Запойное чтиво № 1 Крыласов Александр
— Я верен своей законной жене Вере, — напыжился Иван и рявкнул, — а она, почему ещё спит?!
— Я же говорил, не надо будить этого святошу, — буркнул Переплут, — от него один дискомфорт.
— Бормота закончилась! — донеслось из соседней комнаты.
— Ничего себе бормота, — проворчал Бог пьянства, — французское шампанское, по семьсот евро за бутылку, совсем зажрались. Сейчас принесу!
Он заглянул в тёмную кладовую и протянул руку к выключателю, руку кто-то крепко накрепко схватил и дёрнул на себя. Переплут, и оглянуться не успел, как оказался лежащим на полу, а на его горло наступила чья-то нога. Послышался убедительный девичий голос:
— Лежи смирно, насекомое.
— Я, вообще-то, Переплут, Бог пьянства.
— Да ну?
— Просто напомнил.
— А я — Дива, Богиня охоты. Ты не против?
— Конечно, нет. Я к тому, что с нами, с Богами нужно поответственней, мало ли что.
— Ты мне угрожаешь? — процедила Дива, надавливая ногой сильнее.
— Как можно?
— Тогда лежи и не рыпайся, — Богиня охоты включила свет.
Она была упакована в короткое кожаное платье, как ладонь в тесную перчатку. За спиной у неё болтался лук и колчан со стрелами, на боку висел кнут. В комнату заглянул Брэд Питт.
— Леонардо, ну, ты где?
Дива сделала короткую подсечку, и Припекала грохнулся рядом с собратом. Богиня и ему наступила на горло.
— А-а-а, курощуп. Вот так встреча.
— Дива, солнышко, — прохрипел Припекала, пытаясь оторвать голову от пола, — сними божественную ножку с моей выи. Мне бобо.
— Бобо ему, видите ли. Поделом тебе, кобелина.
— Сними ножку, Дивушка. В память о нашей прежней любви сними, ну, пожалуйста.
— Что ты знаешь о любви, забабенник?
— Всё, что нужно и даже немножко больше.
Припекала попытался, перевести разговор на глубоко личное:
— А твой муженёк, Святобор, всё по лесам шастает?
— Угу.
— Всё так же с луком и стрелами?
— Угу.
— Зачем ему оружие? У него же рога нехилые есть, он ими кого хочешь, забодает. Дивушка, а давай, любиться, как раньше? Дев разгоним, а сами в опочивальне уединимся. Дава-а-ай.
— У тебя только одно на уме.
— Нет, правда. Забабахаем ребёночка, а то у Велеса чадо есть, у Переплута есть, у Ивашки есть. Даже и Тимохи, и то будет, правда, от соседа. А у меня нет.
— А воспитывать чадо кто будет?
— Я. Не Святобору же такое ответственное дело поручать. Пусть этот мужлан неотёсанный по чащам да буреломам шастает, лосихам хвосты крутит. А я сына всем премудростям любви обучу, тонкий вкус ему привью, неотразимость…
— Непостоянство, любвеобильность, коварство, — продолжила Богиня охоты, — а если у нас девочка народится?
— Хочешь, сама воспитывай, — сдался Припекала, — я же не против. Ну? Идём в опочивальню?
— Балбес.
— Ну, Дивушка, ну, солнышко.
— Я не какая-нибудь там блудница, и, вообще, я на задании, — вспомнила Богиня охоты, — мне надлежит вернуть вас в Пекло и доставить Велесу бесовское чадо, зачатое в грехе и пороке.
— Где?! — оторопели Боги.
— В грехе и пороке, — неуверенно повторила Дива.
— Ну, вам там, в Ирии мозги-то промыва-а-ают, — поразился Бог любострастия, — надо же, даже каким-то христианским духом потянуло: блудница, грех, порок. Вы что там все с ума, что ли посходили? Мы же языческие Боги, мы же не подвластны никакой пропагандистской трескотне.
