Рыцарь Железного Кулака Тихомиров Артем

4

– Это грамота-пропуск, – сказал Астенфор, протягивая Браги свернутый в рулон документ. Пару секунд назад чародей вышел из писчей конторы, где составил нужную Страшиле бумагу. – В городе вам не устроиться, нет мест и в предместьях. А с этой бумагой вы получите место для шатра неподалеку от ристалища. Как понимаю, готовиться к турниру лучше там, где есть место пристроить коня или хотя бы присесть, не боясь раздавить случайного зеваку…

– И откуда взялись все эти формальности? Раньше безо всяких там пропусков любой странствующий рыцарь мог свободно приехать на турнир и принять в нем участие хотя бы за час до окончания, – сказал Браги. – А теперь?

– Теперь надо либо получить приглашение, либо заранее подать заявку, – сказал Астенфор. – Во всяком случае, в Албарии теперь так. Кое-кто в Совете при ландграфе предложил в следующем году взимать с каждого рыцаря взнос за участие… Согласно степени знатности – чем выше род, тем больше сумма.

– Да вы никак шутите, мессир? – прогудел Браги.

Сидящий на каменной скамейке позади него Зирвент рассматривал статую обнаженной нимфы. Вид у него был такой, словно он собирался эту нимфу купить или на худой конец украсть.

– Не шучу, господин рыцарь. И это печалит меня не меньше, чем вас. Найдутся те, кто захочет превратить праздник ратоборства, коим и является издревле турнир, в высокодоходное дело.

Огр сжал кулаки, хрустнув суставами.

– Куда катится мир? До чего же дойдет это безумие?

– Кто знает, кто знает, но одно ясно точно… эра невинности проходит…

Зирвент, услышав про «невинность», ощерился. Не в том контексте.

– Уйди от коня, грязный оборванец! – заорал вагант, видя, что к лошадям, привязанным к коновязи, пробирается некто в колоритных лохмотьях. – Пошел отсюда, пока я тебя не взгрел!

Некто отбежал на мостовую, увернувшись от грохочущего по камням экипажа, и показал студиозусу неприличный жест. Зирвент продемонстрировал ему свой хилый кулачок.

Огр, мрачный, словно отшельник, проведший в пещере в одиночестве десяток лет, спрятал грамоту за пазуху.

– Благодарю, мессир волшебник, за помощь. Теперь я перед вами в некотором роде в долгу.

– Не стоит. Мне приятно. И…

Астенфор бросил косой взгляд на Зирвента и сделал знак Браги отойти в сторонку. Вагант снова занялся обнаженной нимфой.

– И все-таки я повторяю то, что сказал ранее. Мне знакома ваша проблема. Вы хотите, чтобы кто-то сбросил с вас чары и превратил обратно в человека.

– Ну, допустим.

– Господин рыцарь, вы удивитесь, если я скажу, что об этом можно услышать в любой детской сказке про огра Браги из Шидама. Никакой тайны больше нет. Любой ребенок в курсе, что благородное чудовище хочет стать человеком…

– Допустим…

Чародей был тысячу раз прав, отрицать это Страшила не мог. Оборотная сторона славы бывает просто отвратительной, спрятаться от нее невозможно.

– Я мог бы вам помочь, – сказал Астенфор.

– Именно вы?

– Нет, но я знаю одного человека, кто наверняка сумел бы.

– И кто же он?

Чародей склонил голову.

– Вы настроены скептически. Не думаю, что стоит сейчас открывать вам эту тайну.

– Понимаю. Да, я настроен скептически, ничего не поделать. Между нами, мессир, я уже почти не верю в это. Откуда мне знать, что чувства меня не обманывают? Мои сны? Хе. Чушь. Наверное, правда донельзя банальна – я всего лишь огр без роду, без племени, а никакой не человек. Судьба посмеялась надо мной при рождении и продолжает смеяться теперь. Пустое. Если бы меня можно было расколдовать, это давно бы случилось.

– Почему вы так уверены? – прищурился чародей.

– Не знаю. Уверен. Я не оставляю попыток, но веры во мне не осталось… только на самом донышке. Поэтому не утруждайте себя, мессир.

– Как специалист…

– Не надо.

Зирвент, внимательно слушающий их разговор, вынул из кармана горсть дынных семечек и начал грызть их.

– Я не отступаю, Браги… Хм… лучше мы встретимся на турнире. Надеюсь, вы измените свое мнение.

Браги не ответил.

Обычно это он надоедал магам со своей просьбой, а не наоборот. Еще ни разу ни один из них не уговаривал его попробовать. Чаще всего те, к кому он обращался за помощью, воротили носы. Теперь Страшила и сам начал верить в то, что ему говорили. Никакой он не человек, чей облик исказило черное колдовство, а самый обыкновенный огр.

