящих веществ.

Не было.

– Если бы я действовал по-своему, то безумец, захотевший выкупить Наэварру, получил бы только истерзанный кусок мяса.

– Не сомневаюсь.

– И потом… Никто не знал, что вдруг появится этот мерзавец… огр… Рыцарь Железного Кулака, вы можете себе это представить?

– Почему нет? О его подвигах слагают легенды. Помните историю с Гундирой, дочерью короля Пибадура Ляпквиста? Именно огр сумел рассмешить Несмеяну, как ее прозвали в народе. Еще он победил людоеда, который терроризировал королевство. О Браги из Шидама сложено много историй.

– Да? Почему же я ничего о нем ни разу не слышал? – прищурился Леод.

– Не знаю… Наверное, виконт, вы слишком занятой человек, чтобы обращать внимание на мелочи. Я бы сказал, сугубо практический…

Губы советника исказила ухмылка.

– Да, вы в чем-то правы. Но вернемся к нашим оркам, как говорится. Вас не было на Площади в тот момент…

– Я занимался делами турнира, – ответил чародей.

– Отлично. Поэтому, учитывая ваши организаторские способности, а также несомненные глубокие знания и степень посвящения в Искусство, я позвал и вас в эту вонючую дыру… Мне надо обсудить с вами наше незавидное положение.

– Не понимаю, – спокойно произнес Астенфор.

«Хотя нет, – продолжил он про себя, – кажется, догадываюсь. Достаточно посмотреть в эти подернутые ряской ненависти глаза».

– Я намерен решить проблему Вридаля Наэварры кардинально, чтобы убрать его со сцены раз и навсегда. Пришло время для решительных действий, мессир волшебник. По обычаю я объявил его невиновным, помилованным от имени короля, но это не меняет сути. Он – фрилак. Оказавшись на свободе, он продолжит заниматься тем же, чем и раньше. Эльфы, которые пойдут за ним, поднимут его на щит и сделают единым вождем восстания.

– Пойдут-то пойдут. Но откуда такая уверенность насчет восстания?

– Ко мне стекаются сводки со всего королевства, не только из Албарии. Банд фрилаков становится все больше, пока что они разрозненны и не представляют большой опасности, но мы уже отмечаем случаи объединения вооруженных групп, и это тревожный признак, вы не находите? Подождите годик-два – и мы получим массовые вооруженные выступления, смуту, кровь. Моя задача – предотвратить такой сценарий. Вассальная клятва Его Величеству этого требует.

– И ваша внутренняя уверенность, надо полагать, тоже, – отметил Астенфор.

– Вы правы. Потому что я реалист. Не сегодня завтра такие, как Вридаль Наэварра, начнут резать нас у порога наших собственных домов! Пока это мало кто понимает в Лорансале. У всех в головах только поэтический дым и увеселения, – сказал виконт.

Чародей не отвечал.

– Их трудно вычислять. Людей они в свой круг не допускают, разве что только самых проверенных. Система связи у них на высоте, и в ней используется магия, куда ж без нее! Мы не знаем толком, где их базы, где конспиративные квартиры. Допустим, у эльфов в городах, но не будем же мы хватать каждого из них и тащить на дыбу. Хотя… об этом стоит подумать. Если дело обернется так, как я предполагаю, у нас не будет иного выхода…

Астенфор поморщился. Шардэ строил далеко идущие планы.

– Но я в силах отрубить голову наиболее ядовитой змее, пока она не начала жалить всерьез. Вридаль совершил полтора десятка набегов, повсюду оставляя трупы, сжигая дома, вынимая из сундуков все, что только можно было унести. На вырученные средства, по некоторым сведениям, фрилаки закупают амуницию и оружие. У кого бы, вы думали?

– Не имею понятия.

– У амалантских цеховиков, кобольдов. Оружие они изготовляют легально, мы не можем им запретить, но у меня есть доказательства, что эльфы покупали у них наконечники для стрел, кинжалы, доспехи массовыми партиями. Делали заказы на свои традиционные мечи. И ни разу не обращались к людям.

– Фрилаки не любят людей – факт.

– Вот именно. «Шелианд без людей». Вот какую надпись я увидел вчера – на стене храма Тюра в Блендибоге.

– Я тоже видел нечто подобное, а один раз даже был свидетелем, как подобное малевали мальчишки. И они не были эльфами.

– Хулиганы и шалопаи, не больше. Это случайность.

– Видимо, аналогично тому, что грабежом, по утверждениям свидетелей, на месте эльфьих налетов занимались солленские наемные рейтары… Бравые парни успевали загружать на фуры и увозить имущество быстрее, чем прибывало начальство. И под страхом смерти запрещали кому-либо об этом говорить.