— В Ирии уже целый месяц все земные каналы под запретом, — разоткровенничалась Дива, — остался один канал — местный. СПК называется — Самый Праведный Канал.
— Это пропага-а-анда, — хихикнул, заглядывая в кладовую, Ваня, — а я всё слышал. У вас там, стало быть, совсем, как у нас.
— С чего ты взял? — поразилась Дива.
— Раньше Ленин предписывал захватывать банки, телеграфы и мосты, а сейчас все в первую очередь оккупируют телеканалы. У кого СМИ под контролем, тот и царь горы.
Припекала принялся опять заговаривать зубы:
— А помнишь, солнышко лесное, как мы на сене любились?
Глаза Дивы потеплели.
— Святобор тебя на Суде потому и топил.
— Вот паскудник.
Хлопнула входная дверь, послышался басок Вадима и восхищённые женские повизгивания.
— Пап, мне вся одежда стала мала. Пап, ты где?
— Смотри-и-ите, какой красавчик! А как красавчика зову-у-ут?!
— Вадим. Не надо меня трогать.
— Краса-а-авчик, иди сюда!
— А мышцы-то, мышцы! Ты в «Планету фитнеса» ходишь, да?!
— Никуда я не хожу. Девушки, не стаскивайте с меня плащ, под ним ничего нет.
— Это же просто здорово!
— Чур, я первая с ним иду!
— Нет, я!
— Да уберите вы руки, бесстыдницы!
Вадим прорвался сквозь девичий строй и принялся обследовать квартиру. Дива сняла с пояса кнут и предупредила:
— Вадим не их, Вадим мой, и не советую никому мне мешать.
— Да пошла ты…, — Переплут вывернулся из-под ноги Дивы и вскочил.
Богиня Охоты ожгла Бога пьянства окочурным кнутом, и тот окаменел. Она вопросительно посмотрела на Припекалу.
— Дивушка, — кисло улыбнулся Бог любострастия, — ты же меня знаешь, я на амбразуру кидаться не буду.
— Скажи Ивашке, чтобы и он этого не делал. Если у Богов мой кнут вызывает временный паралич, то у простых смертных мгновенную смерть.
— А я всё равно буду защищать сына, — прохрипел Ваня.
— Окочуришься, — честно предупредила Дива.
— Пусть, — Бурмакин отважно пошёл на Богиню охоты.
— Как скажешь, — Дива щёлкнула кнутом.
Второй удар должен был прийтись по Ивану, но тут в кладовую вбежал Вадим и заслонил собой отца. Страшный удар кнута угодил юноше в область сердца, Полубог на секунду окаменел, потом, как ни в чём не бывало, покачал головой и предупредил.
— Больше так не делай.
— Ух, ты, — прибалдел Припекала, — твой кнут на него не действует.
Переплут сказать ничего не мог, но по его выпученным глазам было видно — он гордится сыном. Дива закрутила вокруг себя кнут и направила его конец Вадиму в висок, тот поймал окочурную бечеву и вырвал кнутовище из рук Богини охоты. Дива сорвала с плеча лук, быстро вложила стрелу, и тетива пропела Полубогу свою отходную песнь. Припекала и Иван зажмурились, Переплут не мог закрыть глаза, ему пришлось воочию увидеть смерть сына.
3. Так вот вы какие — Полубоги
Раздался звук упавшего тела и жалобный стон. Когда Иван и Припекала открыли глаза, то увидели, что Вадим чешет стрелой себе спину, а Дива лежит на полу спелёнатая собственным кнутом. Полубог подошёл к отцу и положил руку ему на плечо. Переплут вышел из ступора, взял у сына стрелу, внимательно рассмотрел и повернулся к Диве.
— Солнце моё, ты что-нибудь понимаешь?
— Теперь понимаю, — простонала Богиня охоты, — то-то Велес осклабился, когда посылал меня за Вадимом. Он заранее знал, ехидна старая, что Полубоги могущественнее Богов, как это ни странно.
— Велес зна-а-ал, — улыбнулся Переплут, — что Полубоги — это монстры, потому-то он так и скрывает своего Балду.