У которого вдобавок не все дома.

– Удачи вам, господа, мы еще встретимся, – произнес Астенфор, садясь в седло. Его конь фыркнул, ударил копытом по брусчатке. Подняв руку в приветствии, чародей уехал.

Зирвент встал со скамейки, погладил нимфу по голому кокетливому плечику, подмигнул девушке с корзиной зелени и подошел к Страшиле.

– На редкость назойливый тип, – сказал студиозус. – Нет?

– Да. Примерно как ты, – буркнул Страшила, отворачиваясь.

– Так ты что, правда так думаешь? Я имею в виду, что… ну… ты… того… разочаровался?

– Тебе какое дело?

– Как это? Я же твой друг!

– Ты мне не друг! – прорычал огр. – Ты пустозвон, ветрогон и болтун, каких поискать, ты мне надоел, убирайся!

Вагант открыл рот. Не понимая, что на него нашло, Браги уперся ручищами в бок першерону. Голова казалась тяжелой, непомерно тяжелой. Огр посмотрел на пыльную брусчатку под ногами.

Зирвент молчал. Браги, не посмотрев на него, забрался в седло и тронулся с места. Пристяжной уныло потопал следом. Заставляя толпу расступиться, Страшила взял курс на Центральную Площадь Блендибога.

Студиозус подошел к своей рыжей лошадке и взял ее под уздцы. Они были так похожи друг на друга, побитые невзгодами собратья по несчастью.

5

Ярмарка раскинулась во всю ширь, заняв большую часть Площади. Она гремела и фонтанировала красками, словно гномский фейерверк. От обилия разнообразных товаров и не менее разнообразных покупателей рябило в глазах. Люд со всех земель толпился так плотно, что проехать через это скопище не было никакой возможности. Попытки стражи разделить толпу на два-три более-менее упорядоченных потока только добавляли хаоса. Точно так же нельзя заставить овощи в кипящем супе следовать строго определенным траекториям.

Добравшись до края Площади, Браги понял, что проехать через нее к Западным Воротам нечего и думать, надо искать обходной путь. Стать на время покупателем – тоже большая проблема: огру просто некуда будет деть своих лошадей, присутствие которых уже вызвало неудовольствие прохожих.

Браги трижды обозвали болваном, дважды тупицей и дубиной стоеросовой. Впрочем, видя рыцарский герб, большинство ограничивалось гримасами. Мальчишки, облепившие коньки крыш, столбы и заборы, хохотали во все горло, показывая на Страшилу пальцами. Огр использовал один из самых своих страшных взглядов, чтобы осадить их. Подействовало, хотя и не в полной мере.

«Ладно, мы пойдем другим путем. Надо побыстрее добраться до ристалища. Поход за покупками оставим на потом», – подумал Рыцарь Железного Кулака, ударяя першерона пятками.

Гигантский конь потопал краем Площади, вплотную к домам. Браги приходилось нагибать голову, чтобы не брякнуться лбом о какой-нибудь резной балкончик. Предприимчивые торговцы, которым не позволялось иметь на ярмарке собственный лоток, то и дело пытались всучить Страшиле какой-нибудь товар. Деревянные расчески, притирания от угрей, чудодейственные мази для потенции, изготовленные из глаз богомолов, амулеты от заикания и поноса и тому подобные необходимые для жизни вещи Браги отвергал с ходу.

Здесь воняло. Именно воняло, а не пахло. Огромное скопище разных существ потело под своими одеяниями. Посетители ярмарки ели и пили, рыгали и пускали газы, с каждым часом усугубляя ситуацию со свежим воздухом на ограниченном зданиями пространстве Площади. Лошади торговцев и подпорченный товар, особенно рыба, делали вонь просто шедевральной. Завершающим штрихом были ямы в переулках, куда мог сходить, заплатив мелкую монету, любой желающий. Ямы закрывались крышками, теоретически. Из-за большого наплыва посетителей крышки, как правило, лежали в стороне. Удушливый резкий смрад испражнений плыл из переулков, делая воздух на Площади практически непригодным для дыхания. Браги подумал о том, что первый же ливень сделает с выгребными ямами и с чем тогда придется столкнуться городским властям.

В прошлый приезд Браги в Блендибог было то же самое. Будет и в следующий.

Внезапно першерон остановился и запрял ушами. Какой-то недотепа в криво сшитой меховой шапке, криво сидящей на голове, задудел в рожок.

– Эй, в чем дело?! – рявкнул огр.

Недотепа едва не угодил под мощные копыта тяжеловоза. Толпа почти вмяла его в грудь коня. Народ заворчал, заголосил, махая руками. Несколько потасовок вспыхнуло на пару секунд, и волна их покатилась к центру площади.