Виконт поморщился.

– Если бы я знал доподлинно о каком-либо из таких инцидентов, виновные отправились бы на виселицу, – заявил он.

– Будем надеяться, так оно и будет в следующий раз.

– Сдается мне, вы, мессир, сочувствуете разбойникам и бандитам, – сказал виконт. – Так?

– Нет, не так.

– Хотелось бы думать. Худший вариант – это тот, когда эльфам начнут помогать со стороны. Люди и прочие.

– Худший, согласен.

– Мы на войне, мессир волшебник, я говорю это с полной уверенностью. И начали эту войну не мы. Вам не по душе мои методы, мои и моей службы, но я не нуждаюсь в одобрении, потому что действую в интересах короны. Лорансаль под угрозой.

– Вернемся к нашим оркам, виконт, – предложил Астенфор. – У вас ко мне какое-то дело?

– Да. Вне зависимости от того, насколько этот ваш Браги из Шидама легендарен и сколько совершил подвигов, правда такова: он дал свободу опаснейшему преступнику. Это первое. Второе. Он прилюдно оскорбил меня, втоптал мой авторитет в грязь на глазах у толпы.

– Как?

– Своим вызывающим поведением. Этот нелюдь осмелился посмеяться надо мной, поставив под сомнение мою компетенцию и право исполнять государственные обязанности. За это он должен заплатить. Я отправил людей следить за ним и выяснил, куда направляется огр и его компания, состоящая из некоего ветрогона и сомнительной личности Зирвента и Вридаля Наэварры. По всей видимости, от участия в турнире Браги отказался, ну да тем лучше. Есть подозрение, что желание освободить эльфа продиктовано не какими-то там благородными чувствами, а симпатией к идеям фрилаков. Возможно, огр связан с некими личностями, которые дали ему это поручение, но сами, по понятным причинам, остались в тени. А это уже попахивает участием в заговоре. Учитывая данные обстоятельства, а также то, что подвергнуть публичному суду огра я не могу, всех троих необходимо ликвидировать. И вы, мессир, мне в этом поможете.

Чародей убедился в собственной правоте.

– Как же я помогу вам, виконт?

– Своими выдающимися магическими способностями, а также тем, что будете прикрывать моих людей, берущих на себя основную работу. Грязную работу. С таким великаном справиться нелегко, поэтому ваши чары, в случае необходимости, будут неплохой поддержкой мечам моей группы для чрезвычайных поручений.

– За кого вы меня принимаете? – процедил Астенфор.

Леод Шардэ помолчал, наслаждаясь моментом.

– За того, кто не хочет угодить на плаху.

– Что?! – воскликнул пораженный чародей.

– В моем распоряжении есть немало документов, компрометирующих вас. Сегодня мои люди побывали с обыском у небезызвестного вам Пулама Десчи, доктора философии, преподавателя Амалантского Университета. Не забыли это имя? Мои сотрудники обнаружили много любопытного в его переписке. В частности, ваши письма, мессир, где в весьма открытой и смелой форме обсуждаются проблемы Эльфийского Возрождения. Я бы сказал, что… автор этих писем не сомневается в его необходимости… Так?

– Вы лжете! – зарычал Астенфор. – Ничего подобного там нет! Мы дискутировали по историческим вопросам…

– Именно историческим… Самый исторический из них: имеют ли право Оставшиеся на наследие своих предков, на Шелианд? Могут ли они вернуть его? Письма однозначно утверждают, что да. Могут, мессир. Разве это не следует из ваших писаний?

– Нет, вы лжете!

– А я думаю, что следует именно это! – отрезал виконт. – Ландграф, ко двору которого вы так приближены, разделяет мои опасения насчет эльфьей угрозы. И вам об этом известно. Он гораздо более здравомыслящий человек, нежели Его Величество, надобно заметить. Что случится, если Гуннфин Албарский узнает, что мессир волшебник сочувствует бунтовщикам и убийцам? И что скажет сам мессир волшебник, когда узнает, что с его сестрой и племянниками, проживающими пусть и в другом королевстве, произошло несчастье? Например, загорелся посреди ночи дом и никто не смог выбраться из него? Или неизвестные убийцы напали на счастливую семью, когда та возвращалась с прогулки… О жестокий мир! – воскликнул Леод Шардэ. Его глаза напоминали две оловянные блямбы, такие же безжизненные. – Я послал своих людей присмотреть за сестрой мессира волшебника и позаботиться о ее безопасности. Мало ли что, не правда ли? – Советник налил себе еще вина. – Мой долг соблюсти интересы сторон. Я охраняю ваших родных, Астенфор, вы помогаете мне провернуть это дельце… Честнее некуда. Вы говорили с огром, вас видели на дороге в Блендибог, а значит, имеется возможность усыпить его бдительность, его нечеловеческое чутье. Вы будете стараться, ибо знаете – мы повязаны, и у нас общая цель. Безопасность. Если по большому счету, то мне нет никакого дела до вас и ваших родственников, до ваших ребячьих взглядов на идеи свободы и справедливости – я читал конфискованные письма, – меня интересует королевство. Вот и все. Вопросы есть?

