Евангелие от атеиста Богоссян Питер

Сэм Харрис заметил, что у верующих, когда их религия подвергается критике, есть только три линии защиты (Harris, 2007b): 1) религия истинна; 2) религия полезна; 3) атеизм вредит обществу и его ценностям.

То же самое и в случае с верой (хотя некоторые линии защиты держатся на новом определении слова «вера» или же на «глубостях»). Есть 11 основных линий защиты веры. Большинство из них подпадает под одну из трех категорий Харриса, касающихся религии: истинность, полезность, значимость для общества.

В этой главе я разбил основные линии защиты веры по категориям Харриса и привел свои излюбленные ответы на каждую из них.^П1 Цитаты приведены для лучшего понимания контекста, в котором был дан тот или иной ответ.

Вера истинна

1. «Почему существует нечто, а не ничто? Вы действительно верите, что Творца не было?»

Помните: атеист верит, что все эти чудесные совпадения произошли случайно. Он не просто верит, что мужчина и женщина возникли без Творца, но что так произошло со всем сотворенным: прекрасными цветами, величественными деревьями, богатыми плодами, красивыми птицами, царством животных, морем, морскими животными, законами природы и т.д. Его вера гораздо сильнее моей.

Рэй Комфорт. Вы можете дать атеисту доказательства, но не можете заставить его думать (You Can Lead an Atheist to Evidence, but You Can’t Make Him Think, Ray Comfort, 2009, р. 2)

Это самое лучше доказательство бытия Бога, которое я когда-либо слышал. Это козырь, постоянно разыгрываемый верующими. Однако это не работает.

Есть несколько похожих способов ответить на то, почему нечто существует: «Почему вы считаете, что в начале было ничто?» Это вопрос, на который нет ответа. Плодовитый немецкий философ Адольф Грюнбаум утверждает: «Почему надо поражаться тому, что что-то есть? Восхищаться существованием – значит считать, будто ничто более естественно, спокойно. Но почему? Древние отталкивались в своих размышлениях от чего-то, а не от вакуума; возможно, ничто гораздо более странно, чем нечто» (Holt, 2012).

Подобный вопрос: «Откуда вам известно, что Вселенная существовала не всегда?» Даже если ссылаются на теорию Большого взрыва, откуда нам известно, что реальность – это не бесконечная времення петля, где Большие взрывы происходят снова и снова, или, как предполагает американский физик-теоретик Брайан Грин, мы не являемся частью большой мультивселенной с бесконечным количеством Больших взрывов, которые происходят постоянно и одновременно?

Почему ничто более естественное состояние, чем нечто? На каком основании можно утверждать, что ничто – это изначальные условия для создания чего-то?^П2 Возможно ли, что нечто существующее – это изначальное положение дел, а ничто – экстраординарная ситуация? И даже если мы принудительно примем за данность (с учетом ограниченности наших знаний), что нечто в отличие от ничто – вещь экстраординарная, дает ли это нам право придумывать вопросы, например, почему это так? Возникает вопрос, что лучше: притвориться, что мы знаем ответ на что-то, чего мы на самом деле не знаем, или быть честными и сказать: «Я не знаю»?

Возможность того, что Вселенная существовала всегда, нельзя исключить.^П3 Это само по себе ставит под сомнение необходимость творца. Не нужна никакая вера, чтобы утверждать, что Вселенная могла существовать всегда.

2. «Вы не можете доказать, что Бога нет»

Я думаю, что Святой Павел – это прекрасный символ веры. Павлу не нужно ничего доказывать, он просто рассказывает, что пережил. Он как бы говорит: «Это мой опыт, и я не должен доказывать его кому-либо, и вы не можете его опровергнуть!» Я думаю, если бы церковь придерживалась единственно этой позиции, наши дела сейчас шли бы лучше. Попытки найти доказательства, попытки объяснить, что случилось с телом Христа, – все это не важно для жизни верующего человека. В некотором смысле вера в воскресение – это окончательное переживание веры (я хоела написать «это окончательное испытание веры», но не только).

Я верю, что Христос был распят, умер и воскрес. Для меня это окончательное выражение веры. Я не могу ничего доказать, но без этого все бессмысленно. Павел говорит об этом лучше, чем кто-либо еще: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1 Кор, 15:14). Это великолепный отрывок, который подводит черту подо всем. Я не могу доказать вам, что Христос воскрес, но без этого воскресения, без моего переживания воскресения ни у чего нет смысла. Так мы можем отказаться от всего. Когда я слышала эту часть в детстве, то всегда повторяла, что этот аргумент больше всех других, которые я когда-либо знала, вводит в заблуждение! Потому что Павел продолжает: «Но Христос воскрес из мертвых». Так что он не доказал ничего, кроме своей веры, и мне это кажется впечатляющим.

Верна Дозье. Столкнувшись с Богом (Confronted by God: The Essential Verna Dozier (2006, р. 18))

Я стараюсь быть терпеливым, когда слышу подобное. Но меня постоянно удивляет, что такой линии защиты придерживаются люди высокоинтеллектуальные и хорошо образованные. Основная мысль заключается в следующем. Поскольку невозможно доказать, что Бога не существует, он должен существовать. Из всех линий защиты веры тяжелее всего понять, когда кто-то всерьез предлагает такую линию как разумную защиту веры или существования Бога.