Проехать было невозможно, Браги застрял. Толпа впереди и справа уплотнилась настолько, что вздумай тяжеловоз упасть набок, у него ничего бы не получилось, он остался бы стоять, словно ложка в густой сметане.

– Везут! Везут, везут! – раздавались крики со всех сторон. Засвистели. Кто-то выругался. Не иначе, какой-нибудь добрый сапожник.

– Везут! Везут скотину! Змееныш, он, он! Вижу!

Причина волнений в толпе выяснилась через секунду. На Площадь, потеснив разномастную публику, въехала процессия. Путь она держала на пустующий до того эшафот – главное городское украшение. Стражники и раньше не подпускали народ близко к помосту с плахой, а теперь и вовсе не намерены были это делать. К ним подошло подкрепление, и солдаты в металлических касках навалились на зевак изо всех сил. Им надо было расчистить дорогу вооруженным всадникам и двум повозкам, одна из которых, первая, была особенно интересна. В толпе раздался вой, крик. Кого-то уронили и начали топтать. Тех, кто находился у края Площади, вытеснили на прилегающие улицы или прижали к стенам домов. Со всех сторон неслись проклятия.

Огр привстал в седле и приложил ладонь к бровям. Вторая повозка везла человека в красном кафтане и берете. Он был важным, словно индюк, и держал в руке свиток. Его сопровождали вооруженные люди, хмуро поглядывающие на толпу. Рожи кирпичами, ручищи выдают профессиональных рубак. Арбалеты взведены, мечи наполовину вынуты из ножен. С этими все ясно. Цепные псы порвут любого, на кого укажет рука хозяина.

Браги перевел взгляд на первую повозку. На ней, прикованный за руки и за ноги, лежал обнаженный человек в набедренной повязке. Грязный, покрытый запекшейся кровью, с желтыми волосами, сбившимися в колтун.

«Нет, пожалуй, не человек это, – подумал Страшила. – Эльф».

Толпу утрамбовали, рыночная масса немного успокоилась. Карманные воришки, пользуясь скученностью, принялись за дело с особым вдохновением. Это был их день. Продавцы смотрели во все глаза – даже самый честный обыватель (или гость города), притиснутый к лотку, может поддаться искушению запустить лапу в чужое добро и не заплатить.

Процессия обогнула эшафот и остановилась. Один из всадников протрубил что-то устрашающее, толпа замолчала, предвкушая красочное представление. Появился толстяк, ведущий лошадь под уздцы. Лошадь тянула тележку, на которой, накрытые попоной, лежали, несомненно, инструменты для казни. На толстяке была красная куртка, распахнутая на голом брюхе, и красный колпак с прорезями для глаз. Помощник палача, дергающийся коротышка, первым взбежал на эшафот и начал осматривать плаху. Плаха была новой, на ней еще никого не обезглавили.

«А сейчас очень даже могут», – подумал Браги с неудовольствием.

Появились новые подручные толстяка в красном. Они носились взад-вперед, точно испуганные мыши. На взгляд огра, в их действиях не было никакого смысла. Герольд, стоявший в повозке, спрыгнул на землю и начал что-то обсуждать с палачом. Толпа наблюдала с затаенным дыханием.

Представление начиналось. Герольд и трубач-недоучка взошли на помост и возвысились над толпой. Помощники палача бросились к первой повозке, взобрались на нее и через несколько мгновений подняли вертикально деревянную раму, сколоченную из толстых брусьев. Руки и ноги эльфа крепились к четырем углам конструкции при помощи цепей.

Браги наблюдал.

– Проклятый эльфюга, – сказал кто-то. Страшила попытался угадать, кто автор высказывания. Ему показалось, что это гоблин в коричневой шапке.

– Сейчас-то ему покажут… Три дня возят, видел я его вчера и позавчера. Я с кумом поспорил, сдохнет он или нет на третий день… Не сдох, гад.

– И кто из вас победил? – насмешливо спросила толстая тетка, возвышавшаяся над низкорослыми мужиками.

– Кум!..

– Но сейчас все равно сдохнет – четвертование вредно для здоровья, – высказался еще один умник.

Заржали. Огр покосился в сторону жителей славного Блендибога. Захотелось сплюнуть, но кругом были головы, то и дело поглядывающие на Страшилу.

Герольд взмахнул рукой. Оборванцы, занявшие первую линию, ближе всего к повозке, вооружились конским навозом и принялись бросать его в эльфа. Площадь взорвалась. Те, кто не мог ничего бросить в приговоренного, требовали от тех, кто мог, действовать поактивней. Граждане, более солидные, чем оборванцы, успели приобрести на лотках помидоры, репу и лук и теперь с вдохновением использовали овощи в качестве снарядов. Герольд и трубач, а также стражники и палач со своими подручными отодвинулись подальше, чтобы не получить случайно по тыкве томатом или луковицей, а то и, чего доброго, свежим конским яблоком.