— Дивочка, пойдём в опочивальню, — загорелся Припекала, — давай, тоже какую-нибудь монстру настрогаем.
— В таком случае, мне не с тобой, мне с Бурмакиным надо в опочивальню идти, — отрезала Дива.
Глава 29. Великолепная дюжина
1. Забытые корни
Нарколог, наклонив голову, нарезал круги вокруг скамейки. Афанасьич и анчутки успевали только головами вертеть.
— Нет, всё-таки, на галлюциноз это не похоже, — задумчиво проронил врач.
— Обоснуйте, коллега, — Еря наморщил лоб, в надежде придать себе профессорский вид.
— Галлюцинация — это сугубо индивидуальное явление, а мы с Ростиславом Афанасьевичем видим, слышим и осязаем вас абсолютно синхронно.
— Какой напрашивается вывод? — Спиря поправил воображаемые очки и для солидности растопырил щёки.
— Вы недавно назвали себя анчутками. Могу я воспользоваться Интернетом? — доктор потянулся к планшету.
— Да, ты имеешь право на один клик.
Доктор покопался в Сети и зачитал:
— «Анчутки — чертенята. Маленькие, тридцати сантиметров длину, лысые, рогатые существа без пяток, могут становиться невидимыми или превращаться в людей. Анчутки боятся соли и железа, если злой дух схватит вас, то его нужно ткнуть чем-то железным, и тогда он вас тотчас отпустит».
Нарколог достал ключи и направил на доможилов.
— Полегче! — запищали бесы, — не замай! Убери эти вострые железяки!
— Выходит, они — настоящие! — ахнул Афанасьич.
— Да, — подтвердил доктор, — самые, что ни на есть, настоящие представители древнеславянской нечистой силы.
— Дурачины вы, простофили, — поставил диагноз Еря, — корни свои надо знать.
— Тогда и проблем с идентификацией нечистой силы не будет, — блеснул эрудицией Спиря, — а хотите, на славянских Богов позырить?
— Конечно, хотим?
— Может, не стоит их с собой тащить. Переплут нам задаст, — предупредил Еря.
— Вадюха отмажет, — отмахнулся Спиря.
2. Разные полюса одной батарейки
Первым делом Бог пьянства разбудил Веру и пригласил её полюбоваться сыном.
— Красавец, атлет, умница, но вот одёжа у тебя — срамота, — Переплут оглядел Вадима, — то, что тебе Ивашка планшет всучил, конечно, хорошо, но настоящие знания тебе дам я. Учись, сынку.
Он щёлкнул пальцами, и его льняной костюм вмиг превратился в чёрный смокинг. Вадим тоже неумело скастаньетил пальцами, и вместо плаща на нём оказались майка с Микки Маусом, шорты с зелёными попугайчиками и вьетнамки.
— Прошу прощения, — покраснел Вадим и щёлкнул вторично.
На этот раз он оказался в джинсах, толстовке и мокасинах.
— Вот так-то лучше, — согласился Переплут, — смотри, мать, какой добрый молодец получился. Будем надеяться, что анчутки были достойными наставниками.
В дверь позвонили, брат два пошёл открывать. На пороге стояли бесы в сопровождении просветлённой, окрылённой и отыскавшей свои корни дружины.
— Легки на помине! Кто, спрашивается, вас звал?! — вспылил Переплут, — до полуночи ещё три часа! А это ещё, что за два кренделя?!
— Вот…, — запнулся Спиря, — увязались за нами. Прошу любить и жаловать: похметолог и его пациент Ростислав Афанасьевич.
Переплут сменил гнев на милость.
— Похметолог, говоришь? А ведь мы с тобой злейшие враги, брателло, — присвистнул Бог пьянства.
— Давайте спокойно, без эмоций, обсудим сложившуюся ситуацию, — опасливо промямлил доктор.
— Моя задача напоить людишек, твоя — протрезвить, я ввожу их в запои, ты — выводишь из них, я навязываю беспробудное пьянство, ты — беспросветную трезвость.