Чародей не произнес ни звука. Ему удавалось сохранять спокойствие, но он четко осознавал, что угодил в ловушку. Крышка захлопнулась. Виконт не блефовал – именно такими методами всегда и действовал советник, не испытывая ни малейших угрызений совести и не считаясь ни с чем, кроме вышеупомянутых государственных интересов.

Оставалось удивляться, как быстро Шардэ проделал все это…

Виконт посмотрел на бледного от ярости чародея и рассмеялся.

– Кстати, не советую применять ко мне свои магические штучки. Бесполезно. Если со мной что-нибудь случится, дело доведет до конца мой помощник. Между прочим, он слышит наш разговор. – Советник указал на небольшой шкаф в углу комнаты. – Там есть слуховая трубка, ведущая в подвал. На другом ее конце сидит Гретоль Майн.

– Не сомневаюсь, у вас все схвачено, – ответил Астенфор.

– Правильно делаете, что не сомневаетесь. Огр и эльф должны получить по заслугам. Моя команда с вашей поддержкой позаботится о том, чтобы исключить их из мира живых. Если этот вагант будет с ними, его тоже. Одним тупым мозгляком станет меньше, – ответил советник. – Так ваше окончательное слово, Астенфор. Только быстро, у нас не так много времени, пора приступать.

– Если хоть один волос…

– Знаю – если хоть один волос упадет с головы ваших племянничков, вы испепелите меня какой-либо из своих молний! – осклабился по-крысиному Леод. – Вы вольны отомстить, но если вы меня подведете, случится именно это – упадут не только волосы. А вы отправитесь на плаху. Народ узнает, что именно вы были одним из идейных вдохновителей идеи развязать против людей войну. Ваше имя проклянут после смерти. Так я жду.

– Согласен.

Виконт, казалось, был удивлен.

– Хм, и даже условий не будете ставить? Торговаться? Выдвигать встречные угрозы? Хорохориться тоже не станете, надо полагать?

– Нет. Зачем? У нас впереди большое дело.

Леод Шардэ пытался уловить подвох в словах чародея, но это ему не удалось. В какой-то момент он подумал, что вовсе не он здесь контролирует положение. Спрятанные под одеждой защитные магические амулеты, которые должны были среагировать на агрессивные заклятья, молчали. Если Астенфор и замыслил что-то, то свои умения пока не использовал.

– Что ж, ладно. – Виконт хлопнул в ладоши. – Дело сделано. Обсудим детали. Сейчас, полагаю, мои ребята будут здесь.

11

Гретоль Майн, уполномоченный инспектор Безопасности, оторвался от слуховой трубы и встал с табурета, на котором сидел, скрючившись, почти полчаса. Размял поясницу, покривился от боли. В коморке под башней, примыкающей к зернохранилищу, было холодно. По углам гнездились пыль и паутина, в воздухе носилась вонь от гнилого лука.

Майн подумал о хорошем бокале крепкого вина и запахнулся в шерстяной плащ. От поясницы по всей спине прокатывались волны ноющей боли, дыхание перехватывало.

«Шардэ взял-таки чародея за жабры, значит, дело за малым, – подумал Гретоль. – Но кто бы мог подумать, что большую часть этого блефа Астенфор примет за чистую монету? Он глупее, чем мы думали… и трусливей».

Хотя Майн был уверен, что чародей начнет артачиться и показывать гонор, старые добрые методы шантажа сработали и на этот раз. Быстрота, с которой Астенфор согласился «сотрудничать», удивила и его, шпиона с пятнадцатилетним стажем.

Инспектор прошел к двери, открыл ее и перешагнул через большого лохматого пса, спящего на боку у порога.

– Блохастая тварь, – пробормотал Майн.

Он поднялся по каменной лестнице и прошел по узкому темному коридору до помещения кордегардии. Тяжелая, обитая железом дверь издала громкий скрип. Сидящие в комнате без окон четверо замолчали.