Эльф не реагировал на обстрел. Огр решил, что он все-таки мертв, но ошибся. Чей-то меткий бросок камнем заставил приговоренного дернуть головой от боли.

Действие в площадном спектакле достигло апогея. Снаряды летели уже куда ни попадя. Метальщики вошли в раж и осыпали навозом и тухлыми овощами тех, кто стоял по другую сторону повозки, а также вооруженных людей герольда. Кому в бровь попало, кому в лоб, кому в глаз шматком навоза. Взвыв, словно стая вампиров, оскорбленные ответили дружным выстрелом по обидчикам – туча камней, объедков, грязи перелетела через повозку с эльфом и пала на головы противоположной стороны. Мелкая и крупная скотина мычала, рычала и визжала, перепуганная таким оборотом событий. В ход пошли сыры и колбасы с лотков, деревянные ложки и экзотические, доставленные из-за границы эмалированные ночные вазоны. Курицы, гуси и утки взлетали над головами, хлопая крыльями в беспорядке, после чего их затаптывали насмерть на мостовой. Торговцы визжали не хуже поросят и призывали богов покарать нечестивую публику, пустившую их по миру. Толпа как будто позабыла о приговоренном, интерес ее сместился в иную плоскость. Возникла опасность массового мордобоя. Наплевав на эльфа, две стихийно образовавшиеся фракции рвались начистить друг другу рыла. Площадь закипела. Стражников смяли. Две части толпы сошлись, точно океанские волны, грозя смести и повозки, и сам эшафот. Мелькали кулаки, орали перекошенные физиономии. Самые смелые полезли вперед, не разбирая дороги. Один оказался даже на козлах, рядом с приговоренным.

И в этот момент вступили в дело наемники. Выхватив тяжелые дубинки, они клином врубились между дерущимися и принялись раздавать куда ни попадя увесистые удары. Разгоряченные зеваки, особенно приезжие, пробовали отвечать солдатне, но те были сильней и проворней. Тут подоспели стражники с алебардами и протазанами. Они навалились на толпу и заставили ее откатиться назад. Капитан стражи орал и размахивал треххвостым флейлом со свинцовыми шариками на концах. Еще несколько десятков оплеух – и наиболее буйные погромщики успокоились. Браги заметил, что впервые с момента своего здесь появления эльф заинтересовался происходящим. Он поднял голову и посмотрел сквозь спутанные волосы на бурлящее море физиономий.

«Что, интересно, сказал бы Зирвент, – подумал Страшила. – Об этом крае куртуазии, поэтического вдохновения и галантности».

Албария изменилась. Причем, по мнению Страшилы, изменения эти были к худшему. Как там сказал чародей – эра невинности кончается? Да, похоже на то.

Браги смотрел на эльфа, он интересовал его все больше.

Возле помоста появилось трое всадников. Мрачные, словно жнецы смерти. Один из них, в темно-сером плаще с широким черным кантом, поднял руку в перчатке. Похоже, его здесь знали, потому что толпа заткнулась в одно мгновенье. Так реагируют на представителя власти, причем заранее зная, на что оный представитель способен.

Окинув взглядом массу обескураженных посетителей ярмарки, всадник заговорил.

6

– Мне прискорбно видеть подобное недостойное поведение некоторых добрых граждан Блендибога! Какой пример мы подаем нашим уважаемым гостям? Пример ненависти, злобы, нетерпимости? И где? В столице нашей милой Албарии, покровительницы прогресса и колыбели цивилизации! – Голос Леода Шардэ, а это был именно он, летел над площадью, пригвождая к позорному столбу зачинщиков драки. Пригвожденные опускали глаза, ловя холодный, рыбий взгляд уполномоченного лица. Конь советника по Безопасности переступил с ноги на ногу и задел медную сковородку, лежавшую среди густо наваленного на мостовую мусора. Раздался громкий скрежещущий звук. Некоторые вздрогнули, словно услышали, как закрывается дверь их собственного склепа. – А уважаемые гости города Блендибога? Какой след вы хотите оставить в умах и сердцах жителей Албарии и самого ландграфа Гуннфина Третьего? – Приезжие, даже те, кто никакого следа не оставил, почувствовали раскаяние. Те же, кто оставил – гнилым яблоком, огурцом или дряблой редькой, – и отнюдь не в сердцах, вообще готовы были провалиться сквозь землю. Виконт Терлийский осматривал толпу. На миг его взгляд задержался на огре, что сидел верхом у дальнего края Площади. Великан уж очень выделялся среди прочих, да еще на этаком монструозном коне. – Отныне я призываю к миру и спокойствию. Пусть все вернется на круги своя. Ярмарка должна продолжиться, как того требует обычай! Забудем обиды и будем веселиться!