Чтобы опровергнуть ее, я завожу речь о маленьких синих существах, живущих внутри Венеры.^П4 Разумеется, никто не может доказать, что внутри Венеры не живут маленькие синие человечки. Тогда я задаю прямой вопрос: «Вы верите, что внутри планеты Венера живут маленькие синие человечки?» В принципе, на него можно дать три ответа: да, нет и я не знаю.

Если собеседник говорит «да», я меняю цвет на желтый. И так далее, до тех пор, пока он не признает, что не все человечки, которых я описал, физически могут жить внутри планеты. Затем я повторяю вопрос и спрашиваю, верит ли он, что внутри Венеры живут маленькие синие человечки.

Если собеседник говорит «нет», я отвечаю: «Почему нет? Вы не можете доказать, что это неправда». Большинство людей схватывают суть и тогда говорят, что Бог – это нечто совсем иное. Таким образом, эта аргументация работает против всего, кроме Бога. (Здесь я вспоминаю о защитниках доказательства бытия Бога у Ансельма. Каждый раз, когда кто-то приводит возражение, они утверждают, что доказательство применимо только к Богу.) Если респондент говорит, что в Боге есть нечто особенное, из-за чего к нему этот аргумент неприменим, я настоятельно прошу сказать конкретно, что в нем такого особенного. Я все еще жду внятного ответа на этот вопрос.

Если собеседник на вопрос, верит ли он в синих человечков с Венеры, отвечает «я не знаю», я спрашиваю его, почему бы ему не занять ту же позицию по отношению к Богу и сказать «я не знаю».

Наконец, я спрашиваю: «Какое доказательство я мог бы предоставить вам, которое убедило бы вас в том, что Бога нет? Пожалуйста, приведите мне конкретный пример, что бы это могло быть за доказательство?» Поскольку невозможно иметь обоснованную веру в Бога за неимением надежных доказательств, лишь немногие люди способны убедительно ответить на этот вопрос.^П5 Я использую дискуссию как трамплин для предположения, что они не верят в Бога благодаря доказательствам. Отсюда – прямой понятный путь к утверждению «Человек не должен верить в то, чему нет достаточных доказательств».

3. «Моей веры недостаточно для того, чтобы быть атеистом»

Докинз сострадает воображаемому собеседнику, который «не может увидеть» доказательства или «отказывается посмотреть на них, потому что они противоречат святой книге», но у него есть собственная святая книга, в правоте которой он убежден, и в ее свете он действует и смотрит вперед в надежде (его выражение) на будущую стадию просвещения, которую он сейчас не чувствует, но в которой он полностью уверен. И одинаковая лексика – «надежда», «убеждение», «несомненно», «придет время» – и стиль мышления объединяют Харриса и Докинза, которые представляют собой идеальный пример определения веры, даваемого в Послании к евреям: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр, 11:1).

Стэнли Фиш. Атеизм и доказательства (Stanley Fish, “Atheism and Evidence”, 2007)

Учитывая доказательства, существующие в этом научном постмодернистском мире, какая система убеждений требует больше веры: атеистическое убеждение, что жизнь и Вселенная возникли случайно, или теистическое убеждение, что мы здесь, потому что Сверхъестественное Существо создало нас и Вселенную? Обе системы убеждений требуют веры, но атеистические убеждения требуют больше веры в свете имеющихся доказательств.

Дон Зауза. Гробница Христа: Факт или вымысел? Ученые вступают в разговор (Don Sausa, The Jesus Tomb: Is It Fact or Fiction? Scholars Chime In, 2007, р. 9)

Я лично слышал это возражение бесчисленное количество раз, в основном от тех, кто является фундаменталистами по своей направленности. Я подозреваю, что люди, которые искренне сомневаются в своей вере, но хотят продемонстрировать или высказать сильную словесную поддержку своей вере (необязательно для других, но для себя), делают такие заявления.

Эта линия защиты проблематична по нескольким причинам. Во-первых, сколько «веры» нужно, чтобы кто-то не поверил в норвежского бога Тора? Или большинство людей атеисты в том, что касается Тора? Требует ли неверие в Тора усилий? Должны ли люди собираться вместе и петь песни, чтобы подпитывать свое неверие в Тора? Каждый, кто говорит: «У меня недостаточно веры, чтобы быть атеистом», не понимает, что означает слово «атеист» или просто неискренен.

Во-вторых, эта линия защиты приобрела такую популярность из-за своей точки отсчета. Верующие начинают с Бога как данности; иначе говоря, верующие смотрят на мир вокруг себя и говорят: «Бог». Я сейчас в самолете и, оглядываясь вокруг, я вижу облака, кресла, людей, свой ноутбук, но не наблюдаю невидимого, объединяющего, метафизического и сверхъестественного элемента. Я вижу объекты. Мне непонятно, почему кто-то отталкивается от существования Бога.