Пол покрывала грязная солома вперемешку с объедками, в очаге догорали дрова. Единственный факел в ржавом металлическом кольце не справлялся с полумраком. Искаженные тени пирующей четверки горбились на стенах.

Гретоль вошел, притворяя за собой дверь. Посмотрел на компанию. Челюсти пирующих работали с громким чавканьем. Между губами то и дело проскакивали частицы еды. По подбородкам текла выпивка и жир от мяса.

– Эге! Чем можете порадовать, господин инспектор? – спросил орк, сидевший лицом ко входу. Медная кожа, желтые глаза и лысый череп придавали ему в тусклом мерцании пламени демонические черты.

Майн старался не показывать своего отвращения. По бычьей шее Обжоры давным-давно плакала виселица, и туда главарь четверки, безусловно, давно бы отправился, если бы не государственная необходимость. Кому-то ведь надо делать грязную работу, чтобы Его Величество спал спокойно.

Гретоль мигнул, посмотрел на свободный табурет в углу, но садиться не стал. Боялся, что с поясницей будет еще хуже.

Обжора отрезал кривым ножом от свиного окорока большой кусок. На орке был кожаный кафтан с металлическими вставками, перетянутый в поясе. Грудь наискосок пересекали два ремня, на которых висели метательные ножи, восемь штук. Меч его стоял в углу, рядом с брошенными на пол вещами.

– Шардэ ждет вас наверху, – сказал Майн.

– Ну, наконец-то, – отозвался Вирза, патлатый, сутулый, будто сплетенный из древесных корней человек с саблей за спиной. – А мы думали, что пообломаете зубы об этого колдуна… Не обломали, выходит…

Страшноватый полугном Гитад откусил кусок кровяной колбасы и ткнул ею в сторону инспектора.

– Да не, эти всегда кого хочешь раскатают, – произнес наемник с набитым ртом. – Никогда господин Шардэ нас не подводил. Чего, не так, Вирза?

Сутулый тряхнул неровно отхваченной над бровями челкой.

– Мне насрать. Лишь бы гроши отстегивали. – Жирные губы Вирзы двигались, точно два дождевых червя.

Последний из четверых, Кануль, с бордовым родимым пятном возле левого уха, отправил в очаг плевок, выскребая из миски с мясной похлебкой остатки. Рыгнул.

Волосы у него были сальные, торчащие в разные стороны и вверх, словно пушинки какого-то кошмарного одуванчика. Левый глаз чуть косил. Когда-то, Майн помнил, Кануля приговорили к обезглавливанию за пятикратное убийство, но вместо плахи судьба предоставила головорезу королевское помилование и секретную службу.

– Господин Шардэ нам важную миссию дает, дурила, – сказал Кануль Вирзе. – Не гунди. Ни хрена ты не понимаешь.

– На себя посмотри, курвин сын, – рыкнул сутулый, не поднимая головы.

Орк опорожнил кувшин, грохнул им об стол и поднялся. Тень его изогнулась и уперлась макушкой в потолок. Обжора вытер жирные липкие руки о шаровары, заправленные в сапоги.

– Что ж, мы готовы. Парни, поднимаемся! Живей! Вирза, не спи на ходу, – рыкнул главарь. – Работа работой, но мне лично до усрачки скучно торчать в этом замке, хочу косточки поразмять. Потеха будет. Если это тот самый Браги из Шидама…

– Тот самый, – подтвердил Гретоль Майн.

– Говорят, он одной рукой может поднять лошадь, – сказал полугном, проверяя, хорошо ли заплетены две косы его длинной черной бороды. Из широких вывернутых ноздрей бандита пучками росли волосы, близко посаженные глаза походили на родинки. – А еще что своим рыком может до смерти напугать даже разъяренного пещерного медведя. – Гитад подтянул пояс, глядя на инспектора чуть не с высокомерием.

Гретоль Майн ответил ему тяжелым взглядом из-под припухших от бессонницы век.

– Чудовище, стало быть, этот ваш огр-шмогр, – сказал Кануль. – Мы тут с парнями порешали, подумали, значит. Может, господин Шардэ подбросит нам еще деньжат? За вредность. Все-таки не против дохлика какого-нибудь идем… Работка предстоит крутая…

– Заткнулся бы ты, глиста! – рявкнул Обжора, навешивая на себя амуницию и оружие. – Переговоры веду я, а тебя никто не упланомочивал пасть проветривать без спроса! Понял?

Кануль захохотал.

– Уполномочивал, дурила!