Толпа завопила. Здания, огораживающие Площадь, едва не рухнули.

Леод Шардэ поморщился – ветер донес до него вонь разлагающихся в ямах испражнений.

Он ненавидел этот город и всех, кто в нем живет. Будь в его власти перенести казнь Вридаля Наэварры в Амаланту, он незамедлительно отвез бы эльфа туда, но король не хотел наблюдать у себя под носом кровавую расправу. Его Величество намеревалось продемонстрировать свою решимость бороться с политическими преступниками, но как-то своеобразно. Родерлик боялся лишнего шума, россказней и кривотолков, которые повредили бы его репутации прогрессивного и доброго владыки. Но результатов требовал, одновременно приказывая относиться к эльфам-фрилакам как можно более лояльно. Как говорится, и рыбку съесть, и на… сесть, как сказал бы Леод. Душевные метания владыки выводили виконта из себя. Родерлик не был способен на активные действия, ему нужна тишь да гладь, а главное – спокойствие королевства. Лорансаль должен и дальше петь песенки и радоваться жизни – вот его кредо. А тем временем сопротивление зреет и набирается сил, все чаще давая понять, что не намерено ограничиться только злобным ворчанием в укромном уголке. Король не имел понятия, что происходит на самом деле. Леод Шардэ, напротив, слишком хорошо это знал. В частности, и то, что даже вот такими публичными казнями и шельмованием наиболее активных фрилаков ничего не добьешься. Виконт был сторонником тотального и максимально жестокого террора.

Дождавшись, когда толпа вволю наорется, советник по делам Безопасности опять поднял руку.

– Но сейчас, прежде чем ярмарка продолжится, нам предстоит стать свидетелями того, как заслуженное наказание падет на голову преступника. Вам он известен. Это урожденный эльф, бывший подданный Его Величества, житель Финдаэвика, именуемый Вридалем Наэваррой. Сегодня, с соблюдением давнего обычая трехдневного ожидания, мы завершим наше правосудие…

Толпа возликовала снова. Нет ничего лучше, чем кровавое представление в ярмарочный день, особенно если во время него воздается по заслугам покусителям на корону.

Леод улыбнулся. Нет, не было и не будет в этой толпе желающих освободить эльфа. Толпе нужна кровь, ничего более, а после, получив законное удовлетворение, бюргеры и гости займутся своими делами.

Виконт дал знак, и помощники палача бросились отвязывать приговоренного от деревянной рамы. Когда путы опали, Вридаль упал на руки трудолюбивых мясников, и они поволокли его на эшафот. Открытые глаза эльфа уставились в небо.

Леод ждал крика, вопля, мольбы о пощаде, но понимал, что не дождется. За все время с момента пленения фрилак не издал ни звука. Может быть, виновато эльфье колдовство? Может, стоило позвать чародея, который бы развязал этому ублюдку язык? Теперь поздно. Виконт решил про себя, что следующий у него обязательно заговорит. Вопреки строгому наказу короля, советник больше не будет цацкаться с этим эльфийским отребьем. Довольно.

Эльфа положили рядом с плахой. Он не шевелился. Толпа взволнованно гудела. Дети плакали, одуревшие от вони и толкотни, их злые и красные от раздражения матери шипели, точно змеи, либо лаяли по-собачьи.

Леод махнул рукой. Герольд развернул свой пергамент и принялся громко читать хорошо поставленным голосом. Огласил список преступлений Вридаля Наэварры, совершил назидательный экскурс в историю, где нашлось немало примеров наказания самых злостных и невероятных политических вредителей, после чего сделал паузу и продолжил:

– В милости своей Его Величество Родерлик позволил вышеозначенному преступнику воспользоваться Правом Выкупа. По истечении трех дней, когда его, сиречь злодея и душегубца, возили по городу и окрестностям, полагается спросить – согласно обычаю! – желает ли кто-нибудь подарить жизнь приговоренному к смерти. – Герольд посмотрел на ожидающую толпу. – Сейчас я спрашиваю, способен ли кто-нибудь совершить сей поступок, означающий, что Судьба дарует преступнику шанс исправиться и осознать свои ошибки? Способен ли кто-нибудь? Если найдется такой человек или иное существо доброй воли, пусть выйдет и заявит. Напоминаю, что, хотя Право Выкупа зиждется на благородном намерении Его Величества проявить великодушие и милосердие, вызвавшемуся придется уплатить немалую сумму. Сто пятьдесят золотых флоринов. Повторяю! – надрывался скорее для порядка герольд. – Сто пятьдесят золотых флоринов!