Заимствуя термин, впервые использованный пастором и французским теологом Джоном Кальвином, современный американский апологет христианства Алвин Плантинга пытается ответить на вопросы о существовании Бога «по умолчанию» при помощи Sensus Divinitatis[40], или «восприятия божественного» (Plantinga, 2000). В целом, Платинга считает, что некоторые обладают врожденным чувством божественного: что-то позволяет им чувствовать Бога так же, как мы используем органы чувств.

Основная проблема с аргументом восприятия божественного в следующем: как одни утверждают, что чувствуют Бога, так и другие могут утверждать, что чувствуют другие воображаемые сущности. Это общее возражение носит название «великая тыква». В комиксе американского художника Чарльза Шульца «Peanuts» («Мелочь пузатая») Лайнус верит, что есть Великая тыква, которая дарит подарки хорошим детям. Если теист может утверждать, что его ощущение Бога непосредственно, почему каждый, кто ощущает воображаемую сущность, не может утверждать, что она реальна? (Этот аргумент может стать весьма запутанным, и, как правило, я советую по возможности избегать его. Вместо этого лучше сосредоточиться на факте, что уверенность в ощущении не влияет на его точность: многие люди всем сердцем чувствуют, что император Японии имеет божественное происхождение, но это не делает его божеством.)

Отвечая на фразу: «Моей веры недостаточно, чтобы быть атеистом», – я начинаю с четкого определения слов «вера» и «атеист». Я не могу себе представить, как можно поставить между этими двумя определениями знак равенства, который придавал бы этой фразе смысл.

4. «Моя вера истинна для меня»

Аргумент «моя вера истинна для меня» редко услышишь от много размышляющих верующих и почти никогда – от фундаменталистов.

Очень сложно объяснить, почему это утверждение ошибочно, так как часто человек, делающий подобное заявление, обладает недостаточным уровнем интеллекта или образования, чтобы понять умозрительные, нетривиальные ответы. (Исключение – молодые солипсисты[41], постмодернисты и эпистемологические и когнитивные релятивисты.)

Утверждение «моя вера истинна для меня» означает, что убеждения на основе веры верны для говорящего, но необязательно – для всех остальных. Говорящий не делает заявлений относительно того, что верования универсальны, т.е. истинны для всех людей.

Вот мой ответ: содержит ли ваше учение факты о мире? Например, люди – это тэтаны, запертые на земле в физическом теле; Христос ходил по воде; способность летать может быть результатом соблюдения поста (Jacobsen, 2011) или райский сад находится в округе Джексон, штат Миссури.

Если в вашем учении не делается эмпирических заявлений, тогда непонятно, что с чем сопряжено.

Если в вашем учении делаются эмпирические заявления (а все религиозные учения делают такие заявления), тогда вы говорите, что ваша вера истинна для вас, неважно, каков весь остальной мир на самом деле. Поскольку мир таков, каков он есть, независимо от наших верований или эпистемологий, которые мы используем для познания мира, утверждение «моя вера истинна для меня» не имеет смысла. Может быть, кто-то верит, что если выпрыгнет из окна на двадцатом этаже, то превратится в орла и полетит. Но так не будет.

Когда человек говорит «моя вера истинна для меня», он подразумевает «я предпочитаю свои заблуждения и хочу оставаться с ними, невзирая на очевидные факты».

5. «Наука не может объяснить квантовую механику»

Когда все остальные линии защиты были опровергнуты, эта линия всплывает в дискуссиях в отчаянной попытке укрепить территорию веры. Я часто слышал этот аргумент и каждый раз спрашивал, что конкретно имеется в виду, но не уверен, что это может быть защитой веры. Квантовая механика – это наука, открытая средствами науки, проверяемая и тестируемая в рамках науки.

Я никогда не читал об этой защите в научной литературе, и объяснить это можно только нежеланием обсуждать ее. Это не подпадает ни под одну из категорий Харриса. Это не еще одна версия доказательства от незнания и не совсем «глубость».^П6

Думаю, это утверждение может быть способом сказать, что на самом деле мы ни в чем не можем быть уверены. На одном уровне – это слабая попытка подорвать причину заявления, что есть тайны, недоступные даже нашим лучшим и гениальным умам, и это дает верующим право притворяться, будто они знают вещи, которых не знают.

На еще более заурядном уровне утверждение часто привлекают для объяснения чудес. То есть квантовая нестабильность проникает в видимую реальность, которую Докинз называет Средним царством, или в реальность «явлений повседневного масштаба» (medium-sized dry goods), по выражению британского философа Дж. Л. Остина (Dawkins, 2005). Ею могут объясняться все странные вещи, например то, что море расступилось, а также спонтанные исцеления.

В последнем случае ответ будет таков: из квантовой неопределенности никоим образом не следует какое-либо религиозное учение. То есть если каким-то образом то, что происходит в квантовой реальности, просачивается в Среднее царство и обусловливает необъяснимые явления (а доказательств этому нет), это нельзя связать с каким-либо религиозным учением. Квантовая неопределенность не могла вызвать только те чудеса, которые описаны в Коране (или в Библии), но если кто-то утверждает, что так проявился этот феномен, я спрашиваю, откуда он это знает, и прошу предоставить доказательства. (Для практики можете попробовать возразить, что квантовые состояния действительно проявляются, но только в [вставьте религию, отличную от таковой вашего собеседника].)