— Не будет вас, не будет и меня, — пропыхтел нарколог, — мы разные полюса одной батарейки.
— А мы, бедолажки, мечемся посередине, — влез Афанасьич.
— Никто вам, бедолажкам, не мешает прибиться к полюсу трезвости, — наставительно заметил доктор.
— Да как прибьёшься-то? — крякнул Ростислав Афанасьевич, — не бросать же Родину на произвол судьбы. Слышали эти стихи?
- Засучай края манжет.
- Что поделаешь, бюджет
- Состоит на треть из водки.
- Как вам нравится сюжет?
- Жизнь идёт как бы вчерне.
- Вечно топчем по стерне:
- Водку пить — вредить здоровью,
- А не пить — своей стране.
— Славянское пьянство неистребимо, — расхохотался Переплут.
— Не угадали, Небожитель, — сообщил нарколог, — чем больше времени нация употребляет спиртные напитки, тем больше у неё ферментов, расщепляющих ацетальдегид. Тем быстрее и легче проходит похмелье, и нет причин уходить в «штопор». Лет эдак через триста проблема российского алкоголизма сойдёт на нет.
В разговор вмешался Вадим.
— Пап, обещай мне, что ты никогда никого не будешь спаивать. Зачем людям эта проклятый алкоголь, пусть они радуются солнцу, небу, цветам, деревьям, траве.
— Сынок, я же Бог пьянства, а не Бог садоводства, — оторопел Переплут, — хотя одну замечательную траву я, всё-таки, знаю.
— Пап! — возмутился Вадим, — у тебя одна конопля на уме!
— В кого ты только такой принципиальный уродился?
— В папу Ваню.
— Это Ваньша-то принципиальный?! — рассердился Переплут, — да на нём пробы ставить негде!
— И что же, похметолог, ты внушаешь болезным, чтобы их от бражки отучить? — Припекала и Дива заинтересовались диалогом.
— Действую от обратного. Опытный нарколог никогда не скажет своему пациенту: «Не пейте водку». Наоборот, он подбодрит: «Пейте, хлещите её изо всех сил, глушите её, родненькую, вёдрами. Литруху водки в день выпиваете? Мало. Выпивайте две. Две пачки сигарет выкуриваете? Слабо. Курите четыре. Ни в чём себе не отказывайте. Вы хозяин своей жизни, никто вам не указ. Всё здорово, круто и в кайф. Однако не забудьте написать завещание, чтобы после вашей смерти разночтений не было». Аксиома: сильно пьющие особи быстро выбывают из жизненной круговерти, поэтому самые грамотные из них, время от времени, завязывают. Так что, наша главная задача — разбудить в пациентах инстинкт самосохранения.
3. Наше оружие — вежливость
В дверь позвонили, на этот раз открывать, пошёл Бурмакин. На пороге стоял тот самый плюгавый работник санэпиднадзора с портфелем.
— А вам что нужно?! — изумился Ваня, — нам здесь только вас не хватало!
— От жителей подъезда на вас поступила жалоба, — отчитался коротышка, — дескать, вы устраиваете несанкционированные сборища. Оголённые барышни выскакивают на лоджию и на лестничную клетку. Из квартиры доносятся крик, визг, топот, стук копыт, нарушающие общественный порядок. Шабаш, да и только. Я должен увидеть обитателей квартиры и всех переписать, поимённо.
— Мужик, у тебя что, крыша поехала?! — раздухарился Иван, — ты посмотри, в каком доме я живу?! Ты знаешь, кто я такой?! У тебя давно проблем не было! В таком пентхаусе простые люди не живут! Брат два, иди-ка сюда, сотри этого деятеля в пыль!
— Это Велес, — обомлел подошедший Переплут.
— Какой ещё велес?! — не унимался Ваня.
— Тот самый, — одними губами прошелестел Бог пьянства, сразу утративший весь апломб.