По толпе пробежал смешок. Кто-то издал ртом неприличный звук. Смех перешел в хохот.

Потом стало тихо. Герольд ждал. Леод Шардэ сжимал в кулаках поводья и потел под зачем-то надетым сегодня шерстяным камзолом.

– Кто выйдет и… – снова затянул герольд, но его прервал громогласный рык, похожий на драконий. Эхом он прокатился через Площадь над головами зевак.

Тысячи голов разом обернулись. Леод Шардэ скрипнул зубами.

7

«Какая муха его укусила? – думал Зирвент, пробираясь через толпу. – Неужели ему сильнее обычного наступили на любимую мозоль?»

Браги и раньше выходил из себя, когда речь заходила о его проблеме, и, бывало, открытым текстом советовал ваганту катиться куда подальше – причем насовсем, чтоб с глаз долой, из сердца вон. Но студиозус не воспринял слова Страшилы всерьез. Немного подождать – и чудовище успокоится. Зирвент неплохо изучил его во время совместных странствований, поэтому мог дать твердую гарантию. Однажды Браги спихнул его с лошади в канаву с грязной водой – и ничего. Сам виноват, ибо перегнул палку в обсуждении вопроса, почему большого и страшного огра девушки не любят…

– Смотри, куда прешь, балда! – сказали ему. Зирвент фыркнул.

Он шел на некотором расстоянии от Браги. Потерять его из вида было невозможно, слишком велик.

– Эй, стручок, смотри в оба, не то по шее получишь! – посоветовали студиозусу слева.

Попытка огра протиснуться через плотные скопления зевак не увенчались успехом, он был вынужден пробираться краем Площади, но и тут в конце концов застрял намертво. Появилась процессия, везущая преступника. Теперь все внимание зевак переключилось на новое действо. Зирвент, чтобы не быть сметенным невесть куда вместе с лошадью, нашел неплохое местечко на углу одного из зданий. Правда, вонища сюда долетала просто демоническая, от нее першило в горле и слезились глаза.

«Никогда не замечал, что Лорансаль так пахнет, – подумал вагант, – тот осел на дороге не считается. Уффф… Это все равно что накрыть выгребную яму дорогим бархатным халатом… Сверху красиво, а внутри… Что-то не то в королевстве Лорансальском».

Пришлось терпеть вонь. Лошадку свою Зирвент притиснул к стене, и животина смиренно опустила голову.

Дальнейшие события потрясли студиозуса до глубины души. Толпа принялась бросать в эльфа всем, чем ни попадя. Свободолюбивая душа Зирвента мигом возопила, что это нечестно и несправедливо, но, конечно, никому до этого дела не было. Обстрел злодея и душегубца продолжался долго и перерос в нешуточную драку между чересчур ретивыми метателями.

– Кто это такой? – спросил Зирвент у бюргера с черной бородой на широком лице-тыкве. В бороде застряли хлебные крошки. – Что он сделал?

– Что сделал? Сколотил, значит, банду и ну угрожать благополучию короны! – важно ответил бюргер. Присвистнул, стараясь разглядеть поверх голов, что происходит у эшафота. – Ничего драчка… жаль, меня там нет…

– Как это – угрожать? Чем? – спросил Зирвент.

– Знамо чем, свергнуть нашего монарха собирался, эльфюга, а значит, поделом… Это ж политический, понимать надо, не какой-нибудь там шалопай.

– Фрилак, что ли?

– Ну, он самый… Говорят, зверствия творил по городам и весям. Налетают из лесу или с гор и ну всех резать да грабить, – сказал бородатый. – Этот, я слыхивал, самолично прикончил триста человек в городе Пелусте, а потом еще сто сварил в котле в городе Канне.

– Ну! Должно быть, зело велик был этот котел.

– А то! Зело велик, как сказали свидетели, и был… А еще этот вот злыдень брал младенцев за ноги, значица, да с размаху об стенку головкой… а его подельники, значица, заставляли родительнец смотреть, как младенцам малым бошки-то разбивают… Здесь кто угодно со страху уссытся. А еще в одном месте согнали всех жителей в сарай да запалили – те и сгорели за милую душу… вот так. Но доблестные королевские воины дали его банде просраться!

– Понятно… А этот кто, на коне? Речь произносит?

– Этот-то? Знамо – виконт Леод Шардэ, уважаемый, значица, человек… о благе нашем по просьбе короля печется, а за то мы ему благодарны… Да пребудет с ним благоволение Богов!

– Ага, – сказал Зирвент, чувствуя, как шевелится и ползет к горлу изжога. – А зовут как того эльфа, злыдня?

– Вридаль Наэварра. Тьфу!..

Герольд взобрался на эшафот и затянул обличительную речь. Толпа ждала развязки, чтобы увидеть наконец кровавое зрелище и испытать заслуженный катарсис. Зирвент посмотрел, что там делает Браги. Огр сидел в седле, словно статуя, лица его вагант не мог разглядеть.

«Сто пятьдесят флоринов! – подумал Зирвент, услышав оглашенную герольдом сумму выкупа. – Целое состояние. На такую сумму я мог бы безбедно жить… месяцев десять, а то и год! И это учитывая, что я бы не вылезал из борделей и кабаков и швырял деньги направо и налево! Боги, боги, боги!»

Чернобородый бюргер покосился на дрожащего студиозуса.

– Что? Живот прихватило?

– Н-нет…

Герольд помолчал. Приговоренный по-прежнему лежал возле плахи и не шевелился. Подручные палача ждали, закатав рукава курток. Руки у них были сплошь волосатые, натруженные, словно у мясников. Впрочем, это сравнение было недалеко от истины.

– Кто выйдет и… – затянул герольд завершающую часть своей речи, и тут громоподобный голос прервал его. Толпа, казалось, вздрогнула всем своим телом, тысячи голов обернулись.

Зирвент почувствовал, что сейчас упадет в обморок. В голове зажужжали невидимые пчелы, их было много, и они кусали его ошеломленный мозг.

– Нет, – прошептал вагант, – нет!

8

В обморок он все-таки упал, но остался стоять ввиду полного отсутствия места для падения. Стискивающие его справа люди и конь слева, увлеченные событиями у эшафота, ничего не заметили. Как будто студиозус просто решил отдохнуть и склонил голову на плечо.

– Вот это дает! – громко произнес бюргер, и это вывело Зирвента из забытья через пару мгновений.

– А? Чего?

– Этот здоровый-то! Гляди, огр! Пошел вызволять эльфюгу!

– Что?

Зирвент понял, что он не ошибся и ему не приснилось. Браги напекло голову, и сейчас он совершит непоправимое. Потратит сто пятьдесят флоринов золотом! Спустит такие деньжищи в клоаку!

Видя, как Страшила пробирается сквозь толпу на своих двоих, Зирвент едва не завопил. Намерения чудовища были самые решительные – ответить на вызов.

Вагант стащил с головы шляпу и вцепился в нее зубами, прибавляя к старым отметинам новые.

Страшила добрался до эшафота, толпа зароптала, стражники напряглись, готовые вновь сдержать ее натиск. Наблюдавший за огром Леод Шардэ от изумления некоторое время сидел с открытым ртом.

– Ну, что? – спросил Страшила, подойдя. Толстый палач при его взгляде сразу сделался маленьким и незначительным. – Я вызвался. Я выкупаю его за указанную сумму!

Герольд выронил свиток, и тот покатился по грязным доскам эшафота. Пытаясь поймать его, герольд чуть не брякнулся носом вниз.

– Кто ты, незнакомец? – спросил Леод Шардэ, приближаясь к нему верхом на коне. Огр и глазом не моргнул, выпятил свои могучие грудь и живот, чтобы советник по делам Безопасности мог рассмотреть его герб.

– Мне скрывать нечего. Я – Браги из Шидама, прозванный Страшилой, Рыцарь Железного Кулака! С кем имею честь?

– Виконт Леод Шардэ, советник по делам Безопасности Его Величества.

– Очень хорошо. Так вот, я хочу воспользоваться Правом Выкупа и освободить эльфа…

Толпа задребезжала, словно огромный, титанических размеров таз, съезжающий с лестницы. Страшила зыркнул в сторону, намекая, что ему плевать на этот угрожающий звук. Над толпой он возвышался немало.

Зирвент уговаривал себя, что он спит, что этот разговор и сама эта проклятая Площадь ему снятся. Даже вонища из выгребной ямы снится, дьяволы ее побери…

– Проклятая нелюдская порода. Поди, все друг с другом в сговоре, – сказал бюргер. – Чуть что, помогать условились друг дружке. Людям назло!

Этот высокоумный комментарий Зирвент оставил без внимания.

– Уверен ли ты в своем решении, господин рыцарь? – спросил побледневший Шардэ. – Что не продиктовано оно какими-нибудь злыми умыслами… недостойными мыслями или желанием пустить пыль в глаза во имя саморекламы?.. Ответь же, о рыцарь…

– Неужели это имеет какое-то отношение к делу? – спросил Браги. – Насколько я знаю, Право Выкупа не предполагает обоснований. Разве нет?