В первом случае я не уверен, каким образом недостаток знаний о поведении субатомных частиц может означать потребность в вере. Мы не знаем и, возможно, никогда полностью не поймем, как устроена Вселенная и каковы ее самые мельчайшие частицы, но это не значит, что нужно придерживаться ненадежной эпистемологии.

6. «Вы верите в науку»

Но если вера в Бога должна получить независимое научное подтверждение, то как насчет колоссальной веры наших новых атеистов, которую они привнесли в науку?

Джон Хот. Бог и новый атеизм (John Haught, God and the New Atheism, 2008, р. 45)

Признают они это или нет, но у ученых есть вера. Очевидно, это рациональная вера, которая вырастает из того, что они доверяют научным методам в познании мира. Но все равно это вера. Ученые верят в то, что они, основываясь на прошлых достижениях, с помощью научного метода могут открыть еще неизвестную правду о мире. Они наблюдают и экспериментируют, не зная, обнаружат ли что-то новое, но верят, что если в мире еще есть неизведанное, наука это откроет. Эта вера, похожая на рациональную веру религиозных людей, базируется на прошлых достижениях, рациональности и личном опыте.

Питер Думит. Объединение науки и религии (Peter Doumit, A Unification of Science and Religion, 2010, р. 24)

Ученые вынуждены верить в обоснованность материализма. Они должны говорить: «Для моей работы мне надо высказать гипотезу, что все вокруг материалистично!» Это высказывание – вера.

Энн Ферст. Мечтают ли андроиды о хлебе и вине? (Anne Foerst, Do Androids Dream of Bread and Wine? 2001, р. 197)

Какой же невероятной верой должен обладать человек, чтобы считать, что наука истинна, а библия, рай и ад и воскресший Господь наш Иисус Христос – миф.

Флойд Макэлвин. Вера атеиста (Floyd McElveen, Faith of an Atheist, 2009, р. 11)

Как правило, такую линию защиты вводят в игру позже остальных, после опровержения веры как ошибочной. Люди говорят так, когда хотят показать, что верят все: они верят в Х, а вы верите в Y. Вы оба якобы верите, просто в разные вещи. Я считаю, люди делают такое утверждение, потому что боятся, что покажутся глупыми или невежественными, поэтому в конце разговора они хотят сохранить лицо.

Наука противоположна вере. Наука – это процесс с постоянными многочисленными проверками, сопоставлениями данных и защитой против ошибок, вызванных человеческим фактором. У науки есть встроенный коррекционный механизм – тестирование гипотез, – который отсеивает ложные утверждения.

Утверждения, делаемые в результате научного прогресса, считаются учеными временно истинными, в отличие от утверждений на основе веры, которые считаются истинными на все времена. Соответственно научные выводы можно фальсифицировать, а это значит, что есть способ показать, что они могут быть ошибочными. С утверждениями на основе веры так не получится. Например, мы не можем фальсифицировать утверждение, что норвежский бог Локи был способен принимать разные обличья.

Ученые пытаются доказать ошибочность своих утверждений (фальсификация), в отличие от религиозных лидеров, которые недвусмысленно заявляют об истинности своих утверждений. Относительно странной идеи о том, что существует мировой заговор ученых, которые замалчивают определенные направления исследований, можно сказать: если ученый докажет, что популярная научная теория ошибочна, он станет известным, получит бессрочный контракт с университетом, опубликует свои работы, заработает много денег и станет уважаемым в научной среде человеком. Более того, чем известнее опровергнутая гипотеза, тем выше награда. Если проповедник будет утверждать, что положения религиозного учения ложны, его отлучат от церкви, лишат духовного сана или еще каким-либо образом вынудят отказаться от своей позиции.

Наука – это метод, расширяющий границы нашего познания. Это процесс, который мы используем, чтобы приблизиться к истине и отбросить ложные теории. Наука – лучший из всех найденных способов для объяснения и понимания устройства Вселенной. Если будет обнаружено что-то лучшее (что будет лучше объяснять, предсказывать, будет проще), от науки нужно будет отказаться (Schick & Vaughn, 2008).

7. «Вы верите в любовь своего партнера»

Докинз: Нам нужно слово «вера» только тогда, когда нет доказательств.

Леннокс: Вовсе нет, я полагаю, вы верите своей жене? Есть у вас доказательства? Или вы обоснуете это…

Докинз: Да, куча доказательств.

Леннокс: Хммммм.

Докинз: Давайте обобщим, забудем о моей жене…

…

Докинз: Давайте предположим в общем, откуда мы знаем, что кто-то любит нас?

Леннокс: Хорошо.

Докинз: Вы можете использовать слово «вера», если вам так нравится, но это неправильное, неправильное использование слова.

Леннокс: О, правильное, правильное.