— Люблю грубиянов казнить, — проворчал Бог Тёмных Сил, превращаясь из клерка в зловещего старца, — сначала убогим прикинусь, а потом самых борзых в расход пускаю. Помнишь, Вань, тех пьяных хулиганов, кто меня в пиво окунул?
— Помню.
— Утонули, соколики. Два раза нырнули, один раз вынырнули.
— Я больше не буду, — сдавленно просипел Бурмакин.
— Почему-то, я тебе верю.
— Велес, — к Богу Тёмных Сил обратилась Вера, — а могу я всех шалашовок разогнать?
— Это твой дом, волхвица, что хочешь, то и делай.
Вера, осознав свои паранормальные возможности, стала невидимой и принялась таскать за волосы, раздавать зуботычины и затрещины девушкам лёгкого поведения. Те, с визгом, устремились к выходу.
— Так их, профурсеток, — поддержала Веру Дива, — неплохо бы им кнута моего ввалить.
— Не вздумай! — в один голос завопили Переплут и Припекала, — вдруг ещё пригодятся?
4. Бей учителей — они гадюки
— А Вадим-то, я гляжу, вступил в наши ряды, — восхитился Велес, — как же вы ухитрились не кормить его до заката?
— ?
— Если малыша хотя бы раз покормить человеческой пищей в течение первого дня, он останется простым смертным. Его можно питать только материнским молоком или держать на голодном пайке, — пояснил Велес, — помните у Пушкина, князь Гвидон в бочке ничего не употреблял, кроме грудного молока. Как же Вадим-то у вас остался голодным?
— Легко, — усмехнулся Переплут.
— Что значит легко?! — вышла из себя Вера, — Вадик, неужели эти рогатые гномы тебя так ни разу и не покормили?!
Вадим промолчал.
— Ах вы, пигмеи гладкошёрстные! — Вера вперила материнский взгляд в анчуток.
У бесов внезапно задымились, а потом и вспыхнули кончики хвостов.
— Ай-яй! — взвизгнул Еря, — итишь твою мать! Горю! На помощь!
— Ой-ёй! — запищал Спиря, — помогите! Люди добрые! Потушите меня! Хоть чем-нибудь!
— Что, доможилы, красный петух в задницу клюнул?! — Переплут пододвинул им стакан с водой.
Бесы сунули туда хвосты, однако в стакане оказался чистый спирт. Вспыхнул синий факел, анчуток охватило голубоватым пламенем, и они заверещали с новой силой.
— Гори-и-им! Гори-и-им!
— Теперь вас синий петух клюнул, — пояснил Бог пьянства, — я вам наказывал Вадика пуще глаза беречь?
— Ай-яй! Наказывал! Ай-яй!
— Я обещал, что в противном случае не пощажу.
— Ой-ёй! Обещал! Ой-ёй!
— Ну, так и не обессудьте.
Доможилы заметались по столу двумя синими горелками. Три Бога и Дива стали давиться смехом, их изрядно развеселили скачущие огоньки. Вадим слегка подул на анчуток, однако, этого хватило, чтобы сбить пламя и пригвоздить бесов к стене. Обгоревшие, в саже и копоти, они шлёпнулись на пол и принялись утирать слёзы. Вадим дунул на них ещё раз — доможилы приобрели прежний лоск. Переплут грозовой тучей навис над ними.
— Куда, казнокрады, денежное довольствие растратили?! Признавайтесь!
— Мы…, — зашмыгали пятачками анчутки, пригибаясь, — мы…
— Байкерский прикид себе справили? — понимающе усмехнулся Переплут, — а Вадик, значит, босиком и в плаще на голое тело весь день прошастал? Словно он не Полубог, а маньяк какой-нибудь, да?
— Они хорошие, — вступился за бесов воспитанник.
— Добрый ты, — расстроился Бог пьянства, — а они тебя даже не покормили.
— Если бы они меня покормили, не быть мне Полубогом, — возразил Вадим.
— С глаз моих долой! — цыкнул на бесов Переплут.