– Однако, – сказал Леод, – речь идет об опаснейшем государственном преступнике. Я должен знать, для чего он освобождается вами.

Браги вынул из-за пазухи кошель. Подбросил его на ладони.

– Здесь сто пятьдесят золотых флоринов, один к одному, – ответил Страшила. – Я плачу эту сумму за жизнь и свободу Вридаля Наэварры и призываю в свидетели всех, кто здесь присутствует… – Огр повернулся к толпе. – Должен ли я доказывать чем-либо свое желание?

Толпа молчала, а потом женский голос крикнул:

– Черта с два! Пускай освобождают, убийцы проклятые!

От лица Леода Шардэ отхлынула кровь – ну прямо как пишут в рыцарских романах. Он старался разглядеть женщину, которая только что кричала.

– Правильно! – взревел, подобно буйволу, какой-то детина, потрясая кулаками. – Свободу! Свободу! Свободу, мать вашу! Всей кучей на одного! Ишь!

За детиной заголосила противным голосом базарной торговки еще одна женщина.

– Господин рыцарь, уж не к бунту ли вы призываете эту чернь? – спросил Леод так, чтобы его услышал один лишь Браги.

– Ничуть не бывало, мессир. Не я заварил эту кашу, не я задумал пустить в ход старинный обычай и устроить этот гнусный спектакль. Не знаю, вы ли, мессир, но как минимум с вашего соизволения… А я только воспользовался выгодным предложением.

К недовольным голосам присоединялись всё новые.

– Зачем он вам? – прошипел Леод Шардэ, приближаясь. Страшила усмехнулся. Напугать его было трудно, ростом на своих двоих он почти равнялся со всадником, человеком в темно-сером плаще. – Что вы будете с ним делать? С убийцей, бандитом и заговорщиком?

– Что делать? Ну, пожалуй, сделаю своим оруженосцем, – ответил Браги. – Неплохая идея.

– Нет… это плохая идея, господин рыцарь. Все это затевалось… не для того, чтобы освободить его. – Шардэ пошел алыми пятнами, руки тряслись от ярости, губы словно перекосило параличом.

– Освободить! Руки прочь! – вопила толпа, еще недавно мечтавшая увидеть, как Вридалю Наэварре отрубят конечности.

– А для чего? – спросил огр.

Советник по делам Безопасности залился краской.

– Да как вы… – У него перехватило дыхание. – Как вы смеете? Вам ничего не известно…

– Мы ведь обсуждаем не политические вопросы, верно? Не стоит в такой хороший солнечный денек портить себе настроение разными бреднями… Все по-честному. Есть предложение, есть спрос. А у меня хобби – пользоваться всякими там правами. Освобождать, мирить, защищать – иногда это происходит даже вопреки моей воле – и так далее. Вы не слышали обо мне?

Советник молчал.

– Ну что ж, это не преступление, мессир, всякое бывает. Тем не менее, думаю, эльф станет еще одним приобретением для моей коллекции. Если не возражаете. – Огр подбросил мешочек.

Толпа вопила и рычала. Если еще не шла на приступ эшафота, а такое было вполне возможно, по мнению Зирвента, то чисто из привычки. Ведь рядом был этот сановный хмырь, облеченный властью.

– Смотрите, господин рыцарь, как бы вам… не пожалеть о том выборе, который вы сделали, – прошипел советник. – Я не слышал о вас, но если вы склонны защищать преступников и убийц, вместо того чтобы помогать добрым людям, то грош вам цена… Странствующий огр!

Он поднял руку, призывая люд на Площади восстановить тишину.

Огр посмотрел на эшафот. Помощники палача и сам их начальник мялись в нерешительности. Толстяк обильно потел, по его животу сбегали блестящие дорожки пота.

Страшила ждал. Выпад со стороны этого мрачного хлыща его ничуть не задел. Он давным-давно понял, что если обижаться на всяких ненормальных, то даже долгой эльфьей жизни не хватит.

– Я подтверждаю, – сказал Леод Шардэ. – Право Выкупа, согласно обычаю, принадлежит Рыцарю Железного Кулака, Браги из Шидама, прозванному Страшилой… – Советник поморщился. – С этого дня Вридаль Наэварра считается свободным и помилованным во всех совершенных им преступлениях…

Зирвент подумал, что произнести нужную формулу для Леода было все равно что сожрать кусок тухлого сыра.

Толпа закричала, кто-то даже выкрикивал имя огра. Наверное, слышал о нем в сказках или просто от кабацких завсегдатаев.

– Будете пересчитывать? – спросил Браги, швыряя виконту кошелек. Тот поймал его и чуть не выронил в грязь. Неподалеку рассмеялись.