Докинз: Потому что, потому что вы знаете по тысяче мелочей, что жена любит вас… Это доказательства.

Леннокс: Да, это так.

Докинз: Это данность. Это отличные, прекрасные доказательства. Это не вера.

Леннокс: Нет, это вера.

В 2007 году Докинзу был задан этот вопрос в дискуссии с британским философом Джоном Ленноксом (Dawkins, 2007). Докинз ответил, что это «неверное использование слова», Леннокс не согласился. Он не прав.

Аргумент «Вы верите в любовь своего партнера» всплывает обычно в начале разговора, пока вера еще не ниспровергнута. Он похож на защиту «вы верите в науку», но попроще. Это более распространенный способ сказать, что в повседневной жизни люди используют веру для того, чтобы ориентироваться в реальности.

Но неправомочно сравнивать то, по поводу чего у нас есть много доказательств (действия реального человека), с утверждениями веры, которые по определению страдают от отсутствия доказательств (невидимый творец Вселенной). Идея, что моя жена, возможно, любит меня – это не радикальная гипотеза. Идея, что есть сущность, которая создала Вселенную, оплодотворила женщину и дала жизнь сыну, который воскрес из мертвых, – это экстраординарное, радикальное заявление.^П7 Ставить на одну доску экстраординарное и бытовое утверждения и затем заявлять, что оба «требуют веры», – нелогично.

Вера полезна

8. «Моя вера – мое преимущество»

Моя вера помогает мне бороться с диабетом. Молитва – огромная часть в лечении болезни и контроле за ней. Я признаю, что ничего не могу сама. Моя вера в любовь Бога, его милосердие и провидение действительно помогает мне справляться с болезнью. Я не знаю, почему заболела диабетом, но знаю, что у меня есть миссия, которую я должна выполнить при таком условии моей жизни. Вера необходима мне для душевного умиротворения.

Николь Джонсон. Жизнь с диабетом (Nicole Johnson, Living with Diabetes, 2001, р. 185)

Вера вернула мне понимание цели в жизни и уверенность в себе. Моя вера вернула мне радость жизни и энтузиазм.

Али и Али. Душа бабочки (Ali and Ali, The Soul of a Butterfly, 2004, р. 147)

Моя вера дала мне надежду. Я говорю «моя вера», потому что даже если в конце ничего нет, моя вера все равно поддерживает меня. Она помогает мне крепко стоять на ногах и сохранять целеустремленность. Она помогает сохранять оптимизм. Она дает мне радость. Стимул к жизни. Я верю в нечто много большее, величественное и вездесущее. Я знаю, что Бог помогает мне идти по жизни.

Шугар Тернер и Трейси Бахрах Элерс. Жизнь Шугар в гетто (Sugar Turner and Tracy Bachrach Ehlers, Sugar’s Life in the Hood, 2003, р. 215)

Я никогда не позволяю разговору дойти до достоинств веры, пока мой собеседник открыто не признает, что вера – ненадежный путь к правде. Почти всегда дискуссия о мнимых преимуществах веры уводит по ложному следу, отвлекая от основного вопроса – может ли вера надежно помочь человеку достичь истины или нет.

Когда вы как уличный эпистемолог начнете вовлекать верующих в диалектические вмешательства, то заметите, что у разговоров о достоинствах веры нет четких границ. Никто не скажет: «Ладно, вы правы, вера – это ложная эпистемология и очень невероятно, что с ее помощью можно узнать истину. Однако вера дает огромные преимущества как индивиду, так и обществу».

Разговоры о выгодах веры либо их отсутствии должны вестись только после того, как собеседник открыто признает, что вера – это ненадежный путь к правде. После того как вы попросите признать это, разговор о преимуществах веры вряд ли состоится.

Но если все же так случилось, я спрашиваю, как ненадежный процесс мышления может стать преимуществом для кого-либо. Я также спрашиваю, как ненадежный и потенциально непересматриваемый ошибочный процесс мышления может быть выгоден целой группе людей.

Одна из проблем довода о выгоде заключается в том, что люди могут ошибаться в представлениях о своей пользе. Так, на индивидуальном уровне героиновые наркоманы, алкоголики и люди, подвергавшиеся насилию в семье, могут утверждать в разное время, что получают преимущества от своего положения. Что же касается религии, то люди часто заблуждаются в отношении собственных интересов. Это могут быть, например, решения о личных взаимоотношениях, которые не одобряются религиозной общиной (мой дедушка, перешедший в католицизм, не смог пройти с матерью по коридору во время ее свадьбы с отцом, поскольку родители венчались в апостольской церкви), воздержание от гомосексуальных контактов, невозможность прервать глубоко несчастливый и эмоционально вредный брак из-за запрета на разводы, самоистязания (флагеллация), жесткий пост и т.д.

На более крупном уровне это означает следующее. Талибы верят, что посадить половину населения в тюрьму и пороть заключенных не только полезно, но и необходимо. Чем больше людей разделяют ошибочный процесс мышления, тем выше потенциальный вред. История до нового времени пестрит примерами обществ, которые вера довела до полного исчезновения.^П8

Последнее и, наверное, самое важное: все или практически все исследования, на которые будут ссылаться люди, говоря о пользе религиозных общин, не имеют ничего общего с верой. Они связаны с религией, сообществами, социальными сетями, социальной поддержкой и т.д.^П9

Возможно, в этих исследованиях тестировались переменные наподобие социальной сплоченности и группового взаимодействия. Веру необходимо отделить и изолировать, прежде чем демонстрировать преимущества. По моим данным, нет ни одного исследования, где вера рассматривалась бы как отдельная переменная и показывались ее позитивные результаты.

9. «Жизнь лишена смысла без веры»

Без веры жизнь становится бесполезной и бессмысленной, и к человеку приходит неудача или смерть.

Эрминио Гампониа. Отличные рецепты для лучшего Вас (Herminio Gamponia, Great Prescriptions to a Better You, 2010, р. 67–68)

Без надежды или веры жизнь теряет смысл; это лишенный смысла фарс, который разыгрывают перед незрячими и глухими зрителями.

Льюис Соломон. От Афин до Америки (Lewis Solomon, From Athens to America, 2006, р. 1)

Эта фраза звучит на удивление часто, хотя я не уверен, что она защищает веру. Это утверждение о последствиях веры противоположно высказыванию о том, ведет ли чья-либо вера к правде. Многие люди безосновательно утверждают, что их жизнь была бы бессмысленной и бесцельной без веры.^П10

Если человек не видит смысла в своей жизни без того, чтобы не притворяться, будто он знает то, чего не знает, то такому человеку я искренне и серьезно посоветую безотлагательно пройти хороший терапевтический курс или консультирование. Это особенно важно, если чувства бессмысленности и отсутствия цели ведут к депрессии, которая является серьезным заболеванием. У взрослого человека без психического расстройства или черепно-мозговой травмы нет причины ощущать бессмысленность своей жизни без того, чтобы придерживаться той или иной формы заблуждения.

Когда при мне кто-то говорит: «Жизнь лишена смысла без веры», – я предлагаю возможные источники смысла, которые можно найти в жизни: дети, музыка, искусство, поэзия, благотворительность, чтение, хобби, просто попытки сделать мир лучше, маленькие добрые дела и т.д. Как правило, я пытаюсь подобрать источник смысла в зависимости от того, с кем разговариваю. Я также рассказываю об удочеренной нами девочке из Китая. Я говорю о смысле и радости, которые она привнесла в нашу жизнь.

Подавляющее большинство людей признает, что может найти такие источники в своей жизни. Тем, кто не может, я искренне рекомендую обратиться за профессиональной психологической помощью.

10. «Зачем забирать веру, если она помогает людям жить?»

Это типичная линия защиты для либеральных «синих воротничков», не попавших под влияние левых взглядов.^П11 Я никогда толком не мог понять, как устранение дефектного образа мышления может затруднить человеку жизнь. Если на то пошло, коррекция чьего-либо образа мышления должна значительно улучшать его повседневную жизнь. С надежными формами мышления приходит способность создавать условия, позволяющие преодолевать жизненные трудности. Используя надежную форму мышления, люди лучше формируют условия, способствующие их процветанию.

Другая интерпретация этого утверждения: подобные убеждения помогают людям справляться со стрессом и тяжелыми обстоятельствами. Например, человеку проще пережить уход близкого, если он верит, что его недавно умерший близкий попал в «место счастливой охоты» (представления американских индейцев о рае), где полно дичи. Однако если бы он использовал здравые методы мышления, то достиг бы лучших результатов и лучше контролировал бы свою жизнь, чем если бы повелся на широко распространенное верование о том, что происходит после смерти. Нужно меньше опираться на содержание убеждения и больше уделять внимание процессу, который привел человека к нему.

Доказывать, что людям нужна вера, – значит лишать их надежды, вести себя покровительственно по отношению к ним, порицать верующих за то, что они не способны понять важность разума и рациональности. Есть лучшие и худшие способы смириться со смертью, найти в себе силы в тяжелые времена, привнести в жизнь смысл и цель, объяснить чувства благоговения и удивления, улучшить свою жизнь, и верующие полностью способны понять это и достичь.

Атеизм губителен

11. «Без веры общество ждет нравственное падение»

Я думаю, мир без веры будет миром, который идет к трагедии и катастрофе, я действительно верю в это.

Тони Блэр (цит. по: Hallowell, 15 мая 2012)

За последний век мы перепробовали самые разные виды безбожия в широком масштабе, и результаты были ужасны: нацизм, сталинизм, красные кхмеры, массовые убийства, аборты и разрушенные отношения – вот к чему привел навязанный государством атеизм… иллюзия, что мы сможем построить лучшую жизнь без Бога.

Англиканский архиепископ Питер Дженсен (цит. по: Stefanelli, 2012b)

Это, как правило, последняя линия защиты; здесь всегда фигурируют Сталин и Гитлер, за которыми иногда следуют Пол Пот, Муссолини и Кимы для полного счета. Основная идея в том, что без объективных стандартов добра и зла обычные люди становятся дикарями, а жестокие диктатуры – неизбежными.

«Без веры общество станет безнравственным» – это эмпирическое утверждение. Это утверждение о мире. И оно ложно. Чтобы это понять, достаточно сравнить показатели религиозности и уровня жизни в различных обществах. В Скандинавии процент верующих один из самых низких в мире, однако практически по всем параметрам благосостояния скандинавские страны возглавляют все рейтинги (подробнее об этом см. в работах американского социолога Фила Цукермана).

Обычно эту линию защиты используют христиане. Один из ответов, которые я предлагаю, – Саудовская Аравия. (Или односложный ответ: Иран.) Население Саудовской Аравии одно из самых религиозных и верующих на планете, однако ее граждане лишены основных прав и страдают от тирании религиозной полиции.

Наконец, люди разыгрывают карту Сталин/Гитлер в попытке доказать, что во главе самых жестоких диктатур в последнее время стояли атеисты (Гитлер был скорее деистом[42], если не теистом[43]).^П12 Однако даже если допустить такое, эти лидеры поступали так, как поступали, не потому, что были атеистами. То есть их неверие в бога не диктовало им, что делать. (С тем же успехом можно доказывать, что Пол Пот, который был плохим человеком, не верил в лепреконов; вы не верите в лепреконов, поэтому вы такой же плохой, как и Пол Пот.) Системы, которые они создали, были ужасны, потому что напоминали религиозные системы, где требуется отказаться от обоснования веры (полное принятие идеологии коммунизма, нацизма, фашизма и т.д.)П13

Разное

Ниже описаны менее распространенные линии защиты веры и ответы, которые я предпочитаю.

• Защита: «Атеизм – это просто другая религия. Вы верите в атеизм».

Ответ: «Атеизм – это умозаключение, к которому человек приходит в результате рациональной и честной позиции. Атеизм – это умозаключение, основанное на самых лучших, какие только есть, доказательствах существования Бога, которые заключается в том, что нет ни одного доказательства. Атеизм – это не религия. Атеизм – это не вера. Атеизм, по сути, – это отсутствие веры в Бога (богов). Атеисты не следуют каким-либо догмам или доктринам. Они не выполняют определенные ритуальные действия».

• Защита: «Современная наука и практическая математика во многом опираются на “местные предпочтения”, а не на рациональную доказательную базу. Точно так же, как и вера». (Весьма интересную книгу на эту тему написал французский математик Анри Пуанкаре. «Наука и гипотеза» была опубликована более ста лет назад, но она все еще актуальна.)

Ответ: «Наука обладает коррекционным механизмом, который является ее неотъемлемой частью и которого нет у веры. Начиная с XVIII века все научные области взаимодействуют между собой, объединяя накопленные знания. Можете ли вы себе представить, что в какой-то момент в будущем все религиозные утверждения объединятся? Я нет, потому что эти утверждения произвольны».

• Защита: «Вы не должны говорить такое. Вы задеваете чувства других людей, и они считают вас негодяем».

Ответ: «То, во что люди верят и как они поступают, имеет значение. И особенное значение это имеет в демократическом обществе, где люди оказывают определенное влияние на жизнь своих сограждан. Я не хочу быть негодяем. Я не куплюсь на мысль, что критика идеи делает меня плохим человеком. Критиковать идею – это не то же самое, что критиковать человека. Мы – это не наши идеи. Они не заслуживают уважения; люди заслуживают уважения. Я критикую идею, потому что она неверна, а тот факт, что люди думают, будто она верна, влечет опасные последствия».

• Защита:«Вы говорите о слепой вере. Я верую не слепо».

Ответ:«Нет необходимости дополнять слово “вера” прилагательным “слепая”. Любая вера слепа. Любая вера – это убеждение на основе недостаточных доказательств. Если бы были доказательства, необходимость в вере отпала бы, человек просто предоставил бы доказательства».

• Защита: «Атеизм и светский гуманизм такие же религии, требуют столько же веры, как любая религия. Атеисты и светские гуманисты любят отвечать двусмысленно на вопросы о религии: они утверждают, что нерелигиозны и свободны от религиозных ошибок. Но они не менее религиозны, чем кто-либо другой. Они не осознают своей собственной веры и не видят собственных заблуждений. Есть пословица: “Нет нерелигиозных людей, есть только фальшивые боги”».

Ответ: «Смешение атеизма и светского гуманизма демонстрирует фундаментальное непонимание этих терминов. Светский гуманизм – это философия и набор идеалов; атеизм – это просто отсутствие веры в Бога или богов. Нет догмы, связанной с неверием в божественного Шиву. А что до пословицы – она глупая. Убеждать людей, что они не способны перестать верить в мифические выдумки без того, чтобы не примкнуть к другой форме культа, – это узколобая, снисходительная, пессимистичная и бездоказательная позиция».

Вмешательства

Я покажу, как я использую эти ответы, на примере двух коротких неформальных диалектических вмешательств. Целью их было изменить конкретные убеждения собеседников.

Первое вмешательство я провел с коллегой (ДМ), с которым случайно столкнулся на улице. Второе вмешательство было с другом друга (КП) на вечеринке; мы обсуждали философию и веру. Оба разговора начинаются с самой сути вопроса.

Вмешательство 1

ДМ: Такое ощущение, что вы хотите отобрать веру у каждого.

ПБ: Ага. А в чем проблема?

ДМ: О чем вы только думаете? Я хочу сказать, о чем вы думаете на самом деле?

ПБ: Дело не в том, что думаю я, а в том, что думаете вы. В чем, по-вашему, проблема?

ДМ: Я не один из ваших студентов, не отвечайте вопросом на вопрос.

ПБ: Хорошо. Вот что я на самом деле думаю. Я думаю, мне должны выдать медаль за служение обществу, за то, что я всю свою жизнь помогал людям, обучая их эффективному мышлению. А теперь не могли бы вы ответить на мой вопрос? Почему плохо помогать людям избавляться от веры?

ДМ: Потому что в массе своей это хорошие, славные люди. Вы берете хороших, добрых христиан и отбираете у них опору.

ПБ: Та вещь, на которую они опираются, по-вашему [вера]? Вы думаете, она приведет их к истине?

ДМ: Конечно, нет. Ни один здравомыслящий человек такого не скажет. Но вера не только позволяет им чувствовать себя хорошо, но и помогает держать себя в руках. Как вы думаете, что случится, если вы и ваш коллега Х продолжите поступать по-своему?

ПБ: Что же, по вашему мнению, случится?

ДМ: Вы знаете, что случится, вот почему вы спрашиваете об этом меня. Они начнут насиловать и убивать, и бог знает что еще.

ПБ: Вы думаете, что естественным следствием отказа от плохого способа мышления будет то, что люди станут убийцами?

ДМ: Большинство людей не насилует и не убивает только из-за религии.

ПБ: А как насчет скандинавских стран?

ДМ: Все вы любите вспоминать про Скандинавию.

ПБ: Ну и?

ДМ: Это не то же самое.

ПБ: Не то же, чем что?

ДМ: Условия там не такие, как здесь, и вы это знаете.

ПБ: Я понятия не имею, о чем вы говорите. Что вы имеете в виду?

ДМ: Вы точно знаете, что я имею в виду. Я говорю, что условия не одинаковы, а вы их сравниваете.

ПБ: Вы имеете в виду, что если бы все другие показатели оставались постоянными и скандинавы стали более верующими, процент убийств и изнасилований упал бы?

(Вздох и долгая пауза.)

ДМ: Вы невозможны.

ПБ: Так вы хотите изменить свое мнение и согласиться, что, помогая многим людям избавиться от не заслуживающего доверия процесса мышления, мы не повлияем пагубно на общество?

(Вздох.)

ПБ: Так?

(Вздох.)

Вмешательство 2

КП: Вы доверяете своей жене?

ПБ: В чем именно? За штурвал самолета я ее не пущу. Если надо диагностировать болезнь – то да. [Моя жена терапевт и профессор медицины.]

КП: Я хочу сказать, что вы верите своей жене.

ПБ: Но это не то же самое, что доверять, разве нет? Доверие и вера – это разные вещи.

КП: Ладно, хорошо. Я хотел сказать, вы же верите в свою жену, да?

ПБ: Нет, на самом деле, нет. Я не верю в свою жену. Я доверяю ей в некоторых областях. Я доверяю ей здоровье и благополучие наших детей. Я доверяю ей свой организм, она не станет второй Лореной Боббит[44]. Но это не имеет ничего общего с верой. Почему вы спрашиваете?

КП: Я спрашиваю, потому что вы сказали, что вера – это всегда плохо. А я думаю, вы верите.

ПБ: Во что я, по-вашему, верю?

КП: В кучу всего.[Кивает в сторону жены.] В свою жену. В то, что вы щелкнете выключателем – и свет зажжется…

ПБ: У меня нет веры. Моя жизнь, к счастью, лишена веры.

(Общий смех.)

ПБ: Я не верю в то, что свет загорится, когда я щелкну выключателем. Я знаю, что так будет, исходя из прошлого опыта и потому, что это результат научной мысли. Почему вы думаете, что здесь есть что-то общее с верой или необоснованным убеждением?

КП: Потому что вы не знаете, загорится ли свет.

ПБ: Это правда. Ведь лампочка могла перегореть…

КП: Тогда вы верите в то, что лампочка не перегорела.

ПБ: Нет. Я надеюсь, что лампочка не перегорела, но всегда есть такая вероятность. Это надежда, а не вера. Я не поверю в то, что она перегорела, пока не увижу это собственными глазами. А если она перегорела, я просто заменю ее. И я знаю, что замена сработает, потому что у меня богатый опыт замены лампочек. Вера мне не нужна. Вера совсем не требуется. Или я что-то упустил? В мои рассуждения вкралась ошибка?

(Пауза.)

КП: Нет, думаю, нет.

ПБ: Итак, мы можем согласиться в том, что если дело касается моей жены или зажигания света, то вера тут не нужна?