Анчуток, как ветром сдуло, опасаясь расправы, они укрылись в стиральной машине. Бог Тёмных Сил отсмеялся, вытер ладонью слёзы и уставился на Бога пьянства.
— А ты знаешь, Переплут, почему на Землю ни поступило ещё, ни одного сигнала из космоса?
— Велес, если тебе нужны пришельцы, — Бог пьянства кивнул на стиралку, — ты знаешь, где их искать.
— Я серьёзно. Инопланетные цивилизации ждут, когда же люди, наконец, поумнеют. А человечество, напротив, готовится к третьей мировой войне, и она, судя по всему, не за горами. Мы должны её предотвратить.
— ?
— Вы, — Велес сделал паузу, — команда спасения человечества, состоящая из двенадцати членов, перечисляю по старшинству: 1. Полубог Балда; 2. Полубог Вадим; 3. Богиня Дива; 4. Бог Переплут; 5. Бог Припекала; 6. Волхвица Вера; 7. Бес Ерька; 8. Бес Спирька; 9. Лекарь Пилюлькин; 10. Купец Обиралкин; 11. Холоп Бурмакин; 12. Холоп Чемоданов.
— Я не Пилюлькин! — возмутился нарколог.
— А я не Обиралкин! — поддержал его Ростислав Афанасьевич.
— Цыц! — рявкнул на них Бог Тёмных Сил, — поговорите мне ещё!
— Чемоданов?! — поинтересовался Иван, — я не ослышался?!
— Чемоданов, — кивнул Велес, — он как раз едет к нам на лифте, хочет выброситься из окна.
— ?
— Кобылкина за полчаса спустила на шмотки весь миллион, оставленный анчутками. И теперь Чемоданов хочет свести счёты с жизнью.
— Тоже мне, воротила с Уолстрита, с небоскрёба бросаться, — хмыкнул Ваня, — но почему этот лузер решил, именно, из нашего окна выкинуться?
— Он пытался, выброситься с крыши, — пояснил Велес, — но на чердаке оказался замок.
— А нашей команде спасения человечества точно нужен такой член? — ухмыльнулся Припекала.
— Велес кивнул.
— В голливудских фильмах, — растолковал Переплут, — первым погибает, или негр, или какой-нибудь задрот. Ничего не попишешь — закон жанра.
— Исходя из твоей логики, вторым покойником должен быть я, — пробурчал Иван.
— Как ты догадался?
— С Чемодановым в лифте едет мой сын Балда, — предупредил всех Бог Тёмных Сил, — через несколько секунд вся команда будет в сборе.
В дверь позвонили.
Послесловие
Существует несколько теорий, откуда в Советской России взялось такое беспробудное пьянство. Мы живо обсуждали этот вопрос с Владимиром Вольфовичем Жириновским и пришли к аналогичному мнению. После сталинских лагерей и Великой отечественной войны бывшие солдаты и зеки не могли выпить по сто грамм, отвернуться к стенке и мирно уснуть. Они, пройдя все ужасы камер и окопов, должны были упиться вусмерть, рвать рубаху на груди и проклинать «поломатую жисть». Советская власть методично вырубала под корень трактиры и кафе, где люди могли в спокойной обстановке выпить спиртное и плотно закусить. Бульканье переместилось в подворотни и на скамейки, где, озираясь и закусывая плавленным сырком или занюхивая грязным рукавом, мужики соображали на троих. Такого, кстати, не было ни в одной стране мира. Времена изменились, но привычка укоренилась. Посмотрите вокруг — лишь жалкое меньшинство сидит в кафе и ресторанах за бутылкой вина и хорошей закуской, где средний чек тянет на сто долларов. Большинство, по-прежнему, покупает на сто рублей двухлитровую баклажку пива и сосёт её до одурения. Всё безобразие происходит на оккупированной скамейке, без малейших признаков закуски и на радость спящим соседям. Пока наши люди не перестанут пить на улице и в закоулках, закусывая «курятиной» проблема всеобщей алкоголизации, уверяю вас, не стронется с места.
Читать бесплатно другие книги:
